- Насть, идем завтракать, - Сережка, все еще хмурый, заглянул в приоткрывшуюся дверь. – Мы яичницу пожарили.
За столом не хватало Антона, но никого, кроме меня этот факт не смущал, и я не стала ни о чем спрашивать.
Появился светлый, когда мы уже поели и даже вымыли посуду. Разулся в прихожей и втащил в кухню большой цветочный горшок. Водрузил его в центр стола, выдохнул и развернулся к темному:
- Подходит?
- То, что надо.
- Для чего? – заинтересовался Сережка, рассматривая увядшие листики и поникшие цветочки на длинных стебельках.
- Сейчас объясню.
Я подошла поближе, коснулась пожухшей зелени.
- Спатифиллум.
- Что? – переспросил Серый.
- Спатифиллум. Цветок так называется, - пояснила я.
- Ясно. А я подумал, это слово какое-то… волшебное. Так зачем нам этот сорняк, Сокол?
- Ну-у… - Колдун потянулся, занимая место за столом и взглядом предлагая нам последовать его примеру. - С даром твоим мы разобрались, на очереди – способности. Телепатию не трогаем намеренно, даже глушим по возможности, да, Антон? – Светлый кивнул. – Эта способность у тебя наличествует, раз уж ты привлек внимание Ван Дейка, а спонтанные всплески могут выдать твое местонахождение. Поэтому разберемся в общих чертах с остальным.
- Зачем? – спросил Сергей угрюмо.
- Затем, что тебе еще жить, - резко ответил колдун. – А жить, не контролируя собственную силу, опасно и недальновидно, Сережа.
Вспомнились мамины слова о Сережкином отце: у того был тот же дар, удача, но в трудную минуту она от него отвернулась. Промелькнула еще какая-то мысль, но продолжившийся за столом разговор не дал ей оформиться.
- И что надо делать?
- Видишь, цветочек чуть живой? – Сокол постучал по глиняному горшку. – В углу стоял, поливали нерегулярно… Твоя задача попытаться это исправить.
- Полить?
- Считаешь, для этого нужно обладать особой силой? – усмехнулся темный. Он достал из кармана сигареты и уже собирался закурить, но спохватился, вспомнив о негласном уговоре выходить теперь на балкон, и с сожалением отложил пачку. – Попробуй оживить его так.
- Как?
- Посмотри на него. Потрогай. Попытайся нащупать с ним связь и отдать немного силы.
Мне подумалось, что Серый сейчас пошлет его куда подальше, но друг внял рекомендациям. Сначала долго, минуты две, не моргая глядел на болезный спатифиллум, а когда это не дало никаких результатов, потянулся рукой и схватился за один из уныло висящих листиков.
- Ни хрена себе! – вырвалось у Антона.
Сокол и Натали переглянулись, а я ошалело пялилась на изменившийся на глазах цветочек.
- Кажется, это не совсем то, о чем ты говорил, - пробормотал растерянно Сережка.
Если до его вмешательства у спатифиллума был шанс, хотя бы та же поливка, то теперь его вряд ли что-то спасло бы: в горшке передо мной стояло… нет, лежало, прижавшись к сухой земле, чахлое, не поддающееся идентификации растение с иссохшими до прозрачности желтыми листьями.
- Это… хм… - Сокол усиленно искал подходящие слова. – Это тоже неплохо, кстати. Способности, они же разные бывают.
- Точно, - поддакнула баньши.
- Ася, попробуй теперь ты, - велел мне колдун.
Я проворно упрятала руки за спину.
- С какой стати?
- Просто так. – Что-то в его голосе наводило на мысль, что если я и дальше стану отказываться, меня ждет участь спатифиллума.
Участь была незавидная, и я старательно вытаращилась на цветочек.
- М-да, - скорбно вздохнул темный. – Боюсь, я не проживу так долго, чтобы увидеть, чем это закончится.
- Курить меньше надо! – бросила я, не отвлекаясь от созерцания упокоившегося с миром растения.
- Нат… Нет, Антон, - ткнул в лысого Сокол. – Давай, для чистоты эксперимента, ты. Прямой канал с сохранением полярности сработаешь?
- Без проблем, - отозвался светлый.
Он положил руку мне на плечо, а второй потянулся к цветку. Не дотронулся, а просто накрыл ладонью. Пальцы кольнуло, будто током, на миг заломило виски и в глазах потемнело. Я зажмурилась, а когда вновь разомкнула веки, под рукой Антона пышным цветом цвел спатифиллум. Сочные темно-зеленые листья, белоснежные цветы на прямых как стрелы стеблях.
Сережка восхищенно присвистнул.
- А бывает и так. – Склонив голову к плечу Сокол оценивающе разглядывал плод наших с Антоном совместных усилий.
- Интересно, - проговорила Нат. – У нас тут потенциальный собиратель и источник. Идеальная пара, я бы сказала.
- Угу, - отрешенно согласился колдун. – Как садист и мазохист.
- Нужно сообщить Ле Бону, - решительно заявил светлый. – Собиратель – это серьезно. Ван Дейк и без того опасен, а если он всосет еще и его способности…
- Антоша, - проникновенно начал Сокол, и лысый испугано схватился за гипсовый ошейник, - никому и ничего мы сообщать не будем. Тем более Ле Бону. Мсье – как бы помягче выразиться? – трусоват, и, боюсь, захочет вернуться к привычному решению данной проблемы. А этого я допустить не могу. Понимаешь?
- Понимаю, - Антон бросил виноватый взгляд на Серегу. – Я и сам против… такого решения.
- Да ладно вам! – вскипел Серый. – Задолбали уже щадить мою хрупкую психику! Надумаете убивать – я в спальне. Только предупредите заранее, если не сложно: маме позвоню и с Настюхой, вон, попрощаюсь.
Он ушел, хлопнув дверью.
Бедные-бедные двери, как же им достается в последние дни. Бедный-бедный Сережка. Бедная я…
- Не волнуйся, - Антон присел передо мной на корточки, заглянул в глаза, - никто его убивать не собирается. Доведем дело до конца, как и планировали, а там… На свадьбу позовете? Мы бы с Ксюшкой пришли, она у меня такие вещи любит – это ж наряды, букеты… Букеты она завсегда ловит. Вервольф все-таки, реакция – куда там остальным девицам!
Я улыбнулась его добрым шуткам, но тревога осталась.
- Чем так опасны Сережкины способности?
- Вообще? Или в нашем случае? – уточнил светлый.
- Опасность, Ася, - вмешался в разговор Сокол, - в том, что собирателю не требуется разрешение, чтобы позаимствовать силу у одаренного. Помнишь, я говорил, что без спроса не возьмешь ни капли? Так вот, Сережа – счастливое исключение. Или несчастливое, как посмотреть. Пока он может немного, цветочки, так сказать… - темный покосился на спатифиллум. - Но если его тело получит Ван Дейк и впитает эту способность, опыта и сил голландца хватит, чтобы превратить ведьм, вроде тебя, в основное блюдо своего меню.
- Почему сразу – вроде меня? – насупилась я.
- Потому что со мной или с Антоном, к примеру, ему придется повозиться. Да и Натали так просто не дастся. А ты… Ты – источник. Мощный. Чистый. Природные ведьмы изначально настроены на отдачу, в этом специфика их дара, но ты…
- Это плохо, да?
- По цветочку не скажешь, – ободряюще улыбнулась Натали.
- Это всего лишь способности, Ася. Как ими пользоваться, во благо или во вред себе или другим, решать только вам.
Жаль, Сережка всего этого не слышал.
- Ну, с основным мы разобрались, - поднялась со стула Нат. – Думаю, я тут уже не нужна. Пойду к себе. Договаривались с Ником списаться.
Последняя фраза адресовалась Соколу, и никто, кроме него ее не понял.
- Привет передавай, - улыбнулся он.
- Кто это – Ник? – спросила я темного после ухода Нат.
На ответ не рассчитывала – мало ли, какие у них тайны, но из этого колдун секрета делать не стал.
- Николас – Наташкин сын, - обронил он будничным тоном. – Большой уже, оболтус, - девятнадцать осенью будет.
Скажи он, что Ник – какой-нибудь там архимаг или даже демон (если они вообще бывают), я и то меньше удивилась бы. А девятнадцатилетний оболтус-сын… Не знаю. Как-то это… Нормально, что ли?
- Сокол, а…
- Что?
- Прости за любопытство, - я заранее смутилась, - сколько Натали лет?
Антон с интересом прислушался. Хотя, что ему – наверняка ведь ознакомился с досье временных соратников, и возраст Нат ему прекрасно известен. И не только возраст.
- Ася, ты знаешь, что о таком нельзя спрашивать? – замогильным голосом вопросил колдун. И тут же легкомысленно закончил: - У женщин. Но поскольку я не женщина, а сама Нат этой информации не скрывает, отвечу: ей сорок три года, два месяца и одиннадцать дней.
Значит, ему самому тогда тридцать восемь лет, - высчитала я мысленно. И сколько-то там месяцев. И дней.
- Когда женщина так шикарно выглядит, ей возраст скрывать ни к чему, - тоном знатока изрек светлый. – Вот Ксюшка у меня…
Сокол поглядел на него, как мне показалось, с легким сочувствием, и покачал головой:
- В спортзал тебе надо, Антоша. Истинные оборотни до тридцати-сорока лет пребывают в стадии взросления, молодость у них длится приблизительно до шестидесяти. Вот повзрослеет лет через десять твоя Ксюшка, и найдет себе кого покрепче, пока молодая.
Лысый скуксился, поджал обиженно губы и гордо удалился.
- Я же из лучших побуждений, - пожал плечами колдун.
Он посмотрел на оживший спатифиллум и, подумав, переставил цветок на подоконник.
- Поговори с Сергеем, - попросила я его. – Ты же видишь, как ему тяжело.
- Вижу. Но я не психотерапевт, Ася. Если кто ему и поможет, то это ты.
Я вздрогнула, вспомнив крик Натали: «Спаси!». И чуть раньше, обреченно: «Он умрет. Все уже решено»…
- И знаешь, что? – разогнал наваждение Сокол. – Завари ему чай. Есть там один рецепт. «Спокойствие, только спокойствие» - как в мультике про Карлсона. Как раз для таких случаев. Хотя, если честно, у меня таких случаев еще не было.
За тетрадью пришлось идти в комнату.
Сережка лежал на диване, отвернувшись к стене, и на мой приход, как и на то, что колдун протопал мимо него на балкон, никак не отреагировал. Может, уснул, а может, не хотел ни с кем разговаривать. Мне сложно было представить, что он пережил в эти дни, и какие чувства испытывал, но еще сложнее было понять, чем я, именно я, могу ему помочь. Только чай заварить.
Рецепт с забавным названием отыскался в самом конце записей. Несложный сбор и снова слова-приговоры. В этот раз я постаралась отнестись к ним серьезно. Волновалась до дрожи в руках, с запинкой читая с листа и просыпая на стол травы, хоть Сокол и говорил, что неважно как, а важно кто. А я же ведьма. Потомственная. В седьмом поколении…
Оставалось только залить смесь кипятком, накрыть и произнести последний стих-заклинание, когда я вдруг вспомнила то, о чем вскользь подумала сегодня, размышляя о Сережкиной удачливости, унаследованной им от отца. Вспомнила и чуть было не испортила волшебный – хотелось бы верить – напиток. Выдохнула, взяла себя в руки и заставила довести приготовление до конца. И только потом заглянула в комнату.
Серый все так же лежал, уткнувшись в стену, а темный устроился за столом с ноутбуком. Дождалась, пока он меня заметит, и поманила пальцем. Колдун лишь удивленно сдвинул брови.
- Иди сюда, - зашипела я, видя, что он и не думает вставать, - нужно поговорить.
В кухне Сокол первым делом принюхался к укутанной в полотенце чашке и одобрительно кивнул. Видимо, получилось.
- Так в чем проблема?
- Проблема? Проблема в том, что Сережку превратили в вместилище для полоумного голландца. И, кажется, я знаю, кто это сделал.
Ни одна женщина не завладевала вниманием мужчины так быстро и безраздельно: колдун даже дышать забыл.
- Помнишь, он сказал, что порезался дома? Так вот…
Говорила я медленно, стараясь не запутаться в собственных рассуждениях, но, тем не менее, уложилась всего в пару минут.
- Нужно обсудить с Антоном, - решил Сокол.
К светлому мы с ним вломились без стука. Сначала колдун, за ним – я. Перешагнула порог и застыла, испуганно схватившись за сердце: Антошка распростерся на полу, со стоном упершись ладонями в такой же цветастый, как и обои, ковер, а на раскрасневшемся лице застыла мученическая гримаса…
- Похвально, - прокомментировал темный. – Но для начала попробуй отжиматься от стола.
Фух! Нервы уже ни к черту!
Лысый покраснел еще больше и неловко поднялся, предварительно встав на четвереньки.
- Ох, ты ж горюшко, - по-стариковски вздохнул Сокол.
Он встряхнул Антона за шиворот, поставил ровно перед собой, схватился обеими руками за гипсовый воротник и неожиданно разломил его пополам, как какой-то бублик. Пока светлый не опомнился, толкнул того ладонью в лоб, на миг задержав руку, и тут же отступил на шаг, любуясь результатом.
- С-с… - Охотник на нечисть опасливо склонил голову к плечу, потом – к другому. - Спасибо…
- Не за что, - хмыкнул темный, очевидно, припомнив, кому Антошка был обязан этим украшением. – А теперь о деле. Свяжись со своими и скажи, что нам нужен судья. И чем скорее, тем лучше.
Он коротко пересказал Антону мои догадки, и тот согласился, что следует проинформировать бельгийского босса.
- А что это Ле Бон сам сегодня не заявился? – спохватилась я, когда мы, оставив светлого созваниваться с начальством, вернулись на кухню. – Ты же ему записи обещал.
- Мсье до сих пор нездоровится.
- Но ты же его вылечил.
- От последствий твоего чая – да, - растянул он кровожадно.
Ясно. Не знаю и знать не хочу, что еще было в том снадобье, которым он напоил несчастного колобка.
- Собирайся, - скомандовал темный. – Я пока предупрежу Нат.
Можно было отказаться, ситуация была мне неприятна, но, с другой стороны, не поехать я не могла. Из-за Серого. Неизвестно, как поведет себя Сокол и чего ждать от таинственного судьи Стражей Дня.
- Сереж… - Он все-таки уснул, и пришлось потрясти его, чтобы заставить открыть глаза. – Сережа, проснись.
- Настюха, - узнал он, открыв глаза. – Что там еще?
- Чай. Выпей пока горячий.
Парень встрепенулся, сел, но чашку, которую я ему протягивала, брать не торопился.
- Чай? – переспросил он подозрительно. – Специально для меня?
- Нет, мы все пили, - соврала я.
- А, - ухмыльнулся он, - ему заваривала.
И его слова, и эта ухмылка, не ревность – другое, неприятно царапнули, но я напомнила себе, что обижаться на Серого сейчас – все равно, что обижаться на тяжело больного. В его положении можно позволить себе капризы и недовольство.
- Сереж, мы с Соколом сейчас уедем ненадолго. Он города не знает, а нужно кое-что для его работы прикупить, ну для дела. В общем…
- Надо так надо, - буркнул друг равнодушно, залпом выпив чай от Карлсона.
Спокойствие, только спокойствие…
- Настя, - окликнул он меня уже на выходе из спальни. – Ты там… осторожнее, хорошо?
Вид у него при этом стал до того несчастный и потерянный, что я поспешила отвернуться.
- Хорошо.
На детской площадке в маленьком скверике в центре спального района царила радостная суета: скрипели качели, стучали мячи об асфальт, лепились песочные куличика. Счастливый смех время от времени сменялся горестным плачем очередного упавшего или обиженного малыша, но длилось это недолго, и утешенный заботливой мамочкой ребенок, утерев сопли и слезы, мчался назад, к друзьям и игрушкам.
Сами мамочки обретались в сторонке. Были, конечно, такие, что рвались ежесекундно опекать ненаглядное чадо, страхуя на горках и вмешиваясь в баталии, но остальные облюбовали скамейки в тени и оттуда наблюдали за наследниками.
- Максимка! Макс! – молодая женщина в легком розовом сарафане подозвала к себе чумазого карапуза, отобрала конфетную обертку, оттерла от шоколада улыбающийся рот и легким шлепком пониже спины благословила на продолжение игр.
Я дождалась, пока мальчишка убежит к товарищам, и подошла к ней.
- Здравствуй, Света.
Видимо, Сережка внешностью пошел в отца, которого я, если и видела когда-то в детстве, то совершенно не помнила, а его младшая сестра удалась в мать.
За столом не хватало Антона, но никого, кроме меня этот факт не смущал, и я не стала ни о чем спрашивать.
Появился светлый, когда мы уже поели и даже вымыли посуду. Разулся в прихожей и втащил в кухню большой цветочный горшок. Водрузил его в центр стола, выдохнул и развернулся к темному:
- Подходит?
- То, что надо.
- Для чего? – заинтересовался Сережка, рассматривая увядшие листики и поникшие цветочки на длинных стебельках.
- Сейчас объясню.
Я подошла поближе, коснулась пожухшей зелени.
- Спатифиллум.
- Что? – переспросил Серый.
- Спатифиллум. Цветок так называется, - пояснила я.
- Ясно. А я подумал, это слово какое-то… волшебное. Так зачем нам этот сорняк, Сокол?
- Ну-у… - Колдун потянулся, занимая место за столом и взглядом предлагая нам последовать его примеру. - С даром твоим мы разобрались, на очереди – способности. Телепатию не трогаем намеренно, даже глушим по возможности, да, Антон? – Светлый кивнул. – Эта способность у тебя наличествует, раз уж ты привлек внимание Ван Дейка, а спонтанные всплески могут выдать твое местонахождение. Поэтому разберемся в общих чертах с остальным.
- Зачем? – спросил Сергей угрюмо.
- Затем, что тебе еще жить, - резко ответил колдун. – А жить, не контролируя собственную силу, опасно и недальновидно, Сережа.
Вспомнились мамины слова о Сережкином отце: у того был тот же дар, удача, но в трудную минуту она от него отвернулась. Промелькнула еще какая-то мысль, но продолжившийся за столом разговор не дал ей оформиться.
- И что надо делать?
- Видишь, цветочек чуть живой? – Сокол постучал по глиняному горшку. – В углу стоял, поливали нерегулярно… Твоя задача попытаться это исправить.
- Полить?
- Считаешь, для этого нужно обладать особой силой? – усмехнулся темный. Он достал из кармана сигареты и уже собирался закурить, но спохватился, вспомнив о негласном уговоре выходить теперь на балкон, и с сожалением отложил пачку. – Попробуй оживить его так.
- Как?
- Посмотри на него. Потрогай. Попытайся нащупать с ним связь и отдать немного силы.
Мне подумалось, что Серый сейчас пошлет его куда подальше, но друг внял рекомендациям. Сначала долго, минуты две, не моргая глядел на болезный спатифиллум, а когда это не дало никаких результатов, потянулся рукой и схватился за один из уныло висящих листиков.
- Ни хрена себе! – вырвалось у Антона.
Сокол и Натали переглянулись, а я ошалело пялилась на изменившийся на глазах цветочек.
- Кажется, это не совсем то, о чем ты говорил, - пробормотал растерянно Сережка.
Если до его вмешательства у спатифиллума был шанс, хотя бы та же поливка, то теперь его вряд ли что-то спасло бы: в горшке передо мной стояло… нет, лежало, прижавшись к сухой земле, чахлое, не поддающееся идентификации растение с иссохшими до прозрачности желтыми листьями.
- Это… хм… - Сокол усиленно искал подходящие слова. – Это тоже неплохо, кстати. Способности, они же разные бывают.
- Точно, - поддакнула баньши.
- Ася, попробуй теперь ты, - велел мне колдун.
Я проворно упрятала руки за спину.
- С какой стати?
- Просто так. – Что-то в его голосе наводило на мысль, что если я и дальше стану отказываться, меня ждет участь спатифиллума.
Участь была незавидная, и я старательно вытаращилась на цветочек.
- М-да, - скорбно вздохнул темный. – Боюсь, я не проживу так долго, чтобы увидеть, чем это закончится.
- Курить меньше надо! – бросила я, не отвлекаясь от созерцания упокоившегося с миром растения.
- Нат… Нет, Антон, - ткнул в лысого Сокол. – Давай, для чистоты эксперимента, ты. Прямой канал с сохранением полярности сработаешь?
- Без проблем, - отозвался светлый.
Он положил руку мне на плечо, а второй потянулся к цветку. Не дотронулся, а просто накрыл ладонью. Пальцы кольнуло, будто током, на миг заломило виски и в глазах потемнело. Я зажмурилась, а когда вновь разомкнула веки, под рукой Антона пышным цветом цвел спатифиллум. Сочные темно-зеленые листья, белоснежные цветы на прямых как стрелы стеблях.
Сережка восхищенно присвистнул.
- А бывает и так. – Склонив голову к плечу Сокол оценивающе разглядывал плод наших с Антоном совместных усилий.
- Интересно, - проговорила Нат. – У нас тут потенциальный собиратель и источник. Идеальная пара, я бы сказала.
- Угу, - отрешенно согласился колдун. – Как садист и мазохист.
- Нужно сообщить Ле Бону, - решительно заявил светлый. – Собиратель – это серьезно. Ван Дейк и без того опасен, а если он всосет еще и его способности…
- Антоша, - проникновенно начал Сокол, и лысый испугано схватился за гипсовый ошейник, - никому и ничего мы сообщать не будем. Тем более Ле Бону. Мсье – как бы помягче выразиться? – трусоват, и, боюсь, захочет вернуться к привычному решению данной проблемы. А этого я допустить не могу. Понимаешь?
- Понимаю, - Антон бросил виноватый взгляд на Серегу. – Я и сам против… такого решения.
- Да ладно вам! – вскипел Серый. – Задолбали уже щадить мою хрупкую психику! Надумаете убивать – я в спальне. Только предупредите заранее, если не сложно: маме позвоню и с Настюхой, вон, попрощаюсь.
Он ушел, хлопнув дверью.
Бедные-бедные двери, как же им достается в последние дни. Бедный-бедный Сережка. Бедная я…
- Не волнуйся, - Антон присел передо мной на корточки, заглянул в глаза, - никто его убивать не собирается. Доведем дело до конца, как и планировали, а там… На свадьбу позовете? Мы бы с Ксюшкой пришли, она у меня такие вещи любит – это ж наряды, букеты… Букеты она завсегда ловит. Вервольф все-таки, реакция – куда там остальным девицам!
Я улыбнулась его добрым шуткам, но тревога осталась.
- Чем так опасны Сережкины способности?
- Вообще? Или в нашем случае? – уточнил светлый.
- Опасность, Ася, - вмешался в разговор Сокол, - в том, что собирателю не требуется разрешение, чтобы позаимствовать силу у одаренного. Помнишь, я говорил, что без спроса не возьмешь ни капли? Так вот, Сережа – счастливое исключение. Или несчастливое, как посмотреть. Пока он может немного, цветочки, так сказать… - темный покосился на спатифиллум. - Но если его тело получит Ван Дейк и впитает эту способность, опыта и сил голландца хватит, чтобы превратить ведьм, вроде тебя, в основное блюдо своего меню.
- Почему сразу – вроде меня? – насупилась я.
- Потому что со мной или с Антоном, к примеру, ему придется повозиться. Да и Натали так просто не дастся. А ты… Ты – источник. Мощный. Чистый. Природные ведьмы изначально настроены на отдачу, в этом специфика их дара, но ты…
- Это плохо, да?
- По цветочку не скажешь, – ободряюще улыбнулась Натали.
- Это всего лишь способности, Ася. Как ими пользоваться, во благо или во вред себе или другим, решать только вам.
Жаль, Сережка всего этого не слышал.
- Ну, с основным мы разобрались, - поднялась со стула Нат. – Думаю, я тут уже не нужна. Пойду к себе. Договаривались с Ником списаться.
Последняя фраза адресовалась Соколу, и никто, кроме него ее не понял.
- Привет передавай, - улыбнулся он.
- Кто это – Ник? – спросила я темного после ухода Нат.
На ответ не рассчитывала – мало ли, какие у них тайны, но из этого колдун секрета делать не стал.
- Николас – Наташкин сын, - обронил он будничным тоном. – Большой уже, оболтус, - девятнадцать осенью будет.
Скажи он, что Ник – какой-нибудь там архимаг или даже демон (если они вообще бывают), я и то меньше удивилась бы. А девятнадцатилетний оболтус-сын… Не знаю. Как-то это… Нормально, что ли?
- Сокол, а…
- Что?
- Прости за любопытство, - я заранее смутилась, - сколько Натали лет?
Антон с интересом прислушался. Хотя, что ему – наверняка ведь ознакомился с досье временных соратников, и возраст Нат ему прекрасно известен. И не только возраст.
- Ася, ты знаешь, что о таком нельзя спрашивать? – замогильным голосом вопросил колдун. И тут же легкомысленно закончил: - У женщин. Но поскольку я не женщина, а сама Нат этой информации не скрывает, отвечу: ей сорок три года, два месяца и одиннадцать дней.
Значит, ему самому тогда тридцать восемь лет, - высчитала я мысленно. И сколько-то там месяцев. И дней.
- Когда женщина так шикарно выглядит, ей возраст скрывать ни к чему, - тоном знатока изрек светлый. – Вот Ксюшка у меня…
Сокол поглядел на него, как мне показалось, с легким сочувствием, и покачал головой:
- В спортзал тебе надо, Антоша. Истинные оборотни до тридцати-сорока лет пребывают в стадии взросления, молодость у них длится приблизительно до шестидесяти. Вот повзрослеет лет через десять твоя Ксюшка, и найдет себе кого покрепче, пока молодая.
Лысый скуксился, поджал обиженно губы и гордо удалился.
- Я же из лучших побуждений, - пожал плечами колдун.
Он посмотрел на оживший спатифиллум и, подумав, переставил цветок на подоконник.
- Поговори с Сергеем, - попросила я его. – Ты же видишь, как ему тяжело.
- Вижу. Но я не психотерапевт, Ася. Если кто ему и поможет, то это ты.
Я вздрогнула, вспомнив крик Натали: «Спаси!». И чуть раньше, обреченно: «Он умрет. Все уже решено»…
- И знаешь, что? – разогнал наваждение Сокол. – Завари ему чай. Есть там один рецепт. «Спокойствие, только спокойствие» - как в мультике про Карлсона. Как раз для таких случаев. Хотя, если честно, у меня таких случаев еще не было.
За тетрадью пришлось идти в комнату.
Сережка лежал на диване, отвернувшись к стене, и на мой приход, как и на то, что колдун протопал мимо него на балкон, никак не отреагировал. Может, уснул, а может, не хотел ни с кем разговаривать. Мне сложно было представить, что он пережил в эти дни, и какие чувства испытывал, но еще сложнее было понять, чем я, именно я, могу ему помочь. Только чай заварить.
Рецепт с забавным названием отыскался в самом конце записей. Несложный сбор и снова слова-приговоры. В этот раз я постаралась отнестись к ним серьезно. Волновалась до дрожи в руках, с запинкой читая с листа и просыпая на стол травы, хоть Сокол и говорил, что неважно как, а важно кто. А я же ведьма. Потомственная. В седьмом поколении…
Оставалось только залить смесь кипятком, накрыть и произнести последний стих-заклинание, когда я вдруг вспомнила то, о чем вскользь подумала сегодня, размышляя о Сережкиной удачливости, унаследованной им от отца. Вспомнила и чуть было не испортила волшебный – хотелось бы верить – напиток. Выдохнула, взяла себя в руки и заставила довести приготовление до конца. И только потом заглянула в комнату.
Серый все так же лежал, уткнувшись в стену, а темный устроился за столом с ноутбуком. Дождалась, пока он меня заметит, и поманила пальцем. Колдун лишь удивленно сдвинул брови.
- Иди сюда, - зашипела я, видя, что он и не думает вставать, - нужно поговорить.
В кухне Сокол первым делом принюхался к укутанной в полотенце чашке и одобрительно кивнул. Видимо, получилось.
- Так в чем проблема?
- Проблема? Проблема в том, что Сережку превратили в вместилище для полоумного голландца. И, кажется, я знаю, кто это сделал.
Ни одна женщина не завладевала вниманием мужчины так быстро и безраздельно: колдун даже дышать забыл.
- Помнишь, он сказал, что порезался дома? Так вот…
Говорила я медленно, стараясь не запутаться в собственных рассуждениях, но, тем не менее, уложилась всего в пару минут.
- Нужно обсудить с Антоном, - решил Сокол.
К светлому мы с ним вломились без стука. Сначала колдун, за ним – я. Перешагнула порог и застыла, испуганно схватившись за сердце: Антошка распростерся на полу, со стоном упершись ладонями в такой же цветастый, как и обои, ковер, а на раскрасневшемся лице застыла мученическая гримаса…
- Похвально, - прокомментировал темный. – Но для начала попробуй отжиматься от стола.
Фух! Нервы уже ни к черту!
Лысый покраснел еще больше и неловко поднялся, предварительно встав на четвереньки.
- Ох, ты ж горюшко, - по-стариковски вздохнул Сокол.
Он встряхнул Антона за шиворот, поставил ровно перед собой, схватился обеими руками за гипсовый воротник и неожиданно разломил его пополам, как какой-то бублик. Пока светлый не опомнился, толкнул того ладонью в лоб, на миг задержав руку, и тут же отступил на шаг, любуясь результатом.
- С-с… - Охотник на нечисть опасливо склонил голову к плечу, потом – к другому. - Спасибо…
- Не за что, - хмыкнул темный, очевидно, припомнив, кому Антошка был обязан этим украшением. – А теперь о деле. Свяжись со своими и скажи, что нам нужен судья. И чем скорее, тем лучше.
Он коротко пересказал Антону мои догадки, и тот согласился, что следует проинформировать бельгийского босса.
- А что это Ле Бон сам сегодня не заявился? – спохватилась я, когда мы, оставив светлого созваниваться с начальством, вернулись на кухню. – Ты же ему записи обещал.
- Мсье до сих пор нездоровится.
- Но ты же его вылечил.
- От последствий твоего чая – да, - растянул он кровожадно.
Ясно. Не знаю и знать не хочу, что еще было в том снадобье, которым он напоил несчастного колобка.
- Собирайся, - скомандовал темный. – Я пока предупрежу Нат.
Можно было отказаться, ситуация была мне неприятна, но, с другой стороны, не поехать я не могла. Из-за Серого. Неизвестно, как поведет себя Сокол и чего ждать от таинственного судьи Стражей Дня.
- Сереж… - Он все-таки уснул, и пришлось потрясти его, чтобы заставить открыть глаза. – Сережа, проснись.
- Настюха, - узнал он, открыв глаза. – Что там еще?
- Чай. Выпей пока горячий.
Парень встрепенулся, сел, но чашку, которую я ему протягивала, брать не торопился.
- Чай? – переспросил он подозрительно. – Специально для меня?
- Нет, мы все пили, - соврала я.
- А, - ухмыльнулся он, - ему заваривала.
И его слова, и эта ухмылка, не ревность – другое, неприятно царапнули, но я напомнила себе, что обижаться на Серого сейчас – все равно, что обижаться на тяжело больного. В его положении можно позволить себе капризы и недовольство.
- Сереж, мы с Соколом сейчас уедем ненадолго. Он города не знает, а нужно кое-что для его работы прикупить, ну для дела. В общем…
- Надо так надо, - буркнул друг равнодушно, залпом выпив чай от Карлсона.
Спокойствие, только спокойствие…
- Настя, - окликнул он меня уже на выходе из спальни. – Ты там… осторожнее, хорошо?
Вид у него при этом стал до того несчастный и потерянный, что я поспешила отвернуться.
- Хорошо.
На детской площадке в маленьком скверике в центре спального района царила радостная суета: скрипели качели, стучали мячи об асфальт, лепились песочные куличика. Счастливый смех время от времени сменялся горестным плачем очередного упавшего или обиженного малыша, но длилось это недолго, и утешенный заботливой мамочкой ребенок, утерев сопли и слезы, мчался назад, к друзьям и игрушкам.
Сами мамочки обретались в сторонке. Были, конечно, такие, что рвались ежесекундно опекать ненаглядное чадо, страхуя на горках и вмешиваясь в баталии, но остальные облюбовали скамейки в тени и оттуда наблюдали за наследниками.
- Максимка! Макс! – молодая женщина в легком розовом сарафане подозвала к себе чумазого карапуза, отобрала конфетную обертку, оттерла от шоколада улыбающийся рот и легким шлепком пониже спины благословила на продолжение игр.
Я дождалась, пока мальчишка убежит к товарищам, и подошла к ней.
- Здравствуй, Света.
Видимо, Сережка внешностью пошел в отца, которого я, если и видела когда-то в детстве, то совершенно не помнила, а его младшая сестра удалась в мать.
