- Не было бы, - согласился Лайс, еще со встречи с виконтом думавший о том же. – Но, возможно, она надеялась на честную сделку. Если здесь уместно говорить о честности. Или… Или она с самого начала предугадала дальнейшее развитие событий, и ее устраивал такой расклад. Своим отказом и последующими действиями Рэ Витт развязал ей руки и избавил от сомнений – теперь ласточка просто возьмет все. С чистой совестью.
Совесть наемника – штука сложная. И удивительно гибкая.
- Но Ри Нэро…
- С семьей Сюзанны ее ничто не связывает. Разве они нанимали ее найти карту или деньги?
Это было бы хорошим объяснением, если бы не одно но: летунья безумно рисковала в этой игре. И тогда, на ночных улицах, когда ее спасло неожиданное появление Иоллара. И потом, когда она все же оказалась в руках людей Рэ Витта. Не было и не могло быть в ее планах двух иномирцев, так кстати оказывающихся поблизости тогда, когда ей нужна помощь.
А может, и планов никаких не было. Что если она действовала наобум? С наскока потребовала у виконта половину клада, забыв о том, что можно припугнуть, пригрозить разоблачением его темных делишек. А потом, когда Рэ Витт отправил по ее следу «миротворцев», размышлять тем более было некогда…
Так ни до чего нового или умного и не додумавшись, Лайс уснул, и последним, что вспомнилось прежде, чем сознание погрузилось в теплую дрему, была не рисковая ласточка, не сквалыга-виконт, а то, как Кайл, старший брат, жаловался когда-то на свою тогда еще совсем маленькую дочку:
- Вечно эти дети тащат в дом что попало, а потом проблем не оберешься!
Как же он был прав!
Новый день, не в пример двум последним, обещал быть ясным. Приближающееся лето решило вновь напомнить о себе: в город возвратилось тепло. Но к обеду чистое небо вполне могло опять затянуть тучами.
«А не низко ли летают ласточки?» - сам у себя спросил магистр Пилаг, выглянув в окно, и сам же себе ответил, что нет, летают ласточки высоко. Высоко, да неумело.
- Ил, у меня для тебя задание. Посидишь сегодня дома, только тихо. Посмотришь…
- А ты?
- А я попробую вернуть свой кулон.
К Рэ Витту Рита явилась уже во всеоружии. Значит, вернувшись в город, перво-наперво купила приличную одежду на те деньги, что позаимствовала у беспечного мага, а потом должна была продать кинжал и украшения, чтобы разжиться добрым клинком. Эн-Ферро знал несколько мест, хозяева которых без лишних вопросов заплатили бы ласточке за «трофеи».
В третьей по счету лавке ему повезло: с порога заметил в витрине кинжал, а присмотревшись обнаружил в соседней, под толстым, защищенный вязью магических символов стеклом, и перстень с рубином. Цепочки с подвеской-кошкой не увидел, как ни вертелся.
- Нет такой, - проворчал озадаченный вопросом скупщик, низенький и худенький мужичок, внешностью и повадками напоминавший мелкого конторского клерка.
Увы, не врал.
- Ладно, - смирился Лайс, потянувшись за деньгами. – За кольцо и кинжал сколько?
- Нисколько, - набычился хозяин, теребя засаленные нарукавники. – Не продается.
- То есть как – не продается?
- А вот так, - человечек, чья лысая макушка едва доставала Лайсу до плеча, решительно вскинул голову. – Хозяйка велела придержать. Через седмицу обещалась выкупить.
Вон оно что! У Эн-Ферро сразу даже слов не нашлось. А на сердце потеплело как-то.
- Так я от хозяйки и пришел, - барабанившие по витрине пальцы легко коснулись худой ладони процентщика. – Сам ей все и отдам. А если вдруг разминемся…
Если разминутся, человек в подробностях опишет ласточке того, кто выкупил оставленные в залог вещи. А уж она все поймет.
- А кошка? Может, вспомните? – не оставил он попыток. – Может, девушка, которая принесла кинжал и перстень, показывала ее? Может…
- Нет, - хозяин уверенно затряс головой. – Не показывала она ничего, не рассказывала. Это вот только. Да после браслет, как всегда, попросила глянуть – и все.
- Браслет? – насторожился кард, заслышав о «как всегда». – Какой браслет?
- Да вот этот. Взял на свою голову, год уж, как не сбуду – дорогой больно.
Для этого места украшение и впрямь было дорогое: обруч из красного золота, изящно обвитый нежным плющом – тончайшее платиновое литье с наведенными золотом прожилками на маленьких листиках и блестящими капельками бриллиантовой росы. Такой бы в один из центральных магазинов, куда частенько захаживают салонные модницы, а местным клиентам подавай чего попроще. Опасения владельца лавки были не напрасны: вряд ли его здесь купят. Разве что ласточка, когда вернется с добычей. Если вернется…
В следующие два часа он обошел еще несколько подобных мест, но не нашел и следа оберега Пилаг. Тем не менее, настроения это не испортило, даже наоборот.
- Что тут у тебя, Ил? – потребовал он отчета, вернувшись с «прогулки» к обеду.
- Ты был прав, - коротко отрапортовал эльф, все это время просидевший у окна своей спальни.
- Я всегда прав! – Эн-Ферро назидательно поднял вверх палец. – И если я прав… А ну-ка выйди отсюда! – приказал он вдруг.
- Но это моя комната! – вознегодовал юноша.
- Вот именно.
Он не ошибся - солнечный день продолжал радовать приятными сюрпризами.
- Собирайся, - огорошил он Иоллара, спустившись в столовую. – Пообедаем, и поедешь. Выехать нужно пораньше, времени не так много. Но сам на конюшню не ходи, пошли мальчишек. Пусть все вокруг узнают о твоем отъезде.
- А…
- Потом объясню. Как зовут родителей Сюзанны?
- Ее отец умер, мать вышла замуж повторно, но имени отчима я не помню. А мать – Патрисия…
- Графиня Патрисия? Она ведь сохранила титул?
Ил растерянно кивнул, недоумевая, куда его посылают, зачем, и к чему все эти странные вопросы. Вместо объяснений Лайс поднялся к себе, взял бумагу и принадлежности для письма и вернулся к другу. Наскоро набросал что-то и протянул эльфу, и пока тот удивленно разевал рот, не в силах подобрать слова, чтобы расспросить обо всем и сразу, взял чистый лист и аккуратным почерком вывел: «Графиня Патрисия Ри Нэро…»
- И это возьми, - на последок он протянул Иоллару обтянутую кожей флягу. – Помогает быстро пополнить силы и улучшает самочувствие.
- О, спасибо!
- Это не для тебя, а для лошади, - осадил юношу маг. – Поедешь напрямик, сменить будет негде, а я не хочу, чтобы ты загнал животное.
- Ну спасибо, - уже другим тоном протянул разобиженный эльф.
- Ладно, можешь и сам хлебнуть, - разрешил Лайс.
Настроение по-прежнему было отличное, и он ничему и никому не позволил бы его испортить.
В таком же приподнятом настроении он провел все следующее утро и половину дня, изредка выглядывая в окно, чтобы пронаблюдать рокировку рассевшихся вокруг дома чумазых малолетних соглядатаев. Отобедав, решил прогуляться, не забыв, как обычно, проверить сохранность защищающих жилище чар. Намеренно шел по людным улицам, раскланиваясь с попадавшимися навстречу знакомцами, и время от времени бросая по сторонам беглые взгляды. Улыбался теплому солнцу.
Главное, дать Илу побольше времени. Тогда не придется ломать неожиданно пришедшейся по вкусу игры.
К вечеру, словно что-то почуяв, отослал приходящую стряпуху и заказал ужин в трактире неподалеку. Без опаски впустил в дом здоровяка-разносчика, принял у него накрытую холстом корзину и расплатившись выставил громилу за дверь.
Накрыл себе на столике в гостиной, достал вино…
Звонок дверного колокольчика застал его у распахнутой дверцы буфета: бокал так и остался на полке.
- Ох, как не вовремя, - пробормотал Лайс себе под нос, на ходу прикидывая, как далеко уже забрался Иоллар и стоит ли и дальше тянуть время.
На пороге переминался с ноги на ногу мальчишка лет десяти. Недорогая, но опрятная одежда, любопытная мордашка – сразу понятно: слуга или посыльный.
- Вы лекарь? – спросил он, поздоровавшись. – Моя госпожа занедужила. Покорнейше принять просит.
Малец кивнул в сторону остановившегося у калитки экипажа, не заметив, как усмехнулся мужчина дивному для слуха сочетанию простецкого «занедужила» и вычурного «покорнейше просит».
- Конечно-конечно. Скажи своей госпоже, что я приму ее немедленно.
Мальчик бегом кинулся к карете и распахнул дверцу. Спустя несколько секунд с подножки неторопливо сошла зябко кутающаяся в плащ женщина. Лицо незнакомки скрывала плотная вуаль, а из-под кокетливо сдвинутой на бок маленькой шляпки спадали на плечи густые ярко-рыжие локоны.
- Прошу вас, сударыня.
Эн-Ферро пропустил даму в дом, краем глаза заметив, что служка не остался у экипажа, а припустил куда-то вдоль по улице.
- Чем могу быть полезен?
Гостья не спешила с ответом. Распустила тесемки, позволяя ему принять готовый упасть на пол плащ. Поправила волосы. Жеманно повела точеными плечиками…
Лайс на миг увлекся созерцанием изящной фигурки, тонкой талии, обтянутой лиловым шелком груди и грациозной шеи, не нуждавшейся в иных украшениях, и в этот самый миг женщина вдруг закашлялась, прижав ладони к горлу, и едва слышно прохрипела:
- Воды…
«Вот так всегда – на самом интересном месте», - подумал он, обернувшись к столу, на котором стоял графин и стаканы.
А потом – удар по затылку и темнота.
Он пришел в себя в комнате Ила. На постели, связанный по рукам и ногам.
- Знакомая ситуация, да? Только роли поменялись?
Рита успела зажечь свечи и сидела сейчас у стола, подперев щеку рукой. От парика она избавилась, но взъерошенные темные волосы, по мнению Эн-Ферро, шли ей куда больше рыжих кудрей.
- Красивое платье, - сказал он ей, приподняв голову над подушкой.
- Нравится? – она встала и кокетливо повертелась на месте. – Я рада – ведь это ты за него заплатил.
- Хорошее вложение, - кивнул он. – Хочешь, куплю тебе к нему подходящие туфли?
Из-под шелковых юбок выглядывали носки походных сапожек.
- Сама куплю. Потом.
Разговор не клеился.
- А мальчишка не из местных, - произнес он задумчиво.
- Да, у рынка подобрала. Своих ты, наверное, всех в лицо знаешь.
- Знаю. Но у этого клеймо бродяжки на запястье – хоть бы платком перевязала.
Ласточка пожала плечами:
- И так неплохо вышло, ты не думаешь?
Он промолчал. Летунья и сама должна уже понять, что ее приход не был неожиданностью, - пусть теперь голову ломает… Если захочет.
- Не о чем нам говорить, Лайс, - решила она. – На болотах еще все обсудили. Так что я свое заберу и пойду.
- Карту? Здесь спрятала? Догадалась, что я вернусь от префекта с гвардейцами?
- Нет, - грустно усмехнулась она. – Надеялась на лучшее, если честно. Но готовилась к худшему.
Девушка подошла к книжному шкафу и, привстав на цыпочки, отсчитала нужный том. Сняла книгу с полки и вынула спрятанный между страниц пожелтевший от времени листочек.
- Не боялась? А если бы Ил нашел? Он читать любит.
- О плетении кружев? – улыбнулась Рита. – Вряд ли.
Книги достались им вместе с домом, были тут всякие, в том числе и о рукоделии.
- Ну, господин лекарь, счастливо оставаться.
- Подожди, - попросил он ее. – Только один вопрос… Если позволишь.
Обернулась заинтересованно.
- Да?
- Рэ Витт. Почему ты его не убила, когда вернулась.
Девушка растерянно нахмурилась, словно не уловила смысла вопроса, а затем улыбнулась, понимающе и грустно.
- Почему? Может быть, потому что я не убийца? Я убила одного человека. Давно. У меня не было другого выхода. И те парни, которых забил тролль, теперь тоже на моей совести… Но все равно, я не… Если ты понимаешь, конечно.
- Понимаю.
- Спасибо.
Она снова развернулась к нему спиной, но он снова не позволил ей уйти.
- Это ведь не твои деньги.
- И что?
- У них есть законные владельцы.
- Законные владельцы, как ты их называешь, сто лет не вспоминали о своих богатствах и ничего, с голоду не померли.
- Пока нет, - сказал Лайс серьезно. – Но они разорены. Усадьба вот-вот уйдет с молотка. Бедную девочку выдадут замуж за какого-нибудь толстосума. Мальчиков отдадут в военную школу. Мать станет вечной приживалкой в семьях более обеспеченных родственников… в лучшем случае. Арендаторы потеряют землю, будут вынуждены бросать хозяйства…
- Не нужно давить на жалость, Лайс! – резко оборвала его ласточка. – Ты думаешь, я не знаю, что такое бедность? Не знаю, что значит лишиться всего в один день? Малышке Сюзане – ты же о ней говорил? – очень повезет, если ей удастся найти мужа. Любого. Не все выходят замуж за прекрасных принцев и по большой любви. В любом случае это лучше… Это лучше, Лайс. Меня никто не взял бы замуж. Или моя семья просто не дожила бы до этого дня. Чтобы не смотреть, как я буду умирать с голоду, родители отдали меня сумасшедшей старухе, которая превратила мою жизнь в пытку. В непрерывную пытку длиною в пятнадцать лет. Мать сказала, что иначе я в самом лучшем случае кончила бы свои дни в борделе… А знаешь, что сказала ей я?
Девушка перевела дух, задрав подол, спрятала карту за голенище и присела на кровать.
- Я ничего ей не сказала. Хотя готова была кричать, что пусть бы бордель, пусть бы… - Летунья умолкла, закусив губу.
- Она жива?
- Да. И отец тоже. Он тяжело болен, но когда у меня будут деньги, я смогу нанять ему хорошего целителя… Как раз недавно познакомилась с одним, но вряд ли он согласится.
- Ни один целитель не стоит стольких денег. Что будешь делать с остальными?
- С остальными? Куплю себе что-нибудь. Например, замок. Представляешь, замок у моря? Я же ласточка, я должна жить у моря, но не в какой-нибудь пещере, а в собственном замке… А еще куплю браслет, - она мечтательно улыбнулась. – Присмотрела тут. Уже год на него заглядываюсь, когда с деньгами бывало совсем туго, приходила и просто смотрела.
- Вещественное воплощение мечты?
- Да. Верно. Все думала: вот однажды…
Ласточка вдруг вскочила и испуганно зажала ладонями рот.
- Не удержалась, и отхлебнула немного вина? – участливо поинтересовался магистр Пилаг. – Моя собственная рецептура: мне просто помогает расслабиться, а на остальных действует как эликсир правды. Даже не знаю, отчего так. Но ты не стесняйся, рассказывай дальше.
- Тварь! – с кулаками набросилась на него ласточка. – Бессовестный ублюдок!
Ее удары были точными и весьма болезненными, и Лайс, решив, что затянувшаяся игра не стоит подорванного здоровья, легко освободился от пут, и крепко перехватил тонкие запястья. Девушку это не остановило: выкрутившись на кровати, она ударила его коленом по ребрам, а потом несколько раз по ногам окованными железом носками сапог. Можно было оглушить ее каким-нибудь заклинанием, как в первую ночь, но Эн-Ферро посчитал это излишним расточительством силы, рывком перевернулся и подмял под себя трепыхающуюся летунью. Та ойкнула от неожиданности, дернулась еще раз и затихла, вперившись в него широко распахнутыми сапфировыми глазищами. А затем, когда он, хотел что-то сказать, вдруг потянулась вперед и вверх, с неожиданной и непритворной страстью впившись в губы.
- А это уже не от вина, - пробормотал Лайс, когда снова смог дышать.
- Чурбан! – сердито сопя, констатировала летунья.
- Если бы, - вздохнул он, пресекая попытки ласточки освободиться, но отпуская при этом ее руки, бесстрашно позволив обнять себя за шею.
…Уходила она уже под утро. Решительно нахлобучила шляпку, спряталась за непроницаемой вуалью.
- Даже не попробуешь меня остановить? – развернулась уже в дверях.
- Извини, я… Я не тот м-м… человек, которому есть, что предложить девушке. Серьезные отношения и все такое…
Совесть наемника – штука сложная. И удивительно гибкая.
- Но Ри Нэро…
- С семьей Сюзанны ее ничто не связывает. Разве они нанимали ее найти карту или деньги?
Это было бы хорошим объяснением, если бы не одно но: летунья безумно рисковала в этой игре. И тогда, на ночных улицах, когда ее спасло неожиданное появление Иоллара. И потом, когда она все же оказалась в руках людей Рэ Витта. Не было и не могло быть в ее планах двух иномирцев, так кстати оказывающихся поблизости тогда, когда ей нужна помощь.
А может, и планов никаких не было. Что если она действовала наобум? С наскока потребовала у виконта половину клада, забыв о том, что можно припугнуть, пригрозить разоблачением его темных делишек. А потом, когда Рэ Витт отправил по ее следу «миротворцев», размышлять тем более было некогда…
Так ни до чего нового или умного и не додумавшись, Лайс уснул, и последним, что вспомнилось прежде, чем сознание погрузилось в теплую дрему, была не рисковая ласточка, не сквалыга-виконт, а то, как Кайл, старший брат, жаловался когда-то на свою тогда еще совсем маленькую дочку:
- Вечно эти дети тащат в дом что попало, а потом проблем не оберешься!
Как же он был прав!
Новый день, не в пример двум последним, обещал быть ясным. Приближающееся лето решило вновь напомнить о себе: в город возвратилось тепло. Но к обеду чистое небо вполне могло опять затянуть тучами.
«А не низко ли летают ласточки?» - сам у себя спросил магистр Пилаг, выглянув в окно, и сам же себе ответил, что нет, летают ласточки высоко. Высоко, да неумело.
- Ил, у меня для тебя задание. Посидишь сегодня дома, только тихо. Посмотришь…
- А ты?
- А я попробую вернуть свой кулон.
К Рэ Витту Рита явилась уже во всеоружии. Значит, вернувшись в город, перво-наперво купила приличную одежду на те деньги, что позаимствовала у беспечного мага, а потом должна была продать кинжал и украшения, чтобы разжиться добрым клинком. Эн-Ферро знал несколько мест, хозяева которых без лишних вопросов заплатили бы ласточке за «трофеи».
В третьей по счету лавке ему повезло: с порога заметил в витрине кинжал, а присмотревшись обнаружил в соседней, под толстым, защищенный вязью магических символов стеклом, и перстень с рубином. Цепочки с подвеской-кошкой не увидел, как ни вертелся.
- Нет такой, - проворчал озадаченный вопросом скупщик, низенький и худенький мужичок, внешностью и повадками напоминавший мелкого конторского клерка.
Увы, не врал.
- Ладно, - смирился Лайс, потянувшись за деньгами. – За кольцо и кинжал сколько?
- Нисколько, - набычился хозяин, теребя засаленные нарукавники. – Не продается.
- То есть как – не продается?
- А вот так, - человечек, чья лысая макушка едва доставала Лайсу до плеча, решительно вскинул голову. – Хозяйка велела придержать. Через седмицу обещалась выкупить.
Вон оно что! У Эн-Ферро сразу даже слов не нашлось. А на сердце потеплело как-то.
- Так я от хозяйки и пришел, - барабанившие по витрине пальцы легко коснулись худой ладони процентщика. – Сам ей все и отдам. А если вдруг разминемся…
Если разминутся, человек в подробностях опишет ласточке того, кто выкупил оставленные в залог вещи. А уж она все поймет.
- А кошка? Может, вспомните? – не оставил он попыток. – Может, девушка, которая принесла кинжал и перстень, показывала ее? Может…
- Нет, - хозяин уверенно затряс головой. – Не показывала она ничего, не рассказывала. Это вот только. Да после браслет, как всегда, попросила глянуть – и все.
- Браслет? – насторожился кард, заслышав о «как всегда». – Какой браслет?
- Да вот этот. Взял на свою голову, год уж, как не сбуду – дорогой больно.
Для этого места украшение и впрямь было дорогое: обруч из красного золота, изящно обвитый нежным плющом – тончайшее платиновое литье с наведенными золотом прожилками на маленьких листиках и блестящими капельками бриллиантовой росы. Такой бы в один из центральных магазинов, куда частенько захаживают салонные модницы, а местным клиентам подавай чего попроще. Опасения владельца лавки были не напрасны: вряд ли его здесь купят. Разве что ласточка, когда вернется с добычей. Если вернется…
В следующие два часа он обошел еще несколько подобных мест, но не нашел и следа оберега Пилаг. Тем не менее, настроения это не испортило, даже наоборот.
- Что тут у тебя, Ил? – потребовал он отчета, вернувшись с «прогулки» к обеду.
- Ты был прав, - коротко отрапортовал эльф, все это время просидевший у окна своей спальни.
- Я всегда прав! – Эн-Ферро назидательно поднял вверх палец. – И если я прав… А ну-ка выйди отсюда! – приказал он вдруг.
- Но это моя комната! – вознегодовал юноша.
- Вот именно.
Он не ошибся - солнечный день продолжал радовать приятными сюрпризами.
- Собирайся, - огорошил он Иоллара, спустившись в столовую. – Пообедаем, и поедешь. Выехать нужно пораньше, времени не так много. Но сам на конюшню не ходи, пошли мальчишек. Пусть все вокруг узнают о твоем отъезде.
- А…
- Потом объясню. Как зовут родителей Сюзанны?
- Ее отец умер, мать вышла замуж повторно, но имени отчима я не помню. А мать – Патрисия…
- Графиня Патрисия? Она ведь сохранила титул?
Ил растерянно кивнул, недоумевая, куда его посылают, зачем, и к чему все эти странные вопросы. Вместо объяснений Лайс поднялся к себе, взял бумагу и принадлежности для письма и вернулся к другу. Наскоро набросал что-то и протянул эльфу, и пока тот удивленно разевал рот, не в силах подобрать слова, чтобы расспросить обо всем и сразу, взял чистый лист и аккуратным почерком вывел: «Графиня Патрисия Ри Нэро…»
- И это возьми, - на последок он протянул Иоллару обтянутую кожей флягу. – Помогает быстро пополнить силы и улучшает самочувствие.
- О, спасибо!
- Это не для тебя, а для лошади, - осадил юношу маг. – Поедешь напрямик, сменить будет негде, а я не хочу, чтобы ты загнал животное.
- Ну спасибо, - уже другим тоном протянул разобиженный эльф.
- Ладно, можешь и сам хлебнуть, - разрешил Лайс.
Настроение по-прежнему было отличное, и он ничему и никому не позволил бы его испортить.
В таком же приподнятом настроении он провел все следующее утро и половину дня, изредка выглядывая в окно, чтобы пронаблюдать рокировку рассевшихся вокруг дома чумазых малолетних соглядатаев. Отобедав, решил прогуляться, не забыв, как обычно, проверить сохранность защищающих жилище чар. Намеренно шел по людным улицам, раскланиваясь с попадавшимися навстречу знакомцами, и время от времени бросая по сторонам беглые взгляды. Улыбался теплому солнцу.
Главное, дать Илу побольше времени. Тогда не придется ломать неожиданно пришедшейся по вкусу игры.
К вечеру, словно что-то почуяв, отослал приходящую стряпуху и заказал ужин в трактире неподалеку. Без опаски впустил в дом здоровяка-разносчика, принял у него накрытую холстом корзину и расплатившись выставил громилу за дверь.
Накрыл себе на столике в гостиной, достал вино…
Звонок дверного колокольчика застал его у распахнутой дверцы буфета: бокал так и остался на полке.
- Ох, как не вовремя, - пробормотал Лайс себе под нос, на ходу прикидывая, как далеко уже забрался Иоллар и стоит ли и дальше тянуть время.
На пороге переминался с ноги на ногу мальчишка лет десяти. Недорогая, но опрятная одежда, любопытная мордашка – сразу понятно: слуга или посыльный.
- Вы лекарь? – спросил он, поздоровавшись. – Моя госпожа занедужила. Покорнейше принять просит.
Малец кивнул в сторону остановившегося у калитки экипажа, не заметив, как усмехнулся мужчина дивному для слуха сочетанию простецкого «занедужила» и вычурного «покорнейше просит».
- Конечно-конечно. Скажи своей госпоже, что я приму ее немедленно.
Мальчик бегом кинулся к карете и распахнул дверцу. Спустя несколько секунд с подножки неторопливо сошла зябко кутающаяся в плащ женщина. Лицо незнакомки скрывала плотная вуаль, а из-под кокетливо сдвинутой на бок маленькой шляпки спадали на плечи густые ярко-рыжие локоны.
- Прошу вас, сударыня.
Эн-Ферро пропустил даму в дом, краем глаза заметив, что служка не остался у экипажа, а припустил куда-то вдоль по улице.
- Чем могу быть полезен?
Гостья не спешила с ответом. Распустила тесемки, позволяя ему принять готовый упасть на пол плащ. Поправила волосы. Жеманно повела точеными плечиками…
Лайс на миг увлекся созерцанием изящной фигурки, тонкой талии, обтянутой лиловым шелком груди и грациозной шеи, не нуждавшейся в иных украшениях, и в этот самый миг женщина вдруг закашлялась, прижав ладони к горлу, и едва слышно прохрипела:
- Воды…
«Вот так всегда – на самом интересном месте», - подумал он, обернувшись к столу, на котором стоял графин и стаканы.
А потом – удар по затылку и темнота.
Он пришел в себя в комнате Ила. На постели, связанный по рукам и ногам.
- Знакомая ситуация, да? Только роли поменялись?
Рита успела зажечь свечи и сидела сейчас у стола, подперев щеку рукой. От парика она избавилась, но взъерошенные темные волосы, по мнению Эн-Ферро, шли ей куда больше рыжих кудрей.
- Красивое платье, - сказал он ей, приподняв голову над подушкой.
- Нравится? – она встала и кокетливо повертелась на месте. – Я рада – ведь это ты за него заплатил.
- Хорошее вложение, - кивнул он. – Хочешь, куплю тебе к нему подходящие туфли?
Из-под шелковых юбок выглядывали носки походных сапожек.
- Сама куплю. Потом.
Разговор не клеился.
- А мальчишка не из местных, - произнес он задумчиво.
- Да, у рынка подобрала. Своих ты, наверное, всех в лицо знаешь.
- Знаю. Но у этого клеймо бродяжки на запястье – хоть бы платком перевязала.
Ласточка пожала плечами:
- И так неплохо вышло, ты не думаешь?
Он промолчал. Летунья и сама должна уже понять, что ее приход не был неожиданностью, - пусть теперь голову ломает… Если захочет.
- Не о чем нам говорить, Лайс, - решила она. – На болотах еще все обсудили. Так что я свое заберу и пойду.
- Карту? Здесь спрятала? Догадалась, что я вернусь от префекта с гвардейцами?
- Нет, - грустно усмехнулась она. – Надеялась на лучшее, если честно. Но готовилась к худшему.
Девушка подошла к книжному шкафу и, привстав на цыпочки, отсчитала нужный том. Сняла книгу с полки и вынула спрятанный между страниц пожелтевший от времени листочек.
- Не боялась? А если бы Ил нашел? Он читать любит.
- О плетении кружев? – улыбнулась Рита. – Вряд ли.
Книги достались им вместе с домом, были тут всякие, в том числе и о рукоделии.
- Ну, господин лекарь, счастливо оставаться.
- Подожди, - попросил он ее. – Только один вопрос… Если позволишь.
Обернулась заинтересованно.
- Да?
- Рэ Витт. Почему ты его не убила, когда вернулась.
Девушка растерянно нахмурилась, словно не уловила смысла вопроса, а затем улыбнулась, понимающе и грустно.
- Почему? Может быть, потому что я не убийца? Я убила одного человека. Давно. У меня не было другого выхода. И те парни, которых забил тролль, теперь тоже на моей совести… Но все равно, я не… Если ты понимаешь, конечно.
- Понимаю.
- Спасибо.
Она снова развернулась к нему спиной, но он снова не позволил ей уйти.
- Это ведь не твои деньги.
- И что?
- У них есть законные владельцы.
- Законные владельцы, как ты их называешь, сто лет не вспоминали о своих богатствах и ничего, с голоду не померли.
- Пока нет, - сказал Лайс серьезно. – Но они разорены. Усадьба вот-вот уйдет с молотка. Бедную девочку выдадут замуж за какого-нибудь толстосума. Мальчиков отдадут в военную школу. Мать станет вечной приживалкой в семьях более обеспеченных родственников… в лучшем случае. Арендаторы потеряют землю, будут вынуждены бросать хозяйства…
- Не нужно давить на жалость, Лайс! – резко оборвала его ласточка. – Ты думаешь, я не знаю, что такое бедность? Не знаю, что значит лишиться всего в один день? Малышке Сюзане – ты же о ней говорил? – очень повезет, если ей удастся найти мужа. Любого. Не все выходят замуж за прекрасных принцев и по большой любви. В любом случае это лучше… Это лучше, Лайс. Меня никто не взял бы замуж. Или моя семья просто не дожила бы до этого дня. Чтобы не смотреть, как я буду умирать с голоду, родители отдали меня сумасшедшей старухе, которая превратила мою жизнь в пытку. В непрерывную пытку длиною в пятнадцать лет. Мать сказала, что иначе я в самом лучшем случае кончила бы свои дни в борделе… А знаешь, что сказала ей я?
Девушка перевела дух, задрав подол, спрятала карту за голенище и присела на кровать.
- Я ничего ей не сказала. Хотя готова была кричать, что пусть бы бордель, пусть бы… - Летунья умолкла, закусив губу.
- Она жива?
- Да. И отец тоже. Он тяжело болен, но когда у меня будут деньги, я смогу нанять ему хорошего целителя… Как раз недавно познакомилась с одним, но вряд ли он согласится.
- Ни один целитель не стоит стольких денег. Что будешь делать с остальными?
- С остальными? Куплю себе что-нибудь. Например, замок. Представляешь, замок у моря? Я же ласточка, я должна жить у моря, но не в какой-нибудь пещере, а в собственном замке… А еще куплю браслет, - она мечтательно улыбнулась. – Присмотрела тут. Уже год на него заглядываюсь, когда с деньгами бывало совсем туго, приходила и просто смотрела.
- Вещественное воплощение мечты?
- Да. Верно. Все думала: вот однажды…
Ласточка вдруг вскочила и испуганно зажала ладонями рот.
- Не удержалась, и отхлебнула немного вина? – участливо поинтересовался магистр Пилаг. – Моя собственная рецептура: мне просто помогает расслабиться, а на остальных действует как эликсир правды. Даже не знаю, отчего так. Но ты не стесняйся, рассказывай дальше.
- Тварь! – с кулаками набросилась на него ласточка. – Бессовестный ублюдок!
Ее удары были точными и весьма болезненными, и Лайс, решив, что затянувшаяся игра не стоит подорванного здоровья, легко освободился от пут, и крепко перехватил тонкие запястья. Девушку это не остановило: выкрутившись на кровати, она ударила его коленом по ребрам, а потом несколько раз по ногам окованными железом носками сапог. Можно было оглушить ее каким-нибудь заклинанием, как в первую ночь, но Эн-Ферро посчитал это излишним расточительством силы, рывком перевернулся и подмял под себя трепыхающуюся летунью. Та ойкнула от неожиданности, дернулась еще раз и затихла, вперившись в него широко распахнутыми сапфировыми глазищами. А затем, когда он, хотел что-то сказать, вдруг потянулась вперед и вверх, с неожиданной и непритворной страстью впившись в губы.
- А это уже не от вина, - пробормотал Лайс, когда снова смог дышать.
- Чурбан! – сердито сопя, констатировала летунья.
- Если бы, - вздохнул он, пресекая попытки ласточки освободиться, но отпуская при этом ее руки, бесстрашно позволив обнять себя за шею.
…Уходила она уже под утро. Решительно нахлобучила шляпку, спряталась за непроницаемой вуалью.
- Даже не попробуешь меня остановить? – развернулась уже в дверях.
- Извини, я… Я не тот м-м… человек, которому есть, что предложить девушке. Серьезные отношения и все такое…
