– А мама?
– А мама так и осталась, по сути, на стороне зла.
Некоторое время между нами была тишина. Я делала зарядку для глаз, Вероника думала о чём-то своём.
– Твои родители не ссорятся?
Я отрицательно покачала головой.
– То есть, полная гармония в семье?
– Можно и так сказать, – говорить о настоящем положении я была пока не готова.
Вероника слабо улыбнулась. Мне подумалось, что в её семье дела намного хуже, но я постеснялась задавать ей этот вопрос.
– Значит, у вас увидеть розовый – плохая примета? – перевела тему Вероника.
– Да. А что, в пособие написано иначе?
– «Что злодеи ненавидят этот цвет», – прочитала Ковалёва.
– Это правда.
– Но ваша ненависть имеет причину. Для вас это плохая примета.
Тоже правда.
Вероника стала что-то искать в своей книге. Я вернулась к своей ёлочке, которую нужно было нарисовать на Adobe Flash. Немного устаревшая программа, по правде говоря, но очень удобная.
– А почему вы любите чёрный и фиолетовый? Потому что эти цвета вам приносит удачу, да? – был новый вопрос попаданки.
Вероника вообще любила болтать и задавать вопросы. О быте, о наших ценностях.
И, как узнала за эту неделю от Эарлана и своих собственных наблюдений, попаданки были идеалистками. Попадая в наш мир (чаще всего спасаясь от серости своих будней), они считали, что наш мир лучше (или не считали, но разницы всё равно не было) и старались превратить его в мир своих грёз. В этом мире есть злодеи? Отлично, спасём мир и избавим его от зла. Кто-то на кого-то косо посмотрел? Разберёмся!
Именно по этой причине Вероника бросилась перечить Эльиэнь. Эльфы – благородные воины и бойцы добра, поэтому и должны вести себя соответственно своему положению.
Не буду скрывать, меня подобное отношение к жизни забавляло.
– А также синий, серый и коричневый, – ответила я, не отвлекаясь от своей ёлочки.
– То есть все тёмные цвета?
– Да. Хотя у меня любимый – жёлтый.
– Интересно вы живёте, злодеи.
Это высказывание меня рассмешило, как и многое из того, что делала и говорила Вероника.
– Мы все здесь весело живём. Почти каждый день – сражения добра и зла. Что может быть лучше?
Да, не спорю, мне сейчас было горько. Я всё думала о нас с Эарланом.
Не знаю, как дальше, а сейчас мы становились всё ближе и ближе друг другу. У меня аж сердце быстрее стучит, когда я его вижу. В принципе, у Эарлана есть много хороших качеств. Он очень помогает мне и Веронике.
«Он учит меня видеть добро, каким оно есть», – мелькнула мысль в голове.
Я её тут же прогнала.
– Прости. Я не хотела тебя обидеть.
Я не обиделась, меня просто забавляло такое отношение: у нас нет войны друг с другом, поэтому серые будни. У вас борьба добра со злом – вам весело, у вас столько приключений, и вы постоянно что-то выдумываете и делаете. Как будто попаданкам кто-то мешает выдумывать и что-то делать в своём мире!
– Наш мир очень сильно отличается от вашего.
– Чем же? – скептически спросила я, развернувшись к своей оппонентке.
– У нас нет магии.
– У нас тоже, белую магию начнём проходить только в следующем семестре. Вместе с физикой, химией и другими предметами.
Учебный план я помнила плохо, в отличие от Эарлана.
– Ты думаешь, ваш мир похож на наш?
– А ты нет?
Мне было очень любопытно, что ответит Вероника на это.
– Поживёшь в нашем мире – сравнишь.
Вызов? К нему надо подходить очень осторожно, иначе можешь оказаться не в самой приятной ситуации.
– Вряд ли у меня в ближайшее время будет такая возможность.
– А давай заключим пари? – предложила Вероника с азартным блеском в глазах.
Великий Ктулху, попаданцы что ли совсем не в курсе того, что заключать пари опасно? Существует такое специальное средство (по-моему, оно есть в моём сундучке зелий), помогающего выиграть любое пари.
Я, правда, к этому приёму не стану прибегать, но я же не другие злодеи!
– Давай! Что за пари?
– На все зимние каникулы ты поедешь со мной, в мой мир. Если ты поймёшь, что наш мир отличается от вашего, то я останусь здесь; а если нет – то вернусь обратно, к себе. Как тебе такие условия?
Интересно. За пределами чёрно-белого мира я не была ещё ни разу.
– Знаешь, как-то ограничиваться твоим отсутствием мне кажется мало. Ты мне нравишься, а потому, чтобы несильно скучать по тебе, я потребую от тебя какую-нибудь услугу в случае моего выигрыша. Согласна?
– Договорились.
Мы как раз готовились покинуть комнату в поисках человека, который смог бы нас разбить, как неожиданно мне позвонили. Я взяла телефон. Мама.
– Привет, мам! Как у тебя дела?
Что же произошло, что мама оставила свои зелья и позвонила мне сама? Обычно она это поручала папе.
– Да вот, волнуюсь за единственного ребёнка, перешедшего дорогу Хэйс.
Понятно. До мамы дошла новость о моём разговоре. Но вот только кто смог рассказать ей это, если около нас никого не было? Подозреваю, что сама Шекила.
– Ты понимаешь, чем тебе это грозит?
Всё же с известными злодеями предпочитают не противостоять в открытой вражде.
– Да. И я не теряю бдительность.
Это было правдой, но зачем Шекила рассказала всё маме? Сомневаюсь, что из-за раскаяния в собственном характере.
– Надеюсь на это. И всё же я и папа постараемся тебя защитить. Пока.
Мама отключилась.
– О чём речь?
Я кратно рассказала Веронике о моей ссоре с Шекилой.
– То есть, она тебе будет мстить? Даже несмотря на то, что является студенткой Академии Добра и Благоденствия?
– Люди не могут кардинально измениться в один момент.
– Это да. И что теперь будешь делать?
– Сделаю вид, что забыла, тогда как на самом деле буду готовиться к её удару.
– Мне никогда не понять злодеев, – ответила Вероника.
«Вот потому попаданцы и на стороне добра», – подумала я.
Так как о пари мы забыли, то просто остались сидеть в комнате.
Сидели мы так в комнате недолго – всего лишь двадцать минут, потому что сегодня было наше первое практическое задание. По ботанике, определение того, можно ли сорвать цветок или нет. Чувствую, что из-за отсутствия эльфов в нашей группе, мы дружно завалим это занятие.
– Как думаешь, мы в эльфийские леса ведь не пойдём? – спросила Вероника перед уходом.
Она уже поняла, что из себя представляют эльфы и узнала, как сильно негативно они относятся к тем, кто приносит вред растениям.
– Нет, не пойдём, – успокоила её. – Нам хватит и территории вокруг академии.
Я посмотрела на часы. Шесть часов. На улице было достаточно темно.
Мы поспешили во внутренний двор, где я была, когда ещё отдавала документы. Пришли мы, к счастью, не последние, но и не в числе первых. Во дворе нас уже ждала Эльиэнь. Судя по её недовольному взгляду, мы сильно опаздывали, хотя встреча и была назначена на двадцать минут седьмого, а сейчас ещё было только десять.
Вскоре пришёл и Эарлан.
– Давно здесь? – спросил он.
Мы ответили, что не более пяти минут.
В этот момент во двор вошла Шекила со своей компанией. Я отчётливо расслышала слова:
– Бедная Виилам, она так беспокоиться, что не может найти общий язык со всеми нами. И, знаете, – тут Шекила якобы понизила голос, но так, что слышно было хорошо всем, – её родители – «перебежцы». Представляете? Добровольно оставили сторону зла и перешли к нам! А это редко происходит!
В этом Шекила была права – закончив одну из академий, люди окончательно выбирали для себя сторону и очень редко переходили на другую. Да и переход из одной академии в другую тоже происходил нечасто.
«Но как она смогла узнать о моих тайных страхах?» – подумала я.
Вариантов было немного: либо Шекила поговорила с моими родителями, либо со своими подругами, компанией во главе с Гайвет О’Доннелл, либо с Эарланом и Вероникой.
Первый вариант я отмела сразу – мои родители не дураки и рассказывать кому-то обо мне подробно не станут. Особенно Хэйс. Второй вариант был самым вероятным, но что-то заставило меня остановиться на третьем.
В Веронике я была уверена – о своих страхах я как-то мимоходом упомянула и всё. К тому же Шекила испытывала сильную неприязнь к попаданке – как раз из-за того, что Вероника была идеалисткой. Этот факт сильно раздражал Хэйс.
А вот Эарлан … Однако подумать об этом мне не дали.
– Вижу, все собрались, – недовольно произнесла Эльиэнь. – Хорошо. Сейчас расходимся и ищем растения, которые согласны, чтобы их сорвали. У вас полчаса. Приступайте.
И гордой походкой эльфийка покинула нас.
Минут пять мы стояли словно баран на новые ворота – пытались отыскать в этой траве внутреннего двора растения, желающих, чтобы их собрали. Потом мы поняли, что надо выйти за пределы академии и искать там.
По пути я попыталась поговорить с Эарланом насчёт Шекилы и того, говорил ли он ей о моих страхах, но Маккарти напомнил мне, что сейчас не время для разговоров.
«Не время, так не время, – зло подумала я. – Но потом не сбежишь!»
В таком настроении искать какие-то там растения совсем не хотелось, поэтому я просто срезала первые попавшиеся.
– Нет, нет, нельзя так! – услышала я около себя голос.
Он принадлежал Фунде Ивовой, дриаде, одной из подруг Шекилы. У дриад не было фамилий, только название дерева, который был для них основным.
– Ты мне? – спросила я.
Разговаривать ни с кем не хотелось, даже с Вероникой мы обменялись только несколькими фразами.
– Да. Виилам?
Я кивнула.
– Смотри.
Фунда очень аккуратно срезала цветок. Не рассмотрела какой, да и цветы я знала не очень хорошо.
– Попробуй ты.
Странно, но в присутствии этой дриады мне стало легче. Гнев на возможное предательство Эарлана сразу исчез.
Я попробовала срезать цветок, который, как мне показалось, этого хотел. Получилось не так аккуратно, как у Фунды. Я вопрошающе посмотрела на неё.
– Да, всё правильно. У тебя получилось, – подбодрила меня одногруппница и поспешила помочь Веронике и Эарлану.
А я срезала следующий цветок.
В итоге, благодаря помощи Фунды, с первым занятием наша группа более-менее справилась. И Эльиэнь вынуждена была поставить нам по первой практике зачёт.
– Через две недели переместимся в лес, на целый день и будете искать там, – предупредила преподавательница.
Я говорила, что практические занятия по ботанике у нас были в воскресенье? Нет? Вот сейчас и расскажу подробно о нашей учебной программе.
Итак, у нас было два вида недель – чётные и нечётные. Для каждой из них было своё расписание. Пять учебных дней – с понедельника по пятницу, плюс практические занятия по биологии по воскресеньям. Почему не в субботу? Личное требование эльфов. Дескать, в субботу мы будем слишком уставшими, а к воскресенью как раз отдохнём. Так что учёба в нечётную неделю у нас начинается с воскресенья. А с учётом того, что сейчас осень на дворе – просто чудно! Чувствую, это будут самые лучшие воскресенья в моей жизни!
От услышанного сообщения спокойствие прошло, поэтому в академию я вошла и так не в самом лучшем настроении, так тут ещё и Эарлан!
– О чём ты хотела со мной поговорить на практике? – задал он вопрос.
Я сразу вспомнила о Шекиле и своих подозрениях. В моей душе снова разгорелся гнев.
– Мне очень интересно было узнать, откуда Хэйс узнала, какие у меня страхи были, когда я подала заявление. Не знаешь?
«Пусть это будет не он, пожалуйста, Великий Ктулху, пусть это не он сказал Шекиле!» – молила в этот момент я про себя.
Вопреки здравому смыслу, терять Эарлана мне не хотелось.
– Да, я сказал Шекиле о твоих страхах, – признался мне Маккарти. – Она была такой несчастной. Такой неуверенной в себе. Боялась, как и ты, что её не примут.
– И ты рассказал моему врагу, что тебе известно, – медленно произнесла я, чувствуя, что моя ярость становится всё больше и больше.
– Почему врагу-то?
А, он ещё и не понимает!
– Виилам, не знаю, что ты там напридумывала себе, но это Академия Добра и Благоденствия. Здесь нет врагов.
Нет врагов? Нет врагов?! Да ты просто не слышал Шекилу!
– Виилам, – кто-то дотронулся до меня.
Весь мой гнев тут же ушёл. Я посмотрела на того, кому удалось заставить меня успокоиться. Это снова была Фунда.
– От тебя такие волны отрицательной энергии, что ты рискуешь погубить мои растения, – объяснила дриада. – Не делай так больше, хорошо?
– Хорошо, – машинально ответила я.
«Что?» – сообразила.
Я повернулась к Фунде, но той уже и след простыл. Злиться на дриаду я не могла. Я ни на что не могла злиться.
– Магия спокойствия, – объяснил мне Эарлан.
Вот оно в чём дело!
– Круто, – услышала я от подошедшей Вероники. – А мы так сможем?
– На следующем курсе – да.
Никаких неприятных ощущений у меня не было, так же как и приятных. Судя по внешним признакам, вреда мне белая магия не принесла. Да и не должна была принести, по идее.
Эарлан решил это проверить. Положив мне руки на плечи (ох и горячие они у него), он тоже использовал белую магию.
– Да, ты в порядке. Утром пройдёт, – объяснил Эарлан.
Он убрал руки, а мне так хотелось, чтобы оставил! Мне было приятно!
– Дриады очень чувствительны, – пояснил Эарлан нам с Вероникой.
– То есть чувствуют эмоции? – спросила я.
О дриадах злодеи знали мало. Те, в основном, обитали, в своём лесу и нечасто показывались на глаза. Правда, это не означает, что в борьбе они совсем не участвовали. Участвовали, и даже переходили на сторону зла. Но о себе рассказывать не любили.
– Очень сильные эмоции. Для них они как волны. Должно быть, ты очень сильно злилась, Виилам.
О да!
– Эарлан, – остановила я его. Лучше я скажу ему это, чем у нас снова возникнет недомолвка. – Я понимаю, что ты хотел как лучше, но, пожалуйста, не надо рассказывать о моих страхах, особенно Шекиле.
– Но почему? Вас считают бессердечными! Люди должны знать, что это не так!
Эх, ты мой рыцарь без страха и упрёка. И как тебе объяснить?
– Мне это неприятно, – просто сказала я. – Мои страхи – моя личная тайна.
Кажется, Эарлан меня понял. По крайней мере, я увидела в его глазах понимание.
– Хорошо. Прости меня, Виилам, моё поведение было бестактным. Я должен был подумать о том, как тебе неприятно. Только мне почему-то казалось, что раз ты рассказала это мне, чужому человеку, то и остальным можно будет сказать.
И здесь я зачем-то сказала то, что, наверное, никогда бы не произнесла, будучи в здравом уме и твёрдой памяти:
– Ты не чужой.
И, опомнившись, быстро схватила Веронику за руку и убежала, оставив Эарлана думать над смыслом моих слов.
– И что это значило? – спросила попаданка, когда мы пришли в свою комнату.
– Что ты и Эарлан – мои друзья, – спокойно ответила я.
У Вероники появилось такое разочарование, что стало понятно, о чём она до этого думала.
– А! Понятно. А я почему-то подумала, что ты в него влюбилась.
– Мы знакомы только неделю.
И как друг мне Эарлан очень нравится.
– А зачем ты тогда быстро убежала? – с хитринкой в глазах продолжала меня спрашивать Вероника.
– Испугалась того, как мог Эарлан воспринять мои слова.
– Ага! Значит, ты к нему неравнодушна?
– Вероника, для злодеев всегда нелегко раскрывать свою душу.
Неубедительный аргумент, да, я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Но я действительно испугалась того, что Эарлан мог себе напридумывать. Завтра с ним объяснюсь.
А пока можно заняться ёлочкой. Вон, какая она у меня неправильная. Надо исправить. Занятия по мультимедиа у нас будут во вторник. Завтра – сдвоенные пары по Светлому языку, информатика и музыка, то есть завтра для мультимедиа совсем не будет времени.
– А мама так и осталась, по сути, на стороне зла.
Некоторое время между нами была тишина. Я делала зарядку для глаз, Вероника думала о чём-то своём.
– Твои родители не ссорятся?
Я отрицательно покачала головой.
– То есть, полная гармония в семье?
– Можно и так сказать, – говорить о настоящем положении я была пока не готова.
Вероника слабо улыбнулась. Мне подумалось, что в её семье дела намного хуже, но я постеснялась задавать ей этот вопрос.
– Значит, у вас увидеть розовый – плохая примета? – перевела тему Вероника.
– Да. А что, в пособие написано иначе?
– «Что злодеи ненавидят этот цвет», – прочитала Ковалёва.
– Это правда.
– Но ваша ненависть имеет причину. Для вас это плохая примета.
Тоже правда.
Вероника стала что-то искать в своей книге. Я вернулась к своей ёлочке, которую нужно было нарисовать на Adobe Flash. Немного устаревшая программа, по правде говоря, но очень удобная.
– А почему вы любите чёрный и фиолетовый? Потому что эти цвета вам приносит удачу, да? – был новый вопрос попаданки.
Вероника вообще любила болтать и задавать вопросы. О быте, о наших ценностях.
И, как узнала за эту неделю от Эарлана и своих собственных наблюдений, попаданки были идеалистками. Попадая в наш мир (чаще всего спасаясь от серости своих будней), они считали, что наш мир лучше (или не считали, но разницы всё равно не было) и старались превратить его в мир своих грёз. В этом мире есть злодеи? Отлично, спасём мир и избавим его от зла. Кто-то на кого-то косо посмотрел? Разберёмся!
Именно по этой причине Вероника бросилась перечить Эльиэнь. Эльфы – благородные воины и бойцы добра, поэтому и должны вести себя соответственно своему положению.
Не буду скрывать, меня подобное отношение к жизни забавляло.
– А также синий, серый и коричневый, – ответила я, не отвлекаясь от своей ёлочки.
– То есть все тёмные цвета?
– Да. Хотя у меня любимый – жёлтый.
– Интересно вы живёте, злодеи.
Это высказывание меня рассмешило, как и многое из того, что делала и говорила Вероника.
– Мы все здесь весело живём. Почти каждый день – сражения добра и зла. Что может быть лучше?
Да, не спорю, мне сейчас было горько. Я всё думала о нас с Эарланом.
Не знаю, как дальше, а сейчас мы становились всё ближе и ближе друг другу. У меня аж сердце быстрее стучит, когда я его вижу. В принципе, у Эарлана есть много хороших качеств. Он очень помогает мне и Веронике.
«Он учит меня видеть добро, каким оно есть», – мелькнула мысль в голове.
Я её тут же прогнала.
– Прости. Я не хотела тебя обидеть.
Я не обиделась, меня просто забавляло такое отношение: у нас нет войны друг с другом, поэтому серые будни. У вас борьба добра со злом – вам весело, у вас столько приключений, и вы постоянно что-то выдумываете и делаете. Как будто попаданкам кто-то мешает выдумывать и что-то делать в своём мире!
– Наш мир очень сильно отличается от вашего.
– Чем же? – скептически спросила я, развернувшись к своей оппонентке.
– У нас нет магии.
– У нас тоже, белую магию начнём проходить только в следующем семестре. Вместе с физикой, химией и другими предметами.
Учебный план я помнила плохо, в отличие от Эарлана.
– Ты думаешь, ваш мир похож на наш?
– А ты нет?
Мне было очень любопытно, что ответит Вероника на это.
– Поживёшь в нашем мире – сравнишь.
Вызов? К нему надо подходить очень осторожно, иначе можешь оказаться не в самой приятной ситуации.
– Вряд ли у меня в ближайшее время будет такая возможность.
– А давай заключим пари? – предложила Вероника с азартным блеском в глазах.
Великий Ктулху, попаданцы что ли совсем не в курсе того, что заключать пари опасно? Существует такое специальное средство (по-моему, оно есть в моём сундучке зелий), помогающего выиграть любое пари.
Я, правда, к этому приёму не стану прибегать, но я же не другие злодеи!
– Давай! Что за пари?
– На все зимние каникулы ты поедешь со мной, в мой мир. Если ты поймёшь, что наш мир отличается от вашего, то я останусь здесь; а если нет – то вернусь обратно, к себе. Как тебе такие условия?
Интересно. За пределами чёрно-белого мира я не была ещё ни разу.
– Знаешь, как-то ограничиваться твоим отсутствием мне кажется мало. Ты мне нравишься, а потому, чтобы несильно скучать по тебе, я потребую от тебя какую-нибудь услугу в случае моего выигрыша. Согласна?
– Договорились.
Мы как раз готовились покинуть комнату в поисках человека, который смог бы нас разбить, как неожиданно мне позвонили. Я взяла телефон. Мама.
– Привет, мам! Как у тебя дела?
Что же произошло, что мама оставила свои зелья и позвонила мне сама? Обычно она это поручала папе.
– Да вот, волнуюсь за единственного ребёнка, перешедшего дорогу Хэйс.
Понятно. До мамы дошла новость о моём разговоре. Но вот только кто смог рассказать ей это, если около нас никого не было? Подозреваю, что сама Шекила.
– Ты понимаешь, чем тебе это грозит?
Всё же с известными злодеями предпочитают не противостоять в открытой вражде.
– Да. И я не теряю бдительность.
Это было правдой, но зачем Шекила рассказала всё маме? Сомневаюсь, что из-за раскаяния в собственном характере.
– Надеюсь на это. И всё же я и папа постараемся тебя защитить. Пока.
Мама отключилась.
– О чём речь?
Я кратно рассказала Веронике о моей ссоре с Шекилой.
– То есть, она тебе будет мстить? Даже несмотря на то, что является студенткой Академии Добра и Благоденствия?
– Люди не могут кардинально измениться в один момент.
– Это да. И что теперь будешь делать?
– Сделаю вид, что забыла, тогда как на самом деле буду готовиться к её удару.
– Мне никогда не понять злодеев, – ответила Вероника.
«Вот потому попаданцы и на стороне добра», – подумала я.
Так как о пари мы забыли, то просто остались сидеть в комнате.
Сидели мы так в комнате недолго – всего лишь двадцать минут, потому что сегодня было наше первое практическое задание. По ботанике, определение того, можно ли сорвать цветок или нет. Чувствую, что из-за отсутствия эльфов в нашей группе, мы дружно завалим это занятие.
– Как думаешь, мы в эльфийские леса ведь не пойдём? – спросила Вероника перед уходом.
Она уже поняла, что из себя представляют эльфы и узнала, как сильно негативно они относятся к тем, кто приносит вред растениям.
– Нет, не пойдём, – успокоила её. – Нам хватит и территории вокруг академии.
Я посмотрела на часы. Шесть часов. На улице было достаточно темно.
Мы поспешили во внутренний двор, где я была, когда ещё отдавала документы. Пришли мы, к счастью, не последние, но и не в числе первых. Во дворе нас уже ждала Эльиэнь. Судя по её недовольному взгляду, мы сильно опаздывали, хотя встреча и была назначена на двадцать минут седьмого, а сейчас ещё было только десять.
Вскоре пришёл и Эарлан.
– Давно здесь? – спросил он.
Мы ответили, что не более пяти минут.
В этот момент во двор вошла Шекила со своей компанией. Я отчётливо расслышала слова:
– Бедная Виилам, она так беспокоиться, что не может найти общий язык со всеми нами. И, знаете, – тут Шекила якобы понизила голос, но так, что слышно было хорошо всем, – её родители – «перебежцы». Представляете? Добровольно оставили сторону зла и перешли к нам! А это редко происходит!
В этом Шекила была права – закончив одну из академий, люди окончательно выбирали для себя сторону и очень редко переходили на другую. Да и переход из одной академии в другую тоже происходил нечасто.
«Но как она смогла узнать о моих тайных страхах?» – подумала я.
Вариантов было немного: либо Шекила поговорила с моими родителями, либо со своими подругами, компанией во главе с Гайвет О’Доннелл, либо с Эарланом и Вероникой.
Первый вариант я отмела сразу – мои родители не дураки и рассказывать кому-то обо мне подробно не станут. Особенно Хэйс. Второй вариант был самым вероятным, но что-то заставило меня остановиться на третьем.
В Веронике я была уверена – о своих страхах я как-то мимоходом упомянула и всё. К тому же Шекила испытывала сильную неприязнь к попаданке – как раз из-за того, что Вероника была идеалисткой. Этот факт сильно раздражал Хэйс.
А вот Эарлан … Однако подумать об этом мне не дали.
– Вижу, все собрались, – недовольно произнесла Эльиэнь. – Хорошо. Сейчас расходимся и ищем растения, которые согласны, чтобы их сорвали. У вас полчаса. Приступайте.
И гордой походкой эльфийка покинула нас.
Минут пять мы стояли словно баран на новые ворота – пытались отыскать в этой траве внутреннего двора растения, желающих, чтобы их собрали. Потом мы поняли, что надо выйти за пределы академии и искать там.
По пути я попыталась поговорить с Эарланом насчёт Шекилы и того, говорил ли он ей о моих страхах, но Маккарти напомнил мне, что сейчас не время для разговоров.
«Не время, так не время, – зло подумала я. – Но потом не сбежишь!»
В таком настроении искать какие-то там растения совсем не хотелось, поэтому я просто срезала первые попавшиеся.
– Нет, нет, нельзя так! – услышала я около себя голос.
Он принадлежал Фунде Ивовой, дриаде, одной из подруг Шекилы. У дриад не было фамилий, только название дерева, который был для них основным.
– Ты мне? – спросила я.
Разговаривать ни с кем не хотелось, даже с Вероникой мы обменялись только несколькими фразами.
– Да. Виилам?
Я кивнула.
– Смотри.
Фунда очень аккуратно срезала цветок. Не рассмотрела какой, да и цветы я знала не очень хорошо.
– Попробуй ты.
Странно, но в присутствии этой дриады мне стало легче. Гнев на возможное предательство Эарлана сразу исчез.
Я попробовала срезать цветок, который, как мне показалось, этого хотел. Получилось не так аккуратно, как у Фунды. Я вопрошающе посмотрела на неё.
– Да, всё правильно. У тебя получилось, – подбодрила меня одногруппница и поспешила помочь Веронике и Эарлану.
А я срезала следующий цветок.
В итоге, благодаря помощи Фунды, с первым занятием наша группа более-менее справилась. И Эльиэнь вынуждена была поставить нам по первой практике зачёт.
– Через две недели переместимся в лес, на целый день и будете искать там, – предупредила преподавательница.
Я говорила, что практические занятия по ботанике у нас были в воскресенье? Нет? Вот сейчас и расскажу подробно о нашей учебной программе.
Итак, у нас было два вида недель – чётные и нечётные. Для каждой из них было своё расписание. Пять учебных дней – с понедельника по пятницу, плюс практические занятия по биологии по воскресеньям. Почему не в субботу? Личное требование эльфов. Дескать, в субботу мы будем слишком уставшими, а к воскресенью как раз отдохнём. Так что учёба в нечётную неделю у нас начинается с воскресенья. А с учётом того, что сейчас осень на дворе – просто чудно! Чувствую, это будут самые лучшие воскресенья в моей жизни!
От услышанного сообщения спокойствие прошло, поэтому в академию я вошла и так не в самом лучшем настроении, так тут ещё и Эарлан!
– О чём ты хотела со мной поговорить на практике? – задал он вопрос.
Я сразу вспомнила о Шекиле и своих подозрениях. В моей душе снова разгорелся гнев.
– Мне очень интересно было узнать, откуда Хэйс узнала, какие у меня страхи были, когда я подала заявление. Не знаешь?
«Пусть это будет не он, пожалуйста, Великий Ктулху, пусть это не он сказал Шекиле!» – молила в этот момент я про себя.
Вопреки здравому смыслу, терять Эарлана мне не хотелось.
– Да, я сказал Шекиле о твоих страхах, – признался мне Маккарти. – Она была такой несчастной. Такой неуверенной в себе. Боялась, как и ты, что её не примут.
– И ты рассказал моему врагу, что тебе известно, – медленно произнесла я, чувствуя, что моя ярость становится всё больше и больше.
– Почему врагу-то?
А, он ещё и не понимает!
– Виилам, не знаю, что ты там напридумывала себе, но это Академия Добра и Благоденствия. Здесь нет врагов.
Нет врагов? Нет врагов?! Да ты просто не слышал Шекилу!
– Виилам, – кто-то дотронулся до меня.
Весь мой гнев тут же ушёл. Я посмотрела на того, кому удалось заставить меня успокоиться. Это снова была Фунда.
– От тебя такие волны отрицательной энергии, что ты рискуешь погубить мои растения, – объяснила дриада. – Не делай так больше, хорошо?
– Хорошо, – машинально ответила я.
«Что?» – сообразила.
Я повернулась к Фунде, но той уже и след простыл. Злиться на дриаду я не могла. Я ни на что не могла злиться.
– Магия спокойствия, – объяснил мне Эарлан.
Вот оно в чём дело!
– Круто, – услышала я от подошедшей Вероники. – А мы так сможем?
– На следующем курсе – да.
Никаких неприятных ощущений у меня не было, так же как и приятных. Судя по внешним признакам, вреда мне белая магия не принесла. Да и не должна была принести, по идее.
Эарлан решил это проверить. Положив мне руки на плечи (ох и горячие они у него), он тоже использовал белую магию.
– Да, ты в порядке. Утром пройдёт, – объяснил Эарлан.
Он убрал руки, а мне так хотелось, чтобы оставил! Мне было приятно!
– Дриады очень чувствительны, – пояснил Эарлан нам с Вероникой.
– То есть чувствуют эмоции? – спросила я.
О дриадах злодеи знали мало. Те, в основном, обитали, в своём лесу и нечасто показывались на глаза. Правда, это не означает, что в борьбе они совсем не участвовали. Участвовали, и даже переходили на сторону зла. Но о себе рассказывать не любили.
– Очень сильные эмоции. Для них они как волны. Должно быть, ты очень сильно злилась, Виилам.
О да!
– Эарлан, – остановила я его. Лучше я скажу ему это, чем у нас снова возникнет недомолвка. – Я понимаю, что ты хотел как лучше, но, пожалуйста, не надо рассказывать о моих страхах, особенно Шекиле.
– Но почему? Вас считают бессердечными! Люди должны знать, что это не так!
Эх, ты мой рыцарь без страха и упрёка. И как тебе объяснить?
– Мне это неприятно, – просто сказала я. – Мои страхи – моя личная тайна.
Кажется, Эарлан меня понял. По крайней мере, я увидела в его глазах понимание.
– Хорошо. Прости меня, Виилам, моё поведение было бестактным. Я должен был подумать о том, как тебе неприятно. Только мне почему-то казалось, что раз ты рассказала это мне, чужому человеку, то и остальным можно будет сказать.
И здесь я зачем-то сказала то, что, наверное, никогда бы не произнесла, будучи в здравом уме и твёрдой памяти:
– Ты не чужой.
И, опомнившись, быстро схватила Веронику за руку и убежала, оставив Эарлана думать над смыслом моих слов.
– И что это значило? – спросила попаданка, когда мы пришли в свою комнату.
– Что ты и Эарлан – мои друзья, – спокойно ответила я.
У Вероники появилось такое разочарование, что стало понятно, о чём она до этого думала.
– А! Понятно. А я почему-то подумала, что ты в него влюбилась.
– Мы знакомы только неделю.
И как друг мне Эарлан очень нравится.
– А зачем ты тогда быстро убежала? – с хитринкой в глазах продолжала меня спрашивать Вероника.
– Испугалась того, как мог Эарлан воспринять мои слова.
– Ага! Значит, ты к нему неравнодушна?
– Вероника, для злодеев всегда нелегко раскрывать свою душу.
Неубедительный аргумент, да, я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Но я действительно испугалась того, что Эарлан мог себе напридумывать. Завтра с ним объяснюсь.
А пока можно заняться ёлочкой. Вон, какая она у меня неправильная. Надо исправить. Занятия по мультимедиа у нас будут во вторник. Завтра – сдвоенные пары по Светлому языку, информатика и музыка, то есть завтра для мультимедиа совсем не будет времени.
