- К прыгунам подкрепление с Горького прется. Берите всех свободных и перекрывайте съезд! Срочно!
Лейтенант молча кивнул и опустил щиток шлема.
Толпа на мосту вдруг взревела громче. Колонки захрипели, повышая громкость до разрывающего перепонки визга, и сквозь этот визг Воеводин скорее почувствовал, чем услышал выстрел.
Усманов несся к нему со стороны развязки, перепрыгивая через блоки ограждения.
- Лажа! Это лажа, Александр Владимирович! Родионов внизу! Под мостом! Они уходят!
Снизу взревели двигатели. Воеводин бросился к ограде и едва успел увидеть, как из-под моста вдруг вынеслись один за другим пять мотоциклов, взлетели по бетонным плитам к развилке и вмиг унеслись вдоль берега, туда, где никого не было, и не горели фонари.
- Вся эта хрень для отвода глаз! – бушевал Усманов. – Чтобы мы всех сюда стянули! А он в это время…
- Что?
- Да кто его знает, что! Они под мостом по фермам пробрались, Родионов и с ним человек восемь. А мотоциклы, видимо, заранее спрятали. Я стрелял, но…
- Живо за ним.
- Есть.
Усманов прыгнул в машину и рванул с места.
Воеводин озирался по сторонам, лихорадочно прикидывая, что делать дальше. Молодняк на мосту все также плясал, и все также бродили у автобусов бородачи в камуфляже.
Переговорщик деликатно кашлянул рядом и указал в сторону съезда.
- Кажется вот оно, их подкрепление.
Там, метрах в ста, где зажатая между холмами дорога делала поворот и уходила в гору, постепенно скапливалась темная людская масса. Между ней и мостом оставалась лишь редкая цепь из дюжины омоновцев.
- Что-то они мало похожи на подкрепление, - сказал переговорщик. – А если и подкрепление, то явно не для нациков.
Воеводин похолодел.
Темная масса вновь прибывших заволновалась и медленно двинулась к мосту.
Один из них поднял зажатую в кулаке арматуру и заорал:
- Аллах акбар!
И тогда темная масса взревела и бросилась вперед.
Один броневик «Росгвардии» стоял на въезде у шлагбаума, второй – рядом с подъездом. Если б не идущая по борту красная полоса, в темноте их было не разглядеть.
Последний гвардеец забрался внутрь и хлопнул дверцей.
- Вы все ответите перед центром, - процедил Номер Первый.
- Не беспокойся, - усмехнулся капитан. – Ответим. Как только, так сразу.
- У вас четкий приказ из Москвы. Охранять этот объект. Задача государственной важности. Оборонного значения.
От волнения Первый с трудом подбирал слова.
- Да не беспокойтесь вы так, - высунулся из броневика один из росгвардейцев. – Ничего страшного не случится. Это ненадолго. Часа два-три – и тут же вернемся. Сами же знаете, что в городе творится.
- Мне плевать, что в городе творится. Ваше место здесь. Это приказ.
Капитан длинно затянулся и щелчком отправил окурок в кусты.
- Ну вот что, господин хороший. Не тебе приказы раздавать. У меня свое начальство есть. И если оно говорит выдвигаться на помощь местным, значит будем выдвигаться. – Он вскочил на подножку броневика. – И потом. Не знаю, какая тут связь с обороной. Вы ж гуманитарии. Вряд ли кому нужны. А если кто и заглянет на огонек, так у вас дед на охране сидит. У него в кладовке наверняка берданка есть. – Он забрался внутрь и махнул рукой. – Поехали.
Броневики один за другим с ревом двинулись вперед.
Номер Первый проводил их взглядом, подождал, когда заглохнет вдали тарахтенье двигателей и прислушался.
Стояла мертвая тишина. Не горели фонари. Только желтое пятно от окна лежало на асфальте.
Номер Первый прошелся вдоль кустов, заглядывая за деревья, и вернулся к зданию.
В фойе продолжали молча стоять с десяток сотрудников. В основном аспиранты, лаборанты и парочка начальников отделов.
Первый вгляделся в их глаза, в который раз пытаясь угадать, кто из них посвященный. И в который раз подумал, что, возможно, и никто.
- Ну, чего столпились? – каркнул он. – За работу.
Издалека дом казался длинным двухэтажным бараком, скрывающимся за деревьями. В таких зданиях в советские времена обычно помещали деревенские школы или мало значимые общественные организации. До ближайшего университетского корпуса было метров пятьсот сплошных зеленых насаждений. Вокруг не было ничего, даже стоянок или гаражей.
Будка охраны была пуста, шлагбаум опущен. В здании горело лишь одно окно на втором этаже.
Глеб Родионов опустил бинокль.
- Ты наконец объяснишь, что мы здесь делаем? – спросил Сварожич.
- Ищем информацию, - сказал Глеб. - И того, кто за все ответит.
- Хочешь сказать, здесь сидит тот, кто убил…
- Тот, кто приказал убить, - перебил Глеб. – А может, и тот, кто убил. Но даже если убийцы здесь нет, неважно. Это тупое животное я потом найду. Важнее найти хозяина.
Сварожич взял из руки Глеба бинокль и приложил к глазам.
- Что это за контора?
- Научно-исследовательский центр «Этногенез». Секретная шарашка. По разработке социальных проектов и прочего дерьма. Специализируется на межнациональных отношениях. Решает сколько бабла диаспорам отвалить и сколько мигрантов на нашу шею повесить.
Бойцы сзади заволновались.
- Да, парни, - обернулся Глеб. – В этом домике сидят те, кто планирует уничтожение нашего народа. Подводит научную базу. Составляет планы для чинушек и вертухаев.
- Всех под нож пустить, - прошипел один из бойцов.
- Нет, - Глеб поднял руку. – Никого кончать не будем. Здесь работают тупые тетки и очкастые ботаны, которые даже не понимают, что делают. Мы за глупость не убиваем. Мне нужен только один человек. И его бумаги.
- Ночь на дворе, - сказал Сварожич. – Ты уверен, что он там?
- Ночью он всегда там.
Сбоку хрустнула ветка, и на дорогу вывалился худой парень в камуфляже.
- Дый, тебя только за смертью посылать, - хмуро бросил ему Сварожич. – Докладывай.
Дый стянул с головы балаклаву.
- Короче, пацаны. Охраны нет. Видно, действительно сняли. Какой-то дедок торчит у входа, но он не опасный. Дунешь, развалится.
- Людей сколько? – спросил Глеб.
- Немного. То ли пятнадцать, то ли двадцать. В основном, бабы. Тетки и телки, - Дый ощерился. – Мужиков штук пять. Но они такие, лысые, пузатые. Голыми руками возьмем.
- Все в той комнате, где освещенное окно? – спросил Сварожич.
- Не-е. Там я никого не разглядел. А вот с другой стороны штук десять окошек светится. Агрегаты какие-то стоят, компьютеры. Ну и эти туда-сюда ходят… Слышь, командир, - Дый дернул Глеба за рукав. – А че, вообще стрелять не будем? Пострелять хоцца! Зря что ли стволы тащили?
- В тире постреляешь, - сказал Глеб. – Стволы для устрашения. Чтобы не рыпались.
Он обернулся, нашел глазами самых надежных.
- Пора. Вы двое к заднему выходу. Остальные – к главному. Двигаемся тихо. Работаем быстро. Пошли!
Бойцы достали оружие (у большинства карабины, у двоих охотничьи ружья) и деловито побежали к зданию.
- Зря ты этого Дыя взял, - тихо сказал Сварожич. – Он безбашенный. Глупостей может наделать.
- Мне как раз такие и нужны, - сказал Глеб. – Там архивы, сервера исследовательские, картотеки. Надо бы все уничтожить. Чтобы камня на камне не осталось. Дый пригодится.
Сварожич пристально поглядел на него.
- Откуда ты все это знаешь?
Глеб мгновение раздумывал, надо ли отвечать. Потом повернулся.
- Бывал здесь. Пару раз.
Дедок-охранник первым отхватил по репе и был надежно пристегнут наручниками к батарее. Рот ему заклеили скотчем, а на голову надели пакет, сделав дырку, чтоб не задохнулся.
- Допросить бы, - шепнул Сварожич. - Узнать, где кто и все такое.
- Он ничего не скажет, - отрезал Глеб. – А шум поднять может.
Фойе было пустым и темным. Горела только настольная лампа над стойкой ресепшена.
Глеб молча указал у кого какой коридор, и бойцы разошлись в разные стороны.
Из оружия у деда был только газовый баллончик, который немедленно был экспроприирован.
Глеб взломал монтировкой электрощиток на стене и нажал две клавиши, которые тут же замигали красным.
- Глушилка для мобилок, - пояснил он. – Незаменимая штука, если не хочешь, чтобы кто-нибудь кому-нибудь звонил.
Из левого коридора донесся шорох, и один из бойцов вытащил оттуда за шиворот толстую бабищу с заклеенным ртом и связанными руками. Бабища мычала и сучила ногами.
- Они там все поодиночке в кабинетах, - прошептал боец. – Проще некуда.
- Смотрите, чтоб не шумели, - сказал Глеб.
Боец оттащил бабищу в угол к охраннику и снова нырнул в коридор.
Пленных доставляли в фойе одного за другим. Кого волоком, кого пешком под прицелом, а двухметровый бугай с позывным Страшила громоздил девок на плечо. Дый привел сразу двух пузатых мужичков, тыкая им в спины дулом карабина.
На вид работники НИЦ «Этногенез» были стандартным офисным планктоном. Теперь они покорно сидели на коленках в углу, сгрудившись в кучку и лупая глазами.
- Ни звука, - сказал им Глеб. – Тогда уйдете живыми.
- Все равно их лучше связать, - тихо сказал Сварожич. – На всякий случай.
- Стяжек на всех не хватит, - мотнул головой Глеб. – Не думал, что здесь такая толпа ночью будет.
- Пошлю кого-нибудь веревки поискать.
- Делай, что хочешь. Мне эти бумагомараки все равно не нужны, - он повернулся к остальным. – Где главный?
- Директорский кабинет закрыт изнутри, - доложил один из бойцов. – Ребята сходили за оборудованием, скоро взло…
Сверху раздался дикий грохот, будто на деревянный пол уронили многотонный сейф. Топот, вопли.
Спустя пару минут к ногам Глеба был брошено рыхлое туловище в дорогом костюме.
Глеб наклонился и стволом «Сайги» приподнял двойной директорский подбородок.
- Господин генеральный? – вкрадчиво спросил он. – Или как вас называть? Может, Номер Первый?
Директор медленно встал, отряхиваясь.
- Не понимаю, о чем вы говорите. Это государственное учреждение. Требую немедленно покинуть…
- Требовать ты у себя в катакомбах будешь. Если доберешься.
- Что вам нужно? Деньги? Здесь нет никаких денег. И никаких ценностей. Здесь занимаются наукой.
- Наукой? – Глеб брезгливо сморщился. – Что ты называешь наукой? Планы по раздаче русских городов диаспорам? Или может убийства наших детей?
- Что за глупость? Что вы несете?
Глеб медленно стянул с головы балаклаву.
- Узнаешь, сука?
Директор продолжал смотреть на него без всякого выражения. Его блеклые глаза казались рыбьими.
- Я вас не знаю. Кто вы такой?
- Врешь. Я приходил сюда, я говорил с тобой и другими такими же уродами. И то, что вы прятали свои морды за масками – вас больше не спасет.
- Вы меня с кем-то путаете.
Глеб ударил его наотмашь, откинув к стойке.
- У меня пока только один вопрос, падаль. Кто приказал убить мою дочь? Ты же хоть и Первый, но не главный. Тебе приказывают, ты выполняешь. Где сидит тот, кто приказывает? В Москве?
- Вы ошибаетесь, – сказал директор, вытирая кровь с трясущегося подбородка.
Глеб махнул рукой.
- Тащите его в подвал. Там поговорим.
К директору подскочили двое.
- А с другими что делать? – спросил Сварожич.
- Пусть сидят, - пожал плечами Глеб. – С этим закончим, и про других подумаем.
- Есть одна проблема, - тихо сказал Сварожич. Он сидел за стойкой ресепшена и смотрел на экран компьютера.
Глеб перегнулся через стойку.
- По этим данным, - Сварожич кивнул на экран, - в здании находятся тринадцать человек. А мы нашли только дюжину. Одного не хватает.
Глеб медленно поднял голову и посмотрел на своих людей.
- Там была одна дверь, - помялся Дый. – Я взломать не смог.
- Не хватает одной девки, аспирантки, - сказал Сварожич. - Из архива.
- Живо туда, - процедил Глеб. – Не взломаешь, я сам тебя взломаю.
Дый недовольно кивнул и скрылся в коридоре.
- Без бабы не возвращайся, - крикнул Глеб ему в спину.
Дый ненавидел подчиняться.
Любой, кто выполняет приказы – лох и раб. А националист не может быть ни тем, ни другим. В этом суть настоящего национализма. Свобода. Делай, что хочешь, и будь, что будет. Какой смысл воевать с чужаками, если в результате повесишь себе на шею новых хозяев, пусть и одной с тобой крови. Дый называл свою философию анархо-национализмом и верил, что он первым ее выдумал.
- Взломает он меня, - бормотал он под нос, топая по коридору. – Колхозник хренов.
Он достал на ходу фляжку с водкой, отхлебнул.
- Стрелять нельзя, пить нельзя. Дай тебе волю, ты всех в гулаг загонишь, да, Родина? Сидел десять лет в своей берлоге и дальше бы сидел. Чего вылез?
Дверь архива была в самом конце коридора. В прошлый раз она показалась ему металлической, но на самом деле была просто обита жестью. Косяк остался деревянным.
Дый сунул монтировку в щель, резко нажал, и косяк с треском отлетел в сторону, выворотив личинку замка. От пинка дверь резко распахнулась. Посыпалась штукатурка.
Девка стояла в проходе между стеллажами и смотрела на него вытаращенными от ужаса глазами.
- Ну что, красавица, - осклабился Дый и наставил на нее ствол карабина. – Пойдем прогуляемся.
- Нет, - прошептала та, отступая.
- А твоего согласия, милая, никто не спрашивает.
Дый оглядел ее фигуру.
Девка была молодая и сочная, не то что старые кошелки в фойе. С длинными ногами, узкой талией и широкими бедрами. Немаленькие сиськи выпирали сквозь обтягивающую черную водолазку.
Дый осмотрелся, выглянул в коридор, плотно прикрыл дверь и закинул карабин за спину.
- Давай так, - сказал он и шагнул вперед. – Ты сделаешь все, что мне надо. И я тебя отпущу. Скажу, что не нашел. Даже помогу сбежать. За углом окно есть. Заберешься, там невысоко, первый этаж. Спрыгнешь и беги, куда хочешь. Договорились?
- Я буду кричать, - сообщила она, хлопая ресницами.
- А вот этого мне точно не надо. Я, конечно, люблю, когда женщины кричат, но сейчас не время. Так что все сделаем тихо. Окей?
Она уперлась спиной в стену и в панике задрожала.
Дый понял, что сейчас она начнет делать глупости, и одним прыжком вдавил ее в стену, схватив за горло.
- Тихо, тихо, девочка, - прохрипел он, елозя свободной рукой по ее телу. – Будешь послушной, и все кончится хорошо.
Она трепыхалась в его руках, как пойманная рыбина. Слабые кулачки били его по плечам и однажды заехали по носу. Тогда Дый одним ударом тыльной стороной ладони по щеке показал, кто здесь хозяин.
- Не заставляй делать тебе больно.
Девчонка заскулила.
- Пикнешь – башку снесу.
Дый подхватил ее за бока и повалил на стол, смахнув на пол бумаги с папками. Резко сорвал с нее юбку вместе с трусами, обнажив полные белые ляжки и гладко выбритую промежность.
Девчонка изгибалась, елозила по столу, раскинув руки, словно что-то искала, но ему было без разницы, что она там делает. Он уже раздвинул ей ноги и притянул к себе, когда она вдруг рывком села и ткнула рукой в его сторону.
Резкая боль полыхнула в грудине, и Дый с удивлением посмотрел на торчащую между ребер рукоятку ножа.
- Сука.
Она молча оттолкнула его и спрыгнула на пол.
Дый медленно сполз по стене, чувствуя, как разливается по телу боль и глядя, как эта тварь замешкалась в поисках юбки. Этого времени как раз хватило, чтобы достать карабин.
Три выстрела в упор откинули суку к стеллажам, где она с минуту корчилась, пытаясь зажать рану в животе, а потом затихла.
Было очень больно, но не до такой степени, чтобы сидеть и ждать у моря погоды.
Дый, кряхтя, поднялся и подковылял ближе, держась за стены.
- Дура, - сказал он, глядя в ее остекленевшие глаза. – Убежала бы с голой жопой – был бы шанс. А так… Любовь к тряпкам до добра не доводит.
Лейтенант молча кивнул и опустил щиток шлема.
Толпа на мосту вдруг взревела громче. Колонки захрипели, повышая громкость до разрывающего перепонки визга, и сквозь этот визг Воеводин скорее почувствовал, чем услышал выстрел.
Усманов несся к нему со стороны развязки, перепрыгивая через блоки ограждения.
- Лажа! Это лажа, Александр Владимирович! Родионов внизу! Под мостом! Они уходят!
Снизу взревели двигатели. Воеводин бросился к ограде и едва успел увидеть, как из-под моста вдруг вынеслись один за другим пять мотоциклов, взлетели по бетонным плитам к развилке и вмиг унеслись вдоль берега, туда, где никого не было, и не горели фонари.
- Вся эта хрень для отвода глаз! – бушевал Усманов. – Чтобы мы всех сюда стянули! А он в это время…
- Что?
- Да кто его знает, что! Они под мостом по фермам пробрались, Родионов и с ним человек восемь. А мотоциклы, видимо, заранее спрятали. Я стрелял, но…
- Живо за ним.
- Есть.
Усманов прыгнул в машину и рванул с места.
Воеводин озирался по сторонам, лихорадочно прикидывая, что делать дальше. Молодняк на мосту все также плясал, и все также бродили у автобусов бородачи в камуфляже.
Переговорщик деликатно кашлянул рядом и указал в сторону съезда.
- Кажется вот оно, их подкрепление.
Там, метрах в ста, где зажатая между холмами дорога делала поворот и уходила в гору, постепенно скапливалась темная людская масса. Между ней и мостом оставалась лишь редкая цепь из дюжины омоновцев.
- Что-то они мало похожи на подкрепление, - сказал переговорщик. – А если и подкрепление, то явно не для нациков.
Воеводин похолодел.
Темная масса вновь прибывших заволновалась и медленно двинулась к мосту.
Один из них поднял зажатую в кулаке арматуру и заорал:
- Аллах акбар!
И тогда темная масса взревела и бросилась вперед.
Глава 31. Этногенез
Один броневик «Росгвардии» стоял на въезде у шлагбаума, второй – рядом с подъездом. Если б не идущая по борту красная полоса, в темноте их было не разглядеть.
Последний гвардеец забрался внутрь и хлопнул дверцей.
- Вы все ответите перед центром, - процедил Номер Первый.
- Не беспокойся, - усмехнулся капитан. – Ответим. Как только, так сразу.
- У вас четкий приказ из Москвы. Охранять этот объект. Задача государственной важности. Оборонного значения.
От волнения Первый с трудом подбирал слова.
- Да не беспокойтесь вы так, - высунулся из броневика один из росгвардейцев. – Ничего страшного не случится. Это ненадолго. Часа два-три – и тут же вернемся. Сами же знаете, что в городе творится.
- Мне плевать, что в городе творится. Ваше место здесь. Это приказ.
Капитан длинно затянулся и щелчком отправил окурок в кусты.
- Ну вот что, господин хороший. Не тебе приказы раздавать. У меня свое начальство есть. И если оно говорит выдвигаться на помощь местным, значит будем выдвигаться. – Он вскочил на подножку броневика. – И потом. Не знаю, какая тут связь с обороной. Вы ж гуманитарии. Вряд ли кому нужны. А если кто и заглянет на огонек, так у вас дед на охране сидит. У него в кладовке наверняка берданка есть. – Он забрался внутрь и махнул рукой. – Поехали.
Броневики один за другим с ревом двинулись вперед.
Номер Первый проводил их взглядом, подождал, когда заглохнет вдали тарахтенье двигателей и прислушался.
Стояла мертвая тишина. Не горели фонари. Только желтое пятно от окна лежало на асфальте.
Номер Первый прошелся вдоль кустов, заглядывая за деревья, и вернулся к зданию.
В фойе продолжали молча стоять с десяток сотрудников. В основном аспиранты, лаборанты и парочка начальников отделов.
Первый вгляделся в их глаза, в который раз пытаясь угадать, кто из них посвященный. И в который раз подумал, что, возможно, и никто.
- Ну, чего столпились? – каркнул он. – За работу.
***
Издалека дом казался длинным двухэтажным бараком, скрывающимся за деревьями. В таких зданиях в советские времена обычно помещали деревенские школы или мало значимые общественные организации. До ближайшего университетского корпуса было метров пятьсот сплошных зеленых насаждений. Вокруг не было ничего, даже стоянок или гаражей.
Будка охраны была пуста, шлагбаум опущен. В здании горело лишь одно окно на втором этаже.
Глеб Родионов опустил бинокль.
- Ты наконец объяснишь, что мы здесь делаем? – спросил Сварожич.
- Ищем информацию, - сказал Глеб. - И того, кто за все ответит.
- Хочешь сказать, здесь сидит тот, кто убил…
- Тот, кто приказал убить, - перебил Глеб. – А может, и тот, кто убил. Но даже если убийцы здесь нет, неважно. Это тупое животное я потом найду. Важнее найти хозяина.
Сварожич взял из руки Глеба бинокль и приложил к глазам.
- Что это за контора?
- Научно-исследовательский центр «Этногенез». Секретная шарашка. По разработке социальных проектов и прочего дерьма. Специализируется на межнациональных отношениях. Решает сколько бабла диаспорам отвалить и сколько мигрантов на нашу шею повесить.
Бойцы сзади заволновались.
- Да, парни, - обернулся Глеб. – В этом домике сидят те, кто планирует уничтожение нашего народа. Подводит научную базу. Составляет планы для чинушек и вертухаев.
- Всех под нож пустить, - прошипел один из бойцов.
- Нет, - Глеб поднял руку. – Никого кончать не будем. Здесь работают тупые тетки и очкастые ботаны, которые даже не понимают, что делают. Мы за глупость не убиваем. Мне нужен только один человек. И его бумаги.
- Ночь на дворе, - сказал Сварожич. – Ты уверен, что он там?
- Ночью он всегда там.
Сбоку хрустнула ветка, и на дорогу вывалился худой парень в камуфляже.
- Дый, тебя только за смертью посылать, - хмуро бросил ему Сварожич. – Докладывай.
Дый стянул с головы балаклаву.
- Короче, пацаны. Охраны нет. Видно, действительно сняли. Какой-то дедок торчит у входа, но он не опасный. Дунешь, развалится.
- Людей сколько? – спросил Глеб.
- Немного. То ли пятнадцать, то ли двадцать. В основном, бабы. Тетки и телки, - Дый ощерился. – Мужиков штук пять. Но они такие, лысые, пузатые. Голыми руками возьмем.
- Все в той комнате, где освещенное окно? – спросил Сварожич.
- Не-е. Там я никого не разглядел. А вот с другой стороны штук десять окошек светится. Агрегаты какие-то стоят, компьютеры. Ну и эти туда-сюда ходят… Слышь, командир, - Дый дернул Глеба за рукав. – А че, вообще стрелять не будем? Пострелять хоцца! Зря что ли стволы тащили?
- В тире постреляешь, - сказал Глеб. – Стволы для устрашения. Чтобы не рыпались.
Он обернулся, нашел глазами самых надежных.
- Пора. Вы двое к заднему выходу. Остальные – к главному. Двигаемся тихо. Работаем быстро. Пошли!
Бойцы достали оружие (у большинства карабины, у двоих охотничьи ружья) и деловито побежали к зданию.
- Зря ты этого Дыя взял, - тихо сказал Сварожич. – Он безбашенный. Глупостей может наделать.
- Мне как раз такие и нужны, - сказал Глеб. – Там архивы, сервера исследовательские, картотеки. Надо бы все уничтожить. Чтобы камня на камне не осталось. Дый пригодится.
Сварожич пристально поглядел на него.
- Откуда ты все это знаешь?
Глеб мгновение раздумывал, надо ли отвечать. Потом повернулся.
- Бывал здесь. Пару раз.
***
Дедок-охранник первым отхватил по репе и был надежно пристегнут наручниками к батарее. Рот ему заклеили скотчем, а на голову надели пакет, сделав дырку, чтоб не задохнулся.
- Допросить бы, - шепнул Сварожич. - Узнать, где кто и все такое.
- Он ничего не скажет, - отрезал Глеб. – А шум поднять может.
Фойе было пустым и темным. Горела только настольная лампа над стойкой ресепшена.
Глеб молча указал у кого какой коридор, и бойцы разошлись в разные стороны.
Из оружия у деда был только газовый баллончик, который немедленно был экспроприирован.
Глеб взломал монтировкой электрощиток на стене и нажал две клавиши, которые тут же замигали красным.
- Глушилка для мобилок, - пояснил он. – Незаменимая штука, если не хочешь, чтобы кто-нибудь кому-нибудь звонил.
Из левого коридора донесся шорох, и один из бойцов вытащил оттуда за шиворот толстую бабищу с заклеенным ртом и связанными руками. Бабища мычала и сучила ногами.
- Они там все поодиночке в кабинетах, - прошептал боец. – Проще некуда.
- Смотрите, чтоб не шумели, - сказал Глеб.
Боец оттащил бабищу в угол к охраннику и снова нырнул в коридор.
Пленных доставляли в фойе одного за другим. Кого волоком, кого пешком под прицелом, а двухметровый бугай с позывным Страшила громоздил девок на плечо. Дый привел сразу двух пузатых мужичков, тыкая им в спины дулом карабина.
На вид работники НИЦ «Этногенез» были стандартным офисным планктоном. Теперь они покорно сидели на коленках в углу, сгрудившись в кучку и лупая глазами.
- Ни звука, - сказал им Глеб. – Тогда уйдете живыми.
- Все равно их лучше связать, - тихо сказал Сварожич. – На всякий случай.
- Стяжек на всех не хватит, - мотнул головой Глеб. – Не думал, что здесь такая толпа ночью будет.
- Пошлю кого-нибудь веревки поискать.
- Делай, что хочешь. Мне эти бумагомараки все равно не нужны, - он повернулся к остальным. – Где главный?
- Директорский кабинет закрыт изнутри, - доложил один из бойцов. – Ребята сходили за оборудованием, скоро взло…
Сверху раздался дикий грохот, будто на деревянный пол уронили многотонный сейф. Топот, вопли.
Спустя пару минут к ногам Глеба был брошено рыхлое туловище в дорогом костюме.
Глеб наклонился и стволом «Сайги» приподнял двойной директорский подбородок.
- Господин генеральный? – вкрадчиво спросил он. – Или как вас называть? Может, Номер Первый?
Директор медленно встал, отряхиваясь.
- Не понимаю, о чем вы говорите. Это государственное учреждение. Требую немедленно покинуть…
- Требовать ты у себя в катакомбах будешь. Если доберешься.
- Что вам нужно? Деньги? Здесь нет никаких денег. И никаких ценностей. Здесь занимаются наукой.
- Наукой? – Глеб брезгливо сморщился. – Что ты называешь наукой? Планы по раздаче русских городов диаспорам? Или может убийства наших детей?
- Что за глупость? Что вы несете?
Глеб медленно стянул с головы балаклаву.
- Узнаешь, сука?
Директор продолжал смотреть на него без всякого выражения. Его блеклые глаза казались рыбьими.
- Я вас не знаю. Кто вы такой?
- Врешь. Я приходил сюда, я говорил с тобой и другими такими же уродами. И то, что вы прятали свои морды за масками – вас больше не спасет.
- Вы меня с кем-то путаете.
Глеб ударил его наотмашь, откинув к стойке.
- У меня пока только один вопрос, падаль. Кто приказал убить мою дочь? Ты же хоть и Первый, но не главный. Тебе приказывают, ты выполняешь. Где сидит тот, кто приказывает? В Москве?
- Вы ошибаетесь, – сказал директор, вытирая кровь с трясущегося подбородка.
Глеб махнул рукой.
- Тащите его в подвал. Там поговорим.
К директору подскочили двое.
- А с другими что делать? – спросил Сварожич.
- Пусть сидят, - пожал плечами Глеб. – С этим закончим, и про других подумаем.
- Есть одна проблема, - тихо сказал Сварожич. Он сидел за стойкой ресепшена и смотрел на экран компьютера.
Глеб перегнулся через стойку.
- По этим данным, - Сварожич кивнул на экран, - в здании находятся тринадцать человек. А мы нашли только дюжину. Одного не хватает.
Глеб медленно поднял голову и посмотрел на своих людей.
- Там была одна дверь, - помялся Дый. – Я взломать не смог.
- Не хватает одной девки, аспирантки, - сказал Сварожич. - Из архива.
- Живо туда, - процедил Глеб. – Не взломаешь, я сам тебя взломаю.
Дый недовольно кивнул и скрылся в коридоре.
- Без бабы не возвращайся, - крикнул Глеб ему в спину.
***
Дый ненавидел подчиняться.
Любой, кто выполняет приказы – лох и раб. А националист не может быть ни тем, ни другим. В этом суть настоящего национализма. Свобода. Делай, что хочешь, и будь, что будет. Какой смысл воевать с чужаками, если в результате повесишь себе на шею новых хозяев, пусть и одной с тобой крови. Дый называл свою философию анархо-национализмом и верил, что он первым ее выдумал.
- Взломает он меня, - бормотал он под нос, топая по коридору. – Колхозник хренов.
Он достал на ходу фляжку с водкой, отхлебнул.
- Стрелять нельзя, пить нельзя. Дай тебе волю, ты всех в гулаг загонишь, да, Родина? Сидел десять лет в своей берлоге и дальше бы сидел. Чего вылез?
Дверь архива была в самом конце коридора. В прошлый раз она показалась ему металлической, но на самом деле была просто обита жестью. Косяк остался деревянным.
Дый сунул монтировку в щель, резко нажал, и косяк с треском отлетел в сторону, выворотив личинку замка. От пинка дверь резко распахнулась. Посыпалась штукатурка.
Девка стояла в проходе между стеллажами и смотрела на него вытаращенными от ужаса глазами.
- Ну что, красавица, - осклабился Дый и наставил на нее ствол карабина. – Пойдем прогуляемся.
- Нет, - прошептала та, отступая.
- А твоего согласия, милая, никто не спрашивает.
Дый оглядел ее фигуру.
Девка была молодая и сочная, не то что старые кошелки в фойе. С длинными ногами, узкой талией и широкими бедрами. Немаленькие сиськи выпирали сквозь обтягивающую черную водолазку.
Дый осмотрелся, выглянул в коридор, плотно прикрыл дверь и закинул карабин за спину.
- Давай так, - сказал он и шагнул вперед. – Ты сделаешь все, что мне надо. И я тебя отпущу. Скажу, что не нашел. Даже помогу сбежать. За углом окно есть. Заберешься, там невысоко, первый этаж. Спрыгнешь и беги, куда хочешь. Договорились?
- Я буду кричать, - сообщила она, хлопая ресницами.
- А вот этого мне точно не надо. Я, конечно, люблю, когда женщины кричат, но сейчас не время. Так что все сделаем тихо. Окей?
Она уперлась спиной в стену и в панике задрожала.
Дый понял, что сейчас она начнет делать глупости, и одним прыжком вдавил ее в стену, схватив за горло.
- Тихо, тихо, девочка, - прохрипел он, елозя свободной рукой по ее телу. – Будешь послушной, и все кончится хорошо.
Она трепыхалась в его руках, как пойманная рыбина. Слабые кулачки били его по плечам и однажды заехали по носу. Тогда Дый одним ударом тыльной стороной ладони по щеке показал, кто здесь хозяин.
- Не заставляй делать тебе больно.
Девчонка заскулила.
- Пикнешь – башку снесу.
Дый подхватил ее за бока и повалил на стол, смахнув на пол бумаги с папками. Резко сорвал с нее юбку вместе с трусами, обнажив полные белые ляжки и гладко выбритую промежность.
Девчонка изгибалась, елозила по столу, раскинув руки, словно что-то искала, но ему было без разницы, что она там делает. Он уже раздвинул ей ноги и притянул к себе, когда она вдруг рывком села и ткнула рукой в его сторону.
Резкая боль полыхнула в грудине, и Дый с удивлением посмотрел на торчащую между ребер рукоятку ножа.
- Сука.
Она молча оттолкнула его и спрыгнула на пол.
Дый медленно сполз по стене, чувствуя, как разливается по телу боль и глядя, как эта тварь замешкалась в поисках юбки. Этого времени как раз хватило, чтобы достать карабин.
Три выстрела в упор откинули суку к стеллажам, где она с минуту корчилась, пытаясь зажать рану в животе, а потом затихла.
Было очень больно, но не до такой степени, чтобы сидеть и ждать у моря погоды.
Дый, кряхтя, поднялся и подковылял ближе, держась за стены.
- Дура, - сказал он, глядя в ее остекленевшие глаза. – Убежала бы с голой жопой – был бы шанс. А так… Любовь к тряпкам до добра не доводит.
