Те спокойно ждали его приближения.
Казалось в каких-то метрах двух от людей червь внезапно замер, как вкопанный. Огромное чудовище как будто выключили. Все девяносто шесть многосуставчатых ног червя разом глубоко врезались, как столбы в землю, превращая того в недвижимую конструкцию. Платформа дёрнулась, вдавливаясь оглоблями в хомуты с поперечниками под ними и нагружая через них задние сегменты животного.
Казалось, что воз налетел на каменную стену. Червь даже не колыхнулся в момент наскока платформы.
Последнюю же от поломки или от деформации металлических оглоблей спасла именно система хомутов с поперечинами.
А вот Антонов не удержался. Крепёж, которым он пристегнулся на козлах, лопнул, и Вениамин Егорович полетел вперёд в траву. Прямо под задние пары ног червя.
Стоящие полукругом интуитивно хотели броситься ему помочь, но Антонов упреждающе прикрикнул на них. И они, вовремя опомнившись, остались на месте.
С воза спрыгнул Андрюшка -- прыщавый юноша, сменщик Антонова. И, нырнув под «хвост» многоножки, помог Антонову выбраться.
-- Цел, Егорыч? – спросил Андрюшка.
-- Цел, -- держась за бок, ответил Антонов. – Если бы не трава, или если бы меня припечатало об задницу Торопыги, то не был бы… Я говорил тебе, что страховочный ремень перетёрся… Говорил – поменяй, -- ворча и потирая бок, прошипел Вениамин Егорович.
-- Говорили, -- понурился Андрюшка.
-- Можно вставать! – крикнул Антонов обращаясь к возу.
Сразу же в образовавшейся тишине началось движение. Все пассажиры антоновского воза поднимались с полу, куда предварительно легли по приказу.
-- Все целы?
Целы были все. Пострадавших не было.
-- Так. Вы четверо. Ближе к червю не подходить. А то назад будет пятиться и пойдёт на разворот, -- наказал Антонов четвёрке, стоящих перед червём.
Многоножка не двигалась.
Она стояла как вкопанная.
Её уродливая сегментная голова была угрожающе приподнята. Толстые две пары челюстей-мандибул одна под другой, размером с человека каждая, в готовности разведены в стороны по типу клещей и недвижимы. И только длиннющие усы-антенны под три метра каждая, осторожно шевелились перед собой, как будто силясь уловить что-то о впереди стоящей преграде.
-- Красавец, -- Антонов поднял руку вверх и благодарно похлопал червя по огромному сегментному боку. – Андрей. Бери из бардака трос – цепляй корд. На всякий случай, стой и держи для страховки.
-- А нам долго стоять? – поинтересовался кто-то из четвёрки живой преграды.
-- Сколько надо, столько и простоите, -- отрезал Антонов. – Э-э-эй! С платформы не слезать! – гаркнул он, увидев, как на его повозке пассажиры зашевелились и начали опускать борта, очевидно, решив спрыгнуть. – Поднять борта!
– А мы пока пойдём посмотрим поближе, -- пробормотал он, чуть прихрамывая и всё ещё держась за бок. – Миша, не хочешь прогуляться?
С платформы аккуратно по колесу спустился Михаил Филиппович. Вдвоём с Антоновым они направились к лесу и пошли вдоль границы.
-- Что там? – взывал страдающий от неведения Иванов.
Внезапно коммонлинк зашипел и включился.
-- У меня переносная рация, Прокоп Геннадич. Зарядил пока двигались. На самой платформе связи нет. Говорил же им не снимать бортовые генераторы и аккумуляторные батареи. Нет же. Насколько хватит рации не знаю.
-- Хорошо, -- отозвался в динамике голос Иванова. – Останов произошёл более-менее гладко?
-- Более-менее, -- уклончиво отозвался Антонов. – …Что за чёрт..
Антонов наклонился на кромке леса и присел, что-то разглядывая в траве. Потом приподнялся, быстро продвинулся чуть в сторону и склонился там. Затем быстрым шагом направился вдоль леса, деловито отслеживая только ему какой-то ведомый признак. За ним спешил Полозов, что-то также молчаливо разглядывая вслед за другом.
Иванов покладисто ждал в эфире. Так же как напряжённо вслушивались в эфир оставшиеся четыре воза, отматывающие вереницей свой круговой маршрут.
Наконец, Антонов, в чём-то удостоверившись, включил коммонлинк.
-- Прокоп Геннадич, -- зашипел его голос на борту платформ. – Тут пластовые наслоения земли под дёрном. На границе леса. Всё это прямо в деревья упирается и чуть заходит за них.
-- Хмарь? – тихо спросил Иванов.
-- Вне сомнения.
-- А это не могут быть какие-нибудь обычные оползневые наслоения на предгорье?
-- Исключено. Кое-где под кромками слоёв видны остатки верхушек старой прошлогодней травы. Низ изъеден, как будто растворён.
-- Непонятно, -- пробормотал Иванов.
-- И ещё мы нашли нашу дорогу, -- продолжил Антонов. – Вернее её остатки. Осталось самое начало просеки. Туда слоевые пласты продвинулись вглубь. Аккурат до новой поросли, которой заросла наша дорога. А поросль… Прокоп Геннадич… Вам бы видеть это. Это уже стволы сантиметров двадцать-тридцать в диаметре.
-- Ты шутишь, Вень?
-- Никаких шуток, Прокоп Геннадич.
-- Но прошло всего каких-то шесть месяцев… Раньше никогда такого не бывало.
-- Тем не менее, это факт. Не знаю. Может, что-то изменилось. Да какое, «может»? Конечно, «изменилось»! Дорога заросла. Нам нужно заново рубить дорогу.
-- У нас нет для этого достаточного оборудования… Как у тех, кто были первыми на атомных вездеходах.
-- Зато у них не было червей, Прокоп Геннадич.
-- Червей? Ты хочешь попробовать на черве… Думаешь, справятся?
-- Думаю? Уверен! Вон, спросите Саню, он вам всё популярно объяснит, -- ответил Антонов с какой-то гордостью.
-- Всё так, Прокоп Геннадич, -- голос Митичко добавился к разговору. – Будь у них тогда наши черви, они бы управились с первого раза.
-- Ну, дерзайте, -- чуть задумчиво и с недоверием в голосе отозвался Иванов. – Тогда командуй, Веня. Что нам делать?
-- Я думаю, мы сделаем так. У нас скорость движения червей километров пятнадцать-семнадцать в час по незасоренной местности. Неважно, в гору, с горы, по бездорожью. Но вот когда червь будет ломиться через лес, скорость упадёт в несколько раз. Поэтому, чтобы нам не создать вселенское ДТП среди гужевого транспорта, наехавшего друг на друга, я пойду один на Торопыге с запряжённым возом. Потому как потом мне ни развернуться, ни перезапрячь его уже не удастся. Остальные возы будут ждать здесь. До вечера поработаем над дорогой. Далее прорублю петлю на разворот и вернусь. Переночуем здесь и с утра снова будем прорубаться. В ночи резать дорогу рискованно.
-- Хорошо, давайте тогда так… Все меня слышат?.. – пять коммонлинков отозвались нестройно о том, что они все на связи. – Так вот. Первое. Сначала давайте, Веня с Андрюшкой тормозите воз у Митичко. Вон там, подальше от леса, метрах в пятистах. Далее Андрей Афанасьев… Он же, надеюсь, в первом возу?.. Вот пусть он, с кем он там был, снова снимут с воза Сани Митичко переносной генератор. И далее, пусть возьмут ленту Торина-Смита и обнесут ею место под будущий лагерь, запитав от генератора.
-- Только когда защита будет включена, начинаете останавливать и ссаживать с повозок людей и запускать за периметр в лагерь. До этого ни один из пассажиров повозок не покидает. Это понятно?
-- Да, Прокоп Геннадьевич, -- раздалось многократное подтверждение с возов.
-- Веня, командуй, дорогой. Твой воз уже остановлен. А я по счёту пятым… Держи вожжи, Михал Андреич, управляй. Я на связи.
* * *
Лагерь разбили быстро.
Митичкин воз был остановлен, генератор сгрузили, запитали охранную защиту лагеря по периметру. София сидела на тюке в центре лагеря и ждала, когда присоединятся остальные.
Согласно распоряжению, вслед за митичковским в лагерь высадили воз Антонова. Мужчины первого воза сразу же отсадили женщин с детьми, велев им не мешаться. А сами принялись устанавливать две большие запасные шатровые палатки, чудом сохранившиехся на борту первой повозки.
Недалеко от лагеря стоял распряжённый воз Митичко. Сам же Саня в отдалении гонял Маргариту на длинном корде. Как он объяснил, готовя её к «усыплению». А чуть в стороне крутили «карусель» остальные пять возов. Последним в веренице был опустевший воз Антонова. На козлах сидел Андрюшечка -- Торопыге предстояло ещё сегодня поработать.
Четверо парней-загонщиков по указу Антонова организовали собой очередную живую преграду, готовясь остановить воз Ситхова.
Антонов скомандовал и замахал руками Яков Григорьевичу, который послушно свернул из «карусели», направляя своего червя в сторону загонщиков. И тут же и сам Ситхов, а вместе с ним и на остальных возах закричали и замахали руками. Как давеча при наступлении хмари, указывая направление опасности.
Антонов оглянулся. Из леса стелющимся крадущимся шагом в сторону Вениамина Егоровича и его парней двигалось какое-то крупное членистоногое. Оно напоминало по своему виду чёрную жужелицу на пяти парах лап. Только размером с хорошего носорога. В намерениях твари сомневаться не приходилось.
-- Бегите в лагерь! – гаркнул парням Антонов.
Этот громогласный крик вывел всю четвёрку из ступора. Мужчины бросились поспешно выполнять приказ руководителя.
Антонов, держась за бок и хромая, побежал вслед за ними. Но видно было, что он сильно отстаёт. И явно не поспевает. Десятилапая тварь тем временем сконцентрировалась уже только на Антонове, как на ближайшей и наиболее удобной добыче. Пара мандибул была разведена в стороны, как ножницы.
Расстояние быстро сокращалось.
Антонов ещё пытался успеть. Но всем: и с возов, и из лагеря, в котором тоже заметили происходящее, уже было ясно, что Вениамин Егорович обречён.
Завизжали женщины, закрывая руками глаза детям. Мужчины сжали зубы и кулаки, когда жужелица настигла свою жертву.
Но тут что-то произошло.
Как стремительный многосоставный поезд снёс жужелицу, увлекая ту вместе с собой.
Чудовище извернулось, пытаясь цапнуть невесть откуда обрушавшегося на него врага. Но было тщетно. Порядка двадцати мощных лап спеленали и стиснули тварь с боков и впились в её тело, прижимая ноги хищника к туловищу. Теперь жужелица из охотника превратилась в добычу. Маргарита, покатилась со своей жертвой по траве, сворачиваясь вокруг неё кольцами и с молниеносной скоростью перебирая лапами, перемещая сдавленную жужелицу под своим брюхом вверх. Туда, где уже раскрылись в предвкушении четыре разведённые челюсти. Да и каждая пара лап, вцепившаяся в жужелицу, была сродни дополнительной паре челюстей.
Напрасно жужелица пыталась полузадушено раздвигать и шевелить своими жвалами. Сбоку, пробивая её голову в трёх местах, сомкнулись, как гигантские гильотины, две пары неудержимых мандибул червя. Челюсти заработали, сразу же измельчая всё то, что секунду назад было головой твари.
Во все стороны брызнула зелёная жидкость.
Маргарита добралась до мяса жертвы. Скрутившись в улитку, погребя в своих объятиях труп врага, многоножка с отвратительным чавком и хрустом разделывала свою жертву, постепенно поглощая содержимое.
Антонов, отброшенный до этого в сторону, с трудом поднялся. У него хватило везения откатиться так, чтобы не быть раздавленным битвой двух гигантов. Вернее, уничтожением одним гигантом другого.
Рядом, всё ещё сжимая в стёсанных ладонях корд, поднялся весь ободранный Саня Митичко. Это он единственный сориентировался в ситуации. И в последний момент отправил многоопытной рукой своего червя чётко наперерез бегущему на Антонова монстру.
-- Всё… Теперь её ещё минут двадцать не дозовёшься, -- удовлетворённо констатировал Митичко.
-- Спасибо, Саня. Век помнить буду, -- сморщившись, прокаркал Антонов через пересохшие губы, всё ещё не веря в спасение, и обнимая зоотехника.
На возах и в лагере ликовали.
Из лагеря хотели даже бежать навстречу Антонову с Митичко, но их осадили холодные опытные умы.
-- Веня, завтра будешь дорогу делать. Иди в лагерь. Сегодня отдых. Это приказ, -- загудел в динамике с облегчением голос Иванова. – Саня. Дорогой. Молодец. Доканчивайте с Андрюшечкой высадку, укладывайте червей в сон и в лагерь. Хватит на сегодня впечатлений. Скоро стемнеет.
Остаток выгрузки прошёл без происшествий.
* * *
Возы загнали в лагерь. В нём же установили три шатровые палатки. Предполагалось, что часть лежачих мест по размещению поселенцев возьмут они на случай дождя. А кому не хватит мест в палатках, будут довольствоваться крытыми возами.
Лагерь обтянули по обширнейшему периметру (метрах в ста с каждой стороны от возов и палаток) лентой Торина-Смита. Старым «добрым» и безотказным средством защиты поселений. Хоть и далёким от гуманизма. Её запитали от атомного генератора, снятого с платформы Сани Митичко. Лента подсвечивала красными огоньками трёхметровые выжженные зоны вокруг себя, за которые к ней нельзя приближаться.
Воздух на возвышенности был заметно прохладней. Поэтому для обогрева по всему лагерю разожгли костры. На них готовили пищу те, кто не хотел довольствоваться общим меню из привезённых продуктов.
Это предварительно Митичко с Андрюшкой сгоняли на возу Антонова до леса и, срезав два дерева, приволокли их на тросу в лагерь. Принудив затем Торопыгу под одобренный гул зрителей за считанные минуты раскромсать стволы на дрова.
Наблюдая за работой Торопыги, Иванов удовлетворённо хмыкнул:
-- Ну, добро. Верю, что с дорогой вы справитесь.
Когда ночь опустилась на лагерь, который Полозов в шутку сравнил с древне-римским по-военному укреплённым фортпостом, большинство колонистов уже поели и разбрелись по своим спальным местам. День выдался нелёгким и на редкость полным переживаний и впечатлений. Лишь немногие остались сидеть у костров.
-- Я присяду? – подошедший Иванов в накинутой на плечи брезентовке спросил у сидящих за одним из костров Антонова с Полозовым. Рядом с ними полулежал на боку Митичко. Чуть далее, привалившись к тюку, сидел Том. Неподалеку на пенном коврике спал Андрюшка. Сидели ещё какие-то ребята из прочих групп. В том числе София. За время экспидиции послушать вечерние рассказы Антонова полюбили многие. За спиной Иванова неловко перетаптывался старый друг Прокопа Геннадьевича – механик Мамонтов. Михаил Андреевич тоже в силу возраста был закутан в куртку.
-- Конечно, Прокоп Геннадич. Подсаживайтесь, -- подвинулись поселенцы, освобождая место руководителю.
-- Ребят. Прошу меня простить. У меня тут личный разговор с зоотехниками, -- извиняющимся тоном тихо попросил Иванов к окружающим. – Я ненадолго. Ты, Михаил Филиппович, тоже останься.
Присутствующие с пониманием поднялись с земли, пожелали остающимся и друг другу «Спокойной ночи» и разбрелись по своим спальным местам. Все знали, что это «ненадолго» может затянуться и до утра.
Дождавшись, пока все разойдутся, намеренно не замечая притаившуюся у плеча Митичко Софию, Прокоп, прищурившись от яркого пламени, начал.
-- Вы знали, что наши черви – ещё те хищники? – спросил он сразу, глядя на Антонова.
-- Ну как «знали», -- развёл руками Вениамин Егорович. – Ну в принципе, подозревали. Земные особи многоножек все как есть плотоядные. Да и при таком арсенале в строении этих животных было бы странно предположить, что их меню исключает из себя добычу. Это же готовый разделочный станок. Поэтому, скажу честно, со всей ответственностью, Прокоп Геннадьевич… Я предполагал.
-- Да, я видел сегодня, -- Иванов кивнул, глядя на огонь. – Сначала там, перед лесом с этой тварью. Чему я, конечно был рад. Слава богу… Потом здесь в лагере, когда твой червь, как передвижная лесопилка, разделал своими лапами и жвалами… или что там у них…
Казалось в каких-то метрах двух от людей червь внезапно замер, как вкопанный. Огромное чудовище как будто выключили. Все девяносто шесть многосуставчатых ног червя разом глубоко врезались, как столбы в землю, превращая того в недвижимую конструкцию. Платформа дёрнулась, вдавливаясь оглоблями в хомуты с поперечниками под ними и нагружая через них задние сегменты животного.
Казалось, что воз налетел на каменную стену. Червь даже не колыхнулся в момент наскока платформы.
Последнюю же от поломки или от деформации металлических оглоблей спасла именно система хомутов с поперечинами.
А вот Антонов не удержался. Крепёж, которым он пристегнулся на козлах, лопнул, и Вениамин Егорович полетел вперёд в траву. Прямо под задние пары ног червя.
Стоящие полукругом интуитивно хотели броситься ему помочь, но Антонов упреждающе прикрикнул на них. И они, вовремя опомнившись, остались на месте.
С воза спрыгнул Андрюшка -- прыщавый юноша, сменщик Антонова. И, нырнув под «хвост» многоножки, помог Антонову выбраться.
-- Цел, Егорыч? – спросил Андрюшка.
-- Цел, -- держась за бок, ответил Антонов. – Если бы не трава, или если бы меня припечатало об задницу Торопыги, то не был бы… Я говорил тебе, что страховочный ремень перетёрся… Говорил – поменяй, -- ворча и потирая бок, прошипел Вениамин Егорович.
-- Говорили, -- понурился Андрюшка.
-- Можно вставать! – крикнул Антонов обращаясь к возу.
Сразу же в образовавшейся тишине началось движение. Все пассажиры антоновского воза поднимались с полу, куда предварительно легли по приказу.
-- Все целы?
Целы были все. Пострадавших не было.
-- Так. Вы четверо. Ближе к червю не подходить. А то назад будет пятиться и пойдёт на разворот, -- наказал Антонов четвёрке, стоящих перед червём.
Многоножка не двигалась.
Она стояла как вкопанная.
Её уродливая сегментная голова была угрожающе приподнята. Толстые две пары челюстей-мандибул одна под другой, размером с человека каждая, в готовности разведены в стороны по типу клещей и недвижимы. И только длиннющие усы-антенны под три метра каждая, осторожно шевелились перед собой, как будто силясь уловить что-то о впереди стоящей преграде.
-- Красавец, -- Антонов поднял руку вверх и благодарно похлопал червя по огромному сегментному боку. – Андрей. Бери из бардака трос – цепляй корд. На всякий случай, стой и держи для страховки.
-- А нам долго стоять? – поинтересовался кто-то из четвёрки живой преграды.
-- Сколько надо, столько и простоите, -- отрезал Антонов. – Э-э-эй! С платформы не слезать! – гаркнул он, увидев, как на его повозке пассажиры зашевелились и начали опускать борта, очевидно, решив спрыгнуть. – Поднять борта!
– А мы пока пойдём посмотрим поближе, -- пробормотал он, чуть прихрамывая и всё ещё держась за бок. – Миша, не хочешь прогуляться?
С платформы аккуратно по колесу спустился Михаил Филиппович. Вдвоём с Антоновым они направились к лесу и пошли вдоль границы.
-- Что там? – взывал страдающий от неведения Иванов.
Внезапно коммонлинк зашипел и включился.
-- У меня переносная рация, Прокоп Геннадич. Зарядил пока двигались. На самой платформе связи нет. Говорил же им не снимать бортовые генераторы и аккумуляторные батареи. Нет же. Насколько хватит рации не знаю.
-- Хорошо, -- отозвался в динамике голос Иванова. – Останов произошёл более-менее гладко?
-- Более-менее, -- уклончиво отозвался Антонов. – …Что за чёрт..
Антонов наклонился на кромке леса и присел, что-то разглядывая в траве. Потом приподнялся, быстро продвинулся чуть в сторону и склонился там. Затем быстрым шагом направился вдоль леса, деловито отслеживая только ему какой-то ведомый признак. За ним спешил Полозов, что-то также молчаливо разглядывая вслед за другом.
Иванов покладисто ждал в эфире. Так же как напряжённо вслушивались в эфир оставшиеся четыре воза, отматывающие вереницей свой круговой маршрут.
Наконец, Антонов, в чём-то удостоверившись, включил коммонлинк.
-- Прокоп Геннадич, -- зашипел его голос на борту платформ. – Тут пластовые наслоения земли под дёрном. На границе леса. Всё это прямо в деревья упирается и чуть заходит за них.
-- Хмарь? – тихо спросил Иванов.
-- Вне сомнения.
-- А это не могут быть какие-нибудь обычные оползневые наслоения на предгорье?
-- Исключено. Кое-где под кромками слоёв видны остатки верхушек старой прошлогодней травы. Низ изъеден, как будто растворён.
-- Непонятно, -- пробормотал Иванов.
-- И ещё мы нашли нашу дорогу, -- продолжил Антонов. – Вернее её остатки. Осталось самое начало просеки. Туда слоевые пласты продвинулись вглубь. Аккурат до новой поросли, которой заросла наша дорога. А поросль… Прокоп Геннадич… Вам бы видеть это. Это уже стволы сантиметров двадцать-тридцать в диаметре.
-- Ты шутишь, Вень?
-- Никаких шуток, Прокоп Геннадич.
-- Но прошло всего каких-то шесть месяцев… Раньше никогда такого не бывало.
-- Тем не менее, это факт. Не знаю. Может, что-то изменилось. Да какое, «может»? Конечно, «изменилось»! Дорога заросла. Нам нужно заново рубить дорогу.
-- У нас нет для этого достаточного оборудования… Как у тех, кто были первыми на атомных вездеходах.
-- Зато у них не было червей, Прокоп Геннадич.
-- Червей? Ты хочешь попробовать на черве… Думаешь, справятся?
-- Думаю? Уверен! Вон, спросите Саню, он вам всё популярно объяснит, -- ответил Антонов с какой-то гордостью.
-- Всё так, Прокоп Геннадич, -- голос Митичко добавился к разговору. – Будь у них тогда наши черви, они бы управились с первого раза.
-- Ну, дерзайте, -- чуть задумчиво и с недоверием в голосе отозвался Иванов. – Тогда командуй, Веня. Что нам делать?
-- Я думаю, мы сделаем так. У нас скорость движения червей километров пятнадцать-семнадцать в час по незасоренной местности. Неважно, в гору, с горы, по бездорожью. Но вот когда червь будет ломиться через лес, скорость упадёт в несколько раз. Поэтому, чтобы нам не создать вселенское ДТП среди гужевого транспорта, наехавшего друг на друга, я пойду один на Торопыге с запряжённым возом. Потому как потом мне ни развернуться, ни перезапрячь его уже не удастся. Остальные возы будут ждать здесь. До вечера поработаем над дорогой. Далее прорублю петлю на разворот и вернусь. Переночуем здесь и с утра снова будем прорубаться. В ночи резать дорогу рискованно.
-- Хорошо, давайте тогда так… Все меня слышат?.. – пять коммонлинков отозвались нестройно о том, что они все на связи. – Так вот. Первое. Сначала давайте, Веня с Андрюшкой тормозите воз у Митичко. Вон там, подальше от леса, метрах в пятистах. Далее Андрей Афанасьев… Он же, надеюсь, в первом возу?.. Вот пусть он, с кем он там был, снова снимут с воза Сани Митичко переносной генератор. И далее, пусть возьмут ленту Торина-Смита и обнесут ею место под будущий лагерь, запитав от генератора.
-- Только когда защита будет включена, начинаете останавливать и ссаживать с повозок людей и запускать за периметр в лагерь. До этого ни один из пассажиров повозок не покидает. Это понятно?
-- Да, Прокоп Геннадьевич, -- раздалось многократное подтверждение с возов.
-- Веня, командуй, дорогой. Твой воз уже остановлен. А я по счёту пятым… Держи вожжи, Михал Андреич, управляй. Я на связи.
* * *
Лагерь разбили быстро.
Митичкин воз был остановлен, генератор сгрузили, запитали охранную защиту лагеря по периметру. София сидела на тюке в центре лагеря и ждала, когда присоединятся остальные.
Согласно распоряжению, вслед за митичковским в лагерь высадили воз Антонова. Мужчины первого воза сразу же отсадили женщин с детьми, велев им не мешаться. А сами принялись устанавливать две большие запасные шатровые палатки, чудом сохранившиехся на борту первой повозки.
Недалеко от лагеря стоял распряжённый воз Митичко. Сам же Саня в отдалении гонял Маргариту на длинном корде. Как он объяснил, готовя её к «усыплению». А чуть в стороне крутили «карусель» остальные пять возов. Последним в веренице был опустевший воз Антонова. На козлах сидел Андрюшечка -- Торопыге предстояло ещё сегодня поработать.
Четверо парней-загонщиков по указу Антонова организовали собой очередную живую преграду, готовясь остановить воз Ситхова.
Антонов скомандовал и замахал руками Яков Григорьевичу, который послушно свернул из «карусели», направляя своего червя в сторону загонщиков. И тут же и сам Ситхов, а вместе с ним и на остальных возах закричали и замахали руками. Как давеча при наступлении хмари, указывая направление опасности.
Антонов оглянулся. Из леса стелющимся крадущимся шагом в сторону Вениамина Егоровича и его парней двигалось какое-то крупное членистоногое. Оно напоминало по своему виду чёрную жужелицу на пяти парах лап. Только размером с хорошего носорога. В намерениях твари сомневаться не приходилось.
-- Бегите в лагерь! – гаркнул парням Антонов.
Этот громогласный крик вывел всю четвёрку из ступора. Мужчины бросились поспешно выполнять приказ руководителя.
Антонов, держась за бок и хромая, побежал вслед за ними. Но видно было, что он сильно отстаёт. И явно не поспевает. Десятилапая тварь тем временем сконцентрировалась уже только на Антонове, как на ближайшей и наиболее удобной добыче. Пара мандибул была разведена в стороны, как ножницы.
Расстояние быстро сокращалось.
Антонов ещё пытался успеть. Но всем: и с возов, и из лагеря, в котором тоже заметили происходящее, уже было ясно, что Вениамин Егорович обречён.
Завизжали женщины, закрывая руками глаза детям. Мужчины сжали зубы и кулаки, когда жужелица настигла свою жертву.
Но тут что-то произошло.
Как стремительный многосоставный поезд снёс жужелицу, увлекая ту вместе с собой.
Чудовище извернулось, пытаясь цапнуть невесть откуда обрушавшегося на него врага. Но было тщетно. Порядка двадцати мощных лап спеленали и стиснули тварь с боков и впились в её тело, прижимая ноги хищника к туловищу. Теперь жужелица из охотника превратилась в добычу. Маргарита, покатилась со своей жертвой по траве, сворачиваясь вокруг неё кольцами и с молниеносной скоростью перебирая лапами, перемещая сдавленную жужелицу под своим брюхом вверх. Туда, где уже раскрылись в предвкушении четыре разведённые челюсти. Да и каждая пара лап, вцепившаяся в жужелицу, была сродни дополнительной паре челюстей.
Напрасно жужелица пыталась полузадушено раздвигать и шевелить своими жвалами. Сбоку, пробивая её голову в трёх местах, сомкнулись, как гигантские гильотины, две пары неудержимых мандибул червя. Челюсти заработали, сразу же измельчая всё то, что секунду назад было головой твари.
Во все стороны брызнула зелёная жидкость.
Маргарита добралась до мяса жертвы. Скрутившись в улитку, погребя в своих объятиях труп врага, многоножка с отвратительным чавком и хрустом разделывала свою жертву, постепенно поглощая содержимое.
Антонов, отброшенный до этого в сторону, с трудом поднялся. У него хватило везения откатиться так, чтобы не быть раздавленным битвой двух гигантов. Вернее, уничтожением одним гигантом другого.
Рядом, всё ещё сжимая в стёсанных ладонях корд, поднялся весь ободранный Саня Митичко. Это он единственный сориентировался в ситуации. И в последний момент отправил многоопытной рукой своего червя чётко наперерез бегущему на Антонова монстру.
-- Всё… Теперь её ещё минут двадцать не дозовёшься, -- удовлетворённо констатировал Митичко.
-- Спасибо, Саня. Век помнить буду, -- сморщившись, прокаркал Антонов через пересохшие губы, всё ещё не веря в спасение, и обнимая зоотехника.
На возах и в лагере ликовали.
Из лагеря хотели даже бежать навстречу Антонову с Митичко, но их осадили холодные опытные умы.
-- Веня, завтра будешь дорогу делать. Иди в лагерь. Сегодня отдых. Это приказ, -- загудел в динамике с облегчением голос Иванова. – Саня. Дорогой. Молодец. Доканчивайте с Андрюшечкой высадку, укладывайте червей в сон и в лагерь. Хватит на сегодня впечатлений. Скоро стемнеет.
Остаток выгрузки прошёл без происшествий.
* * *
Возы загнали в лагерь. В нём же установили три шатровые палатки. Предполагалось, что часть лежачих мест по размещению поселенцев возьмут они на случай дождя. А кому не хватит мест в палатках, будут довольствоваться крытыми возами.
Лагерь обтянули по обширнейшему периметру (метрах в ста с каждой стороны от возов и палаток) лентой Торина-Смита. Старым «добрым» и безотказным средством защиты поселений. Хоть и далёким от гуманизма. Её запитали от атомного генератора, снятого с платформы Сани Митичко. Лента подсвечивала красными огоньками трёхметровые выжженные зоны вокруг себя, за которые к ней нельзя приближаться.
Воздух на возвышенности был заметно прохладней. Поэтому для обогрева по всему лагерю разожгли костры. На них готовили пищу те, кто не хотел довольствоваться общим меню из привезённых продуктов.
Это предварительно Митичко с Андрюшкой сгоняли на возу Антонова до леса и, срезав два дерева, приволокли их на тросу в лагерь. Принудив затем Торопыгу под одобренный гул зрителей за считанные минуты раскромсать стволы на дрова.
Наблюдая за работой Торопыги, Иванов удовлетворённо хмыкнул:
-- Ну, добро. Верю, что с дорогой вы справитесь.
Когда ночь опустилась на лагерь, который Полозов в шутку сравнил с древне-римским по-военному укреплённым фортпостом, большинство колонистов уже поели и разбрелись по своим спальным местам. День выдался нелёгким и на редкость полным переживаний и впечатлений. Лишь немногие остались сидеть у костров.
-- Я присяду? – подошедший Иванов в накинутой на плечи брезентовке спросил у сидящих за одним из костров Антонова с Полозовым. Рядом с ними полулежал на боку Митичко. Чуть далее, привалившись к тюку, сидел Том. Неподалеку на пенном коврике спал Андрюшка. Сидели ещё какие-то ребята из прочих групп. В том числе София. За время экспидиции послушать вечерние рассказы Антонова полюбили многие. За спиной Иванова неловко перетаптывался старый друг Прокопа Геннадьевича – механик Мамонтов. Михаил Андреевич тоже в силу возраста был закутан в куртку.
-- Конечно, Прокоп Геннадич. Подсаживайтесь, -- подвинулись поселенцы, освобождая место руководителю.
-- Ребят. Прошу меня простить. У меня тут личный разговор с зоотехниками, -- извиняющимся тоном тихо попросил Иванов к окружающим. – Я ненадолго. Ты, Михаил Филиппович, тоже останься.
Присутствующие с пониманием поднялись с земли, пожелали остающимся и друг другу «Спокойной ночи» и разбрелись по своим спальным местам. Все знали, что это «ненадолго» может затянуться и до утра.
Дождавшись, пока все разойдутся, намеренно не замечая притаившуюся у плеча Митичко Софию, Прокоп, прищурившись от яркого пламени, начал.
-- Вы знали, что наши черви – ещё те хищники? – спросил он сразу, глядя на Антонова.
-- Ну как «знали», -- развёл руками Вениамин Егорович. – Ну в принципе, подозревали. Земные особи многоножек все как есть плотоядные. Да и при таком арсенале в строении этих животных было бы странно предположить, что их меню исключает из себя добычу. Это же готовый разделочный станок. Поэтому, скажу честно, со всей ответственностью, Прокоп Геннадьевич… Я предполагал.
-- Да, я видел сегодня, -- Иванов кивнул, глядя на огонь. – Сначала там, перед лесом с этой тварью. Чему я, конечно был рад. Слава богу… Потом здесь в лагере, когда твой червь, как передвижная лесопилка, разделал своими лапами и жвалами… или что там у них…
