Ещё чуть помедлив в немом вопросительном восклицании, Варон вернулся к своей еде. И все в зале вслед за ним тоже неспешно возвратились к своим делам и разговорам. На Леонида никто напрямую поглядеть не решился.
– Хорошо, – громко сказал Леонид, обращаясь ко всем. И в зале опять воцарилась тишина. Многие даже посмотрели на Леонида. – Варон прав. Вы все вместе многое сделали по моим просьбам. Я очень благодарен вам за это. И да. Я дал слово, что мы доставим погибших эльфов к четырём часам до старой берёзы. Я дал слово. И только мне за него отвечать. Но, поверьте. От этого зависеть может не только моя честь, но и все наши жизни. Поэтому я прошу всех, кто может – помогите мне. Пойдёмте – начнём переносить погибших пацанов сейчас, и, может быть, мы успеем управиться к сроку.
В зале повисла напряжённая тишина.
Варон демонстративно невозмутимо ел, глядя в свою тарелку, как бы отстраняясь от всего. Постепенно, остальные тоже принялись за еду. Кто-то ещё, исподтишка бросая испуганно виноватые взгляды на коменданта, помедлил, но постепенно все снова занялись своими делами. Опять зазвучали вполголоса разговоры, послышался тихий смех. Кто-то попросил у Свечи подлить добавки.
Леонид минуту помедлил и вышел из залы.
На лестнице он столкнулся со Свечой с двумя мисками похлёбки.
– Отнесу вниз к Вельде и закину недужному Мулкану, – как бы извиняясь, объяснил тот в ответ на молчаливый взгляд коменданта.
Леонид кивнул.
– Хорошо. Ты не знаешь, где мой конь? Нынче утром и ранее я не увидел его во дворе.
Свеча внимательно посмотрел на коменданта.
– Нету его больше, – сказал он честно. – Я его сразу же на мясо пустил, пока соль не закончилось. Засолил, значит. Варон приказал. Сразу же, как тебя в карцере заперли.
Леонид побагровел, сжал кулаки и закрыл глаза. Но промолчал и сдержался.
– Еды очень мало. Зиму и так не переживём. Я Варону каждый раз говорю. Про дрова говорю. Про продукты говорю. Но он, видно, имеет какие-то планы, откуда раздобыть, – объяснил Свеча, внимательно следя за реакцией Леонида.
Помрачневшый Леонид, помолчав, снова кивнул.
Свеча в двух словах объяснил, где находится холодная.
Вельда сидела на перевёрнутой бочке, и вылавливала рукой из плошки мякоть похлёбки. Она страшно удивилась, увидев перед собой Леонида, взвалившего на плечи по мешку с одеревенелыми трупами, кое-где торчащими из мешков наружу.
Оказавшись за воротами, Леонид поморщился, подкинув, поправил сползающие с плеч мешки и начал осторожно спускаться с холма.
– Эй, комендант! Смотри, не продешеви за них! – раздалось сверху вслед ему. И грянул затухающий смех нескольких голосов. Они явно спустились на стену посмотреть, не веря, что он пойдёт в одиночку.
Несмотря на то, что мешки с несчастными в силу их, увы, юного загубленного возраста, были не слишком тяжелы, Леонид, продвигаясь по плохо утоптанному в бурьяне следу, постоянно спотыкаясь на скрытых неровностях. И уже на середине пути, вымотавшись, сделал первый краткий передых. Чуть постояв, он снова взвалил свою скорбную ношу и, крякнув, двинулся дальше. По пути он отдыхал ещё три раза, пока не достиг почерневшего ствола старой берёзы посреди пустоши.
Леонид, отдуваясь, осторожно сгрузил свой груз на почерневшую сухую траву и присел рядом на торчащий из под земли заскорузлый корень. Слегка с минуты две отдышавшись и разминая затёкшие плечи и усталые руки – раны на удивление не беспокоили, Леонид поднялся вновь. Остаётся надеяться, что за его отсутствие, хищники не потревожат покойных. Он поглядел на солнце, прячущееся и еле просвечивающее сквозь пелену тучевидных осенних облаков. На дорогу он потратил около часа. Надо было спешить.
Путь назад быстрым шагом занял меньше. Вельда открыла ему калитку, углядев заранее.
В холодной он присмотрелся при свете принесённого факела, выбирая следующую свою ношу.
– Чёрт, – пробормотал он себе под нос. Проделать такой же путь ещё с двумя на плечах, казалось ему мало выполнимым.
Отобрав себе следующие два мешка, он как раз прикидывал, куда пристроить факел, когда услышал шаги снаружи.
Чуть приподняв факел, Леонид осветил им лица вошедших. Жмурясь от отсвета, перед ним стояли Яр и Филин.
– Давай, что ли, подсобим, – просто предложил Яр. – Всё равно их куда-то рано или поздно надо из холодной девать.
Он взвалил себе, как бревно, на плечо один из мешков и, чуть присев из-за низкого дверного пролёта, вышел наружу.
Леонид окинул взглядом сухонькую фигурку старика.
– Боюсь, тебе мне нечего здесь предложить, – чуть виновато развёл руками он. – Но спасибо тебе, отец.
– Ничего, глядишь, и я на что-то сгожусь, – с прищуром проговорил ему Филин.
Тут они услышали звук бегущих ног, и в холодную ворвался Жердь.
– Ну чего ты, в самом деле, – развёл руками он, обращаясь к Филину. – Как я тебя одного тут оставлю?!
Леонид понял, что это продолжение какого-то разговора или спора, начатого ранее.
– Ты своей головой думай, Версик, – ответил ему старик. – Но только именно подумай. Ведь он же при всём при этом не для себя, явно старается… Подумай…
– Давай, берём, – вместо ответа Жердь взялся двумя руками за край одного из мешков.
Филин ухватил с другого края, и вдвоём они, поднатужившись, потащили мешок наружу.
Леонид сориентировавшись, перевернул факел в кадушку с водой, под краткое шипение погрузив холодную во тьму. Нащупав и взвалив на плечи очередные два мешка, он вышел из подвала.
Дорога второй раз далась им не так бодро, как начал Леонид свой первый утренний марш-бросок.
Во-первых, Жердь с Филином, уже спустившись с холма, изрядно измотались, мотыляя свою ношу из стороны в сторону и мешая друг другу. Ещё и низко опущенный, влекомый за углы, мешок у них постоянно запутывался в высоких травах, к тому же не позволяя видеть под ногами неровности. Потом, наконец, Яр предложил им и помог взять мешок на манер общего бревна на плечи. Прошло ещё немного времени, пока Жердь смог побороть чувство брезгливости. Потом они вдвоём с Филином приноровились к значительной разнице в росте – и дело пошло лучше.
Во-вторых, сам Леонид, неся, как и в прошлый раз по мешку на плечах, отметил, что вторая прогулка даётся ему намного тяжелее первой.
И только Яр со своей ношей на плече не высказывал особых признаков усталости.
На этот раз отдыхать по пути им приходилось восемь раз. В основном это было из-за Филина и Жерди. Но Леонид отмечал для себя, что если бы не эти передышки, то вряд ли бы переход дался ему без последствий, как первый.
У старой берёзы, Леонид отметил с удовлетворением, что в его отсутствие мешки никто не тронул.
Они добавили к ним свои четыре и ещё продолжительное время сидели, пока Филин с Жердью отходили от перехода.
Леонид, сощурившись, с досадой поглядывал на солнце в тучах. Он понимал, что они не успевают.
Поэтому, как только Филин с Жердью перестали стонать и пыхтеть, он заторопил всех в обратный путь. И поторапливал да подбадривал их всю дорогу до форта, отчего в холодную они вернулись запыхавшись.
– Не успеваем? – с пониманием спросил Яр.
Леонид молча кивнул.
Они вытащили ещё четыре мешка. И Леонид понял, что весь путь с двумя мешками сможет пройти только в два раза медленнее, чем прошлый раз. Яр тоже, дойдя до ворот, снял с плеча мешок, поставил его стоймя и, выругавшись, попросил чуть подождать.
И тут…
– Давай вдвоём, – услышали они и обернулись.
Храпун, обращаясь к Яру, несмело взялся за нижний конец мешка.
– Чего? Иди ты, – недовольно пробурчал Яр, сразу прекратив передых и взвалив на себя мешок, вышел за калитку вслед за Филином и Жердью.
– Давай, бери край моего, – спокойно сказал Леонид.
Храпун посмотрел тому в глаза каким-то загнанным взглядом и отвёл взор, но почти мгновенно поспешно вцепился в край мешка. Так они и вышли за ворота.
И Яр и Филин с Жердью с неодобрением посмотрели на Храпуна. Леонид заметил, но не показал виду.
– Давай с тобой наш мешок перераспределим, – наученный опытом разновозрастных друзей, предложил Леонид.
И они двинулись дальше – один мешок на плече Леонида, второй – обоюдно на плечах Леонида с Храпуном. По пути Леонид «менял плечи» и, благодаря Храпуну, дело у коменданта шло совсем споро. Зато Яр, напротив, устав за предыдущий переход и не отдохнув при возвращении, начал часто останавливаться. Виновато глядя на Леонида, он снова взваливал на себя мешок и изо всех сил старался идти. Но тем самым только совсем загоняя себя, ещё больше спотыкаясь на неровностях.
У Филина с Жердью дела шли чуть лучше. Но и они всё чаше останавливались.
Леонид видел, что время неумолимо движется к назначенному сроку. И они не поспевали.
На последней остановке Леонид велел Храпуну помочь Яру. Храпун мгновенно повиновался. На сей раз Яр не стал противиться. Вдвоём они подняли ношу Яра на плечи. Филин с Жердью, подняли свою. А Леонид, проклиная Свечу за его манию и любовь «засаливать лошадей» взвалил на себя вновь оба своих мешка, понимая, что спина ему это припомнит в ближайшем времени.
Они перевалили последний холм, за которым открывался вид на очередное такое же бесконечное и бескрайнее царство запустения с возвышающейся посредине, как страж над всем, старой берёзой. И замерли на вершине холма, поражённые.
В поле перед старой берёзой большим длинным охватывающим в ряд фронтом стояло войско.
Комендант с соратниками, не сговариваясь, спустили в траву свою ношу и уставились на открывшуюся картину.
В передней линии были построены воины, закованные с головы до ног в тяжёлую зелёную броню защитного цвета с жёлтыми пятнами на ней. Они все, как один, опирались на длинные копья с крючковатыми навершиями. И перед каждым из них из земли торчал воткнутый и доходящий до груди, широкий прямоугольный щит из зелёных пластин. На бедре у каждого притороченный меч.
За тремя рядами копейщиков располагались лучники и легковооружённые воины также в зелёных доспехах.
А по флангам размещалась «конница».
На правом фланге на могучих исполинских лесных быках, уже ранее виденных Леонидом, восседали всадники с длинными пиками в такой же тяжёлой броне, как у копейщиков переднего фланга, но в отличие от них с пятиугольными более компактными щитами. А на левом фланге, в разнобой толпилась лёгкая «конница» лучников, сидящая на крупных и крепких вепрях.
Яр и Храпун одновременно выругались.
Филин что-то тоже бормотал. А Жердь начал беспомощно оглядываться на своих соратников, ища в их глазах поддержку или хотя бы намёк на приказ «убегать».
Леонид обратил внимание, что эльфы – а не было сомнения в том, кем является это воинство, своё боевое построение устроили шагах в двухстах, не доходя до чёрной берёзы.
Надеясь, что догадка его верна, Леонид велел своим спутникам поднять мешки и двигаться за ним.
И видя, что те ещё стоят в нерешительности и в непонимании, прикрикнул:
– Быстрее, быстрее. И, смотрите – несите как можно аккуратнее.
Так они и пошли, из последних сил стараясь дотянуть до старой берёзы, не теряя своего лица на глазах у целого войска.
Леонид ловил себя на мысли, что вряд ли это возможно было сделать. Целое войско стоит и молча наблюдает, как тела их детей тащат в мешках на плече их же убийцы. Он понимал, что его подставили. Он знал, что вывод войска эльфов из леса может означать только одно – объявление войны.
Очевидно, Король эльфов всё же реализовал решение – показательно переключить волну праведного гнева на крепость убийц-губителей детей.
«Что ж, – почему-то в голову пришла мысль. – Это намного гуманнее, чем поход на столицу. Его Величеству Ритоэллу Мудрому не откажешь в мудрости. Досадно, но мы послужим великой цели – спасём своими смертями жизни многих тысяч с обеих сторон. Теперь я понимаю, почему Ритоэлл продолжал вещать об этом на всеобщем. Это явно предназначалось для моих ушей, – не удержался к концу Леонид от сарказма. – Вот только ребят жалко. Ведь самые лучшие вызвались мне помочь».
Уже подходя к старой берёзе, Леонид разглядел возле неё одинокую фигурку воина в зелёных лёгких доспехах. Он догадывался, кто это.
Когда из последних сил, они добрались до берёзы и со всей внешней почтительностью и осторожностью уложили принесённые мешки в ряд с остальными, Леонид приветствовал Квортуна взмахом руки. А тот ответил ему тем же.
– Опаздываете, рэй Леонид, – сухо проговорил эльф, неспешно подходя к людям, заложив руки за спину, которую прикрывал нежно-голубой плащ с такой же оторочкой серо-дымчатого длинного меха, как и у Короля эльфов. – Как я понимаю, это не все тела. Я вижу, что толи ваш форт опустел настолько, что все здесь присутствующие – это и есть весь его гарнизон. И именно поэтому у вас не хватает сил, людских ресурсов и времени, чтобы сдержать в срок данное вами обещание… Либо вы не настолько имеете влияния и поддержки в вашей крепости, как вы мне того желали показать, рей Леонид. А значит, и ваши обещания просто пустой звук, не имеющие за собой никакой ценности. Вы не можете брать на себя статус переговорщика, представляющего интересы даже маленького пограничного поста Империи, который мои воины сметут единым натиском. И вести с вами переговоры просто глупо.
– Прошу прощения, – проговорил рэй Леонид. – Задержка – моя вина. Я не знал, что заставлю ждать вас и… столь многих. Что касается моих полномочий к ведению переговоров, то всё, что я вам говорил – все мои опасения о дальнейших развитиях событий, которые произойдут потом – о действиях Империи после падения Зуба, к сожалению, верные.
– Извините, что вас прерываю, рэй Леонид и вы, ваша милость, – оба говорящих с удивлением повернулись на голос. Маленький старый Филин стоял рядом и смотрел на них сквозь прищур. А его седые волосы развевались на осеннем ветру. – Но только зря вы, ваша милость, наговариваете на нашего рэя Леонида. Господина коменданта в крепости любят и уважают все от малого до старого. А что касается сдерживания обещаний, так вот они. Просто малость запыхались и отстали чуть в дороге. А то, чтобы нарушить слово, данное рэем Леонида, так это ж – Господи упаси.
И Квортун, и Леонид посмотрели в направлении, куда указывал Филин. Там, на вершине холма, откуда только что спустился сам комендант с соратниками, стояли остолбенев от удивления и таращились на раскинувшееся перед ними воинство представители славного гарнизона крепости Зуб.
Леонид разглядел и рыжебородого Лащура, и Хорзу в его стёганном доспехе, и Батая с Рукастым, и Прыткого с Кривым. Они сгибались под тяжестью оставшихся мешков. А впереди всех стоял и смотрел вниз, прислонив ладонь козырьком, Варон.
Видя их замешательство, Филин вышел к ним навстречу и закричал, маша руками, чтобы привлечь внимание: «Эге-ге-ге-ей! Эй! Сюда!»
Его увидели. Варон что-то сказал своим, и все, подхватив мешки, начали спускаться с холма.
– Как зовут тебя, дерзкий старик? – с лёгким удивлением спросил Квортун.
– Филином кличут, ваша милость, – беззлобно улыбнулся седоволосый.
– Ну что ж, комендант, – задумчиво протянул Квортун и замолчал.
Они ждали, когда вновь явившиеся подойдут и положат мешки рядом с остальными.
Квортун разглядывал пришедших молча. А они смотрели на него. Только Варон во все глаза таращился на воинство, застывшее в двухстах шагах от него.
Когда мешки были уложены, Квортун пересчитал их, заглянул в каждый из них. Немного помолчал.
– Хорошо, – громко сказал Леонид, обращаясь ко всем. И в зале опять воцарилась тишина. Многие даже посмотрели на Леонида. – Варон прав. Вы все вместе многое сделали по моим просьбам. Я очень благодарен вам за это. И да. Я дал слово, что мы доставим погибших эльфов к четырём часам до старой берёзы. Я дал слово. И только мне за него отвечать. Но, поверьте. От этого зависеть может не только моя честь, но и все наши жизни. Поэтому я прошу всех, кто может – помогите мне. Пойдёмте – начнём переносить погибших пацанов сейчас, и, может быть, мы успеем управиться к сроку.
В зале повисла напряжённая тишина.
Варон демонстративно невозмутимо ел, глядя в свою тарелку, как бы отстраняясь от всего. Постепенно, остальные тоже принялись за еду. Кто-то ещё, исподтишка бросая испуганно виноватые взгляды на коменданта, помедлил, но постепенно все снова занялись своими делами. Опять зазвучали вполголоса разговоры, послышался тихий смех. Кто-то попросил у Свечи подлить добавки.
Леонид минуту помедлил и вышел из залы.
На лестнице он столкнулся со Свечой с двумя мисками похлёбки.
– Отнесу вниз к Вельде и закину недужному Мулкану, – как бы извиняясь, объяснил тот в ответ на молчаливый взгляд коменданта.
Леонид кивнул.
– Хорошо. Ты не знаешь, где мой конь? Нынче утром и ранее я не увидел его во дворе.
Свеча внимательно посмотрел на коменданта.
– Нету его больше, – сказал он честно. – Я его сразу же на мясо пустил, пока соль не закончилось. Засолил, значит. Варон приказал. Сразу же, как тебя в карцере заперли.
Леонид побагровел, сжал кулаки и закрыл глаза. Но промолчал и сдержался.
– Еды очень мало. Зиму и так не переживём. Я Варону каждый раз говорю. Про дрова говорю. Про продукты говорю. Но он, видно, имеет какие-то планы, откуда раздобыть, – объяснил Свеча, внимательно следя за реакцией Леонида.
Помрачневшый Леонид, помолчав, снова кивнул.
Свеча в двух словах объяснил, где находится холодная.
Вельда сидела на перевёрнутой бочке, и вылавливала рукой из плошки мякоть похлёбки. Она страшно удивилась, увидев перед собой Леонида, взвалившего на плечи по мешку с одеревенелыми трупами, кое-где торчащими из мешков наружу.
Оказавшись за воротами, Леонид поморщился, подкинув, поправил сползающие с плеч мешки и начал осторожно спускаться с холма.
– Эй, комендант! Смотри, не продешеви за них! – раздалось сверху вслед ему. И грянул затухающий смех нескольких голосов. Они явно спустились на стену посмотреть, не веря, что он пойдёт в одиночку.
Несмотря на то, что мешки с несчастными в силу их, увы, юного загубленного возраста, были не слишком тяжелы, Леонид, продвигаясь по плохо утоптанному в бурьяне следу, постоянно спотыкаясь на скрытых неровностях. И уже на середине пути, вымотавшись, сделал первый краткий передых. Чуть постояв, он снова взвалил свою скорбную ношу и, крякнув, двинулся дальше. По пути он отдыхал ещё три раза, пока не достиг почерневшего ствола старой берёзы посреди пустоши.
Леонид, отдуваясь, осторожно сгрузил свой груз на почерневшую сухую траву и присел рядом на торчащий из под земли заскорузлый корень. Слегка с минуты две отдышавшись и разминая затёкшие плечи и усталые руки – раны на удивление не беспокоили, Леонид поднялся вновь. Остаётся надеяться, что за его отсутствие, хищники не потревожат покойных. Он поглядел на солнце, прячущееся и еле просвечивающее сквозь пелену тучевидных осенних облаков. На дорогу он потратил около часа. Надо было спешить.
Путь назад быстрым шагом занял меньше. Вельда открыла ему калитку, углядев заранее.
В холодной он присмотрелся при свете принесённого факела, выбирая следующую свою ношу.
– Чёрт, – пробормотал он себе под нос. Проделать такой же путь ещё с двумя на плечах, казалось ему мало выполнимым.
Отобрав себе следующие два мешка, он как раз прикидывал, куда пристроить факел, когда услышал шаги снаружи.
Чуть приподняв факел, Леонид осветил им лица вошедших. Жмурясь от отсвета, перед ним стояли Яр и Филин.
– Давай, что ли, подсобим, – просто предложил Яр. – Всё равно их куда-то рано или поздно надо из холодной девать.
Он взвалил себе, как бревно, на плечо один из мешков и, чуть присев из-за низкого дверного пролёта, вышел наружу.
Леонид окинул взглядом сухонькую фигурку старика.
– Боюсь, тебе мне нечего здесь предложить, – чуть виновато развёл руками он. – Но спасибо тебе, отец.
– Ничего, глядишь, и я на что-то сгожусь, – с прищуром проговорил ему Филин.
Тут они услышали звук бегущих ног, и в холодную ворвался Жердь.
– Ну чего ты, в самом деле, – развёл руками он, обращаясь к Филину. – Как я тебя одного тут оставлю?!
Леонид понял, что это продолжение какого-то разговора или спора, начатого ранее.
– Ты своей головой думай, Версик, – ответил ему старик. – Но только именно подумай. Ведь он же при всём при этом не для себя, явно старается… Подумай…
– Давай, берём, – вместо ответа Жердь взялся двумя руками за край одного из мешков.
Филин ухватил с другого края, и вдвоём они, поднатужившись, потащили мешок наружу.
Леонид сориентировавшись, перевернул факел в кадушку с водой, под краткое шипение погрузив холодную во тьму. Нащупав и взвалив на плечи очередные два мешка, он вышел из подвала.
Дорога второй раз далась им не так бодро, как начал Леонид свой первый утренний марш-бросок.
Во-первых, Жердь с Филином, уже спустившись с холма, изрядно измотались, мотыляя свою ношу из стороны в сторону и мешая друг другу. Ещё и низко опущенный, влекомый за углы, мешок у них постоянно запутывался в высоких травах, к тому же не позволяя видеть под ногами неровности. Потом, наконец, Яр предложил им и помог взять мешок на манер общего бревна на плечи. Прошло ещё немного времени, пока Жердь смог побороть чувство брезгливости. Потом они вдвоём с Филином приноровились к значительной разнице в росте – и дело пошло лучше.
Во-вторых, сам Леонид, неся, как и в прошлый раз по мешку на плечах, отметил, что вторая прогулка даётся ему намного тяжелее первой.
И только Яр со своей ношей на плече не высказывал особых признаков усталости.
На этот раз отдыхать по пути им приходилось восемь раз. В основном это было из-за Филина и Жерди. Но Леонид отмечал для себя, что если бы не эти передышки, то вряд ли бы переход дался ему без последствий, как первый.
У старой берёзы, Леонид отметил с удовлетворением, что в его отсутствие мешки никто не тронул.
Они добавили к ним свои четыре и ещё продолжительное время сидели, пока Филин с Жердью отходили от перехода.
Леонид, сощурившись, с досадой поглядывал на солнце в тучах. Он понимал, что они не успевают.
Поэтому, как только Филин с Жердью перестали стонать и пыхтеть, он заторопил всех в обратный путь. И поторапливал да подбадривал их всю дорогу до форта, отчего в холодную они вернулись запыхавшись.
– Не успеваем? – с пониманием спросил Яр.
Леонид молча кивнул.
Они вытащили ещё четыре мешка. И Леонид понял, что весь путь с двумя мешками сможет пройти только в два раза медленнее, чем прошлый раз. Яр тоже, дойдя до ворот, снял с плеча мешок, поставил его стоймя и, выругавшись, попросил чуть подождать.
И тут…
– Давай вдвоём, – услышали они и обернулись.
Храпун, обращаясь к Яру, несмело взялся за нижний конец мешка.
– Чего? Иди ты, – недовольно пробурчал Яр, сразу прекратив передых и взвалив на себя мешок, вышел за калитку вслед за Филином и Жердью.
– Давай, бери край моего, – спокойно сказал Леонид.
Храпун посмотрел тому в глаза каким-то загнанным взглядом и отвёл взор, но почти мгновенно поспешно вцепился в край мешка. Так они и вышли за ворота.
И Яр и Филин с Жердью с неодобрением посмотрели на Храпуна. Леонид заметил, но не показал виду.
– Давай с тобой наш мешок перераспределим, – наученный опытом разновозрастных друзей, предложил Леонид.
И они двинулись дальше – один мешок на плече Леонида, второй – обоюдно на плечах Леонида с Храпуном. По пути Леонид «менял плечи» и, благодаря Храпуну, дело у коменданта шло совсем споро. Зато Яр, напротив, устав за предыдущий переход и не отдохнув при возвращении, начал часто останавливаться. Виновато глядя на Леонида, он снова взваливал на себя мешок и изо всех сил старался идти. Но тем самым только совсем загоняя себя, ещё больше спотыкаясь на неровностях.
У Филина с Жердью дела шли чуть лучше. Но и они всё чаше останавливались.
Леонид видел, что время неумолимо движется к назначенному сроку. И они не поспевали.
На последней остановке Леонид велел Храпуну помочь Яру. Храпун мгновенно повиновался. На сей раз Яр не стал противиться. Вдвоём они подняли ношу Яра на плечи. Филин с Жердью, подняли свою. А Леонид, проклиная Свечу за его манию и любовь «засаливать лошадей» взвалил на себя вновь оба своих мешка, понимая, что спина ему это припомнит в ближайшем времени.
Они перевалили последний холм, за которым открывался вид на очередное такое же бесконечное и бескрайнее царство запустения с возвышающейся посредине, как страж над всем, старой берёзой. И замерли на вершине холма, поражённые.
В поле перед старой берёзой большим длинным охватывающим в ряд фронтом стояло войско.
Комендант с соратниками, не сговариваясь, спустили в траву свою ношу и уставились на открывшуюся картину.
В передней линии были построены воины, закованные с головы до ног в тяжёлую зелёную броню защитного цвета с жёлтыми пятнами на ней. Они все, как один, опирались на длинные копья с крючковатыми навершиями. И перед каждым из них из земли торчал воткнутый и доходящий до груди, широкий прямоугольный щит из зелёных пластин. На бедре у каждого притороченный меч.
За тремя рядами копейщиков располагались лучники и легковооружённые воины также в зелёных доспехах.
А по флангам размещалась «конница».
На правом фланге на могучих исполинских лесных быках, уже ранее виденных Леонидом, восседали всадники с длинными пиками в такой же тяжёлой броне, как у копейщиков переднего фланга, но в отличие от них с пятиугольными более компактными щитами. А на левом фланге, в разнобой толпилась лёгкая «конница» лучников, сидящая на крупных и крепких вепрях.
Яр и Храпун одновременно выругались.
Филин что-то тоже бормотал. А Жердь начал беспомощно оглядываться на своих соратников, ища в их глазах поддержку или хотя бы намёк на приказ «убегать».
Леонид обратил внимание, что эльфы – а не было сомнения в том, кем является это воинство, своё боевое построение устроили шагах в двухстах, не доходя до чёрной берёзы.
Надеясь, что догадка его верна, Леонид велел своим спутникам поднять мешки и двигаться за ним.
И видя, что те ещё стоят в нерешительности и в непонимании, прикрикнул:
– Быстрее, быстрее. И, смотрите – несите как можно аккуратнее.
Так они и пошли, из последних сил стараясь дотянуть до старой берёзы, не теряя своего лица на глазах у целого войска.
Леонид ловил себя на мысли, что вряд ли это возможно было сделать. Целое войско стоит и молча наблюдает, как тела их детей тащат в мешках на плече их же убийцы. Он понимал, что его подставили. Он знал, что вывод войска эльфов из леса может означать только одно – объявление войны.
Очевидно, Король эльфов всё же реализовал решение – показательно переключить волну праведного гнева на крепость убийц-губителей детей.
«Что ж, – почему-то в голову пришла мысль. – Это намного гуманнее, чем поход на столицу. Его Величеству Ритоэллу Мудрому не откажешь в мудрости. Досадно, но мы послужим великой цели – спасём своими смертями жизни многих тысяч с обеих сторон. Теперь я понимаю, почему Ритоэлл продолжал вещать об этом на всеобщем. Это явно предназначалось для моих ушей, – не удержался к концу Леонид от сарказма. – Вот только ребят жалко. Ведь самые лучшие вызвались мне помочь».
Уже подходя к старой берёзе, Леонид разглядел возле неё одинокую фигурку воина в зелёных лёгких доспехах. Он догадывался, кто это.
Когда из последних сил, они добрались до берёзы и со всей внешней почтительностью и осторожностью уложили принесённые мешки в ряд с остальными, Леонид приветствовал Квортуна взмахом руки. А тот ответил ему тем же.
– Опаздываете, рэй Леонид, – сухо проговорил эльф, неспешно подходя к людям, заложив руки за спину, которую прикрывал нежно-голубой плащ с такой же оторочкой серо-дымчатого длинного меха, как и у Короля эльфов. – Как я понимаю, это не все тела. Я вижу, что толи ваш форт опустел настолько, что все здесь присутствующие – это и есть весь его гарнизон. И именно поэтому у вас не хватает сил, людских ресурсов и времени, чтобы сдержать в срок данное вами обещание… Либо вы не настолько имеете влияния и поддержки в вашей крепости, как вы мне того желали показать, рей Леонид. А значит, и ваши обещания просто пустой звук, не имеющие за собой никакой ценности. Вы не можете брать на себя статус переговорщика, представляющего интересы даже маленького пограничного поста Империи, который мои воины сметут единым натиском. И вести с вами переговоры просто глупо.
– Прошу прощения, – проговорил рэй Леонид. – Задержка – моя вина. Я не знал, что заставлю ждать вас и… столь многих. Что касается моих полномочий к ведению переговоров, то всё, что я вам говорил – все мои опасения о дальнейших развитиях событий, которые произойдут потом – о действиях Империи после падения Зуба, к сожалению, верные.
– Извините, что вас прерываю, рэй Леонид и вы, ваша милость, – оба говорящих с удивлением повернулись на голос. Маленький старый Филин стоял рядом и смотрел на них сквозь прищур. А его седые волосы развевались на осеннем ветру. – Но только зря вы, ваша милость, наговариваете на нашего рэя Леонида. Господина коменданта в крепости любят и уважают все от малого до старого. А что касается сдерживания обещаний, так вот они. Просто малость запыхались и отстали чуть в дороге. А то, чтобы нарушить слово, данное рэем Леонида, так это ж – Господи упаси.
И Квортун, и Леонид посмотрели в направлении, куда указывал Филин. Там, на вершине холма, откуда только что спустился сам комендант с соратниками, стояли остолбенев от удивления и таращились на раскинувшееся перед ними воинство представители славного гарнизона крепости Зуб.
Леонид разглядел и рыжебородого Лащура, и Хорзу в его стёганном доспехе, и Батая с Рукастым, и Прыткого с Кривым. Они сгибались под тяжестью оставшихся мешков. А впереди всех стоял и смотрел вниз, прислонив ладонь козырьком, Варон.
Видя их замешательство, Филин вышел к ним навстречу и закричал, маша руками, чтобы привлечь внимание: «Эге-ге-ге-ей! Эй! Сюда!»
Его увидели. Варон что-то сказал своим, и все, подхватив мешки, начали спускаться с холма.
– Как зовут тебя, дерзкий старик? – с лёгким удивлением спросил Квортун.
– Филином кличут, ваша милость, – беззлобно улыбнулся седоволосый.
– Ну что ж, комендант, – задумчиво протянул Квортун и замолчал.
Они ждали, когда вновь явившиеся подойдут и положат мешки рядом с остальными.
Квортун разглядывал пришедших молча. А они смотрели на него. Только Варон во все глаза таращился на воинство, застывшее в двухстах шагах от него.
Когда мешки были уложены, Квортун пересчитал их, заглянул в каждый из них. Немного помолчал.
