Искристые нотки мимозы, хрупкой первой зелени и расцветающих садов, весенний ливень, и просто весна. Андрей уже жалел, что купил те шикарные духи, за которыми так робко и трогательно таился весенний сад, хрусталь утренней росы, яблоневый цвет и что-то солнечное. Тёплое, согревающее изнутри, бесконечно дорогое. Его маленькая хрустальная капелька, бриллиант самой чистой воды. Любимая... Желанная...
Мужская ладонь нахально накрыла низ живота и пылающий треугольник между бёдер, проникла между ног, лаская пальцами нежные атласные складочки-лепестки и набухший узелок клитора. То тягучие, неспешно-дразнящие, то ритмичные круговые движения вокруг самой чувствительной точечки прошивали Юлю насквозь, пронзая всё тело острыми молниями удовольствия. Она сдавленно всхлипнула, протяжно застонав уже в голос. Бедра инстинктивно подались навстречу пальцам, дарящим блаженство, раскрываясь, как крылья бабочки.
От оглушительного удовольствия она напрочь забыла стыд, балдея от таких откровенных прикосновений, пытаясь насадиться на бесстыдные пальцы, вытворяющие с ней нечто невероятное. Чтоб ещё глубже, ещё слаще и острей. Юля нетерпеливо заёрзала, распаляясь все сильней. Девочка вошла во вкус, ей хотелось всё большего.
Андрей не удержался, немного проник внутрь жаркой влажной расщелинки. Одним пальцем, совсем неглубоко и очень осторожно, одновременно лаская девушку снаружи и изнутри.
– Так ты себя не ласкала, да? – девушка вспыхнула, что даже ушки стали малиновыми. Но возбуждение от таких откровенных слов и низкого бархатного тона накатило ещё сильней. Андрей будто знал, как она впервые трогала себя, изучала своё тело, в ванной или под одеялом. Как гладила чувствительные местечки, пытаясь сделать себе приятно неумелыми пальчиками. И иногда даже получалось, пальцы становились влажными, а внизу живота ощущалось что-то вроде волны тепла и приятной истомы. Но такого, как творил с её телом Андрей, не могла и представить. Полёт. Пожар. Рывок в какое-то новое измерение. Мысли растекались, растворялись в сладких стонах, распадались на фрагменты и рассыпались на осколки, пока их вовсе не осталось. Только россыпи звёзд, акварельных пятен и цветных вспышек.
– Знаешь, было бы интересно взглянуть, как ты играешь со своим нежным цветочком, – бесстыдно и жарко шепнул бессовестный нелюдь, перехватив её затуманенный взгляд. Глаза-кристаллы гипнотически сверкали тёмным серебром и тёмным пламенем. Палец погрузился немного глубже, слегка надавил на особо чувствительные точки, стимулируя нервные окончания улётными возбуждающими импульсами. – А так ты себя совершенно точно не ласкала...
Юля вздрогнула всем телом, когда пальцы сменились губами. Она знала, что такие ласки тоже существуют, но применить подобное знание к себе фантазия отказывала. Ощутив прикосновение губ и языка в таком интимном месте, она дёрнулась и попыталась отползти, но кто бы ей позволил. А непослушное тело предательски отказывалось даже шевелиться в этом направлении. Наоборот, бессовестно таяло, трепетало под его руками и губами, выгибалось им навстречу, отзываясь музыкой страсти, как самый совершенный и чуткий инструмент. Сдавалось и отдавалось, принимая всё, что маг дарил. Юльке оставалось только смириться с этим, отдаться полностью, расслабиться и получать удовольствие.
Андрей легко держал за бедра и бессовестно вылизывал её. Он почти что урчал, лаская и дразня сверхчувствительный пульсирующий узелок то резкими, острыми, то томительно нежными, скользящими движениями. Так искушённо и бесстыдно играл с её телом, раз за разом подводя к самой черте и удерживая на самом краю, что во всём мире не осталось ничего больше.
Проникновение языком напрочь выбило из груди весь воздух, вместе с хриплым стоном. Молния бурного наслаждения пронзила всё тело, нежным током прокатившись по позвоночнику до промежности, сводя низ живота и ноги сладкой судорогой. Юля вскрикнула и забилась в спазме острого, почти болезненного блаженства, стискивая пальчиками волосы Андрея и прижимая его голову ещё ближе. Кажется, она просто разлетелась на осколки, чтобы возродиться заново, уже другой.
Её расцветающее желание и первый оргазм подействовали на Андрея, как гипноз или наркотик. Невероятная смесь невинности и потаённой страсти. А лепесточки нежные, как шёлк... Глаза архонта превратились в бездонные чёрные ониксы.
Юля замерла на пике, на гребне волны, качаясь и взлетая в сильных нежных руках Андрея. Его энергия, невидимая, мощная и проникающая, как радиация, стала необходима, как воздух. Воплощённая сила, опасная и согревающая, притягательная и завораживающая. Она ощущала его кожей... подкожно... чем-то сверх-чувственным. Вот это пугало. Сила и острота собственных ощущений. Она просто не умела с таким справляться. Лавина неизвестных чувств и желаний переполняла, накрывала и сносила плотинки разума, как щепки. Юльку конкретно закоротило. Дыхание рвалось, воздуха не хватало, а глаза заволокли слёзы. Ей ещё никогда в жизни не было так охренительно хорошо. И так страшно.
Андрей накрыл её своим телом, крепко прижал любимую к груди, укрывая в своих объятиях от всего мира и самой себя. Нежно осушил слезинки поцелуями, чувствуя, как дрожат её реснички.
– Я поторопился, да? Для тебя эти ощущения совсем новые, и слишком сильные, – его аура окутала хрупкую человеческую невесомым ласковым муаром и нежнейшим бархатом. Пламя, Тьма и бескрайняя, бездонная нежность.
Юля прижалась к архонту всем тельцем, закинув на него ножку.
– Я просто не ожидала... не представляла..., – в голове ещё царил полный разброд и хаос, а тело качалось на волнах неги. – Но мне так хорошо. Только мало. Ещё хочется. И тебе хочу так же... приятно... сделать. Только не знаю как, и не умею ничего. Девчонки говорили, надо на бананах тренироваться. А я смеялась, и говорила, что они дуры, – уши Юльки снова вспыхнули от стыда, только уже за свою неподготовленность.
Андрей тихо, интимно рассмеялся ей в волосы, пуская по телу новую волну мурашек.
– Дуры и есть. На чем тренироваться рожать, не болтают? – теперь и Юле стало смешно и почти не стыдно. – Это выдумки старшеклассников, у которых впервые заиграли гормоны, но ещё непонятно, что с этим делать. Такая же ерунда, как целовать помидоры, а парням тренироваться на мидиях и апельсинах. Такие навыки нужно осваивать с опытным тренером... Например, со мной, – вкрадчиво шепнул маг. – Зачем бананы, если есть я. В полном твоём распоряжении. Будем тренироваться друг на друге, а бананы, апельсины, мидии и прочее оставим к вину. Так... гораздо вкуснее, не находишь?
Юля представила, как Андрей сосредоточенно тренируется на упомянутых моллюсках и фруктах, методично сверяясь с учебником. Теория, практика, зачёт/незачёт, итоговая аттестация, соревнования... Стало ещё смешнее.
– Вот о чём ты думаешь? Ну и фантазёрка, – теперь они хохотали вдвоём. – Зачёт, значит? Ну так что, поставишь мне зачёт или отправишь на пересдачу, м-м?
– На пересдачу, – лукаво прищурилась Юля, стреляя глазками из-под ресниц.
– Ах так, – Андрей молниеносно опрокинул хулиганку на спину, впечатал в диван своим телом и принялся щекотать. За подмышки.
– Ну тебя! Перестань! Зачёт! Зачёт! – сквозь смех пропищала Юлька, извиваясь под ним и уворачиваясь от щекотки.
– Так-то лучше, – промурлыкал Андрей, покрывая защекоченные места поцелуями и плавно переходя на грудь, шею и губы.
– Но с пересдачей! – уточнила Юля, переводя дыхание между поцелуями. – А будешь щекотаться, вообще... на второй год оставлю, вот что!
– На второй год? – архонт иронично изогнул бровь, став ещё вреднее и сексуальнее. – Категорически не согласен! Только на вторую жизнь. Как минимум.
– В смысле? – Юля широко распахнула глаза.
– В коромысле. Люблю я тебя, дурашка. Жизнь хочу с тобой прожить. Много жизней. Быть всегда рядом, вместе растить детей и радоваться внукам. И любить тебя всегда. Даже когда ты станешь седой толстушкой, а я старым лысым ворчуном. Ты уже моя пара, тебя признала моя сущность. Родители понимают, что это значит, и не будут возражать. А до полного обретения Силы и статуса зрелости мне осталось совсем чуть-чуть. Станешь моей женой? Не на бумажке... точнее, не только на бумажке, а по нашим законам.
Глаза Юли распахнулись ещё шире.
– Я не знаю ваших законов... Это что, в горе и радости, в болезни и здравии, и на подоконнике, пока смерть не разлучит нас?
– И смерть не разлучит, мы и в посмертии будем вместе.
– Это... очень неожиданно. И так странно. Вы же нас и не спрашиваете, – она окинула беглым взглядом сияющее на руке кольцо синего металла.
– Иногда, как видишь, спрашиваем. Хотя бы подумай.
– И у меня есть право отказаться? – девушка растерянно заморгала. Признание архонта просто не укладывалось в шальной растрёпанной голове.
– А зачем? Думаю, у меня найдётся множество аргументов тебя убедить, – губы обжег страстный, но такой нежный поцелуй.
– Я согласна, – ещё не веря в реальность происходящего, выдохнула Юля, сдаваясь и сдавая все позиции. – Но убеждай. Мне нравятся твои... аргументы.
Самый твёрдый и убедительный аргумент упирался ей в низ живота. Новое, непривычное, немного пугающее и очень волнующее ощущение, от которого перехватывало дыхание, а внизу живота растекалась жаркая истома ответного желания. Поцелуи пьянили, дурманили и путали мысли. Приоткрывшийся мир чувственных удовольствий уже не пугал, а неудержимо манил. Градус возбуждения и предвкушения зашкалил за все пределы. Переступить последнюю черту хотелось всё сильней. И будь что будет. Юля как в трансе, развела ноги и потерлась о напряжённый член, ещё больше обостряя ощущения. На краю сознания ещё таяли последний стыд и страх, переплавляясь в стоны.
Андрей нежно раздвинул членом влажные гладкие лепестки, лаская и дразня половые губки и сердцевинку скользящими движениями. Вдоль складочек, вокруг набухшего клитора, у самого входа в лоно. От новых, слишком острых ощущений Юля задохнулась и вспыхнула, развела ножки ещё шире, открываясь сильней и подаваясь бёдрами навстречу. Она уже была на краю, захваченная нарастающими волнами подступающего оргазма.
– Какая горячая, отзывчивая и нетерпеливая у меня девочка, – шепнул Андрей в её припухшие губы, перехватывая затуманенный, расфокусированный взгляд огромных зрачков, вместе с контролем над центральной нервной системой. Так проще заблокировать центр боли и включить на максимум центры удовольствия. Терпеть дальше становилось невозможно, вся хвалёная выдержка и контроль бесповоротно летели ко всем демонам. Но его девочка никогда не ощутит с ним боли. Только блаженство. Как бы он ни сходил с ума от желания. Ни один уважающий себя маг не причинит партнёру боли в постели. Кроме тех случаев, когда партнёры сами этого просят и кайфуют от таких игр. Но точно не невинной девочке в её первый раз. Когда тела и чувства обнажены, и эмпатия усиливается в разы. Он уже не разделял свои и чужие чувства. Чужих чувств просто не осталось. Одно дыхание, одно таинство на двоих. Её кайф – и его кайф. А её боль... он этого не допустит.
Юля ничего не поняла, лишь ахнула, ощутив толчок, вторжение и плавное, но глубокое проникновение. Сразу на всю длину. Мышцы инстинктивно сжались, тело напряглось в ожидании боли. Но боли не было. Только приятная наполненность, самая интимная близость и глубокое... единение. Будто все возможные и невозможные осколки наконец сложились в нечто прекрасное и самое правильное. Так хорошо, что хотелось плакать. Андрей был так близко, что ближе нельзя. Настолько рядом, внутри неё. Сладко. Интимно. Чудесно. Непередаваемо...
– Теперь моя, – Андрей почти вышел и снова погрузился в неё до упора, не отпуская её взгляда. Зрачки архонта напряжённо пульсировали, вытягивались, двоились и снова сливались, глаза затягивало то чернильной Тьмой, то диким Пламенем, то жидким хрусталём, без намёка на зрачки вообще. Но Юлю это уже не пугало, а завораживало. Ощущение интимности стало ещё острее, а волна удовольствия – ещё ярче. Его член задевал внутри такие точки, что она просто улетала. Юля стиснула ноги за его спиной, наслаждаясь неизведанными прежде ощущениями.
– Ещё... – вырвалось вместе с предательским хриплым стоном. Ноги так же предательски ослабели, а в промежности растекалась жаркая пульсация и сладкий горячий ток, скручивая низ живота такими же сладкими спазмами.
Андрей накрыл её дрожащие губы томительно нежным поцелуем и продолжил двигаться. Сначала осторожно, плавными толчками, волнообразными движениями, приучая свою девочку к своим размерам, просто лаская её изнутри и улавливая тот ритм, который нравится именно ей. Он уже был настроен на её волну, а неопытной Искорке нужно было немного помочь. Она сама не знала своего тела, женской сущности и её желаний. Но так сладко стонала под ним, неумело двигая бёдрами и насаживаясь на его твёрдую плоть. Жаркое тесное лоно судорожно пульсировало и плотно сжимало его член, обостряя кайф уже ему. Андрей стиснул Юлю, как в тисках, ускоряясь и входя особенно глубоко. Ей хватило пары резких движений, чтобы вскрикнуть, выгнуться всем телом и забиться на пике наивысшего наслаждения. Этого выдержка Андрея уже не вынесла, и маг кончил почти одновременно с ней. К звёздам они улетели вместе. Андрею хватило сил лишь на то, чтобы растянуть этот божественный миг, ненадолго остановить время, продлевая блаженство. Пока Юля не начала терять сознание, они так и парили над золотыми облаками, над уровнем неба, вне времени, в каком-то своём пространстве эйфории. Собирая из осколков звёзд свою собственную вечность.
... Земной Веер. Базовая реальность Земля-А-19/004-6-17. Кайлас
Тоня медленно, мучительно выплывала из вязкой мглы. Сознание путалось, рвалось и рассыпалось осколками, любая попытка ухватиться хоть за какую-то мысль отзывалась вспышкой мучительной боли. Будто голова вот-вот взорвется или просто лопнет, как воздушный шарик. Во рту было сухо, как в пустыне, горло пересохло. Даже поднять веки и разлепить глаза не хватало сил.
– Пить, – попыталась выдавить девушка. Но получился только сдавленный хрип. Пить хотелось невыносимо. Но от одного слова «пить» все внутренности скрутило спазмом тошноты. А самое жуткое – она не ощущала ног. Будто нижней части тела у неё вовсе не было. Вслед за тошнотой накатила паника.
Кто-то осторожно приподнял её голову. Даже это движение вызвало адскую боль до рези в глазах. В рот вставили какую-то трубку и впрыснули непонятную жидкость, с металлическим привкусом и ярко выраженным мятным холодком. Желудок окончательно взбунтовался, но бунтовать ему было просто нечем. Тоня хотела выплюнуть эту гадость, но чья-то ладонь зажала рот, заставляя проглотить неизвестное вещество.
– Знаю, противно, невкусно. Но надо! Знаешь, сколько эта иномирная гадость стоит, ещё и попробуй её достать, – как из-под воды, пробился чей-то голос. Мужской.
Голос оказался прав, рвотные спазмы начали стихать, тошнота отступила, голова уже не напоминала сплошной сгусток боли, даже сознание немного прояснилось, а следующие пару глотков гадости удалось сделать самостоятельно. Теперь эта гадость казалась вкуснее всего на свете. Тоня полжизни отдала бы за стакан. Только больше ей не дали.
Мужская ладонь нахально накрыла низ живота и пылающий треугольник между бёдер, проникла между ног, лаская пальцами нежные атласные складочки-лепестки и набухший узелок клитора. То тягучие, неспешно-дразнящие, то ритмичные круговые движения вокруг самой чувствительной точечки прошивали Юлю насквозь, пронзая всё тело острыми молниями удовольствия. Она сдавленно всхлипнула, протяжно застонав уже в голос. Бедра инстинктивно подались навстречу пальцам, дарящим блаженство, раскрываясь, как крылья бабочки.
От оглушительного удовольствия она напрочь забыла стыд, балдея от таких откровенных прикосновений, пытаясь насадиться на бесстыдные пальцы, вытворяющие с ней нечто невероятное. Чтоб ещё глубже, ещё слаще и острей. Юля нетерпеливо заёрзала, распаляясь все сильней. Девочка вошла во вкус, ей хотелось всё большего.
Андрей не удержался, немного проник внутрь жаркой влажной расщелинки. Одним пальцем, совсем неглубоко и очень осторожно, одновременно лаская девушку снаружи и изнутри.
– Так ты себя не ласкала, да? – девушка вспыхнула, что даже ушки стали малиновыми. Но возбуждение от таких откровенных слов и низкого бархатного тона накатило ещё сильней. Андрей будто знал, как она впервые трогала себя, изучала своё тело, в ванной или под одеялом. Как гладила чувствительные местечки, пытаясь сделать себе приятно неумелыми пальчиками. И иногда даже получалось, пальцы становились влажными, а внизу живота ощущалось что-то вроде волны тепла и приятной истомы. Но такого, как творил с её телом Андрей, не могла и представить. Полёт. Пожар. Рывок в какое-то новое измерение. Мысли растекались, растворялись в сладких стонах, распадались на фрагменты и рассыпались на осколки, пока их вовсе не осталось. Только россыпи звёзд, акварельных пятен и цветных вспышек.
– Знаешь, было бы интересно взглянуть, как ты играешь со своим нежным цветочком, – бесстыдно и жарко шепнул бессовестный нелюдь, перехватив её затуманенный взгляд. Глаза-кристаллы гипнотически сверкали тёмным серебром и тёмным пламенем. Палец погрузился немного глубже, слегка надавил на особо чувствительные точки, стимулируя нервные окончания улётными возбуждающими импульсами. – А так ты себя совершенно точно не ласкала...
Юля вздрогнула всем телом, когда пальцы сменились губами. Она знала, что такие ласки тоже существуют, но применить подобное знание к себе фантазия отказывала. Ощутив прикосновение губ и языка в таком интимном месте, она дёрнулась и попыталась отползти, но кто бы ей позволил. А непослушное тело предательски отказывалось даже шевелиться в этом направлении. Наоборот, бессовестно таяло, трепетало под его руками и губами, выгибалось им навстречу, отзываясь музыкой страсти, как самый совершенный и чуткий инструмент. Сдавалось и отдавалось, принимая всё, что маг дарил. Юльке оставалось только смириться с этим, отдаться полностью, расслабиться и получать удовольствие.
Андрей легко держал за бедра и бессовестно вылизывал её. Он почти что урчал, лаская и дразня сверхчувствительный пульсирующий узелок то резкими, острыми, то томительно нежными, скользящими движениями. Так искушённо и бесстыдно играл с её телом, раз за разом подводя к самой черте и удерживая на самом краю, что во всём мире не осталось ничего больше.
Проникновение языком напрочь выбило из груди весь воздух, вместе с хриплым стоном. Молния бурного наслаждения пронзила всё тело, нежным током прокатившись по позвоночнику до промежности, сводя низ живота и ноги сладкой судорогой. Юля вскрикнула и забилась в спазме острого, почти болезненного блаженства, стискивая пальчиками волосы Андрея и прижимая его голову ещё ближе. Кажется, она просто разлетелась на осколки, чтобы возродиться заново, уже другой.
Её расцветающее желание и первый оргазм подействовали на Андрея, как гипноз или наркотик. Невероятная смесь невинности и потаённой страсти. А лепесточки нежные, как шёлк... Глаза архонта превратились в бездонные чёрные ониксы.
Юля замерла на пике, на гребне волны, качаясь и взлетая в сильных нежных руках Андрея. Его энергия, невидимая, мощная и проникающая, как радиация, стала необходима, как воздух. Воплощённая сила, опасная и согревающая, притягательная и завораживающая. Она ощущала его кожей... подкожно... чем-то сверх-чувственным. Вот это пугало. Сила и острота собственных ощущений. Она просто не умела с таким справляться. Лавина неизвестных чувств и желаний переполняла, накрывала и сносила плотинки разума, как щепки. Юльку конкретно закоротило. Дыхание рвалось, воздуха не хватало, а глаза заволокли слёзы. Ей ещё никогда в жизни не было так охренительно хорошо. И так страшно.
Андрей накрыл её своим телом, крепко прижал любимую к груди, укрывая в своих объятиях от всего мира и самой себя. Нежно осушил слезинки поцелуями, чувствуя, как дрожат её реснички.
– Я поторопился, да? Для тебя эти ощущения совсем новые, и слишком сильные, – его аура окутала хрупкую человеческую невесомым ласковым муаром и нежнейшим бархатом. Пламя, Тьма и бескрайняя, бездонная нежность.
Юля прижалась к архонту всем тельцем, закинув на него ножку.
– Я просто не ожидала... не представляла..., – в голове ещё царил полный разброд и хаос, а тело качалось на волнах неги. – Но мне так хорошо. Только мало. Ещё хочется. И тебе хочу так же... приятно... сделать. Только не знаю как, и не умею ничего. Девчонки говорили, надо на бананах тренироваться. А я смеялась, и говорила, что они дуры, – уши Юльки снова вспыхнули от стыда, только уже за свою неподготовленность.
Андрей тихо, интимно рассмеялся ей в волосы, пуская по телу новую волну мурашек.
– Дуры и есть. На чем тренироваться рожать, не болтают? – теперь и Юле стало смешно и почти не стыдно. – Это выдумки старшеклассников, у которых впервые заиграли гормоны, но ещё непонятно, что с этим делать. Такая же ерунда, как целовать помидоры, а парням тренироваться на мидиях и апельсинах. Такие навыки нужно осваивать с опытным тренером... Например, со мной, – вкрадчиво шепнул маг. – Зачем бананы, если есть я. В полном твоём распоряжении. Будем тренироваться друг на друге, а бананы, апельсины, мидии и прочее оставим к вину. Так... гораздо вкуснее, не находишь?
Юля представила, как Андрей сосредоточенно тренируется на упомянутых моллюсках и фруктах, методично сверяясь с учебником. Теория, практика, зачёт/незачёт, итоговая аттестация, соревнования... Стало ещё смешнее.
– Вот о чём ты думаешь? Ну и фантазёрка, – теперь они хохотали вдвоём. – Зачёт, значит? Ну так что, поставишь мне зачёт или отправишь на пересдачу, м-м?
– На пересдачу, – лукаво прищурилась Юля, стреляя глазками из-под ресниц.
– Ах так, – Андрей молниеносно опрокинул хулиганку на спину, впечатал в диван своим телом и принялся щекотать. За подмышки.
– Ну тебя! Перестань! Зачёт! Зачёт! – сквозь смех пропищала Юлька, извиваясь под ним и уворачиваясь от щекотки.
– Так-то лучше, – промурлыкал Андрей, покрывая защекоченные места поцелуями и плавно переходя на грудь, шею и губы.
– Но с пересдачей! – уточнила Юля, переводя дыхание между поцелуями. – А будешь щекотаться, вообще... на второй год оставлю, вот что!
– На второй год? – архонт иронично изогнул бровь, став ещё вреднее и сексуальнее. – Категорически не согласен! Только на вторую жизнь. Как минимум.
– В смысле? – Юля широко распахнула глаза.
– В коромысле. Люблю я тебя, дурашка. Жизнь хочу с тобой прожить. Много жизней. Быть всегда рядом, вместе растить детей и радоваться внукам. И любить тебя всегда. Даже когда ты станешь седой толстушкой, а я старым лысым ворчуном. Ты уже моя пара, тебя признала моя сущность. Родители понимают, что это значит, и не будут возражать. А до полного обретения Силы и статуса зрелости мне осталось совсем чуть-чуть. Станешь моей женой? Не на бумажке... точнее, не только на бумажке, а по нашим законам.
Глаза Юли распахнулись ещё шире.
– Я не знаю ваших законов... Это что, в горе и радости, в болезни и здравии, и на подоконнике, пока смерть не разлучит нас?
– И смерть не разлучит, мы и в посмертии будем вместе.
– Это... очень неожиданно. И так странно. Вы же нас и не спрашиваете, – она окинула беглым взглядом сияющее на руке кольцо синего металла.
– Иногда, как видишь, спрашиваем. Хотя бы подумай.
– И у меня есть право отказаться? – девушка растерянно заморгала. Признание архонта просто не укладывалось в шальной растрёпанной голове.
– А зачем? Думаю, у меня найдётся множество аргументов тебя убедить, – губы обжег страстный, но такой нежный поцелуй.
– Я согласна, – ещё не веря в реальность происходящего, выдохнула Юля, сдаваясь и сдавая все позиции. – Но убеждай. Мне нравятся твои... аргументы.
Самый твёрдый и убедительный аргумент упирался ей в низ живота. Новое, непривычное, немного пугающее и очень волнующее ощущение, от которого перехватывало дыхание, а внизу живота растекалась жаркая истома ответного желания. Поцелуи пьянили, дурманили и путали мысли. Приоткрывшийся мир чувственных удовольствий уже не пугал, а неудержимо манил. Градус возбуждения и предвкушения зашкалил за все пределы. Переступить последнюю черту хотелось всё сильней. И будь что будет. Юля как в трансе, развела ноги и потерлась о напряжённый член, ещё больше обостряя ощущения. На краю сознания ещё таяли последний стыд и страх, переплавляясь в стоны.
Андрей нежно раздвинул членом влажные гладкие лепестки, лаская и дразня половые губки и сердцевинку скользящими движениями. Вдоль складочек, вокруг набухшего клитора, у самого входа в лоно. От новых, слишком острых ощущений Юля задохнулась и вспыхнула, развела ножки ещё шире, открываясь сильней и подаваясь бёдрами навстречу. Она уже была на краю, захваченная нарастающими волнами подступающего оргазма.
– Какая горячая, отзывчивая и нетерпеливая у меня девочка, – шепнул Андрей в её припухшие губы, перехватывая затуманенный, расфокусированный взгляд огромных зрачков, вместе с контролем над центральной нервной системой. Так проще заблокировать центр боли и включить на максимум центры удовольствия. Терпеть дальше становилось невозможно, вся хвалёная выдержка и контроль бесповоротно летели ко всем демонам. Но его девочка никогда не ощутит с ним боли. Только блаженство. Как бы он ни сходил с ума от желания. Ни один уважающий себя маг не причинит партнёру боли в постели. Кроме тех случаев, когда партнёры сами этого просят и кайфуют от таких игр. Но точно не невинной девочке в её первый раз. Когда тела и чувства обнажены, и эмпатия усиливается в разы. Он уже не разделял свои и чужие чувства. Чужих чувств просто не осталось. Одно дыхание, одно таинство на двоих. Её кайф – и его кайф. А её боль... он этого не допустит.
Юля ничего не поняла, лишь ахнула, ощутив толчок, вторжение и плавное, но глубокое проникновение. Сразу на всю длину. Мышцы инстинктивно сжались, тело напряглось в ожидании боли. Но боли не было. Только приятная наполненность, самая интимная близость и глубокое... единение. Будто все возможные и невозможные осколки наконец сложились в нечто прекрасное и самое правильное. Так хорошо, что хотелось плакать. Андрей был так близко, что ближе нельзя. Настолько рядом, внутри неё. Сладко. Интимно. Чудесно. Непередаваемо...
– Теперь моя, – Андрей почти вышел и снова погрузился в неё до упора, не отпуская её взгляда. Зрачки архонта напряжённо пульсировали, вытягивались, двоились и снова сливались, глаза затягивало то чернильной Тьмой, то диким Пламенем, то жидким хрусталём, без намёка на зрачки вообще. Но Юлю это уже не пугало, а завораживало. Ощущение интимности стало ещё острее, а волна удовольствия – ещё ярче. Его член задевал внутри такие точки, что она просто улетала. Юля стиснула ноги за его спиной, наслаждаясь неизведанными прежде ощущениями.
– Ещё... – вырвалось вместе с предательским хриплым стоном. Ноги так же предательски ослабели, а в промежности растекалась жаркая пульсация и сладкий горячий ток, скручивая низ живота такими же сладкими спазмами.
Андрей накрыл её дрожащие губы томительно нежным поцелуем и продолжил двигаться. Сначала осторожно, плавными толчками, волнообразными движениями, приучая свою девочку к своим размерам, просто лаская её изнутри и улавливая тот ритм, который нравится именно ей. Он уже был настроен на её волну, а неопытной Искорке нужно было немного помочь. Она сама не знала своего тела, женской сущности и её желаний. Но так сладко стонала под ним, неумело двигая бёдрами и насаживаясь на его твёрдую плоть. Жаркое тесное лоно судорожно пульсировало и плотно сжимало его член, обостряя кайф уже ему. Андрей стиснул Юлю, как в тисках, ускоряясь и входя особенно глубоко. Ей хватило пары резких движений, чтобы вскрикнуть, выгнуться всем телом и забиться на пике наивысшего наслаждения. Этого выдержка Андрея уже не вынесла, и маг кончил почти одновременно с ней. К звёздам они улетели вместе. Андрею хватило сил лишь на то, чтобы растянуть этот божественный миг, ненадолго остановить время, продлевая блаженство. Пока Юля не начала терять сознание, они так и парили над золотыми облаками, над уровнем неба, вне времени, в каком-то своём пространстве эйфории. Собирая из осколков звёзд свою собственную вечность.
***
... Земной Веер. Базовая реальность Земля-А-19/004-6-17. Кайлас
Тоня медленно, мучительно выплывала из вязкой мглы. Сознание путалось, рвалось и рассыпалось осколками, любая попытка ухватиться хоть за какую-то мысль отзывалась вспышкой мучительной боли. Будто голова вот-вот взорвется или просто лопнет, как воздушный шарик. Во рту было сухо, как в пустыне, горло пересохло. Даже поднять веки и разлепить глаза не хватало сил.
– Пить, – попыталась выдавить девушка. Но получился только сдавленный хрип. Пить хотелось невыносимо. Но от одного слова «пить» все внутренности скрутило спазмом тошноты. А самое жуткое – она не ощущала ног. Будто нижней части тела у неё вовсе не было. Вслед за тошнотой накатила паника.
Кто-то осторожно приподнял её голову. Даже это движение вызвало адскую боль до рези в глазах. В рот вставили какую-то трубку и впрыснули непонятную жидкость, с металлическим привкусом и ярко выраженным мятным холодком. Желудок окончательно взбунтовался, но бунтовать ему было просто нечем. Тоня хотела выплюнуть эту гадость, но чья-то ладонь зажала рот, заставляя проглотить неизвестное вещество.
– Знаю, противно, невкусно. Но надо! Знаешь, сколько эта иномирная гадость стоит, ещё и попробуй её достать, – как из-под воды, пробился чей-то голос. Мужской.
Голос оказался прав, рвотные спазмы начали стихать, тошнота отступила, голова уже не напоминала сплошной сгусток боли, даже сознание немного прояснилось, а следующие пару глотков гадости удалось сделать самостоятельно. Теперь эта гадость казалась вкуснее всего на свете. Тоня полжизни отдала бы за стакан. Только больше ей не дали.
