Ненастье обрушилась на них, и почти моментально погибло две трети всей группы. Малой части удалось спастись. Частично обожжённые, некоторые покалеченные, побросав всё, напрорыв на одной самодвижущейся платформе они выбралась из ядовитого, всёрастворяющего ужаса, подгребающего под собой окружающее.
На счастье спасшимся сходу удалось взять верное направление в сторону подъёма на предгорье, и они смогли добраться до леса. Далее семь дней тяжелейших испытаний и дороги на обратный путь. Без еды, потеряв всё, остатки учёных-разведчиков вернулись на плато с горестными вестями, ужаснувшими базу потерями среди людей.
Но при этом, умы большинства учёных и ответственных не покидали мысли о прекрасных просторах, заполненных зеленью, с плодородными почвами, дружелюбной и питательной фауной. И несмотря на то, что в районе недалеко от места аварийной посадки корабля был спешно развёрнут и построен целый павильонный город с жилыми и рабочими ангарами, искусственными теплицами, гидропоникой, энегрооизлучателями и прочими необходимыми для жизни комплексами, изолирующими колонистов от контактов с суровой внешней средой, всё же… Всё же все понимали, что для жизни человечеству нужно большое. И сожаление о нереализованных возможностях, как и надежды на организацию полноценной «внетепличной» жизни, не оставляли. Мир, который ждал, чтобы его постигали, изучали и использовали, расстилался совсем рядом.
После долгих споров с противниками идеи на следующий год была сформирована вторая партия разведчиков, которые отправились по уже проторенному пути в Долину. Со всеми предосторожностями.
Долину они нашли такой же зелёной и прекрасной, как и первая партия разведчиков. Также по ней паслись стада непуганых травоядных животных. И всё было так, как и раньше. Казалось и не происходило той самой напасти, унёсшей жизни двух десятков людей.
В этот раз колонисты не стали углубляться далеко в степи. Они установили свой лагерь на около лесном предгорье. В их задачу входило не столько делать исследования по изучению мира, хотя и этой работы было вдоволь, сколь попытаться постичь суть природного явления, которое с лёгкой руки одного из спасшихся окрестили термином «Хмарь».
Но вскоре выяснилось, что наблюдать мир с холма не было комфортным из-за близости леса. Лес порождал нечастые, но всё же ставящие под угрозу жизни исследователей, набеги лесных обитателей на лагерь учёных. Было отмечено, что, пожалуй, поэтому представители фауны степей не приближались к холму и не поднимались на него.
По единогласному решению, лагерь пришлось перенести вниз, спустившись ещё на километров семьдесят в Долину.
Было найдено место прошлого лагеря, от которого остались лишь увязнувшие в нанесённых на них наслоениях самоходная платформа и вездеход. На удивление, они не так сильно пострадали. Их ходовую удалось оживить. И даже подцепив тросами к рабочей технике приготовить к транспортировке на плато.
Действительно, предположения оправдались. Наступил период, когда степи снова охватила паника. И всё живое покинуло их. Было отмечено, что часть животных ушла в глубь степей. Часть же двинулась в сторону холма и леса. Часть норных животных ушла под землю. Разведчикам не нужно было давать второго предупреждения. Лагерь был оперативно свёрнут и погружен на платформы. Техника отведена поближе к холму. Когда на горизонте показались ожидаемые признаки напасти, все разместились на платформах и оттянулись на холм.
Были произведены рискованные попытки взять образцы составов явления с собой. Но это было настолько трудно и опасно, что образцов оказалось всего на три небольших стеклянных контейнера.
Группа пыталась переждать напасть на холме. Но после двух суток дежурств от этого пришлось отказаться – хмарь прибывала и начала постепенно подниматься на холм. Из-за соображений безопасности было принято решение о возвращении на базу.
Исследование состава хмари по взятым образцам на базе чуть не привело к полной катастрофе: была полностью уничтожена лаборатория размером с целый ангар. После чего, её пришлось законсервировать. А привозить образцы «хмари» с собой было запрещено.
В дальнейшем в течение следующих лет произвели ещё четыре экспедиции по изучению Явления. Выявлена периодичность и сезонность этого феномена. Суть которого, до конца так и не была выяснена из-за сложности самого процесса.
Начиная с седьмой партии явление сочли достаточно изученным и прогнозируемым. Поэтому последующие партии отправки в Долину увеличились как своей численностью, так и длительностью пребывания. Партии отправлялись почти на шесть месяцев. И за две недели до начала периода наступления хмари, поселение сворачивалось. Поселенцы с богатым урожаем продуктов и полученным багажом научных знаний возвращались на базу. По большей мере отдохнувшие и счастливые.
От использования гусеничных вездеходов пришлось отказаться, как от имеющих сложности проходимости по лесу, а также из-за малого клиренса и низкой осадки.
Тогда как высокие самодвижущиеся платформы сочли наиболее подходящими, защищёнными и, самое главное, вместительным средством передвижения.
Единственное, что это транспортное средство сочли весьма затратным при дефиците источников энергии на базе.
Но открытие и фактически одомашнивание удивительного вида гигантских многоножек, устойчивых к внешним воздействиям среды, неприхотливых в жизнедеятельности и при этом неудержимо мощных и неутомимых в движении, произвело своего рода революцию на взгляд об использовании фауны мира в своих целях. А необъяснимое полное отсутствие агрессии у «червей», как их окрестили, к человеку, решило их дальнейшую судьбу и вопросы дефицита источников энергии на базе. Все атомные двигательные установки и генераторы с аккумуляторами с платформ были сняты. Что вдвое сделало платформы легче и технически безопаснее. А сами платформы переключили на гужевую тягу, впрягая в них червей.
Когда София впервые увидела лагерь в Долине её поразила эта атмосфера уюта, домашнего покоя и безмятежности вокруг. Колонисты строили примитивные постройки, разбивали огороды, заводили скот.
Софию тогда шокировал вид крупного шерстистого зверя, внешне напоминающего оленя. На голове того размещался увесистый и разлапистый костяной веер кустистых рогов. Лапы животного завершались плотно сведёнными вместе пальцами с роговым когтем на концах, по типу копыт. Шерсть на ощупь была мягкой, но плотной и на удивление нежной. Когда София гладила красивого зверя по спине, он совсем по-лошадиному скашивал на неё свой огромный глаз и сопел. София была уверена, что оленю нравится. Это влюбило её в этих прекрасных животных.
Два года София просилась и ездила в Долину в научно-заготовительные партии.
Юная девушка оказалась талантливым учёным. Уже к третей поездке, она возглавляла небольшую лабораторию, в которой трудилось под началом Софи три сотрудника, все старше её. Но считавшиеся с мнением неутомимой в работе и имеющей редкое научное чутьё ответственной руководительницы.
Это поездка молодой путешественницы совпала с четырнадцатой по счёту партией, посетившей Долину.
* * *
Софию тряхнуло. и она пробудилась, не сразу сообразив где находится. Мерно покачивающаяся платформа и монотонный гул снаружи действовали усыпляюще. Осознав, София поморщилась, вспомнив о своих недавних переживаниях. Где они сейчас? Сколько прошло времен?
Она поднялась и протиснулась по узкому проходу между грузами в начало платформы. Там, расстегнув комбинезон, на тюках лунной травы, положив под голову руку, храпел Митичко, которого на козлах сменил Том. Поглядев с сочувствием на усталое, но безмятежное лицо Сани, Софи не стала будить зоотехника. Она пробралась вперёд платформы и, отогнув полог, посмотрела на Тома. Тот, заметив движение позади, оглянулся.
-- Выспалась? – с лёгким акцентом спросил он.
Софи, слабо улыбнувшись, кивнула.
-- Далеко ещё? – крикнула она, надеясь пересилить сторонние звуки.
Ветер начал трепать её волосы. И не будь они заплетены в два торчащих рыжих хвостика, от причёски не осталось бы ни следа.
-- Не знаю. Ты спала часов пять, -- прокричал в ответ Том.
-- А что видно впереди?
-- Трава. Много травы. Не знаю, раньше не было столько травы. Раньше на предгорье она была невысокая.
-- Так мы спускались шесть месяцев назад. Она выросла, как и везде, -- предположила Софи.
-- Нет. Раньше это были невысокие виды трав. Просто, похоже, трава из степей разрослась и поднялась на предгорную часть.
-- Может, мы просто сбились с пути? – предположила Софи, слегка беспокоясь.
-- Не-ет. Не волнуйся, -- Том усмехнулся. – Мы идём по колее от наших возов. Они впереди минутах в пятнадцати от нас. А Антонов с пути не собьётся. Потерпи. Скоро доедем до леса.
София вздохнула и опустилась в повозку, задёрнув полог. На ветру хоть было свежее, но некомфортно. К тому же Софии показалось, что она начала зябнуть.
«Либо это горный воздух уже распространяется здесь и становится холоднее, то ли это я простудилась, и меня лихорадит, -- подумала она. – Глупости, -- сама себя одёрнув, отсчитала София. – Это просто нервы. Я очень перенервничала. Надо попить и поесть».
Она огляделась и в полутьме заметила, что Саня проснулся и задумчиво смотрит в потолок.
-- Ты как? – осторожно спросила София Митичко.
Ей было всё ещё неловко перед ним.
-- Думаю, -- не спеша ответил Саня. – Всё-таки здорово прошёл выезд.
-- Да, -- не зная, как реагировать, отозвалась София. – Тебе не жаль того, что осталось в Долине?
-- Поедим? – вместо ответа, Митичко приподнялся на мешках.
-- Да, было бы здорово, -- обрадовано отозвалась Софи. – Очень пить хочется. Не знаю, где у вас тут что. Я вас не объем?.. Всё-таки, я внеплановый пассажир, -- она улыбнулась и опять осунулась и померкла.
-- Не-е, -- рассмеялся Саня, вставая.
Он был высоким. И ему приходилось не только нагибать голову под пологом, но и чуть пригибаться.
-- Не переживай. Еды у нас с Томом с запасом. Хватит на месяц. Конечно, это не сравнится с запасами у Геннадича, -- хохотнул Саня. – У того под попой прямо полный вагон урожая по самые борта…
София улыбнулась.
-- А у нас это, -- Саня пнул тюк с лунной травой. – Её жевать не получится – мы же не олени. Зачем она?
-- Она несопоставимо калорийнее того, что везёт у себя Иванов, -- ответила София, переключаясь на профессиональный разговор и отвлекаясь от невесёлых мыслей. – Она энергетически богаче по составу раз в двести всего того, что в первом продуктовом возу. Уникальный источник энергии. Если её переработать, то можно решить массу проблем в масштабах колонии. И пища. И сырьевая продукция.
-- Ладно, -- отмахнулся Митичко. – Надо, так надо. Вы сами там учёные лучше знаете. Разберётесь. Раз полный воз набили, значит, и, впрямь, какая-то прорывная польза будет для нашего города. Вон, минералы. Филиппович за них готов был душу отдать. Полностью забитый седьмой воз. Не взяли. И оборудование в восьмом возу тоже бросили. А вот, лунную траву, пожалуйста. Везём мы с тобой на радость всем. Значит, надо.
-- Минералы – очень тяжёлый воз получился. Я помню, Полозов, Михаил Филиппович, обсуждал это с Геннадьевичем. И они обдумывали даже двух червей туда запрягать. Опасались, что один бы не сдвинул. Даже считали, что двух недостаточно.
-- Много они понимают, -- легко отмахнулся Митичко. – Черви – моя ипостась. И я тебе скажу. Мощнее этих самых многоножек вряд ли что ещё придумано в природе. – Саня нагнулся и расшнуровал большой кожаный баул, доставая оттуда хлеб из лунной муки, олений сыр, два здоровенных помидора.
-- Вот моя Маргарита – одна из мощнейших, -- с гордостью заявил Митичко, расставляя продукты на раскинутое полотенце.
-- Ты дал червю имя? – хохотнула София.
-- Конечно - почти у всех есть имена. Кроме одного из тех, что пришлось оставить там,.. – Саня помрачнел.
-- А этот, значит, Маргарита? – София постаралась отвлечь его от невесёлых мыслей. – Ты даже знаешь, что он – «она». Так ты говоришь, что она самая крутая?
-- Если к ней прицепить три полных пассажирских воза, она и их сдёрнет. И вверх потащит, даже не замечая, -- Саня достал устрашающего вида тесак, и принялся миролюбиво нарезать им сыр и хлеб, компонуя в бутерброды. – Присоединяйся.
Софи долго упрашиваться было не надо.
-- Вода – вон там, за вторым рядом тюков стоит полная канистра литров на сто. Внизу краник. Рядом кружак. Возьми его себе. У нас с Томом свои. А если что надо тебе… То там в конце платформы стоит ведро. Ну. Разберёшься. Только сама не вытряхивай. Упустишь ещё.
Софи с наслаждением жевала удивительный до одури вкусный жирный сыр с мясистым ломтём ароматного мягкого хлеба. И считала, что не ела ничего более бесподобного уже много лет.
-- Пойду, проверю Тома, -- Митичко закончил есть. Встал, стряхнул крошки с комбинезона и пошёл в начало платформы.
Софи ела не спеша, растягивая удовольствие, и запивала из кружки чистой родниковой водой.
«Да ради такого я согласна набрать вес и растолстеть! – фантазировала про себя она. – Боже мой, как это вкусно! Эй, остановите кто-нибудь меня, иначе я сдохну через минут двадцать от переедания!»
Подошёл Том.
-- Подъезжаем к лесу, -- констатировал он, беря санин тесак и начиная нарезать себе сыр. – Саша забрал вожжи. Там маневрировать придётся. Давай поедим?
-- Оу-у! – взвыла Софи, прикрывая рот, чтобы не вывалились крошки. – Ты мой приговор!.. Давай!
* * *
Перед кромкой густого леса, сразу взметнувшегося своими кронами ввысь на границе предгорья, возы опять пустили вереницей по обширному кругу. Лидирующим был воз Ситхова.
Антонов же направил свою повозку вдоль границы леса, что-то выискивая в нём.
-- Что видишь, Вениамин? – вопрошал из коммонлинка голос Иванова. – Рассказывай всё, что обнаруживаешь.
-- Да чего тут рассказывать? – отозвался Антонов. – Лес, Прокоп Геннадич. Монотонный. Одинаковый. Сплошной. Деревья толщиной в два обхвата сразу же у края.
-- Мы не могли так сильно сбиться с пути. Яков Григорьевич утверждает, что геолокация в наших условиях не может давать погрешность более пяти десятков метров.
-- Сорока восьми, если быть точным, -- отозвался в динамике голос Ситхова.
-- Вот, сорока восьми даже… Значит, должно быть какое-то объяснение.
-- Хорошо, я развернусь и ещё раз проеду вдоль, -- отозвался Антонов. – Но, Прокоп Геннадьевич, давайте я спрыгну. Ну не могу я так. На такой скорости непонятно. Надо разбираться. Посмотреть внимательнее. Тут что-то не так.
-- А залезать как будешь?
-- Не знаю. Как-нибудь запрыгну. Ребята меня подхватят и втащат.
-- Ну конечно. И попадёшь ты аккурат под задний каток. Не надо. Придётся останавливаться.
-- Ну, Прокоп Геннадич…
-- Веня! Останавливайте воз.
-- Хорошо…
Антонов развернул воз и пустил вдоль леса в обратном направлении.
Через какое-то время с воза спрыгнули четверо ребят.
-- Целы? – сразу зазвучал из коммонлинка обеспокоенный голос Иванова.
-- Всё в порядке, Прокоп Геннадьевич.
-- Добро. Крепче все там держитесь.
Спрыгнувшие отошли от леса шагов на сто и встали полудугой на расстоянии метров двух друг от друга. Увидев это, Антонов развернул ещё раз воз и, закрутив сложную траекторию, направил своего исполинского червя прямо на эту четвёрку.
На счастье спасшимся сходу удалось взять верное направление в сторону подъёма на предгорье, и они смогли добраться до леса. Далее семь дней тяжелейших испытаний и дороги на обратный путь. Без еды, потеряв всё, остатки учёных-разведчиков вернулись на плато с горестными вестями, ужаснувшими базу потерями среди людей.
Но при этом, умы большинства учёных и ответственных не покидали мысли о прекрасных просторах, заполненных зеленью, с плодородными почвами, дружелюбной и питательной фауной. И несмотря на то, что в районе недалеко от места аварийной посадки корабля был спешно развёрнут и построен целый павильонный город с жилыми и рабочими ангарами, искусственными теплицами, гидропоникой, энегрооизлучателями и прочими необходимыми для жизни комплексами, изолирующими колонистов от контактов с суровой внешней средой, всё же… Всё же все понимали, что для жизни человечеству нужно большое. И сожаление о нереализованных возможностях, как и надежды на организацию полноценной «внетепличной» жизни, не оставляли. Мир, который ждал, чтобы его постигали, изучали и использовали, расстилался совсем рядом.
После долгих споров с противниками идеи на следующий год была сформирована вторая партия разведчиков, которые отправились по уже проторенному пути в Долину. Со всеми предосторожностями.
Долину они нашли такой же зелёной и прекрасной, как и первая партия разведчиков. Также по ней паслись стада непуганых травоядных животных. И всё было так, как и раньше. Казалось и не происходило той самой напасти, унёсшей жизни двух десятков людей.
В этот раз колонисты не стали углубляться далеко в степи. Они установили свой лагерь на около лесном предгорье. В их задачу входило не столько делать исследования по изучению мира, хотя и этой работы было вдоволь, сколь попытаться постичь суть природного явления, которое с лёгкой руки одного из спасшихся окрестили термином «Хмарь».
Но вскоре выяснилось, что наблюдать мир с холма не было комфортным из-за близости леса. Лес порождал нечастые, но всё же ставящие под угрозу жизни исследователей, набеги лесных обитателей на лагерь учёных. Было отмечено, что, пожалуй, поэтому представители фауны степей не приближались к холму и не поднимались на него.
По единогласному решению, лагерь пришлось перенести вниз, спустившись ещё на километров семьдесят в Долину.
Было найдено место прошлого лагеря, от которого остались лишь увязнувшие в нанесённых на них наслоениях самоходная платформа и вездеход. На удивление, они не так сильно пострадали. Их ходовую удалось оживить. И даже подцепив тросами к рабочей технике приготовить к транспортировке на плато.
Действительно, предположения оправдались. Наступил период, когда степи снова охватила паника. И всё живое покинуло их. Было отмечено, что часть животных ушла в глубь степей. Часть же двинулась в сторону холма и леса. Часть норных животных ушла под землю. Разведчикам не нужно было давать второго предупреждения. Лагерь был оперативно свёрнут и погружен на платформы. Техника отведена поближе к холму. Когда на горизонте показались ожидаемые признаки напасти, все разместились на платформах и оттянулись на холм.
Были произведены рискованные попытки взять образцы составов явления с собой. Но это было настолько трудно и опасно, что образцов оказалось всего на три небольших стеклянных контейнера.
Группа пыталась переждать напасть на холме. Но после двух суток дежурств от этого пришлось отказаться – хмарь прибывала и начала постепенно подниматься на холм. Из-за соображений безопасности было принято решение о возвращении на базу.
Исследование состава хмари по взятым образцам на базе чуть не привело к полной катастрофе: была полностью уничтожена лаборатория размером с целый ангар. После чего, её пришлось законсервировать. А привозить образцы «хмари» с собой было запрещено.
В дальнейшем в течение следующих лет произвели ещё четыре экспедиции по изучению Явления. Выявлена периодичность и сезонность этого феномена. Суть которого, до конца так и не была выяснена из-за сложности самого процесса.
Начиная с седьмой партии явление сочли достаточно изученным и прогнозируемым. Поэтому последующие партии отправки в Долину увеличились как своей численностью, так и длительностью пребывания. Партии отправлялись почти на шесть месяцев. И за две недели до начала периода наступления хмари, поселение сворачивалось. Поселенцы с богатым урожаем продуктов и полученным багажом научных знаний возвращались на базу. По большей мере отдохнувшие и счастливые.
От использования гусеничных вездеходов пришлось отказаться, как от имеющих сложности проходимости по лесу, а также из-за малого клиренса и низкой осадки.
Тогда как высокие самодвижущиеся платформы сочли наиболее подходящими, защищёнными и, самое главное, вместительным средством передвижения.
Единственное, что это транспортное средство сочли весьма затратным при дефиците источников энергии на базе.
Но открытие и фактически одомашнивание удивительного вида гигантских многоножек, устойчивых к внешним воздействиям среды, неприхотливых в жизнедеятельности и при этом неудержимо мощных и неутомимых в движении, произвело своего рода революцию на взгляд об использовании фауны мира в своих целях. А необъяснимое полное отсутствие агрессии у «червей», как их окрестили, к человеку, решило их дальнейшую судьбу и вопросы дефицита источников энергии на базе. Все атомные двигательные установки и генераторы с аккумуляторами с платформ были сняты. Что вдвое сделало платформы легче и технически безопаснее. А сами платформы переключили на гужевую тягу, впрягая в них червей.
Когда София впервые увидела лагерь в Долине её поразила эта атмосфера уюта, домашнего покоя и безмятежности вокруг. Колонисты строили примитивные постройки, разбивали огороды, заводили скот.
Софию тогда шокировал вид крупного шерстистого зверя, внешне напоминающего оленя. На голове того размещался увесистый и разлапистый костяной веер кустистых рогов. Лапы животного завершались плотно сведёнными вместе пальцами с роговым когтем на концах, по типу копыт. Шерсть на ощупь была мягкой, но плотной и на удивление нежной. Когда София гладила красивого зверя по спине, он совсем по-лошадиному скашивал на неё свой огромный глаз и сопел. София была уверена, что оленю нравится. Это влюбило её в этих прекрасных животных.
Два года София просилась и ездила в Долину в научно-заготовительные партии.
Юная девушка оказалась талантливым учёным. Уже к третей поездке, она возглавляла небольшую лабораторию, в которой трудилось под началом Софи три сотрудника, все старше её. Но считавшиеся с мнением неутомимой в работе и имеющей редкое научное чутьё ответственной руководительницы.
Это поездка молодой путешественницы совпала с четырнадцатой по счёту партией, посетившей Долину.
* * *
Софию тряхнуло. и она пробудилась, не сразу сообразив где находится. Мерно покачивающаяся платформа и монотонный гул снаружи действовали усыпляюще. Осознав, София поморщилась, вспомнив о своих недавних переживаниях. Где они сейчас? Сколько прошло времен?
Она поднялась и протиснулась по узкому проходу между грузами в начало платформы. Там, расстегнув комбинезон, на тюках лунной травы, положив под голову руку, храпел Митичко, которого на козлах сменил Том. Поглядев с сочувствием на усталое, но безмятежное лицо Сани, Софи не стала будить зоотехника. Она пробралась вперёд платформы и, отогнув полог, посмотрела на Тома. Тот, заметив движение позади, оглянулся.
-- Выспалась? – с лёгким акцентом спросил он.
Софи, слабо улыбнувшись, кивнула.
-- Далеко ещё? – крикнула она, надеясь пересилить сторонние звуки.
Ветер начал трепать её волосы. И не будь они заплетены в два торчащих рыжих хвостика, от причёски не осталось бы ни следа.
-- Не знаю. Ты спала часов пять, -- прокричал в ответ Том.
-- А что видно впереди?
-- Трава. Много травы. Не знаю, раньше не было столько травы. Раньше на предгорье она была невысокая.
-- Так мы спускались шесть месяцев назад. Она выросла, как и везде, -- предположила Софи.
-- Нет. Раньше это были невысокие виды трав. Просто, похоже, трава из степей разрослась и поднялась на предгорную часть.
-- Может, мы просто сбились с пути? – предположила Софи, слегка беспокоясь.
-- Не-ет. Не волнуйся, -- Том усмехнулся. – Мы идём по колее от наших возов. Они впереди минутах в пятнадцати от нас. А Антонов с пути не собьётся. Потерпи. Скоро доедем до леса.
София вздохнула и опустилась в повозку, задёрнув полог. На ветру хоть было свежее, но некомфортно. К тому же Софии показалось, что она начала зябнуть.
«Либо это горный воздух уже распространяется здесь и становится холоднее, то ли это я простудилась, и меня лихорадит, -- подумала она. – Глупости, -- сама себя одёрнув, отсчитала София. – Это просто нервы. Я очень перенервничала. Надо попить и поесть».
Она огляделась и в полутьме заметила, что Саня проснулся и задумчиво смотрит в потолок.
-- Ты как? – осторожно спросила София Митичко.
Ей было всё ещё неловко перед ним.
-- Думаю, -- не спеша ответил Саня. – Всё-таки здорово прошёл выезд.
-- Да, -- не зная, как реагировать, отозвалась София. – Тебе не жаль того, что осталось в Долине?
-- Поедим? – вместо ответа, Митичко приподнялся на мешках.
-- Да, было бы здорово, -- обрадовано отозвалась Софи. – Очень пить хочется. Не знаю, где у вас тут что. Я вас не объем?.. Всё-таки, я внеплановый пассажир, -- она улыбнулась и опять осунулась и померкла.
-- Не-е, -- рассмеялся Саня, вставая.
Он был высоким. И ему приходилось не только нагибать голову под пологом, но и чуть пригибаться.
-- Не переживай. Еды у нас с Томом с запасом. Хватит на месяц. Конечно, это не сравнится с запасами у Геннадича, -- хохотнул Саня. – У того под попой прямо полный вагон урожая по самые борта…
София улыбнулась.
-- А у нас это, -- Саня пнул тюк с лунной травой. – Её жевать не получится – мы же не олени. Зачем она?
-- Она несопоставимо калорийнее того, что везёт у себя Иванов, -- ответила София, переключаясь на профессиональный разговор и отвлекаясь от невесёлых мыслей. – Она энергетически богаче по составу раз в двести всего того, что в первом продуктовом возу. Уникальный источник энергии. Если её переработать, то можно решить массу проблем в масштабах колонии. И пища. И сырьевая продукция.
-- Ладно, -- отмахнулся Митичко. – Надо, так надо. Вы сами там учёные лучше знаете. Разберётесь. Раз полный воз набили, значит, и, впрямь, какая-то прорывная польза будет для нашего города. Вон, минералы. Филиппович за них готов был душу отдать. Полностью забитый седьмой воз. Не взяли. И оборудование в восьмом возу тоже бросили. А вот, лунную траву, пожалуйста. Везём мы с тобой на радость всем. Значит, надо.
-- Минералы – очень тяжёлый воз получился. Я помню, Полозов, Михаил Филиппович, обсуждал это с Геннадьевичем. И они обдумывали даже двух червей туда запрягать. Опасались, что один бы не сдвинул. Даже считали, что двух недостаточно.
-- Много они понимают, -- легко отмахнулся Митичко. – Черви – моя ипостась. И я тебе скажу. Мощнее этих самых многоножек вряд ли что ещё придумано в природе. – Саня нагнулся и расшнуровал большой кожаный баул, доставая оттуда хлеб из лунной муки, олений сыр, два здоровенных помидора.
-- Вот моя Маргарита – одна из мощнейших, -- с гордостью заявил Митичко, расставляя продукты на раскинутое полотенце.
-- Ты дал червю имя? – хохотнула София.
-- Конечно - почти у всех есть имена. Кроме одного из тех, что пришлось оставить там,.. – Саня помрачнел.
-- А этот, значит, Маргарита? – София постаралась отвлечь его от невесёлых мыслей. – Ты даже знаешь, что он – «она». Так ты говоришь, что она самая крутая?
-- Если к ней прицепить три полных пассажирских воза, она и их сдёрнет. И вверх потащит, даже не замечая, -- Саня достал устрашающего вида тесак, и принялся миролюбиво нарезать им сыр и хлеб, компонуя в бутерброды. – Присоединяйся.
Софи долго упрашиваться было не надо.
-- Вода – вон там, за вторым рядом тюков стоит полная канистра литров на сто. Внизу краник. Рядом кружак. Возьми его себе. У нас с Томом свои. А если что надо тебе… То там в конце платформы стоит ведро. Ну. Разберёшься. Только сама не вытряхивай. Упустишь ещё.
Софи с наслаждением жевала удивительный до одури вкусный жирный сыр с мясистым ломтём ароматного мягкого хлеба. И считала, что не ела ничего более бесподобного уже много лет.
-- Пойду, проверю Тома, -- Митичко закончил есть. Встал, стряхнул крошки с комбинезона и пошёл в начало платформы.
Софи ела не спеша, растягивая удовольствие, и запивала из кружки чистой родниковой водой.
«Да ради такого я согласна набрать вес и растолстеть! – фантазировала про себя она. – Боже мой, как это вкусно! Эй, остановите кто-нибудь меня, иначе я сдохну через минут двадцать от переедания!»
Подошёл Том.
-- Подъезжаем к лесу, -- констатировал он, беря санин тесак и начиная нарезать себе сыр. – Саша забрал вожжи. Там маневрировать придётся. Давай поедим?
-- Оу-у! – взвыла Софи, прикрывая рот, чтобы не вывалились крошки. – Ты мой приговор!.. Давай!
* * *
Перед кромкой густого леса, сразу взметнувшегося своими кронами ввысь на границе предгорья, возы опять пустили вереницей по обширному кругу. Лидирующим был воз Ситхова.
Антонов же направил свою повозку вдоль границы леса, что-то выискивая в нём.
-- Что видишь, Вениамин? – вопрошал из коммонлинка голос Иванова. – Рассказывай всё, что обнаруживаешь.
-- Да чего тут рассказывать? – отозвался Антонов. – Лес, Прокоп Геннадич. Монотонный. Одинаковый. Сплошной. Деревья толщиной в два обхвата сразу же у края.
-- Мы не могли так сильно сбиться с пути. Яков Григорьевич утверждает, что геолокация в наших условиях не может давать погрешность более пяти десятков метров.
-- Сорока восьми, если быть точным, -- отозвался в динамике голос Ситхова.
-- Вот, сорока восьми даже… Значит, должно быть какое-то объяснение.
-- Хорошо, я развернусь и ещё раз проеду вдоль, -- отозвался Антонов. – Но, Прокоп Геннадьевич, давайте я спрыгну. Ну не могу я так. На такой скорости непонятно. Надо разбираться. Посмотреть внимательнее. Тут что-то не так.
-- А залезать как будешь?
-- Не знаю. Как-нибудь запрыгну. Ребята меня подхватят и втащат.
-- Ну конечно. И попадёшь ты аккурат под задний каток. Не надо. Придётся останавливаться.
-- Ну, Прокоп Геннадич…
-- Веня! Останавливайте воз.
-- Хорошо…
Антонов развернул воз и пустил вдоль леса в обратном направлении.
Через какое-то время с воза спрыгнули четверо ребят.
-- Целы? – сразу зазвучал из коммонлинка обеспокоенный голос Иванова.
-- Всё в порядке, Прокоп Геннадьевич.
-- Добро. Крепче все там держитесь.
Спрыгнувшие отошли от леса шагов на сто и встали полудугой на расстоянии метров двух друг от друга. Увидев это, Антонов развернул ещё раз воз и, закрутив сложную траекторию, направил своего исполинского червя прямо на эту четвёрку.
