-- Конечно, Джон. Вы же знаете – Наташка профессионал на работе. Но даже профессионалы – должны отдыхать во внерабочее время, – подхватил поражённого англичанина Васька Кунашевич. – Давайте выпьем.
-- Но она вже такайя милая, соф-сем тефочка, -- растерянно невпопад ответил Кейт. – И вопшэ… Я тумаю, мы увже никокта не смовжем оттохнут по-настояшэму, -- грустно добавил он.
-- Ну-ну… Что за мрачные мысли, Джон. Давайте выпьем. С наступившим! – они чокнулись с Васькой, обнялись и выпили на брудершафт.
-- А я так и не видел тебя в платье и корсете, -- с удивлением заметил Роман.
-- Конечно, Ромка -- где это видано, чтобы лорд Версис – рыцарь короны Нароанского Королевства, приглашался ко двору Его Величества, короля Дардии? – рассмеялась опять Натка. – Не грусти – ещё увидишь.
-- Кстати, а как смотрит твой супруг на то, что его герцогиня сломя голову несётся чёрт знает куда одна в карете, запряжённой … сколько там ? – четвёркой?... – лошадей…
-- Шестёркой. Восьмёркой нельзя – это только у Его Величества, -- поправил Петька, аппетитно хрустя куриными жаренными крылышками.
-- Лотт? – переспросила Наталья. – Герцог нор Рутеншос – занят постоянной охотой. Или отсыпается где-нибудь в таверне в обнимку с одной из своих шлюх, как мне докладывают. Я не вижу его месяцами. И я приехала не одна. Со мной Роут – мой кучер и весьма расторопный глухонемой слуга в одном лице.
-- А, вот почему он грозно замычал на меня, когда я поинтересовался, что за лошади у него запряжены. Красивые, знаете ли, лошади. Высидинская порода, -- довольно просмаковал Петька, снова вытирая жирные руки о камзол.
-- Почему не разведёшься? – тупо спросил Роман.
-- Ты же не школьник, Ромка. Чего ты несёшь. Ты же знаешь, что развестись замужней барышне можно только с покойником. Или же по специальному решению его Высокопреосвященства. Но на последнее, я не согласилась бы ни под каким предлогом, -- с грустной улыбкой сказала Наташка. – К тому же, ты не забывай. Это наша работа.
-- А как же он исполняет свой супп.. суппру… эжеский долг? – очнулся из своей тарелки Мишка. Опираясь на воткнутую в скатерть вилку и приподнимая голову, он блуждающим мутными взглядом озирал помещение и не факт понимал, где находится.
Роман позеленел и гневно сжал кулаки. Но Наташка всего лишь опять грустно улыбнулась.
-- Какой там, «супружеский долг», Мишка? -- просто ответила она. -- У него хватает своих… развлечений. А я… Я не вписываюсь в его мир комфорта. Я для него… слишком разумная и рассудительная, что ли. Не смеюсь его шуткам… Ну, действительно, дурацкие шутки, ребята. Даже для Средневековья. Я пыталась подыграть и побыть в шкуре наивной малообразованной простолюдинки с минимум потребностей и полным отсутствием моральных норм. Хватило ненадолго. Да и он мне не поверил. Роль эстетичной герцогини мне лучше даётся.
-- Пол-фан!
-- А ты не опасаешься, что он с тобой разведётся? – с надеждой спросил Роман.
-- Нет. Это вряд ли. Я ему нужна для престижа. С развратной простолюдинкой в свет не выйдешь. А со мной – ему перепадает намного больше внимания всей светской части двора и даже короля.
«Да-а,.. – подумал Роман. – Наташка не может не стать центром внимания. Я не видел её в платье герцогини, но думаю, эффект был бы ещё сильнее. Никто не устоит. Я не поручусь даже за короля. Интересно, у них тут монарх имеет права на жён своих вассалов?»
-- Так, ребята. Мишка чересчур перебрал. Как бы ему не стало совсем дурно. Отведите его на воздух. Тут через рекреацию у них балкон. Монахи, правда, снег на балконах не расчищают. Только накиньте на него плащ, чтобы не простудился. А я у себя в аптечке поищу «Капростор» - у меня огромный запас. По местным нормам употребления алкоголя – без него все земляне давно бы посрамили Бахуса.
-- Ну ты обижаешь, Наташ, -- Петька при поддержке Романа – с другой стороны, подхватили под руки моментально безвольно обвисшего Мишку. – По умению пить, нам тоже есть, что очень даже преподать местным товарищам из исконно русских традиций.
-- Иди, «исконно-русские традиции», балагур. Да, отстегните у него с пояса стилет – положите прямо в ножнах в тамбур на лавку с доспехами. Не то ещё поранится.
* * *
Когда они вернулись с Михаилом после проветривания, Наташка дала Мишке антиалкогольную сыворотку. И его разместили отдыхать на кровать в малую келью, положив набок.
Яков Фельсон, специалист по международным отношениям из Израиля, ныне Лорд - Управитель домов удовольствия Нароанского Королевства, болтал о чем-то с Викой. Он рассказывал нечто интересное, а Вика, держа в руках кружку с морсом, улыбалась и иногда вежливо смеялась, часто с беспокойством поглядывая на мужа.
А Василий с Кейтом о чём-то дружелюбно спорили, не перестывая обниматься, похлопывать друг друга по плечам и периодически пить.
Роман и Петька уселись за стол на деревянные лавки друг напротив друга и тоже подняли по кружке вина.
-- Яков Львович, -- обратился через стол Тахмановский к Фельсону. Тот прервал свой рассказ и вежливо посмотрел на Владимира Сергеевича. – А не сможем ли мы с вами обсудить, как бы через ваши дома донести до высшего эшелона Нароана побольше терпимости к новым идеям нашего неудержимого придумщика – нашего «Его Высокопреосвященства»?..
-- Давайте обсудим это через полчасика, -- покладисто согласился Яков Львович.
-- Никаких разговоров о работе! – строго и громко опротестовала услышавшая из кухни Наталья. – Ну, слушайте, в самом деле. Ведь уговаривались: празднуем Новый Год по-человечески, как в Москве. Никаких рабочих забот. Всё завтра.
-- Ну, вот, видите, -- развёл руками Фельсон.
-- Да, что ж тут поделать, -- сокрушённо вторил ему Тахмановский, также разводя руками. – Строга. Давайте, завтра обсудим. А то, когда я к вам Нароан ещё выберусь.
-- Ребят, берите салатик, кто просил повторить по десятому кругу, -- подошла с салатником Наташка, вылавливая из посудины ломтик огурца и отправляя себе в рот. – Закусывайте. А то до кроватей не дотянете. Давайте, положу.
Она положила им по две ложки салата и принесла чугунок горячей отварной картошки.
-- Мясо сами возьмёте.
-- А сколько уже прошло от Нового года? – поинтересовался Петька.
-- Час и семнадцать минут, -- Наташка посмотрела на портативный хронометр, стилизованный под серебряный медальон, с кучей дополнительных функций.
-- Тю-у, -- протянул Роман. -- Этак мы ещё и протрезветь успеем. Я думал – часов восемь – утро, день прошёл. А то я вчера приехал сюда один из первых в такую рань.
-- Наоборот. Молодец. Чем раньше по свету приехал – тем надёжней. Темнеет здесь рано. В ночи сюда можно и не доехать. Даже верхом. А к утру, глядишь, дороги и вовсе занесёт, что не их не различить – не пролезть.
-- Не спорю, сдаюсь, -- Роман шутливо поднял руки. – Петь. Наливай ещё. Ты что, краёв не видишь?..
За окном стояла жуткая темень. Снег валил неумолимо. Монастырь, размещённый в гористой лесной глубинке, медленно заносило снегом. Немногочисленные из дежурящих в ночное время монахов, закончив свои дела и молитвы, готовились ко сну. В темноте не было смысла заниматься чем-либо и тратить свечи.
Им дела не было до странной группы путников, явившихся вразнобой, но явно на общую встречу. Приехавших на пяти верховых лошадях и в двух каретах. Одна, запряжённая парой лошадей, вторая – аж шестёркой. Это всё путников, разместившихся в стенах монастыря в гостевом доме, и явно планирующих там весело провести время. …Кутить, пьянствовать и предаваться разврату… И где?.. В стенах святая-святых – Монастыря Шести Праведников. Но пусть. У этих пришельцев – какие-то странные дела с его святейшеством – Настоятелем монастыря. А раз тот дал добро, то и простых монахов это не касается. Его Святейшество снимет грех или обратит его во благо. А твоё дело простое: знай, молись за здоровье всех добрых людей. За Короля – божьего помазанника… и за этих заблудших. Всё же интересно, кто там под шестериком приехал? …Может, герцог. …А, может, и сам Король. Тогда понятно, почему его Святейшество их пропустил. Божьему помазаннику – всё спишут. Пусть отдыхает от мирских забот. А мы – помолимся за здравие.
* * *
-- Как там Мишка?
-- Его Сиятельству уже лучше. Я дала ему «Капростор». Часа через полтора и следа от алкоголя не останется – хоть за руль пускай. А так – спит, как младенец – пускает слюни. Заляпал камзол.
-- Ну и ладно. Эка невидаль – камзол. Они тут у всех в грязи и нечистотах. Петька так вообще со своими камзолами не церемонится.
-- Наш Петька, Рома – просто свинёныш. Поэтому это ничего не значит.
-- И-ик!.. Я п-протестую!.. Вечно ты, Наташка, меня п-принижаешь. А я, м-жу прочим, к тебе со всей душой. И б-бль-ду твайю честь…
-- У-у, да ты, никак, нажрался, Ваше благородие… Ромка, давай-ка, помоги мне его проводить до спальней. Вот так. «Капростора» дать?
-- Н-ну ты пойми, Наталк… И-ик!... Йе-если употр… употреб-лять эт-тот «Капростор», то зачем же тогда пить?!.. Нет, ну ты скажи мне…
-- Ладно-ладно, граф. Лежите тогда себе на лавке на боку. Наслаждайтесь, Ваше сиятельство.
-- Премногу бла-а-адарен… Ты, Наташк - мировой парень.
-- Уф. Три часа после Нового Года. А уже двоих «потеряли». Ты-то как сам, Ромка?
-- Я нормально, Наташ. Я не сильно налегал. Я как Петька: пинтами и бочонками – пить не могу. Да и ем раза в три меньше.
-- Ты – молодец.
Они поглядели на остальных.
Вика Кунашевич с вежливым лицом заснула под разговор с Тахмаховским, завалившись прямо на лавку. А тот, не замечая потери слушательницы, подперев голову рукой, продолжал что-то вещать собеседнице в унисон посапыванию своей бывшей студентки - ныне баронессе Герден. Её супруг, барон Герден, Васька Кунашевич, также в прошлом студент Владимира Сергеевича, не замечая ничего вокруг, вальяжно откинулся на стульях с профессором Кейтом, где они о чём-то сонно и лениво переговаривались.
Фельсон сидел в одиночестве и напряжённо всматривался перед собой в пустоту.
-- Чего загрустили, Ваша Милость? – весело подзадорил профессора Ромка. – Составить компанию?
Яков Львович кисло поглядел на него и покачал головой.
-- Это на меня накатывает – пройдёт, молодой человек. Не переживайте, -- после секундного молчания ответил он.
-- Давай-ка, отправим Вику спать, -- шепнула Наталья Роману. – Иди, помоги Ваське, донести её. Я покажу, куда. Нашему распоряжению предоставлена целая половина гостевого дома по эту сторону балкона.
Васька откликнулся. Попытался поднять сонную супругу на руки, но спьяну, чуть не рухнул с нею.
Роман решительно отобрал Вику у барона. И понёс в спальню. В сопровождении Натальи. Долговязый Васька, шатаясь, отправился следом.
Когда они вернулись вдвоём, (Васька остался в спальне с женой), то в зале никого уже не было: очевидно, и Фельсон, и Кейт с Владимиром Сергеевичем перебрались в отведённые им спальни…
-- Хочешь, мы тоже выпьем по глоточку. И на боковую? – предложила Наталья.
Роман не стал отнекиваться, а наполнил себе кружку, сел за стол и сосредоточился на Наташке.
-- Наташ. Скажи. Вот сейчас, зная всё это,… если бы тебе тогда, лет десять назад, опять предложили выбирать. Ты бы всё равно полетела? – задал он давно мучивший его вопрос.
Наташа ответила не сразу. Она взяла серебряный кубок, дополнила содержимым одного из петькиных кувшинов и села напротив Романа.
-- Ты знаешь, -- задумчиво сказала она и чуть отпила. – Ух, терпкое… Петька их в какой таверне раздобыл? Врал, что из своих погребов... Б-р-р…
-- Ты знаешь, -- повторила она вновь. – Наверное, да. Я бы всё равно согласилась.
-- А как же Нинка с Иваном?.. Максим? Ты не скучаешь по ним? – осмелился спросить Роман и болезненно осёкся… Это всё проклятое опьянение – на трезвую он никогда не позволил бы себе напомнить ей об этом.
-- Они… Да… Конечно, -- на удивление без видимого неудовольствия медленно ответила Наташка, глядя куда-то сквозь Романа. – Мы все знали, на что идём. Нам говорили, что, может, будет связь с домом. А, может, нет. Может, вернёмся через год, если всё пойдёт гладко. А, может… Мы всё это обговаривали с мужем. Знаешь, есть профессии, которые подразумевают риск для жизни даже на Земле. Небольшой, но есть. И всё равно люди ежедневно уходят на работу, покидая свои семьи, возможно, навсегда. Максим мне так и ответил: «Я не хочу, чтобы ты туда улетала. Но, зная тебя, уверен: ты всю свою жизнь будешь терзаться тем, что не полетела. Отказавшись от дела и стремлений всей твоей жизни. И, хоть и редко, но ты не сможешь в будущем не смотреть на меня с детьми с мысленным оценочным укором: достойны ли мы были этой жертвы. Давай, лети. Двигай науку вперёд. А историю ближе к разгадке счастья человека. И быстрее возвращайся назад». Когда я улетала, я ревела белугой в кресле на капитанском мостике. Поэтому семье транслировали только мой голос.
-- Прости, -- проговорил Роман, красный и пунцовый, как рак.
-- Да о чём там. Мы же все потеряли одинаково. Все вынуждены были оставить на Земле самое дорогое. Даже Вика с Васькой, которые полетели вместе. Хотя ты… Пожалуй, ты, наоборот, хотел забыться. И улететь с планеты как можно дальше. Я помню, – Наташка перевела заботливый взгляд на Романа и сочувственно накрыла его руку своей, сжимая. – Галка прекрасный человек… была.
Он не стал одёргивать Наташку, хотя нежелательные нахлынувшие воспоминания, подпитываемые алкоголем, всплыли у него в голове.
-- Ты знаешь, -- ответил он в момент охрипшим голосом. – Если бы я тогда выполнил тот же выбор, какой предстоял тогда тебе: «выбирать работу или дом?» в пользу «дома», Галя была бы жива…
Он опрокинул разом в себя стоявшую рядом кружку, вынув руку из-под Наташкиной, поднялся, молча перешагнул лавку и вышел за дверь.
«Зачем я вообще провоцирую эти воспоминания? – подумал Роман. Хотелось курить. Он машинально старозабытым жестом похлопал себя по несуществующим карманам. Но курева было не достать. Местные курили какие-то травы. Но почти все с обязательным галлюциногенным или наркотическим эффектом. Роман свыкся жить без курева вот уже десять лет. Но порой, старая привычка накатывала неосознанным нереализуемым желанием.
На балконе, на котором несколько часов назад проветривали Мишку, было холодно и ветрено. Снегу намело по колено. Сам балкон был проходным. Он связывал две симметричные части гостевого дома.
Роман подошёл к перилам и попытался, щурясь от метели, что-то рассмотреть внизу или вокруг. Чернота и снег.
Снежные ветры с ледяных просторов Ранийских равнин долетали сюда, разбиваясь о Сугружий и Ранийский хребты, закручивались между ними в вихри. И просыпались на склоны хребтов обильными снегопадами, а потом рикошетили дальше вниз, в долину.
Обитель Шести Праведников, располагалась посреди горной гряды на границе трёх государств: Дардии, Нароана и Блиссида. Монастырь был давно выбран Тахмановским как место встреч участников институтского исследовательского проекта, в разработку которого попал этот мир. Тем не менее, добраться сюда от любого из трёх государств представлялось затруднительно. Особенно в периоды, когда осенние или зимние воздушные массы, надвигающиеся с северных морей, смешиваясь с континентальными, обрушивались на регион ледяными дождями и снегопадами.
-- Но она вже такайя милая, соф-сем тефочка, -- растерянно невпопад ответил Кейт. – И вопшэ… Я тумаю, мы увже никокта не смовжем оттохнут по-настояшэму, -- грустно добавил он.
-- Ну-ну… Что за мрачные мысли, Джон. Давайте выпьем. С наступившим! – они чокнулись с Васькой, обнялись и выпили на брудершафт.
-- А я так и не видел тебя в платье и корсете, -- с удивлением заметил Роман.
-- Конечно, Ромка -- где это видано, чтобы лорд Версис – рыцарь короны Нароанского Королевства, приглашался ко двору Его Величества, короля Дардии? – рассмеялась опять Натка. – Не грусти – ещё увидишь.
-- Кстати, а как смотрит твой супруг на то, что его герцогиня сломя голову несётся чёрт знает куда одна в карете, запряжённой … сколько там ? – четвёркой?... – лошадей…
-- Шестёркой. Восьмёркой нельзя – это только у Его Величества, -- поправил Петька, аппетитно хрустя куриными жаренными крылышками.
-- Лотт? – переспросила Наталья. – Герцог нор Рутеншос – занят постоянной охотой. Или отсыпается где-нибудь в таверне в обнимку с одной из своих шлюх, как мне докладывают. Я не вижу его месяцами. И я приехала не одна. Со мной Роут – мой кучер и весьма расторопный глухонемой слуга в одном лице.
-- А, вот почему он грозно замычал на меня, когда я поинтересовался, что за лошади у него запряжены. Красивые, знаете ли, лошади. Высидинская порода, -- довольно просмаковал Петька, снова вытирая жирные руки о камзол.
-- Почему не разведёшься? – тупо спросил Роман.
-- Ты же не школьник, Ромка. Чего ты несёшь. Ты же знаешь, что развестись замужней барышне можно только с покойником. Или же по специальному решению его Высокопреосвященства. Но на последнее, я не согласилась бы ни под каким предлогом, -- с грустной улыбкой сказала Наташка. – К тому же, ты не забывай. Это наша работа.
-- А как же он исполняет свой супп.. суппру… эжеский долг? – очнулся из своей тарелки Мишка. Опираясь на воткнутую в скатерть вилку и приподнимая голову, он блуждающим мутными взглядом озирал помещение и не факт понимал, где находится.
Роман позеленел и гневно сжал кулаки. Но Наташка всего лишь опять грустно улыбнулась.
-- Какой там, «супружеский долг», Мишка? -- просто ответила она. -- У него хватает своих… развлечений. А я… Я не вписываюсь в его мир комфорта. Я для него… слишком разумная и рассудительная, что ли. Не смеюсь его шуткам… Ну, действительно, дурацкие шутки, ребята. Даже для Средневековья. Я пыталась подыграть и побыть в шкуре наивной малообразованной простолюдинки с минимум потребностей и полным отсутствием моральных норм. Хватило ненадолго. Да и он мне не поверил. Роль эстетичной герцогини мне лучше даётся.
-- Пол-фан!
-- А ты не опасаешься, что он с тобой разведётся? – с надеждой спросил Роман.
-- Нет. Это вряд ли. Я ему нужна для престижа. С развратной простолюдинкой в свет не выйдешь. А со мной – ему перепадает намного больше внимания всей светской части двора и даже короля.
«Да-а,.. – подумал Роман. – Наташка не может не стать центром внимания. Я не видел её в платье герцогини, но думаю, эффект был бы ещё сильнее. Никто не устоит. Я не поручусь даже за короля. Интересно, у них тут монарх имеет права на жён своих вассалов?»
-- Так, ребята. Мишка чересчур перебрал. Как бы ему не стало совсем дурно. Отведите его на воздух. Тут через рекреацию у них балкон. Монахи, правда, снег на балконах не расчищают. Только накиньте на него плащ, чтобы не простудился. А я у себя в аптечке поищу «Капростор» - у меня огромный запас. По местным нормам употребления алкоголя – без него все земляне давно бы посрамили Бахуса.
-- Ну ты обижаешь, Наташ, -- Петька при поддержке Романа – с другой стороны, подхватили под руки моментально безвольно обвисшего Мишку. – По умению пить, нам тоже есть, что очень даже преподать местным товарищам из исконно русских традиций.
-- Иди, «исконно-русские традиции», балагур. Да, отстегните у него с пояса стилет – положите прямо в ножнах в тамбур на лавку с доспехами. Не то ещё поранится.
* * *
Когда они вернулись с Михаилом после проветривания, Наташка дала Мишке антиалкогольную сыворотку. И его разместили отдыхать на кровать в малую келью, положив набок.
Яков Фельсон, специалист по международным отношениям из Израиля, ныне Лорд - Управитель домов удовольствия Нароанского Королевства, болтал о чем-то с Викой. Он рассказывал нечто интересное, а Вика, держа в руках кружку с морсом, улыбалась и иногда вежливо смеялась, часто с беспокойством поглядывая на мужа.
А Василий с Кейтом о чём-то дружелюбно спорили, не перестывая обниматься, похлопывать друг друга по плечам и периодически пить.
Роман и Петька уселись за стол на деревянные лавки друг напротив друга и тоже подняли по кружке вина.
-- Яков Львович, -- обратился через стол Тахмановский к Фельсону. Тот прервал свой рассказ и вежливо посмотрел на Владимира Сергеевича. – А не сможем ли мы с вами обсудить, как бы через ваши дома донести до высшего эшелона Нароана побольше терпимости к новым идеям нашего неудержимого придумщика – нашего «Его Высокопреосвященства»?..
-- Давайте обсудим это через полчасика, -- покладисто согласился Яков Львович.
-- Никаких разговоров о работе! – строго и громко опротестовала услышавшая из кухни Наталья. – Ну, слушайте, в самом деле. Ведь уговаривались: празднуем Новый Год по-человечески, как в Москве. Никаких рабочих забот. Всё завтра.
-- Ну, вот, видите, -- развёл руками Фельсон.
-- Да, что ж тут поделать, -- сокрушённо вторил ему Тахмановский, также разводя руками. – Строга. Давайте, завтра обсудим. А то, когда я к вам Нароан ещё выберусь.
-- Ребят, берите салатик, кто просил повторить по десятому кругу, -- подошла с салатником Наташка, вылавливая из посудины ломтик огурца и отправляя себе в рот. – Закусывайте. А то до кроватей не дотянете. Давайте, положу.
Она положила им по две ложки салата и принесла чугунок горячей отварной картошки.
-- Мясо сами возьмёте.
-- А сколько уже прошло от Нового года? – поинтересовался Петька.
-- Час и семнадцать минут, -- Наташка посмотрела на портативный хронометр, стилизованный под серебряный медальон, с кучей дополнительных функций.
-- Тю-у, -- протянул Роман. -- Этак мы ещё и протрезветь успеем. Я думал – часов восемь – утро, день прошёл. А то я вчера приехал сюда один из первых в такую рань.
-- Наоборот. Молодец. Чем раньше по свету приехал – тем надёжней. Темнеет здесь рано. В ночи сюда можно и не доехать. Даже верхом. А к утру, глядишь, дороги и вовсе занесёт, что не их не различить – не пролезть.
-- Не спорю, сдаюсь, -- Роман шутливо поднял руки. – Петь. Наливай ещё. Ты что, краёв не видишь?..
За окном стояла жуткая темень. Снег валил неумолимо. Монастырь, размещённый в гористой лесной глубинке, медленно заносило снегом. Немногочисленные из дежурящих в ночное время монахов, закончив свои дела и молитвы, готовились ко сну. В темноте не было смысла заниматься чем-либо и тратить свечи.
Им дела не было до странной группы путников, явившихся вразнобой, но явно на общую встречу. Приехавших на пяти верховых лошадях и в двух каретах. Одна, запряжённая парой лошадей, вторая – аж шестёркой. Это всё путников, разместившихся в стенах монастыря в гостевом доме, и явно планирующих там весело провести время. …Кутить, пьянствовать и предаваться разврату… И где?.. В стенах святая-святых – Монастыря Шести Праведников. Но пусть. У этих пришельцев – какие-то странные дела с его святейшеством – Настоятелем монастыря. А раз тот дал добро, то и простых монахов это не касается. Его Святейшество снимет грех или обратит его во благо. А твоё дело простое: знай, молись за здоровье всех добрых людей. За Короля – божьего помазанника… и за этих заблудших. Всё же интересно, кто там под шестериком приехал? …Может, герцог. …А, может, и сам Король. Тогда понятно, почему его Святейшество их пропустил. Божьему помазаннику – всё спишут. Пусть отдыхает от мирских забот. А мы – помолимся за здравие.
* * *
-- Как там Мишка?
-- Его Сиятельству уже лучше. Я дала ему «Капростор». Часа через полтора и следа от алкоголя не останется – хоть за руль пускай. А так – спит, как младенец – пускает слюни. Заляпал камзол.
-- Ну и ладно. Эка невидаль – камзол. Они тут у всех в грязи и нечистотах. Петька так вообще со своими камзолами не церемонится.
-- Наш Петька, Рома – просто свинёныш. Поэтому это ничего не значит.
-- И-ик!.. Я п-протестую!.. Вечно ты, Наташка, меня п-принижаешь. А я, м-жу прочим, к тебе со всей душой. И б-бль-ду твайю честь…
-- У-у, да ты, никак, нажрался, Ваше благородие… Ромка, давай-ка, помоги мне его проводить до спальней. Вот так. «Капростора» дать?
-- Н-ну ты пойми, Наталк… И-ик!... Йе-если употр… употреб-лять эт-тот «Капростор», то зачем же тогда пить?!.. Нет, ну ты скажи мне…
-- Ладно-ладно, граф. Лежите тогда себе на лавке на боку. Наслаждайтесь, Ваше сиятельство.
-- Премногу бла-а-адарен… Ты, Наташк - мировой парень.
-- Уф. Три часа после Нового Года. А уже двоих «потеряли». Ты-то как сам, Ромка?
-- Я нормально, Наташ. Я не сильно налегал. Я как Петька: пинтами и бочонками – пить не могу. Да и ем раза в три меньше.
-- Ты – молодец.
Они поглядели на остальных.
Вика Кунашевич с вежливым лицом заснула под разговор с Тахмаховским, завалившись прямо на лавку. А тот, не замечая потери слушательницы, подперев голову рукой, продолжал что-то вещать собеседнице в унисон посапыванию своей бывшей студентки - ныне баронессе Герден. Её супруг, барон Герден, Васька Кунашевич, также в прошлом студент Владимира Сергеевича, не замечая ничего вокруг, вальяжно откинулся на стульях с профессором Кейтом, где они о чём-то сонно и лениво переговаривались.
Фельсон сидел в одиночестве и напряжённо всматривался перед собой в пустоту.
-- Чего загрустили, Ваша Милость? – весело подзадорил профессора Ромка. – Составить компанию?
Яков Львович кисло поглядел на него и покачал головой.
-- Это на меня накатывает – пройдёт, молодой человек. Не переживайте, -- после секундного молчания ответил он.
-- Давай-ка, отправим Вику спать, -- шепнула Наталья Роману. – Иди, помоги Ваське, донести её. Я покажу, куда. Нашему распоряжению предоставлена целая половина гостевого дома по эту сторону балкона.
Васька откликнулся. Попытался поднять сонную супругу на руки, но спьяну, чуть не рухнул с нею.
Роман решительно отобрал Вику у барона. И понёс в спальню. В сопровождении Натальи. Долговязый Васька, шатаясь, отправился следом.
Когда они вернулись вдвоём, (Васька остался в спальне с женой), то в зале никого уже не было: очевидно, и Фельсон, и Кейт с Владимиром Сергеевичем перебрались в отведённые им спальни…
-- Хочешь, мы тоже выпьем по глоточку. И на боковую? – предложила Наталья.
Роман не стал отнекиваться, а наполнил себе кружку, сел за стол и сосредоточился на Наташке.
-- Наташ. Скажи. Вот сейчас, зная всё это,… если бы тебе тогда, лет десять назад, опять предложили выбирать. Ты бы всё равно полетела? – задал он давно мучивший его вопрос.
Наташа ответила не сразу. Она взяла серебряный кубок, дополнила содержимым одного из петькиных кувшинов и села напротив Романа.
-- Ты знаешь, -- задумчиво сказала она и чуть отпила. – Ух, терпкое… Петька их в какой таверне раздобыл? Врал, что из своих погребов... Б-р-р…
-- Ты знаешь, -- повторила она вновь. – Наверное, да. Я бы всё равно согласилась.
-- А как же Нинка с Иваном?.. Максим? Ты не скучаешь по ним? – осмелился спросить Роман и болезненно осёкся… Это всё проклятое опьянение – на трезвую он никогда не позволил бы себе напомнить ей об этом.
-- Они… Да… Конечно, -- на удивление без видимого неудовольствия медленно ответила Наташка, глядя куда-то сквозь Романа. – Мы все знали, на что идём. Нам говорили, что, может, будет связь с домом. А, может, нет. Может, вернёмся через год, если всё пойдёт гладко. А, может… Мы всё это обговаривали с мужем. Знаешь, есть профессии, которые подразумевают риск для жизни даже на Земле. Небольшой, но есть. И всё равно люди ежедневно уходят на работу, покидая свои семьи, возможно, навсегда. Максим мне так и ответил: «Я не хочу, чтобы ты туда улетала. Но, зная тебя, уверен: ты всю свою жизнь будешь терзаться тем, что не полетела. Отказавшись от дела и стремлений всей твоей жизни. И, хоть и редко, но ты не сможешь в будущем не смотреть на меня с детьми с мысленным оценочным укором: достойны ли мы были этой жертвы. Давай, лети. Двигай науку вперёд. А историю ближе к разгадке счастья человека. И быстрее возвращайся назад». Когда я улетала, я ревела белугой в кресле на капитанском мостике. Поэтому семье транслировали только мой голос.
-- Прости, -- проговорил Роман, красный и пунцовый, как рак.
-- Да о чём там. Мы же все потеряли одинаково. Все вынуждены были оставить на Земле самое дорогое. Даже Вика с Васькой, которые полетели вместе. Хотя ты… Пожалуй, ты, наоборот, хотел забыться. И улететь с планеты как можно дальше. Я помню, – Наташка перевела заботливый взгляд на Романа и сочувственно накрыла его руку своей, сжимая. – Галка прекрасный человек… была.
Он не стал одёргивать Наташку, хотя нежелательные нахлынувшие воспоминания, подпитываемые алкоголем, всплыли у него в голове.
-- Ты знаешь, -- ответил он в момент охрипшим голосом. – Если бы я тогда выполнил тот же выбор, какой предстоял тогда тебе: «выбирать работу или дом?» в пользу «дома», Галя была бы жива…
Он опрокинул разом в себя стоявшую рядом кружку, вынув руку из-под Наташкиной, поднялся, молча перешагнул лавку и вышел за дверь.
«Зачем я вообще провоцирую эти воспоминания? – подумал Роман. Хотелось курить. Он машинально старозабытым жестом похлопал себя по несуществующим карманам. Но курева было не достать. Местные курили какие-то травы. Но почти все с обязательным галлюциногенным или наркотическим эффектом. Роман свыкся жить без курева вот уже десять лет. Но порой, старая привычка накатывала неосознанным нереализуемым желанием.
На балконе, на котором несколько часов назад проветривали Мишку, было холодно и ветрено. Снегу намело по колено. Сам балкон был проходным. Он связывал две симметричные части гостевого дома.
Роман подошёл к перилам и попытался, щурясь от метели, что-то рассмотреть внизу или вокруг. Чернота и снег.
Снежные ветры с ледяных просторов Ранийских равнин долетали сюда, разбиваясь о Сугружий и Ранийский хребты, закручивались между ними в вихри. И просыпались на склоны хребтов обильными снегопадами, а потом рикошетили дальше вниз, в долину.
Обитель Шести Праведников, располагалась посреди горной гряды на границе трёх государств: Дардии, Нароана и Блиссида. Монастырь был давно выбран Тахмановским как место встреч участников институтского исследовательского проекта, в разработку которого попал этот мир. Тем не менее, добраться сюда от любого из трёх государств представлялось затруднительно. Особенно в периоды, когда осенние или зимние воздушные массы, надвигающиеся с северных морей, смешиваясь с континентальными, обрушивались на регион ледяными дождями и снегопадами.
