Потому что фермер Джон, захоти он отомстить за козу, попросту пристрелил бы обоих на своей земле и вызвал полицию. Или, если не верит в милость правосудия, скормил бы трупы свиньям, закопал бы, сжёг, скинул в море… В общем, нашёл бы, как от них избавиться, а не тащил бы ещё живых бродяг к старому порту.
Не такие это были убийства. Не нормальные.
В убийствах, в принципе, ничего нормального нет. Но эти - совсем ненормальные. Как и тот, кто их совершил.
А где искать ненормальных на Карго-Верде - всем известно.
Притормозив у пропускника, лейтенант посигналил, высунулся из окошка и помахал дежурившему в будке охраннику. Тот махнул в ответ, и автоматические ворота медленно отворились.
Фаулера тут знали. В прошлом году он расследовал попытку кражи стабилизаторов фона - частично магических устройств, установленных по периметру территории лечебницы. В этом - несколько раз приезжал с Адамом. Был он знаком и с Лоуренсом Эверетом, человеком не местным, но почти считавшимся таковым: доктор приехал на остров лет двадцать назад, и около десяти уже руководил лечебницей. Но начать стоило с того, что охранниками тут работали бывшие коллеги Фаулера. Платили здесь хорошо, и многие в Карго-Верде не отказались бы от такой работы, но Эверет ответственно подходил к подбору персонала и нанимал лишь тех, кто имел соответствующие навыки и опыт: полицейских, бывших военных - не просто воевавших, в таких сейчас недостатка не было, а настоящих обученных военных, - а ещё больничных сестёр и сиделок. С одной стороны, горожане получали хорошо оплачиваемую работу. С другой - город лишался нужных людей…
Но эти проблемы не Фаулеру решать. Ему бы с убийствами разобраться.
- Здорово, Чип, - кивнул он, остановившись у будки. - Я к доктору Эверету.
- Давно пора, - хохотнул охранник.
Машину пришлось оставить и дальше идти пешком по присыпанным песком дорожкам, мимо ажурных беседок, аккуратных «курортных» домиков, пёстрых клумб и журчащих фонтанчиков, стараясь не слишком пристально разглядывать попадавшихся на пути пациентов. Пожилая дама, гулявшая в сопровождении сиделки, подозрений не внушала. Два господина в летах, но ещё далеко не дряхлые, - уже ближе. Как там сказала Джо - один держит на прицеле, второй связывает? Или парень - ровесник Адама… А, нет, это - санитар. Хотя, когда работаешь с сумасшедшими, недолго и самому…
Самому вообще недолго. Как-то же попадают сюда? И не только те, чей разум расплющило войной. У каждого свои причины… Но мысль о том, что психа не обязательно искать в психушке, Фаулер отогнал. Пока.
Доктор Эверет, предупреждённый охраной, ждал его на крыльце главного корпуса. По документам заведующему лечебницей было немногим за шестьдесят, но выглядел он значительно моложе и с момента первого появления на острове, кажется, практически не изменился. Фаулер подозревал, что без магии тут не обошлось. Или без краски для волос, ведь Эверет, как и многие целители, выдающимися магическими способностями похвастать не мог. Краска и притирания какие-нибудь. Потому что, даже если доктор от природы жгучий брюнет, к его годам седина уже должна появиться. И залысины. Но чего не было, того не было. Была густая шевелюра без проплешин, импозантные усики, высокий лоб, почти без морщин, тонкий нос с горбинкой и внимательные чёрные глаза. Этакая профессиональная внимательность, словно перед ним потенциальный пациент, и, если бы невысокому и худощавому доктору не приходилось смотреть на полицейского снизу вверх, впечатление было бы полным.
- Добрый день, лейтенант. Что вас привело?
Фаулер внутренне поёжился от прозвучавшего в этом вопросе участия - такого же, профессионального - и ответил мрачно и значительно:
- Дело.
На большее его не хватило. Тон беседе задавал Эверет. Не вышло обескуражить, застать врасплох, спровоцировать на невольную откровенность.
Доктор мягко подтолкнул под локоток, приглашая пройтись по узкой аллейке. Слушал внимательно. Отвечал спокойно и вежливо.
- Я понимаю ваши подозрения, лейтенант. Даже разделяю в чём-то. Человек, совершивший такое, бесспорно, имеет проблемы с психикой. Но среди моих пациентов его нет. И не будет. Я не работаю с подобными, не моя специализация. Люди, которые проходят лечение на Карго-Верде, в большинстве своём вообще не склонны к проявлениям агрессии. Они не опасны для общества. Скорее, общество опасно для них, потому их близкие, а в некоторых случаях они сами выбирают нашу лечебницу. К сожалению, в умах обывателей закрепились в корне неверные ассоциации…
Он говорил, а Фаулеру оставалось только кивать.
- Если желаете, организую вам экскурсию, и вы сами убедитесь, что пациенты физически не могут покинуть охраняемую территорию. Только в сопровождении ответственного лица - родственника или кого-либо из персонала. Разрешение на выход подписываю я лично, лечащий врач или палатная сестра отмечают в распорядке больного дату и время, а охранник фиксирует уход и возвращение в журнале. Вчера, к примеру, таких прогулок не было, как и посетителей.
- Возможно, убитые были знакомы с кем-то из ваших пациентов? - Фаулер достал из внутреннего кармана сделанные полицейским фотографом снимки. - Или работников?
«Или с вами», - добавил про себя.
Эверет мазнул по фотографиям едва заинтересованным взглядом. Не узнал. Или же искусно притворялся.
- Оставьте, - разрешил великодушно. - Я побеседую с персоналом. Что до пациентов… Вряд ли разумно показывать им портреты мертвецов. Если бы у вас имелись прижизненные снимки… Но это - нет, простите.
Фотографии Фаулер оставил. Задал ещё несколько вопросов. Убедился, что запись посетителей тут также ведётся, и заручился обещанием доктора предоставить её при необходимости. И при наличии ордера, разумеется. Пребывание в лечебнице некоторых… да практически всех пациентов их семьями не афишировалось, и имена родственников, а значит, и самих больных защищала врачебная тайна, нарушать которую Эверет без веских причин и соответствующих постановлений не собирался.
- Сожалею, что не смог быть вам полезен, лейтенант.
- Я тоже. Сожалею.
- Если желаете узнать что-нибудь ещё…
- Я свяжусь с вами, если возникнут новые вопросы. А пока… Я бы повидался с миз Кейдн, с вашего позволения.
Чтобы посещение лечебницы не прошло совсем уж впустую.
Адам порадуется вестям от сестры, да и самой Вивиен, возможно, будет приятно… Хоть в последнем Фаулер не был так уж уверен.
- Я предвидел ваше желание, - с улыбкой доброго волшебника заявил Эверет. - Прошу.
Через пару десяток ярдов тропинка, по которой они шли, заканчивалась, упираясь в маленький, огороженный диким камнем прудик. Вокруг рукотворного водоёма медленно прогуливалась девушка в длинном белом платье. Сейчас Фаулер видел её со спины, но эту тоненькую фигурку и невесомую поступь невозможно было не узнать.
- Не стану вам мешать. Всего доброго, лейтенант.
Дождавшись, пока Эверет отойдёт достаточно далеко, Фаулер направился к девушке. По пути сорвал с куста алую розу. Женщинам ведь нравятся цветы? Большинству из них.
В пруду, лениво шевеля плавниками, плавали золотые карпы. Фаулер где-то слышал, что созерцание этих рыбин настраивает на умиротворяющий лад, но ему они навевали мысли о еде…
- Миз Вивиен, - позвал он негромко, чтобы не напугать.
Девушка обернулась. Тревога, мелькнувшая в больших голубых глазах, сменилась узнаванием, и по-детски пухлые губы приоткрылись в улыбке.
Лейтенант улыбнулся в ответ. Ещё опасаясь приблизиться, вытянул вперёд руку с розой, и Вивиен сама сделала шаг навстречу.
- Здравствуйте.
Голосок у неё был тонкий и нежный. Трепетный? Да, пожалуй. Если лейтенант правильно понимал значение этого слова.
Она вся была такая. Трепетная. Хрупкая. Ранимая… Настолько, что желание защищать это воздушное создание просыпалось внутри где-то на уровне инстинктов…
- Здра…
Он осёкся, увидев, как девушка вдруг отступила назад.
В ту же секунду за спиной раздался грозный окрик:
- Вы!
Фаулер развернулся рывком: по тропинке к нему спешил, запыхавшись от быстрой ходьбы, грузный мужчина средних лет в форме полковника авиации, но с усами прямо-таки генеральскими.
- Вы из полиции! - выпалил он обличительно. - Я слышал!
Фаулер успел перехватить растерянно-извиняющийся взгляд Вивиен, прежде чем девушка скрылась за плотной стеной растущих на другой стороне прудка кипарисов. Вздохнул и вставил не отданную ей розу в петлицу.
Как раз и полковник подоспел.
- Вы обязаны вмешаться! - потребовал он, подступив вплотную. Пышные, присыпанные сединой усы грозно шевелились. - Это возмутительно! Неправильно! Совершенно неправильно, понимаете?
Следовало поискать кого-то из медперсонала, но лейтенант рассудил, что человек, которому позволено гулять без надзора, вряд ли опасен для себя или окружающих. А слова о чём-то неправильном и требующем вмешательства насторожили.
- Идёмте, - приказал полковник и, уверенный, что его не посмеют ослушаться, зашагал впереди, показывая дорогу.
Далеко идти не пришлось.
За кустами сирени обнаружилась беседка, а в ней - ещё один пациент. Мужчина в полосатом пижамном костюме стоял у мольберта с карандашом в руке, никак не решаясь начать рисунок, и что именно в нём неправильно, Фаулер понял не сразу. Лишь обойдя беседку и взглянув на художника с другой стороны, увидел, что глаза у того завязаны платком.
- Вот! - возмутился полковник. - Вы должны арестовать его! Это же совершенно неправильно! Так нельзя!
- Можно, - спокойно откликнулся человек из беседки.
И начал… Нет, не рисовать - беспорядочно водить карандашом по бумаге.
Чего ещё ждать от психа?
- Невероятная наглость! - продолжал негодовать полковник. - Вы умерли? Так отправляйтесь на кладбище! Или хотя бы ведите себя как приличный покойник!
Почему Фаулер не ушёл?
Не смог.
Было во всём этом что-то действительно неправильное. И в возмущении усатого полковника. И в человеке в пижаме. И в рисунке.
Да, это всё-таки был рисунок. Непрерывная кривая, изогнутая и изломанная сотни, тысячи, а то и сотни тысяч раз, превращалась в портрет. Женский. Достаточно чёткий, чтобы по нему опознать ту, что изображена на нём. Фаулер точно опознал бы…
Но художник, сорвав повязку, придирчиво всмотрелся в рисунок, и смятый лист полетел на пол.
- Так-то лучше, - успокоился полковник. - Но всё же вы - неправильный мертвец.
- Да, - глухо отозвались из беседки. - Я знаю.
- Почему вы - мертвец? - вмешался в странный диалог Фаулер.
- Потому что я умер, - ответил художник. Он был далеко ещё не стар. Худ. Небрит, отчего казалось, что лицо его измазано угольной пылью. В тёмных волосах, остриженных коротко и неровно, поблескивала седина, а тонкие пальцы с обгрызенными ногтями нервно подрагивали. - Погиб весной шестнадцатого года.
- Вам повезло, - неожиданно для себя вывел Фаулер. - Могли дожить до лета.
- О, лето шестнадцатого! - подхватил полковник. - Ликардийская коса, да…
Художник молчал. Не дожившим в тот год до лета нечего вспомнить о Ликардии.
- Лейтенант. - Доктор Эверет, словно из воздуха появившийся рядом с беседкой, укоризненно покачал головой. - Я не вижу тут миз Кейдн.
- Простите, я…
- Я вас провожу, - доброжелательно улыбнулся доктор.
Почти дойдя с ним до ворот, Фаулер отважился на вопрос:
- Тот человек назвал себя мертвецом. Почему?
Эверет мог прикрыться врачебной тайной. Но не стал.
- Так бывает, - проговорил медленно. - Наш разум - это механизм, и иногда он даёт сбой. Тот человек действительно мог погибнуть на войне. Получил тяжёлое ранение… Но его вылечили, причём довольно быстро, и за несколько месяцев он, как говорят, вернулся в строй. Прошёл всю войну, был представлен к наградам. После - демобилизован. Начал обустраиваться в мирной жизни, встретил прекрасную девушку… А потом что-то случилось, и разум вернул его в момент ранения и создал некую новую реальность, в которой никто не пришёл на помощь. И человек умер. В своём воображении, естественно. Но, тем не менее… Некоторое время он и вёл себя как умерший. Не ел, не пил, не реагировал на происходящее вокруг. Имел все шансы превратить болезненную фантазию в реальность. Но его удалось поднять на ноги… так сказать… Однако сознание продолжает противиться тому факту, что он жив. Он не помнит, что было с ним после ранения. Не ест, не пьёт и не спит, если этому не поспособствовать. Но, видите, начал выходить из палаты и даже проявляет интерес к творчеству… Это успех, я полагаю.
А Фаулер полагал, что вся история была рассказана, чтобы дать Эверету произнести последнюю фразу. Доктор отчаянно, просто невыносимо гордился собой, и гордость эта требовала признания.
- А что с полковником? - поинтересовался, используя момент, лейтенант. - Тоже военная травма?
- Нет. Но случай интересный. Вы ведь не сделаете его достоянием общественности? - Доктор вспомнил о целительской этике и засомневался. Но не сдержался. Опять. - Господин полковник в войне не участвовал. Сломал ногу незадолго до её начала и известие о вероломном нападении Дарнии получил, находясь на больничной койке. Однако в стороне он остаться не мог. Следил за ходом боевых действий, читал газеты, слушал радиосводки… И да, также создал для себя иную реальность, в которой его эскадрилья вела ожесточённые бои с противником. К счастью, это вскрылось до того, как он оправился от травмы и должен был вернуться в свою часть. Так что полковника вовремя изолировали.
- Зря, - искренне сказал Фаулер. - Он мог неплохо послужить империи. Как и другие отважные безумцы.
- Возможно, - не спорил доктор Эверет. - К слову, о войне и её последствиях. Надеюсь, вы простите мне небольшую бестактность, но в городе я случайно, совершенно случайно, узнал вашу историю. Видимо, вы обмолвились не в той компании, и слухи…
Он был пьян в тот вечер. Свински пьян. Отвратительно свински пьян.
Но лучше бы выпил ещё больше и не мог даже языком ворочать.
А язык, как назло, и не заплетался даже.
Теперь весь город знает.
Кто-то сочувствует. Кто-то злорадствует. Кто-то вот с психиатрами делится.
- Мы могли бы обсудить это, - предложил Эверет. - Если хотите.
- Не хочу, - буркнул Фаулер. - И не захочу. Всего доброго, доктор.
Неудивительно, что Марти не сразу поняла, куда попала.
Во-первых, она давно уже не чувствовала магию.
Во-вторых, никогда не бывала в подобных местах, только слышала о них или читала.
В-третьих, в тех рассказах и книгах не обязательно говорилось о башнях. Это могло быть любое строение, от уютного семейного особняка до укреплённого по всем правилам замка. И называли их просто - дома.
Сначала лорды истиной крови строили дома на Архипелаге. На маленьких островках, наполненных энергией, для масштабных сооружений не хватало внешнего пространства, и приходилось выкручиваться, преобразовывая внутреннее.
После дома появились и на материке. И на других островах, как выяснилось. Главное, чтобы месту хватало силы, и нашёлся лорд, который сумеет эту силу должным образом использовать, - ведь даже самый сильный маг не способен на пространственные преобразования.
- На Карго-Верде был лорд?
Джо с улыбкой, обещавшей ещё немало сюрпризов, помотала головой:
- У Карго-Верде был лорд. Свой. Собственный. Лорд Карго-Верде.
Марти недоверчиво хмыкнула.
Звучит красиво, не поспоришь, но остров слишком велик, чтобы быть вместилищем родовой силы.
Не такие это были убийства. Не нормальные.
В убийствах, в принципе, ничего нормального нет. Но эти - совсем ненормальные. Как и тот, кто их совершил.
А где искать ненормальных на Карго-Верде - всем известно.
Притормозив у пропускника, лейтенант посигналил, высунулся из окошка и помахал дежурившему в будке охраннику. Тот махнул в ответ, и автоматические ворота медленно отворились.
Фаулера тут знали. В прошлом году он расследовал попытку кражи стабилизаторов фона - частично магических устройств, установленных по периметру территории лечебницы. В этом - несколько раз приезжал с Адамом. Был он знаком и с Лоуренсом Эверетом, человеком не местным, но почти считавшимся таковым: доктор приехал на остров лет двадцать назад, и около десяти уже руководил лечебницей. Но начать стоило с того, что охранниками тут работали бывшие коллеги Фаулера. Платили здесь хорошо, и многие в Карго-Верде не отказались бы от такой работы, но Эверет ответственно подходил к подбору персонала и нанимал лишь тех, кто имел соответствующие навыки и опыт: полицейских, бывших военных - не просто воевавших, в таких сейчас недостатка не было, а настоящих обученных военных, - а ещё больничных сестёр и сиделок. С одной стороны, горожане получали хорошо оплачиваемую работу. С другой - город лишался нужных людей…
Но эти проблемы не Фаулеру решать. Ему бы с убийствами разобраться.
- Здорово, Чип, - кивнул он, остановившись у будки. - Я к доктору Эверету.
- Давно пора, - хохотнул охранник.
Машину пришлось оставить и дальше идти пешком по присыпанным песком дорожкам, мимо ажурных беседок, аккуратных «курортных» домиков, пёстрых клумб и журчащих фонтанчиков, стараясь не слишком пристально разглядывать попадавшихся на пути пациентов. Пожилая дама, гулявшая в сопровождении сиделки, подозрений не внушала. Два господина в летах, но ещё далеко не дряхлые, - уже ближе. Как там сказала Джо - один держит на прицеле, второй связывает? Или парень - ровесник Адама… А, нет, это - санитар. Хотя, когда работаешь с сумасшедшими, недолго и самому…
Самому вообще недолго. Как-то же попадают сюда? И не только те, чей разум расплющило войной. У каждого свои причины… Но мысль о том, что психа не обязательно искать в психушке, Фаулер отогнал. Пока.
Доктор Эверет, предупреждённый охраной, ждал его на крыльце главного корпуса. По документам заведующему лечебницей было немногим за шестьдесят, но выглядел он значительно моложе и с момента первого появления на острове, кажется, практически не изменился. Фаулер подозревал, что без магии тут не обошлось. Или без краски для волос, ведь Эверет, как и многие целители, выдающимися магическими способностями похвастать не мог. Краска и притирания какие-нибудь. Потому что, даже если доктор от природы жгучий брюнет, к его годам седина уже должна появиться. И залысины. Но чего не было, того не было. Была густая шевелюра без проплешин, импозантные усики, высокий лоб, почти без морщин, тонкий нос с горбинкой и внимательные чёрные глаза. Этакая профессиональная внимательность, словно перед ним потенциальный пациент, и, если бы невысокому и худощавому доктору не приходилось смотреть на полицейского снизу вверх, впечатление было бы полным.
- Добрый день, лейтенант. Что вас привело?
Фаулер внутренне поёжился от прозвучавшего в этом вопросе участия - такого же, профессионального - и ответил мрачно и значительно:
- Дело.
На большее его не хватило. Тон беседе задавал Эверет. Не вышло обескуражить, застать врасплох, спровоцировать на невольную откровенность.
Доктор мягко подтолкнул под локоток, приглашая пройтись по узкой аллейке. Слушал внимательно. Отвечал спокойно и вежливо.
- Я понимаю ваши подозрения, лейтенант. Даже разделяю в чём-то. Человек, совершивший такое, бесспорно, имеет проблемы с психикой. Но среди моих пациентов его нет. И не будет. Я не работаю с подобными, не моя специализация. Люди, которые проходят лечение на Карго-Верде, в большинстве своём вообще не склонны к проявлениям агрессии. Они не опасны для общества. Скорее, общество опасно для них, потому их близкие, а в некоторых случаях они сами выбирают нашу лечебницу. К сожалению, в умах обывателей закрепились в корне неверные ассоциации…
Он говорил, а Фаулеру оставалось только кивать.
- Если желаете, организую вам экскурсию, и вы сами убедитесь, что пациенты физически не могут покинуть охраняемую территорию. Только в сопровождении ответственного лица - родственника или кого-либо из персонала. Разрешение на выход подписываю я лично, лечащий врач или палатная сестра отмечают в распорядке больного дату и время, а охранник фиксирует уход и возвращение в журнале. Вчера, к примеру, таких прогулок не было, как и посетителей.
- Возможно, убитые были знакомы с кем-то из ваших пациентов? - Фаулер достал из внутреннего кармана сделанные полицейским фотографом снимки. - Или работников?
«Или с вами», - добавил про себя.
Эверет мазнул по фотографиям едва заинтересованным взглядом. Не узнал. Или же искусно притворялся.
- Оставьте, - разрешил великодушно. - Я побеседую с персоналом. Что до пациентов… Вряд ли разумно показывать им портреты мертвецов. Если бы у вас имелись прижизненные снимки… Но это - нет, простите.
Фотографии Фаулер оставил. Задал ещё несколько вопросов. Убедился, что запись посетителей тут также ведётся, и заручился обещанием доктора предоставить её при необходимости. И при наличии ордера, разумеется. Пребывание в лечебнице некоторых… да практически всех пациентов их семьями не афишировалось, и имена родственников, а значит, и самих больных защищала врачебная тайна, нарушать которую Эверет без веских причин и соответствующих постановлений не собирался.
- Сожалею, что не смог быть вам полезен, лейтенант.
- Я тоже. Сожалею.
- Если желаете узнать что-нибудь ещё…
- Я свяжусь с вами, если возникнут новые вопросы. А пока… Я бы повидался с миз Кейдн, с вашего позволения.
Чтобы посещение лечебницы не прошло совсем уж впустую.
Адам порадуется вестям от сестры, да и самой Вивиен, возможно, будет приятно… Хоть в последнем Фаулер не был так уж уверен.
- Я предвидел ваше желание, - с улыбкой доброго волшебника заявил Эверет. - Прошу.
Через пару десяток ярдов тропинка, по которой они шли, заканчивалась, упираясь в маленький, огороженный диким камнем прудик. Вокруг рукотворного водоёма медленно прогуливалась девушка в длинном белом платье. Сейчас Фаулер видел её со спины, но эту тоненькую фигурку и невесомую поступь невозможно было не узнать.
- Не стану вам мешать. Всего доброго, лейтенант.
Дождавшись, пока Эверет отойдёт достаточно далеко, Фаулер направился к девушке. По пути сорвал с куста алую розу. Женщинам ведь нравятся цветы? Большинству из них.
В пруду, лениво шевеля плавниками, плавали золотые карпы. Фаулер где-то слышал, что созерцание этих рыбин настраивает на умиротворяющий лад, но ему они навевали мысли о еде…
- Миз Вивиен, - позвал он негромко, чтобы не напугать.
Девушка обернулась. Тревога, мелькнувшая в больших голубых глазах, сменилась узнаванием, и по-детски пухлые губы приоткрылись в улыбке.
Лейтенант улыбнулся в ответ. Ещё опасаясь приблизиться, вытянул вперёд руку с розой, и Вивиен сама сделала шаг навстречу.
- Здравствуйте.
Голосок у неё был тонкий и нежный. Трепетный? Да, пожалуй. Если лейтенант правильно понимал значение этого слова.
Она вся была такая. Трепетная. Хрупкая. Ранимая… Настолько, что желание защищать это воздушное создание просыпалось внутри где-то на уровне инстинктов…
- Здра…
Он осёкся, увидев, как девушка вдруг отступила назад.
В ту же секунду за спиной раздался грозный окрик:
- Вы!
Фаулер развернулся рывком: по тропинке к нему спешил, запыхавшись от быстрой ходьбы, грузный мужчина средних лет в форме полковника авиации, но с усами прямо-таки генеральскими.
- Вы из полиции! - выпалил он обличительно. - Я слышал!
Фаулер успел перехватить растерянно-извиняющийся взгляд Вивиен, прежде чем девушка скрылась за плотной стеной растущих на другой стороне прудка кипарисов. Вздохнул и вставил не отданную ей розу в петлицу.
Как раз и полковник подоспел.
- Вы обязаны вмешаться! - потребовал он, подступив вплотную. Пышные, присыпанные сединой усы грозно шевелились. - Это возмутительно! Неправильно! Совершенно неправильно, понимаете?
Следовало поискать кого-то из медперсонала, но лейтенант рассудил, что человек, которому позволено гулять без надзора, вряд ли опасен для себя или окружающих. А слова о чём-то неправильном и требующем вмешательства насторожили.
- Идёмте, - приказал полковник и, уверенный, что его не посмеют ослушаться, зашагал впереди, показывая дорогу.
Далеко идти не пришлось.
За кустами сирени обнаружилась беседка, а в ней - ещё один пациент. Мужчина в полосатом пижамном костюме стоял у мольберта с карандашом в руке, никак не решаясь начать рисунок, и что именно в нём неправильно, Фаулер понял не сразу. Лишь обойдя беседку и взглянув на художника с другой стороны, увидел, что глаза у того завязаны платком.
- Вот! - возмутился полковник. - Вы должны арестовать его! Это же совершенно неправильно! Так нельзя!
- Можно, - спокойно откликнулся человек из беседки.
И начал… Нет, не рисовать - беспорядочно водить карандашом по бумаге.
Чего ещё ждать от психа?
- Невероятная наглость! - продолжал негодовать полковник. - Вы умерли? Так отправляйтесь на кладбище! Или хотя бы ведите себя как приличный покойник!
Почему Фаулер не ушёл?
Не смог.
Было во всём этом что-то действительно неправильное. И в возмущении усатого полковника. И в человеке в пижаме. И в рисунке.
Да, это всё-таки был рисунок. Непрерывная кривая, изогнутая и изломанная сотни, тысячи, а то и сотни тысяч раз, превращалась в портрет. Женский. Достаточно чёткий, чтобы по нему опознать ту, что изображена на нём. Фаулер точно опознал бы…
Но художник, сорвав повязку, придирчиво всмотрелся в рисунок, и смятый лист полетел на пол.
- Так-то лучше, - успокоился полковник. - Но всё же вы - неправильный мертвец.
- Да, - глухо отозвались из беседки. - Я знаю.
- Почему вы - мертвец? - вмешался в странный диалог Фаулер.
- Потому что я умер, - ответил художник. Он был далеко ещё не стар. Худ. Небрит, отчего казалось, что лицо его измазано угольной пылью. В тёмных волосах, остриженных коротко и неровно, поблескивала седина, а тонкие пальцы с обгрызенными ногтями нервно подрагивали. - Погиб весной шестнадцатого года.
- Вам повезло, - неожиданно для себя вывел Фаулер. - Могли дожить до лета.
- О, лето шестнадцатого! - подхватил полковник. - Ликардийская коса, да…
Художник молчал. Не дожившим в тот год до лета нечего вспомнить о Ликардии.
- Лейтенант. - Доктор Эверет, словно из воздуха появившийся рядом с беседкой, укоризненно покачал головой. - Я не вижу тут миз Кейдн.
- Простите, я…
- Я вас провожу, - доброжелательно улыбнулся доктор.
Почти дойдя с ним до ворот, Фаулер отважился на вопрос:
- Тот человек назвал себя мертвецом. Почему?
Эверет мог прикрыться врачебной тайной. Но не стал.
- Так бывает, - проговорил медленно. - Наш разум - это механизм, и иногда он даёт сбой. Тот человек действительно мог погибнуть на войне. Получил тяжёлое ранение… Но его вылечили, причём довольно быстро, и за несколько месяцев он, как говорят, вернулся в строй. Прошёл всю войну, был представлен к наградам. После - демобилизован. Начал обустраиваться в мирной жизни, встретил прекрасную девушку… А потом что-то случилось, и разум вернул его в момент ранения и создал некую новую реальность, в которой никто не пришёл на помощь. И человек умер. В своём воображении, естественно. Но, тем не менее… Некоторое время он и вёл себя как умерший. Не ел, не пил, не реагировал на происходящее вокруг. Имел все шансы превратить болезненную фантазию в реальность. Но его удалось поднять на ноги… так сказать… Однако сознание продолжает противиться тому факту, что он жив. Он не помнит, что было с ним после ранения. Не ест, не пьёт и не спит, если этому не поспособствовать. Но, видите, начал выходить из палаты и даже проявляет интерес к творчеству… Это успех, я полагаю.
А Фаулер полагал, что вся история была рассказана, чтобы дать Эверету произнести последнюю фразу. Доктор отчаянно, просто невыносимо гордился собой, и гордость эта требовала признания.
- А что с полковником? - поинтересовался, используя момент, лейтенант. - Тоже военная травма?
- Нет. Но случай интересный. Вы ведь не сделаете его достоянием общественности? - Доктор вспомнил о целительской этике и засомневался. Но не сдержался. Опять. - Господин полковник в войне не участвовал. Сломал ногу незадолго до её начала и известие о вероломном нападении Дарнии получил, находясь на больничной койке. Однако в стороне он остаться не мог. Следил за ходом боевых действий, читал газеты, слушал радиосводки… И да, также создал для себя иную реальность, в которой его эскадрилья вела ожесточённые бои с противником. К счастью, это вскрылось до того, как он оправился от травмы и должен был вернуться в свою часть. Так что полковника вовремя изолировали.
- Зря, - искренне сказал Фаулер. - Он мог неплохо послужить империи. Как и другие отважные безумцы.
- Возможно, - не спорил доктор Эверет. - К слову, о войне и её последствиях. Надеюсь, вы простите мне небольшую бестактность, но в городе я случайно, совершенно случайно, узнал вашу историю. Видимо, вы обмолвились не в той компании, и слухи…
Он был пьян в тот вечер. Свински пьян. Отвратительно свински пьян.
Но лучше бы выпил ещё больше и не мог даже языком ворочать.
А язык, как назло, и не заплетался даже.
Теперь весь город знает.
Кто-то сочувствует. Кто-то злорадствует. Кто-то вот с психиатрами делится.
- Мы могли бы обсудить это, - предложил Эверет. - Если хотите.
- Не хочу, - буркнул Фаулер. - И не захочу. Всего доброго, доктор.
Глава 4
Неудивительно, что Марти не сразу поняла, куда попала.
Во-первых, она давно уже не чувствовала магию.
Во-вторых, никогда не бывала в подобных местах, только слышала о них или читала.
В-третьих, в тех рассказах и книгах не обязательно говорилось о башнях. Это могло быть любое строение, от уютного семейного особняка до укреплённого по всем правилам замка. И называли их просто - дома.
Сначала лорды истиной крови строили дома на Архипелаге. На маленьких островках, наполненных энергией, для масштабных сооружений не хватало внешнего пространства, и приходилось выкручиваться, преобразовывая внутреннее.
После дома появились и на материке. И на других островах, как выяснилось. Главное, чтобы месту хватало силы, и нашёлся лорд, который сумеет эту силу должным образом использовать, - ведь даже самый сильный маг не способен на пространственные преобразования.
- На Карго-Верде был лорд?
Джо с улыбкой, обещавшей ещё немало сюрпризов, помотала головой:
- У Карго-Верде был лорд. Свой. Собственный. Лорд Карго-Верде.
Марти недоверчиво хмыкнула.
Звучит красиво, не поспоришь, но остров слишком велик, чтобы быть вместилищем родовой силы.
