По весне из этих самых бактерий, которые прозимовали, допустим, в цистах появляются новые клетки. Но они не способны производить такие вещества, делиться и захватывать территории – из-за нехватки энергии. И вот тут срабатывает ветвь ДНК растительного происхождения. В тех местах, куда добралась осенью своим выжигающим маршем Хмарь, из перезимовавших клеток-бактерий начинают появляться растения – лунная трава, несущая в себе всю информацию в ДНК о бактериях, в которые позже превратится. Лунная трава прорастает и поднимается. И за сезон она должна накопить новое безумное количество энергии, годное для запуска очередной цепной реакции.
-- Звучит фантастически. Но здорово, -- проговорил Пётр. -- И почти всё объясняет. Откуда берётся Хмарь. Почему так внезапно. Почему животные стекаются в долины, чтобы нажраться этой калорийной пищи. А за считанные дни до того, как растения готовы разразиться «энергетическим взрывом», все животные опять переключаются на свойственное им питание и покидают места с лунной травой. Понятно тогда, под кого Хмарь расчищает себе территории, убивая конкурентов среди растений – под лунную траву. Потому как это она же и есть. Молодец, Софи. Знали бы про это раньше в городе, многое можно было бы сделать по-другому.
-- Да, я тоже так думаю, -- согласилась София, вновь намачивая майку для Петра. – Тебе не больно?
-- Нет. Вообще не чувствую низ живота, -- отозвался он.
Меж тем стемнело.
София уложила Антонину спать, подоткнув ей травяную постель. Подбросила дров в костёр. А рядом зажгла нодью из двух заготовленных брёвен.
-- О… Хорошо, -- одобрил Кругозоров. – А то холодно становится.
Они ещё болтали какое-то время у костра.
-- Ты не устал? – спросила она его.
-- Чуть-чуть, -- сонно отозвался Пётр. – Я чуть-чуть посплю. Давай ты тоже ложись.
-- Ладно. Если тебе что-то понадобится – позови, -- сказала София. – Я ночью ещё раз майку смочу.
Он не ответил.
Ночью, когда София встала вновь намочить майку, Кругозоров был уже мёртв.
* * *
Под утро зарядил мелкий дождик. Хорошо, что ночующих сверху хоть как-то закрывал нависающий воз.
София проснулась и с трудом поднялась с лежанки. Всё тело, и особенно спину с поясницей ломило дикой болью. Она вспомнила, как вчера тащила на надрыв Кругозорова до лагеря.
Вокруг была такая сырость, что вся одежда пропиталась влагой даже под навесом.
Тело физика с головой она накрыла ночью его же курткой. Тогда же Софа не нашлась, что делать с ним. Только оттащила чуть дальше от тепла, идущего с нодьи.
Хотелось есть. Последние орехи и припасы они доели вчера за ужином.
Обхватив подтянутые к подбородку колени, София сидела на лежанке спиной к огню, грела спину и сушила на себе одежду.
Через какое-то время заворочалась и села на своей постели проснувшаяся Антонина.
Она медленно сонно огляделась вокруг себя. Увидев накрытый с головой труп Кругозорова, Тоня задержалась на нём взглядом. С минуту смотрела на торчащие из-под куртки ноги, мокнущие под дождём. Потом, внезапно, её глаза наполнились слезами. Антонина уткнула лицо в кулаки и громко зарыдала.
София от неожиданности вскочила с места и подбежала к подруге.
-- Ш-ш-ш, -- обхватив ту за плечи, прижала головой к себе. – Я здесь. Тоня. Я здесь.
-- П… Пе-тя,.. – сквозь плач произнесла Антонина. – Пе-тень-ка… Умер…
-- Да, я знаю, родная моя, -- с болью и облегчением в голосе, быстро зашептала София. – У него не было шансов. Ему не было больно. Он просто уснул, Тоня. Главное, что ты теперь со мной. Главное, что тебе сейчас лучше, милая. Я с тобой…
-- Лучше,.. – как эхо с рыданиями повторила Антонина. – Лучше… Как здесь может быть лучше? Где теперь Мишенька с Антошей? Где мой Вася? Лучше?!.. Ты слышала, как они кричали, когда Мишеньку разорвали прямо на моих глазах, а Антошу за ножку потащили в лес. У меня в ушах до сих пор звенит его крик «Мама! Мамочка!»… Вася… Вася бросился за ним, как одна из этих… перегрызла ему ногу и насела сверху. А я… а я… Я ничего не могла сделать… Я должна была бежать за ними!.. Я должна была… Понимаешь?!.. А только стояла… Я… у меня воздуха нет. Я стою… А дыхания нет… Это они не их рвали… Это они меня рвали! Меня… в лоскуты… Зачем я здесь теперь?.. Почему тут?.. Они там жизнь мою забрали! Мир мой! Муж… Вася!.. Ми-шень-ка… Тоша… А я… я здесь. Помню… Помню меня за руку кто-то тащил в лес. Я не хотела. А меня тащил… А я нужна была там. Им… Моим мальчикам!... а я здесь… Я…
София, заливаясь слезами, с силой прижимала к себе бьющуюся в истерике Антонину. Беспрестанно гладила ту по волосам, по спине, шептала сквозь плач успокаивающие слова, значения которых были совсем не важны. Боль, засевшая внутри Тони и скрытая инстинктами, чтобы спасти рассудок, теперь рвалась и била наружу, как прорвавшийся гнойник.
Прошло время, и выкрики Антонины постепенно затихли… Только всхлипы и слёзы в объятиях Софии.
София была испугана этим взрывом чувств и одновременно поражена тем ужасом и переживаниями, которые выпали на долю Антонины и прочих пассажиров. Девушка опасалась, что Тоня после этой вспышки опять замкнётся в себе. И боялась ту спрашивать о чём-либо.
Но Антонина, наконец, поднялась с лежанки, на которой сидели девушки, всхлипывая, вытерла слёзы, отошла в сторону и справила нужду.
-- Наверное, надо его похоронить? – тихо спросила она Софию.
-- Да. Надо, -- ответила София насторожённо. Она ещё хотела спросить Антонину, как та себя чувствует. Но вовремя сообразила о неуместности вопроса.
Вместо этого София встала, зачерпнула воды из реки деревянной кружкой и подала Тоне.
Та молча и жадно пила.
-- Тонь. На нём есть штаны и куртка, -- осторожно сказала София. -- Я понимаю, что ты… Но на тебе лохмотья. Думаю, тебе надо примерить. Вдруг, подойдут. Иначе совсем замёрзнешь.
Она с замиранием сердца опасалась ответной реакции Антонины на этот довод.
Но та лишь спокойно кивнула.
-- Хорошо, Соф.
У Софии, как камень с души свалился. От избытка чувств она подскочила к Антонине и обняла ту. Тоня не отстранилась. Она поняла и обняла Софию в ответ.
-- У нас совсем нет еды, -- сказала София. -- Сейчас я схожу в лес и чего-нибудь принесу.
-- Я с тобой, -- отозвалась Антонина.
-- Нет, останься. Я в одиночку незаметней, -- возразила Софи. – Вот эта белая мазь на коре перебивает запах. Надо мазать всё: тело и одежду. Внутри нашего воза, прямо у нас с тобой над головами – две тонны чистой Хмари. Они там бурлят и плещутся. А всё живое в полукилометре, кроме нас невежд, чует её и боится приближаться. Так что в лагере здесь мы в безопасности.
-- Нормально, -- тихо с удивлением ответила Антонина. – Хорошо. Я останусь в лагере. Только ты будь осторожней. И если что – зови меня.
-- Договорились. Но ты не переживай. Сколько бы меня не было – дождись. Даже если двое суток не будет – не ходи искать… А то я тебя ещё потеряю.
-- Вот ещё что, -- добавила София. -- Мне надо держаться поблизости от тракта. На случай, если из города помощь придёт к третьему возу. Я бы там подежурила.
-- А там эти твари…
-- Я знаю. Но я приспособилась. Я с мазью для них невкусная. Очень невкусная, -- ответила девушка.
* * *
София осторожно пробиралась по мокрому лесу. Было нестерпимо холодно. Сверху по-прежнему шла мелкая морось. Но хуже дождя были крупные капли, то и дело срывающие с веток и листьев деревьев и кустов, чувствительно разбивающиеся о спину, плечи и голову. София нарвала богатый пучок лугового лука. Обмотав лианой, она подвязала его на пояс. Набив орехами с лиан остатки рванины, взятой у Антонины, и завязав всё это в узелок к себе же на пояс, девушка огляделась.
Она вдалеке заприметила персиково-дынную рощу. И с удовлетворением двинулась туда.
Срубив дубинкой верхушки двух стволов с плодами, София было прихватила их за маковки стеблей, но замерла. Что-то беспокоило её. Девушка медленно опустила плоды на землю. Вот оно что. Тишина. У этой рощи не было хозяина-«бегемота». Никто не хрустел рядом. Никто не проявлял интереса к непрошенной гостье.
София осторожно продвинулась в заросли среди плодовых стволов. Через несколько минут она отметила, что хозяин у рощи явно был. Вот следы деятельности «бегеможьего» аппетита: откусанные поперёк стволы в плодовой части, протоптанные тропы в делянке. И… Ещё шагов через двадцать, она натолкнулась на него. Девушка с замиранием разглядывала на земле, соображая, кто бы мог такое сотворить.
Очевидно, что хозяин рощи отчаянно защищался. На месте битвы было вытоптано и поломано множество плодовых растений. Прямо вместе с плодами. Видно, что «бегемот» раздувался в пузырь. И смерть застала его уже в трансформированном состоянии. Сам бегемот лежал по центру на боку. Вокруг него, как большая кожаная лужа, лежали слои его многоскладочной шкуры, так и не успевшие стянуться обратно в складки.
«А вот и рана, которую нанесли», -- отметила про себя София, изучая большую рваную дыру в шкуре. Это напоминало, будто большой надувной шар проткнули шилом, и он лежит теперь спущенным на траве.
Огромный, размером с носорога бегемот не был съеден. Его, словно всего выпили. Или высосали через соломинку. Его бока, живот, ноги были втянуты внутрь, как будто от сильно разряжённой среды внутри зверя. Кожа на широкой, некогда мясистой морде, сейчас обтягивала большой череп с раскрытой пастью, как будто в немом предсмертном крике.
София так же обнаружила прокол в туше самого бегемота, как подтверждение своей версии.
«Вот теперь надо узнать, кто из местной фауны способен на такое», -- мрачно подумала девушка.
Она посчитала лучшим и безопасным вернуться назад. С собой она приволокла две тяжеленные персиковые дыни.
Добравшись до лагеря, София с удивлением отметила, что Антонина тоже зря времени не теряла. Своим посохом-дубиной, помогая себе руками, на возвышенности в отдалении от воза, девушка вырыла могилу по грудь глубиной.
Из-за дождя земля была мокрая и жирная. Антонина вся перемазалась землёй и глиной, работая по пояс в грязи. Но работу проделала с завидным упорством.
-- Я не уверена, что метра будет достаточно, -- с сомнением пропыхтела она из ямы, продолжая выбрасывать руками и посохом горсти грязи. Воздвигнув внушительного вида насыпь на краю могилы.
-- Достаточно, Тонь. Заканчивай. К тому же здесь уже гораздо глубже метра. Иди, давай, лучше поедим.
-- Нет, Софи. Давай закончим с Петром. Потом я вымоюсь. И мы с тобой с осознанием выполненного долга поедим.
Девушки оттащили труп Кругозёрова в вырытую могилу, забросав его сверху широкими листьями.
-- Зачем это? – спросила Симонова, с удивлением глядя на Софи.
-- Не знаю, Тонь. Как-то неудобно просто так сразу засыпать землёй, -- пробормотала София.
-- Ему теперь уже всё равно, -- вздохнула Антонина. И Софья подумала, что Тоня стала заметно жёстче с момента несчастья. – Ну, впрочем, как считаешь нужным, Соф.
И она помогла закрыть лицо физика листвой.
После чего они засыпали и утрамбовали могилу глиной и землёй, воздвигнув над ней ещё холм с полметра в высоту.
Они плескалась, стоя по щиколотку в мелкой речушке, отмываясь разом прямо вместе с одеждой в ледяной воде.
Потом, окончательно застынув от холода, сидели голышом, с наслаждением греясь около жаркой нодьи. Их одежда сушилась на камнях под навесом воза. А они тем временем ели сладкую персиковую дыню. На второе были орехи.
-- А ты молодец. Приспособилась, -- с уважением похвалила Антонина. – С тобой не пропадёшь.
-- Пропадём. Если с подмогой не уедем, -- отозвалась София. – Зиму нам так с тобой не пережить, греясь у костра. Как ты думаешь, тут вездеход с тракта услышать можно?
-- Не знаю, как далеко тракт, -- задумчиво ответила Тоня. – Но, думаю, что нет. Река течёт. Мелкая. Поэтому журчит сильно и шумно. Это даже если ветра и дождя не будет.
-- Вот и я так думаю, -- София нахмурилась. – Надо будет сегодня вечером сходить до тракта, посмотреть.
-- Не вздумай никуда ночью ходить. Ни зги не видно. Заблудишься и нарвёшься на кого-нибудь. А скоро уже темнеть будет. Мы с тобой больше, чем пол дня потратили на закапывание Пети Кругозорова. Кстати, хороший парень был. Ответственный. Он же в четвёртом возу ехал. Представляешь, они с Рощиным спрыгнули к нам на помощь. Остался бы на платформе – сейчас бы жив был. Может, уже в городе оказался б.
Они сидели у костра до самой ночи. И вспоминали жизнь в лагере, в Долине. София боялась этих воспоминаний. Она опасалась, что Антонина опять ощутит горечь утраты, вспомнив семью. Но на этот раз, вроде, всё обошлось. Очевидно, насыщенный работой и впечатлениями день, не оставил сил больше даже на переживания от воспоминаний.
Они уснули, закопавшись в собственные постели, под лёгкое потрескивание горящих брёвен и шум усиливающегося дождя.
* * *
Дождь лил всю ночь и продолжался утром.
Проснувшись, София увидела Тоню, сидящую возле костра с протянутыми к нему руками.
Софи испугалась, напряжённо всматриваясь в состояние девушки. Но в какой-то момент Антонина оглянулась через плечо, и, заметив, что та не спит, печально улыбнулась Софии.
-- Проснулась? – спросила Тоня. – У меня что-то зазябли руки. Дождь хлещет, не переставая. Порой мне кажется, что он только усиливается. Ты видела, что творится с рекой?
София огляделась.
Широкие струи стекали по обеим сторонам платформы над головами девушек. И с шумом обрушивались на землю, создавая вокруг места ночлега своеобразную водяную беседку. Вода в реке рядом с возом бурлила по-особенному. Получив хорошую подпитку от продолжительного ливня, Мелкая ускорила свой бег, спрямляя извилистое русло во многих местах. Вместе с этим и цвет прозрачной речушки изменился на ярко-рыжий.
-- Да, река заметно прибавила, -- подтвердила София. – И сильно поменяла цвет. Очевидно, она размывает берега своего русла. И уносит с собой глину, богатую здесь оксидом железа. Жаль. А мы ещё не пили воды с утра.
-- Тебе мало воды? – Антонина показала руками на толстые струи, стекающие по обеим сторонам воза.
-- Э не… Воды после контакта с возом я в рот не возьму и тебе не советую, -- София вытянула руки с ладонями, сведёнными лодочкой, далеко за пределы укрытия и стояла, ждала, пока ладони не наполнятся чистой дождевой водой.
Попив, девушки позавтракали дыней и орехами.
-- Костёр догорает, а дров нет, -- отметила Антонина.
-- Я схожу, принесу, -- ответила София. – А потом пойду к тракту.
-- В такой ливень и холод отходить от костра?
-- Мы же не хотим остаться здесь на всю жизнь? – спокойно риторически спросила София, не ожидая ответа.
-- Тогда я иду с тобой, -- решительно сказал Антонина.
-- Послушай, -- София положила свою ладонь на плечо Антонины. – Ты пойми. Вдвоём мне будет сложнее идти. А во-вторых, я хочу, чтобы кто-то остался в лагере у воза. Поддерживал огонь и тепло до моего возвращения. На случай, если они каким-то образом поедут искать грузовые возы и натолкнутся на наш. Кто-то должен будет их предупредить, чтобы они не вздумали соваться внутрь платформы. Понимаешь, что будет?
-- Понимаю, -- эхом отозвалась Антонина.
-- А я, как только их увижу, поеду с ними сюда, забрать тебя.
-- Петя не дожил до них. Я знаю. Я видела его рану, когда закапывала. Она ужасна. С такой не живут. Но как же… Я помню, что он лежал у костра, и вы вполне мило беседовали… Как такое возможно?
-- Звучит фантастически. Но здорово, -- проговорил Пётр. -- И почти всё объясняет. Откуда берётся Хмарь. Почему так внезапно. Почему животные стекаются в долины, чтобы нажраться этой калорийной пищи. А за считанные дни до того, как растения готовы разразиться «энергетическим взрывом», все животные опять переключаются на свойственное им питание и покидают места с лунной травой. Понятно тогда, под кого Хмарь расчищает себе территории, убивая конкурентов среди растений – под лунную траву. Потому как это она же и есть. Молодец, Софи. Знали бы про это раньше в городе, многое можно было бы сделать по-другому.
-- Да, я тоже так думаю, -- согласилась София, вновь намачивая майку для Петра. – Тебе не больно?
-- Нет. Вообще не чувствую низ живота, -- отозвался он.
Меж тем стемнело.
София уложила Антонину спать, подоткнув ей травяную постель. Подбросила дров в костёр. А рядом зажгла нодью из двух заготовленных брёвен.
-- О… Хорошо, -- одобрил Кругозоров. – А то холодно становится.
Они ещё болтали какое-то время у костра.
-- Ты не устал? – спросила она его.
-- Чуть-чуть, -- сонно отозвался Пётр. – Я чуть-чуть посплю. Давай ты тоже ложись.
-- Ладно. Если тебе что-то понадобится – позови, -- сказала София. – Я ночью ещё раз майку смочу.
Он не ответил.
Ночью, когда София встала вновь намочить майку, Кругозоров был уже мёртв.
* * *
Под утро зарядил мелкий дождик. Хорошо, что ночующих сверху хоть как-то закрывал нависающий воз.
София проснулась и с трудом поднялась с лежанки. Всё тело, и особенно спину с поясницей ломило дикой болью. Она вспомнила, как вчера тащила на надрыв Кругозорова до лагеря.
Вокруг была такая сырость, что вся одежда пропиталась влагой даже под навесом.
Тело физика с головой она накрыла ночью его же курткой. Тогда же Софа не нашлась, что делать с ним. Только оттащила чуть дальше от тепла, идущего с нодьи.
Хотелось есть. Последние орехи и припасы они доели вчера за ужином.
Обхватив подтянутые к подбородку колени, София сидела на лежанке спиной к огню, грела спину и сушила на себе одежду.
Через какое-то время заворочалась и села на своей постели проснувшаяся Антонина.
Она медленно сонно огляделась вокруг себя. Увидев накрытый с головой труп Кругозорова, Тоня задержалась на нём взглядом. С минуту смотрела на торчащие из-под куртки ноги, мокнущие под дождём. Потом, внезапно, её глаза наполнились слезами. Антонина уткнула лицо в кулаки и громко зарыдала.
София от неожиданности вскочила с места и подбежала к подруге.
-- Ш-ш-ш, -- обхватив ту за плечи, прижала головой к себе. – Я здесь. Тоня. Я здесь.
-- П… Пе-тя,.. – сквозь плач произнесла Антонина. – Пе-тень-ка… Умер…
-- Да, я знаю, родная моя, -- с болью и облегчением в голосе, быстро зашептала София. – У него не было шансов. Ему не было больно. Он просто уснул, Тоня. Главное, что ты теперь со мной. Главное, что тебе сейчас лучше, милая. Я с тобой…
-- Лучше,.. – как эхо с рыданиями повторила Антонина. – Лучше… Как здесь может быть лучше? Где теперь Мишенька с Антошей? Где мой Вася? Лучше?!.. Ты слышала, как они кричали, когда Мишеньку разорвали прямо на моих глазах, а Антошу за ножку потащили в лес. У меня в ушах до сих пор звенит его крик «Мама! Мамочка!»… Вася… Вася бросился за ним, как одна из этих… перегрызла ему ногу и насела сверху. А я… а я… Я ничего не могла сделать… Я должна была бежать за ними!.. Я должна была… Понимаешь?!.. А только стояла… Я… у меня воздуха нет. Я стою… А дыхания нет… Это они не их рвали… Это они меня рвали! Меня… в лоскуты… Зачем я здесь теперь?.. Почему тут?.. Они там жизнь мою забрали! Мир мой! Муж… Вася!.. Ми-шень-ка… Тоша… А я… я здесь. Помню… Помню меня за руку кто-то тащил в лес. Я не хотела. А меня тащил… А я нужна была там. Им… Моим мальчикам!... а я здесь… Я…
София, заливаясь слезами, с силой прижимала к себе бьющуюся в истерике Антонину. Беспрестанно гладила ту по волосам, по спине, шептала сквозь плач успокаивающие слова, значения которых были совсем не важны. Боль, засевшая внутри Тони и скрытая инстинктами, чтобы спасти рассудок, теперь рвалась и била наружу, как прорвавшийся гнойник.
Прошло время, и выкрики Антонины постепенно затихли… Только всхлипы и слёзы в объятиях Софии.
София была испугана этим взрывом чувств и одновременно поражена тем ужасом и переживаниями, которые выпали на долю Антонины и прочих пассажиров. Девушка опасалась, что Тоня после этой вспышки опять замкнётся в себе. И боялась ту спрашивать о чём-либо.
Но Антонина, наконец, поднялась с лежанки, на которой сидели девушки, всхлипывая, вытерла слёзы, отошла в сторону и справила нужду.
-- Наверное, надо его похоронить? – тихо спросила она Софию.
-- Да. Надо, -- ответила София насторожённо. Она ещё хотела спросить Антонину, как та себя чувствует. Но вовремя сообразила о неуместности вопроса.
Вместо этого София встала, зачерпнула воды из реки деревянной кружкой и подала Тоне.
Та молча и жадно пила.
-- Тонь. На нём есть штаны и куртка, -- осторожно сказала София. -- Я понимаю, что ты… Но на тебе лохмотья. Думаю, тебе надо примерить. Вдруг, подойдут. Иначе совсем замёрзнешь.
Она с замиранием сердца опасалась ответной реакции Антонины на этот довод.
Но та лишь спокойно кивнула.
-- Хорошо, Соф.
У Софии, как камень с души свалился. От избытка чувств она подскочила к Антонине и обняла ту. Тоня не отстранилась. Она поняла и обняла Софию в ответ.
-- У нас совсем нет еды, -- сказала София. -- Сейчас я схожу в лес и чего-нибудь принесу.
-- Я с тобой, -- отозвалась Антонина.
-- Нет, останься. Я в одиночку незаметней, -- возразила Софи. – Вот эта белая мазь на коре перебивает запах. Надо мазать всё: тело и одежду. Внутри нашего воза, прямо у нас с тобой над головами – две тонны чистой Хмари. Они там бурлят и плещутся. А всё живое в полукилометре, кроме нас невежд, чует её и боится приближаться. Так что в лагере здесь мы в безопасности.
-- Нормально, -- тихо с удивлением ответила Антонина. – Хорошо. Я останусь в лагере. Только ты будь осторожней. И если что – зови меня.
-- Договорились. Но ты не переживай. Сколько бы меня не было – дождись. Даже если двое суток не будет – не ходи искать… А то я тебя ещё потеряю.
-- Вот ещё что, -- добавила София. -- Мне надо держаться поблизости от тракта. На случай, если из города помощь придёт к третьему возу. Я бы там подежурила.
-- А там эти твари…
-- Я знаю. Но я приспособилась. Я с мазью для них невкусная. Очень невкусная, -- ответила девушка.
* * *
София осторожно пробиралась по мокрому лесу. Было нестерпимо холодно. Сверху по-прежнему шла мелкая морось. Но хуже дождя были крупные капли, то и дело срывающие с веток и листьев деревьев и кустов, чувствительно разбивающиеся о спину, плечи и голову. София нарвала богатый пучок лугового лука. Обмотав лианой, она подвязала его на пояс. Набив орехами с лиан остатки рванины, взятой у Антонины, и завязав всё это в узелок к себе же на пояс, девушка огляделась.
Она вдалеке заприметила персиково-дынную рощу. И с удовлетворением двинулась туда.
Срубив дубинкой верхушки двух стволов с плодами, София было прихватила их за маковки стеблей, но замерла. Что-то беспокоило её. Девушка медленно опустила плоды на землю. Вот оно что. Тишина. У этой рощи не было хозяина-«бегемота». Никто не хрустел рядом. Никто не проявлял интереса к непрошенной гостье.
София осторожно продвинулась в заросли среди плодовых стволов. Через несколько минут она отметила, что хозяин у рощи явно был. Вот следы деятельности «бегеможьего» аппетита: откусанные поперёк стволы в плодовой части, протоптанные тропы в делянке. И… Ещё шагов через двадцать, она натолкнулась на него. Девушка с замиранием разглядывала на земле, соображая, кто бы мог такое сотворить.
Очевидно, что хозяин рощи отчаянно защищался. На месте битвы было вытоптано и поломано множество плодовых растений. Прямо вместе с плодами. Видно, что «бегемот» раздувался в пузырь. И смерть застала его уже в трансформированном состоянии. Сам бегемот лежал по центру на боку. Вокруг него, как большая кожаная лужа, лежали слои его многоскладочной шкуры, так и не успевшие стянуться обратно в складки.
«А вот и рана, которую нанесли», -- отметила про себя София, изучая большую рваную дыру в шкуре. Это напоминало, будто большой надувной шар проткнули шилом, и он лежит теперь спущенным на траве.
Огромный, размером с носорога бегемот не был съеден. Его, словно всего выпили. Или высосали через соломинку. Его бока, живот, ноги были втянуты внутрь, как будто от сильно разряжённой среды внутри зверя. Кожа на широкой, некогда мясистой морде, сейчас обтягивала большой череп с раскрытой пастью, как будто в немом предсмертном крике.
София так же обнаружила прокол в туше самого бегемота, как подтверждение своей версии.
«Вот теперь надо узнать, кто из местной фауны способен на такое», -- мрачно подумала девушка.
Она посчитала лучшим и безопасным вернуться назад. С собой она приволокла две тяжеленные персиковые дыни.
Добравшись до лагеря, София с удивлением отметила, что Антонина тоже зря времени не теряла. Своим посохом-дубиной, помогая себе руками, на возвышенности в отдалении от воза, девушка вырыла могилу по грудь глубиной.
Из-за дождя земля была мокрая и жирная. Антонина вся перемазалась землёй и глиной, работая по пояс в грязи. Но работу проделала с завидным упорством.
-- Я не уверена, что метра будет достаточно, -- с сомнением пропыхтела она из ямы, продолжая выбрасывать руками и посохом горсти грязи. Воздвигнув внушительного вида насыпь на краю могилы.
-- Достаточно, Тонь. Заканчивай. К тому же здесь уже гораздо глубже метра. Иди, давай, лучше поедим.
-- Нет, Софи. Давай закончим с Петром. Потом я вымоюсь. И мы с тобой с осознанием выполненного долга поедим.
Девушки оттащили труп Кругозёрова в вырытую могилу, забросав его сверху широкими листьями.
-- Зачем это? – спросила Симонова, с удивлением глядя на Софи.
-- Не знаю, Тонь. Как-то неудобно просто так сразу засыпать землёй, -- пробормотала София.
-- Ему теперь уже всё равно, -- вздохнула Антонина. И Софья подумала, что Тоня стала заметно жёстче с момента несчастья. – Ну, впрочем, как считаешь нужным, Соф.
И она помогла закрыть лицо физика листвой.
После чего они засыпали и утрамбовали могилу глиной и землёй, воздвигнув над ней ещё холм с полметра в высоту.
Они плескалась, стоя по щиколотку в мелкой речушке, отмываясь разом прямо вместе с одеждой в ледяной воде.
Потом, окончательно застынув от холода, сидели голышом, с наслаждением греясь около жаркой нодьи. Их одежда сушилась на камнях под навесом воза. А они тем временем ели сладкую персиковую дыню. На второе были орехи.
-- А ты молодец. Приспособилась, -- с уважением похвалила Антонина. – С тобой не пропадёшь.
-- Пропадём. Если с подмогой не уедем, -- отозвалась София. – Зиму нам так с тобой не пережить, греясь у костра. Как ты думаешь, тут вездеход с тракта услышать можно?
-- Не знаю, как далеко тракт, -- задумчиво ответила Тоня. – Но, думаю, что нет. Река течёт. Мелкая. Поэтому журчит сильно и шумно. Это даже если ветра и дождя не будет.
-- Вот и я так думаю, -- София нахмурилась. – Надо будет сегодня вечером сходить до тракта, посмотреть.
-- Не вздумай никуда ночью ходить. Ни зги не видно. Заблудишься и нарвёшься на кого-нибудь. А скоро уже темнеть будет. Мы с тобой больше, чем пол дня потратили на закапывание Пети Кругозорова. Кстати, хороший парень был. Ответственный. Он же в четвёртом возу ехал. Представляешь, они с Рощиным спрыгнули к нам на помощь. Остался бы на платформе – сейчас бы жив был. Может, уже в городе оказался б.
Они сидели у костра до самой ночи. И вспоминали жизнь в лагере, в Долине. София боялась этих воспоминаний. Она опасалась, что Антонина опять ощутит горечь утраты, вспомнив семью. Но на этот раз, вроде, всё обошлось. Очевидно, насыщенный работой и впечатлениями день, не оставил сил больше даже на переживания от воспоминаний.
Они уснули, закопавшись в собственные постели, под лёгкое потрескивание горящих брёвен и шум усиливающегося дождя.
* * *
Дождь лил всю ночь и продолжался утром.
Проснувшись, София увидела Тоню, сидящую возле костра с протянутыми к нему руками.
Софи испугалась, напряжённо всматриваясь в состояние девушки. Но в какой-то момент Антонина оглянулась через плечо, и, заметив, что та не спит, печально улыбнулась Софии.
-- Проснулась? – спросила Тоня. – У меня что-то зазябли руки. Дождь хлещет, не переставая. Порой мне кажется, что он только усиливается. Ты видела, что творится с рекой?
София огляделась.
Широкие струи стекали по обеим сторонам платформы над головами девушек. И с шумом обрушивались на землю, создавая вокруг места ночлега своеобразную водяную беседку. Вода в реке рядом с возом бурлила по-особенному. Получив хорошую подпитку от продолжительного ливня, Мелкая ускорила свой бег, спрямляя извилистое русло во многих местах. Вместе с этим и цвет прозрачной речушки изменился на ярко-рыжий.
-- Да, река заметно прибавила, -- подтвердила София. – И сильно поменяла цвет. Очевидно, она размывает берега своего русла. И уносит с собой глину, богатую здесь оксидом железа. Жаль. А мы ещё не пили воды с утра.
-- Тебе мало воды? – Антонина показала руками на толстые струи, стекающие по обеим сторонам воза.
-- Э не… Воды после контакта с возом я в рот не возьму и тебе не советую, -- София вытянула руки с ладонями, сведёнными лодочкой, далеко за пределы укрытия и стояла, ждала, пока ладони не наполнятся чистой дождевой водой.
Попив, девушки позавтракали дыней и орехами.
-- Костёр догорает, а дров нет, -- отметила Антонина.
-- Я схожу, принесу, -- ответила София. – А потом пойду к тракту.
-- В такой ливень и холод отходить от костра?
-- Мы же не хотим остаться здесь на всю жизнь? – спокойно риторически спросила София, не ожидая ответа.
-- Тогда я иду с тобой, -- решительно сказал Антонина.
-- Послушай, -- София положила свою ладонь на плечо Антонины. – Ты пойми. Вдвоём мне будет сложнее идти. А во-вторых, я хочу, чтобы кто-то остался в лагере у воза. Поддерживал огонь и тепло до моего возвращения. На случай, если они каким-то образом поедут искать грузовые возы и натолкнутся на наш. Кто-то должен будет их предупредить, чтобы они не вздумали соваться внутрь платформы. Понимаешь, что будет?
-- Понимаю, -- эхом отозвалась Антонина.
-- А я, как только их увижу, поеду с ними сюда, забрать тебя.
-- Петя не дожил до них. Я знаю. Я видела его рану, когда закапывала. Она ужасна. С такой не живут. Но как же… Я помню, что он лежал у костра, и вы вполне мило беседовали… Как такое возможно?
