Зависти к чужой красоте или счастью не было. Только лёгкая светлая грусть, что с замужеством лучшей подружки детство и всё прежнее уходит безвозвратно, а жизнь теперь изменится необратимо.
Тоня привыкла, что Юля – неотъемлемая часть её жизни. Настолько, что даже не задумывалась об этом и не понимала, как сильно привязалась к этой огненно-рыжей егозе, и как непросто будет привыкать жить без неё. Видеться только в универе, потом – изредка по выходным, или вовсе раз в пятилетку, на встречах выпускников, как все обычные взрослые люди. Теперь подружка неизбежно отдалится.
Больше они не будут снимать квартиру на двоих, носить по очереди любимую футболку, спорить до хрипоты, обсуждая график нарядов по кухне, радовать друг друга вкусненькими сюрпризами и дурацкими, только им понятными шутками. Юлька не будет списывать у неё домашки, таскать в общее жилище всё новые цветы и зверушек, будить её своими песенками и запахом кофе, и делать свой фирменный улётный массаж. Посиделок до утра, ночных сериальчиков под огромную пиццу, пижамных вечеринок, её божественного рафа, коричных булочек, шарлотки и кружевных блинчиков тоже не будет. С этого дня у Борисовны своя жизнь и своя семья, в которой сама Тонька стала лишней. Своей жизни без Юльки она не представляла, и теперь остро ощутила себя одинокой. Но радость за неё была сильнее. Тоня чуть-чуть грустила за себя и их общее уходящее прошлое, но искренне радовалась за подругу. И всей душой желала Рыжику счастья.
Юлиана вцепилась в её ладонь, как ребёнок перед кабинетом зубного врача. Её ладошка ощутимо дрожала. Какие стрелки, она бы сейчас на доске или заборе слова из трех букв не изобразила, а то и вовсе выронила мел.
– Тони, будешь моим личным киборгом-телохранителем, иначе меня кондратий хватит, – попыталась торжественно изречь Юлька. Но вместо торжественного изречения вышел испуганный лепет.
– Буду, куда ж я денусь, – попыталась успокоить её Тоня. Ощущать себя киборгом-телохранителем, поддержкой и опорой было гораздо приятнее, чем жалкой калекой, а рядом с дрожащей как желе Борисовной она была самой уверенностью, силой и спокойствием. – А чего сразу кондратий, не хочешь с ним жениться?
– Жениться хочу, просто страшно. Как аттестат получать, только ещё страшнее, вот, – выпалила Юля. – Вдруг на платье наступлю, споткнусь, что-то ляпну не то, нелюдям насмех…
– Стопэ, притормози, – Тоня помахала у подруги перед лицом рукой-консолью. – Бургерами не корми, рафом не пои, лишь бы себя накрутить. А ещё кинозвездой быть хотела.
– И сейчас хочу, – Юлька бросила сотый придирчивый взгляд в зеркало, изо всех сил стараясь, чтоб хоть колени не дрожали.
– Вот и представь себя кинозвездой, а это… ну, роль такая. Как в «Крестном отце» сицилийская свадьба, помнишь? А ты просто чиллишь внутри фильма. Или играешь в невесту, как в детстве. Напомнить, как кое-кто выходила замуж за кота, в маминых туфлях и бабушкиных бусах, а на башке занавеска прищепкой приколота…
Девчонки покатились со смеху.
– Умеешь же настроение поднять! Только… Андрюхе… не говори, – сквозь смех выдавила Юлька, уже забыв, как и чего боялась. – И даже не думай про занавеску!
– Так и быть, не узнает твой второй супруг о твоих ошибках молодости, – клятвенно заверила «телохранительница».
Андрей нервничал намного сильнее своей пары. Просто лучше контролировал свои эмоции, как любой маг, достойный так называться. По его непроницаемому лицу и чёрному зеркалу ауры ничего невозможно было прочесть. Только редкие змейки пламени в ауре и огненные язычки в глазах выдавали, что архонт не так бесстрастен, как старается казаться. Время для него тянулось, как жвачка за подошвой, несмотря на все организационные моменты, которые приходилось шустро решать. Это время так и хотелось пнуть темпоральной магией, для придания активной линии ускорения. Но иерархи за такую выходку потом пнут его, с блокировкой паранормы хрономагии людям насмех. Поэтому время Андрей не трогал, как ни хотелось быстрее проскочить, «перемотать» этап ожидания. Сейчас количество ментальных линий и способность думать сразу о многом только раздражало. Проще было бы, как человек, занять единственную линию концентрацией на трансформации обычных окон в высокие витражные, наложении стазиса на блюда и напитки, или думать только о том, чтоб костюмчик сидел.
– Эй, Тёмный, хватит заниматься прикладной ботаникой и вычислительной орнитологией, – Андрей инстинктивно увернулся от подзатыльника и попытался перехватить руку наглеца, но наглец предусмотрительно телепортировался на противоположный край стола. Знает, что сервировкой брат рисковать не станет, иначе по ушам от матери отхватят оба.
– Ты не охренел, Сумеречный? Или уже шампанским ографинился? – не отвлекаясь от наложения стазиса, бросил Андрей. – Какая ещё ботаника и орнитология?
– Для неодарённых… чувством юмора, так и быть, поясню. Кончай хренью маяться и считать ворон, удели внимание супруге. Да галстук нормально завяжи, или мамку попроси, раз рукожоп. Что он у тебя косой, как узел пьяного матроса… а-а, поздно, – Влад махнул рукой и обернулся к двери.
Следом обернулся Андрей.
Юлианна в сопровождении своей серьезной подружки неуверенно шагнула в гостиную, временно превращённую в райский сад, удивлённо огляделась и присвистнула, как уличный мальчишка. Антонина держалась бесстрастно и сдержанно, её больше всего занимал экзоскелет, в котором она уже неплохо освоилась. А для Андрея не осталось ничего и никого, кроме пары и супруги. Юля светилась и выглядела сногсшибательно. У него даже все ментальные линии подвисли. Хорошо, умение держать лицо и сохранять невозмутимость у магической аристократии в крови. Иначе его рожа в моменте разошлась бы на мемы, о чём не преминул сообщить Влад.
«Тёмный, проклятье рода, не стой фонарным столбом, как стазисом ушибленный. Не вводи в грех наваять с тебя мемов, лучше налей жене бокал вина и поухаживай за ней, она от волнения скоро схрон из фомальстали сгрызёт. Да не забудь комплимент сказать, придурок царя папуасского», – белобрысый маг так театрально закатил глаза, что Андрею захотелось ему показательно врезать. Зато наваждение почти рассеялось, возвращая способность разумно соображать.
«Чего это папуасского?» – мысленно проворчал на брата старший архонт, вслух приветствуя девушек.
«До небесного ещё допридуриваться надо, пока не заслужил», – церемонно высказался мелкий манипулятор, одаривая прекрасных дам галантным поклоном и самой очаровательной улыбкой. Котяра.
Впрочем, при виде Искорки мысли о Сумеречном в сфере сознания не задерживались.
Никаких лимузинов, кавалькад гудящих машин с шарами и куклами, шумных толп посторонних людей и нелюдей, чего особенно опасалась Юля, не оказалось. Да она и смотрела в основном на Андрея. Всё остальное казалось нереальным. Будто и вправду попала на киносъемки, а вокруг удивительные, но всё же декорации. Ей не верилось, что архонт может на ней жениться, даже если человеческий брак для них ничего не значит.
Андрей в строгом респектабельном костюме с серебристо-серым галстуком выглядел особенно представительным, солидным и импозантным молодым мужчиной. Юля волновалась, не будет ли смотреться рядом с ним смешно и нелепо, как дворничиха с президентом или звездой экрана. Но они выглядели красивой и гармоничной парой, словно созданы друг для друга. Только кривовато повязанный галстук слегка портил безупречный имидж.
Юля почти инстинктивно развязала топорный узел и перевязала заново, в такой же безупречный Виндзор. Заодно лучше закрепила бутоньерку. Или просто искала приличный повод, чтоб его коснуться? Руки помнили, знали сами, что делать, будто так делали миллион раз. Маг при этом смотрел на неё, как на самую вкусную, безумно желанную конфету. Которую так и не терпится развернуть. От одного взгляда странно потемневших глаз и пульсирующих вытянутых зрачков бросало в жар, сердце сбивалось с ритма, а по телу бежали волны мурашек.
– Где это ты научилась так профессионально завязывать галстук? – Андрей лишь поцеловал кончики её пальцев, выражая восхищение, а у Юли земля ушла из-под ног, сладко кружа голову.
– А? На экзаменационном костюме натренировалась. И на папе ещё, он это дело терпеть не может, – нашла приемлемое объяснение своим навыкам Юлька. Это объяснение их обоих вполне устраивало.
Две молодых пары спокойно, даже буднично, шагнули в серебристую дымчатую арку портала, а вышли уже в зале торжественной регистрации браков. Прямо перед стойкой регистратора, заставив женщину вздрогнуть и округлить глаза. Видимо, регистрировать межрасовые браки ей приходилось нечасто, не привыкла ещё лицезреть телепортацию. Но быстро взяла себя в руки и надела вышколенную профессиональную улыбку.
– Андрей и Юлиана Ивашины, – стойкая дама оглядела всех четверых, на глаз пытаясь вычислить, кто из них не человек. Справиться с любопытством оказалось куда труднее, чем с изумлением при виде такой колоритной компании, а главное – их эффектного появления.
Тоня и Влад слаженно отступили, словно опасаясь, чтоб их не перепутали с новобрачными. Со стороны, где собрались семьи молодожёнов, послышались смешки. У родителей магов было прекрасное настроение. Отец и мать архонтов, яркая моложавая блондинка в изумрудно-зелёном деловом костюме, держались за руки, как подростки, говорили взглядами и сами напоминали новобрачных. Родители Юлианы стояли поодаль. Они явно опасались новой родни и чувствовали себя слишком скованно, но ободряюще улыбнулись дочери. Татьяна Сергеевна украдкой смахнула слезинку. Борис Леонидович тихо обнял её за плечи.
Тоня и Влад, не сговариваясь, достали смартфоны. Каждый рассчитывал сделать самые крутые фотки, раз старшее поколение об этом не подумало, а молодым супругам слегка не до этого.
Андрей и Юля почти ничего не слышали вокруг себя, паря над облаками, в каком-то своём измерении, личном пространстве только на двоих. «Возня в партере», свадебный марш, официальная речь регистратора, положенная по таким случаям у людей – всё сливалось в фоновый белый шум.
«Объявляю вас мужем и женой» вызвало у Андрея ироничную улыбку. Воспринимать такой “ритуал” всерьёз маг и не пытался, настоящее таинство происходило между ними само, с первой встречи и первого взгляда… Точнее, узнавания и притяжения. Регистрация брака “по-человечески“ вызывала у него, разве что, лёгкое любопытство, а вид свидетельства о заключении брака – ясное воспоминание о вручении школьного аттестата. И целый ворох каких-то смутных вывертов памяти: бланки, протоколы, приказы, сводки, докладные, рапорты… Многие – с грифом секретности и такими печатями Тайны, что дыбом вставали не только волосы, но и мозги. Людской брачный документ на их фоне выглядел наивно, немного забавно, мило и трогательно.
Маг задвинул неясные воспоминания на самый край сферы сознания. Не до них совсем, потом осмыслит.
«Можете обменяться кольцами»… Ещё одна милая и бесполезная традиция евразийской ветви слабой расы, берущая истоки от обмена энергиями и связующими артефактами у Древних. Осколок сакрального знания и генетической памяти, давно утративший Силу и смысл. С тем же результатом они с Искоркой могут обменяться бубликами, пончиками или футболками.
Андрей мысленно потянулся за симпатичным декоративным колечком с каплей-бриллиантом, приобретённым специально ради этого фарса. Ему самому в порядке исключения, за разумность, отец позволил надеть до магического совершеннолетия родовой перстень, зачарованный ещё основателем их ветви дома Хассале. Мужчина-маг, не желающий выглядеть клоуном, из украшений может носить только артефакты, соответственно положению, рангу и статусу. Пока он не дорос до браслетов, придётся обойтись этим. Но больше всего на свете ему хотелось стать мужем по-настоящему, чтобы их души и судьбы связали Сила и Закон… Реальность качнулась и смазалась, на мгновение став зыбкой, текучей и пластичной, как вода. Андрей вздрогнул, ощутив в ладони прохладную тяжесть и дремлющую мощь зачарованных золотых нитей, свитых вязью древних символов и знаком Бесконечности. Браслеты. Брачные. Кто-то из них сошёл с ума: или родовая магия, или он.
Юля смотрела на браслеты с растущим потрясением в округлившихся глазах. Она тоже изумилась, но другому.
– Я их видела… узнала… вспомнила… , – девушка беспомощно подняла глаза на мужа, не понимая, как выразить это человеческими словами, и как она может узнать или вспомнить такие вещи.
Родители Юлианы и должностное лицо ничего не поняли, лишь у родителей Андрея так же округлялись глаза, вдобавок меняя вид и цвет. Отец быстро погасил в глазах вспыхнувшее пламя и скрыл чёрные зеркала, пока людей рядом не хватил кондратий, но у матери глаза так и затягивало мерцающим хрусталём. Влад некультурно присвистнул, уронил телефон себе на ногу и выругался очень неприличной мыслеформой, но Старшие его даже не одёрнули. Иерархи растерянно переглянулись, обмениваясь взглядами-лучами. Они тоже ничего не понимали. По их ментальному фону Андрей понял, что подобного в роду ещё не случалось от самого основания и лично Аверрана Хассале – чтобы брачные браслеты «работали» у недорослей. Они и у зрелых магов не всегда срабатывали.
«Ты что сделал, прохвост?» – мысленно спросил сына иерарх Десятки. Не гневно, а скорее тревожно.
«Намеренно – ничего», – кристально честно ответил Андрей, одновременно пытаясь собрать хаос ментальных линий в подобие порядка, просмотреть вероятности и осознать, что делать дальше. Для людей не прошло и пары секунд, пока в его сознании пронеслись сотни возможных и невозможных вариантов. Сознания родителей беззвучно вздохнули и отступили, позволяя сыну самостоятельно принять решение. Даже Влад воздержался от шуточек и остроумных комментариев, хотя они у него так и просились их подумать.
Андрея смущало только одно: публичный позор, если браслет всё-таки не сработает и останется обычной побрякушкой. Призвать родовой артефакт, даже создать его – ещё не значит заключить магический брак. Но возможно, это его шанс. Браслеты – вот они, вероятности образуют неплохой процент успеха. Когда это он отступал за шаг до цели? Он будет просто идиотом и жалким трусливым сопляком, если упустит эту возможность. Молодой маг решительно и бесповоротно замкнул один из браслетов на собственном запястье, делая и реализуя свой выбор. На ярко вспыхнувшей поверхности текучего солнечного металла закружился хоровод ослепительно мерцающих символов-иероглифов, сплетающихся в сложную, невероятно красивую цельную вязь. Дама-регистратор от такого зрелища икнула и выронила папку. Но никто этого и не заметил.
– Искорка, в присутствии Старших своего рода, я предлагаю тебе свой браслет, руку, сердце, родовое имя, защиту, статус равной и единый Путь. Будешь со мной в жизни, смерти, посмертии и Вечности? – как в омут головой с обрыва.
Тонкая полоска нереального, призрачно-текучего зачарованного металла текла по его ладони живой золотой змейкой, то свиваясь знаком Бесконечности, то заплетаясь лентой Мёбиуса и такими фигурами, которым вовсе не было названия. Парный браслет сверкал и слегка искрился, испуская золотистые блёстки… золотинки… Сердце Юли сбилось с ритма, замерло где-то в горле и снова заколотилось в рёбра.
Тоня привыкла, что Юля – неотъемлемая часть её жизни. Настолько, что даже не задумывалась об этом и не понимала, как сильно привязалась к этой огненно-рыжей егозе, и как непросто будет привыкать жить без неё. Видеться только в универе, потом – изредка по выходным, или вовсе раз в пятилетку, на встречах выпускников, как все обычные взрослые люди. Теперь подружка неизбежно отдалится.
Больше они не будут снимать квартиру на двоих, носить по очереди любимую футболку, спорить до хрипоты, обсуждая график нарядов по кухне, радовать друг друга вкусненькими сюрпризами и дурацкими, только им понятными шутками. Юлька не будет списывать у неё домашки, таскать в общее жилище всё новые цветы и зверушек, будить её своими песенками и запахом кофе, и делать свой фирменный улётный массаж. Посиделок до утра, ночных сериальчиков под огромную пиццу, пижамных вечеринок, её божественного рафа, коричных булочек, шарлотки и кружевных блинчиков тоже не будет. С этого дня у Борисовны своя жизнь и своя семья, в которой сама Тонька стала лишней. Своей жизни без Юльки она не представляла, и теперь остро ощутила себя одинокой. Но радость за неё была сильнее. Тоня чуть-чуть грустила за себя и их общее уходящее прошлое, но искренне радовалась за подругу. И всей душой желала Рыжику счастья.
Юлиана вцепилась в её ладонь, как ребёнок перед кабинетом зубного врача. Её ладошка ощутимо дрожала. Какие стрелки, она бы сейчас на доске или заборе слова из трех букв не изобразила, а то и вовсе выронила мел.
– Тони, будешь моим личным киборгом-телохранителем, иначе меня кондратий хватит, – попыталась торжественно изречь Юлька. Но вместо торжественного изречения вышел испуганный лепет.
– Буду, куда ж я денусь, – попыталась успокоить её Тоня. Ощущать себя киборгом-телохранителем, поддержкой и опорой было гораздо приятнее, чем жалкой калекой, а рядом с дрожащей как желе Борисовной она была самой уверенностью, силой и спокойствием. – А чего сразу кондратий, не хочешь с ним жениться?
– Жениться хочу, просто страшно. Как аттестат получать, только ещё страшнее, вот, – выпалила Юля. – Вдруг на платье наступлю, споткнусь, что-то ляпну не то, нелюдям насмех…
– Стопэ, притормози, – Тоня помахала у подруги перед лицом рукой-консолью. – Бургерами не корми, рафом не пои, лишь бы себя накрутить. А ещё кинозвездой быть хотела.
– И сейчас хочу, – Юлька бросила сотый придирчивый взгляд в зеркало, изо всех сил стараясь, чтоб хоть колени не дрожали.
– Вот и представь себя кинозвездой, а это… ну, роль такая. Как в «Крестном отце» сицилийская свадьба, помнишь? А ты просто чиллишь внутри фильма. Или играешь в невесту, как в детстве. Напомнить, как кое-кто выходила замуж за кота, в маминых туфлях и бабушкиных бусах, а на башке занавеска прищепкой приколота…
Девчонки покатились со смеху.
– Умеешь же настроение поднять! Только… Андрюхе… не говори, – сквозь смех выдавила Юлька, уже забыв, как и чего боялась. – И даже не думай про занавеску!
– Так и быть, не узнает твой второй супруг о твоих ошибках молодости, – клятвенно заверила «телохранительница».
Андрей нервничал намного сильнее своей пары. Просто лучше контролировал свои эмоции, как любой маг, достойный так называться. По его непроницаемому лицу и чёрному зеркалу ауры ничего невозможно было прочесть. Только редкие змейки пламени в ауре и огненные язычки в глазах выдавали, что архонт не так бесстрастен, как старается казаться. Время для него тянулось, как жвачка за подошвой, несмотря на все организационные моменты, которые приходилось шустро решать. Это время так и хотелось пнуть темпоральной магией, для придания активной линии ускорения. Но иерархи за такую выходку потом пнут его, с блокировкой паранормы хрономагии людям насмех. Поэтому время Андрей не трогал, как ни хотелось быстрее проскочить, «перемотать» этап ожидания. Сейчас количество ментальных линий и способность думать сразу о многом только раздражало. Проще было бы, как человек, занять единственную линию концентрацией на трансформации обычных окон в высокие витражные, наложении стазиса на блюда и напитки, или думать только о том, чтоб костюмчик сидел.
– Эй, Тёмный, хватит заниматься прикладной ботаникой и вычислительной орнитологией, – Андрей инстинктивно увернулся от подзатыльника и попытался перехватить руку наглеца, но наглец предусмотрительно телепортировался на противоположный край стола. Знает, что сервировкой брат рисковать не станет, иначе по ушам от матери отхватят оба.
– Ты не охренел, Сумеречный? Или уже шампанским ографинился? – не отвлекаясь от наложения стазиса, бросил Андрей. – Какая ещё ботаника и орнитология?
– Для неодарённых… чувством юмора, так и быть, поясню. Кончай хренью маяться и считать ворон, удели внимание супруге. Да галстук нормально завяжи, или мамку попроси, раз рукожоп. Что он у тебя косой, как узел пьяного матроса… а-а, поздно, – Влад махнул рукой и обернулся к двери.
Следом обернулся Андрей.
Юлианна в сопровождении своей серьезной подружки неуверенно шагнула в гостиную, временно превращённую в райский сад, удивлённо огляделась и присвистнула, как уличный мальчишка. Антонина держалась бесстрастно и сдержанно, её больше всего занимал экзоскелет, в котором она уже неплохо освоилась. А для Андрея не осталось ничего и никого, кроме пары и супруги. Юля светилась и выглядела сногсшибательно. У него даже все ментальные линии подвисли. Хорошо, умение держать лицо и сохранять невозмутимость у магической аристократии в крови. Иначе его рожа в моменте разошлась бы на мемы, о чём не преминул сообщить Влад.
«Тёмный, проклятье рода, не стой фонарным столбом, как стазисом ушибленный. Не вводи в грех наваять с тебя мемов, лучше налей жене бокал вина и поухаживай за ней, она от волнения скоро схрон из фомальстали сгрызёт. Да не забудь комплимент сказать, придурок царя папуасского», – белобрысый маг так театрально закатил глаза, что Андрею захотелось ему показательно врезать. Зато наваждение почти рассеялось, возвращая способность разумно соображать.
«Чего это папуасского?» – мысленно проворчал на брата старший архонт, вслух приветствуя девушек.
«До небесного ещё допридуриваться надо, пока не заслужил», – церемонно высказался мелкий манипулятор, одаривая прекрасных дам галантным поклоном и самой очаровательной улыбкой. Котяра.
Впрочем, при виде Искорки мысли о Сумеречном в сфере сознания не задерживались.
***
Никаких лимузинов, кавалькад гудящих машин с шарами и куклами, шумных толп посторонних людей и нелюдей, чего особенно опасалась Юля, не оказалось. Да она и смотрела в основном на Андрея. Всё остальное казалось нереальным. Будто и вправду попала на киносъемки, а вокруг удивительные, но всё же декорации. Ей не верилось, что архонт может на ней жениться, даже если человеческий брак для них ничего не значит.
Андрей в строгом респектабельном костюме с серебристо-серым галстуком выглядел особенно представительным, солидным и импозантным молодым мужчиной. Юля волновалась, не будет ли смотреться рядом с ним смешно и нелепо, как дворничиха с президентом или звездой экрана. Но они выглядели красивой и гармоничной парой, словно созданы друг для друга. Только кривовато повязанный галстук слегка портил безупречный имидж.
Юля почти инстинктивно развязала топорный узел и перевязала заново, в такой же безупречный Виндзор. Заодно лучше закрепила бутоньерку. Или просто искала приличный повод, чтоб его коснуться? Руки помнили, знали сами, что делать, будто так делали миллион раз. Маг при этом смотрел на неё, как на самую вкусную, безумно желанную конфету. Которую так и не терпится развернуть. От одного взгляда странно потемневших глаз и пульсирующих вытянутых зрачков бросало в жар, сердце сбивалось с ритма, а по телу бежали волны мурашек.
– Где это ты научилась так профессионально завязывать галстук? – Андрей лишь поцеловал кончики её пальцев, выражая восхищение, а у Юли земля ушла из-под ног, сладко кружа голову.
– А? На экзаменационном костюме натренировалась. И на папе ещё, он это дело терпеть не может, – нашла приемлемое объяснение своим навыкам Юлька. Это объяснение их обоих вполне устраивало.
Две молодых пары спокойно, даже буднично, шагнули в серебристую дымчатую арку портала, а вышли уже в зале торжественной регистрации браков. Прямо перед стойкой регистратора, заставив женщину вздрогнуть и округлить глаза. Видимо, регистрировать межрасовые браки ей приходилось нечасто, не привыкла ещё лицезреть телепортацию. Но быстро взяла себя в руки и надела вышколенную профессиональную улыбку.
– Андрей и Юлиана Ивашины, – стойкая дама оглядела всех четверых, на глаз пытаясь вычислить, кто из них не человек. Справиться с любопытством оказалось куда труднее, чем с изумлением при виде такой колоритной компании, а главное – их эффектного появления.
Тоня и Влад слаженно отступили, словно опасаясь, чтоб их не перепутали с новобрачными. Со стороны, где собрались семьи молодожёнов, послышались смешки. У родителей магов было прекрасное настроение. Отец и мать архонтов, яркая моложавая блондинка в изумрудно-зелёном деловом костюме, держались за руки, как подростки, говорили взглядами и сами напоминали новобрачных. Родители Юлианы стояли поодаль. Они явно опасались новой родни и чувствовали себя слишком скованно, но ободряюще улыбнулись дочери. Татьяна Сергеевна украдкой смахнула слезинку. Борис Леонидович тихо обнял её за плечи.
Тоня и Влад, не сговариваясь, достали смартфоны. Каждый рассчитывал сделать самые крутые фотки, раз старшее поколение об этом не подумало, а молодым супругам слегка не до этого.
Андрей и Юля почти ничего не слышали вокруг себя, паря над облаками, в каком-то своём измерении, личном пространстве только на двоих. «Возня в партере», свадебный марш, официальная речь регистратора, положенная по таким случаям у людей – всё сливалось в фоновый белый шум.
«Объявляю вас мужем и женой» вызвало у Андрея ироничную улыбку. Воспринимать такой “ритуал” всерьёз маг и не пытался, настоящее таинство происходило между ними само, с первой встречи и первого взгляда… Точнее, узнавания и притяжения. Регистрация брака “по-человечески“ вызывала у него, разве что, лёгкое любопытство, а вид свидетельства о заключении брака – ясное воспоминание о вручении школьного аттестата. И целый ворох каких-то смутных вывертов памяти: бланки, протоколы, приказы, сводки, докладные, рапорты… Многие – с грифом секретности и такими печатями Тайны, что дыбом вставали не только волосы, но и мозги. Людской брачный документ на их фоне выглядел наивно, немного забавно, мило и трогательно.
Маг задвинул неясные воспоминания на самый край сферы сознания. Не до них совсем, потом осмыслит.
«Можете обменяться кольцами»… Ещё одна милая и бесполезная традиция евразийской ветви слабой расы, берущая истоки от обмена энергиями и связующими артефактами у Древних. Осколок сакрального знания и генетической памяти, давно утративший Силу и смысл. С тем же результатом они с Искоркой могут обменяться бубликами, пончиками или футболками.
Андрей мысленно потянулся за симпатичным декоративным колечком с каплей-бриллиантом, приобретённым специально ради этого фарса. Ему самому в порядке исключения, за разумность, отец позволил надеть до магического совершеннолетия родовой перстень, зачарованный ещё основателем их ветви дома Хассале. Мужчина-маг, не желающий выглядеть клоуном, из украшений может носить только артефакты, соответственно положению, рангу и статусу. Пока он не дорос до браслетов, придётся обойтись этим. Но больше всего на свете ему хотелось стать мужем по-настоящему, чтобы их души и судьбы связали Сила и Закон… Реальность качнулась и смазалась, на мгновение став зыбкой, текучей и пластичной, как вода. Андрей вздрогнул, ощутив в ладони прохладную тяжесть и дремлющую мощь зачарованных золотых нитей, свитых вязью древних символов и знаком Бесконечности. Браслеты. Брачные. Кто-то из них сошёл с ума: или родовая магия, или он.
Юля смотрела на браслеты с растущим потрясением в округлившихся глазах. Она тоже изумилась, но другому.
– Я их видела… узнала… вспомнила… , – девушка беспомощно подняла глаза на мужа, не понимая, как выразить это человеческими словами, и как она может узнать или вспомнить такие вещи.
Родители Юлианы и должностное лицо ничего не поняли, лишь у родителей Андрея так же округлялись глаза, вдобавок меняя вид и цвет. Отец быстро погасил в глазах вспыхнувшее пламя и скрыл чёрные зеркала, пока людей рядом не хватил кондратий, но у матери глаза так и затягивало мерцающим хрусталём. Влад некультурно присвистнул, уронил телефон себе на ногу и выругался очень неприличной мыслеформой, но Старшие его даже не одёрнули. Иерархи растерянно переглянулись, обмениваясь взглядами-лучами. Они тоже ничего не понимали. По их ментальному фону Андрей понял, что подобного в роду ещё не случалось от самого основания и лично Аверрана Хассале – чтобы брачные браслеты «работали» у недорослей. Они и у зрелых магов не всегда срабатывали.
«Ты что сделал, прохвост?» – мысленно спросил сына иерарх Десятки. Не гневно, а скорее тревожно.
«Намеренно – ничего», – кристально честно ответил Андрей, одновременно пытаясь собрать хаос ментальных линий в подобие порядка, просмотреть вероятности и осознать, что делать дальше. Для людей не прошло и пары секунд, пока в его сознании пронеслись сотни возможных и невозможных вариантов. Сознания родителей беззвучно вздохнули и отступили, позволяя сыну самостоятельно принять решение. Даже Влад воздержался от шуточек и остроумных комментариев, хотя они у него так и просились их подумать.
Андрея смущало только одно: публичный позор, если браслет всё-таки не сработает и останется обычной побрякушкой. Призвать родовой артефакт, даже создать его – ещё не значит заключить магический брак. Но возможно, это его шанс. Браслеты – вот они, вероятности образуют неплохой процент успеха. Когда это он отступал за шаг до цели? Он будет просто идиотом и жалким трусливым сопляком, если упустит эту возможность. Молодой маг решительно и бесповоротно замкнул один из браслетов на собственном запястье, делая и реализуя свой выбор. На ярко вспыхнувшей поверхности текучего солнечного металла закружился хоровод ослепительно мерцающих символов-иероглифов, сплетающихся в сложную, невероятно красивую цельную вязь. Дама-регистратор от такого зрелища икнула и выронила папку. Но никто этого и не заметил.
– Искорка, в присутствии Старших своего рода, я предлагаю тебе свой браслет, руку, сердце, родовое имя, защиту, статус равной и единый Путь. Будешь со мной в жизни, смерти, посмертии и Вечности? – как в омут головой с обрыва.
Тонкая полоска нереального, призрачно-текучего зачарованного металла текла по его ладони живой золотой змейкой, то свиваясь знаком Бесконечности, то заплетаясь лентой Мёбиуса и такими фигурами, которым вовсе не было названия. Парный браслет сверкал и слегка искрился, испуская золотистые блёстки… золотинки… Сердце Юли сбилось с ритма, замерло где-то в горле и снова заколотилось в рёбра.
