Наутро София выспалась и почувствовала себя отдохнувшей.
Дождь с утра прекратил лить. Благодаря ему окружающие сугробы сжались вдвое. Почти все деревья скинули со своих веток снежные оковы. И теперь над головой Софи покачивались шелестящие зелёные кроны.
Девушка позавтракала и заварила древесный чай. Нодье оставалось прогорать всего часа два-три, не больше.
Собрав высохшие пожитки в рюкзак и одевшись, София готова была продолжила поиски воза Иванова.
Уже покидая периметр ночной стоянки, осторожная Софи, оглядывая местность вокруг, заметила невдалеке среди деревьев цепочки следов.
С нескрываемым интересом девушка двинулась к ним. В метрах двадцати от места её ночной «палатки», с противоположной от огня стороны – аккурат за пологом, она обнаружила следы огромных когтистых лап. По следам Софи определила, что зверей было по меньшей мере двое – размеры комплектов лап чуть отличались. Следы держались, примерно, на одном и том же расстоянии от палатки. Но выдавали, что их обладатели помногу топтались и ходили из стороны в сторону. А в двух местах устроили себе выжидательную лёжку. При этом всё же ни один из следов не приближался к пологу Софии ближе.
Лежали явно долго. Углубления в снегу успели спрессоваться и смёрзнуться.
София похолодела. Это значит, что пока она мирно спала, прогреваясь возле огня, её быстро обнаружили. За ней наблюдали.
Может, это было просто любопытство. А, скорее, девушку уже рассматривали с позиции потенциального ужина. Так как все в этом мире, как давно убедилась Софи, решают собственные вопросы: что ещё подходящего можно употребить в пищу.
Софи порадовалась в душе, что этой ночью огонь получился особенно жарким. И у неё поползли мурашки по спине от мыслей, как могло бы сложиться, попытайся она отойти в темноте в сторону по нужде или за дровами. Встреча могла бы закончиться весьма трагично.
«Скорее, это известные волко-олени, -- мрачно рассуждала София. – Конечно, след отличается от привычной формы копыта, какие мы привыкли видеть у лагерных особей в Долине. Но насколько всё наглядно объяснил Колосов, и, более того, смогла убедиться позже я сама, пока снимала шкуру с высосанной пиявкой туши: трансформация формы стопы этих зверей из копыта в лапу хищника происходит именно так. Значит, олене-волки проявили ко мне неподдельный и настойчивый интерес. Это плохо. Теперь я лишена защиты грибной эссенции. Поэтому пахну, возможно, «вкусно». И теперь ночью меня не защищает «Хмарь» из воза Митичко».
София, резко оглядываясь, осмотрела местность. Сейчас, при свете дня никого не заметила. Странно, что звери ушли. Возможно, потратив почти ночь, а, может, и предшествующий вечер, они терпеливо изучали потенциальную жертву. А с рассветом ушли искать более привычную добычу, так как ситуация с этой пока не менялась. А, может, день вообще не их время для охоты.
Терзаясь в догадках, София собралась продолжить начатое – искать воз Иванова.
Для начала девушка решила вернуться к реке.
С огромной предосторожностью ощупывая перед собой спрессованный снег рукоятью посоха, София шагала своими снегоступами по образовавшемуся за ночь насту. Процесс таянья продолжался. Но теперь, с деревьев и веток не капало. Зато то тут, то там посох Софии, протыкая снег, оставлял после себя глубокие ямки, тут же заполняющиеся талой водой.
«Надо спешить, -- решила София. – Скоро проснутся и полезут из своих усыпальниц членистоногие. И мне будет уже не до поисков воза».
К реке она вышла без приключений.
За ночь Мелкая набрала в себя ручьёв и ревела как зверь, стремительно катя свои бурлящие воды вниз по течению. Уровень в реке поднялся впятеро.
«Вовремя я свернула лагерь под Митичковым возом, -- с сожалением думала Софи. – хорошо, что корма у нашего воза торчит намного выше уровня берегов. А сама тяжеленная платформа крепко застряла колёсами в расщелине. Значит, затопление ей не грозит… А то страшно было бы представить…»
Воз София увидела не сразу. Оказывается, Иванов с Мамонтовым завернули Питона на вторую протоку с той же стороны. Протока была широкой, но короткой. И быстро обрывалась тупиком. В нём и стоял грузовой воз бедного Прокопа Геннадьевича.
Передние катки платформы чуть были подняты и, примерно, на метр вздымались над землёй, слегка «заехав» вверх по вертикальным стволам деревьев. Было слишком очевидно, что Иванов с Мамонтовым фактически сразу же не справились с управлением Питона, направив червя на растущие впереди деревья.
Червь успел скусить только два ствола: один он смог затащить себе под брюхо после срезания, а со вторым вышла незадача – подрезанный ствол опрокинулся не туда. Сейчас София видела это срезанное гигантскими жвалами дерево, валяющееся неподалёку.
Затем нехватка опыта не позволила горе-погонщикам предотвратить протискивание червя вперёд между стволами, а вместо этого подрезать деревья из стороны в сторону, охватывая область по ширине вокруг и расчищая дорогу перед собой.
Упущенный червь пошёл глубоко вперёд, продираясь через чащу. Круша растущие деревья средних и мелких размеров.
Разумеется, воз не смог протиснуться за Питоном. И почти мгновенно застрял, упёршись о так и не срезанные могучие стволы.
Неудивительно, что несокрушимая природная машина мощи многоножки играючи порвала удерживающие её в упряжи стальные тросы. Как и на двух остальных застрявших в лесу платформах.
Безусловно, потеряв Питона, моментально оставшись без связи, Мамонтов с Ивановым попытались выбраться из воза. У них был единственный вариант – возвращаться пешком на тракт в надежде, что воз Митичко исправно дорубит просеку, достигнув третьего воза, и подберёт всех попавших в беду колонистов себе на борт.
Очевидно, что добраться до третьего воза Прокопу Геннадьевичу и Михаилу Андреевичу было не суждено.
София осмотрела платформу. Задние катки воза были наполовину в воде в заполненной талыми водами протоке. Девушка решила пробираться на воз по передним колёсам.
Оставив снегоступы и посох, поставив на снег рюкзак, Софи с него забралась по висящему в воздухе колесу и уцепилась снаружи за борт платформы. По борту она поднялась на тент. А пройдя поверху по тенту воза до кормы, девушка раздвинула полог и спустилась в повозку сзади.
В полумраке -- чуть просвечивающий тент пропускал сквозь себя внутрь совсем мало дневного света, София некоторое время стояла, опершись о борт, привыкая к темноте.
Внутри воза царил кавардак. Тюки с провизией, поставленные друг на друга в четыре ряда до потолка, теперь лежали вперемежку. Из-за того, что воз был битком набит провизией в тюках, авария не сильно раскидала их.
Но даже первого взгляда было достаточно, чтобы понять: среди тюков кто-то копался и что-то искал.
София планировала начать оттаскивать тюки от бортов в поисках вожделенного: стенных шкафов, встроенных в борта и хранящих запас зимней одежды для преодоления на возу ледяного плато.
Но ошарашенно обнаружила, что это уже кто-то сделал до неё.
Очевидно, Мамонтов с Ивановым, прежде чем покинуть свой продуктовый воз, перерыли здесь всё. И забрали и зимнюю одежду, и ещё фактически все приспособления из небогатого арсенала кухонной утвари на борту. Нужные шкафчики были открыты и пусты.
София разочаровано копошилась среди этого бедлама.
Она твёрдо решила перерыть всё. Сколько бы дней у неё не заняло – переставить все мешки с едой, но найти что-нибудь стоящее, кроме еды, которой здесь было, наконец-то, вдоволь.
Она уже час перекатывала тяжеленные тюки с едой в сторону, но пока преуспела не сильно.
И вдруг, сквозь отдалённой рёв Мелкой, София услышала то, чего больше всего боялась услышать: переливчатые птичьи трели.
У неё внутри как будто что-то оборвалось. В мгновение ока девушка оставила всё и вылезла на крашу воза – на брезентовый тент. Там она стояла в полный рост, с отчаяньем крутя головой в разные стороны и всматриваясь.
Никого вокруг. Везде в лесу только снежные сугробы, покрывающие всё пространство между деревьями. Но свист лился откуда-то оттуда, из этих сугробов, не переставая. Вот, как будто чуть из стороны, ему отозвалась вторая птичья трель, за ней третья.
Казалось, проклятые исполнители дают свой концерт откуда-то снизу – из-под сугробов.
София бросилась внутрь воза. Спешно распахнула один из мешков. Повезло – он был забит вяленой олениной, покрытой консервантом. Распахнула соседний мешок – в нём были крупные огурцы.
Выхватив меч, София быстро располосовала мешковину. Бросила на неё побольше вяленной оленины из первого мешка и сверху досыпала огурцами из второго.
Завязав мешковину с добычей в увесистый узел, София взвалила его на себя и поволокла к выходу. Выбравшись на крышу, она старательно задёрнула полог на корме воза, чтобы внутрь не проник никто извне.
Спрыгнув к своему рюкзаку, девушка спешно притянула в нему ремнём добытый узел. Взвалив сильно отяжелевший рюкзак на плечи, запрыгнув на снегоступы и подхватив посох, София заспешила что есть мочи в лес.
А рядом с ней свистело и рассыпалось на трели, казалась, всё снежное пространство в округе.
Пробуя посохом снег перед собой, больше всего София во время этой спешки боялась провалиться внутрь очередной каверны в царство этих проклятых свистунов.
Она торопилась, но вынуждена была осторожничать.
Казалось, свист идёт за ней по пятам. Девушка даже подумала, что его исполнители двигаются вслед за ней прямо под снегом.
Она отчаянно крутила головой. Но на поверхности снегов по-прежнему было пусто.
Сыпля проклятиями, София зло выкрикивала ругательства сквозь проступающие слёзы ярости.
Сжечь напалмом проклятое гнездо! Залить его тоннами «Хмари»! Она двигалась с целый час на восток. Пока путь ей не преградила просека тракта, по которой вот уже как полтора месяца назад прошли в город три последних воза со злосчастными поселенцами в город.
Наконец-то, птичий свист остался далеко позади. Расстроенная девушка смогла чуть выдохнуть с облегчением.
Но сразу на тракт выбраться София не смогла. Овраги вокруг тракта до краёв были заполнены талой водой.
София ещё час брела с два километра на север, пока ей не посчастливилось выбраться на просеку по наваленному бурелому.
Оказавшись на тракте, девушка столкнулась с аналогичной задачей – как перебраться через заполненный водой овраг по другую сторону тракта. Она внезапно поймала себя на мысли, что если кто-то появится сейчас на тракте, то ей некуда будет с него деться, кроме как прыгать в один из таких оврагов, погружаясь с головой в затхлую ледяную воду.
В конце концов она нашла место, по которому можно было перейти препятствие, чтобы убраться с просеки и продолжить свой путь на восток.
В голове у Софи крутилось, что теперь, когда у неё есть запас еды, она могла бы опять вернутся под свой «заговорённый» митичковый воз с «Хмарью» на борту и просуществовать под ним ещё какое-то время.
Но вспомнила, что новый паводок разнёс её место последнего приюта на реке. И сколько ещё будет продолжаться пора таянья и половодья на Мелкой, одному провидению известно. Находиться при этом вблизи было бы неразумно и даже опасно.
Поэтому Софии оставалось только одно: следовать своему первоначальному пункту плана – идти за стадами растительноядных, чтобы не терять источник пищи из вида. София даже не отдавала себе отчёта, насколько на смелый и отчаянный шаг она решается.
Девушка уверенно топала в своих снегоступах, держась направления на восток. Раз пять она останавливалась на краткий отдых. По пути перекусила сушёным мясом и напилась воды, стекающей с ветвей.
Ближе к вечеру, когда по её прикидкам должно было вскоре начать темнеть, София была напугана внезапно выскочившей из-за деревьев стаей «гигантских мангустов». Их длинные гибкие тела в метр-полтора длиной, на относительно крепких коротких когтистых лапах появились из-за деревьев так внезапно, что София от неожиданности даже дёрнулась назад. И, потеряв равновесие, она упала в снег. Но, быстро, насколько позволили снегоступы и тут же скинутый рюкзак, поднялась на ноги и прижалась спиной к стволу, выставив перед собой смертоносную рогатину.
На удивление девушки, мангусты не проявили к ней никакого интереса. Хотя, вне всякого сомнения, заметили её присутствие.
Что-то беспрестанно журча, зверьки разбежались в стороны и, по какому-то непостижимому принципу разобрав между собой деревья, как по команде ринулись на них. Мангусты легко вскарабкались по стволам наверх до нижнего яруса ветвей и скрылись на них. И тут же по ветвям понеслась какая-то сумасшедшая возня и суета.
И София поняла: обезьяны. Стая мангустов решила устроить облаву на обитателей древесных крон. В листве слышны были дикие раздирающие крики. Кто-то перебегал по веткам, кто-то ломился по ним напролом, не разбирая дороги, с риском сорваться и рухнуть вниз. Где-то наверху было слышно угрожающее урчание. Очевидно, мангуста.
Стая обезьян оказалась мгновенно отрезана от путей отступления. Мангусты атаковали животных с разных сторон по всем прилегающим деревьям. Обезьяны метались, толпами прыгая по веткам, надеясь обойти ждущих на пути мангустов. Древесные обитатели стремились уходить через верх. Очевидно, туда, где ветки были тоньше. Чтобы по верхним ярусам уйти от хищников, вырваться из смертельного кольца на свободные деревья, как на пути к спасению.
Мангусты действовали холоднокровно. Они выбирали из этих стай себе намеченную жертву и перехватывали её на бегу. Неподалёку от Софии на землю что-то упало. Она поглядела. Это была обезьяна с перекушенной шеей. Очевидно, мангусты не занимались растрачиванием на одиночную добычу. Они убивали впрок.
То тут, то там вниз падали новые погибшие приматы, сбрасываемые успешными хищниками.
Сама бойня продолжалась всего лишь порядка пяти минут. За это время вниз было сброшено около двадцати жертв нападения. Постепенно возня наверху затихала. Мангусты добивали редких обезьяних особей, так и не покинувших со стаями западню. Теперь тихоням и схоронившимся, решившим «отсидеться» и переждать нападение, было худо. Шансы уйти живыми из смертельной, сужающейся к центру облавы, у них уменьшились на порядок.
Кто-то ещё раз пронзительно заверещал в листве в предсмертной муке, и всё разом стихло.
И тут на арене появились новые действующие лица. Это были знакомые Софии шакальи волчки. Стая этих зверей насчитывала порядка пятнадцати голов.
София напряглась и наставила на них рогатину, прикидывая, насколько широко древесный ствол прикрывает спину.
Но, видать, у этого племени о Софии было сложено уже достаточно мнения. Заметив её, стая волчков шарахнулась в сторону, подобострастно скуля и держа Софию от себя на почтительном расстоянии.
Всё так же удерживая безопасную дистанцию до девушки и опасливо не выпуская её из поля своего зрения, волчки разбежались и принялись подбирать с земли трупы сброшенных обезьян.
«Ловко», -- усмехнулась София.
Страх постепенно отпускал девушку.
«Что ни говори, а репутация – вещь превосходная», -- с удовлетворением отметила про себя она.
Но не тут-то было. Со стремительным шорохом вниз по стволам, как снег на голову сбегали мангусты.
София дёрнулась. По её дереву тоже сбегал один из мангустов. Но, увидев внизу девушку, «оккупировавшую» низ ствола, мангуст остановился в нерешительности, цепляясь за ствол вниз головой.
Дождь с утра прекратил лить. Благодаря ему окружающие сугробы сжались вдвое. Почти все деревья скинули со своих веток снежные оковы. И теперь над головой Софи покачивались шелестящие зелёные кроны.
Девушка позавтракала и заварила древесный чай. Нодье оставалось прогорать всего часа два-три, не больше.
Собрав высохшие пожитки в рюкзак и одевшись, София готова была продолжила поиски воза Иванова.
Уже покидая периметр ночной стоянки, осторожная Софи, оглядывая местность вокруг, заметила невдалеке среди деревьев цепочки следов.
С нескрываемым интересом девушка двинулась к ним. В метрах двадцати от места её ночной «палатки», с противоположной от огня стороны – аккурат за пологом, она обнаружила следы огромных когтистых лап. По следам Софи определила, что зверей было по меньшей мере двое – размеры комплектов лап чуть отличались. Следы держались, примерно, на одном и том же расстоянии от палатки. Но выдавали, что их обладатели помногу топтались и ходили из стороны в сторону. А в двух местах устроили себе выжидательную лёжку. При этом всё же ни один из следов не приближался к пологу Софии ближе.
Лежали явно долго. Углубления в снегу успели спрессоваться и смёрзнуться.
София похолодела. Это значит, что пока она мирно спала, прогреваясь возле огня, её быстро обнаружили. За ней наблюдали.
Может, это было просто любопытство. А, скорее, девушку уже рассматривали с позиции потенциального ужина. Так как все в этом мире, как давно убедилась Софи, решают собственные вопросы: что ещё подходящего можно употребить в пищу.
Софи порадовалась в душе, что этой ночью огонь получился особенно жарким. И у неё поползли мурашки по спине от мыслей, как могло бы сложиться, попытайся она отойти в темноте в сторону по нужде или за дровами. Встреча могла бы закончиться весьма трагично.
«Скорее, это известные волко-олени, -- мрачно рассуждала София. – Конечно, след отличается от привычной формы копыта, какие мы привыкли видеть у лагерных особей в Долине. Но насколько всё наглядно объяснил Колосов, и, более того, смогла убедиться позже я сама, пока снимала шкуру с высосанной пиявкой туши: трансформация формы стопы этих зверей из копыта в лапу хищника происходит именно так. Значит, олене-волки проявили ко мне неподдельный и настойчивый интерес. Это плохо. Теперь я лишена защиты грибной эссенции. Поэтому пахну, возможно, «вкусно». И теперь ночью меня не защищает «Хмарь» из воза Митичко».
София, резко оглядываясь, осмотрела местность. Сейчас, при свете дня никого не заметила. Странно, что звери ушли. Возможно, потратив почти ночь, а, может, и предшествующий вечер, они терпеливо изучали потенциальную жертву. А с рассветом ушли искать более привычную добычу, так как ситуация с этой пока не менялась. А, может, день вообще не их время для охоты.
Терзаясь в догадках, София собралась продолжить начатое – искать воз Иванова.
Для начала девушка решила вернуться к реке.
С огромной предосторожностью ощупывая перед собой спрессованный снег рукоятью посоха, София шагала своими снегоступами по образовавшемуся за ночь насту. Процесс таянья продолжался. Но теперь, с деревьев и веток не капало. Зато то тут, то там посох Софии, протыкая снег, оставлял после себя глубокие ямки, тут же заполняющиеся талой водой.
«Надо спешить, -- решила София. – Скоро проснутся и полезут из своих усыпальниц членистоногие. И мне будет уже не до поисков воза».
К реке она вышла без приключений.
За ночь Мелкая набрала в себя ручьёв и ревела как зверь, стремительно катя свои бурлящие воды вниз по течению. Уровень в реке поднялся впятеро.
«Вовремя я свернула лагерь под Митичковым возом, -- с сожалением думала Софи. – хорошо, что корма у нашего воза торчит намного выше уровня берегов. А сама тяжеленная платформа крепко застряла колёсами в расщелине. Значит, затопление ей не грозит… А то страшно было бы представить…»
Воз София увидела не сразу. Оказывается, Иванов с Мамонтовым завернули Питона на вторую протоку с той же стороны. Протока была широкой, но короткой. И быстро обрывалась тупиком. В нём и стоял грузовой воз бедного Прокопа Геннадьевича.
Передние катки платформы чуть были подняты и, примерно, на метр вздымались над землёй, слегка «заехав» вверх по вертикальным стволам деревьев. Было слишком очевидно, что Иванов с Мамонтовым фактически сразу же не справились с управлением Питона, направив червя на растущие впереди деревья.
Червь успел скусить только два ствола: один он смог затащить себе под брюхо после срезания, а со вторым вышла незадача – подрезанный ствол опрокинулся не туда. Сейчас София видела это срезанное гигантскими жвалами дерево, валяющееся неподалёку.
Затем нехватка опыта не позволила горе-погонщикам предотвратить протискивание червя вперёд между стволами, а вместо этого подрезать деревья из стороны в сторону, охватывая область по ширине вокруг и расчищая дорогу перед собой.
Упущенный червь пошёл глубоко вперёд, продираясь через чащу. Круша растущие деревья средних и мелких размеров.
Разумеется, воз не смог протиснуться за Питоном. И почти мгновенно застрял, упёршись о так и не срезанные могучие стволы.
Неудивительно, что несокрушимая природная машина мощи многоножки играючи порвала удерживающие её в упряжи стальные тросы. Как и на двух остальных застрявших в лесу платформах.
Безусловно, потеряв Питона, моментально оставшись без связи, Мамонтов с Ивановым попытались выбраться из воза. У них был единственный вариант – возвращаться пешком на тракт в надежде, что воз Митичко исправно дорубит просеку, достигнув третьего воза, и подберёт всех попавших в беду колонистов себе на борт.
Очевидно, что добраться до третьего воза Прокопу Геннадьевичу и Михаилу Андреевичу было не суждено.
София осмотрела платформу. Задние катки воза были наполовину в воде в заполненной талыми водами протоке. Девушка решила пробираться на воз по передним колёсам.
Оставив снегоступы и посох, поставив на снег рюкзак, Софи с него забралась по висящему в воздухе колесу и уцепилась снаружи за борт платформы. По борту она поднялась на тент. А пройдя поверху по тенту воза до кормы, девушка раздвинула полог и спустилась в повозку сзади.
В полумраке -- чуть просвечивающий тент пропускал сквозь себя внутрь совсем мало дневного света, София некоторое время стояла, опершись о борт, привыкая к темноте.
Внутри воза царил кавардак. Тюки с провизией, поставленные друг на друга в четыре ряда до потолка, теперь лежали вперемежку. Из-за того, что воз был битком набит провизией в тюках, авария не сильно раскидала их.
Но даже первого взгляда было достаточно, чтобы понять: среди тюков кто-то копался и что-то искал.
София планировала начать оттаскивать тюки от бортов в поисках вожделенного: стенных шкафов, встроенных в борта и хранящих запас зимней одежды для преодоления на возу ледяного плато.
Но ошарашенно обнаружила, что это уже кто-то сделал до неё.
Очевидно, Мамонтов с Ивановым, прежде чем покинуть свой продуктовый воз, перерыли здесь всё. И забрали и зимнюю одежду, и ещё фактически все приспособления из небогатого арсенала кухонной утвари на борту. Нужные шкафчики были открыты и пусты.
София разочаровано копошилась среди этого бедлама.
Она твёрдо решила перерыть всё. Сколько бы дней у неё не заняло – переставить все мешки с едой, но найти что-нибудь стоящее, кроме еды, которой здесь было, наконец-то, вдоволь.
Она уже час перекатывала тяжеленные тюки с едой в сторону, но пока преуспела не сильно.
И вдруг, сквозь отдалённой рёв Мелкой, София услышала то, чего больше всего боялась услышать: переливчатые птичьи трели.
У неё внутри как будто что-то оборвалось. В мгновение ока девушка оставила всё и вылезла на крашу воза – на брезентовый тент. Там она стояла в полный рост, с отчаяньем крутя головой в разные стороны и всматриваясь.
Никого вокруг. Везде в лесу только снежные сугробы, покрывающие всё пространство между деревьями. Но свист лился откуда-то оттуда, из этих сугробов, не переставая. Вот, как будто чуть из стороны, ему отозвалась вторая птичья трель, за ней третья.
Казалось, проклятые исполнители дают свой концерт откуда-то снизу – из-под сугробов.
София бросилась внутрь воза. Спешно распахнула один из мешков. Повезло – он был забит вяленой олениной, покрытой консервантом. Распахнула соседний мешок – в нём были крупные огурцы.
Выхватив меч, София быстро располосовала мешковину. Бросила на неё побольше вяленной оленины из первого мешка и сверху досыпала огурцами из второго.
Завязав мешковину с добычей в увесистый узел, София взвалила его на себя и поволокла к выходу. Выбравшись на крышу, она старательно задёрнула полог на корме воза, чтобы внутрь не проник никто извне.
Спрыгнув к своему рюкзаку, девушка спешно притянула в нему ремнём добытый узел. Взвалив сильно отяжелевший рюкзак на плечи, запрыгнув на снегоступы и подхватив посох, София заспешила что есть мочи в лес.
А рядом с ней свистело и рассыпалось на трели, казалась, всё снежное пространство в округе.
Пробуя посохом снег перед собой, больше всего София во время этой спешки боялась провалиться внутрь очередной каверны в царство этих проклятых свистунов.
Она торопилась, но вынуждена была осторожничать.
Казалось, свист идёт за ней по пятам. Девушка даже подумала, что его исполнители двигаются вслед за ней прямо под снегом.
Она отчаянно крутила головой. Но на поверхности снегов по-прежнему было пусто.
Сыпля проклятиями, София зло выкрикивала ругательства сквозь проступающие слёзы ярости.
Сжечь напалмом проклятое гнездо! Залить его тоннами «Хмари»! Она двигалась с целый час на восток. Пока путь ей не преградила просека тракта, по которой вот уже как полтора месяца назад прошли в город три последних воза со злосчастными поселенцами в город.
Наконец-то, птичий свист остался далеко позади. Расстроенная девушка смогла чуть выдохнуть с облегчением.
Но сразу на тракт выбраться София не смогла. Овраги вокруг тракта до краёв были заполнены талой водой.
София ещё час брела с два километра на север, пока ей не посчастливилось выбраться на просеку по наваленному бурелому.
Оказавшись на тракте, девушка столкнулась с аналогичной задачей – как перебраться через заполненный водой овраг по другую сторону тракта. Она внезапно поймала себя на мысли, что если кто-то появится сейчас на тракте, то ей некуда будет с него деться, кроме как прыгать в один из таких оврагов, погружаясь с головой в затхлую ледяную воду.
В конце концов она нашла место, по которому можно было перейти препятствие, чтобы убраться с просеки и продолжить свой путь на восток.
В голове у Софи крутилось, что теперь, когда у неё есть запас еды, она могла бы опять вернутся под свой «заговорённый» митичковый воз с «Хмарью» на борту и просуществовать под ним ещё какое-то время.
Но вспомнила, что новый паводок разнёс её место последнего приюта на реке. И сколько ещё будет продолжаться пора таянья и половодья на Мелкой, одному провидению известно. Находиться при этом вблизи было бы неразумно и даже опасно.
Поэтому Софии оставалось только одно: следовать своему первоначальному пункту плана – идти за стадами растительноядных, чтобы не терять источник пищи из вида. София даже не отдавала себе отчёта, насколько на смелый и отчаянный шаг она решается.
Девушка уверенно топала в своих снегоступах, держась направления на восток. Раз пять она останавливалась на краткий отдых. По пути перекусила сушёным мясом и напилась воды, стекающей с ветвей.
Ближе к вечеру, когда по её прикидкам должно было вскоре начать темнеть, София была напугана внезапно выскочившей из-за деревьев стаей «гигантских мангустов». Их длинные гибкие тела в метр-полтора длиной, на относительно крепких коротких когтистых лапах появились из-за деревьев так внезапно, что София от неожиданности даже дёрнулась назад. И, потеряв равновесие, она упала в снег. Но, быстро, насколько позволили снегоступы и тут же скинутый рюкзак, поднялась на ноги и прижалась спиной к стволу, выставив перед собой смертоносную рогатину.
На удивление девушки, мангусты не проявили к ней никакого интереса. Хотя, вне всякого сомнения, заметили её присутствие.
Что-то беспрестанно журча, зверьки разбежались в стороны и, по какому-то непостижимому принципу разобрав между собой деревья, как по команде ринулись на них. Мангусты легко вскарабкались по стволам наверх до нижнего яруса ветвей и скрылись на них. И тут же по ветвям понеслась какая-то сумасшедшая возня и суета.
И София поняла: обезьяны. Стая мангустов решила устроить облаву на обитателей древесных крон. В листве слышны были дикие раздирающие крики. Кто-то перебегал по веткам, кто-то ломился по ним напролом, не разбирая дороги, с риском сорваться и рухнуть вниз. Где-то наверху было слышно угрожающее урчание. Очевидно, мангуста.
Стая обезьян оказалась мгновенно отрезана от путей отступления. Мангусты атаковали животных с разных сторон по всем прилегающим деревьям. Обезьяны метались, толпами прыгая по веткам, надеясь обойти ждущих на пути мангустов. Древесные обитатели стремились уходить через верх. Очевидно, туда, где ветки были тоньше. Чтобы по верхним ярусам уйти от хищников, вырваться из смертельного кольца на свободные деревья, как на пути к спасению.
Мангусты действовали холоднокровно. Они выбирали из этих стай себе намеченную жертву и перехватывали её на бегу. Неподалёку от Софии на землю что-то упало. Она поглядела. Это была обезьяна с перекушенной шеей. Очевидно, мангусты не занимались растрачиванием на одиночную добычу. Они убивали впрок.
То тут, то там вниз падали новые погибшие приматы, сбрасываемые успешными хищниками.
Сама бойня продолжалась всего лишь порядка пяти минут. За это время вниз было сброшено около двадцати жертв нападения. Постепенно возня наверху затихала. Мангусты добивали редких обезьяних особей, так и не покинувших со стаями западню. Теперь тихоням и схоронившимся, решившим «отсидеться» и переждать нападение, было худо. Шансы уйти живыми из смертельной, сужающейся к центру облавы, у них уменьшились на порядок.
Кто-то ещё раз пронзительно заверещал в листве в предсмертной муке, и всё разом стихло.
И тут на арене появились новые действующие лица. Это были знакомые Софии шакальи волчки. Стая этих зверей насчитывала порядка пятнадцати голов.
София напряглась и наставила на них рогатину, прикидывая, насколько широко древесный ствол прикрывает спину.
Но, видать, у этого племени о Софии было сложено уже достаточно мнения. Заметив её, стая волчков шарахнулась в сторону, подобострастно скуля и держа Софию от себя на почтительном расстоянии.
Всё так же удерживая безопасную дистанцию до девушки и опасливо не выпуская её из поля своего зрения, волчки разбежались и принялись подбирать с земли трупы сброшенных обезьян.
«Ловко», -- усмехнулась София.
Страх постепенно отпускал девушку.
«Что ни говори, а репутация – вещь превосходная», -- с удовлетворением отметила про себя она.
Но не тут-то было. Со стремительным шорохом вниз по стволам, как снег на голову сбегали мангусты.
София дёрнулась. По её дереву тоже сбегал один из мангустов. Но, увидев внизу девушку, «оккупировавшую» низ ствола, мангуст остановился в нерешительности, цепляясь за ствол вниз головой.
