Либо открытое мною дело закрывают, и Оля возвращается домой пусть не целая, но невредимая. Либо ее отправляют с первым же караваном рабов на Кавказ. Там она будет обслуживать боевиков, и каждый эпизод этого обслуживания будет записываться на камеру и присылаться Воеводину. После того, как она примерно через полгода утратит товарный вид, ее живьем закопают в землю и поставят рядом включенную камеру. И глухие стоны умирающей дочери он будет слышать пока сам не сдохнет.
- И Воеводин сдался.
- Не сразу. Он стал звонить знакомым, друзьям в Москву. Всем подряд. Нужно было реагировать быстро, но в этом ему никто не мог помочь. Все говорили, что дело будет долгим. Нужно подключать начальство, так как следователь районной прокуратуры сам ничего сделать не сможет, мелкая сошка. Москва скорее всего пришлет следственную группу, чтобы разобраться с группировкой, и тогда ниточки потянуться к очень многим. А это никому не надо. Короче, Воеводин понял, что ему никто не поможет. Потом, ближе к полудню, ему прислали еще одно видео. Снова изнасилование, но такое… извращенное, с особой жестокостью. И опять групповое. Тогда Воеводин не выдержал. И снова позвонил мне.
- И вы закрыли дело?
- Да. Отсутствие состава преступления. Воеводин взял с меня слово, что Оля нигде, ни в одном протоколе фигурировать не будет, и сама ни о его переговорах с ублюдками, ни о видео ничего не узнает. Я ему говорил, что нельзя сдаваться, всю жизнь потом жалеть будем. Но, если честно, не знаю, как бы я поступил на его месте. Возможно так же.
- Что было дальше?
- Олю привезли к вечеру. И это было… страшно видеть. Она была очень красивой милой девочкой. Но в тот вечер… Короче, Воронцов устроил частную клинику. Не в качестве компенсации, а чтобы другие службы не заинтересовались. Там были множественные разрывы стенок влагалища, прямой кишки, сотрясение, сломанные ребра, сломанная челюсть, гематомы по всему телу… Частные эскулапы хорошо тогда потрудились. Месячный стационар, реабилитация. А потом выяснилось, что она беременна. И аборт делать нельзя. Противопоказания из-за травм. Это стало последним ударом. Между ними отношений и так не было. Оля винила отца во всем и считала, что он повел себя как тряпка. Выдумывала какие-то детские планы мести. А после того, как родила, быстро покатилась по наклонной. Клубы, выпивка, наркотики. В шестнадцать стала элитной проституткой, но долго не продержалась. Там же нужно во всем ублажать клиентов, а после такой психологической травмы… Короче, она опускалась все ниже. Пару раз ее видели на трассе…
- А что Воеводин?
- А что он мог сделать? Пытался. Но когда ребенок тебя презирает… Ко мне она тоже заходить перестала. Я за ней пробовал присматривать, но понял, что это бесполезно. В день, когда ей исполнилось семнадцать, она взяла сына в охапку и ушла из дома. Мы тогда не поняли, зачем сына-то. Она же его сперва ненавидела. Объявили в розыск, безуспешно. Видимо, ей помог тогда один из ее многочисленных папиков. Их десяток вокруг нее увивалось, все-таки она была очень красивой. Потом я выяснил, что она сменила фамилию. Не знаю на какую, хотя пытался узнать. Некоторое время она была в городе, но потом куда-то уехала. Больше ни я, ни Воеводин ее не видели.
- По вашим словам выходит, что Воеводин пытался забыть, что случилось с его дочерью. И так ничего и не сделал.
- Он спас ей жизнь, разве этого не достаточно? И я не думаю, что он забыл или тем более простил. Именно с того времени он упорно полез по карьерной лестнице. Стал обрастать связями. Вошел в силу. Возможно, то, что ублюдок Воронцов спустя несколько лет растерял почти всю свою империю – не случайность. Я не знаю. Наши отношения с Воеводиным сильно охладели. Остались шапочными. Но обещание не говорить я хранил до сегодняшнего дня. Друг все-таки… Кстати, молодой человек, а то, что вы пришли… означает, что дело возобновят?
- Скорее всего да.
- И эта тварь наконец получит по заслугам?
- Воронцов? Он уже мертв.
(молчание)
- Вот как?.. Простите за назойливость. Как он умер? В своей постели? Или может насилуя очередную школьницу?
- Его расчленили и выпотрошили. Умирал он долго.
(молчание)
- Видимо, все-таки есть бог на свете.
Усманов захлопнул ноут, вытащил карту памяти и сунул в карман.
- Отлично, просто отлично. Прекрасная работа, Политов. Вот что значит журналистские навыки. Сколько страсти, экспрессии. Но что же это получается? Дочка родного отца убила. Приколола как бабочку двумя антикварными копьями. Причем ни за что.
- Она явно считает его одним из главных виновников.
- А что он мог сделать? Взять базуку и перестрелять всех супостатов?
- Примерно это она сейчас сама и делает. Кстати, там на карте еще пятнадцать файлов. То самое видео с эпизодами изнасилования. Воеводин передал их Ромму. Он сохранил. И запись первого разговора Воеводина с воронцовскими посланцами, где они прямым текстом выдвигают условия. Может пригодиться.
- Обязательно пригодится. - Усманов помолчал. - Мда. Права оказалась Машка. Дело о банальной мести. Никаких маньяков. Осталось узнать, чем ей насолили бомжи, гастарбайтеры, а главное – двенадцатилетняя дочка Родионова.
- Мне казалось, главное – это найти ее, - сказал Иван.
- Ну да, ну да, - пробормотал Усманов. – Но это уж как-нибудь без тебя. – Он кивнул кому-то за спиной Ивана. – Давайте.
Сзади подскочили двое, заломили руки и сунули в лицо тряпку с резким тошнотворным запахом. Иван почувствовал, как подкосились ноги.
- Тихо, тихо, - прошептал Усманов. – Будешь смирным – ничего себе не сломаешь.
Мир расплылся, как попавшая в воду акварель, провалился в темноту, и откуда-то сверху донесся ватный голос.
- Грузите его в машину. Но так, чтобы никто не видел.
Московский «Сапсан», как всегда, прибывал на первый путь.
Водитель подогнал фургон лаборатории к самому перрону, непрерывно сигналя и распугивая пассажиров с чемоданами.
Сперва из вагона выбрались двое гориллообразных охранника, осмотрели окна вокзала, углы и урны. Встали по обе стороны от дверей в позе защищающих достоинство футболистов.
Генерал появился спустя минуту.
Он был в гражданском, на носу – темные очки, на голове – бейсболка. Мелкий, сухопарый. Если б Усманов не знал, кто это такой, прошел бы мимо этого пенсионера, не оглядываясь.
Генерала сопровождал сутулый человечек в старомодном одеянии, при виде которого у Усманова откуда-то всплыло слово «сюртук». У человечка были маленькие круглые очки. И угловатый чемоданчик с красным крестом на крышке.
Дверь фургона отъехала, и двое забрались внутрь.
Генерал выпрямился и огляделся.
- Это он? – спросил он, увидев на лежащего на койке Ивана.
- Так точно.
- Допросили?
- Вас ждем.
- А что с бабой?
- Мы узнали ее фамилию. Скоро найдем.
- Прекрасно. Гляжу, я в тебе не ошибся, капитан, - повернулся к сюртуку. – Ну что, приступим?
- Не здесь, - сверкнул тот маленькими стеклышками. – Поезда, толпы, шум. Нужно тихое место. Какая-нибудь глухая стоянка.
Усманов хлопнул по водительской перегородке. Фургон тронулся.
- Здесь все как вы просили, - кивнул он на оборудование. – Малая реанимация, кислородные аппараты, диагностика, мониторинг.
- Вижу, - генерал одобрительно кивнул. – Не будем терять время
Сюртук присел рядом с Иваном и раскрыл чемоданчик.
- Давно он без сознания?
- Час.
Сюртук достал прозрачный держатель с ампулами. Вытянул провод с катетером, перевязал Ивану руку и ловко ввел иглу.
- Сыворотка правды, - сказал генерал. – новая версия. Расскажет все, что даже сам забыл.
Сюртук резко отвесил Ивану пощечину.
- Иван Петрович, - сказал гнусавым голосом. – Ты меня слышишь? Пора вставать!
Кто-то выдернул его из темной жижи и заставил опять думать.
Думать было больно. Хотелось не думать, хотелось говорить. Болтать о чем угодно, не останавливаясь, но и здесь была засада. Вопросов не было, а без вопросов стоял ступор, говорить было нельзя, и Иван молчал.
Сидящий перед ним человек перевернул лист бумаги в папке.
- Иван Петрович, вы меня слышите.
- Да.
- Какой сейчас год?
- 2020 от рождества Христова, 7528 от сотворения мира, 1442 по Хиджре, 4717 по…
- Достаточно. Вы запойный алкоголик?
- Да.
- Почему от вас ушла жена?
- Я повел себя как последняя скотина. Не остановился вовремя в расследовании. Думал только о себе и своей работе. В результате похитили нашу дочь. Мария обвинила во всем меня. Она права.
Сюртук вновь перевернул страницу.
- Почему вас выгнали из газеты?
- За растрату редакционных средств.
- Это правда? Вы их растратили?
- Я действовал в рамках инструкций. Деньги были нужны для оплаты интервью, однако…
- Достаточно. Как вы получили лицензию частного детектива?
- Помог полковник Воеводин. Свел с нужными людьми в Москве. После чего…
- Достаточно, - сюртук повернулся к генералу. – Вполне аутентичная реакция. Можно задавать настоящие вопросы.
- Давайте, - кивнул тот. – Но покороче.
Сюртук придвинулся ближе к койке.
- Иван Петрович. Вы знаете о первом списке членов организации «Наследие»?
- Да. Мне говорили о нем несколько людей, связанных с этой организацией или расследующие ее деятельность.
- Вы его составили?
Иван молчал.
- Вы составили первый список?
- Не знаю.
Сюртук и генерал переглянулись.
- Вы получали запрос от этнографического центра на составление списка «Наследия» для каталога сект?
- Не знаю.
- Добавьте ему дозу, - пробурчал генерал.
Сюртук тронул колесико на капельнице.
- Куда ты спрятал чертов список, сынок? – наклонился к Ивану генерал. – Мы ж из тебя тут душу вынем, а обратно засунуть забудем, если не ответишь.
Пот градом тек по лицу Ивана. Глаза закатывались.
- Я… не помню… про список
Сюртук повернулся к генералу.
- Боюсь, мы так ничего не добьемся. Он действительно не помнит про список. Может исходная информация не верна?
- Не может быть. Сведения от человека, который все сам видел и собственноручно отдал список этому пустомеле
- Можно этого человека сюда доставить? Может это ему раствор следует вколоть?
- Доставим если надо, - буркнул генерал. – Но позднее. А узнать надо сейчас. Ты говорил, есть другие варианты.
- Есть. Но мне нужна полная тишина. Пусть водитель наконец доедет до тихого места, которое вы мне обещали, - сказал сюртук Усманову.
- Скоро доедет, - хмуро ответил тот, глядя на судорожно скорчившегося Ивана.
Фургон свернул на пустую стоянку у заброшенной заправочной станции и остановился.
Сюртук снова раскрыл чемоданчик. Достал какую-то треугольную конструкцию со стрелкой.
- Теперь все сидите тихо, - сказал он. – Иначе ничего не получится.
Поменял ампулы на капельнице. Подождал пока Ивана не перестало трясти. Тронул стрелку на приборе. Стрелка принялась мерно раскачиваться, издавая сухие щелчки.
- Иван Петрович, вы меня слышите?
- Да.
- Вы слышите только мой голос и звук метронома. Он вас успокаивает.
- Да.
- Вас ничто не волнует, не тревожит, не беспокоит. Закройте глаза. Вы – старший научный сотрудник этнографического центра. В данный момент вы занимаетесь составлением отчета по современным сектам. Откройте глаза. Что вы видите?
- Мой рабочий стол.
- Что на столе?
- Бумаги. Отчеты.
- Какой сейчас год?
- 2004.
- Найдите бумаги с надписью «Наследие».
- Их здесь нет
- Как нет? – не выдержал генерал.
Сюртук поднял руку, призывая к тишине.
- Посмотрите на полки, стеллажи, шкафы. Что вы видите?
- Папки. Коробки.
- Ищите надпись «Наследие».
- Здесь нигде нет надписи «Наследие».
Сюртук ненадолго замолчал.
- Хорошо. Вы спокойны, у вас ровное дыхание. Сейчас я вам скажу два слова, и у вас возникнут ассоциации. Не пугайтесь. Просто расскажите мне, что вы увидите… Итак… Волчья вода.
Ивана, расслабленного и спокойного, вдруг затянуло куда-то так далеко, что он не сразу понял, где очутился.
- Что вы видите?
- Комната. Четыре кровати. Стол, застеленный газетами. На газетах водка, макароны, колбаса, килька в томате. Нас человек десять. Мы студенты. Это студенческое общежитие.
- Какой сейчас год?
- 1991. Первый курс.
- Что вы делаете?
- Как это что? Бухаем.
- Да ну, идиотизм, Саш. Какое на хрен краеведение? Какой дебил сейчас станет заниматься краеведением? От самого слова плесенью несет. Политикой надо заниматься. Международными отношениями. Там хоть деньги есть.
- Сегодня есть, завтра нет. Ты из глухой провинции, какие у тебя здесь могут быть международные отношения?
- Из провинции всегда можно свалить.
- Ребята, ребята! Да какая разница чем заниматься? Главное, делать что-то вместе.
- Буэээ!
- Меня сейчас стошнит.
- Ты, Патрацкая, со своей комсомольской восторженностью…
- А что такого?
- Короче. Слушайте все сюда. Тайное общество. Типа масонского. Цель – захватить власть в городе.
- Мелко плаваешь. Почему не в стране?
- Потому что. Медленно продвигаемся наверх, по ступенькам, горсовет, облсовет, исполкомы. Всегда поддерживаем друг друга. А чем там заниматься, краеведением или твоими, Вован, сношениями – дело десятое. Каждый чем хочет, тем и занимается. А название будет – «Наследие».
- Почему?
- Потому что.
- Это он вчера про Аненербе начитался.
- А я предлагаю пароль. У каждого тайного общества должен быть пароль. Нашим паролем будет «Волчья вода».
- А это еще что такое?
- Это болота у Арзамаса. Раньше там пролегала граница между славянами и мордвой.
- Я… ик!... мордва.
- Мы это знаем. Спи.
- Всё. Составляем список масонов. Будет две копии. Одна пусть хранится у вас, вы тут самый старый. А другая… Вон пусть у Ваньки. Он из нас самый ответственный.
- А у кого из нас самый красивый почерк? Вот. Ириша. У тебя. Давай. Пиши.
- Писать с завитушками?
- Пиши с завитушками.
- Слушайте, меня уже достала эта ваша трехомудия. Давайте допьем и разбежимся. Завтра семинар, а у меня конь не валялся.
- Бросай ты учебу, она не товарищ! Да здравствует хлюпанье женских влагалищ!
- Фу, дурак!
- Дурака из масонов вычеркиваем.
- Я больше не буду.
- Я дописала.
- Вань, раскладывай по конвертам и разливаем.
- А что, кровью подписывать не обязательно?
Звук метронома.
- Что вы видите, Иван Петрович?
- Список.
- Что вы с ним делаете?
- Сую в конверт, кладу на тумбочку. Мы договорились, что я его спрячу в книжном шкафу у своих родителей.
- Вы так и сделали?
- Нет.
- Где вы его спрятали?
- Нигде. Я его выбросил.
Генерал вскочил с места:
- Что?! Идиота кусок!
Сюртук затряс руками.
- Это была шутка, - продолжил Иван. – Никто не собирался организовывать общество. Просто пьяная шутка. Я выбросил конверт на следующее утро по дороге в универ.
Генерал запустил обе пятерни в седую шевелюру.
- Дебил! И что теперь делать?
- Подождите, - сюртук поморщился. – Иван Петрович, вы меня слышите?
- Да.
- Вернемся немного назад. Вы сидите за столом. Пьянка заканчивается. Перед вами список и конверт. Вы видите список?
- Да.
- Вы можете его скопировать?
- Да.
Сюртук медленно подсунул ему под руку листок бумаги на планшете и карандаш.
- Срисуйте его в точности. Не упуская ничего. Включая завитушки.
Рука Ивана тут же принялась порхать по бумаге.
Генерал вытянул голову, наблюдая вытаращенными глазами.
Спустя минуту сюртук вытянул бумагу и отдал ее генералу.
- И Воеводин сдался.
- Не сразу. Он стал звонить знакомым, друзьям в Москву. Всем подряд. Нужно было реагировать быстро, но в этом ему никто не мог помочь. Все говорили, что дело будет долгим. Нужно подключать начальство, так как следователь районной прокуратуры сам ничего сделать не сможет, мелкая сошка. Москва скорее всего пришлет следственную группу, чтобы разобраться с группировкой, и тогда ниточки потянуться к очень многим. А это никому не надо. Короче, Воеводин понял, что ему никто не поможет. Потом, ближе к полудню, ему прислали еще одно видео. Снова изнасилование, но такое… извращенное, с особой жестокостью. И опять групповое. Тогда Воеводин не выдержал. И снова позвонил мне.
- И вы закрыли дело?
- Да. Отсутствие состава преступления. Воеводин взял с меня слово, что Оля нигде, ни в одном протоколе фигурировать не будет, и сама ни о его переговорах с ублюдками, ни о видео ничего не узнает. Я ему говорил, что нельзя сдаваться, всю жизнь потом жалеть будем. Но, если честно, не знаю, как бы я поступил на его месте. Возможно так же.
- Что было дальше?
- Олю привезли к вечеру. И это было… страшно видеть. Она была очень красивой милой девочкой. Но в тот вечер… Короче, Воронцов устроил частную клинику. Не в качестве компенсации, а чтобы другие службы не заинтересовались. Там были множественные разрывы стенок влагалища, прямой кишки, сотрясение, сломанные ребра, сломанная челюсть, гематомы по всему телу… Частные эскулапы хорошо тогда потрудились. Месячный стационар, реабилитация. А потом выяснилось, что она беременна. И аборт делать нельзя. Противопоказания из-за травм. Это стало последним ударом. Между ними отношений и так не было. Оля винила отца во всем и считала, что он повел себя как тряпка. Выдумывала какие-то детские планы мести. А после того, как родила, быстро покатилась по наклонной. Клубы, выпивка, наркотики. В шестнадцать стала элитной проституткой, но долго не продержалась. Там же нужно во всем ублажать клиентов, а после такой психологической травмы… Короче, она опускалась все ниже. Пару раз ее видели на трассе…
- А что Воеводин?
- А что он мог сделать? Пытался. Но когда ребенок тебя презирает… Ко мне она тоже заходить перестала. Я за ней пробовал присматривать, но понял, что это бесполезно. В день, когда ей исполнилось семнадцать, она взяла сына в охапку и ушла из дома. Мы тогда не поняли, зачем сына-то. Она же его сперва ненавидела. Объявили в розыск, безуспешно. Видимо, ей помог тогда один из ее многочисленных папиков. Их десяток вокруг нее увивалось, все-таки она была очень красивой. Потом я выяснил, что она сменила фамилию. Не знаю на какую, хотя пытался узнать. Некоторое время она была в городе, но потом куда-то уехала. Больше ни я, ни Воеводин ее не видели.
- По вашим словам выходит, что Воеводин пытался забыть, что случилось с его дочерью. И так ничего и не сделал.
- Он спас ей жизнь, разве этого не достаточно? И я не думаю, что он забыл или тем более простил. Именно с того времени он упорно полез по карьерной лестнице. Стал обрастать связями. Вошел в силу. Возможно, то, что ублюдок Воронцов спустя несколько лет растерял почти всю свою империю – не случайность. Я не знаю. Наши отношения с Воеводиным сильно охладели. Остались шапочными. Но обещание не говорить я хранил до сегодняшнего дня. Друг все-таки… Кстати, молодой человек, а то, что вы пришли… означает, что дело возобновят?
- Скорее всего да.
- И эта тварь наконец получит по заслугам?
- Воронцов? Он уже мертв.
(молчание)
- Вот как?.. Простите за назойливость. Как он умер? В своей постели? Или может насилуя очередную школьницу?
- Его расчленили и выпотрошили. Умирал он долго.
(молчание)
- Видимо, все-таки есть бог на свете.
***
Усманов захлопнул ноут, вытащил карту памяти и сунул в карман.
- Отлично, просто отлично. Прекрасная работа, Политов. Вот что значит журналистские навыки. Сколько страсти, экспрессии. Но что же это получается? Дочка родного отца убила. Приколола как бабочку двумя антикварными копьями. Причем ни за что.
- Она явно считает его одним из главных виновников.
- А что он мог сделать? Взять базуку и перестрелять всех супостатов?
- Примерно это она сейчас сама и делает. Кстати, там на карте еще пятнадцать файлов. То самое видео с эпизодами изнасилования. Воеводин передал их Ромму. Он сохранил. И запись первого разговора Воеводина с воронцовскими посланцами, где они прямым текстом выдвигают условия. Может пригодиться.
- Обязательно пригодится. - Усманов помолчал. - Мда. Права оказалась Машка. Дело о банальной мести. Никаких маньяков. Осталось узнать, чем ей насолили бомжи, гастарбайтеры, а главное – двенадцатилетняя дочка Родионова.
- Мне казалось, главное – это найти ее, - сказал Иван.
- Ну да, ну да, - пробормотал Усманов. – Но это уж как-нибудь без тебя. – Он кивнул кому-то за спиной Ивана. – Давайте.
Сзади подскочили двое, заломили руки и сунули в лицо тряпку с резким тошнотворным запахом. Иван почувствовал, как подкосились ноги.
- Тихо, тихо, - прошептал Усманов. – Будешь смирным – ничего себе не сломаешь.
Мир расплылся, как попавшая в воду акварель, провалился в темноту, и откуда-то сверху донесся ватный голос.
- Грузите его в машину. Но так, чтобы никто не видел.
Глава 51. Гипноз
Московский «Сапсан», как всегда, прибывал на первый путь.
Водитель подогнал фургон лаборатории к самому перрону, непрерывно сигналя и распугивая пассажиров с чемоданами.
Сперва из вагона выбрались двое гориллообразных охранника, осмотрели окна вокзала, углы и урны. Встали по обе стороны от дверей в позе защищающих достоинство футболистов.
Генерал появился спустя минуту.
Он был в гражданском, на носу – темные очки, на голове – бейсболка. Мелкий, сухопарый. Если б Усманов не знал, кто это такой, прошел бы мимо этого пенсионера, не оглядываясь.
Генерала сопровождал сутулый человечек в старомодном одеянии, при виде которого у Усманова откуда-то всплыло слово «сюртук». У человечка были маленькие круглые очки. И угловатый чемоданчик с красным крестом на крышке.
Дверь фургона отъехала, и двое забрались внутрь.
Генерал выпрямился и огляделся.
- Это он? – спросил он, увидев на лежащего на койке Ивана.
- Так точно.
- Допросили?
- Вас ждем.
- А что с бабой?
- Мы узнали ее фамилию. Скоро найдем.
- Прекрасно. Гляжу, я в тебе не ошибся, капитан, - повернулся к сюртуку. – Ну что, приступим?
- Не здесь, - сверкнул тот маленькими стеклышками. – Поезда, толпы, шум. Нужно тихое место. Какая-нибудь глухая стоянка.
Усманов хлопнул по водительской перегородке. Фургон тронулся.
- Здесь все как вы просили, - кивнул он на оборудование. – Малая реанимация, кислородные аппараты, диагностика, мониторинг.
- Вижу, - генерал одобрительно кивнул. – Не будем терять время
Сюртук присел рядом с Иваном и раскрыл чемоданчик.
- Давно он без сознания?
- Час.
Сюртук достал прозрачный держатель с ампулами. Вытянул провод с катетером, перевязал Ивану руку и ловко ввел иглу.
- Сыворотка правды, - сказал генерал. – новая версия. Расскажет все, что даже сам забыл.
Сюртук резко отвесил Ивану пощечину.
- Иван Петрович, - сказал гнусавым голосом. – Ты меня слышишь? Пора вставать!
***
Кто-то выдернул его из темной жижи и заставил опять думать.
Думать было больно. Хотелось не думать, хотелось говорить. Болтать о чем угодно, не останавливаясь, но и здесь была засада. Вопросов не было, а без вопросов стоял ступор, говорить было нельзя, и Иван молчал.
Сидящий перед ним человек перевернул лист бумаги в папке.
- Иван Петрович, вы меня слышите.
- Да.
- Какой сейчас год?
- 2020 от рождества Христова, 7528 от сотворения мира, 1442 по Хиджре, 4717 по…
- Достаточно. Вы запойный алкоголик?
- Да.
- Почему от вас ушла жена?
- Я повел себя как последняя скотина. Не остановился вовремя в расследовании. Думал только о себе и своей работе. В результате похитили нашу дочь. Мария обвинила во всем меня. Она права.
Сюртук вновь перевернул страницу.
- Почему вас выгнали из газеты?
- За растрату редакционных средств.
- Это правда? Вы их растратили?
- Я действовал в рамках инструкций. Деньги были нужны для оплаты интервью, однако…
- Достаточно. Как вы получили лицензию частного детектива?
- Помог полковник Воеводин. Свел с нужными людьми в Москве. После чего…
- Достаточно, - сюртук повернулся к генералу. – Вполне аутентичная реакция. Можно задавать настоящие вопросы.
- Давайте, - кивнул тот. – Но покороче.
Сюртук придвинулся ближе к койке.
- Иван Петрович. Вы знаете о первом списке членов организации «Наследие»?
- Да. Мне говорили о нем несколько людей, связанных с этой организацией или расследующие ее деятельность.
- Вы его составили?
Иван молчал.
- Вы составили первый список?
- Не знаю.
Сюртук и генерал переглянулись.
- Вы получали запрос от этнографического центра на составление списка «Наследия» для каталога сект?
- Не знаю.
- Добавьте ему дозу, - пробурчал генерал.
Сюртук тронул колесико на капельнице.
- Куда ты спрятал чертов список, сынок? – наклонился к Ивану генерал. – Мы ж из тебя тут душу вынем, а обратно засунуть забудем, если не ответишь.
Пот градом тек по лицу Ивана. Глаза закатывались.
- Я… не помню… про список
Сюртук повернулся к генералу.
- Боюсь, мы так ничего не добьемся. Он действительно не помнит про список. Может исходная информация не верна?
- Не может быть. Сведения от человека, который все сам видел и собственноручно отдал список этому пустомеле
- Можно этого человека сюда доставить? Может это ему раствор следует вколоть?
- Доставим если надо, - буркнул генерал. – Но позднее. А узнать надо сейчас. Ты говорил, есть другие варианты.
- Есть. Но мне нужна полная тишина. Пусть водитель наконец доедет до тихого места, которое вы мне обещали, - сказал сюртук Усманову.
- Скоро доедет, - хмуро ответил тот, глядя на судорожно скорчившегося Ивана.
Фургон свернул на пустую стоянку у заброшенной заправочной станции и остановился.
Сюртук снова раскрыл чемоданчик. Достал какую-то треугольную конструкцию со стрелкой.
- Теперь все сидите тихо, - сказал он. – Иначе ничего не получится.
Поменял ампулы на капельнице. Подождал пока Ивана не перестало трясти. Тронул стрелку на приборе. Стрелка принялась мерно раскачиваться, издавая сухие щелчки.
- Иван Петрович, вы меня слышите?
- Да.
- Вы слышите только мой голос и звук метронома. Он вас успокаивает.
- Да.
- Вас ничто не волнует, не тревожит, не беспокоит. Закройте глаза. Вы – старший научный сотрудник этнографического центра. В данный момент вы занимаетесь составлением отчета по современным сектам. Откройте глаза. Что вы видите?
- Мой рабочий стол.
- Что на столе?
- Бумаги. Отчеты.
- Какой сейчас год?
- 2004.
- Найдите бумаги с надписью «Наследие».
- Их здесь нет
- Как нет? – не выдержал генерал.
Сюртук поднял руку, призывая к тишине.
- Посмотрите на полки, стеллажи, шкафы. Что вы видите?
- Папки. Коробки.
- Ищите надпись «Наследие».
- Здесь нигде нет надписи «Наследие».
Сюртук ненадолго замолчал.
- Хорошо. Вы спокойны, у вас ровное дыхание. Сейчас я вам скажу два слова, и у вас возникнут ассоциации. Не пугайтесь. Просто расскажите мне, что вы увидите… Итак… Волчья вода.
Ивана, расслабленного и спокойного, вдруг затянуло куда-то так далеко, что он не сразу понял, где очутился.
- Что вы видите?
- Комната. Четыре кровати. Стол, застеленный газетами. На газетах водка, макароны, колбаса, килька в томате. Нас человек десять. Мы студенты. Это студенческое общежитие.
- Какой сейчас год?
- 1991. Первый курс.
- Что вы делаете?
- Как это что? Бухаем.
***
- Да ну, идиотизм, Саш. Какое на хрен краеведение? Какой дебил сейчас станет заниматься краеведением? От самого слова плесенью несет. Политикой надо заниматься. Международными отношениями. Там хоть деньги есть.
- Сегодня есть, завтра нет. Ты из глухой провинции, какие у тебя здесь могут быть международные отношения?
- Из провинции всегда можно свалить.
- Ребята, ребята! Да какая разница чем заниматься? Главное, делать что-то вместе.
- Буэээ!
- Меня сейчас стошнит.
- Ты, Патрацкая, со своей комсомольской восторженностью…
- А что такого?
- Короче. Слушайте все сюда. Тайное общество. Типа масонского. Цель – захватить власть в городе.
- Мелко плаваешь. Почему не в стране?
- Потому что. Медленно продвигаемся наверх, по ступенькам, горсовет, облсовет, исполкомы. Всегда поддерживаем друг друга. А чем там заниматься, краеведением или твоими, Вован, сношениями – дело десятое. Каждый чем хочет, тем и занимается. А название будет – «Наследие».
- Почему?
- Потому что.
- Это он вчера про Аненербе начитался.
- А я предлагаю пароль. У каждого тайного общества должен быть пароль. Нашим паролем будет «Волчья вода».
- А это еще что такое?
- Это болота у Арзамаса. Раньше там пролегала граница между славянами и мордвой.
- Я… ик!... мордва.
- Мы это знаем. Спи.
- Всё. Составляем список масонов. Будет две копии. Одна пусть хранится у вас, вы тут самый старый. А другая… Вон пусть у Ваньки. Он из нас самый ответственный.
- А у кого из нас самый красивый почерк? Вот. Ириша. У тебя. Давай. Пиши.
- Писать с завитушками?
- Пиши с завитушками.
- Слушайте, меня уже достала эта ваша трехомудия. Давайте допьем и разбежимся. Завтра семинар, а у меня конь не валялся.
- Бросай ты учебу, она не товарищ! Да здравствует хлюпанье женских влагалищ!
- Фу, дурак!
- Дурака из масонов вычеркиваем.
- Я больше не буду.
- Я дописала.
- Вань, раскладывай по конвертам и разливаем.
- А что, кровью подписывать не обязательно?
***
Звук метронома.
- Что вы видите, Иван Петрович?
- Список.
- Что вы с ним делаете?
- Сую в конверт, кладу на тумбочку. Мы договорились, что я его спрячу в книжном шкафу у своих родителей.
- Вы так и сделали?
- Нет.
- Где вы его спрятали?
- Нигде. Я его выбросил.
Генерал вскочил с места:
- Что?! Идиота кусок!
Сюртук затряс руками.
- Это была шутка, - продолжил Иван. – Никто не собирался организовывать общество. Просто пьяная шутка. Я выбросил конверт на следующее утро по дороге в универ.
Генерал запустил обе пятерни в седую шевелюру.
- Дебил! И что теперь делать?
- Подождите, - сюртук поморщился. – Иван Петрович, вы меня слышите?
- Да.
- Вернемся немного назад. Вы сидите за столом. Пьянка заканчивается. Перед вами список и конверт. Вы видите список?
- Да.
- Вы можете его скопировать?
- Да.
Сюртук медленно подсунул ему под руку листок бумаги на планшете и карандаш.
- Срисуйте его в точности. Не упуская ничего. Включая завитушки.
Рука Ивана тут же принялась порхать по бумаге.
Генерал вытянул голову, наблюдая вытаращенными глазами.
Спустя минуту сюртук вытянул бумагу и отдал ее генералу.
