В результате получилась организация полумасонского типа, с ритуалами и всякими прибабахами с одной стороны, и с возможностью влияния на местную политику – с другой. Сами они себя называли «Наследие». Спонсировали выставки, выделяли гранты на изучение фольклора, организовывали встречи предпринимателей. Это была их легальная деятельность. О нелегальной практически ничего не известно. Также как не известна их верхушка. Посвященные первых ступеней соблюдали строгую конспирацию. Посвященные последних даже не знали, что состоят в какой-то тайной организации и ни разу не видели тех, кто ими руководил. Есть только косвенные данные по некоторым персоналиям. – На экране появилось два ряда фотографий. - Вот они.
В зале кто-то присвистнул.
- Да, - сказал Воеводин. – Люди непростые. Сейчас некоторые из них забрались еще выше. С половиной из них можно поговорить, придумав подходящую легенду. С другими даже соваться без санкции сверху бессмысленно. Поэтому с ними подождем.
- Я там вижу как минимум одного, к которому даже с санкцией лучше не подходить, - сказал Усманов.
- Всегда можно попробовать разузнать что-то через вторые руки, - сказал Воеводин.
- Да, только если до него дойдет, что мы под него копаем, этих вторых рук ни у кого не останется. И у нас тоже.
- Никто не обещал, что будет легко. Если хочешь, я уберу тебя с этого дела. Переброшу на ограбление ювелирного. Там продавщиц убили. Согласен?
Усманов мотнул головой.
- Еще чего! Я теперь не успокоюсь, пока буратину не достану. А если эти парни его кукловоды…
- Не факт, - сказал Воеводин. – Возможно, они никакого отношения к «Наследию» не имеют. Просто спонсировали или участвовали в программах.
- Я одного не понял, товарищ полковник, - поднял руку Егорьев. – Если о нелегальной деятельности ничего не известно, то с чего вы решили, что она вообще была?
- Хороший вопрос, - Воеводин усмехнулся. – В прошлый раз дело прикрыли именно из-за того, что мы не нашли на него ответа. Были только косвенные указания. Намеки. Где-то на рейдерские захваты, где-то на картельные сговоры и заказные убийства. Коррупция – это само собой. Но никаких доказательств.
- Человеческие жертвоприношения, - вдруг резко сказала Маша. – На своих шабашах они приносили в жертву детей.
- Это был один из слухов, - подтвердил Воеводин. – Так и не доказанный.
- Ну, Маш, ну, глупость же, - повернулся к ней Усманов. – На кой черт кучке больших начальников приносить какие-то жертвы, тем более детей? Это вообще ни в какие ворота…
Он натолкнулся на ее пустой взгляд и замолчал.
- Этот слух был не доказан, потому что им никто не занимался, - сказала она. - И никто не нашел тела жертв. Но теперь-то кое-что изменилось, не правда ли? И слух внезапно превратился в реальность. Сюрпрайз, господа следователи! – она горько усмехнулась.
- Маш, - вкрадчиво начал Воеводин. – Пока еще ничего не известно. Будут данные экспертизы, будет понятно, с чем мы имеем дело. И кто имеет отношение к этой… находке.
- Как скажете, - она опустила голову.
- Извините, шеф, - поднял руку один из оперов. – Я вам не успел доложить. Но перед собранием дознаватели раскопали кое-что. Как раз насчет того, кто имеет отношение. Они думали, это мало что значит. Развалины же. Да я и сам так думал. А теперь вот увидел фотографии и…
- Слушайте, Паламарчук, - рассвирепел Воеводин, - учитесь уже четко выражать свои мысли! Короче!
- Короче, эти развалины десять лет назад выкупил один холдинг. У этих катакомб есть хозяин. И он наверняка в курсе того, что там происходило. Вон он, во втором ряду, третий справа.
Паламарчук вытянул руку.
Воеводин всмотрелся.
- Господин Воронцов. Старый знакомый. Кто бы мог подумать.
Усманов встал, с грохотом отодвинув стул.
- Этот не страшный. Его вполне можно взять за жабры. Поеду я за ним съезжу. С вашего позволения, конечно, Александр Владимирович.
Воеводин медленно кивнул, вглядываясь в фотографии.
Воеводин не думал, что они позвонят так скоро.
Раньше слухи по ведомству распространялись медленнее. Можно было успеть что-то сделать или хотя бы отреагировать, вывести нужных людей из-под удара. Теперь времени не хватало. То ли из-за цифровых технологий. То ли из-за стукачей.
Он посмотрел на трезвонивший стационарный телефон и снял трубку.
- Александр Владимирович? – раздался знакомый вальяжный голос, и Воеводин скривился как от зубной боли. – Как жизнь предпенсионнная? Как жена? Как дочка?
- Не жалуемся.
- Это правильно. Жаловаться в наше время – привычка вредная. Работать надо. Пахать. На благо людей.
- Вот мы и работаем.
- И правильно, Александр Владимирович, правильно, что работаете. А знаешь, что неправильно?
Воеводин молча ждал.
- Неправильно, что работаете не так как надо.
- Как можем, так и работаем. Стараемся.
- Это не ответ, Воеводин. Ты лучше меня знаешь, зачем я звоню.
- Знаю. Поэтому избавь меня от твоего чиновного словоблудия. Давай ближе к делу.
На том конце провода сдавленно заперхали.
- Вот за прямоту тебя уважаю. Невзирая на ранги и все такое. Ближе так ближе. Изволь. Нам птичка напела, что ты опять «Наследием» занялся. Влиятельные люди вышли на связь и поставили вопрос. Ты понимаешь?
- Понимаю.
- Так какого хрена?
- Появились новые данные.
- Засунь свои данные куда-нибудь подальше. Так, чтобы их никто не нашел, даже когда ты на пенсию выйдешь.
- Это будет сложно сделать. Данные слишком сильно выпирают. Не спрячешь.
- А ты постарайся. Мне ли тебя учить? Оставь уже в покое этих ботанов. Они совершенно безобидны. Пусть строят из себя масонскую ложу и копаются в своем краеведении. Тебе-то что? Или и впрямь веришь, что они там у вас кого-то режут?
- Вера – не есть метод работы следственных органов. Я на фактах специализируюсь. Если факты скажут мне, что они не причем – оставлю в покое.
- Ты не понял, - в телефоне сквозь вальяжность прорезались металлические нотки. – Это не просьба. И даже не рекомендация. Это приказ. Не трогай.
Воеводин натянуто рассмеялся.
- Приказ? Федеральный закон от декабря 2010-го читал? Пункт третий помнишь? Кто осуществляет руководство деятельностью комитета и приказы раздает? Думаешь, ты на него похож?
- Ты мне студента не строй, Воеводин. Прекрасно знаешь, что я без всяких законов тебе хорошую жизнь устрою. Никакой прокурорский надзор с главным управлением рядом не заваляются. Просто запомни. Наверху не хотят, чтобы ты приплетал к своему расследованию этих ряженых. И не наше с тобой дело, почему не хотят. Просто не хотят и всё. Будешь ссать против ветра – раздавят и не заметят. Поедешь на дачу грядки копать. В лучшем случае. Всё понял? Привет жене и дочке. Бывай.
Короткие гудки.
Воеводин медленно опустил трубку.
Времени оставалось все меньше.
Он лежал на балконе, и мраморные нижегородские купцы смотрели на него сверху вниз.
По низкому небу бежали сизые облака. Было уже утро.
Иван со стоном приподнял голову. Все вокруг завертелось.
- Не знал, что ты скульптурой увлекаешься.
Усманов сидел рядом на табуретке, участливо смотрел на Ивана и улыбался.
- Что? – еле пошевелил губами Иван. – Ты о чем?
- О скульптуре, конечно, - сказал Усманов. – Удивительный ты человек, Политов. И ученый, и журналист, и частный детектив. А теперь, оказывается, еще и современный художник. Акционист, можно сказать. Мастер перформанса. Стихи не пишешь?
- Я тебя не понимаю. Что ты здесь делаешь?
- Работаю, конечно. А ты что подумал?
Иван помотал головой, пытаясь избавиться от шума в ушах.
- Думал, меня воронцовские боевики в какой-нибудь подвал засунут, - пробормотал он.
- Воронцовские боевики хотели с тобой кое-что похуже сделать. Но мы вовремя приехали. Скажи «спасибо».
- Спасибо.
Иван попытался встать, но тут же сел обратно. Голова гудела, как растревоженный улей.
- Как ты узнал, что Воронцов имеет отношение к тем развалинам? – спросил Усманов.
- Вывеска. Он человек тщеславный. Сделал вывеску со своей фамилией. Даже отремонтировать и открыть ресторан не успел.
Усманов покивал.
- Да. На него похоже. А зачем так жестоко с ним обошелся? Говорить не хотел?
- Что-то вроде. Такие, как он, только силу понимают.
- Это точно. Но я чуть не сблевал, когда его увидел.
Иван посмотрел непонимающе.
Усманов вздохнул и встал с табурета.
- Ну, хватит рассиживаться. Поехали оформляться.
Он взял Ивана под локоть и помог подняться.
- Только вот давай не будем время терять, - сказал Иван. – Воронцов одну зацепку подбросил, надо ее срочно проверить. Доставай протоколы, здесь все оформим. Что у меня там? Проникновение в жилище, нанесение увечий? Сам Воронцов-то что говорит?..
Он осекся.
На одном из постаментов вместо расколотого и лежащего на полу бюста бугрилось нечто бесформенное, сизо-красное в потеках глянцевой белой краски. Внизу краска смешивалась с кровью и сочащимися внутренностями и до сих пор сползала по постаменту вниз.
К горлу стремительно подкатил комок, и Ивана тут же вывернуло наизнанку, когда он понял, что увидел.
- Экий ты слабый, - насмешливо сказал Усманов. – Лечиться надо, а не бухать. Кстати, чем ты его так располовинил? Бензопилой? Оружие где?
Иван схватился за парапет, хрипло дыша.
Отрубленная по грудь и лишенная рук часть туловища нависала над постаментом, как мешок с картошкой. Лысая голова Воронцова была сплошь залита белой краской и напоминала шар для боулинга. Мертвые глаза были раскрыты.
- Говорят, он хотел встать в один ряд с этими своими купцами столетней давности, - Усманов кивнул на череду мраморных бюстов. – И вот, гляди-ка, действительно встал. Знатный троллинг, Политов. Уважаю. Не хуже хера в плену у ФСБ. Сам придумал?
Иван прохрипел что-то невнятное.
- Ясно, ясно. Тайна творчества, - Усманов снова подхватил его под локоть. – Итак, гражданин Политов. Вы арестованы по подозрению в убийстве… Впрочем, какое тут подозрение. Все ясно, как божий день. Пошел!
От резкого толчка Иван впечатался в балконную дверь и влетел в комнату.
- Он исчез.
Голос у Номера Седьмого дрожал, руки тряслись, маска сползла на бок. Еще немного, и можно было бы разглядеть его лицо.
Номер Первый отодвинул его с дороги и вошел в клетку.
- Как исчез?
- Я пришел утром. Вижу, бадья с мясом нетронутая. Ну и посмотрел ближе.
Луч фонаря выхватил из темноты кирпичные стены, таз с кусками вчерашней грудинки, гору обглоданных костей в углу.
Цепи свисали с потолка свободно и позвякивали.
Клетка была пуста.
Первый повернулся.
- Кто вчера дежурил?
- Третий. Как обычно басни рассказывал.
- Ему звонил?
- Не отвечает. Можно попробовать по открытой связи…
- Не вздумай. Оставим этот вариант напоследок.
Первый оглядел замок клетки. Никаких следов взлома. Только на решетке кое-где темные потеки, похожие на кровь. То ли от еды, то ли от чего другого. Может Третий слишком близко подошел к клетке? Но тогда где тело?
- Еще кое-что, - сказал Седьмой. – Снаряжение. Нет ни тесака, ни свистка.
Первый беззвучно выругался.
- Поднимай всех, - сказал он, подумав. – Будем искать урода.
Они прошли мимо столпившихся в коридоре мрачных охранников с толстыми загривками и маленькими глазками. Повстречали судмедэксперта с помощниками.
- Не завидую. Давно такого не видел, - сказал Усманов судмедэксперту.
Тот картинно развел руками и философски заметил:
- Видел бы ты, что видел я.
В холле было темно. У окна скучал участковый.
- Лифт не работает, - сказал он. – Весь подъезд обесточен. Какая-то авария в подвале.
Усманов повернулся к Ивану:
- Напомни мне, никогда не покупать квартиры в элитных домах.
Участковый с сомнением оглядел их.
- Я вас провожу на всякий случай. Мало ли что?
Свет на лестничной площадке едва пробивался через маленькие окна, и половина пролетов была залита кромешной тьмой. Стояла мертвая тишина, и казалось, что в доме никто не живет. Только эхо от шагов гулко носилось от стены к стене.
- Подумать только, сколько сюда мрамора с гранитом вбухали, - сказал участковый, оглядывая стены с вычурными барельефами и резными вставками.
- Дом старый, - ответил Усманов. – Тогда все нувориши ходили в красных пиджаках с золотыми котлами и любили строить цыганские дворцы с золотыми унитазами. Сейчас в моде минимализм.
Участковый остановился и прислушался.
- Мне кажется за нами кто-то идет, - он посмотрел наверх.
В темной щели между лестницами ничего не было видно.
- Показалось, наверное, - он поскреб шею.
В то же мгновение бесформенная черная тень перевалилась через перила и прыгнула ему на голову.
Короткий вопль.
Треск сломанных костей.
- В сторону, - прорычал Усманов и отпихнул Ивана к стене.
Три выстрела, один за другим, разорвали воздух, высекая искры из гранита облицовки.
Черная тень бросилась вдоль стены вниз, пригибаясь и уходя от пуль. Со свистом мелькнул длинный шест с крюком на конце, выбивая из руки пистолет. Усманов завопил, схватил напавшего за воротник, и они кубарем полетели по ступеням.
- Политов! Помогай, черт тебя дери!
Иван нашарил рядом с собой дубинку участкового и бросился вниз за мгновение до того, как двухметровый амбал в кожаном плаще зажал голову Усманова в лопатообразных ладонях и с размаху треснул ею по гранитному плинтусу.
Усманов обмяк.
Чудище повернуло к Ивану длинный клюв.
- Маленький человечек. Андроп знает, что ты сделал.
Голос звучал глухо, словно из могилы.
Круглые стеклянные глаза маски смотрели на него без всякого выражения.
Мортус подался вперед и медленно встал, опираясь на шест.
Наверху захлопали двери, и кто-то закричал. Послышался приближающийся топот.
Иван сделал шаг назад, не сводя глаз с бесформенной черной фигуры.
Потом перепрыгнул через перила и вышиб плечом дверь подъезда.
До Черниговской он добрался минут за десять, поймав такси у Водной академии.
Надо было спешить. Фора у него была небольшая, а значит в скором времени по его следу нагрянет полиция. Если Усманов оклемается, первым делом пошлет людей именно сюда.
Он пробежался по квартире, кидая в дорожную сумку нужные вещи и кое-какие припасы. Задержался у доски с фотографиями и описанием улик, сгреб все нужные бумаги. Сунул следом литровую бутыль самогона. Чуть не забыл ноутбук.
Огляделся напоследок и выбежал наружу.
И чуть было не столкнулся с загородившим дорогу человеком.
- Ваня! Я за тобой!
Садовский был весел и взбудоражен. Глаза за толстыми стеклами очков сверкали. Рядом тарахтел лупоглазый «мерседес».
- Получилось! Ты не поверишь, но – получилось!
- Я сегодня, Палыч, во все поверю. Ты о чем?
- Кажется, я взломал код. Расшифровал символы и прочел картинки!
- Да неужели?
- Именно. Но есть и плохая новость. Боюсь, нам всем это послание не понравится.
Услышав об убийстве Воронцова, Садовский долго хмурился и кусал губы.
- Другими словами, ты опять в бегах?
- Вроде того.
- Ладно. Это даже к лучшему.
- Издеваешься?
- Не бега конечно. И не само убийство. Но оно доказывает мою версию.
Они переехали через мост, свернули направо, и Садовский загнал машину на гигантскую пустую стоянку рядом с храмом Александра Невского.
- Пойдем, покажу кое-что, - сказал Садовский и выбрался из машины.
В зале кто-то присвистнул.
- Да, - сказал Воеводин. – Люди непростые. Сейчас некоторые из них забрались еще выше. С половиной из них можно поговорить, придумав подходящую легенду. С другими даже соваться без санкции сверху бессмысленно. Поэтому с ними подождем.
- Я там вижу как минимум одного, к которому даже с санкцией лучше не подходить, - сказал Усманов.
- Всегда можно попробовать разузнать что-то через вторые руки, - сказал Воеводин.
- Да, только если до него дойдет, что мы под него копаем, этих вторых рук ни у кого не останется. И у нас тоже.
- Никто не обещал, что будет легко. Если хочешь, я уберу тебя с этого дела. Переброшу на ограбление ювелирного. Там продавщиц убили. Согласен?
Усманов мотнул головой.
- Еще чего! Я теперь не успокоюсь, пока буратину не достану. А если эти парни его кукловоды…
- Не факт, - сказал Воеводин. – Возможно, они никакого отношения к «Наследию» не имеют. Просто спонсировали или участвовали в программах.
- Я одного не понял, товарищ полковник, - поднял руку Егорьев. – Если о нелегальной деятельности ничего не известно, то с чего вы решили, что она вообще была?
- Хороший вопрос, - Воеводин усмехнулся. – В прошлый раз дело прикрыли именно из-за того, что мы не нашли на него ответа. Были только косвенные указания. Намеки. Где-то на рейдерские захваты, где-то на картельные сговоры и заказные убийства. Коррупция – это само собой. Но никаких доказательств.
- Человеческие жертвоприношения, - вдруг резко сказала Маша. – На своих шабашах они приносили в жертву детей.
- Это был один из слухов, - подтвердил Воеводин. – Так и не доказанный.
- Ну, Маш, ну, глупость же, - повернулся к ней Усманов. – На кой черт кучке больших начальников приносить какие-то жертвы, тем более детей? Это вообще ни в какие ворота…
Он натолкнулся на ее пустой взгляд и замолчал.
- Этот слух был не доказан, потому что им никто не занимался, - сказала она. - И никто не нашел тела жертв. Но теперь-то кое-что изменилось, не правда ли? И слух внезапно превратился в реальность. Сюрпрайз, господа следователи! – она горько усмехнулась.
- Маш, - вкрадчиво начал Воеводин. – Пока еще ничего не известно. Будут данные экспертизы, будет понятно, с чем мы имеем дело. И кто имеет отношение к этой… находке.
- Как скажете, - она опустила голову.
- Извините, шеф, - поднял руку один из оперов. – Я вам не успел доложить. Но перед собранием дознаватели раскопали кое-что. Как раз насчет того, кто имеет отношение. Они думали, это мало что значит. Развалины же. Да я и сам так думал. А теперь вот увидел фотографии и…
- Слушайте, Паламарчук, - рассвирепел Воеводин, - учитесь уже четко выражать свои мысли! Короче!
- Короче, эти развалины десять лет назад выкупил один холдинг. У этих катакомб есть хозяин. И он наверняка в курсе того, что там происходило. Вон он, во втором ряду, третий справа.
Паламарчук вытянул руку.
Воеводин всмотрелся.
- Господин Воронцов. Старый знакомый. Кто бы мог подумать.
Усманов встал, с грохотом отодвинув стул.
- Этот не страшный. Его вполне можно взять за жабры. Поеду я за ним съезжу. С вашего позволения, конечно, Александр Владимирович.
Воеводин медленно кивнул, вглядываясь в фотографии.
Глава 17. Перформанс
Воеводин не думал, что они позвонят так скоро.
Раньше слухи по ведомству распространялись медленнее. Можно было успеть что-то сделать или хотя бы отреагировать, вывести нужных людей из-под удара. Теперь времени не хватало. То ли из-за цифровых технологий. То ли из-за стукачей.
Он посмотрел на трезвонивший стационарный телефон и снял трубку.
- Александр Владимирович? – раздался знакомый вальяжный голос, и Воеводин скривился как от зубной боли. – Как жизнь предпенсионнная? Как жена? Как дочка?
- Не жалуемся.
- Это правильно. Жаловаться в наше время – привычка вредная. Работать надо. Пахать. На благо людей.
- Вот мы и работаем.
- И правильно, Александр Владимирович, правильно, что работаете. А знаешь, что неправильно?
Воеводин молча ждал.
- Неправильно, что работаете не так как надо.
- Как можем, так и работаем. Стараемся.
- Это не ответ, Воеводин. Ты лучше меня знаешь, зачем я звоню.
- Знаю. Поэтому избавь меня от твоего чиновного словоблудия. Давай ближе к делу.
На том конце провода сдавленно заперхали.
- Вот за прямоту тебя уважаю. Невзирая на ранги и все такое. Ближе так ближе. Изволь. Нам птичка напела, что ты опять «Наследием» занялся. Влиятельные люди вышли на связь и поставили вопрос. Ты понимаешь?
- Понимаю.
- Так какого хрена?
- Появились новые данные.
- Засунь свои данные куда-нибудь подальше. Так, чтобы их никто не нашел, даже когда ты на пенсию выйдешь.
- Это будет сложно сделать. Данные слишком сильно выпирают. Не спрячешь.
- А ты постарайся. Мне ли тебя учить? Оставь уже в покое этих ботанов. Они совершенно безобидны. Пусть строят из себя масонскую ложу и копаются в своем краеведении. Тебе-то что? Или и впрямь веришь, что они там у вас кого-то режут?
- Вера – не есть метод работы следственных органов. Я на фактах специализируюсь. Если факты скажут мне, что они не причем – оставлю в покое.
- Ты не понял, - в телефоне сквозь вальяжность прорезались металлические нотки. – Это не просьба. И даже не рекомендация. Это приказ. Не трогай.
Воеводин натянуто рассмеялся.
- Приказ? Федеральный закон от декабря 2010-го читал? Пункт третий помнишь? Кто осуществляет руководство деятельностью комитета и приказы раздает? Думаешь, ты на него похож?
- Ты мне студента не строй, Воеводин. Прекрасно знаешь, что я без всяких законов тебе хорошую жизнь устрою. Никакой прокурорский надзор с главным управлением рядом не заваляются. Просто запомни. Наверху не хотят, чтобы ты приплетал к своему расследованию этих ряженых. И не наше с тобой дело, почему не хотят. Просто не хотят и всё. Будешь ссать против ветра – раздавят и не заметят. Поедешь на дачу грядки копать. В лучшем случае. Всё понял? Привет жене и дочке. Бывай.
Короткие гудки.
Воеводин медленно опустил трубку.
Времени оставалось все меньше.
***
Он лежал на балконе, и мраморные нижегородские купцы смотрели на него сверху вниз.
По низкому небу бежали сизые облака. Было уже утро.
Иван со стоном приподнял голову. Все вокруг завертелось.
- Не знал, что ты скульптурой увлекаешься.
Усманов сидел рядом на табуретке, участливо смотрел на Ивана и улыбался.
- Что? – еле пошевелил губами Иван. – Ты о чем?
- О скульптуре, конечно, - сказал Усманов. – Удивительный ты человек, Политов. И ученый, и журналист, и частный детектив. А теперь, оказывается, еще и современный художник. Акционист, можно сказать. Мастер перформанса. Стихи не пишешь?
- Я тебя не понимаю. Что ты здесь делаешь?
- Работаю, конечно. А ты что подумал?
Иван помотал головой, пытаясь избавиться от шума в ушах.
- Думал, меня воронцовские боевики в какой-нибудь подвал засунут, - пробормотал он.
- Воронцовские боевики хотели с тобой кое-что похуже сделать. Но мы вовремя приехали. Скажи «спасибо».
- Спасибо.
Иван попытался встать, но тут же сел обратно. Голова гудела, как растревоженный улей.
- Как ты узнал, что Воронцов имеет отношение к тем развалинам? – спросил Усманов.
- Вывеска. Он человек тщеславный. Сделал вывеску со своей фамилией. Даже отремонтировать и открыть ресторан не успел.
Усманов покивал.
- Да. На него похоже. А зачем так жестоко с ним обошелся? Говорить не хотел?
- Что-то вроде. Такие, как он, только силу понимают.
- Это точно. Но я чуть не сблевал, когда его увидел.
Иван посмотрел непонимающе.
Усманов вздохнул и встал с табурета.
- Ну, хватит рассиживаться. Поехали оформляться.
Он взял Ивана под локоть и помог подняться.
- Только вот давай не будем время терять, - сказал Иван. – Воронцов одну зацепку подбросил, надо ее срочно проверить. Доставай протоколы, здесь все оформим. Что у меня там? Проникновение в жилище, нанесение увечий? Сам Воронцов-то что говорит?..
Он осекся.
На одном из постаментов вместо расколотого и лежащего на полу бюста бугрилось нечто бесформенное, сизо-красное в потеках глянцевой белой краски. Внизу краска смешивалась с кровью и сочащимися внутренностями и до сих пор сползала по постаменту вниз.
К горлу стремительно подкатил комок, и Ивана тут же вывернуло наизнанку, когда он понял, что увидел.
- Экий ты слабый, - насмешливо сказал Усманов. – Лечиться надо, а не бухать. Кстати, чем ты его так располовинил? Бензопилой? Оружие где?
Иван схватился за парапет, хрипло дыша.
Отрубленная по грудь и лишенная рук часть туловища нависала над постаментом, как мешок с картошкой. Лысая голова Воронцова была сплошь залита белой краской и напоминала шар для боулинга. Мертвые глаза были раскрыты.
- Говорят, он хотел встать в один ряд с этими своими купцами столетней давности, - Усманов кивнул на череду мраморных бюстов. – И вот, гляди-ка, действительно встал. Знатный троллинг, Политов. Уважаю. Не хуже хера в плену у ФСБ. Сам придумал?
Иван прохрипел что-то невнятное.
- Ясно, ясно. Тайна творчества, - Усманов снова подхватил его под локоть. – Итак, гражданин Политов. Вы арестованы по подозрению в убийстве… Впрочем, какое тут подозрение. Все ясно, как божий день. Пошел!
От резкого толчка Иван впечатался в балконную дверь и влетел в комнату.
***
- Он исчез.
Голос у Номера Седьмого дрожал, руки тряслись, маска сползла на бок. Еще немного, и можно было бы разглядеть его лицо.
Номер Первый отодвинул его с дороги и вошел в клетку.
- Как исчез?
- Я пришел утром. Вижу, бадья с мясом нетронутая. Ну и посмотрел ближе.
Луч фонаря выхватил из темноты кирпичные стены, таз с кусками вчерашней грудинки, гору обглоданных костей в углу.
Цепи свисали с потолка свободно и позвякивали.
Клетка была пуста.
Первый повернулся.
- Кто вчера дежурил?
- Третий. Как обычно басни рассказывал.
- Ему звонил?
- Не отвечает. Можно попробовать по открытой связи…
- Не вздумай. Оставим этот вариант напоследок.
Первый оглядел замок клетки. Никаких следов взлома. Только на решетке кое-где темные потеки, похожие на кровь. То ли от еды, то ли от чего другого. Может Третий слишком близко подошел к клетке? Но тогда где тело?
- Еще кое-что, - сказал Седьмой. – Снаряжение. Нет ни тесака, ни свистка.
Первый беззвучно выругался.
- Поднимай всех, - сказал он, подумав. – Будем искать урода.
***
Они прошли мимо столпившихся в коридоре мрачных охранников с толстыми загривками и маленькими глазками. Повстречали судмедэксперта с помощниками.
- Не завидую. Давно такого не видел, - сказал Усманов судмедэксперту.
Тот картинно развел руками и философски заметил:
- Видел бы ты, что видел я.
В холле было темно. У окна скучал участковый.
- Лифт не работает, - сказал он. – Весь подъезд обесточен. Какая-то авария в подвале.
Усманов повернулся к Ивану:
- Напомни мне, никогда не покупать квартиры в элитных домах.
Участковый с сомнением оглядел их.
- Я вас провожу на всякий случай. Мало ли что?
Свет на лестничной площадке едва пробивался через маленькие окна, и половина пролетов была залита кромешной тьмой. Стояла мертвая тишина, и казалось, что в доме никто не живет. Только эхо от шагов гулко носилось от стены к стене.
- Подумать только, сколько сюда мрамора с гранитом вбухали, - сказал участковый, оглядывая стены с вычурными барельефами и резными вставками.
- Дом старый, - ответил Усманов. – Тогда все нувориши ходили в красных пиджаках с золотыми котлами и любили строить цыганские дворцы с золотыми унитазами. Сейчас в моде минимализм.
Участковый остановился и прислушался.
- Мне кажется за нами кто-то идет, - он посмотрел наверх.
В темной щели между лестницами ничего не было видно.
- Показалось, наверное, - он поскреб шею.
В то же мгновение бесформенная черная тень перевалилась через перила и прыгнула ему на голову.
Короткий вопль.
Треск сломанных костей.
- В сторону, - прорычал Усманов и отпихнул Ивана к стене.
Три выстрела, один за другим, разорвали воздух, высекая искры из гранита облицовки.
Черная тень бросилась вдоль стены вниз, пригибаясь и уходя от пуль. Со свистом мелькнул длинный шест с крюком на конце, выбивая из руки пистолет. Усманов завопил, схватил напавшего за воротник, и они кубарем полетели по ступеням.
- Политов! Помогай, черт тебя дери!
Иван нашарил рядом с собой дубинку участкового и бросился вниз за мгновение до того, как двухметровый амбал в кожаном плаще зажал голову Усманова в лопатообразных ладонях и с размаху треснул ею по гранитному плинтусу.
Усманов обмяк.
Чудище повернуло к Ивану длинный клюв.
- Маленький человечек. Андроп знает, что ты сделал.
Голос звучал глухо, словно из могилы.
Круглые стеклянные глаза маски смотрели на него без всякого выражения.
Мортус подался вперед и медленно встал, опираясь на шест.
Наверху захлопали двери, и кто-то закричал. Послышался приближающийся топот.
Иван сделал шаг назад, не сводя глаз с бесформенной черной фигуры.
Потом перепрыгнул через перила и вышиб плечом дверь подъезда.
***
До Черниговской он добрался минут за десять, поймав такси у Водной академии.
Надо было спешить. Фора у него была небольшая, а значит в скором времени по его следу нагрянет полиция. Если Усманов оклемается, первым делом пошлет людей именно сюда.
Он пробежался по квартире, кидая в дорожную сумку нужные вещи и кое-какие припасы. Задержался у доски с фотографиями и описанием улик, сгреб все нужные бумаги. Сунул следом литровую бутыль самогона. Чуть не забыл ноутбук.
Огляделся напоследок и выбежал наружу.
И чуть было не столкнулся с загородившим дорогу человеком.
- Ваня! Я за тобой!
Садовский был весел и взбудоражен. Глаза за толстыми стеклами очков сверкали. Рядом тарахтел лупоглазый «мерседес».
- Получилось! Ты не поверишь, но – получилось!
- Я сегодня, Палыч, во все поверю. Ты о чем?
- Кажется, я взломал код. Расшифровал символы и прочел картинки!
- Да неужели?
- Именно. Но есть и плохая новость. Боюсь, нам всем это послание не понравится.
Глава 18. Горы
Услышав об убийстве Воронцова, Садовский долго хмурился и кусал губы.
- Другими словами, ты опять в бегах?
- Вроде того.
- Ладно. Это даже к лучшему.
- Издеваешься?
- Не бега конечно. И не само убийство. Но оно доказывает мою версию.
Они переехали через мост, свернули направо, и Садовский загнал машину на гигантскую пустую стоянку рядом с храмом Александра Невского.
- Пойдем, покажу кое-что, - сказал Садовский и выбрался из машины.
