Для начала стоило зайти в таверну Стиго за оставленными там вещами. Нож, фляга, немного одежды, точильный камень, да игла с мотком грубой нити - не такие уж большие сокровища, но человеку небогатому не стоит бросать и такое. А потом - прочь из Столицы! Открыто уйти через ворота не получится, но всегда остаётся река. Хорошо бы наняться на какое-нибудь судно, тем более что работать со снастями ему не в первой. Пусть это будет даже не толстобрюхий парусник, идущий за мехами в княжества или за магическими камнями и специями на острова, сойдёт и речная галера, лишь бы завтра же убраться подальше. Как бы ни был зол на него Регент, мир велик, и найти на его просторах одного маленького человека невозможно, какой властью ни обладай. Можно будет уплыть, например, в царство Каррское, забыть ошибки прошлого и начать там новую жизнь!
Утро застало Норана на чердаке какого-то сарая, замёрзшим и вымокшим от пришедшего с реки тумана. Затянувшийся вчера до глубокой ночи обход причалов и таверн всё же увенчался успехом. Надежда на светлое будущее явилась ему в облике капитана "Счастливой Щуки", небольшой посудины, готовящейся к отплытию вверх по реке.
- Смотрю, Столица тебе совсем поперёк горла! – насмешливо объявил ему капитан, выслушав историю о безработном матросе и, видимо, уверившись, что имеет дело со скрывающимся от властей вором – Возьму гребцом. Оплата - миска супа да кружка пива дважды в день. Вздумаешь что-нибудь спереть на моём судне - вышвырну за борт. Если согласен, приходи завтра на "Щуку" до полудня. Опоздаешь - ждать не буду.
Капитан над ним откровенно издевался, но в том положении, в котором оказался Норан, следовало благодарить судьбу и за такое. Несколько дней тяжёлой работы с бесплатной кормёжкой, и можно будет сбежать с этого корыта вольным человеком и поискать что-нибудь получше.
Размяв руки и ноги, он натянул сапоги и спустился на улицу. Будет лучше отправиться на корабль немедленно, чем бродить по городу, рискуя встретиться с не в меру бдительными солдатами, решил он и, завернувшись в плащ, зашагал к реке.
Проходя мимо площади перед рыбным рынком, Норан понял, что ночи Харвис не продержался.
- Добрые горожане Столицы! – надрывал голос забравшийся на помост стражник – По приказу Его Могущества Регента, хранителя Державы, разыскивается мятежник, убийца и клятвопреступник по имени Норан из Анеристии, бывший моряк флота, отринувший воинскую клятву и обративший оружие против доблестных защитников страны и существующего порядка! Любой, кто поможет в его поимке, будет щедро награждён! Тот, кто укажет место, где укрывается этот преступник, получит один золотой лик, а тот, кто схватит живым и невредимым его самого, получит целых пять! Помогите поймать опасного преступника и разбогатейте! Добрые граждане...
Дальше Норан слушать не стал и, посильнее натянув капюшон плаща, заторопился в сторону причалов. Такой высокой наградой за свою голову в другое время стоило бы гордиться, но сейчас было просто страшно. Выдавший его удачливый доносчик сможет купить лошадь с седлом, умелый охотник за головами - приобрести магический предмет, а то и небольшой дом внутри городских стен, так что желающих будет хоть отбавляй. А учитывая, сколько народа в порту уже знает его в лицо...
Неприятности начались, когда до реки оставалось меньше двух кварталов.
- Эй, ты! Норан! – заорал шедший ему навстречу незнакомый здоровяк в кольчужной рубахе поверх куртки и с заплетённой в косу по обычаю северян бородой – А ну стой! Стоять, гад, а то зашибу!
Норан развернулся и побежал, краем глаза заметив, что громила рванул из-за пояса булаву и кинулся в погоню. Случайные прохожие разбегались с их пути, провожая обоих крепкой бранью.
- Это он! Хватай его! – прокричал преследователь, и на дороге вырос одноухий серый с шрамом на щеке, схватившийся за рукоять длинного меча. Норан, не дожидаясь, пока новый противник извлечёт клинок, бросился прямо на него, на бегу нанося удар кулаком в челюсть, и, не останавливаясь, припустил дальше. За спиной гремела ругань, и слышался топот уже двух пар сапог. Миновав ещё квартал и свернув за угол, он чуть было не врезался в группу стражников, с подозрением уставившихся на него.
- Помогите! – сказал он им, тяжело дыша после забега и тыкая пальцем себе за спину – Головорезы! Там! Грозят меня убить!
- Давайте, товьсь! – коротко бросил стражникам их командир и те, перехватив поудобнее оружие, рассыпались цепью поперёк улицы – А ты, парень, подожди с нами! – добавил он, заметив, что Норан собирается улизнуть, и крепко схватил его за воротник куртки – Сейчас посмотрим, что тут у тебя творится.
Выскочившие из-за угла с оружием в руках преследователи резко затормозили, увидев направленные на них острия копий.
- А ну, бросай железо! Быстро, не то шкуру попортим! – проорал им командир стражников из-за спин своих подчинённых. Громила-северянин выругался и отскочил назад, поднимая булаву, а его товарищ-черногорец бросил меч в ножны и схватился левой рукой за цепочку на своей шее.
- Не тому грозишь, десятник! Его хватай! – крикнул он, правой рукой указывая на Норана и, заметив, что тот вывернулся из хватки стражника, вытянул висевший на цепочке медный диск с изображением звериной лапы с растопыренными когтями – Тайная стража! Пропусти немедленно! С дороги, бараны, уйдёт же!
Не дожидаясь, что ответят его преследователям стражники, Норан побежал дальше по улице. Когда, миновав три перекрёстка, он обернулся назад, то обнаружил, что северянин и черногорец пропали.
Едва ли эта парочка так просто оставит меня в покое, — подумал он, быстрым шагом двигаясь к причалам. Он понятия не имел, что такое эта тайная стража, но был уверен, что со стороны стражи городской его преследователям ничего не грозит. Скорее уж они объединят силы в погоне за ним, а то и вовсе вызовут ещё людей на подмогу. Если здесь соберётся сотня-другая солдат, ему придётся плохо.
Выйдя на затянутый утренним туманом берег реки, он принялся искать глазами "Счастливую Щуку", уже сомневаясь, что подниматься на борт будет хорошей идеей. В конце концов, его преследователи не дураки и могут догадаться, что он стремится покинуть город по воде. Стоит им начать обыскивать корабли...
- Вот он! Стоять! Не уйдёшь! – оборвал его размышления крик за спиной. Обернувшись, он увидел давнишнюю парочку, бегущую к нему, размахивая оружием, и опрометью бросился вдоль пристаней.
- Держи убийцу! – раздалось сзади, когда в сотне шагов впереди из тумана показались фигуры стражников. Те бросились навстречу, опустив копья.
- Лодка! – осенило Норана, и он изо всех сил припустил навстречу солдатам, стремясь раньше них добраться до пристани, у дальнего конца которой покачивалась на мелкой волне последняя надежда на спасение. Получилось! Прогрохотав сапогами по доскам настила, он спрыгнул в утлую посудину, едва её не перевернув, рубанул мечом удерживавший её канат и схватился за вёсла, глядя на провожающих его отборной руганью преследователей. Не желая сдаваться так просто, громила-северянин вырвал из рук стражника копьё, разбежался вдоль причала и метнул его в удаляющегося беглеца. Поздно! Блеснувший начищенной сталью наконечник ударил в воду лишь чуть-чуть позади кормы, а пара десятков ударов вёсел унесли Норана в облака тумана.
Некоторое время он молча грёб, стремясь отойти подальше от берега, после чего бросил вёсла и вытянул ноги, отдыхая после погони. Расслабившись, он не сразу обратил внимание на вырастающую из стены тумана массивную тушу стоящего на якоре боевого корабля. И Норан, и матрос-часовой, устроившийся у основания бушприта, заметили друг друга почти одновременно.
- Эй, на лодке! – окликнул его моряк.
- Чего тебе?! – ответил он. Оставалась возможность, что матрос понятия не имеет об охоте на неудавшегося убийцу и хочет поговорить просто от скуки или по какому-то не имеющему отношения к облаве делу.
- Двигай к борту!
- Зачем? – течение неторопливо несло его прямо на корабль, до которого оставалось шагов тридцать.
- Приказ! Не велено покидать порт без проверки! Давай, лови конец! – матрос исчез за фальшбортом и вновь появился с канатом в руках.
Норан молча развернул лодку поперёк течения и налёг на вёсла.
- Ты куда! А ну, назад! – закричал матрос и, видя, что от его слов никакого толку, бросился к мачте. Над рекой разнёсся звук гонга.
- Эй, ты! Разворачивайся! Быстро ко мне! – прокричал вслед другой голос, когда корабль уже почти скрылся в тумане – Проклятие, уходит! Стреляйте!
Хлопнули арбалеты. Тяжёлая стрела ударила в борт и показала зазубренный наконечник с внутренней стороны, ещё одна плеснула по воде у кормы. "Мазилы!" - успел подумать Норан, когда третья стрела вонзилась ему в бедро, заставив бросить вёсла и скорчиться на дне лодки. Когда через несколько мгновений он поднял голову и осмотрелся, корабль уже исчез, оставив его в одиночестве среди тумана.
- Ты ещё здесь, парень?! – разбудил его чей-то голос – Да ты уже одной ногой в пустоте... Ох и тяжёлый! Вот так, давай, глотни! – в нос ударил запах крепкой браги, после чего по губам побежала холодная струйка – Да не разливай ты, пей, пока даю!
Норан попытался сфокусировать взгляд на говорившем и едва удержался от крика, увидев над собой обтянутое серой кожей лицо с жёлтыми глазами.
- Эй, эй, парень! Ты чего?! – удивился склонившийся над ним человек, нет, черногорская нелюдь – Это просто брага, приятель! Не вино, конечно, но тебе в самый раз.
Нет, разумеется, с ним говорила не бешеная магичка, и даже не оставшийся на пристани в Столице одноухий воин. Обыкновенный мужик, скорее, даже старик, с обветренным лицом без следа усов и бороды, густой сетью морщин вокруг глаз и выбивающимися из-под повязанного вокруг головы платка волосами цвета засохшей травы. Вместо воронёной чешуи одет в грубую холщовую рубаху и штаны, в руках - самодельная фляга из тыквы, из оружия - болтающийся на заменяющей ремень верёвке нож в простых деревянных ножнах. Выражение лица совсем не злое, скорее сочувствующее.
- На, глотни, говорю! – старик сунул ему флягу. Вкус у напитка оказался ожидаемо горький, но в голове после нескольких глотков слегка прояснилось.
- Благодарю! – сказал Норан, пытаясь сесть и ощущая под собой траву вместо деревянной лодочной скамьи – Где я?
- Эк тебя развезло, приятель! – ответил серый убирая флягу – Мать - Великая Нория это. Ты на её берегу, около моего дома. Тебя как звать то?
- Норан я... – ответил он, запоздало подумав, что стоило бы придумать себе новое имя. Пусть Столица и осталась позади, но мало ли.
- Просто Норан, значит, без роду и племени, Норан из Ниоткуда? – усмехнулся старик – Ладно, будем знакомы. Я Кон-рыбак, так меня называют. Кон'хо из Ар-Кат'туса, на самом деле, но всем тут на это наплевать. Встать то сможешь?
Он попытался согнуть ноги, но правое бедро тут же пронзила боль, и он застонал.
- Не можешь, так и скажи, приятель! – прокомментировал Кон'хо – Давай, держись за руку, если не хочешь ползти. Мой дом тут, рядом. Или так и собираешься валяться на берегу?
С помощью старого рыбака Норану удалось кое-как добраться до стоящего у опушки леса небольшого строения из брёвен. Проведя гостя внутрь, тот указал ему на кучу соломы в углу.
- Полежи пока тут. Я бы тебя за стол пригласил, как полагается, да ты и на табурете то не усидишь, всё равно на полу окажешься. Только это, смотри, приятель, как по нужде захочешь, уж будь добр, выползи на улицу. От тебя и так несёт как от падали. Погодь, сейчас пожрать принесу! – Кон'хо нырнул в дверной проём и исчез.
Ожидая его возвращения, Норан бегло осмотрел единственную комнату. Обставленная кособокой, явно самодельной мебелью, с очагом из кучи булыжников посередине и грубой крестьянской утварью, развешанной по стенам, она представляла бы собой типичное жилище бедняка, если бы не единственный предмет, своей ценой явно превосходивший всё остальное содержимое дома вместе взятое. На вбитых в бревно крюках покоилось странного вида копьё с длинным широким наконечником, больше похожим на короткий меч. Древко из потемневшего от времени дерева идеально прямое, без единой трещинки. А наконечник! Простому воину или моряку обычно редко удаётся увидеть работы лучших оружейников, но это, несомненно, была она. Блестящий отполированным металлом, без малейших следов ржавчины, покрытый причудливым узором из тонких волнистых линий, украшенный гравировкой в виде каких-то монстров и испорченный лишь несколькими небольшими зазубринами на острие, он куда уместнее смотрелся бы в зале дворца, а не в нищей халупе.
- Ну как, приятель, ещё не помер? – спросил его Кон'хо, заходя внутрь с сушёной рыбиной и ведром воды в руках – На, поешь, а то на роже написано, что не первый день голодаешь. Да расскажи, как тебя занесло в мои края.
Норан впился зубами в рыбу, одновременно обдумывая, как выставить себя в самом благоприятном свете. Если старый рыбак заподозрит в нём скрывающегося преступника, то дорогое копьё на стене запросто может оказаться у него между рёбер.
Реальная история была скучной и глупой. Скрывшись от военного корабля, капитан которого, положившись на меткость своих арбалетчиков, скорее всего даже не стал поднимать якорь, чтобы преследовать в тумане жалкую скорлупку, он первым делом занялся простреленной ногой. Отломить при помощи ножа наконечник и изготовить из запасной рубахи бинт было делом несложным, но вот извлечь стрелу из раны удалось только с третьей попытки, залив всю лодку собственной кровью. Кое-как наложив повязку, он некоторое время вяло работал вёслами, стремясь уйти подальше от города, после чего заснул, оставив лодку на волю течения. Весь следующий день он упрямо грёб вниз по реке, пока к вечеру его не свалили жар и слабость, а последующее время и вовсе помнил очень смутно.
- Я матросом был, на "Счастливой Щуке". – начал он свой рассказ, покончив с едой – Шли вниз от Норинома. Рулевой наш, рак варёный, то ли напился, то ли просто заснул, в общем, навёл нас ночью на мель. В зубы бы дать за такое, да только он тогда же пропал, за борт выпал, наверное, при столкновении, да и утонул. Выбрались мы на берег, все два десятка человек, стали лагерем. Капитан хотел "Щуку" с грунта сдёрнуть, два дня и так пытались, и этак, ни в какую. А вечером третьего дня напали на нас какие-то, разбойники, или мятежники, сожри их акула, не знаю. Без всяких разговоров засыпали стрелами.
- А вы что? Ты, я смотрю, не новичок в бою. Меч твой, и руки... Остальные, поди, тоже не ягнята.
- Да там бы отбиться никто не смог, половину наших первым же залпом уложили! Я, вон, стрелу в ногу получил. Добрался с ещё одним парнем до лодки, и в реку. Остальных, наверное, перебили.
- А товарищ твой где?
- Он тоже ранен был, умер в ту же ночь. Я его за борт скинул. Сил не было делать мешок, привязывать груз и всё такое. От раны совсем ослаб, не помню, что дальше было. К тебе я как попал?
- Нория привела! – улыбнулся рыбак – Увидел, лодка идёт, вроде ничья. Зачем, думаю, добру пропадать, догнал, взял на буксир, а там ты. Всё ж человек, живое дыхание. Опять же, если тебя накормлю, напою, не обеднею, мать-Нория мне в сети вдвойне вернёт. Вот и привёз.
***
Утро застало Норана на чердаке какого-то сарая, замёрзшим и вымокшим от пришедшего с реки тумана. Затянувшийся вчера до глубокой ночи обход причалов и таверн всё же увенчался успехом. Надежда на светлое будущее явилась ему в облике капитана "Счастливой Щуки", небольшой посудины, готовящейся к отплытию вверх по реке.
- Смотрю, Столица тебе совсем поперёк горла! – насмешливо объявил ему капитан, выслушав историю о безработном матросе и, видимо, уверившись, что имеет дело со скрывающимся от властей вором – Возьму гребцом. Оплата - миска супа да кружка пива дважды в день. Вздумаешь что-нибудь спереть на моём судне - вышвырну за борт. Если согласен, приходи завтра на "Щуку" до полудня. Опоздаешь - ждать не буду.
Капитан над ним откровенно издевался, но в том положении, в котором оказался Норан, следовало благодарить судьбу и за такое. Несколько дней тяжёлой работы с бесплатной кормёжкой, и можно будет сбежать с этого корыта вольным человеком и поискать что-нибудь получше.
Размяв руки и ноги, он натянул сапоги и спустился на улицу. Будет лучше отправиться на корабль немедленно, чем бродить по городу, рискуя встретиться с не в меру бдительными солдатами, решил он и, завернувшись в плащ, зашагал к реке.
Проходя мимо площади перед рыбным рынком, Норан понял, что ночи Харвис не продержался.
- Добрые горожане Столицы! – надрывал голос забравшийся на помост стражник – По приказу Его Могущества Регента, хранителя Державы, разыскивается мятежник, убийца и клятвопреступник по имени Норан из Анеристии, бывший моряк флота, отринувший воинскую клятву и обративший оружие против доблестных защитников страны и существующего порядка! Любой, кто поможет в его поимке, будет щедро награждён! Тот, кто укажет место, где укрывается этот преступник, получит один золотой лик, а тот, кто схватит живым и невредимым его самого, получит целых пять! Помогите поймать опасного преступника и разбогатейте! Добрые граждане...
Дальше Норан слушать не стал и, посильнее натянув капюшон плаща, заторопился в сторону причалов. Такой высокой наградой за свою голову в другое время стоило бы гордиться, но сейчас было просто страшно. Выдавший его удачливый доносчик сможет купить лошадь с седлом, умелый охотник за головами - приобрести магический предмет, а то и небольшой дом внутри городских стен, так что желающих будет хоть отбавляй. А учитывая, сколько народа в порту уже знает его в лицо...
Неприятности начались, когда до реки оставалось меньше двух кварталов.
- Эй, ты! Норан! – заорал шедший ему навстречу незнакомый здоровяк в кольчужной рубахе поверх куртки и с заплетённой в косу по обычаю северян бородой – А ну стой! Стоять, гад, а то зашибу!
Норан развернулся и побежал, краем глаза заметив, что громила рванул из-за пояса булаву и кинулся в погоню. Случайные прохожие разбегались с их пути, провожая обоих крепкой бранью.
- Это он! Хватай его! – прокричал преследователь, и на дороге вырос одноухий серый с шрамом на щеке, схватившийся за рукоять длинного меча. Норан, не дожидаясь, пока новый противник извлечёт клинок, бросился прямо на него, на бегу нанося удар кулаком в челюсть, и, не останавливаясь, припустил дальше. За спиной гремела ругань, и слышался топот уже двух пар сапог. Миновав ещё квартал и свернув за угол, он чуть было не врезался в группу стражников, с подозрением уставившихся на него.
- Помогите! – сказал он им, тяжело дыша после забега и тыкая пальцем себе за спину – Головорезы! Там! Грозят меня убить!
- Давайте, товьсь! – коротко бросил стражникам их командир и те, перехватив поудобнее оружие, рассыпались цепью поперёк улицы – А ты, парень, подожди с нами! – добавил он, заметив, что Норан собирается улизнуть, и крепко схватил его за воротник куртки – Сейчас посмотрим, что тут у тебя творится.
Выскочившие из-за угла с оружием в руках преследователи резко затормозили, увидев направленные на них острия копий.
- А ну, бросай железо! Быстро, не то шкуру попортим! – проорал им командир стражников из-за спин своих подчинённых. Громила-северянин выругался и отскочил назад, поднимая булаву, а его товарищ-черногорец бросил меч в ножны и схватился левой рукой за цепочку на своей шее.
- Не тому грозишь, десятник! Его хватай! – крикнул он, правой рукой указывая на Норана и, заметив, что тот вывернулся из хватки стражника, вытянул висевший на цепочке медный диск с изображением звериной лапы с растопыренными когтями – Тайная стража! Пропусти немедленно! С дороги, бараны, уйдёт же!
Не дожидаясь, что ответят его преследователям стражники, Норан побежал дальше по улице. Когда, миновав три перекрёстка, он обернулся назад, то обнаружил, что северянин и черногорец пропали.
Едва ли эта парочка так просто оставит меня в покое, — подумал он, быстрым шагом двигаясь к причалам. Он понятия не имел, что такое эта тайная стража, но был уверен, что со стороны стражи городской его преследователям ничего не грозит. Скорее уж они объединят силы в погоне за ним, а то и вовсе вызовут ещё людей на подмогу. Если здесь соберётся сотня-другая солдат, ему придётся плохо.
Выйдя на затянутый утренним туманом берег реки, он принялся искать глазами "Счастливую Щуку", уже сомневаясь, что подниматься на борт будет хорошей идеей. В конце концов, его преследователи не дураки и могут догадаться, что он стремится покинуть город по воде. Стоит им начать обыскивать корабли...
- Вот он! Стоять! Не уйдёшь! – оборвал его размышления крик за спиной. Обернувшись, он увидел давнишнюю парочку, бегущую к нему, размахивая оружием, и опрометью бросился вдоль пристаней.
- Держи убийцу! – раздалось сзади, когда в сотне шагов впереди из тумана показались фигуры стражников. Те бросились навстречу, опустив копья.
- Лодка! – осенило Норана, и он изо всех сил припустил навстречу солдатам, стремясь раньше них добраться до пристани, у дальнего конца которой покачивалась на мелкой волне последняя надежда на спасение. Получилось! Прогрохотав сапогами по доскам настила, он спрыгнул в утлую посудину, едва её не перевернув, рубанул мечом удерживавший её канат и схватился за вёсла, глядя на провожающих его отборной руганью преследователей. Не желая сдаваться так просто, громила-северянин вырвал из рук стражника копьё, разбежался вдоль причала и метнул его в удаляющегося беглеца. Поздно! Блеснувший начищенной сталью наконечник ударил в воду лишь чуть-чуть позади кормы, а пара десятков ударов вёсел унесли Норана в облака тумана.
Некоторое время он молча грёб, стремясь отойти подальше от берега, после чего бросил вёсла и вытянул ноги, отдыхая после погони. Расслабившись, он не сразу обратил внимание на вырастающую из стены тумана массивную тушу стоящего на якоре боевого корабля. И Норан, и матрос-часовой, устроившийся у основания бушприта, заметили друг друга почти одновременно.
- Эй, на лодке! – окликнул его моряк.
- Чего тебе?! – ответил он. Оставалась возможность, что матрос понятия не имеет об охоте на неудавшегося убийцу и хочет поговорить просто от скуки или по какому-то не имеющему отношения к облаве делу.
- Двигай к борту!
- Зачем? – течение неторопливо несло его прямо на корабль, до которого оставалось шагов тридцать.
- Приказ! Не велено покидать порт без проверки! Давай, лови конец! – матрос исчез за фальшбортом и вновь появился с канатом в руках.
Норан молча развернул лодку поперёк течения и налёг на вёсла.
- Ты куда! А ну, назад! – закричал матрос и, видя, что от его слов никакого толку, бросился к мачте. Над рекой разнёсся звук гонга.
- Эй, ты! Разворачивайся! Быстро ко мне! – прокричал вслед другой голос, когда корабль уже почти скрылся в тумане – Проклятие, уходит! Стреляйте!
Хлопнули арбалеты. Тяжёлая стрела ударила в борт и показала зазубренный наконечник с внутренней стороны, ещё одна плеснула по воде у кормы. "Мазилы!" - успел подумать Норан, когда третья стрела вонзилась ему в бедро, заставив бросить вёсла и скорчиться на дне лодки. Когда через несколько мгновений он поднял голову и осмотрелся, корабль уже исчез, оставив его в одиночестве среди тумана.
***
- Ты ещё здесь, парень?! – разбудил его чей-то голос – Да ты уже одной ногой в пустоте... Ох и тяжёлый! Вот так, давай, глотни! – в нос ударил запах крепкой браги, после чего по губам побежала холодная струйка – Да не разливай ты, пей, пока даю!
Норан попытался сфокусировать взгляд на говорившем и едва удержался от крика, увидев над собой обтянутое серой кожей лицо с жёлтыми глазами.
- Эй, эй, парень! Ты чего?! – удивился склонившийся над ним человек, нет, черногорская нелюдь – Это просто брага, приятель! Не вино, конечно, но тебе в самый раз.
Нет, разумеется, с ним говорила не бешеная магичка, и даже не оставшийся на пристани в Столице одноухий воин. Обыкновенный мужик, скорее, даже старик, с обветренным лицом без следа усов и бороды, густой сетью морщин вокруг глаз и выбивающимися из-под повязанного вокруг головы платка волосами цвета засохшей травы. Вместо воронёной чешуи одет в грубую холщовую рубаху и штаны, в руках - самодельная фляга из тыквы, из оружия - болтающийся на заменяющей ремень верёвке нож в простых деревянных ножнах. Выражение лица совсем не злое, скорее сочувствующее.
- На, глотни, говорю! – старик сунул ему флягу. Вкус у напитка оказался ожидаемо горький, но в голове после нескольких глотков слегка прояснилось.
- Благодарю! – сказал Норан, пытаясь сесть и ощущая под собой траву вместо деревянной лодочной скамьи – Где я?
- Эк тебя развезло, приятель! – ответил серый убирая флягу – Мать - Великая Нория это. Ты на её берегу, около моего дома. Тебя как звать то?
- Норан я... – ответил он, запоздало подумав, что стоило бы придумать себе новое имя. Пусть Столица и осталась позади, но мало ли.
- Просто Норан, значит, без роду и племени, Норан из Ниоткуда? – усмехнулся старик – Ладно, будем знакомы. Я Кон-рыбак, так меня называют. Кон'хо из Ар-Кат'туса, на самом деле, но всем тут на это наплевать. Встать то сможешь?
Он попытался согнуть ноги, но правое бедро тут же пронзила боль, и он застонал.
- Не можешь, так и скажи, приятель! – прокомментировал Кон'хо – Давай, держись за руку, если не хочешь ползти. Мой дом тут, рядом. Или так и собираешься валяться на берегу?
С помощью старого рыбака Норану удалось кое-как добраться до стоящего у опушки леса небольшого строения из брёвен. Проведя гостя внутрь, тот указал ему на кучу соломы в углу.
- Полежи пока тут. Я бы тебя за стол пригласил, как полагается, да ты и на табурете то не усидишь, всё равно на полу окажешься. Только это, смотри, приятель, как по нужде захочешь, уж будь добр, выползи на улицу. От тебя и так несёт как от падали. Погодь, сейчас пожрать принесу! – Кон'хо нырнул в дверной проём и исчез.
Ожидая его возвращения, Норан бегло осмотрел единственную комнату. Обставленная кособокой, явно самодельной мебелью, с очагом из кучи булыжников посередине и грубой крестьянской утварью, развешанной по стенам, она представляла бы собой типичное жилище бедняка, если бы не единственный предмет, своей ценой явно превосходивший всё остальное содержимое дома вместе взятое. На вбитых в бревно крюках покоилось странного вида копьё с длинным широким наконечником, больше похожим на короткий меч. Древко из потемневшего от времени дерева идеально прямое, без единой трещинки. А наконечник! Простому воину или моряку обычно редко удаётся увидеть работы лучших оружейников, но это, несомненно, была она. Блестящий отполированным металлом, без малейших следов ржавчины, покрытый причудливым узором из тонких волнистых линий, украшенный гравировкой в виде каких-то монстров и испорченный лишь несколькими небольшими зазубринами на острие, он куда уместнее смотрелся бы в зале дворца, а не в нищей халупе.
- Ну как, приятель, ещё не помер? – спросил его Кон'хо, заходя внутрь с сушёной рыбиной и ведром воды в руках – На, поешь, а то на роже написано, что не первый день голодаешь. Да расскажи, как тебя занесло в мои края.
Норан впился зубами в рыбу, одновременно обдумывая, как выставить себя в самом благоприятном свете. Если старый рыбак заподозрит в нём скрывающегося преступника, то дорогое копьё на стене запросто может оказаться у него между рёбер.
Реальная история была скучной и глупой. Скрывшись от военного корабля, капитан которого, положившись на меткость своих арбалетчиков, скорее всего даже не стал поднимать якорь, чтобы преследовать в тумане жалкую скорлупку, он первым делом занялся простреленной ногой. Отломить при помощи ножа наконечник и изготовить из запасной рубахи бинт было делом несложным, но вот извлечь стрелу из раны удалось только с третьей попытки, залив всю лодку собственной кровью. Кое-как наложив повязку, он некоторое время вяло работал вёслами, стремясь уйти подальше от города, после чего заснул, оставив лодку на волю течения. Весь следующий день он упрямо грёб вниз по реке, пока к вечеру его не свалили жар и слабость, а последующее время и вовсе помнил очень смутно.
- Я матросом был, на "Счастливой Щуке". – начал он свой рассказ, покончив с едой – Шли вниз от Норинома. Рулевой наш, рак варёный, то ли напился, то ли просто заснул, в общем, навёл нас ночью на мель. В зубы бы дать за такое, да только он тогда же пропал, за борт выпал, наверное, при столкновении, да и утонул. Выбрались мы на берег, все два десятка человек, стали лагерем. Капитан хотел "Щуку" с грунта сдёрнуть, два дня и так пытались, и этак, ни в какую. А вечером третьего дня напали на нас какие-то, разбойники, или мятежники, сожри их акула, не знаю. Без всяких разговоров засыпали стрелами.
- А вы что? Ты, я смотрю, не новичок в бою. Меч твой, и руки... Остальные, поди, тоже не ягнята.
- Да там бы отбиться никто не смог, половину наших первым же залпом уложили! Я, вон, стрелу в ногу получил. Добрался с ещё одним парнем до лодки, и в реку. Остальных, наверное, перебили.
- А товарищ твой где?
- Он тоже ранен был, умер в ту же ночь. Я его за борт скинул. Сил не было делать мешок, привязывать груз и всё такое. От раны совсем ослаб, не помню, что дальше было. К тебе я как попал?
- Нория привела! – улыбнулся рыбак – Увидел, лодка идёт, вроде ничья. Зачем, думаю, добру пропадать, догнал, взял на буксир, а там ты. Всё ж человек, живое дыхание. Опять же, если тебя накормлю, напою, не обеднею, мать-Нория мне в сети вдвойне вернёт. Вот и привёз.
