Она протёрла следующую дверь. Кабинет маркетологов. Крошки печенья на клавиатуре, сладкое коричневое пятно на распечатанном графике. Стажёр. Молодой, голодный. Работал ночью, торопился, жевал прямо за компьютером. Не до аккуратности.
В зале переговоров она расставила стулья по меткам на ковре. Одни стояли строго напротив других. Первое совещание — жёсткое, переговоры через стол. Потом сдвинули в круг. Стали искать компромисс. Интересно, нашли?
Люди оставляют за собой следы, как звери в лесу. Только читать их сложнее — они сами их путают.
Телефон в кармане дрогнул. Она достала его. Треснутый экран засветился.
Иван: Есть одно странное дело. Не срочное, но забавное. Приезжай, если не спишь. Как раз успеешь, пока мне его отдадут. Уверен — моё))
Уголки её губ дрогнули. Она посмотрела на часы. 7:15. Смена почти закончилась. Быстро набрала ответ: Через 40 минут буду.
Она допила остаток холодного чая из термоса, пахшего мятой и иван-чаем, собрала своё оборудование и потащила тяжёлую тележку к лифту. Хоть какое-то разнообразие. А то чудится уже, что я сама стала призраком в этом стеклянном склепе.
***
В отделе пахло старым кофе, табаком и чем-то едким — может, чистящим средством, а может, потом усталости. Иван ждал её у своего стола, но разговор явно был не его.
Капитан Соколов, проходя мимо, хлопнул Ивана по плечу, ехидно ухмыляясь. — Петров, раз у тебя своя «помощница» появилась, — он кивнул на Алёну, — займись-ка алкогольными видениями этого товарища. Освободи следователей от ерунды.
Он указал на человека, сидевшего на лавке у стены. Мужчина лет пятидесяти, в засаленной спецовке, теребил в трясущихся пальцах кепку. От него пахло потом, перегаром и дешёвым одеколоном. Страх. Алёна узнавала этот запах.
Иван вздохнул для вида и улыбнулся Алёне, проговорив лишь губами «знал, что моё дело». Подошёл к нему. Алёна — следом. — Виктор Петрович, успокойтесь. Расскажите всё по порядку.
Мужчина поднял на него мокрые от испарины глаза. — Да там… в подвале… кошмар! — его голос срывался на шёпот. — Дядя Вася буянит! Инструменты пропадают!
— Кто такой дядя Вася? — терпеливо спросил Иван.
— Сантехник! Мой напарник! Год как помер, инфаркт. Прямо в котельной, на старом диване. Весёлый был, любил пошутить… А теперь… — он передёрнулся. — Гаечный ключ в котле с водой нашёл! Паяльную лампу включенную! А по ночам… — он оглянулся и понизил голос до шёпота, — он насвистывает. «Смуглянку». Её он всегда любил… Я больше туда ночью ни ногой! Руки трясутся! Он злится, что я его место занял!
Алёна смотрела на его дрожащие руки, на жирные пятна пота подмышками на рубашке. Этот страх был настоящим, животным. Он не врал. Он в это верил. Она поймала взгляд Ивана и открыла приложение для заметок на телефоне, быстро набрав сообщение.
Он не врет. Поедем?
Иван посмотрел на её твёрдый взгляд, улыбнулся, потом на трясущегося сантехника, и кивнул. — Поехали. Разберёмся с вашим «призраком».
Серый «Форд-Фокус» пах остывшим кофе и кожей. Алёна прижала лоб к холодному стеклу. Город проплывал за окном, серый и мокрый. Она достала телефон.
Можно заехать ко мне? Нужны вещи.
Иван удивлённо поднял бровь. — Вещи? Какие?
Она просто ткнула пальцем в экран, показывая на свою просьбу. Он пожал плечами. — Конечно. По пути.
Он свернул к её хостелу. Алёна выскочила из машины и пулей взлетела по лестнице. Она подошла к своему шкафчику, достала рюкзак.
Пальцы нащупали маленький холщовый мешочек — ляргакс. Земля с родового порога, корень дягиля, её волос. Она сунула его в левый карман куртки. Потом нашла маленький пакетик с крупной солью — в правый. И напоследок — маленький, тугой пучок сушёной полыни и чертополоха, пахнущий горькой пылью и памятью о деревенском чердаке. Его она засунула во внутренний карман.
Если это Навь, если это заложный покойник… соль и полынь дадут знак. А лярок… хоть как-то прикроет. А если нет… Ну, хоть успокоюсь.
Она выдохнула и побежала обратно к машине.
— Всё? — спросил Иван. Она кивнула, запрыгивая на сиденье.
— Тогда погнали. На встречу с призраком.
***
Подвал сталинского дома встретил компанию тяжёлым, влажным дыханием. Пахло сыростью, мазутом и вековой пылью. Лампочка под низким потолком мигала, отбрасывая пляшущие тени на кирпичные стены, покрытые сквозным инеем. Виктор Петрович, проводник, замер у самого входа, вжавшись в косяк.
— Я… я тут подожду, — просипел мужчина, и его лицо стало цвета мокрого асфальта. — На всякий…
Иван кивнул, доставая фонарик. Алёна ступила в полумрак первой. Холодный воздух обволок лицо, но это был обычный, физический холод. Никакого леденящего душу присутствия. Никакого шёпота из Нави.
Ну что ж, призрак, выходи. Покажись.
Девушка прошла вглубь, берцы гулко стучали по бетону. Напарник светил вслед.
— Котельная справа, — прозвучал его голос, гулко отозвавшись в пустоте.
Алёна кивнула и незаметно сунула руку в правый карман. Пальцы погрузились в крупу соли. Ничего. Ни покалывания, ни внезапного жара. Соль оставалась мёртвой и инертной. Рука досталась обратно, потирая подушечки пальцев, затем потянулась к внутреннему карману, к пучку полыни. Поднесла к носу, делая вид, что поправляет воротник. Горьковатый, пыльный запах сушёной травы. Ничего более. Ни того едкого, «живого» аромата, что заставляет отшатнуться сущность из иного мира.
Ничего. Абсолютно ничего. Подвал мёртв. Тихий. Спящий. Значит, призрак… из плоти и крови. И он где-то здесь.
Страх, сжимавший желудок, отпустил, сменившись холодной, острой концентрацией. Девушка обернулась к Ивану и показала большой палец. Всё чисто.
— Что искала? — тихо спросил лейтенант, подходя ближе.
Блокнот с готовой записью был тут как тут. «Проверяла атмосферу. Никаких аномалий. Это не призрак».
Иван усмехнулся над шуткой. — Ну, я бы на твоём месте побоялся бы одного этого подвала. Здесь и без призраков жутковато.
Плечи пожались, и Алёна двинулась к котельной. Взгляд скользил по полкам, заваленным старыми тряпками и банками с ржавыми болтами.
Вот здесь, говорил, ключ в котле нашёл.
К массивному, покрытому ржавчиной котлу подошла ближе. Заглянула внутрь — пусто. Но на полке рядом, среди слоя серой пыли, виднелись странные разводы. Не просто грязь, а специфическая, слоистая субстанция красновато-коричневого цвета. Палец провёл по ней, растёр. Глина. Причём не поверхностная, а глубокая, плотная, с мелкими камешками.
Во как повернулось. Призрак, который пачкается в глине, будто крот подземный.
Дождавшись, когда напарник посмотрит на неё, позвала движением губ.
— Иван, — Тот подошёл. Глина на пальце, затем на полке была ему продемонстрирована.
— Грязь, — констатировал он, не понимая.
Голова покачалась, и пальцы вновь залетали по экрану. «Не грязь. Глина. Глубокая. Специфическая. Как в шахтах или старых тоннелях. Не уличная».
Пока лейтенант вдумывался, взгляд упал на вентиляционную решётку в углу. Та была чуть чище остальных, будто её недавно трогали. Алёна присела на корточки. На сером бетоне под решёткой лежали микроскопические осколки кирпича и тот же красноватый песок.
Ну и ну. Наш призрак не только крот, но и мышь. Стены ковыряет.
Подозвав жестом Виктора Петровича, который робко ковылял у входа, девушка дала знак Ивану. — Скажите, — начал лейтенант, — у вас тут недавно ремонтировали что-то? Стены долбили?
— Нет! Что вы! — замахал руками сантехник. — Я же говорю, это он, дядя Вася! Всё ломает! И чертежи дома наши старые пропали! Целая папка! Думал, макулатуру кто унёс, а это, оказывается, призрак их стянул!
Алёна и Иван переглянулись. В голове щёлкнуло, как замок.
Инструменты не крадут — берут. Возвращают грязными. Значит, РАБОТАЮТ. Работают с глиной и кирпичом. Глубоко в подвале. Чертежи пропали — ищут что-то конкретное, скрытое. «Призрак» насвистывает. Он не злой, он… деловитый. Он создал легенду, чтобы его не трогали. Идеальный «морок» на основе людских суеверий. Всё ведёт к скрытому помещению. Бомбоубежище? Технический колодец?
Блокнот снова оказался в руках, пальцы летали по экрану. «У тебя есть доступ к городскому архиву? Нужны цифровые копии чертежей этого дома. Ищем скрытые помещения, замурованные проёмы, бомбоубежища».
Иван, нахмурясь, достал телефон. — Есть. Дай минуту.
Пока тот звонил, Алёна обошла подвал по периметру, постукивая ботинком по полу и стенам. В дальнем углу, за грудой старых досок и сломанной мебели, звук изменился. Стал более глухим, пустотелым. Тяжёлый, пыльный стеллаж с папками был отодвинут. Иван, закончив звонок, подошёл.
— Нашёл. Там должен быть технический колодец, выход из старого бомбоубежища. По плану — замурован.
Девушка указала на стену. В слабом свете фонаря было видно, что часть кирпичной кладки новее, а в самом низу, в углу, зиял аккуратный, совсем свежий лаз, достаточно широкий, чтобы проползти человеку.
Ей-богу, чудеса да и только. Не призрак, а настоящий крот.
Иван достал табельное оружие. — Эй, кто там?! Выходи! Полиция!
Из отверстия донёсся приглушённый звук, похожий на ругань. Через мгновение из пролома показалось бледное, испуганное лицо молодого парня в очках, весь в рыжей глине.
— Не стреляйте! Я… я историк!
Через пятнадцать минут, в освещённой котельной, «призрак» по имени Артём, аспирант-историк, давал показания. Вокруг валялись все «пропавшие» инструменты, палатка, газовая горелка и консервы.
— Искал вход в заброшенное бомбоубежище! — объяснял он, всё ещё трясясь. — Там, по легендам, могли остаться предметы военного времени… А чтобы меня не трогали, я… я придумал этого «призрака». Включал инструменты на звук, подбрасывал… насвистывал. Слышал, старики про дядю Васю рассказывали…
Иван, скрестив руки на груди, смотрел на аспиранта с нескрываемым изумлением. — И ты не подумал, что тебя за это по голове не погладят?
Алёна стояла чуть поодаль. Взгляд скользнул по испуганному, нелепому «призраку» и по трясущемуся от облегчения Виктору Петровичу. В кармане куртки лежали ненужные соль и полынь.
Настоящий морок — это страх. Он ослепляет лучше любой черной магии. А логика… она как фонарь в тёмном подвале. Посветил — и видишь лишь жалкого, испуганного человека.
***
Уже через час Иван включил двигатель «Форда» и обернулся к спутнице, улыбаясь во всю ширину лица. — Ну что, «разрушительница мифов»? Отметим поимку призрака? Поужинаем нормально, а не пирожками в машине?
Алёна почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Ресторан. Публичное место. Девушка посмотрела на свои поношенные джинсы и вышиванку, на тяжёлые берцы. Вот так история. Я же буду там смотреться, как лось на балете.
Но напарник смотрел так ожидающе, с таким неподдельным теплом, что отказать не вышло. Кивок должен был выглядеть уверенным.
«Ресторан» оказался небольшим заведением с крашеными в зелёный цвет стенами, клетчатыми занавесками и стойкой, за которой стоял усатый Юра. Пахло густым борщом, тмином и чем-то жареным. Уютно. Но внутри всё равно сжалось, когда уселись за столик у окна.
К ним подошёл молодой официант с отсутствующим взглядом. Щёлкнул ручкой, глядя в свой блокнотик. — Заказывайте.
Алёна растерянно уставилась в меню. Названия блюд сливались в одно пятно. Палец ткнул в первую попавшуюся строчку.
Официант терпеливо ждал, не глядя на неё.
— Она будет борщ и гречку с гуляшом, — спокойно сказал Иван. — И два компота. Всё, спасибо.
Тот кивнул и удалился. Лейтенант перевёл на спутницу тёплый взгляд. — Здесь кормят как в столовой, зато вкусно, сытно и не разоришься.
Телефон был тут как тут. «Спасибо».
— Не за что. Я же тебя притащил на это шапито с призраком.
Иван откинулся на спинку стула, и по лицу расплылась ухмылка. — Представляешь, если бы этот наш «призрак» и правда был призраком? Сидел бы сейчас с нами за столом, требовал свою порцию гречки и ворчал, что гуляш не такой, как при жизни.
Уголки губ Алёны дрогнули. Пальцы полетели по экрану. «Призраки предпочитают кутью. И то на поминках. А насвистывать в пустом подвале — это уже дурной тон».
Иван рассмеялся, и этот звук был таким тёплым и живым, что о комплексах на секунду забылось.
В этот момент в его кармане завибрировал телефон. Мужчина достал аппарат, взглянул на экран, и лицо стало серьёзным. — Прости, одно дело, — сказал он и поднялся. Вышел из заведения.
Алёна смотрела вслед, и в горле встал ком. Дело. Срочное. А я…, а счёт? Судорожный поиск кошелька в кармане. Тысяча рублей. Может, и хватит на два борща… Но если он заказывал что-то дорогое? Уму непостижимо, до чего же я глупа!
Просидела, сжимая в коленях салфетку, и каждая секунда тянулась как час. Через пару минут дверь открылась, и вернулся Иван. Но не один. В его руках был небольшой, но яркий букет. Не розы, не лилии. Рыжие, оранжевые, жёлтые хризантемы, похожие на маленькие солнца, обёрнутые в простую коричневую бумагу.
Протянул его ей, немного смущённый. — Это… чтобы не только у призраков были поводы для веселья.
Алёна замерла. Смотрела на цветы, потом на него. Никто. Никто никогда не дарил цветов. Даже в деревне, даже на день рождения. Бабушка дарила полезные травы, отец — новый нож для трав. Медленно, почти не веря, протянула руки и взяла букет. Стебли были прохладными, бумага шуршала. Прижала его к груди, чувствуя, как по щекам ползут предательские мурашки. Голова опустилась, пряча лицо в цветах, и потянулась за телефоном. Написала одно слово, показала ему.
«Спасибо».
***
Иван довёз Алёну до хостела. В машине пахло кофе и теперь ещё — сладковатым, пыльным ароматом хризантем. Она сидела, прижимая к себе букет, как сомневающаяся в своей удаче белка с орехом.
Остановив машину у знакомого подъезда. — Ну вот и дома, — сказал мягко.
Она кивнула, разворачиваясь, чтобы открыть дверь. Но он мягко коснулся плеча, заставив её обернуться. Наклонился и быстро, почти невесомо, поцеловал в щёку, чуть ниже виска.
— Спокойной ночи, Алёна.
Кровь ударила в лицо. Она выскочила из машины и почти бегом бросилась к подъезду, не оборачиваясь, прижимая к сердцу цветы и чувствуя на щеке жгучий след от его поцелуя.
Следующие два дня пролетели в тумане усталости и ночных смен. Перед работой пила горький отвар из трав, чтобы не уснуть над шваброй. В столовой «Чистого Феникса» подошла к раздаче, где царила Татьяна Васильевна, пахнущая луком, лавровым листом и безграничным здравым смыслом.
Показала ей заранее написанное сообщение на телефоне: «Можно, кофе? Вместо компота».
Татьяна Васильевна, помешивая что-то в кастрюле, подняла на неё глаза и прищурилась. — Совсем, девочка, не спала? — спросила она, глядя на бледное лицо и синяки под глазами. — Глаза-то в кучку!
Просто кивнула, снова показав на экран: «Работа».
Повариха фыркнула, налила в кружку густой, тёмной жидкости и поставила перед ней с таким стуком, что кофе чуть не расплескался. — Ага… — протянула она, изучающе глядя на Алёну. — Знаем мы такую «работу». Кавалера, значит, нашла?
Залилась краской с макушки до пят. Пыталась смотреть в стол, но Татьяна Васильевна была неумолима.
