- Спасибо тебе, друг! – попытался поблагодарить его Норан – Ты мне жизнь спас, понимаю. Чем смогу...
- Да ничем ты не сможешь. – оборвал Кон'хо – Кошелёк твой пуст, а твои последние штаны или меч... Я же не разбойник, приятель. Так что не благодари. Просто быстрей поправляйся, вставай на ноги и иди своей дорогой.
Следующие несколько дней Норан почти безвылазно провёл на куче соломы, с трудом поднимаясь только чтобы, превозмогая боль в ноге, доковылять до ближайших кустов. Кон'хо каждое утро помогал ему сменить повязку на ноге, выдавал ведро воды, немного рыбы и пару лепёшек, после чего исчезал до самого вечера, и только изредка с улицы доносился плеск вёсел, скрип вытаскиваемой на берег лодки или стук топора. По возвращении старый рыбак готовил для себя и своего гостя столь же нехитрый ужин, после чего заваливался спать у противоположной стены на такую же соломенную постель. Однажды Норан, которого неизменно поражал мерзкий вкус лепёшек, спросил, из чего они.
- А ты по белому хлебу соскучился, приятель? – ответил ему Кон'хо – Водоросли это. Мука то денег стоит, да и везти её путь неблизкий. А речную траву Нория бесплатно даёт.
- Путь неблизкий? – заинтересовался Норан – Ты что, один во всей округе, рядом вообще больше никто не живёт?
- Почему нет, живут, куда им деться. День вниз по течению и на берегу целая крепость стоит и деревня с рынком при ней. Обратно вот только на вёслах дня полтора добираться, а то и все два. Только я там редко бываю. Рыбу в гарнизон продам, куплю соли да ещё чего по хозяйству и домой. – старик пустился в длительные рассуждения о дороговизне товаров.
- А чего ты прямо там не живёшь! – спросил его Норан – Река что тут, что здесь, одна и та же. А там и рынок под бортом, и безопаснее рядом с крепостью.
- Эх, парень! – грустно усмехнулся рыбак – Посмотри, кто я, а кто они. Это ты вежливый попался, а там каждый второй меня в лицо нелюдью кличет.
- Послушай, Конхо! – Норан никак не мог придумать, как сказать правду и при этом не обидеть своего спасителя – Я тебя уважаю и оскорблять не хочу, но по тебе сразу видно, что ты не человек.
- Я? А ты не поленись, дойди до реки да глянь на своё отражение! – в его голосе было больше усталости, чем обиды – Давай, посмотри на себя. Кожа как пергамент, нос картошкой, вместо ушей обрубки, морда, вон, вся шерстью заросла, как у дикого зверя, и поперёк себя шире. А поживёшь с моё, так вовсе в скрюченный скелет превратишься. Так что вот ты этот самый недочеловек и есть. Тфу! – он отвернулся, бормоча ругательства.
Следующим вечером он попытался продолжить этот разговор, как бы между прочим спросив старого рыбака, как тот оказался в такой дали от родины.
- Что ты вообще знаешь о Десяти Звёздах? – ответил тот вопросом на вопрос.
- Города среди пиков Чёрных гор, где живёт твой народ. Родина множества знаменитых магов. И нынешний регент тоже оттуда. – ответил он.
Вообще, про провинцию Черногорье ходило множество противоречивых слухов. Одни славили богатство и могучую магию главного города тех мест с чуждым для уха названием Арнайкотт и утверждали, что там даже самые бедные дома в морозы согревает не очаг с горящими дровами, а волшебные камни, от жара которых даже самая суровая зима превращается в лето. Другие же утверждали, что горные города - место гиблое и любой чужак там рискует угодить в пыточные подвалы местных магов, которые подвергают своих жертв жутким мучениям, чтобы извлечь из них силу для своих таинственных опытов.
- В горах? Ха! В горах нет ничего, кроме камня, снега, пепла и подземного огня. Рассказывают, что там водятся чудовища, но это всё брехня, приятель. Никакая живность там не протянет и месяца. Города стоят внизу, в предгорьях, где снег не лежит круглый год, есть деревья, трава и можно пасти овец. Я сам ходил там со стадами, когда был молод. А потом пришёл ваш Владыка, и аристократы из Круга Достойных сказали - "бери копьё и пошли с нами, парень, время защищать свою землю". Нет, не это копьё, конечно! – Кон'хо перехватил взгляд гостя в сторону висящего на стене великолепного оружия – На такое у меня никогда не хватило бы денег, ни тогда, ни сейчас, а в арсеналах можно найти только всякий хлам вроде твоего меча. Это я получил после своей первой битвы. Знаешь, многие молодые воины ищут славы, а вот меня она нашла сама. Какой-то важный генерал умудрился вылететь из седла прямо передо мной и рухнуть на мою деревяшку, пробив себя насквозь. Его красивая кольчуга просто порвалась, как старая тряпка! Я тогда снял с него отличный кинжал с серебряной рукоятью. Там был ещё позолоченный шлем, тоже, видать, цены немалой, но его подобрал кто-то ещё. После боя меня вызвал сам господин Рой'нау. Поприветствовал перед всеми с уважением, назвал с почётом, кратким именем. Ты, говорит, Кон, победил славного воина и опасного врага, но сломал в его теле своё копьё, так что возьми взамен моё!
- А что почётного в кратком имени? Хотел бы честь оказать, назвал бы Конхо из Аркатуса. Вы же с ним не друзья, пиво вместе не пили.
- Ничего ты не понимаешь, приятель, да и произношение у тебя никуда не годится. Окончание "хо" в имени значит, что у его носителя магического дара ни на пол-пальца. Назови господин Рой'нау меня Кон'хо, это было бы всё равно что Кон-бездарь по-вашему. Как в лицо плюнуть, какая уж тут честь. А он меня и поименовал уважительно, и копьё своё собственное подарил. Вот это самое, что ты сейчас видишь. Вообще, хороший он командир был. Другой аристократ Высоких Линий на любого, у кого дара нет, как на барана посмотрит, а Рой'нау к солдату и обратится как к человеку, и в обиду зря не даст.
- Слушай! – заинтересовался Норан – А "нау" в его имени значит, что он аристократ?
- Это, вроде как, название рода. Должно ко всем его предкам добавляться.
- А имя "Наринэ" что означает? – спросил он, вспомнив, как звали магичку-серую, с которой начались его злоключения.
- Нарин'нэ, ты хотел сказать? "Нэ" это женское окончание, очень редкое. Указывает на простолюдинку-одарённую. Ну, то есть, со способностями к магии.
- А почему редкое?
- Такие, они это... Пропадают... Часто... И пацаны, и девчонки. До двенадцати лет почти и не доживает никто.
- Почему?
- Ни почему. Такие разговоры беду призывают. – Кон'хо сделал странный жест рукой около своей головы, словно отгоняя кого-то от своего затылка – Что там, что здесь. Так что я и сам молчу, и тебе советую.
- Ладно, воля твоя. А как тебя в Приречье занесло, почти у самого моря, ответишь?
- Сюда то? А вот как. Владыка меньше чем через два месяца вернулся с войском вдвое больше прежнего, и наши главные просто струсили. Круг склонился перед ним без боя, выплатил дань. Аристократам что, у них серебра да золота полные подвалы, им всё ни по чём, приятель. А я... Воины с юга съели моих овец, кинжал тот, в бою взятый, отобрали, да и почти всё хоть немного ценное. Я только наконечник копья, что мне Рой'нау подарил, припрятал. Пусть, думаю, хоть совсем со спины шкуру спустят, но память о своей славе не отдам. А дальше, что мне там делать с пустыми руками, приятель? Я и ушёл на юг. Мы теперь всё равно одна Держава, а тут и в землю палку воткнёшь - прорастёт, и реки круглый год не замерзают, и рыбы да дичи немерено. Здесь сеть моя никогда не пустует, вон, вчера ещё и в силок зайца взял, а у нас... Скорее бы меня барс горный самого изловил, какая уж там охота. Так тут и остался.
- Не боишься своё сокровище в открытую на стене то держать? Я видел, как человеку перерезали глотку и ради меньшего.
- А откуда тут лихие люди? Это ж остров! – ответил Кон'хо и, заметив на лице собеседника недоумение, добавил – Ты в лес зайди поглубже, там протока. И брода через неё ни одного нету.
- Понятно. Тебе здесь не одиноко?
- Если захочу в таверне языком почесать, денёк вёслами поработаю и всего делов. А вообще, ну их всех в омут. Привык я так жить, иначе и не хочу.
- Скажи, а до ближайшего порта отсюда далеко? - спросил Норан старого рыбака на одиннадцатый день своего пребывания в его жилище. Раненая нога хоть и напоминала о себе при слишком резких движениях, но уже не превращала ходьбу в пытку, так что он чувствовал в себе силы вновь отправиться в путь.
- Около Скарии есть причал, приятель. – ответил Кон'хо – Это день на лодке в сторону моря. Но это не для тебя.
- Почему?
- Ты же на судно наняться хочешь, ведь так? Скария маленькая, десятков пять солдат в крепости, раза четыре по столько же деревенских. Туда почти никто не заходит. Тебе нужен большой порт, где стоит много кораблей.
- А есть такой рядом?
- Есть. Дня четыре вверх Талном стоит. И Ханистия у моря, отсюда дня два или три.
- О! Ханистию я знаю. Был там кучу раз. До неё дорога есть?
- Пешком, значит, пойдёшь, а лодку оставишь? – улыбнулся Кон'хо – Вот это дело. Дорога есть. Как будешь на левом берегу, становись к матушке-Нории спиной и иди куда глаза глядят, там недалеко. А дальше вниз по течению, мимо Скарии и дальше.
- Благодарю тебя, друг. Не окажешь последнюю услугу? Отвезёшь на тот берег? А лодку, на которой я пришёл, забирай. Тебе нужнее.
- Отвезу, приятель, отвезу. Завтра по утру, согласен? Ещё и пожрать дам в дорогу, хорошему человеку отчего не помочь?
Ещё задолго до полудня Норан вышел на дорогу и зашагал по утоптанной до каменной твёрдости земле в сторону морского побережья. Настроение было превосходным. Пригревало солнце, меч привычно колотил по левому бедру, рана в правом почти не доставляла неудобств, а плечо оттягивали завёрнутые вместе с флягой в плащ два копчёных карпа, подаренные старым рыбаком на прощание. Можно было смело сказать, что жизнь налаживается.
Интересно, — подумал он, бодро переставляя ноги, — как там поживает в Столице Регент и его гвардейцы? Те два типа, что преследовали его в порту, наверняка доложили, что он скрылся от них по реке, а моряки с этого на беду встретившегося ему в тумане корабля - что пристрелили проходившего мимо них на лодке неизвестного. Наверняка именно "пристрелили", а не "обстреляли", они же видели, как он упал, так почему бы не похвастаться перед начальством своей меткостью? Тем более, если они скажут, что не убили его и при этом не стали преследовать лодку, их наверняка накажут и они об этом прекрасно знают. Так что Регент должен довольно потирать руки, сидя на своём троне, или где он там обычно сидит, в уверенности, что все посмевшие поднять руки на его ненаглядную малышку Нарин'нэ давно мертвы. А сам Норан тем временем наймётся в Ханистии на корабль и уйдёт туда, где его точно уже не достанут.
Некоторое время он шёл, предаваясь радостным мыслям, после чего, выбрав залитую солнечным светом поляну с мягкой травой, решительно свернул с дороги, уселся на скинутую куртку и запустил зубы в рыбину. После множества съеденных им за последние дни лепёшек из водорослей и засушенной на солнце речной мелочи, пахнущий дымом свежий закопчённый карп без малейшего следа обычной на кораблях гнили и плесени показался ему лучшим блюдом из всех, что он когда-либо пробовал.
Отвлёк от наслаждения едой его только донёсшийся со стороны, откуда он только что пришёл, глухой стук копыт. Норан торопливо собрал вещи, встал и обнаружил выходящую на поляну странную группу. Впереди ехали двое всадников, чья одежда и снаряжение несомненно выдавали в них людей, живущих мечом. Выглядели они весьма беспечно - щиты, вместо того чтобы висеть "по-походному" на ремнях за спиной своих владельцев, привязаны к сёдлам, шлемы болтаются на поясах, лица беззаботные, лишённые даже малейшего следа тревоги или настороженности. Следом за ними пешком шёл третий, в такой же, как у первых двух, одежде, с усталым угрюмым лицом, сгибающийся под тяжестью закинутых за спину арбалета и внушительного свёртка, в котором можно было угадать комплект конской сбруи.
Заметив стоящего в высокой траве Норана, один из всадников пришпорил лошадь и, подъехав на длину копья, принялся внимательно его изучать. По всей видимости, увиденное его вполне удовлетворило, потому что губы воина расплылись в приветливой улыбке.
- Доброго пути, почтенный! – сказал он – Куда идёшь? В Скарию?
- И тебе доброго, брат-воин! Иду в Ханистию. Не подскажешь, далеко до неё?
- Пешком? – всадник задумчиво закатил глаза и почесал бороду – Дня за три дойдёшь, может за четыре. Ты наёмник?
- Вроде того. Арбалетчик, полный срок во флоте Владыки. На днях отслужил своё и сошёл на берег, теперь вроде как сам по себе.
- Понятно. Меня зовут Левин, Левин из Талнома. Это Суларо. – воин указал на второго всадника – А вот тот прогадивший лошадь болван - Даверс.
- Я Ревис из Норинома. – предпочёл назваться вымышленным именем Норан. Мало ли, вдруг расторопные столичные чиновники успели разослать приказ о его аресте до того, как его якобы застрелили на реке?
- Будем знакомы, брат-воин. Мы едем в Скарию, возвращаемся с патруля. Пойдёшь с нами? Всё равно из-за нашего обделённого умишком товарища мы еле движемся. У меня в седельной сумке есть хлеб, сыр и фляжка с крепкой брагой. Я угощу тебя в пути, а ты расскажешь нам новости из большого мира, идёт?
Норан без колебаний принял предложение. Новые спутники не выглядели хоть сколько нибудь угрожающими, а с учётом печального состояния его кошелька перспектива поесть бесплатно выглядела весьма привлекательно.
Первым делом двое его новых знакомых, неприятно поразив его своим отношением к произошедшему, со смехом поведали ему историю своего третьего спутника. Все они были солдатами гарнизона Скарии, отправленными патрулировать дорогу на север, якобы из-за замеченных там каких-то подозрительных личностей.
- Да чушь это всё! – высказался по этому поводу Суларо – Я тут служу уже четыре года, и ни разу даже завалящего разбойника не встречал!
Они доехали до самого Талнома и уже возвращались обратно, когда в одну ночь случилось два происшествия. Первым, которое, строго говоря, сделало второе возможным, был тот бесславный факт, что оставленный в ночной караул Даверс заснул на посту. Совершенно случайно проснувшийся через некоторое время Левин обнаружил не только забывшего свой долг часового, но и пропажу своей лошади, наполовину съеденый каким-то хищником труп которой был обнаружен по утру в близлежащем овраге. Единогласным решением виновник этой потери был лишён его собственного транспорта в пользу пострадавшего по его вине товарища и теперь понуро плёлся в хвосте группы, несомненно предвкушая ожидающую его по возвращении взбучку.
Норан в ответ рассказал случай, когда вахтенный матрос с "Молота Владыки" был обнаружен спящим в "вороньем гнезде" и, будучи разбуженным, получил от капитана предложение немедленно перешагнуть через борт. Благодаря заступничеству команды наказание было заменено поркой, но столь суровой, что виновный потом более суток пролежал в беспамятстве. Настроение прослушавшего эту историю Даверса совершенно упало, вызвав насмешки у двух других солдат.
В целом, несмотря на приветливость, спутники произвели на Норана скорее неприятное впечатление. Рассказывая им истории, может быть, самую малость приукрашенные, о морских боях и походах, в которых ему довелось участвовать, и слушая, что они говорили в ответ, он осознал, что все трое, несмотря на годы службы, ни разу не побывали даже в самой мелкой стычке.
- Да ничем ты не сможешь. – оборвал Кон'хо – Кошелёк твой пуст, а твои последние штаны или меч... Я же не разбойник, приятель. Так что не благодари. Просто быстрей поправляйся, вставай на ноги и иди своей дорогой.
***
Следующие несколько дней Норан почти безвылазно провёл на куче соломы, с трудом поднимаясь только чтобы, превозмогая боль в ноге, доковылять до ближайших кустов. Кон'хо каждое утро помогал ему сменить повязку на ноге, выдавал ведро воды, немного рыбы и пару лепёшек, после чего исчезал до самого вечера, и только изредка с улицы доносился плеск вёсел, скрип вытаскиваемой на берег лодки или стук топора. По возвращении старый рыбак готовил для себя и своего гостя столь же нехитрый ужин, после чего заваливался спать у противоположной стены на такую же соломенную постель. Однажды Норан, которого неизменно поражал мерзкий вкус лепёшек, спросил, из чего они.
- А ты по белому хлебу соскучился, приятель? – ответил ему Кон'хо – Водоросли это. Мука то денег стоит, да и везти её путь неблизкий. А речную траву Нория бесплатно даёт.
- Путь неблизкий? – заинтересовался Норан – Ты что, один во всей округе, рядом вообще больше никто не живёт?
- Почему нет, живут, куда им деться. День вниз по течению и на берегу целая крепость стоит и деревня с рынком при ней. Обратно вот только на вёслах дня полтора добираться, а то и все два. Только я там редко бываю. Рыбу в гарнизон продам, куплю соли да ещё чего по хозяйству и домой. – старик пустился в длительные рассуждения о дороговизне товаров.
- А чего ты прямо там не живёшь! – спросил его Норан – Река что тут, что здесь, одна и та же. А там и рынок под бортом, и безопаснее рядом с крепостью.
- Эх, парень! – грустно усмехнулся рыбак – Посмотри, кто я, а кто они. Это ты вежливый попался, а там каждый второй меня в лицо нелюдью кличет.
- Послушай, Конхо! – Норан никак не мог придумать, как сказать правду и при этом не обидеть своего спасителя – Я тебя уважаю и оскорблять не хочу, но по тебе сразу видно, что ты не человек.
- Я? А ты не поленись, дойди до реки да глянь на своё отражение! – в его голосе было больше усталости, чем обиды – Давай, посмотри на себя. Кожа как пергамент, нос картошкой, вместо ушей обрубки, морда, вон, вся шерстью заросла, как у дикого зверя, и поперёк себя шире. А поживёшь с моё, так вовсе в скрюченный скелет превратишься. Так что вот ты этот самый недочеловек и есть. Тфу! – он отвернулся, бормоча ругательства.
Следующим вечером он попытался продолжить этот разговор, как бы между прочим спросив старого рыбака, как тот оказался в такой дали от родины.
- Что ты вообще знаешь о Десяти Звёздах? – ответил тот вопросом на вопрос.
- Города среди пиков Чёрных гор, где живёт твой народ. Родина множества знаменитых магов. И нынешний регент тоже оттуда. – ответил он.
Вообще, про провинцию Черногорье ходило множество противоречивых слухов. Одни славили богатство и могучую магию главного города тех мест с чуждым для уха названием Арнайкотт и утверждали, что там даже самые бедные дома в морозы согревает не очаг с горящими дровами, а волшебные камни, от жара которых даже самая суровая зима превращается в лето. Другие же утверждали, что горные города - место гиблое и любой чужак там рискует угодить в пыточные подвалы местных магов, которые подвергают своих жертв жутким мучениям, чтобы извлечь из них силу для своих таинственных опытов.
- В горах? Ха! В горах нет ничего, кроме камня, снега, пепла и подземного огня. Рассказывают, что там водятся чудовища, но это всё брехня, приятель. Никакая живность там не протянет и месяца. Города стоят внизу, в предгорьях, где снег не лежит круглый год, есть деревья, трава и можно пасти овец. Я сам ходил там со стадами, когда был молод. А потом пришёл ваш Владыка, и аристократы из Круга Достойных сказали - "бери копьё и пошли с нами, парень, время защищать свою землю". Нет, не это копьё, конечно! – Кон'хо перехватил взгляд гостя в сторону висящего на стене великолепного оружия – На такое у меня никогда не хватило бы денег, ни тогда, ни сейчас, а в арсеналах можно найти только всякий хлам вроде твоего меча. Это я получил после своей первой битвы. Знаешь, многие молодые воины ищут славы, а вот меня она нашла сама. Какой-то важный генерал умудрился вылететь из седла прямо передо мной и рухнуть на мою деревяшку, пробив себя насквозь. Его красивая кольчуга просто порвалась, как старая тряпка! Я тогда снял с него отличный кинжал с серебряной рукоятью. Там был ещё позолоченный шлем, тоже, видать, цены немалой, но его подобрал кто-то ещё. После боя меня вызвал сам господин Рой'нау. Поприветствовал перед всеми с уважением, назвал с почётом, кратким именем. Ты, говорит, Кон, победил славного воина и опасного врага, но сломал в его теле своё копьё, так что возьми взамен моё!
- А что почётного в кратком имени? Хотел бы честь оказать, назвал бы Конхо из Аркатуса. Вы же с ним не друзья, пиво вместе не пили.
- Ничего ты не понимаешь, приятель, да и произношение у тебя никуда не годится. Окончание "хо" в имени значит, что у его носителя магического дара ни на пол-пальца. Назови господин Рой'нау меня Кон'хо, это было бы всё равно что Кон-бездарь по-вашему. Как в лицо плюнуть, какая уж тут честь. А он меня и поименовал уважительно, и копьё своё собственное подарил. Вот это самое, что ты сейчас видишь. Вообще, хороший он командир был. Другой аристократ Высоких Линий на любого, у кого дара нет, как на барана посмотрит, а Рой'нау к солдату и обратится как к человеку, и в обиду зря не даст.
- Слушай! – заинтересовался Норан – А "нау" в его имени значит, что он аристократ?
- Это, вроде как, название рода. Должно ко всем его предкам добавляться.
- А имя "Наринэ" что означает? – спросил он, вспомнив, как звали магичку-серую, с которой начались его злоключения.
- Нарин'нэ, ты хотел сказать? "Нэ" это женское окончание, очень редкое. Указывает на простолюдинку-одарённую. Ну, то есть, со способностями к магии.
- А почему редкое?
- Такие, они это... Пропадают... Часто... И пацаны, и девчонки. До двенадцати лет почти и не доживает никто.
- Почему?
- Ни почему. Такие разговоры беду призывают. – Кон'хо сделал странный жест рукой около своей головы, словно отгоняя кого-то от своего затылка – Что там, что здесь. Так что я и сам молчу, и тебе советую.
- Ладно, воля твоя. А как тебя в Приречье занесло, почти у самого моря, ответишь?
- Сюда то? А вот как. Владыка меньше чем через два месяца вернулся с войском вдвое больше прежнего, и наши главные просто струсили. Круг склонился перед ним без боя, выплатил дань. Аристократам что, у них серебра да золота полные подвалы, им всё ни по чём, приятель. А я... Воины с юга съели моих овец, кинжал тот, в бою взятый, отобрали, да и почти всё хоть немного ценное. Я только наконечник копья, что мне Рой'нау подарил, припрятал. Пусть, думаю, хоть совсем со спины шкуру спустят, но память о своей славе не отдам. А дальше, что мне там делать с пустыми руками, приятель? Я и ушёл на юг. Мы теперь всё равно одна Держава, а тут и в землю палку воткнёшь - прорастёт, и реки круглый год не замерзают, и рыбы да дичи немерено. Здесь сеть моя никогда не пустует, вон, вчера ещё и в силок зайца взял, а у нас... Скорее бы меня барс горный самого изловил, какая уж там охота. Так тут и остался.
- Не боишься своё сокровище в открытую на стене то держать? Я видел, как человеку перерезали глотку и ради меньшего.
- А откуда тут лихие люди? Это ж остров! – ответил Кон'хо и, заметив на лице собеседника недоумение, добавил – Ты в лес зайди поглубже, там протока. И брода через неё ни одного нету.
- Понятно. Тебе здесь не одиноко?
- Если захочу в таверне языком почесать, денёк вёслами поработаю и всего делов. А вообще, ну их всех в омут. Привык я так жить, иначе и не хочу.
***
- Скажи, а до ближайшего порта отсюда далеко? - спросил Норан старого рыбака на одиннадцатый день своего пребывания в его жилище. Раненая нога хоть и напоминала о себе при слишком резких движениях, но уже не превращала ходьбу в пытку, так что он чувствовал в себе силы вновь отправиться в путь.
- Около Скарии есть причал, приятель. – ответил Кон'хо – Это день на лодке в сторону моря. Но это не для тебя.
- Почему?
- Ты же на судно наняться хочешь, ведь так? Скария маленькая, десятков пять солдат в крепости, раза четыре по столько же деревенских. Туда почти никто не заходит. Тебе нужен большой порт, где стоит много кораблей.
- А есть такой рядом?
- Есть. Дня четыре вверх Талном стоит. И Ханистия у моря, отсюда дня два или три.
- О! Ханистию я знаю. Был там кучу раз. До неё дорога есть?
- Пешком, значит, пойдёшь, а лодку оставишь? – улыбнулся Кон'хо – Вот это дело. Дорога есть. Как будешь на левом берегу, становись к матушке-Нории спиной и иди куда глаза глядят, там недалеко. А дальше вниз по течению, мимо Скарии и дальше.
- Благодарю тебя, друг. Не окажешь последнюю услугу? Отвезёшь на тот берег? А лодку, на которой я пришёл, забирай. Тебе нужнее.
- Отвезу, приятель, отвезу. Завтра по утру, согласен? Ещё и пожрать дам в дорогу, хорошему человеку отчего не помочь?
***
Ещё задолго до полудня Норан вышел на дорогу и зашагал по утоптанной до каменной твёрдости земле в сторону морского побережья. Настроение было превосходным. Пригревало солнце, меч привычно колотил по левому бедру, рана в правом почти не доставляла неудобств, а плечо оттягивали завёрнутые вместе с флягой в плащ два копчёных карпа, подаренные старым рыбаком на прощание. Можно было смело сказать, что жизнь налаживается.
Интересно, — подумал он, бодро переставляя ноги, — как там поживает в Столице Регент и его гвардейцы? Те два типа, что преследовали его в порту, наверняка доложили, что он скрылся от них по реке, а моряки с этого на беду встретившегося ему в тумане корабля - что пристрелили проходившего мимо них на лодке неизвестного. Наверняка именно "пристрелили", а не "обстреляли", они же видели, как он упал, так почему бы не похвастаться перед начальством своей меткостью? Тем более, если они скажут, что не убили его и при этом не стали преследовать лодку, их наверняка накажут и они об этом прекрасно знают. Так что Регент должен довольно потирать руки, сидя на своём троне, или где он там обычно сидит, в уверенности, что все посмевшие поднять руки на его ненаглядную малышку Нарин'нэ давно мертвы. А сам Норан тем временем наймётся в Ханистии на корабль и уйдёт туда, где его точно уже не достанут.
Некоторое время он шёл, предаваясь радостным мыслям, после чего, выбрав залитую солнечным светом поляну с мягкой травой, решительно свернул с дороги, уселся на скинутую куртку и запустил зубы в рыбину. После множества съеденных им за последние дни лепёшек из водорослей и засушенной на солнце речной мелочи, пахнущий дымом свежий закопчённый карп без малейшего следа обычной на кораблях гнили и плесени показался ему лучшим блюдом из всех, что он когда-либо пробовал.
Отвлёк от наслаждения едой его только донёсшийся со стороны, откуда он только что пришёл, глухой стук копыт. Норан торопливо собрал вещи, встал и обнаружил выходящую на поляну странную группу. Впереди ехали двое всадников, чья одежда и снаряжение несомненно выдавали в них людей, живущих мечом. Выглядели они весьма беспечно - щиты, вместо того чтобы висеть "по-походному" на ремнях за спиной своих владельцев, привязаны к сёдлам, шлемы болтаются на поясах, лица беззаботные, лишённые даже малейшего следа тревоги или настороженности. Следом за ними пешком шёл третий, в такой же, как у первых двух, одежде, с усталым угрюмым лицом, сгибающийся под тяжестью закинутых за спину арбалета и внушительного свёртка, в котором можно было угадать комплект конской сбруи.
Заметив стоящего в высокой траве Норана, один из всадников пришпорил лошадь и, подъехав на длину копья, принялся внимательно его изучать. По всей видимости, увиденное его вполне удовлетворило, потому что губы воина расплылись в приветливой улыбке.
- Доброго пути, почтенный! – сказал он – Куда идёшь? В Скарию?
- И тебе доброго, брат-воин! Иду в Ханистию. Не подскажешь, далеко до неё?
- Пешком? – всадник задумчиво закатил глаза и почесал бороду – Дня за три дойдёшь, может за четыре. Ты наёмник?
- Вроде того. Арбалетчик, полный срок во флоте Владыки. На днях отслужил своё и сошёл на берег, теперь вроде как сам по себе.
- Понятно. Меня зовут Левин, Левин из Талнома. Это Суларо. – воин указал на второго всадника – А вот тот прогадивший лошадь болван - Даверс.
- Я Ревис из Норинома. – предпочёл назваться вымышленным именем Норан. Мало ли, вдруг расторопные столичные чиновники успели разослать приказ о его аресте до того, как его якобы застрелили на реке?
- Будем знакомы, брат-воин. Мы едем в Скарию, возвращаемся с патруля. Пойдёшь с нами? Всё равно из-за нашего обделённого умишком товарища мы еле движемся. У меня в седельной сумке есть хлеб, сыр и фляжка с крепкой брагой. Я угощу тебя в пути, а ты расскажешь нам новости из большого мира, идёт?
Норан без колебаний принял предложение. Новые спутники не выглядели хоть сколько нибудь угрожающими, а с учётом печального состояния его кошелька перспектива поесть бесплатно выглядела весьма привлекательно.
Первым делом двое его новых знакомых, неприятно поразив его своим отношением к произошедшему, со смехом поведали ему историю своего третьего спутника. Все они были солдатами гарнизона Скарии, отправленными патрулировать дорогу на север, якобы из-за замеченных там каких-то подозрительных личностей.
- Да чушь это всё! – высказался по этому поводу Суларо – Я тут служу уже четыре года, и ни разу даже завалящего разбойника не встречал!
Они доехали до самого Талнома и уже возвращались обратно, когда в одну ночь случилось два происшествия. Первым, которое, строго говоря, сделало второе возможным, был тот бесславный факт, что оставленный в ночной караул Даверс заснул на посту. Совершенно случайно проснувшийся через некоторое время Левин обнаружил не только забывшего свой долг часового, но и пропажу своей лошади, наполовину съеденый каким-то хищником труп которой был обнаружен по утру в близлежащем овраге. Единогласным решением виновник этой потери был лишён его собственного транспорта в пользу пострадавшего по его вине товарища и теперь понуро плёлся в хвосте группы, несомненно предвкушая ожидающую его по возвращении взбучку.
Норан в ответ рассказал случай, когда вахтенный матрос с "Молота Владыки" был обнаружен спящим в "вороньем гнезде" и, будучи разбуженным, получил от капитана предложение немедленно перешагнуть через борт. Благодаря заступничеству команды наказание было заменено поркой, но столь суровой, что виновный потом более суток пролежал в беспамятстве. Настроение прослушавшего эту историю Даверса совершенно упало, вызвав насмешки у двух других солдат.
В целом, несмотря на приветливость, спутники произвели на Норана скорее неприятное впечатление. Рассказывая им истории, может быть, самую малость приукрашенные, о морских боях и походах, в которых ему довелось участвовать, и слушая, что они говорили в ответ, он осознал, что все трое, несмотря на годы службы, ни разу не побывали даже в самой мелкой стычке.
