– Ты разве не слышала напутствия Яши? Он же сказал: «Что угодно, только оставайтесь людьми! Землянами, учёными». Как ты не понимаешь, что именно благодаря таким встречам, где мы можем все вместе встретиться и вновь быть самими собой, а не вживаться в чей-то образ, играть чужую роль… Только благодаря подобным встречам, мы ещё держимся. И грань между учёным-исследователем, человеком гуманистом, и просто манерным средневековым знатным хамом по-прежнему существует в нас. Когда эксперимент только начался лет десять назад, и нашему институту выпала честь взять в исследовательскую разработку обнаруженную планету, после установки на ней двухсторонних модулей передачи материи, мы все, оказавшись здесь, вели себя как землянин, попавший в психиатрическую больницу. Или в детский сад. Мы ко всем здесь относились внутри себя как к нерадивым детям или как к пациентам, стоящим на более низкой ступени развития – социальной, моральной и умственной. Для нас для всех отделом адаптации и внедрения были подготовлены легенды и места с высоким положением и титулами в иерархии общества, в которое мы внедрялись. Сделано это было, чтобы обеспечить наиболее продуктивный доступ к информации, для сбора которой и был создан наш эксперимент. Что называется, исследование изнутри методом внедрения. Мы должны были следить, изучать, делать выводы, записывать. И ни в коем виде не вмешиваться. Потому как наш социальный уровень развития нисколько не смог бы ужиться с текущим. А на аборигенов подействовал бы разрушительным шоковым стрессом, равно как прилёт инопланетян на жителей Древнего мира. Так проповедовали наши теоретики. И мы с Яшей в их числе.
-- Что же получилось на деле? – Владимир Сергеевич отпустил слегка успокоившуюся Наташу и подлил себе ещё вина из Петькиного кувшина в отставленную кружку. – На деле вышло как раз наоборот. На деле выяснилось, что, оказывается, совсем нелегко оставаться безучастным, находясь в этой среде. Напротив, варясь в этой каше, играя постоянно роль знатного выходца из этого мира, фактически невозможно постепенно не превращаться в того персонажа, которого мы играем. Наши социальные нормы, мораль и взгляды на современную перспективную модель развития человечества, деградируют с ошеломляющей скоростью. Это уже эксперимент-исследование не над ними… Это уже эксперимент над нами. Вот нас уже не отличить в чём-то от обычного среднестатистического хамоватого необразованного знатного аборигена.
-- Ну уж это вы загибаете, Владимир Сергеевич, -- протянул Мишка.
-- Ну, конечно, ещё трансформация не завершилась полностью, -- легко согласился Тахмановский. – Но уже смотрите: теперь наш брат убивает направо-налево, не задумываясь, если ситуация ставит его перед выбором. Пытки? – да, пожалуйста, если того требует необходимость. Опомнитесь – ведь в начале пути наш мозг даже представить себе такого не мог. И ведь я не могу сказать, что это однозначно плохо. Вот посмотрите. Мы сегодня все… почти все… живы благодаря тому, что наши ребята, Роман и Пётр фактически вдвоём, дали отпор нападавшим. Петя, знаю, часа два оттирал свои доспехи от крови. Наши рыцари перебили кучу врагов. Это та самая неизбежность, которую приходится признавать. Но я о чём говорю. Хотя бы внутри. Надо оставлять этот барьер. Который будет сдерживать вас от превращения просто во всекарающий меч без морали и заповедей.
-- И Яша прав, -- голос Владимир Сергеевича дрогнул. – Такие встречи и наша работа, помогают нам помнить о том, кто мы и откуда. И оставаться учёными-землянами. Коли нам выпало застрять здесь навсегда из-за поломки модулей передачи материи, то мы выполним наш исследовательских долг до конца, как выполнил его Яша. Нас из сорока девяти засланных в этот мир сегодня осталось сорок два…
-- То есть… Как «застрять навсегда»? – прошептала Виктория, прислоняя ладони к лицу. – Мы что… Здесь навсегда?!
-- Ты что, ей так и не сказал? -- спросил Петька Кунашевича. – За пять лет?
Васька покраснел и задрожал.
-- Я не смог, ребята. П-простите меня, -- пробормотал он, запинаясь.
-- Идиот! Ты не перед нами, ты перед ней извиняйся, -- гаркнул грубый Мишка.
-- Да-а,.. – протянула Наташа вставая. – Пойдём, не плачь, Викуль. Я тебе таблетку дам.
Наташа встала, обняла за плечи трясущуюся в стрессе Викторию и, что-то ей ласково нашёптывая, увела на кухню…
-- Дела-а, -- протянул Генрих Викторович, также наливая петькино вино. – Петь… Жуть… Ты откуда его слил?.. Оно же отдаёт какой-то плесенью…
-- Это из моих погребов, -- обиделся Петька. – У меня им заведует собственный винодел.
-- Подвесь его за ребро, -- посоветовал Сеньков.
-- Генрих! – одёрнул того Тахмановский.
-- Ну шучу, конечно, Володя.
-- Кстати, тебе ещё раз, отдельное спасибо.
-- Прекрати. Если бы не проклятое заседание военного совета у Мессира, я был бы здесь с вечера. И всего бы этого не произошло, -- Сеньков поморщился. – Устал я от них, Володя. Куча самодовольных коррупционных самодуров, а не дворянство у нас в Блиссиде.
-- Что с храмовниками?
-- Не ушёл никто.
-- Пленные?
-- Прости, друг. Такой роскоши, как пленные, я себе позволить не могу. У нас нет возможности обеспечивать им охрану, условия проживания и быть уверенным, что тайна не выскользнет за пределы этих монастырских стен.
Владимир Сергеевич промолчал, нахмурившись.
-- Я уверен только в здесь присутствующих, в своих людях и в монахах данного монастыря, -- продолжил Генрих Викторович. Оставлять в живых прочих свидетелей, значит, подвергать опасности всех присутствующих. И, разумеется, ставить под вопрос существование эксперимента.
-- А если, всё-таки, кто-нибудь ушёл? – спросил Владимир Сергеевич.
-- Исключено. На перевале стоят мои люди. Весь монастырь окружён ими же. Всех нападавших уже нет с нами. Я не могу рисковать.
-- А как же отец Вихр? – поинтересовался Тахмановский.
-- Плешивый-то что ли? Был застрелен при попытке бежать. Жаль, его не помешало бы допросить, - с сожалением заметил Сеньков.
-- А как быть с архиепископом? Это же он их послал.
-- Броик? Ну так он не знает, куда поехал его отряд во главе с Плешивым. Мне всё рассказал наташкин глухонемой. Они двигались по его наводке. Он им оставлял ориентиры по пути следования. Мои люди выяснили, какие, и всё устранили. А потом его Высокопреосвященство не найдёт свой потерявшийся отряд, сброшенный с перевала и погребённый под очередной лавиной. Мои ребята здесь уже всё прибрали. Был отряд храмовников – и нет отряда. Куда направлялся? -- Чёрт его знает. Нам их обвинения в госизмене и шпионаже, а Наташе в колдовстве, не нужны.
-- А что с кучером? – Владимиру Сергеевичу всё это явно не нравилось.
-- А что с кучером? – переспросил Сеньков. – Я же говорил. Мне лишние свидетели не нужны.
Тахмановский поморщился.
Сеньков заметил это и рассмеялся.
-- Остынь, Володя. Я стою на защите всех ваших интересов и ребят в том числе. Я сделаю за вас всю грязную и неприятную работу. А вы сможете наслаждаться осознанием того, что ничем не погрешили против морали и заповедей, -- сказал он. --- Эх, Володя. Совсем ты не ведаешь ничего, сидя в своей Великой библиотеке магистрата. Ты даже не представляешь, что могут вытащить о всех нас из простого храмовника в пыточных казематах Гурона. Инквизиция – вот где наука, вот где сидят настоящие мастера своего дела.
Вся замолчали.
-- Ребята, давайте ещё раз, за Новый год, -- вошла Наташа с Викой. Они внесли подносы, на которых стояли наполненные кружки, в которых пенилось игристое. – Извините, фужеры я уже упаковала.
Все разобрали кружки.
-- С Новым Годом. С новым счастьем! Ура! – негромко гаркнули все, поднимая стаканы вверх, как когда-то, давным-давно в неизмеримо далёкой теперь заснеженной родной Москве.
* * *
Они прощались.
Ромка стоял у коновязи рядом со своим скакуном, на котором были приторочены дорожные седельные сумки, доспех и оружие с копьём. Сам лорд Версис – рыцарь короны Нароанского Королевства облачился в тёплую шубу из меха снежного оленя. Конь стриг ушами, и из ноздрей перетаптывающегося животного валил пар.
Кунашевичи уже отправились вместе с Сеньковым и сеньковскими отрядами в Блиссид. Вика на удивление быстро отошла от потрясшего её известия. И на удивление легко после натальиных объяснений простила мужу утайку.
-- Может, тебе не следует возвращаться? -- в который раз спросил Роман, глядя в удивительные лучезарные глаза герцогини. – Ты же знаешь, что всегда можешь отсидеться у меня в графском родовом гнезде. Там тебя ни один святоша не достанет.
Она, улыбаясь, покачала головой.
-- Скажи, ведь ты предлагаешь мне только пересидеть и укрыться у тебя в замке? Ты ведь не предлагаешь мне руку и сердце, лорд Рыцарь? – спросила она, не отрывая своего взгляда от его лица.
Он помрачнел и потупился.
-- Нет, -- ответил он тихо. – Не предлагаю, Наташ.
Она помолчала, грустно задумавшись.
* * *
Был новогодний день, когда он впервые её оставил встречать Новый год одну. У них на кафедре обещали как раз в Новый год зачитать хронику по планете Кираж, системы Эха с обнаруженной на ней развитой человеческой формой жизни, находящейся на стадии развития времён земного Средневековья. Пришли расшифровки послания с разведывательного крейсера, который уже произвёл высадки на планету и установил на ней Двусторонние Модули Передачи Материи имени Шталя – безотказные устройства мгновенного перемещения в пространстве. Празднование Нового года планировалось там же в институте сразу же после зачитки хроники.
Дома Ромка просто сказал об этом Галке, считая, что она поймёт и порадуется за него. Она лишь молча выслушала его и кивнула.
Потом стали возникать другие случаи.
На работе жизнь бурлила. С каждым новым днём приходили новые вводные. Вот прошла расшифровка о географии и об этнографических исследованиях по Киражу. Вот была добыта информация по странам и населению планеты. Вот появились сведения политических исследований.
В институте составлялись карты, исследовалась иерархическая лестница в странах Киража, писались списки родов и сословий, история взаимодействий и связей -- систематизировался и классифицировался целый мир.
Роман круглыми сутками проводил в институте. Это было захватывающе. Он даже забывал, а то и просто, перестал оповещать об этом Галину.
По началу Галка пыталась повлиять на ситуацию. Попытки завлечь мужа походами на экскурсии, поездками на отдых, поездками в путешествия, походами в театр, на пляж, на прогулки в парки, в гости предпринимались ни раз. Ромка вежливо или нет -- всегда отмахивался. Пыталась завлечь и интимной близостью, но быстро натолкнулась на понимание, что у мужа нет более притягательного объекта страсти, чем работа.
Какое-то время Галина очень страдала. Она отказывалась для себя это принимать. Часами после работы она плакала в подушку, или грустно сидела в темноте, тупо глядя в бессмысленно работающий видеовизор.
Но в последний год Галка оживилась. Она записалась в волонтёрский отряд на Кавказ. И это как будто вдохнуло в неё новый смысл жизни.
В первую же поездку с ней случилось это…
С гор сошёл селевой поток. Всю партию волонтёров смыло вниз со скалы. Из двадцати трёх человек выжили трое.
Галку нашли одной из первых спустя сутки. Оказалось, что она умерла не от увечий. Со сломанными обеими ногами, слегка придавленная сверху остатками горной породы, она умерла спустя восемь часов от гипотермии, всё ещё ожидая помощь и как всегда в последнее время, так её и не дождавшись.
Роман прилетел первым же рейсом. Он рыдал в морге над телом жены при опознании, понимая, что содеянного назад уже не вернуть. Вспоминая, сколько раз он не замечал эти большие грустные просящие глаза, при этом, почти всегда отвечающие покорностью и пониманием.
Вернувшись после похорон супруги, Роман, не раздумывая, одним из первых записался в первую же исследовательскую партию от института на Кираж.
* * *
… и добавил: -- Я не могу, понимаешь?
-- Понимаю, -- ответила Наташка серьёзно.
-- Но если ты вернёшься в Гурон – тебе предъявят обвинение! – высказался Роман. – Давай я поеду с тобой.
-- Дурак ты, Ромка, -- Наташка опять улыбнулась. Это всегда у неё выходило так естественно и просто. – Граф из Нароана приехал защищать замужнюю герцогиню. Ты себя-то вообще слышишь? Тогда нам точно крышка. Не волнуйся. Всё будет хорошо. Фельсон правильно сказал – мне почти ничего не угрожает. Тем более взять жену герцога в столице при пока ещё действующем короле – это не то же самое, как похитить её из гостевого домика во время развлечения с каким-то любовником. И ещё не забывай – ты из наших остался единственный исследователь на весь Нароан. Это твой пост.
-- Ты когда выдвигаешься? – спросил он, отвязывая коня.
-- Да вот Кейт упакуется, они с Тахмановским погрузятся в свою карету. И мы всей кавалькадой под охраной сеньковских ребят с Мишкой, Петькой, двумя каретами поедем. У Кейта с Тахмановским карета на колёсах. На лыжи не поставлена. Без нас не пролезут. К тому же у меня тачка на шести лошадиных силах. А у них только на двух. По-любому моим конвоирам придётся впрягаться и помогать.
Она весело рассмеялась, распахивая полы длинной песцовой шубы.
-- Прощай, Ромка, -- сказала она, закидывая свои руки ему на плечи. – Ты ведь будешь теперь моим персональным рыцарем, верно? Всегда будешь появляться из ниоткуда защищать меня и спасать из разных передряг? Верно? – повторила она и поцеловала его.
-- Верно, -- ответил он и улыбнулся.
Вскочив на коня, он махнул ей рукавицей и, тронув поводья, поскакал через открытые ворота монастыря.
На повороте он осадил коня и повернулся. Наташка всё ещё стояла там же и смотрела на него. Отсюда совсем маленькая, в распахнутой шубейке. Заметив, что он на неё смотрит, она привстала на цыпочки и помахала ему рукой.
И Роман почему-то почувствовал, что он её больше никогда не увидит…
Сергей Вестернин
(Март 2025г.)
-- Что же получилось на деле? – Владимир Сергеевич отпустил слегка успокоившуюся Наташу и подлил себе ещё вина из Петькиного кувшина в отставленную кружку. – На деле вышло как раз наоборот. На деле выяснилось, что, оказывается, совсем нелегко оставаться безучастным, находясь в этой среде. Напротив, варясь в этой каше, играя постоянно роль знатного выходца из этого мира, фактически невозможно постепенно не превращаться в того персонажа, которого мы играем. Наши социальные нормы, мораль и взгляды на современную перспективную модель развития человечества, деградируют с ошеломляющей скоростью. Это уже эксперимент-исследование не над ними… Это уже эксперимент над нами. Вот нас уже не отличить в чём-то от обычного среднестатистического хамоватого необразованного знатного аборигена.
-- Ну уж это вы загибаете, Владимир Сергеевич, -- протянул Мишка.
-- Ну, конечно, ещё трансформация не завершилась полностью, -- легко согласился Тахмановский. – Но уже смотрите: теперь наш брат убивает направо-налево, не задумываясь, если ситуация ставит его перед выбором. Пытки? – да, пожалуйста, если того требует необходимость. Опомнитесь – ведь в начале пути наш мозг даже представить себе такого не мог. И ведь я не могу сказать, что это однозначно плохо. Вот посмотрите. Мы сегодня все… почти все… живы благодаря тому, что наши ребята, Роман и Пётр фактически вдвоём, дали отпор нападавшим. Петя, знаю, часа два оттирал свои доспехи от крови. Наши рыцари перебили кучу врагов. Это та самая неизбежность, которую приходится признавать. Но я о чём говорю. Хотя бы внутри. Надо оставлять этот барьер. Который будет сдерживать вас от превращения просто во всекарающий меч без морали и заповедей.
-- И Яша прав, -- голос Владимир Сергеевича дрогнул. – Такие встречи и наша работа, помогают нам помнить о том, кто мы и откуда. И оставаться учёными-землянами. Коли нам выпало застрять здесь навсегда из-за поломки модулей передачи материи, то мы выполним наш исследовательских долг до конца, как выполнил его Яша. Нас из сорока девяти засланных в этот мир сегодня осталось сорок два…
-- То есть… Как «застрять навсегда»? – прошептала Виктория, прислоняя ладони к лицу. – Мы что… Здесь навсегда?!
-- Ты что, ей так и не сказал? -- спросил Петька Кунашевича. – За пять лет?
Васька покраснел и задрожал.
-- Я не смог, ребята. П-простите меня, -- пробормотал он, запинаясь.
-- Идиот! Ты не перед нами, ты перед ней извиняйся, -- гаркнул грубый Мишка.
-- Да-а,.. – протянула Наташа вставая. – Пойдём, не плачь, Викуль. Я тебе таблетку дам.
Наташа встала, обняла за плечи трясущуюся в стрессе Викторию и, что-то ей ласково нашёптывая, увела на кухню…
-- Дела-а, -- протянул Генрих Викторович, также наливая петькино вино. – Петь… Жуть… Ты откуда его слил?.. Оно же отдаёт какой-то плесенью…
-- Это из моих погребов, -- обиделся Петька. – У меня им заведует собственный винодел.
-- Подвесь его за ребро, -- посоветовал Сеньков.
-- Генрих! – одёрнул того Тахмановский.
-- Ну шучу, конечно, Володя.
-- Кстати, тебе ещё раз, отдельное спасибо.
-- Прекрати. Если бы не проклятое заседание военного совета у Мессира, я был бы здесь с вечера. И всего бы этого не произошло, -- Сеньков поморщился. – Устал я от них, Володя. Куча самодовольных коррупционных самодуров, а не дворянство у нас в Блиссиде.
-- Что с храмовниками?
-- Не ушёл никто.
-- Пленные?
-- Прости, друг. Такой роскоши, как пленные, я себе позволить не могу. У нас нет возможности обеспечивать им охрану, условия проживания и быть уверенным, что тайна не выскользнет за пределы этих монастырских стен.
Владимир Сергеевич промолчал, нахмурившись.
-- Я уверен только в здесь присутствующих, в своих людях и в монахах данного монастыря, -- продолжил Генрих Викторович. Оставлять в живых прочих свидетелей, значит, подвергать опасности всех присутствующих. И, разумеется, ставить под вопрос существование эксперимента.
-- А если, всё-таки, кто-нибудь ушёл? – спросил Владимир Сергеевич.
-- Исключено. На перевале стоят мои люди. Весь монастырь окружён ими же. Всех нападавших уже нет с нами. Я не могу рисковать.
-- А как же отец Вихр? – поинтересовался Тахмановский.
-- Плешивый-то что ли? Был застрелен при попытке бежать. Жаль, его не помешало бы допросить, - с сожалением заметил Сеньков.
-- А как быть с архиепископом? Это же он их послал.
-- Броик? Ну так он не знает, куда поехал его отряд во главе с Плешивым. Мне всё рассказал наташкин глухонемой. Они двигались по его наводке. Он им оставлял ориентиры по пути следования. Мои люди выяснили, какие, и всё устранили. А потом его Высокопреосвященство не найдёт свой потерявшийся отряд, сброшенный с перевала и погребённый под очередной лавиной. Мои ребята здесь уже всё прибрали. Был отряд храмовников – и нет отряда. Куда направлялся? -- Чёрт его знает. Нам их обвинения в госизмене и шпионаже, а Наташе в колдовстве, не нужны.
-- А что с кучером? – Владимиру Сергеевичу всё это явно не нравилось.
-- А что с кучером? – переспросил Сеньков. – Я же говорил. Мне лишние свидетели не нужны.
Тахмановский поморщился.
Сеньков заметил это и рассмеялся.
-- Остынь, Володя. Я стою на защите всех ваших интересов и ребят в том числе. Я сделаю за вас всю грязную и неприятную работу. А вы сможете наслаждаться осознанием того, что ничем не погрешили против морали и заповедей, -- сказал он. --- Эх, Володя. Совсем ты не ведаешь ничего, сидя в своей Великой библиотеке магистрата. Ты даже не представляешь, что могут вытащить о всех нас из простого храмовника в пыточных казематах Гурона. Инквизиция – вот где наука, вот где сидят настоящие мастера своего дела.
Вся замолчали.
-- Ребята, давайте ещё раз, за Новый год, -- вошла Наташа с Викой. Они внесли подносы, на которых стояли наполненные кружки, в которых пенилось игристое. – Извините, фужеры я уже упаковала.
Все разобрали кружки.
-- С Новым Годом. С новым счастьем! Ура! – негромко гаркнули все, поднимая стаканы вверх, как когда-то, давным-давно в неизмеримо далёкой теперь заснеженной родной Москве.
* * *
Они прощались.
Ромка стоял у коновязи рядом со своим скакуном, на котором были приторочены дорожные седельные сумки, доспех и оружие с копьём. Сам лорд Версис – рыцарь короны Нароанского Королевства облачился в тёплую шубу из меха снежного оленя. Конь стриг ушами, и из ноздрей перетаптывающегося животного валил пар.
Кунашевичи уже отправились вместе с Сеньковым и сеньковскими отрядами в Блиссид. Вика на удивление быстро отошла от потрясшего её известия. И на удивление легко после натальиных объяснений простила мужу утайку.
-- Может, тебе не следует возвращаться? -- в который раз спросил Роман, глядя в удивительные лучезарные глаза герцогини. – Ты же знаешь, что всегда можешь отсидеться у меня в графском родовом гнезде. Там тебя ни один святоша не достанет.
Она, улыбаясь, покачала головой.
-- Скажи, ведь ты предлагаешь мне только пересидеть и укрыться у тебя в замке? Ты ведь не предлагаешь мне руку и сердце, лорд Рыцарь? – спросила она, не отрывая своего взгляда от его лица.
Он помрачнел и потупился.
-- Нет, -- ответил он тихо. – Не предлагаю, Наташ.
Она помолчала, грустно задумавшись.
* * *
Был новогодний день, когда он впервые её оставил встречать Новый год одну. У них на кафедре обещали как раз в Новый год зачитать хронику по планете Кираж, системы Эха с обнаруженной на ней развитой человеческой формой жизни, находящейся на стадии развития времён земного Средневековья. Пришли расшифровки послания с разведывательного крейсера, который уже произвёл высадки на планету и установил на ней Двусторонние Модули Передачи Материи имени Шталя – безотказные устройства мгновенного перемещения в пространстве. Празднование Нового года планировалось там же в институте сразу же после зачитки хроники.
Дома Ромка просто сказал об этом Галке, считая, что она поймёт и порадуется за него. Она лишь молча выслушала его и кивнула.
Потом стали возникать другие случаи.
На работе жизнь бурлила. С каждым новым днём приходили новые вводные. Вот прошла расшифровка о географии и об этнографических исследованиях по Киражу. Вот была добыта информация по странам и населению планеты. Вот появились сведения политических исследований.
В институте составлялись карты, исследовалась иерархическая лестница в странах Киража, писались списки родов и сословий, история взаимодействий и связей -- систематизировался и классифицировался целый мир.
Роман круглыми сутками проводил в институте. Это было захватывающе. Он даже забывал, а то и просто, перестал оповещать об этом Галину.
По началу Галка пыталась повлиять на ситуацию. Попытки завлечь мужа походами на экскурсии, поездками на отдых, поездками в путешествия, походами в театр, на пляж, на прогулки в парки, в гости предпринимались ни раз. Ромка вежливо или нет -- всегда отмахивался. Пыталась завлечь и интимной близостью, но быстро натолкнулась на понимание, что у мужа нет более притягательного объекта страсти, чем работа.
Какое-то время Галина очень страдала. Она отказывалась для себя это принимать. Часами после работы она плакала в подушку, или грустно сидела в темноте, тупо глядя в бессмысленно работающий видеовизор.
Но в последний год Галка оживилась. Она записалась в волонтёрский отряд на Кавказ. И это как будто вдохнуло в неё новый смысл жизни.
В первую же поездку с ней случилось это…
С гор сошёл селевой поток. Всю партию волонтёров смыло вниз со скалы. Из двадцати трёх человек выжили трое.
Галку нашли одной из первых спустя сутки. Оказалось, что она умерла не от увечий. Со сломанными обеими ногами, слегка придавленная сверху остатками горной породы, она умерла спустя восемь часов от гипотермии, всё ещё ожидая помощь и как всегда в последнее время, так её и не дождавшись.
Роман прилетел первым же рейсом. Он рыдал в морге над телом жены при опознании, понимая, что содеянного назад уже не вернуть. Вспоминая, сколько раз он не замечал эти большие грустные просящие глаза, при этом, почти всегда отвечающие покорностью и пониманием.
Вернувшись после похорон супруги, Роман, не раздумывая, одним из первых записался в первую же исследовательскую партию от института на Кираж.
* * *
… и добавил: -- Я не могу, понимаешь?
-- Понимаю, -- ответила Наташка серьёзно.
-- Но если ты вернёшься в Гурон – тебе предъявят обвинение! – высказался Роман. – Давай я поеду с тобой.
-- Дурак ты, Ромка, -- Наташка опять улыбнулась. Это всегда у неё выходило так естественно и просто. – Граф из Нароана приехал защищать замужнюю герцогиню. Ты себя-то вообще слышишь? Тогда нам точно крышка. Не волнуйся. Всё будет хорошо. Фельсон правильно сказал – мне почти ничего не угрожает. Тем более взять жену герцога в столице при пока ещё действующем короле – это не то же самое, как похитить её из гостевого домика во время развлечения с каким-то любовником. И ещё не забывай – ты из наших остался единственный исследователь на весь Нароан. Это твой пост.
-- Ты когда выдвигаешься? – спросил он, отвязывая коня.
-- Да вот Кейт упакуется, они с Тахмановским погрузятся в свою карету. И мы всей кавалькадой под охраной сеньковских ребят с Мишкой, Петькой, двумя каретами поедем. У Кейта с Тахмановским карета на колёсах. На лыжи не поставлена. Без нас не пролезут. К тому же у меня тачка на шести лошадиных силах. А у них только на двух. По-любому моим конвоирам придётся впрягаться и помогать.
Она весело рассмеялась, распахивая полы длинной песцовой шубы.
-- Прощай, Ромка, -- сказала она, закидывая свои руки ему на плечи. – Ты ведь будешь теперь моим персональным рыцарем, верно? Всегда будешь появляться из ниоткуда защищать меня и спасать из разных передряг? Верно? – повторила она и поцеловала его.
-- Верно, -- ответил он и улыбнулся.
Вскочив на коня, он махнул ей рукавицей и, тронув поводья, поскакал через открытые ворота монастыря.
На повороте он осадил коня и повернулся. Наташка всё ещё стояла там же и смотрела на него. Отсюда совсем маленькая, в распахнутой шубейке. Заметив, что он на неё смотрит, она привстала на цыпочки и помахала ему рукой.
И Роман почему-то почувствовал, что он её больше никогда не увидит…
Сергей Вестернин
(Март 2025г.)
