Рядом с Полем была классическая француженка с забранными в пучок волосами и ярким большим ртом. Из чего Усманов сделал вывод, что модные тенденции поразили Новый Свет намного сильнее Старого.
- Ну что, - повернулся к нему генерал. – Полигон нас ждет.
Лимузины укатили. Вместо них у подъезда красовался бронированный хаммер.
Хмурые охранники генерала, больше похожие на головорезов, чем на обыкновенный спецназ, загрузились в кузов.
- Я хочу сказать тебе, капитан, - вкрадчиво произнес генерал, наклонившись к Усманову, - что все в твоих руках. Надо только выпустить на волю своего зверя. И зверь все сделает за тебя.
Он зашагал к выходу.
Усманов пошел следом, размышляя, что за ахинею он только что услышал.
Хаммер бодро скатился под кремлевские стены, свернул в овраг и оказался на территории давно заброшенного предприятия, где когда-то делали водку.
- Это и есть полигон? – спросил Усманов.
- Почти, - генерал махнул ладонью.
Два охранника выпрыгнули наружу и с трудом открыли едва заметные ворота.
Внутри вспыхнул тусклый свет, и все увидели уходящий под землю спуск.
- Хозяева завода хотели делать самый большой в Европе погреб для бухла, - пояснил генерал. – Но разорились. А погреб нам достался.
Хаммер тронулся с места.
Это было похоже на съезд в подземную автостоянку по спирали. Только здесь не было стоянки, а была бесконечная лента дороги, которая заворачивалась и заворачивалась, никогда не кончаясь. Серые бетонные стены в потеках плесени тянулись с обеих сторон. Не было ни дверей, ни ворот, ни выездов на ярусы. Только сплошные стены и бесконечный спуск.
Когда Усманову стало казаться, что вскоре они доедут до ада, хаммер вдруг свернул, подпрыгнул и вылетел на широкую низкую площадку.
Три лимузина были уже припаркованы.
Вокруг было пусто. Тусклые лампы освещали все те же бетонные стены.
Впереди был вход в длинный тоннель. Плесень покрывала его стены толстым глянцевым слоем.
Усманов подошел ближе и присмотрелся.
- Это не плесень, - вслух сказал он. – Что это? Краска?
Генерал рассмеялся.
- Следака видно издалека! Я, когда впервые здесь очутился, даже внимание не обратил. Местные называют этот коридор Красным Тоннелем.
Усманов посмотрел вперед. Тоннель терялся далеко во мраке. Чернота на стенах сверкала антрацитом.
- Но он же не красный. Он черный.
- Разумеется. Когда кровь запекается, она из красной становится черной. И чем она старше – тем чернее. А тут ее много. Очень много.
Усманов отдернул руку.
- Это кровь?
- Ага. Тут сверху раньше бойня была, - пояснил генерал. – Еще до нас. Водочники мясом приторговывали. Коровы, свиньи. Ну и как-то раз сток прорвало. Весь коридор отходами залило. Воняло жутко. Так толком и не отмыли… А ты о чем подумал?
- Ни о чем.
- Тогда пойдем, чего встал?
Тоннель постепенно заворачивался вбок.
Сенсорные лампы зажигались впереди и гасли за их спинами.
Охрана генерала топала впереди и сзади, постоянно озираясь, хотя разглядывать тут было нечего.
Внезапно вспыхнули и ударили по глазам прожекторы.
- Стоять! – усиленная динамиком команда разнеслась по тоннелю.
Впереди, в слепящем мареве, виднелась наспех сооруженная баррикада из металлических щитов. За щитами двигались тени.
- Что-то я не видел наверху твой кордон, подполковник! – крикнул генерал.
Одна из теней перепрыгнула через баррикаду и подошла ближе.
- Если бы вашей машины не было в списке, увидели бы, - хмуро сказал Кравец. – Докладываю. Ваше приказание выполнено. Комплекс взят под усиленную охрану. Все выезды и тоннели перекрыты.
Кравец был в полевой форме, на шее висел громоздкий штурмовой автомат.
- Прекрасно, - сказал генерал. - Мне не нужны сюрпризы. Гости их не оценят. Кстати, как они?
- Развлекаются, - сухо сказал Кравец, прошел мимо них и зашагал обратно по тоннелю.
- Ты куда? – крикнул генерал ему в спину.
- Посты проверять.
- Молодец. Послушный мальчик.
Росгвардеец убрал один из щитов, и они прошли дальше.
Тоннель кончился внезапно, глухой бетонной стеной, в которой была едва заметная железная дверь.
То, что было за дверью, больше всего напоминало гигантский ангар. Высокий сводчатый потолок поддерживался металлическими колоннами. Пространство было поделено перегородками на секторы. В первом секторе у стеклянной стены толпились семеро кураторов и внимательно смотрели куда-то вниз.
Секретарш с помощниками нигде не было видно. Лишь немного в стороне сверкал очками переводчик.
А внизу, за стеклянной стеной, истошно вопили и интенсивно стреляли.
- Думаю, что победят салатовые, - меланхолично сказал американец Джон. – У них преимущество в вооружении.
- Зато у фиолетовых – выгоднее позиция, - возразил Ганс. – Кстати, генерал. Почему выбрали такие странные цвета для команд? Нельзя было что-нибудь классическое, да поярче?
Генерал выслушал переводчика и развел руками.
- Увы, нельзя. Мы долго выбирали. Белый, черный, желтый отмели сразу, как связанные с расами. Коричневый тоже. Красный и зеленый отпали из-за политики. Голубой с розовым - из-за толерантности. Остались только оттенки. Выбрали самые безобидные. Так что…
Внизу громыхнуло.
Да так что затряслось бронированное стекло.
Рой осколков забарабанил по стенам.
Когда дым рассеялся, стало видно, что один из фиолетовых дотов уничтожен. Рядом лежали три изуродованных взрывом трупа в фиолетовой форме. Пятеро салатовых спецназовца продвигались дальше, поливая огнем стены. С шипением прилетела мини-ракета, и один из салатовых разлетелся на куски. Другие поспешили залечь в траншеи.
- И все-таки я не понимаю, - проворчал Джон. – Зачем переводить столько человеческого материала? Этих солдат вы могли использовать более разумным способом. Это все ваша русская любовь к пушечному мясу.
- А как же демонстрация? – возразил генерал. – Нам для дорогих гостей ничего не жалко. Как еще показать наши новые достижения в области контроля над личностью?
- Этим достижениям лет десять. Старье. Сколько времени занимает подготовка?
- Три года. После этого человек начинает подчиняться приказам беспрекословно. Вплоть до отключения инстинкта самосохранения.
- Ну, у нас чуть дольше, - сказал Джон. – Но принципиально ничего нового. И потом. Что это за дамы? Вон там.
Он показал в дальний угол сектора, где под прозрачным куполом стояли четыре полуголые девицы. Одна из них лениво крутилась на шесте. Остальные наблюдали за битвой и время от времени начинали подпрыгивать и хлопать в ладоши.
- Это? – спросил генерал. – Тоже подопытные. Увеличенная сексуальная привлекательность, усиленные феромоны, модифицированные мышцы влагалища. Они здесь в качестве своего рода награды. Та команда, которая выиграет бой, получит их на время в пользование.
Джон покачал головой.
- Вы, русские, отсталый варварский народ! То, что вы говорите, это объективация женщин. Так нельзя!
- Не, мужик, - встрял красномордый Славик. – Это не объективация. Объективация баб вон там, - он показал на следующий сектор, где клубился дым и горели красные фонари. – А это – трофей!
- Какая еще объективация, - добавил немец. – Вы, американцы, со своим лицемерием вконец одурели. Все подопытные в наших лабораториях и без всякой объективации фактически рабы. Что, у вас как-то по-другому?
- Женщины у нас имеют преференции, - сухо сказал Джон. – Также как некоторые другие группы населения. Это прогрессивно.
Салатовые внизу тем временем уже добивали гранатами последний фиолетовый дот.
- Тут все ясно, - сказал генерал. – На выходе вам раздадут материалы о подготовке, характеристиках подчинения, список использованных препаратов и какие части головного мозга были модифицированы. Пройдемте дальше.
- Поростите, - на ломаном русском сказал вдруг Мао. – Вы нам ние сообщили откуда подопытные. Здешний филиал давно закорыт.
- Из московской лаборатории, - ответил генерал. – Она продолжает работать на полную мощность.
- В общем, - подытожил Джон. – Я не увидел пока ничего необычного.
- Еще не вечер! – хохотнул Славик.
- Этот филиал, - встрял Мухаммед. – Который тут был. Я читал досье. Он же на детях специализировался. И говорят, вы нашли его отчет. Его тоже раздадут на выходе?
- Выжимки, - ответил генерал. – Не весь.
- Это важно, - продолжил Мухаммед. – Контроль и модификация детского организма для нас больная тема.
- Пойдемте уже дальше, - раздраженно сказал Джон. – Все переговоры - на обсуждении.
Усманов переводил взгляд с одного куратора на другого, потом смотрел вниз, на два десятка искалеченных трупов в фиолетовой и салатовой форме. Он должен был что-то сделать. Или хотя бы сказать. Но все это походило на сюрреалистический кошмар, где сделать бы все равно ничего не получилось.
По адресу в даркнете была только статическая карта и фотография нужного места, чтобы не перепутать.
Теперь Маша стояла в этом тупике, заброшенном богом и дворниками, и пыталась понять, что делать дальше.
Здесь не было ни дверей, ни окон. Только кирпичный забор в три метра и глухие стены дореволюционных домов. Вдоль забора стояли мусорные баки. От них ощутимо несло тухлятиной.
Она несколько раз обошла тупичок, то по кругу, то по диагонали, пиная прошлогоднюю листву и мусор из баков. Пока наконец не обнаружила люк, замаскированный листом рубероида.
Внизу была металлическая лестница и маленькое помещение, захламленное старыми строительными материалами.
У стены стояла решетчатая конструкция с перекрытым цепочкой входом.
Она забралась внутрь и нажала круглую зеленую кнопку на маленьком пульте.
Подъемник дернулся и пополз вниз.
В шахте было темно, и Маша включила фонарик.
Бетонные плиты, потемневшие от сырости и старости, тянулись очень долго. Подъемник пару раз застревал в переплетении корней, и Маше приходилось срывать их со стенок шахты.
Подъемник полз бесконечно.
Когда он остановился, Маша выкрутила фонарь на полную мощность, но все равно его луч не смог осветить все помещение.
Она только успела заметить тень, мелькнувшую наверху, на какой-то эстакаде.
- Выключи, - донесся голос.
Маша послушно погасила свет.
- Ольга, - сказала она. – Нам надо поговорить.
- Не надо.
Камуфлированая спрыгнула вниз и стащила с эстакады длинный извивающийся сверток.
Луч фонаря выхватил из темноты лежащую на земле женщину.
Наталья Александровна, учительница младших классов, была связана по рукам и ногам. Ее рот был заткнут кляпом. Она истошно мычала и пыталась вырваться.
Ольга ударила ее ладонью по щеке, чтобы успокоилась.
- Зачем она здесь? – спросила Маша, уже понимая, что ей не ответят.
- Если хочешь узнать, где твоя дочь, - сказала Ольга, и луч фонаря многократно преломился в ее глухом шлеме, - ты будешь делать все, что я скажу. В точности и без возражений.
- Маленький человечек путается под ногами, - прогудел мортус.
- Ты же впереди идешь, упырь! – огрызнулся Иван. – Как я могу путаться?
- Маленький человечек дышит в спину, - мортус резко замер и обернулся. – Это раздражает.
Маска черепа воззрилась на Ивана стеклянными глазами.
- Потерпишь, - сказал он. – Идем, времени нет. Надо придерживаться плана.
На самом деле никакого плана не было. Иван даже не задумывался, что будет делать, когда мортус притащит к нему куратора. Бить. Резать на куски. Неважно. Все, что угодно. Лишь бы выцарапать из него информацию.
На очередной развилке он остановился и сверился с картой.
Карта была старая, нарисованная от руки на мятой пожелтевшей бумажке. Кроме прямого пути к полигону на ней ничего не было.
- Здесь налево и вниз, - сказал он.
- Андроп знает, - сказал мортус.
- Откуда?
Тот недовольно рыкнул.
- Полигон. Место испытаний. Боль. Андроп знает.
Он прыгнул в шахту и за считанные секунды слетел вниз метров на пятнадцать.
- Маленький человечек всех задерживает, - донеслось снизу пока Иван пытался удержаться на ржавых скобах.
Тут начинались серые бетонные штольни полувековой давности. Полигон был уже рядом.
- Стойте, - тихо сказал кто-то рядом и выступил из тени.
Мортус взревел, оглядываясь.
- Ты что здесь делаешь?! – опешил Иван. – С ума сошла?
- Уходи отсюда, - тускло сказала Маша. – Ты бесполезен. Только мешаться будешь.
Он едва ее узнал. На ней был серый мешковатый комбинезон. И такое же серое осунувшееся лицо.
- Маленькая женщина, - прогудел мортус. – Следователь. Не раздвигает ноги.
Маша на него даже не посмотрела.
- Короче, Политов. Если сунешься туда – все испортишь. Уходи.
- Ты не понимаешь! Там, - Иван ткнул пальцем вперед, - их главный. Он все знает. Он здесь.
- Я в курсе. У меня с ним встреча.
- К-какая встреча?
- Деловая. Наверное. Как пойдет.
Иван чуть не задохнулся.
- Ты окончательно тронулась! С такими не договариваются. Они понимают только силу.
- Я попробую.
Она отвернулась.
- Слушай! – он схватил ее за руку. - Можно по-другому!
Она вырвалась, зашипела как кошка.
- Нельзя! Идиот! Здесь не помогут твои исторические бредни, тайнописи и прочая херня. И сила не поможет, потому что там ее больше! Вали вон и чтобы я тебя здесь больше не видела!
Иван отшатнулся.
Она быстро зашагала прочь. Обернулась у поворота.
- Сидите здесь. Впереди кордон. Не хватало еще, чтоб вы на них наткнулись.
Когда впереди замелькали фонарные отсветы и послышались сдавленные грубые голоса, Маша свернула в едва заметный темный закуток.
Наталья Александровна сидела у стены, привязанная к обрубку арматуры.
- Что же мне с тобой делать? – пробормотала Маша, глядя в ее заплаканное личико.
Та замычала, пытаясь что-то сказать.
«К кордону подойдете вместе, - вспомнила Маша слова камуфлированной. – Ты пройдешь на территорию. А ее оставишь солдафонам. Пусть развлекутся.» - «Но так же…» - «Можно. А в данном случае – нужно. Иначе ничего не получится».
Маша покачала головой. Не могу я так с тобой. Хоть ты меня чуть и не убила.
- Здесь сиди, - прошептала она. – Молчи и не рыпайся.
И выбралась обратно в тоннель. Одна.
- Ого! Парни! Гляньте, кто к нам пожаловал.
- Дамочка, вы не заблудились?
Охрана на кордоне напоминала скорее бандитов, чем солдат.
Маша скользнула взглядом по наколке волчьей головы на бицепсе одного из них.
- Я к вашему начальству, - процедила она. – С дороги. Живо.
Охрана на мгновение оторопела.
- Девочка, - наконец сказал один из них. – За такие грубости мы порем. Все вместе и во все дыры. Хочешь пройти – вставай на четыре кости и приготовься.
Остальные загоготали.
Маша достала из кармана выданный Ольгой перстень и сунула под нос говорливому.
- Еще слово – и к вечеру у тебя не будет языка. А может и не только его.
Бандосы в форме примолкли, разглядывая печатку.
- Ишь ты, - сказал один. – Серебряный, с чернением.
Говорливый зло прищурился и сплюнул.
- Ладно, раз у тебя ксива имеется, проходи. Но если увижу на темной дорожке – можешь сразу раком вставать. Начальство тебе не поможет.
Она молча прошла мимо него, вскинув голову.
- Маша! – вдруг послышалось сзади.
Из-за поворота вышел и уже бежал к кордону Иван.
- Идиот… - прошептала она.
- А это еще кто? – спросил кто-то из бандосов.
- Левша, успокой его, - приказал говорливый.
Один боец перепрыгнул через баррикаду, в два прыжка преодолел расстояние и на бегу приложил Ивана прикладом по голове.
- Ну что, - повернулся к нему генерал. – Полигон нас ждет.
Лимузины укатили. Вместо них у подъезда красовался бронированный хаммер.
Хмурые охранники генерала, больше похожие на головорезов, чем на обыкновенный спецназ, загрузились в кузов.
- Я хочу сказать тебе, капитан, - вкрадчиво произнес генерал, наклонившись к Усманову, - что все в твоих руках. Надо только выпустить на волю своего зверя. И зверь все сделает за тебя.
Он зашагал к выходу.
Усманов пошел следом, размышляя, что за ахинею он только что услышал.
***
Хаммер бодро скатился под кремлевские стены, свернул в овраг и оказался на территории давно заброшенного предприятия, где когда-то делали водку.
- Это и есть полигон? – спросил Усманов.
- Почти, - генерал махнул ладонью.
Два охранника выпрыгнули наружу и с трудом открыли едва заметные ворота.
Внутри вспыхнул тусклый свет, и все увидели уходящий под землю спуск.
- Хозяева завода хотели делать самый большой в Европе погреб для бухла, - пояснил генерал. – Но разорились. А погреб нам достался.
Хаммер тронулся с места.
Это было похоже на съезд в подземную автостоянку по спирали. Только здесь не было стоянки, а была бесконечная лента дороги, которая заворачивалась и заворачивалась, никогда не кончаясь. Серые бетонные стены в потеках плесени тянулись с обеих сторон. Не было ни дверей, ни ворот, ни выездов на ярусы. Только сплошные стены и бесконечный спуск.
Когда Усманову стало казаться, что вскоре они доедут до ада, хаммер вдруг свернул, подпрыгнул и вылетел на широкую низкую площадку.
Три лимузина были уже припаркованы.
Вокруг было пусто. Тусклые лампы освещали все те же бетонные стены.
Впереди был вход в длинный тоннель. Плесень покрывала его стены толстым глянцевым слоем.
Усманов подошел ближе и присмотрелся.
- Это не плесень, - вслух сказал он. – Что это? Краска?
Генерал рассмеялся.
- Следака видно издалека! Я, когда впервые здесь очутился, даже внимание не обратил. Местные называют этот коридор Красным Тоннелем.
Усманов посмотрел вперед. Тоннель терялся далеко во мраке. Чернота на стенах сверкала антрацитом.
- Но он же не красный. Он черный.
- Разумеется. Когда кровь запекается, она из красной становится черной. И чем она старше – тем чернее. А тут ее много. Очень много.
Глава 58. Полигон
Усманов отдернул руку.
- Это кровь?
- Ага. Тут сверху раньше бойня была, - пояснил генерал. – Еще до нас. Водочники мясом приторговывали. Коровы, свиньи. Ну и как-то раз сток прорвало. Весь коридор отходами залило. Воняло жутко. Так толком и не отмыли… А ты о чем подумал?
- Ни о чем.
- Тогда пойдем, чего встал?
Тоннель постепенно заворачивался вбок.
Сенсорные лампы зажигались впереди и гасли за их спинами.
Охрана генерала топала впереди и сзади, постоянно озираясь, хотя разглядывать тут было нечего.
Внезапно вспыхнули и ударили по глазам прожекторы.
- Стоять! – усиленная динамиком команда разнеслась по тоннелю.
Впереди, в слепящем мареве, виднелась наспех сооруженная баррикада из металлических щитов. За щитами двигались тени.
- Что-то я не видел наверху твой кордон, подполковник! – крикнул генерал.
Одна из теней перепрыгнула через баррикаду и подошла ближе.
- Если бы вашей машины не было в списке, увидели бы, - хмуро сказал Кравец. – Докладываю. Ваше приказание выполнено. Комплекс взят под усиленную охрану. Все выезды и тоннели перекрыты.
Кравец был в полевой форме, на шее висел громоздкий штурмовой автомат.
- Прекрасно, - сказал генерал. - Мне не нужны сюрпризы. Гости их не оценят. Кстати, как они?
- Развлекаются, - сухо сказал Кравец, прошел мимо них и зашагал обратно по тоннелю.
- Ты куда? – крикнул генерал ему в спину.
- Посты проверять.
- Молодец. Послушный мальчик.
Росгвардеец убрал один из щитов, и они прошли дальше.
Тоннель кончился внезапно, глухой бетонной стеной, в которой была едва заметная железная дверь.
То, что было за дверью, больше всего напоминало гигантский ангар. Высокий сводчатый потолок поддерживался металлическими колоннами. Пространство было поделено перегородками на секторы. В первом секторе у стеклянной стены толпились семеро кураторов и внимательно смотрели куда-то вниз.
Секретарш с помощниками нигде не было видно. Лишь немного в стороне сверкал очками переводчик.
А внизу, за стеклянной стеной, истошно вопили и интенсивно стреляли.
***
- Думаю, что победят салатовые, - меланхолично сказал американец Джон. – У них преимущество в вооружении.
- Зато у фиолетовых – выгоднее позиция, - возразил Ганс. – Кстати, генерал. Почему выбрали такие странные цвета для команд? Нельзя было что-нибудь классическое, да поярче?
Генерал выслушал переводчика и развел руками.
- Увы, нельзя. Мы долго выбирали. Белый, черный, желтый отмели сразу, как связанные с расами. Коричневый тоже. Красный и зеленый отпали из-за политики. Голубой с розовым - из-за толерантности. Остались только оттенки. Выбрали самые безобидные. Так что…
Внизу громыхнуло.
Да так что затряслось бронированное стекло.
Рой осколков забарабанил по стенам.
Когда дым рассеялся, стало видно, что один из фиолетовых дотов уничтожен. Рядом лежали три изуродованных взрывом трупа в фиолетовой форме. Пятеро салатовых спецназовца продвигались дальше, поливая огнем стены. С шипением прилетела мини-ракета, и один из салатовых разлетелся на куски. Другие поспешили залечь в траншеи.
- И все-таки я не понимаю, - проворчал Джон. – Зачем переводить столько человеческого материала? Этих солдат вы могли использовать более разумным способом. Это все ваша русская любовь к пушечному мясу.
- А как же демонстрация? – возразил генерал. – Нам для дорогих гостей ничего не жалко. Как еще показать наши новые достижения в области контроля над личностью?
- Этим достижениям лет десять. Старье. Сколько времени занимает подготовка?
- Три года. После этого человек начинает подчиняться приказам беспрекословно. Вплоть до отключения инстинкта самосохранения.
- Ну, у нас чуть дольше, - сказал Джон. – Но принципиально ничего нового. И потом. Что это за дамы? Вон там.
Он показал в дальний угол сектора, где под прозрачным куполом стояли четыре полуголые девицы. Одна из них лениво крутилась на шесте. Остальные наблюдали за битвой и время от времени начинали подпрыгивать и хлопать в ладоши.
- Это? – спросил генерал. – Тоже подопытные. Увеличенная сексуальная привлекательность, усиленные феромоны, модифицированные мышцы влагалища. Они здесь в качестве своего рода награды. Та команда, которая выиграет бой, получит их на время в пользование.
Джон покачал головой.
- Вы, русские, отсталый варварский народ! То, что вы говорите, это объективация женщин. Так нельзя!
- Не, мужик, - встрял красномордый Славик. – Это не объективация. Объективация баб вон там, - он показал на следующий сектор, где клубился дым и горели красные фонари. – А это – трофей!
- Какая еще объективация, - добавил немец. – Вы, американцы, со своим лицемерием вконец одурели. Все подопытные в наших лабораториях и без всякой объективации фактически рабы. Что, у вас как-то по-другому?
- Женщины у нас имеют преференции, - сухо сказал Джон. – Также как некоторые другие группы населения. Это прогрессивно.
Салатовые внизу тем временем уже добивали гранатами последний фиолетовый дот.
- Тут все ясно, - сказал генерал. – На выходе вам раздадут материалы о подготовке, характеристиках подчинения, список использованных препаратов и какие части головного мозга были модифицированы. Пройдемте дальше.
- Поростите, - на ломаном русском сказал вдруг Мао. – Вы нам ние сообщили откуда подопытные. Здешний филиал давно закорыт.
- Из московской лаборатории, - ответил генерал. – Она продолжает работать на полную мощность.
- В общем, - подытожил Джон. – Я не увидел пока ничего необычного.
- Еще не вечер! – хохотнул Славик.
- Этот филиал, - встрял Мухаммед. – Который тут был. Я читал досье. Он же на детях специализировался. И говорят, вы нашли его отчет. Его тоже раздадут на выходе?
- Выжимки, - ответил генерал. – Не весь.
- Это важно, - продолжил Мухаммед. – Контроль и модификация детского организма для нас больная тема.
- Пойдемте уже дальше, - раздраженно сказал Джон. – Все переговоры - на обсуждении.
Усманов переводил взгляд с одного куратора на другого, потом смотрел вниз, на два десятка искалеченных трупов в фиолетовой и салатовой форме. Он должен был что-то сделать. Или хотя бы сказать. Но все это походило на сюрреалистический кошмар, где сделать бы все равно ничего не получилось.
***
По адресу в даркнете была только статическая карта и фотография нужного места, чтобы не перепутать.
Теперь Маша стояла в этом тупике, заброшенном богом и дворниками, и пыталась понять, что делать дальше.
Здесь не было ни дверей, ни окон. Только кирпичный забор в три метра и глухие стены дореволюционных домов. Вдоль забора стояли мусорные баки. От них ощутимо несло тухлятиной.
Она несколько раз обошла тупичок, то по кругу, то по диагонали, пиная прошлогоднюю листву и мусор из баков. Пока наконец не обнаружила люк, замаскированный листом рубероида.
Внизу была металлическая лестница и маленькое помещение, захламленное старыми строительными материалами.
У стены стояла решетчатая конструкция с перекрытым цепочкой входом.
Она забралась внутрь и нажала круглую зеленую кнопку на маленьком пульте.
Подъемник дернулся и пополз вниз.
В шахте было темно, и Маша включила фонарик.
Бетонные плиты, потемневшие от сырости и старости, тянулись очень долго. Подъемник пару раз застревал в переплетении корней, и Маше приходилось срывать их со стенок шахты.
Подъемник полз бесконечно.
Когда он остановился, Маша выкрутила фонарь на полную мощность, но все равно его луч не смог осветить все помещение.
Она только успела заметить тень, мелькнувшую наверху, на какой-то эстакаде.
- Выключи, - донесся голос.
Маша послушно погасила свет.
- Ольга, - сказала она. – Нам надо поговорить.
- Не надо.
Камуфлированая спрыгнула вниз и стащила с эстакады длинный извивающийся сверток.
Луч фонаря выхватил из темноты лежащую на земле женщину.
Наталья Александровна, учительница младших классов, была связана по рукам и ногам. Ее рот был заткнут кляпом. Она истошно мычала и пыталась вырваться.
Ольга ударила ее ладонью по щеке, чтобы успокоилась.
- Зачем она здесь? – спросила Маша, уже понимая, что ей не ответят.
- Если хочешь узнать, где твоя дочь, - сказала Ольга, и луч фонаря многократно преломился в ее глухом шлеме, - ты будешь делать все, что я скажу. В точности и без возражений.
***
- Маленький человечек путается под ногами, - прогудел мортус.
- Ты же впереди идешь, упырь! – огрызнулся Иван. – Как я могу путаться?
- Маленький человечек дышит в спину, - мортус резко замер и обернулся. – Это раздражает.
Маска черепа воззрилась на Ивана стеклянными глазами.
- Потерпишь, - сказал он. – Идем, времени нет. Надо придерживаться плана.
На самом деле никакого плана не было. Иван даже не задумывался, что будет делать, когда мортус притащит к нему куратора. Бить. Резать на куски. Неважно. Все, что угодно. Лишь бы выцарапать из него информацию.
На очередной развилке он остановился и сверился с картой.
Карта была старая, нарисованная от руки на мятой пожелтевшей бумажке. Кроме прямого пути к полигону на ней ничего не было.
- Здесь налево и вниз, - сказал он.
- Андроп знает, - сказал мортус.
- Откуда?
Тот недовольно рыкнул.
- Полигон. Место испытаний. Боль. Андроп знает.
Он прыгнул в шахту и за считанные секунды слетел вниз метров на пятнадцать.
- Маленький человечек всех задерживает, - донеслось снизу пока Иван пытался удержаться на ржавых скобах.
Тут начинались серые бетонные штольни полувековой давности. Полигон был уже рядом.
- Стойте, - тихо сказал кто-то рядом и выступил из тени.
Мортус взревел, оглядываясь.
- Ты что здесь делаешь?! – опешил Иван. – С ума сошла?
- Уходи отсюда, - тускло сказала Маша. – Ты бесполезен. Только мешаться будешь.
Он едва ее узнал. На ней был серый мешковатый комбинезон. И такое же серое осунувшееся лицо.
- Маленькая женщина, - прогудел мортус. – Следователь. Не раздвигает ноги.
Маша на него даже не посмотрела.
- Короче, Политов. Если сунешься туда – все испортишь. Уходи.
- Ты не понимаешь! Там, - Иван ткнул пальцем вперед, - их главный. Он все знает. Он здесь.
- Я в курсе. У меня с ним встреча.
- К-какая встреча?
- Деловая. Наверное. Как пойдет.
Иван чуть не задохнулся.
- Ты окончательно тронулась! С такими не договариваются. Они понимают только силу.
- Я попробую.
Она отвернулась.
- Слушай! – он схватил ее за руку. - Можно по-другому!
Она вырвалась, зашипела как кошка.
- Нельзя! Идиот! Здесь не помогут твои исторические бредни, тайнописи и прочая херня. И сила не поможет, потому что там ее больше! Вали вон и чтобы я тебя здесь больше не видела!
Иван отшатнулся.
Она быстро зашагала прочь. Обернулась у поворота.
- Сидите здесь. Впереди кордон. Не хватало еще, чтоб вы на них наткнулись.
***
Когда впереди замелькали фонарные отсветы и послышались сдавленные грубые голоса, Маша свернула в едва заметный темный закуток.
Наталья Александровна сидела у стены, привязанная к обрубку арматуры.
- Что же мне с тобой делать? – пробормотала Маша, глядя в ее заплаканное личико.
Та замычала, пытаясь что-то сказать.
«К кордону подойдете вместе, - вспомнила Маша слова камуфлированной. – Ты пройдешь на территорию. А ее оставишь солдафонам. Пусть развлекутся.» - «Но так же…» - «Можно. А в данном случае – нужно. Иначе ничего не получится».
Маша покачала головой. Не могу я так с тобой. Хоть ты меня чуть и не убила.
- Здесь сиди, - прошептала она. – Молчи и не рыпайся.
И выбралась обратно в тоннель. Одна.
***
- Ого! Парни! Гляньте, кто к нам пожаловал.
- Дамочка, вы не заблудились?
Охрана на кордоне напоминала скорее бандитов, чем солдат.
Маша скользнула взглядом по наколке волчьей головы на бицепсе одного из них.
- Я к вашему начальству, - процедила она. – С дороги. Живо.
Охрана на мгновение оторопела.
- Девочка, - наконец сказал один из них. – За такие грубости мы порем. Все вместе и во все дыры. Хочешь пройти – вставай на четыре кости и приготовься.
Остальные загоготали.
Маша достала из кармана выданный Ольгой перстень и сунула под нос говорливому.
- Еще слово – и к вечеру у тебя не будет языка. А может и не только его.
Бандосы в форме примолкли, разглядывая печатку.
- Ишь ты, - сказал один. – Серебряный, с чернением.
Говорливый зло прищурился и сплюнул.
- Ладно, раз у тебя ксива имеется, проходи. Но если увижу на темной дорожке – можешь сразу раком вставать. Начальство тебе не поможет.
Она молча прошла мимо него, вскинув голову.
- Маша! – вдруг послышалось сзади.
Из-за поворота вышел и уже бежал к кордону Иван.
- Идиот… - прошептала она.
- А это еще кто? – спросил кто-то из бандосов.
- Левша, успокой его, - приказал говорливый.
Один боец перепрыгнул через баррикаду, в два прыжка преодолел расстояние и на бегу приложил Ивана прикладом по голове.
