-- Это другое дело, -- удовлетворённо отметил Фельсон. – Требования выдвинуты. Цель осаждающих известна. Что у вас с этим, «Его Преосвященством», Наташа?
Наталья, задумавшись, ответила не сразу, собираясь с мыслями. Все терпеливо ждали.
-- Впервые он пригласил меня во время приёма при дворе на аудиенцию в собственные покои. Где сделал весьма вольное предложение. Оно заключалось в том… В общем, чтобы я оставила мужа и вошла в число его свиты в виде обслуживающего персонала. А услуги, которые мне суждено было оказывать, не вязались ни с титулом герцогини, ни с саном архиепископа. Разумеется, я отказалась, сославшись на недостойность «такой чести» и напомнив о священных узах, под клятвой Всевышнему, обязывающих меня следовать во всём за мужем до самой гробовой доски. Вот тогда он намекнул мне на то, что этот миг может настать для моего мужа намного раньше. И мне тогда впервые по-настоящему стало страшно. Больше предложений не поступало. Но с этих пор, давление, как и повышенное внимание со стороны архиепископа в виде комплементов, и периодических комментариев ни к селу ни к городу, начали преследовать меня постоянно на приёмах и официальных встречах. Я удивлена, как он не боится быть скомпрометированным согласно строгим церковным канонам. Я отшучиваюсь. Но, очевидно, что подобное не могло остаться незамеченным для двора.
-- Так, может, это даже прекрасно?! – просиял Яков Львович. – Ведь вы только подумайте – какая нам открывается перспектива. Мы можем получать информацию о происходящем непосредственно прямо из лона Церкви – от архиепископа! Немыслимый успех в исследовании! Если Наталья была бы, скажем так... поверенной во всех делах его Высокопреосвященства, мы могли бы вовремя принимать меры. Возможно, влиять на важнейшие государственные и межгосударственные решения. К тому же раз обстоятельства складываются подобным образом… Ведь войти в противостояние и даже выстоять перед многократно превосходящими силами воинов храмовников, собравшимися здесь -- силами, которые отчасти составляют действующий костяк Церкви… Которые ни раз участвовали в военных походах, брали штурмами крепости и города… Я думаю, мы не имеем права ставить под угрозу срыва всю нашу исследовательскую миссию, из-за подобного поворота событий... Может, пришла пора вынужденно принять предложение и обратить в свою пользу?
-- Это как?! – Роман стал пунцовым, чувствуя, что закипает. – Вы на что намекаете?! – сжав кулаки, он угрожающе двинулся на Фельсона, так что на нём моментально повисли Петька и Мишка, с трудом сдерживая его напор.
-- Спокойно, Роман, -- остановил его Владимир Сергеевич. Он задумчиво смотрел на Фельсона и мял себе подбородок.
-- Нет, ну а что, в самом деле?.. Они перебьют всех – и всё равно заберут Наташку, -- внезапно отозвался Васька, отвлекшись от каких-то своих внутренних мыслей.
И тут же, с кошачьей прыткостью, Вика сорвалась со стула и залепила мужу звонкий подзатыльник. Васька забито втянул голову в свои верзиловы плечи и замолк.
-- Я согласна, -- хрипло произнесла Наташа. И в помещении повисла гробовая тишина.
-- Я согласна, -- Наталья проговорила уже нормальным спокойным голосом, и все невольно залюбовались, как царственно она выглядела в этот момент. – Нет смысла предавать гибели всех и осуществлять тем самым провал проекта, за которым на Земле стоит труд тысячей людей, и возлагаются надежды миллионов.
-- Да пойми ты – они же предъявляют тебе обвинение в супружеской измене и в колдовстве! – вскричал Роман. – Если факт супружеской измены нужно ещё подтвердить. И жалобу, как минимум, должен подать её муж, герцог. То обвинение в колдовстве – это уже вам не шутки!.. Её просто сожгут!.. Вы сами знаете, что сейчас Инквизиция – главная сила в Государстве!
-- Так, Роман, позвольте я вам объясню. И вы увидите, что всё, отнюдь, не так на самом деле, как выглядит, или как вы это себе рисуете, -- проговорил побледневший Фельсон. – Ситуация в стране и в мире совсем другая.
Роман, всё так же пока сдерживаемый Петькой и Михаилом, тяжело уставился на Якова Львовича.
-- Ох, молодёжь, -- вздохнул, Фельсон. – Итак, смотрите. Во-первых. Вы не забывайте. Она – герцогиня. Жена герцога … троюродного брата Короля.
-- И что?.. Причём тут архиепископ?
-- Конечно, наша Наталья оставит равнодушным разве что мешок картошки. Простите мою вольность в сравнении, милая Наталья. Но тут дело не только в этом. Речь идёт о большем. Наш духовный первопрестол не сильно-таки ладит с Его Величеством, Королём в вашей Дардии, (Заметьте, лицом, посаженным Богом над вассалами). Прямого конфликта, конечно, нет. Но Помазанник Божий, в силу своих монарших привилегий и собственной элементарной недалёкости ума не пытается считаться с Церковью. Скажем так, он просто не особо-то о ней задумывается. Речь о вечном столкновении дележа власти и влияния между Церковью и Короной. Вы, наверняка, слышали о последнем указе верховного церковного патриарха. Напомню. Речь о том, что в целях пресечения перехода владения землями иноверцам, теперь передача земель во владение должна производиться только при наличии благословения лично Его Благости или лиц, делегированных им. Вы понимаете, что это невиданное в истории покушение на святая-святых – устои самого феодального строя! В основе чего только монарх и владеет правом наделять землёй своих вассалов и подданных. Сам оставаясь при этом, всё равно, главным владельцем и сюзереном всех земель Государства. На этом стоит вся вертикаль иерархической лестницы феодализма. Это вам, любой школьник расскажет. Теперь же Церковь заявила свои права на участие в этом дележе. Вещь неслыханная… Казалось бы, это ли не прямой вызов монархии? А наш Помазанник Божий – болван: человек слабый и недалёкий: даже пальцем не повёл. Опять же, казалось бы, по всем статьям проблема должна была затронуть всё лордство разом. Кстати, вас, дорогие мои друзья-лорды в том числе и в первую очередь. Где недовольство верхней знати? Где все эти герцоги, графы, виконты, бароны и прочее? Где, извините меня, ультиматум Королю и Церкви? Где хартия неповиновения, или хотя бы просто на стихийном уровне – знаменитые баронские бунты?! Тишина. Это, друзья мои, интереснейший исторический феномен! -- почти восторженно вскричал, потрясая в воздухе пальцем Фельсон. – Всю знать – костяк государства, силу и военную мощь коего, берут за горло, а в ответ от дворянства – тишина. Причина – непомерное влияние Инквизиции, мощь и полномочия которой разрослись до фантастических масштабов. Опять же при слабости и недальновидности Короля. Который, порой, с дуру использовал её и для решения своих собственных вопросов.
Он сделал паузу. И присутствующие с интересом, а кто и с недоумением посмотрели на него.
-- Ну и причём тут наша Наташа? -- почти стихом хмуро спросил Петька. Он уже отпустил Романа и при помощи Натальи облачился в панцирь. Теперь они вдвоём возились только с налокотником.
-- А-а-а… Вот тут-то и загвоздка. Вроде бы, для Церкви всё складывается в лучшем ключе. Церковь, как никогда, сильна. Часть лордов являются рыцарями Храма. А это значит, что они только приветствуют возможность Церкви участвовать в переделе земель. Особенно если являются не представителями верхних ступеней лордства. Или если они сразу были обделены наделами. Монарх слаб, и даже, главное -- глуп. За двадцать четыре года правления ни одного(!) прорывного самостоятельного указа на пользу короне или укреплению монаршей власти! При этом каким-то образом умудрился просидеть такой длинный срок – это ли не чудо? Кому же это было на руку? Лорды так же молчат. Даже если и думают роптать, сунуть голову в пасть церковному тигру никому не хочется. Короче, дела в опорном королевстве для Церкви идут как нельзя лучше. Однако Церковь мыслит в глобальных масштабах: в других землях и государствах, коим является и наше с вами Нароанское Королевство, дорогой мой Роман, и ваш Блиссид, уважаемые барон, баронесса Герден-Кунашевичи, и ешё куча прочих государств, на которых распространяется влияние Верховного патриарха Дардии… Так вот в этих государствах никто не торопится приветствовать и исполнять указ его Благости. И в первую очередь, разумеется, Короли, которые тоже, заметьте, не хухры-мухры -- Помазанники Божьи. Ибо там на тронах сидят не пустые головы. И у них на уровне рефлексов сработал стопор неповиновения – пускать Церковь со свиным рылом в калашный ряд. И вот уже кто-то неявно – просто проигнорировал, а кто-то, как, например, Его Величество, Король Солла, шлёт ноту Его Благости. Причём, заметьте – ноту неудовольствия шлют как сам монарший престол, так представители местного духовенства -- епископы. А это уже, простите, церковный раскол. Назревает война, дорогие мои. С несколькими государствами разом. Церковь не сможет проигнорировать это неповиновение. Иначе потеряет всё. А на троне столицы Церкви, в Гуроне, сидит слабый монарх. До поры до времени эта слабость была на руку Церкви. Именно поэтому Сопоссет I-й просидел двадцать четыре года беспрепятственно и безмятежно. Ни тебе бунтов, ни покушений, ни заговоров. И это при том, что сам он Церковь не шибко-то чтит. Но теперь, монарх отказывается воевать. Потому что ему интересы патриарха до лампочки. Идиот до сих пор не понимает, благодаря кому он всё ещё болтается на троне. И вот тут, Церковь наступает на свои же грабли. Поставить под копьё всё дворянство Церковь без монаршей воли не может. А у самой Церкви силёнок на войну не хватит. Призвать рыцарей в своё войско – ленное право только Короля. И при этом Церковь уже обидела часть этой знати -- значит, на собственный зов Церкви откликнутся единицы. А на троне – непокорный слабак. Так что сроки и дни нашего с вами монарха (я не о нашем, Роман – я о Сопоссете I-м) считайте, сочтены. Можно сказать. И вот тут-то вступает вопрос – кто примет корону? Конечно, есть претенденты поближе. Но с ними не всё гладко. И их не поддержит большая часть вассалов. А вот если Церковь разыграет карту нашего герцога Лотта нор Рутеншоса, троюродного брата Короля… Прекрасная, знаете ли, получится марионетка. Вот тут-то, наша, Её Светлость, герцогиня Наташа, очень бы, пожалуй, пригодилась как ещё один рычаг воздействия на Лотта -- быть посговорчивей. При всех её других, абсолютно замечательных и… привлекательных качествах.
-- Так он же ею не особо-то интересуется, -- буркнул Петька. Он закончил облачаться и держал в руках шлем, готовясь нахлобучить на свою огромную голову.
-- А это-то и не требуется от него. Это-то и не важно. Для психологического воздействия. Она его жена. Герцогиня Тилья… Герцогиня!.. А не что бы там ещё. Она может и вразумить супруга. И уговорить. Мало того. Её можно обвинить в колдовстве… Например… за красоту… А быть супругом ведьмы в стране, где Инквизиция правит бал, не пожелаешь даже Королю. Так что тоже, прекрасный ключ воздействия.
Глаза присутствующих округлились.
-- Глупость какая-то, -- Вика встала и начала тереть виски… -- Детский сад. Нашу Наташу. Герцогиню – первую умнейшую при дворе. И в колдовстве…
-- Мы с вами в Средневековье, дорогая,.. -- обрезал Яков Львович. – Так что по большей мере, как я представляю, нашей Наталье ничего такого не грозит. И даже сближаться с его Высокопреосвященством, архиепископом Броиком, который, конечно, далеко не является образцом стоика и воздержания, Наташе, скорее всего, не придётся.
-- А если вы ошибаетесь? – с вызовом тихо спросил Роман. И всем присутствующим стало неуютно от того, как он это спросил.
-- Ну, что ж. Риск, конечно, есть, -- развёл руками профессор Фельсон. – Но нам всё равно не выстоять в схватке с этим микровойском, посланным сюда с определёнными целями. Сколько у нас бойцов против полусотни? Ну, хорошо. Два рыцаря, закованных в металл-броню из углепластика со средневековым, хоть и модернизированным оружием. Далее? У остальных нет доспехов. У нас на семь человек (дамы не в счёт), шесть мечей. Ни одного стрелкового оружия. Мы заперты пусть и в каменном доме, со всех сторон окружённым специалистами средневекового штурма крепостей. И даже, если мы (я просто гипотетически предполагаю) – выстоим, то далее становимся автоматически изгоями для всех наших государств разом. Потому как винегрет из девяти представителей высшего дворянства разных государств, тайком собравшихся в уединённом месте – это уже обвинение в шпионаже. А тут, извините, уже преступление против Короны (всё равно, какого государства). И наш замечательный эксперимент…
Докончить он не успел.
-- Они пошли на штурм, -- констатировал Мишка, который следил за двором.
И тут же в подтверждение его слов, в бойницу влетел тяжёлый арбалетный болт и, с щелчком отрикошетив от стен, покатился по каменному полу.
Штурм начался.
* * *
-- Девушки – в центральную спальню – она без окон. Запереться изнутри! – распорядился Роман. -- Остальные. Приготовьте мечи. Василий – на тебе следить внизу за входной дверью. Если что не так – сразу докладывать. В бой не вступать. Мишка – ты будешь контролировать коридор со входами в спальни. Если кто сунется – головой отвечаешь за девчонок. Владимир Сергеевич, Яков Львович – отведите Джона Мэтьевича в какую-нибудь спальню без окон. И держитесь подальше от бойниц. Мы с Петром обо всём побеспокоимся.
-- Как растут дети, -- с грустной улыбкой сказал Владимир Сергеевич. – Давай, Яша, подхватим Джона и сделаем, как говорит молодёжь. Чтобы не мешать ей. Теперь уже всё зависит только от удачи и мастерства этих молодых людей. На данном этапе наука бессильна.
-- Вы готовы, граф? – спросил Роман, надев, защёлкивая шлем, и обнажая длинный меч.
-- Как пионер! – пробурчал Петька из-под своего армета с широким двуручником в правой руке.
Роман толкнул дверь на балкон. И с ходу сшиб тяжелейшей оплеухой штурмовика, уже поднявшегося наверх и не ожидавшего такой развязки. Кольчужный чулок на голове не уберёг монаха, который кубарем перелетел через парапет и канул обратно вниз. А Роман крутанулся, ныряя к остальных двум чужакам, также имевшим несчастие подняться на балкон. Монахи не успели сориентироваться, как один был взвален на закорки этому появившемуся из ниоткуда сумасшедшему рыцарю и классической борцовской «мельницей» скинут с балкона. Оставшийся даже не смог схватиться за рукоять меча, подвязанного на кожаном поясе, как сокрушительный джеб левой в латной перчатке отправил его в небытие. А через некоторое время он полетел вниз вслед за остальными. Очистив длиннющий балкон, Роман вздохнул морозный воздух, который обжигал через смотровую прорезь в шлеме. Обернулся.
В проёме стоял Петька – как огромный былинный богатырь, «закованный» в металл-угле-пластиковую броню, стилизованную под внушающего вида рыцарский доспех. Его широченный шипастый панцирь с громадными наплечными крыльями поражал одним только своим видом. Петька показал поднятый большой палец, держа в другой руке поднятый огромный двуручник.
И тут на окружающих стенах монастыря захлопали арбалеты. Два болта тюкнули о камень балконной стены рядом с Романом. Он пригнулся и дёрнулся назад, и они с Петром встали в дверях по разные стороны балкона.
Под прикрытием арбалетов, штурмующие снова полезли на балкон по двум связанным приставным лестницам.
Наталья, задумавшись, ответила не сразу, собираясь с мыслями. Все терпеливо ждали.
-- Впервые он пригласил меня во время приёма при дворе на аудиенцию в собственные покои. Где сделал весьма вольное предложение. Оно заключалось в том… В общем, чтобы я оставила мужа и вошла в число его свиты в виде обслуживающего персонала. А услуги, которые мне суждено было оказывать, не вязались ни с титулом герцогини, ни с саном архиепископа. Разумеется, я отказалась, сославшись на недостойность «такой чести» и напомнив о священных узах, под клятвой Всевышнему, обязывающих меня следовать во всём за мужем до самой гробовой доски. Вот тогда он намекнул мне на то, что этот миг может настать для моего мужа намного раньше. И мне тогда впервые по-настоящему стало страшно. Больше предложений не поступало. Но с этих пор, давление, как и повышенное внимание со стороны архиепископа в виде комплементов, и периодических комментариев ни к селу ни к городу, начали преследовать меня постоянно на приёмах и официальных встречах. Я удивлена, как он не боится быть скомпрометированным согласно строгим церковным канонам. Я отшучиваюсь. Но, очевидно, что подобное не могло остаться незамеченным для двора.
-- Так, может, это даже прекрасно?! – просиял Яков Львович. – Ведь вы только подумайте – какая нам открывается перспектива. Мы можем получать информацию о происходящем непосредственно прямо из лона Церкви – от архиепископа! Немыслимый успех в исследовании! Если Наталья была бы, скажем так... поверенной во всех делах его Высокопреосвященства, мы могли бы вовремя принимать меры. Возможно, влиять на важнейшие государственные и межгосударственные решения. К тому же раз обстоятельства складываются подобным образом… Ведь войти в противостояние и даже выстоять перед многократно превосходящими силами воинов храмовников, собравшимися здесь -- силами, которые отчасти составляют действующий костяк Церкви… Которые ни раз участвовали в военных походах, брали штурмами крепости и города… Я думаю, мы не имеем права ставить под угрозу срыва всю нашу исследовательскую миссию, из-за подобного поворота событий... Может, пришла пора вынужденно принять предложение и обратить в свою пользу?
-- Это как?! – Роман стал пунцовым, чувствуя, что закипает. – Вы на что намекаете?! – сжав кулаки, он угрожающе двинулся на Фельсона, так что на нём моментально повисли Петька и Мишка, с трудом сдерживая его напор.
-- Спокойно, Роман, -- остановил его Владимир Сергеевич. Он задумчиво смотрел на Фельсона и мял себе подбородок.
-- Нет, ну а что, в самом деле?.. Они перебьют всех – и всё равно заберут Наташку, -- внезапно отозвался Васька, отвлекшись от каких-то своих внутренних мыслей.
И тут же, с кошачьей прыткостью, Вика сорвалась со стула и залепила мужу звонкий подзатыльник. Васька забито втянул голову в свои верзиловы плечи и замолк.
-- Я согласна, -- хрипло произнесла Наташа. И в помещении повисла гробовая тишина.
-- Я согласна, -- Наталья проговорила уже нормальным спокойным голосом, и все невольно залюбовались, как царственно она выглядела в этот момент. – Нет смысла предавать гибели всех и осуществлять тем самым провал проекта, за которым на Земле стоит труд тысячей людей, и возлагаются надежды миллионов.
-- Да пойми ты – они же предъявляют тебе обвинение в супружеской измене и в колдовстве! – вскричал Роман. – Если факт супружеской измены нужно ещё подтвердить. И жалобу, как минимум, должен подать её муж, герцог. То обвинение в колдовстве – это уже вам не шутки!.. Её просто сожгут!.. Вы сами знаете, что сейчас Инквизиция – главная сила в Государстве!
-- Так, Роман, позвольте я вам объясню. И вы увидите, что всё, отнюдь, не так на самом деле, как выглядит, или как вы это себе рисуете, -- проговорил побледневший Фельсон. – Ситуация в стране и в мире совсем другая.
Роман, всё так же пока сдерживаемый Петькой и Михаилом, тяжело уставился на Якова Львовича.
-- Ох, молодёжь, -- вздохнул, Фельсон. – Итак, смотрите. Во-первых. Вы не забывайте. Она – герцогиня. Жена герцога … троюродного брата Короля.
-- И что?.. Причём тут архиепископ?
-- Конечно, наша Наталья оставит равнодушным разве что мешок картошки. Простите мою вольность в сравнении, милая Наталья. Но тут дело не только в этом. Речь идёт о большем. Наш духовный первопрестол не сильно-таки ладит с Его Величеством, Королём в вашей Дардии, (Заметьте, лицом, посаженным Богом над вассалами). Прямого конфликта, конечно, нет. Но Помазанник Божий, в силу своих монарших привилегий и собственной элементарной недалёкости ума не пытается считаться с Церковью. Скажем так, он просто не особо-то о ней задумывается. Речь о вечном столкновении дележа власти и влияния между Церковью и Короной. Вы, наверняка, слышали о последнем указе верховного церковного патриарха. Напомню. Речь о том, что в целях пресечения перехода владения землями иноверцам, теперь передача земель во владение должна производиться только при наличии благословения лично Его Благости или лиц, делегированных им. Вы понимаете, что это невиданное в истории покушение на святая-святых – устои самого феодального строя! В основе чего только монарх и владеет правом наделять землёй своих вассалов и подданных. Сам оставаясь при этом, всё равно, главным владельцем и сюзереном всех земель Государства. На этом стоит вся вертикаль иерархической лестницы феодализма. Это вам, любой школьник расскажет. Теперь же Церковь заявила свои права на участие в этом дележе. Вещь неслыханная… Казалось бы, это ли не прямой вызов монархии? А наш Помазанник Божий – болван: человек слабый и недалёкий: даже пальцем не повёл. Опять же, казалось бы, по всем статьям проблема должна была затронуть всё лордство разом. Кстати, вас, дорогие мои друзья-лорды в том числе и в первую очередь. Где недовольство верхней знати? Где все эти герцоги, графы, виконты, бароны и прочее? Где, извините меня, ультиматум Королю и Церкви? Где хартия неповиновения, или хотя бы просто на стихийном уровне – знаменитые баронские бунты?! Тишина. Это, друзья мои, интереснейший исторический феномен! -- почти восторженно вскричал, потрясая в воздухе пальцем Фельсон. – Всю знать – костяк государства, силу и военную мощь коего, берут за горло, а в ответ от дворянства – тишина. Причина – непомерное влияние Инквизиции, мощь и полномочия которой разрослись до фантастических масштабов. Опять же при слабости и недальновидности Короля. Который, порой, с дуру использовал её и для решения своих собственных вопросов.
Он сделал паузу. И присутствующие с интересом, а кто и с недоумением посмотрели на него.
-- Ну и причём тут наша Наташа? -- почти стихом хмуро спросил Петька. Он уже отпустил Романа и при помощи Натальи облачился в панцирь. Теперь они вдвоём возились только с налокотником.
-- А-а-а… Вот тут-то и загвоздка. Вроде бы, для Церкви всё складывается в лучшем ключе. Церковь, как никогда, сильна. Часть лордов являются рыцарями Храма. А это значит, что они только приветствуют возможность Церкви участвовать в переделе земель. Особенно если являются не представителями верхних ступеней лордства. Или если они сразу были обделены наделами. Монарх слаб, и даже, главное -- глуп. За двадцать четыре года правления ни одного(!) прорывного самостоятельного указа на пользу короне или укреплению монаршей власти! При этом каким-то образом умудрился просидеть такой длинный срок – это ли не чудо? Кому же это было на руку? Лорды так же молчат. Даже если и думают роптать, сунуть голову в пасть церковному тигру никому не хочется. Короче, дела в опорном королевстве для Церкви идут как нельзя лучше. Однако Церковь мыслит в глобальных масштабах: в других землях и государствах, коим является и наше с вами Нароанское Королевство, дорогой мой Роман, и ваш Блиссид, уважаемые барон, баронесса Герден-Кунашевичи, и ешё куча прочих государств, на которых распространяется влияние Верховного патриарха Дардии… Так вот в этих государствах никто не торопится приветствовать и исполнять указ его Благости. И в первую очередь, разумеется, Короли, которые тоже, заметьте, не хухры-мухры -- Помазанники Божьи. Ибо там на тронах сидят не пустые головы. И у них на уровне рефлексов сработал стопор неповиновения – пускать Церковь со свиным рылом в калашный ряд. И вот уже кто-то неявно – просто проигнорировал, а кто-то, как, например, Его Величество, Король Солла, шлёт ноту Его Благости. Причём, заметьте – ноту неудовольствия шлют как сам монарший престол, так представители местного духовенства -- епископы. А это уже, простите, церковный раскол. Назревает война, дорогие мои. С несколькими государствами разом. Церковь не сможет проигнорировать это неповиновение. Иначе потеряет всё. А на троне столицы Церкви, в Гуроне, сидит слабый монарх. До поры до времени эта слабость была на руку Церкви. Именно поэтому Сопоссет I-й просидел двадцать четыре года беспрепятственно и безмятежно. Ни тебе бунтов, ни покушений, ни заговоров. И это при том, что сам он Церковь не шибко-то чтит. Но теперь, монарх отказывается воевать. Потому что ему интересы патриарха до лампочки. Идиот до сих пор не понимает, благодаря кому он всё ещё болтается на троне. И вот тут, Церковь наступает на свои же грабли. Поставить под копьё всё дворянство Церковь без монаршей воли не может. А у самой Церкви силёнок на войну не хватит. Призвать рыцарей в своё войско – ленное право только Короля. И при этом Церковь уже обидела часть этой знати -- значит, на собственный зов Церкви откликнутся единицы. А на троне – непокорный слабак. Так что сроки и дни нашего с вами монарха (я не о нашем, Роман – я о Сопоссете I-м) считайте, сочтены. Можно сказать. И вот тут-то вступает вопрос – кто примет корону? Конечно, есть претенденты поближе. Но с ними не всё гладко. И их не поддержит большая часть вассалов. А вот если Церковь разыграет карту нашего герцога Лотта нор Рутеншоса, троюродного брата Короля… Прекрасная, знаете ли, получится марионетка. Вот тут-то, наша, Её Светлость, герцогиня Наташа, очень бы, пожалуй, пригодилась как ещё один рычаг воздействия на Лотта -- быть посговорчивей. При всех её других, абсолютно замечательных и… привлекательных качествах.
-- Так он же ею не особо-то интересуется, -- буркнул Петька. Он закончил облачаться и держал в руках шлем, готовясь нахлобучить на свою огромную голову.
-- А это-то и не требуется от него. Это-то и не важно. Для психологического воздействия. Она его жена. Герцогиня Тилья… Герцогиня!.. А не что бы там ещё. Она может и вразумить супруга. И уговорить. Мало того. Её можно обвинить в колдовстве… Например… за красоту… А быть супругом ведьмы в стране, где Инквизиция правит бал, не пожелаешь даже Королю. Так что тоже, прекрасный ключ воздействия.
Глаза присутствующих округлились.
-- Глупость какая-то, -- Вика встала и начала тереть виски… -- Детский сад. Нашу Наташу. Герцогиню – первую умнейшую при дворе. И в колдовстве…
-- Мы с вами в Средневековье, дорогая,.. -- обрезал Яков Львович. – Так что по большей мере, как я представляю, нашей Наталье ничего такого не грозит. И даже сближаться с его Высокопреосвященством, архиепископом Броиком, который, конечно, далеко не является образцом стоика и воздержания, Наташе, скорее всего, не придётся.
-- А если вы ошибаетесь? – с вызовом тихо спросил Роман. И всем присутствующим стало неуютно от того, как он это спросил.
-- Ну, что ж. Риск, конечно, есть, -- развёл руками профессор Фельсон. – Но нам всё равно не выстоять в схватке с этим микровойском, посланным сюда с определёнными целями. Сколько у нас бойцов против полусотни? Ну, хорошо. Два рыцаря, закованных в металл-броню из углепластика со средневековым, хоть и модернизированным оружием. Далее? У остальных нет доспехов. У нас на семь человек (дамы не в счёт), шесть мечей. Ни одного стрелкового оружия. Мы заперты пусть и в каменном доме, со всех сторон окружённым специалистами средневекового штурма крепостей. И даже, если мы (я просто гипотетически предполагаю) – выстоим, то далее становимся автоматически изгоями для всех наших государств разом. Потому как винегрет из девяти представителей высшего дворянства разных государств, тайком собравшихся в уединённом месте – это уже обвинение в шпионаже. А тут, извините, уже преступление против Короны (всё равно, какого государства). И наш замечательный эксперимент…
Докончить он не успел.
-- Они пошли на штурм, -- констатировал Мишка, который следил за двором.
И тут же в подтверждение его слов, в бойницу влетел тяжёлый арбалетный болт и, с щелчком отрикошетив от стен, покатился по каменному полу.
Штурм начался.
* * *
-- Девушки – в центральную спальню – она без окон. Запереться изнутри! – распорядился Роман. -- Остальные. Приготовьте мечи. Василий – на тебе следить внизу за входной дверью. Если что не так – сразу докладывать. В бой не вступать. Мишка – ты будешь контролировать коридор со входами в спальни. Если кто сунется – головой отвечаешь за девчонок. Владимир Сергеевич, Яков Львович – отведите Джона Мэтьевича в какую-нибудь спальню без окон. И держитесь подальше от бойниц. Мы с Петром обо всём побеспокоимся.
-- Как растут дети, -- с грустной улыбкой сказал Владимир Сергеевич. – Давай, Яша, подхватим Джона и сделаем, как говорит молодёжь. Чтобы не мешать ей. Теперь уже всё зависит только от удачи и мастерства этих молодых людей. На данном этапе наука бессильна.
-- Вы готовы, граф? – спросил Роман, надев, защёлкивая шлем, и обнажая длинный меч.
-- Как пионер! – пробурчал Петька из-под своего армета с широким двуручником в правой руке.
Роман толкнул дверь на балкон. И с ходу сшиб тяжелейшей оплеухой штурмовика, уже поднявшегося наверх и не ожидавшего такой развязки. Кольчужный чулок на голове не уберёг монаха, который кубарем перелетел через парапет и канул обратно вниз. А Роман крутанулся, ныряя к остальных двум чужакам, также имевшим несчастие подняться на балкон. Монахи не успели сориентироваться, как один был взвален на закорки этому появившемуся из ниоткуда сумасшедшему рыцарю и классической борцовской «мельницей» скинут с балкона. Оставшийся даже не смог схватиться за рукоять меча, подвязанного на кожаном поясе, как сокрушительный джеб левой в латной перчатке отправил его в небытие. А через некоторое время он полетел вниз вслед за остальными. Очистив длиннющий балкон, Роман вздохнул морозный воздух, который обжигал через смотровую прорезь в шлеме. Обернулся.
В проёме стоял Петька – как огромный былинный богатырь, «закованный» в металл-угле-пластиковую броню, стилизованную под внушающего вида рыцарский доспех. Его широченный шипастый панцирь с громадными наплечными крыльями поражал одним только своим видом. Петька показал поднятый большой палец, держа в другой руке поднятый огромный двуручник.
И тут на окружающих стенах монастыря захлопали арбалеты. Два болта тюкнули о камень балконной стены рядом с Романом. Он пригнулся и дёрнулся назад, и они с Петром встали в дверях по разные стороны балкона.
Под прикрытием арбалетов, штурмующие снова полезли на балкон по двум связанным приставным лестницам.
