Я подняла с травы пояс и направилась к тому месту, где оставила Яшку. Слезы высохли, с лица сошли пятна, и можно было возвращаться домой.
— Теть Гал, а ты чего с той стороны едешь? — удивился Ласси.
— В лесу была, гостинец тебе везу, — я раскрыла ладонь, на которой лежали четыре ягодки.
— Клубника? А почему маленькая такая?
— Глупышка! — щелкнула я племянничка по носу. — Это земляника. Первая. Скоро ее в лесу видимо-невидимо будет, мы с тобой тогда полную корзину наберем.
— Вкусно, — Лайс-младший разом отправил в рот всю мою добычу. — Только мало. А я домик делаю для котенка. Мама читает, а к папе дядька какой-то странный приехал.
— Странный? — насторожилась я.
— Очень странный. Папа ему говорит: это мой сын. А он сразу: а хвост у него есть?
Отбой тревоги. Лишь один известный мне человек настолько озабочен наличием у членов семейства Эн-Ферро этой выдающейся во всех смыслах части тела.
— Здравствуй, идущий.
— Здравствуй, открывающая.
На столе стояла бутылка и два стакана.
— Присядешь с нами?
— Нет. Вы простите, устала…
Во-первых, пить я все равно не буду. А во-вторых, лишь пару часов назад я поклялась никогда больше не плакать, и если задержусь на этих скупых поминках, могу не сдержать обещания.
Брайт Клари проследил за тем, как наполняется его стакан и поднял глаза на карда.
— На ней ожерелье Левины.
— Как видишь.
— Если бы я знал тогда, что все так серьезно, то придумал бы что-нибудь, чтобы ты остался и может…
— Хочешь внести свое имя в длинный список виновных в его смерти? — поморщился Лайс.
— Я разве еще не в нем?
Выпили. Помолчали.
— Ты потому не появлялся? — нарушил тишину маг. — Боялся, что на тебя сорвусь?
— Боялся, — признался Брайт. — Да и Марега велел тебя до поры не трогать, а ему никак сам герцог приказал. Видно, тэр Катара и себя в тот список определил — как ни крути, но за безопасность посольства он лично отвечал. И маги наши сплоховали, дело до конца не довели, колдуна того не поймали.
— Я и говорю, без тебя виноватых хватает. Так что зря боялся. К тому же мне не до разборок было.
Налили. Выпили. Помолчали.
— А она как?
— Уже лучше.
— Ты знал, что они с Илом?..
— Нет. Все, как ты говорил: в лагере смены долгие, за сестренкой следить некогда.
— Я не про то говорил. А он ей ожерелье отдал. Знаешь, я и не думал, что он его кому-нибудь отдаст, - столько лет эти сказки слушал. Все слушали, и все не верили. Он ведь таким был…
— Каким? — Эн-Ферро сжал кулаки, а в глазах промелькнула угроза.
— Мальчишкой. Вечным мальчишкой, как для меня. Помнишь, как мы впервые столкнулись? Я молодым был, он молодым был, и ты нас, сопляков, всю дорогу уму-разуму учил. А в этот раз встретились? Ты — все такой же умник, я — уже почитай старик, и он - как был мальчишкой, так им и остался, и воспитывать тебе его было еще лет двести, не меньше.
— Все дети когда-нибудь взрослеют, Брайт. К тому же не настолько ты его знал, чтоб так говорить. Где ты с ним пересекался? На Навгасе, когда он в ралли участвовал, а ты на его победу ставки делал, и после вы выигрыш делили? Или на Ино, где вы на пару тот бордель разгромили? А я с ним войну на Раване прошел. Мы на Каэллере сиротский дом после пожара отстраивали и малышню выхаживали. Мы на Леве в Кироти караван из Виссала вели. Я тебе о нем столько рассказать могу, что и длани на этот рассказ не хватит. А ты говоришь, мальчишка!
Налили. Выпили. Помолчали.
— Ты прости, если я в чем не прав, Лайс. Ты его лучше знал — тебе и судить.
— Лучше, да не так хорошо, как хотелось бы, — вздохнул кард. — И в сказки про ожерелье я тоже не верил.
Налили.
— Сынишка у тебя хороший, — решил сменить тему тэр Клари. — Никто в Сопределье и не слышал, что у нашего проводника наследник имеется, иначе мигом бы эту весть по всем мирам разнесли. Где ты его только прятал?
— Я не прятал. Он с матерью на Юули жил, в колонии. А сейчас мир на карантин закрыли, вот я их и вытащил, а то еще лет пять не увидел бы.
Выпили.
— Странная штука, этот карантин, — нахмурился Брайт. — На всех станциях шумят. Шесть миров закрыли. А к чему?
— Врата под новых Хранителей перенастраивать будут, — пояснил магистр Пилаг. — Долгий процесс.
— А чем им старые Хранители не угодили?
— Понятия не имею, — солгал, не моргнув, Эн-Ферро. — Пойди, Гвейна спроси.
Тарский идущий вдруг рассмеялся.
— Извини, — ответил он на недоумение собеседника. — Наши так говорят, когда послать хотят куда подальше: иди ты к Гвейну. Я старика за все тридцать лет только однажды видел. А некоторые вообще его не встречали. В других мирах, я слышал, Хранители своих идущих больше привечают.
Налили. Выпили. Убрали со стола опустевшую бутылку.
— Ну, теперь рассказывай, Брайт, зачем на самом деле приехал. Сказать, что мой отпуск закончился?
— И это тоже. Даже не знаю, как после того раза все это повторять.
— Из охотников Марега не уходят? — криво усмехнулся кард.
— Если бы вы совсем из Марони уехали. Или с Тара ушли. Я, по правде сказать, думал, что ты после пожара так и поступишь.
— Нет. Пока останемся. Нельзя сейчас Галлу с места срывать, здесь у нее хоть школа осталась, приятели.
— Понимаю. Тогда… Тут новый лагерь ставить начали на ближних подступах. Видно, город хотят в кольцо взять. Если решишь, то это не так далеко, дома бывать будешь чаще. А я с Алезом поговорю…
— Посмотрим. Не завтра же заступать. Сколько у меня еще времени?
— Длань. До следующего почина.
— Разберусь, — Эн-Ферро всмотрелся в лицо сидящего перед ним человека. — Только ведь это не все, да?
Идущий кивнул:
— Да. Я на днях из Саела. Не ходил никуда, так заехал: новости послушать, почту проверить.
— И что говорят, что пишут?
— Да есть один слушок. Может это и не связано никак…
— Не тяни!
— Убийца на Таре. Даже больше, я думаю, он уже в Кармоле.
Галла
Мне действительно удалось уснуть. За окном шумело море, кричали чайки, стучал молотком Ласси, сооружая домик для будущего питомца, а я спала и видела сны. В этих снах собирал в кулак штормовые тучи Селлер Буревестник, метал ножи-молнии Фертран Ридо, зомбировала умерших керов маленькая рыжая целительница, а над всем этим, словно пушкинская русалка, со смехом раскачивалась на ветвях черноволосая лафия…
— Галчонок!
…Мглистое облако выползло из оврага, поднялось над землей, принимая очертания человеческого тела, и потянулось ко мне…
— Что? — я села на постели, обрывая грозившее обернуться кошмаром видение.
— Прости, не думал, что ты спишь.
— Ничего. Брайт уехал?
— Да.
— Снова тащит тебя ловить лесных разбойников?
— Вроде того.
— Ну и езжай. Развеешься. Заодно и Ласси от тебя отдохнет. А то ты, смотрю, решил за все восемь лет на мальчишку и любовь отцовскую вылить, и наукой своей кошачьей загрузить.
Лайс со вздохом опустился на пол у моей кровати.
— Плохой из меня учитель, да?
— Только в фехтовании, — я сползла с постели и шлепнулась рядом с ним. — Езжай с Брайтом. Ты же не домашний кот, долгого затишья не выдержишь. Заодно и от школы подальше будешь. Я же вижу как тебя уже гнет этими блоками.
Даже не представляю, чего ему стоило постоянно удерживать защиту, в те дни, когда в наш домик наведывался чтобы справиться о моем здоровье Медведь, или сам кард мотался в орденскую канцелярию, выжимая из магов и судейских подробности расследования. Да и сейчас он все время начеку: лишь немного ослабил блоки и изредка позволяет себе поволшебствовать.
— Езжай.
— Поеду, и буду там круглые сутки за вас переживать.
— А мы здесь — за тебя. Как в самой обычной семье.
— В нашей семье на «обычную» только Мариза тянет, — заметил братишка. — Да и то не в этом мире — с ее-то хвостом и тремя научными степенями!
В Лайсе на самом деле многое напоминает кота. Особенно ощущение тепла и умиротворенности, когда он рядом. Словно я все еще на своей любимой Земле, в старой тетиной квартире, сижу на диване, а под боком сонно мурлычет Лушка.
— Гал, скажи, Иоллар когда-нибудь говорил тебе о Ромаре?
— Да, немного.
Ил редко рассказывал о своих знакомых. Но о Ромаре, эльмарском орке-идущем, и первом мечнике Сумрачного Края, я слышала.
— Брайт говорит, что он на Таре. Может, это — лишь совпадение, но я прошу тебя быть осторожней. С моей репутацией трудно затеряться в Сопределье: любой открывающий с порога сообщит за умеренную плату, в каком из миров можно найти проводника. Спрятаться внутри мира у меня еще получалось на Таре мы с тобой особо не прятались. Так что если Ром нас ищет, он найдет.
— Но зачем? Для чего Ромар Меч станет нас искать?
— Ромар Меч? — усмехнулся кард. — Наверное, только Ил звал его так в последнее время. Остальные давно уже не называют его Мечом. Теперь его зовут Ромар Убийца. И если он нас ищет, то найдет.
В тот день, когда наставник показал мне запись с места пожара, он вдруг решил, что мне нужен дополнительный отдых и отменил все занятия до следующего почина. И теперь я наслаждалась, вернее, пыталась насладиться вынужденным бездельем.
Сначала взялась учить Ласси управляться с кером. Малыш быстро освоился, вошел во вкус, и я стала побаиваться, что теперь мне, чтобы куда-нибудь поехать, придется с боем отбирать у племянничка своего Яшку.
Потом пыталась доказать Маризе, что в ней скрыт кулинарный талант, и совсем не обязательно дожидаться меня, чтобы приготовить вкусный и сытный обед. Это мое начинание успехом не увенчалось, ибо если таковой талант у карди и был, то где-то очень-очень глубоко, под обширными медицинскими знаниями и тоской по полуфабрикатам.
С утра я уходила на нашу полянку, топтала траву и высматривала среди листвы нахальную лафию.
После обеда, когда солнце палило уже не так жестоко, мы всей семейкой отправлялись на пляж. Купались, загорали, возводили песочную крепость, съедали принесенные с собой бутерброды, разрушали песочную крепость (Эн-Ферро тренировал наследника в создании боевых заклинаний) и шли домой. Но даже на отдыхе Лайс избегал Маризу, Мариза шарахалась от Лайса, а мне приходилось объяснять их сыну, отчего его мама и папа совсем не похожи на родителей рыжих девчонок из Уликов: не держатся за руки, не называют друг друга ласковыми именами и не целуются, когда думают, что их никто не видит.
— Может они и целуются, — говорила я, наблюдая, как братец украдкой рассматривает хвост фиктивной супруги в том месте, где тот появляется из прорези в коротеньких штанишках-плавках. — Прячутся от нас и целуются.
Зная легкомысленность господина магистра и его тягу к прекрасному полу, даже странно, что он не пытался закрутить интрижку с поселившейся с ним в одном доме молодой красивой женщиной, да еще и матерью его сына. Хотя, вполне вероятно, что именно последний факт его останавливал.
— Ничего они не целуются, - бурчал в ответ Ласси. - Я вчера специально полдня дома сидел. Папа на чердаке что-то делал, а мама снова книжки читала.
А может, Лайс и пытался, но Мари его отшила. Вспомнила того своего красивого-знаменитого, и ясно дала понять ненужному ухажеру, что он ей не интересен, а общий ребенок — еще не повод для постели.
— Но потом же ты ушел? Ушел, а они в то время целовались.
…Вот так и прошло время до весела.
В выходной, как обычно, пришла из Рыбацкого Мира, забрала в стирку вещи, рассказала последние сплетни.
К обеду нагрянул Брайт, обрадовал Лайса дланью отсрочки, сожрал полкурицы и допил остававшийся квас.
А вечером…
— Здравствуй, открывающая.
— Здравствуй, идущий.
Сидевший на крыльце Эн-Ферро в секунду преодолел десяток гиаров и вырос крепостной стеной между мной и нежданным гостем, только-только ступившим на наше подворье.
— Здравствуй, идущий, — усмехнулся пришедший, даже не вздрогнув, когда разбуженный стремительным броском карда ветерок прошелся по его волосам.
— Здравствуй, идущий.
Я невольно улыбнулась. Официальные приветственные фразы напомнили земной анекдот про вежливого ежика и Али-бабу с его сорока разбойниками: «Здравствуй Али-баба!» - «Здравствуй, ежик!», «Здравствуй, первый разбойник!» - «Здравствуй, ежик!», и так еще тридцать девять раз. А потом не менее вежливое прощание.
— Нервный ты стал, Эн-Ферро.
— Жизнь такая.
И Профессор с Земли, и пожилой магистр с Тара рассказали бы вам, что орки — это очень сильно изменившиеся эльфы. Первый уверял бы, что произошло это по воле Темного Властелина, второй — что под воздействием тысяч лет параллельного развития в иных природных условиях и в искаженном магическом поле. Магистр Пилаг добавил бы сюда свои измышления на тему возможного вмешательства ученых-генетиков или тайных экспериментов Хранителей. Но как бы то ни было, все они сошлись бы на том, что у этих народов были общие предки.
И эльмарские орки в своем эволюционном отрыве не так уж далеко ушли от эльфов своего мира, думала я, рассматривая поверх братского плеча, заявившегося к нам мужчину. Сходства с местными орками в нем не наблюдалось. Разве что такой же высокий и широкоплечий, но без громоздкости. Длинные темные волосы, собранные в хвост, и черные глаза делали его похожим на уроженца южных областей Империи. Небольшие, слегка вытянутые назад и заостренные уши наводили на мысль о дальних саатарских предках. А выступающие в улыбке клыки успешно скрывались, стоило ему плотно сомкнуть губы. Вряд ли на Таре в Ромаре признали бы орка — скорее здесь его принимают за человека, у которого в роду с одной стороны был как минимум один эльф, а с другой, судя по смуглой коже, — рейланцы или алионцы.
— В дом не пригласишь? — спросил он у Лайса.
— В этом доме тебя не ждали, Ром.
Жаркий летний вечер обещал стать еще жарче.
— Давайте лучше на улице посидим, — предложила я со всем возможным дружелюбием. — В доме душно, да и свет зажигать не хочется — комары налетят.
— Можно и на улице, — сказал Меч, которого теперь зовут Убийцей.
Голос его звучал для меня на каэрро, а значит, на нем сейчас один из драконьих амулетов, коими снабжают идущих на станциях. И одет он был по местной моде: кожаные штаны, свободная серая рубашка с широким отложным воротником, на поясе тощий кошель и обтянутая тканью фляга, а через плечо небрежно переброшена дорожная сумка. Не вписывались в общую картину лишь торчащие по обе стороны от его головы рукояти мечей — на Каэтаре оружие носят на поясе. И не такое оружие.
— Давайте на улице, — смягчился Эн-Ферро. — Кстати, знакомьтесь. Ромар, идущий. Моя сестра Галла, открывающая, как ты понял.
— Рад встрече, Галла — поклонился орк.
— Взаимно, — улыбнулась я во все тридцать два.
Эн-Ферро подозрительно покосился в мою сторону. Я ответила ободряющим подмигиванием: ничего, встречались мы уже с убийцами, потерпим и Убийцу. Нужно же узнать, какие демоны принесли его на Тар?
— Зачем ты пришел, Ром? — без обиняков начал Лайс, едва мы устроились на скамейке.
— А ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Если бы я хотел тебе что-нибудь рассказать, то сам искал бы тебя, а не на оборот.
— Я искал не тебя.
— Работа или личный интерес?
— Работа.
В отличие от меня они понимали, о чем говорят.
— Орки? Окнир?
— Орки. Окнир, — дважды кивнул Ромар. — У каждого были свои причины его найти.
— Ты искал Иоллара? — дошло до меня.
— Да. Знал, что он на Таре, но делал ставку на Западные Земли. Потерял два месяца. И опоздал.
Он говорил без эмоций, без сожаления — просто признавал уже свершившееся.
— Теть Гал, а ты чего с той стороны едешь? — удивился Ласси.
— В лесу была, гостинец тебе везу, — я раскрыла ладонь, на которой лежали четыре ягодки.
— Клубника? А почему маленькая такая?
— Глупышка! — щелкнула я племянничка по носу. — Это земляника. Первая. Скоро ее в лесу видимо-невидимо будет, мы с тобой тогда полную корзину наберем.
— Вкусно, — Лайс-младший разом отправил в рот всю мою добычу. — Только мало. А я домик делаю для котенка. Мама читает, а к папе дядька какой-то странный приехал.
— Странный? — насторожилась я.
— Очень странный. Папа ему говорит: это мой сын. А он сразу: а хвост у него есть?
Отбой тревоги. Лишь один известный мне человек настолько озабочен наличием у членов семейства Эн-Ферро этой выдающейся во всех смыслах части тела.
— Здравствуй, идущий.
— Здравствуй, открывающая.
На столе стояла бутылка и два стакана.
— Присядешь с нами?
— Нет. Вы простите, устала…
Во-первых, пить я все равно не буду. А во-вторых, лишь пару часов назад я поклялась никогда больше не плакать, и если задержусь на этих скупых поминках, могу не сдержать обещания.
Глава 3
Брайт Клари проследил за тем, как наполняется его стакан и поднял глаза на карда.
— На ней ожерелье Левины.
— Как видишь.
— Если бы я знал тогда, что все так серьезно, то придумал бы что-нибудь, чтобы ты остался и может…
— Хочешь внести свое имя в длинный список виновных в его смерти? — поморщился Лайс.
— Я разве еще не в нем?
Выпили. Помолчали.
— Ты потому не появлялся? — нарушил тишину маг. — Боялся, что на тебя сорвусь?
— Боялся, — признался Брайт. — Да и Марега велел тебя до поры не трогать, а ему никак сам герцог приказал. Видно, тэр Катара и себя в тот список определил — как ни крути, но за безопасность посольства он лично отвечал. И маги наши сплоховали, дело до конца не довели, колдуна того не поймали.
— Я и говорю, без тебя виноватых хватает. Так что зря боялся. К тому же мне не до разборок было.
Налили. Выпили. Помолчали.
— А она как?
— Уже лучше.
— Ты знал, что они с Илом?..
— Нет. Все, как ты говорил: в лагере смены долгие, за сестренкой следить некогда.
— Я не про то говорил. А он ей ожерелье отдал. Знаешь, я и не думал, что он его кому-нибудь отдаст, - столько лет эти сказки слушал. Все слушали, и все не верили. Он ведь таким был…
— Каким? — Эн-Ферро сжал кулаки, а в глазах промелькнула угроза.
— Мальчишкой. Вечным мальчишкой, как для меня. Помнишь, как мы впервые столкнулись? Я молодым был, он молодым был, и ты нас, сопляков, всю дорогу уму-разуму учил. А в этот раз встретились? Ты — все такой же умник, я — уже почитай старик, и он - как был мальчишкой, так им и остался, и воспитывать тебе его было еще лет двести, не меньше.
— Все дети когда-нибудь взрослеют, Брайт. К тому же не настолько ты его знал, чтоб так говорить. Где ты с ним пересекался? На Навгасе, когда он в ралли участвовал, а ты на его победу ставки делал, и после вы выигрыш делили? Или на Ино, где вы на пару тот бордель разгромили? А я с ним войну на Раване прошел. Мы на Каэллере сиротский дом после пожара отстраивали и малышню выхаживали. Мы на Леве в Кироти караван из Виссала вели. Я тебе о нем столько рассказать могу, что и длани на этот рассказ не хватит. А ты говоришь, мальчишка!
Налили. Выпили. Помолчали.
— Ты прости, если я в чем не прав, Лайс. Ты его лучше знал — тебе и судить.
— Лучше, да не так хорошо, как хотелось бы, — вздохнул кард. — И в сказки про ожерелье я тоже не верил.
Налили.
— Сынишка у тебя хороший, — решил сменить тему тэр Клари. — Никто в Сопределье и не слышал, что у нашего проводника наследник имеется, иначе мигом бы эту весть по всем мирам разнесли. Где ты его только прятал?
— Я не прятал. Он с матерью на Юули жил, в колонии. А сейчас мир на карантин закрыли, вот я их и вытащил, а то еще лет пять не увидел бы.
Выпили.
— Странная штука, этот карантин, — нахмурился Брайт. — На всех станциях шумят. Шесть миров закрыли. А к чему?
— Врата под новых Хранителей перенастраивать будут, — пояснил магистр Пилаг. — Долгий процесс.
— А чем им старые Хранители не угодили?
— Понятия не имею, — солгал, не моргнув, Эн-Ферро. — Пойди, Гвейна спроси.
Тарский идущий вдруг рассмеялся.
— Извини, — ответил он на недоумение собеседника. — Наши так говорят, когда послать хотят куда подальше: иди ты к Гвейну. Я старика за все тридцать лет только однажды видел. А некоторые вообще его не встречали. В других мирах, я слышал, Хранители своих идущих больше привечают.
Налили. Выпили. Убрали со стола опустевшую бутылку.
— Ну, теперь рассказывай, Брайт, зачем на самом деле приехал. Сказать, что мой отпуск закончился?
— И это тоже. Даже не знаю, как после того раза все это повторять.
— Из охотников Марега не уходят? — криво усмехнулся кард.
— Если бы вы совсем из Марони уехали. Или с Тара ушли. Я, по правде сказать, думал, что ты после пожара так и поступишь.
— Нет. Пока останемся. Нельзя сейчас Галлу с места срывать, здесь у нее хоть школа осталась, приятели.
— Понимаю. Тогда… Тут новый лагерь ставить начали на ближних подступах. Видно, город хотят в кольцо взять. Если решишь, то это не так далеко, дома бывать будешь чаще. А я с Алезом поговорю…
— Посмотрим. Не завтра же заступать. Сколько у меня еще времени?
— Длань. До следующего почина.
— Разберусь, — Эн-Ферро всмотрелся в лицо сидящего перед ним человека. — Только ведь это не все, да?
Идущий кивнул:
— Да. Я на днях из Саела. Не ходил никуда, так заехал: новости послушать, почту проверить.
— И что говорят, что пишут?
— Да есть один слушок. Может это и не связано никак…
— Не тяни!
— Убийца на Таре. Даже больше, я думаю, он уже в Кармоле.
Галла
Мне действительно удалось уснуть. За окном шумело море, кричали чайки, стучал молотком Ласси, сооружая домик для будущего питомца, а я спала и видела сны. В этих снах собирал в кулак штормовые тучи Селлер Буревестник, метал ножи-молнии Фертран Ридо, зомбировала умерших керов маленькая рыжая целительница, а над всем этим, словно пушкинская русалка, со смехом раскачивалась на ветвях черноволосая лафия…
— Галчонок!
…Мглистое облако выползло из оврага, поднялось над землей, принимая очертания человеческого тела, и потянулось ко мне…
— Что? — я села на постели, обрывая грозившее обернуться кошмаром видение.
— Прости, не думал, что ты спишь.
— Ничего. Брайт уехал?
— Да.
— Снова тащит тебя ловить лесных разбойников?
— Вроде того.
— Ну и езжай. Развеешься. Заодно и Ласси от тебя отдохнет. А то ты, смотрю, решил за все восемь лет на мальчишку и любовь отцовскую вылить, и наукой своей кошачьей загрузить.
Лайс со вздохом опустился на пол у моей кровати.
— Плохой из меня учитель, да?
— Только в фехтовании, — я сползла с постели и шлепнулась рядом с ним. — Езжай с Брайтом. Ты же не домашний кот, долгого затишья не выдержишь. Заодно и от школы подальше будешь. Я же вижу как тебя уже гнет этими блоками.
Даже не представляю, чего ему стоило постоянно удерживать защиту, в те дни, когда в наш домик наведывался чтобы справиться о моем здоровье Медведь, или сам кард мотался в орденскую канцелярию, выжимая из магов и судейских подробности расследования. Да и сейчас он все время начеку: лишь немного ослабил блоки и изредка позволяет себе поволшебствовать.
— Езжай.
— Поеду, и буду там круглые сутки за вас переживать.
— А мы здесь — за тебя. Как в самой обычной семье.
— В нашей семье на «обычную» только Мариза тянет, — заметил братишка. — Да и то не в этом мире — с ее-то хвостом и тремя научными степенями!
В Лайсе на самом деле многое напоминает кота. Особенно ощущение тепла и умиротворенности, когда он рядом. Словно я все еще на своей любимой Земле, в старой тетиной квартире, сижу на диване, а под боком сонно мурлычет Лушка.
— Гал, скажи, Иоллар когда-нибудь говорил тебе о Ромаре?
— Да, немного.
Ил редко рассказывал о своих знакомых. Но о Ромаре, эльмарском орке-идущем, и первом мечнике Сумрачного Края, я слышала.
— Брайт говорит, что он на Таре. Может, это — лишь совпадение, но я прошу тебя быть осторожней. С моей репутацией трудно затеряться в Сопределье: любой открывающий с порога сообщит за умеренную плату, в каком из миров можно найти проводника. Спрятаться внутри мира у меня еще получалось на Таре мы с тобой особо не прятались. Так что если Ром нас ищет, он найдет.
— Но зачем? Для чего Ромар Меч станет нас искать?
— Ромар Меч? — усмехнулся кард. — Наверное, только Ил звал его так в последнее время. Остальные давно уже не называют его Мечом. Теперь его зовут Ромар Убийца. И если он нас ищет, то найдет.
В тот день, когда наставник показал мне запись с места пожара, он вдруг решил, что мне нужен дополнительный отдых и отменил все занятия до следующего почина. И теперь я наслаждалась, вернее, пыталась насладиться вынужденным бездельем.
Сначала взялась учить Ласси управляться с кером. Малыш быстро освоился, вошел во вкус, и я стала побаиваться, что теперь мне, чтобы куда-нибудь поехать, придется с боем отбирать у племянничка своего Яшку.
Потом пыталась доказать Маризе, что в ней скрыт кулинарный талант, и совсем не обязательно дожидаться меня, чтобы приготовить вкусный и сытный обед. Это мое начинание успехом не увенчалось, ибо если таковой талант у карди и был, то где-то очень-очень глубоко, под обширными медицинскими знаниями и тоской по полуфабрикатам.
С утра я уходила на нашу полянку, топтала траву и высматривала среди листвы нахальную лафию.
После обеда, когда солнце палило уже не так жестоко, мы всей семейкой отправлялись на пляж. Купались, загорали, возводили песочную крепость, съедали принесенные с собой бутерброды, разрушали песочную крепость (Эн-Ферро тренировал наследника в создании боевых заклинаний) и шли домой. Но даже на отдыхе Лайс избегал Маризу, Мариза шарахалась от Лайса, а мне приходилось объяснять их сыну, отчего его мама и папа совсем не похожи на родителей рыжих девчонок из Уликов: не держатся за руки, не называют друг друга ласковыми именами и не целуются, когда думают, что их никто не видит.
— Может они и целуются, — говорила я, наблюдая, как братец украдкой рассматривает хвост фиктивной супруги в том месте, где тот появляется из прорези в коротеньких штанишках-плавках. — Прячутся от нас и целуются.
Зная легкомысленность господина магистра и его тягу к прекрасному полу, даже странно, что он не пытался закрутить интрижку с поселившейся с ним в одном доме молодой красивой женщиной, да еще и матерью его сына. Хотя, вполне вероятно, что именно последний факт его останавливал.
— Ничего они не целуются, - бурчал в ответ Ласси. - Я вчера специально полдня дома сидел. Папа на чердаке что-то делал, а мама снова книжки читала.
А может, Лайс и пытался, но Мари его отшила. Вспомнила того своего красивого-знаменитого, и ясно дала понять ненужному ухажеру, что он ей не интересен, а общий ребенок — еще не повод для постели.
— Но потом же ты ушел? Ушел, а они в то время целовались.
…Вот так и прошло время до весела.
В выходной, как обычно, пришла из Рыбацкого Мира, забрала в стирку вещи, рассказала последние сплетни.
К обеду нагрянул Брайт, обрадовал Лайса дланью отсрочки, сожрал полкурицы и допил остававшийся квас.
А вечером…
— Здравствуй, открывающая.
— Здравствуй, идущий.
Сидевший на крыльце Эн-Ферро в секунду преодолел десяток гиаров и вырос крепостной стеной между мной и нежданным гостем, только-только ступившим на наше подворье.
— Здравствуй, идущий, — усмехнулся пришедший, даже не вздрогнув, когда разбуженный стремительным броском карда ветерок прошелся по его волосам.
— Здравствуй, идущий.
Я невольно улыбнулась. Официальные приветственные фразы напомнили земной анекдот про вежливого ежика и Али-бабу с его сорока разбойниками: «Здравствуй Али-баба!» - «Здравствуй, ежик!», «Здравствуй, первый разбойник!» - «Здравствуй, ежик!», и так еще тридцать девять раз. А потом не менее вежливое прощание.
— Нервный ты стал, Эн-Ферро.
— Жизнь такая.
И Профессор с Земли, и пожилой магистр с Тара рассказали бы вам, что орки — это очень сильно изменившиеся эльфы. Первый уверял бы, что произошло это по воле Темного Властелина, второй — что под воздействием тысяч лет параллельного развития в иных природных условиях и в искаженном магическом поле. Магистр Пилаг добавил бы сюда свои измышления на тему возможного вмешательства ученых-генетиков или тайных экспериментов Хранителей. Но как бы то ни было, все они сошлись бы на том, что у этих народов были общие предки.
И эльмарские орки в своем эволюционном отрыве не так уж далеко ушли от эльфов своего мира, думала я, рассматривая поверх братского плеча, заявившегося к нам мужчину. Сходства с местными орками в нем не наблюдалось. Разве что такой же высокий и широкоплечий, но без громоздкости. Длинные темные волосы, собранные в хвост, и черные глаза делали его похожим на уроженца южных областей Империи. Небольшие, слегка вытянутые назад и заостренные уши наводили на мысль о дальних саатарских предках. А выступающие в улыбке клыки успешно скрывались, стоило ему плотно сомкнуть губы. Вряд ли на Таре в Ромаре признали бы орка — скорее здесь его принимают за человека, у которого в роду с одной стороны был как минимум один эльф, а с другой, судя по смуглой коже, — рейланцы или алионцы.
— В дом не пригласишь? — спросил он у Лайса.
— В этом доме тебя не ждали, Ром.
Жаркий летний вечер обещал стать еще жарче.
— Давайте лучше на улице посидим, — предложила я со всем возможным дружелюбием. — В доме душно, да и свет зажигать не хочется — комары налетят.
— Можно и на улице, — сказал Меч, которого теперь зовут Убийцей.
Голос его звучал для меня на каэрро, а значит, на нем сейчас один из драконьих амулетов, коими снабжают идущих на станциях. И одет он был по местной моде: кожаные штаны, свободная серая рубашка с широким отложным воротником, на поясе тощий кошель и обтянутая тканью фляга, а через плечо небрежно переброшена дорожная сумка. Не вписывались в общую картину лишь торчащие по обе стороны от его головы рукояти мечей — на Каэтаре оружие носят на поясе. И не такое оружие.
— Давайте на улице, — смягчился Эн-Ферро. — Кстати, знакомьтесь. Ромар, идущий. Моя сестра Галла, открывающая, как ты понял.
— Рад встрече, Галла — поклонился орк.
— Взаимно, — улыбнулась я во все тридцать два.
Эн-Ферро подозрительно покосился в мою сторону. Я ответила ободряющим подмигиванием: ничего, встречались мы уже с убийцами, потерпим и Убийцу. Нужно же узнать, какие демоны принесли его на Тар?
— Зачем ты пришел, Ром? — без обиняков начал Лайс, едва мы устроились на скамейке.
— А ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Если бы я хотел тебе что-нибудь рассказать, то сам искал бы тебя, а не на оборот.
— Я искал не тебя.
— Работа или личный интерес?
— Работа.
В отличие от меня они понимали, о чем говорят.
— Орки? Окнир?
— Орки. Окнир, — дважды кивнул Ромар. — У каждого были свои причины его найти.
— Ты искал Иоллара? — дошло до меня.
— Да. Знал, что он на Таре, но делал ставку на Западные Земли. Потерял два месяца. И опоздал.
Он говорил без эмоций, без сожаления — просто признавал уже свершившееся.
