- А в чем проблема?
- Проблема, Настя, если ты еще не поняла в том, что в зоне сна любой человек или зверь – наш враг. А еще нет никаких гарантий, что кое-кто из нас, попав туда, не уснет и не попытается пристрелить нас из своей зажигалки. Выбрось ты ее, в конце концов!
- Нет. – Я прижала «пистолет» к груди. – Мне с ней спокойнее. И я не усну! Я… Я выспалась уже.
- Самая большая проблема, - насупился Антон, - в том, что эти «враги» - в первую очередь все-таки люди. И нельзя их… - Тень показательно рубанула мечом по асфальту. – Лучше бы реально какие-нибудь упыри или зомби…
- Самая большая проблема, - возразила я, - в том, что Андрей может быть уже там, а мы тут разговоры разговариваем.
- Кто? – не понял охотник. Вот ведь… Ну наверняка же знал имя, досье читал – и туда же!
А Нат смерила меня долгим задумчивым взглядом.
- Не нервничай, сейчас и мы там будем… К сожалению. Но сначала, Настя, послушай меня. Внимательно послушай. Если мы вдруг не успеем его перехватить, или не получится его переубедить, есть еще один шанс. Небольшой… Ладно, незначительный шанс, но нужно о нем помнить. Сокол – целитель-природник, очень сильный, и это может пригодиться, когда не останется других вариантов…
Господи, пускай не пригодится! Я слушала ее, и в голове была лишь одна эта мысль: пускай не пригодится!
- А теперь идем.
Неудивительно, что случайные прохожие обходили спящий город – мне самой отчаянно не хотелось переступать невидимую черту, что-то отталкивало, грозило бедой, но другого пути не было.
Игорь не сказал, когда должен быть проведен ритуал, но был уверен, что я успею, а значит, время еще есть. А Андрей не станет светиться перед голландцем раньше срока, и у нас был шанс перехватить его у школы… И все же Ван Дейк «застолбил» территорию: значит, уверен, что обряд вселения состоится. Сокол уже связался с Акопяном и пообещал отдать ему вместилище? Возможно. А возможно, все мои домыслы – полный бред. Но мне нужно было чем-то занять себя, пока мы в полной тишине продвигались по спящей, во всех смыслах спящей, улице… Такой знакомой по моим недавним кошмарам. Темная дорога, словно вымершие дома и горящие через один фонари. Не хватает только человека в инвалидном кресле… Б-р-р!
Я заставила себя встряхнуться и крепче сжала рукоять пистолета-зажигалки.
Это был район старого центра. Никаких новостроек, если не относить к ним пятиэтажные «сталинки», выросшие здесь как минимум полвека назад, а в основном - одно и двухэтажные дома, не все, но многие из которых – ровесники школы… На рельсах уснул ночной трамвай. Водитель в кабине, всматривается невидящими глазами в пустынную улицу, в салоне кондуктор сонно теребит длинную ленту билетов. А где пассажиры? Я огляделась, но не заметила никого и ничего.
Чуть дальше, привалившись к стене дома, сидел нищий. Должно быть, он всегда сидит тут, тут же ночует. Но сейчас мужчина в грязной одежде с пропитым, изъеденным оспинами лицом, отрешенно перебирал рассыпанные на земле монетки, складывая их в кособокие столбики, а вывалившиеся из шляпы мелкие купюры, подхваченные сонным, как и все здесь, ветерком, разлетались вокруг…
- Настя. – Рука охотника легла на мое плечо, и я подпрыгнула от неожиданности. – Лучше уйти от света.
Нат уже шла по узкому тротуару под ветками пушистых кленов, и, вняв совету, я сошла с дороги и двинулась следом за ней. Баньши сразу сказала, что могла бы попытаться разбудить здесь всех, но решила повременить. Людей жалко, объяснила она. Да и наблюдатели подобную инициативу не одобрят… Интересно, где они сами? Наблюдатели и все остальные, светло-темные, серо-буро-малиновые? Затаились у границ спящих кварталов и ждут, чтобы Сокол использовал предоставленную ему возможность осуществить задуманное, и им не пришлось бы связываться с голландцем и его пособниками? Что им известно о его планах? А если известно, то как они могут так спокойно…
Я как раз проходила мимо потрескавшейся кирпичной арки, когда какой-то звук заставил меня остановиться и вглядеться вглубь темного двора.
- Там ребенок.
Антон, не обращая внимания на мои слова, несильно подтолкнул в спину:
- Идем.
- Но там плачет ребенок!
Жалобный голосок доносился с крыльца одноэтажной халупки, и можно было даже разглядеть фигурку сжавшегося в комок малыша.
- Это может быть ловушка, - покачал головой охотник.
Мальчик – я была уверена, что это мальчик – разрыдался в голос. Горько, искренне – спящие так не умеют.
- Иногда это не действует на детей, - хмуро сказала подошедшая к нам Натали. – Но мы ничего не можем сделать. Закончим, и все вернется в норму – только так.
Малыш уже покинул жилье. А если он за это время отойдет достаточно далеко? Потеряется? Дотопает до границы сна и угодит под летящий по пустой дороге автомобиль?
- Нужно вернуть его в дом, - решила я. - Запереть, чтобы не влез никуда.
- Хорошо, - согласился, поразмыслив, Антон.
- Я подстрахую, - кивнула Нат.
Тень прокралась вперед нас, обежала дворик и замерла у собачьей будки, невидимый обитатель которой чуть слышно порыкивал сквозь насланную заклинателем дрему. Людей видно не было.
- Привет, солнышко, - ласково поздоровалась я с малышом. – А почему ты плачешь?
- Пистолет, - сквозь зубы выдавил Антошка.
Спохватившись, я успела спрятать зажигалку в сумочку до того, как ребенок – действительно, мальчик лет пяти – поднял на меня заплаканные глаза.
- Там… там мама… и папа…
Господи, как же он, должно быть, испугался!
Я протянула руки, наклонилась, и малыш доверчиво обнял меня.
- Не бойся, маленький, - прошептала я, отрывая его от земли. – Сейчас спатки пойдем…
…Только сначала дядя Антон маму с папой с глаз долой уберет. Хорошо бы их в погребок какой или в кладовочку.
Охотник проскользнул в приоткрытую дверь, а через минуту вновь появился на крыльце. Махнул рукой: можно заходить.
- Идем, хороший мой. Сейчас в кроватку ляжем…
Худенькие ручонки неожиданно крепко сошлись на шее, пальчики вцепились в волосы на затылке, заставляя поднять голову и взглянуть в исказившееся личико.
- Здравствуй, Настя. - Тоненький голосок резанул по нервам. – Я ждал тебя…
Руки бессильно разжались, но Антошка вовремя подхватил усыпленного мальчишку, ловко и мягко закинул того в дом, и захлопнул дверь.
- Вперед, - подтолкнул меня он.
Из будки послышалось угрожающее рычание и что-то темное рванулось наружу, но тень преградила псу путь и пинком вернула в конуру.
- Быстро, - дернул меня за руку охотник. – И больше не сворачиваем! Ну его!
- Он знает, что я здесь, - шептала я испуганно, спеша поскорее добраться до арки. – Он знает…
Надежда добраться до школы незамеченными растаяла в сонной тьме, уже оживающей зловещими звуками скрипящих дверей и крадущихся шагов…
Люди собирались отовсюду. Мужчины, женщины, дети. Десятки, сотни. Шли нетвердой походкой лунатиков, медленно - и это пока спасало. Можно было оттолкнуть, вырваться из вцепившихся в подол рук и бежать дальше. Но их было слишком много...
- Уши! - предупредительно выкрикнула уже окруженная спящими Нат, и мы с Антоном, поняв без объяснений, зажали уши ладонями.
На песню нет времени, хватает короткого крика, от которого, несмотря на все предосторожности, закололо в затылке, а людей раскидало в стороны, словно невидимым взрывом.
- Вперед!
До школы осталось всего полквартала, но был ли смысл туда прорываться? Наблюдать из укрытия, поджидая Сокола, теперь не получится. Идти внутрь и попытаться разогнать это змеиное кубло и так сорвать ритуал? Боюсь, для этого нас слишком мало...
Но на то, чтобы остановиться, подумать, времени тоже нет. И мы просто бежали.
Тень расчищала нам путь, отшвыривая перекрывавших дорогу спящих. Металась из стороны в сторону, и Антошка нервно дергался, словно не он управлял ею, а она - им. Натали еще раз задействовала свой волшебный голос, чтобы разогнать подчиненных чужой воле жителей сонных кварталов...
Но когда до ворот школы оставались считанные метры, человеческое море вокруг вдруг забурлило с новой силой, и огромная разношерстная волна ускорилась, грозя смести нас стремительным напором.
- Нат, буди их! - завопила я, прижавшись к каменному забору. - Буди!
К черту наблюдателей! И этих... Этих - тоже! Оклемаются потом, как-нибудь...
- Уши! - снова скомандовала баньши.
Новый крик, еще более громкий и сильный, остановил и отбросил надвигающийся на нас шквал, а у меня поплыли перед глазами яркие круги, и голова наполнилась болезненной тяжестью. Окружавшие нас замерли, зашатались, как пьяные и начали медленно, по одному, падать на землю. Надеясь, Наташа все-таки не перестаралась.
Но от мыслей о судьбе ни за что пострадавших людей меня отвлекло появление новых действующих лиц: когда спящие попадали, стали видны разрозненные темные фигуры, прятавшиеся до этого в толпе. Крик Нат на них не подействовал, и они продолжали стоять, а спустя несколько секунд неспешно двинулись к нам, кто прихрамывая, кто неестественно растопырив руки. Редкого света едва хватало, чтобы разглядеть их, но и без мелких деталей было понятно, что явились они сюда не из близлежащих домов...
- Антоша, - хрипло выговорила Натали. - Ты зомби заказывал?
Охотник с хрустом размял пальцы. Тень взмахнула мечом. Потом подумала и вытащила откуда-то еще один.
- Давненько мы этим не занимались, - как будто извинился Антон. - Но ничего, это как на велосипеде...
Хорошенький, блин, велосипед! Когда тень скользнула к первому восставшему мертвецу и, проткнув его мечами, повалила на землю, я еще смотрела. Но когда второй ходячий труп сначала лишился руки, а затем со свистом клинка у него слетела голова и попрыгала веселым мячиком прямо по отключившимся спящим, зажмурилась и непроизвольно отступила под арку ворот.
Зря, конечно же. Стоило на шаг отойти от друзей, как кто-то невидимый вцепился в плечи, и чужая горячая ладонь зажала рот, лишив возможности позвать на помощь. Меня поволокли вглубь двора, но крутясь и работая локтями, я смогла вырваться. Вскрикнула, рванулась вперед к неяркому свету... И тут же что-то тяжелое обрушилось на мою многострадальную голову...
М-м... Так же все мозги отобьют в конец... Открыв глаза, долго не могла понять, где я... Да что там "где" - как я сюда попала тоже помнилось с трудом. Еще пару раз приложат по темечку, и все - спасительная амнезия, мягкие стены и рубашка с длинными завязанными за спиной рукавами...
Пока же меня скрутили безо всякой рубашки: обмотали запястья липкой лентой, заклеили рот и бросили на полу в пустом классе. Полежав немного, пока стихнет гудение в голове, а медленно вращавшиеся лампочки под потолком не сольются в одну, я попробовала подняться на ноги. С третьей или четверной попытки мне это удалось... Что значительно облегчило задачу пришедшим за мной людям. Настоящим людям, не спящим, не зомби. Пожилой уже мужчина в кричащей "гавайской" рубашке и шортах схватил меня за руки, а второй - полный усатый дядька в затертой, мокрой подмышками и на груди футболке и сползших с пуза джинсах грубо подтолкнул в спину. Кто они? Что здесь делают? И куда меня ведут? Даже если бы могла - не спрашивала бы. Вряд ли дождалась бы ответа...
По тускло освещенному коридору меня дотащили-дотолкали до белой двустворчатой двери, за которой располагался спортзал: защитная сетка на окнах, баскетбольные кольца, вдоль стен - турники и лестницы, но их почти не видно за спинами столпившихся... всех. Люди обычные, серьезные, сосредоточенные, кажется, чего-то боящиеся, но старательно прячущие свой страх. Люди спящие, отрешенные, безразличные, медленно раскачивающиеся в такт своему же негромкому завыванию. Зомби... Просто зомби - трупы разной степени свежести, кто-то прямиком из морга, кто-то уже успел полежать в земле. Откуда они тут, в самом центре города?
Но мне не дали над этим подумать - протянули через толпу и швырнули под ноги стоящих в центре зала мужчин. Упала, уткнувшись носом в грязный пол. Замычала от боли, а из глаз потекли слезы...
- ...А это - в качестве дополнительной гарантии, Сокол. - Шурик Акопян, обладатель самого мерзкого в мире смеха, пнул меня ногой, заставляя перекатиться на бок.
- Совершенно излишне, - равнодушно ответил Андрей, лишь мельком скользнув по мне взглядом.
Стоявший с ним рядом Сережка взволнованно подался вперед, но спящие тут же оттащили его в сторону.
- Если ты вдруг решишь выкинуть какой-нибудь фокус...
- Оставь, Алекс, - оборвал говорившего темный. - К чему эти торги? И с тобой ли я должен торговаться?
Он отступил от некроманта на шаг и, подняв лицо к потолку, громко выкрикнул:
- Ван Дейк! Хендрик Ван Дейк! Не хочешь пообщаться после стольких лет разлуки?
После его слов в зале воцарилась мертвая тишина, даже спящие перестали мычать и раскачиваться, а потом раздался негромкий насмешливый голос:
- Я не очень скучал по тебе, Сокол. Но если ты настаиваешь.
Люди и... не люди расступились, пропуская в круг человека в инвалидной коляске. Я непроизвольно зажмурилась, боясь увидеть на нем как маску натянутое лицо Серого и горящие злобой глаза, но уже через мгновенье осмелела и с облегчением вздохнула, не найдя совершенно ничего общего с другом детства. В кресле на колесах восседал похожий на мумию старик в строгом черном костюме. У него была бледная иссушенная кожа, вся в мелких морщинках, редкие седые волосы, длинный нос, острые скулы и тонкогубый бесцветный рот.
Андрей смотрел на него с интересом и, как мне показалось, с сочувствием.
- Видишь, Сережа, - обратился он к удерживаемому спящими парню. - Именно поэтому я не люблю комплексные обеды и средства "два в одном". Выигрываешь в цене, но ощутимо теряешь на качестве.
В лице старика не дрогнул ни один мускул, только глаза сверкнули злостью.
- Позволите вас познакомить? - продолжал насмешничать колдун. - Это Сергей, перспективный одаренный и неплохой человек. А это мой бывший шеф и лучший медиум нашего времени Вацлав Крушницкий, устами которого сейчас, как и несколько последних лет, если я не ошибаюсь, говорит Хендрик Ван Дейк - о нем ты наслышан. В нездоровом теле нездоровый дух, кхе-кхе
Крушницкий? Я извернулась, несмотря на боль, чтобы получше рассмотреть мнимого покойника. Так вот откуда брегет!
- Сам Вацлав нас слышит? - поинтересовался Андрей. - Прямо не знаю, поздороваться или воспринимать старика, как предмет интерьера?
- Слышит. Поздоровайся, - чуть ли не скрипя чужими зубами разрешил голландец.
- А, хорошо. Царствие небесное, пан Вацлав... Тьфу ты! Многие лета... Все равно он ни черта не понимает, принципиально не учил русский! Так что мне, безусловно, удобнее общаться с вами герр Ван Дейк.
- Нам есть о чем говорить, Сокол? Или ты решил отвести душу, прежде чем сдохнешь?
- Есть, Хендрик, есть. - Темный достал сигареты, взглянул на меня, а потом демонстративно - на замершего рядом с хозяином Акопяна. - Дамы не возражают, если я закурю? - Не дожидаясь ответа, прикурил без зажигалки, прямо с ладони, выдохнул в потолок струйку дыма и продолжил, обращаясь к "два в одном". - Ты ведь хочешь себе новое тело? И Вацлав, очевидно, тоже - этим ты его и купил, не так ли? Но сейчас о тебе. Одно дело - говорить через медиума или через спящих, и совсем другое - ощутить себя вновь живым, прогуляться по городу, выпить чашечку кофе или бокал вина, обнять женщину...
- Проблема, Настя, если ты еще не поняла в том, что в зоне сна любой человек или зверь – наш враг. А еще нет никаких гарантий, что кое-кто из нас, попав туда, не уснет и не попытается пристрелить нас из своей зажигалки. Выбрось ты ее, в конце концов!
- Нет. – Я прижала «пистолет» к груди. – Мне с ней спокойнее. И я не усну! Я… Я выспалась уже.
- Самая большая проблема, - насупился Антон, - в том, что эти «враги» - в первую очередь все-таки люди. И нельзя их… - Тень показательно рубанула мечом по асфальту. – Лучше бы реально какие-нибудь упыри или зомби…
- Самая большая проблема, - возразила я, - в том, что Андрей может быть уже там, а мы тут разговоры разговариваем.
- Кто? – не понял охотник. Вот ведь… Ну наверняка же знал имя, досье читал – и туда же!
А Нат смерила меня долгим задумчивым взглядом.
- Не нервничай, сейчас и мы там будем… К сожалению. Но сначала, Настя, послушай меня. Внимательно послушай. Если мы вдруг не успеем его перехватить, или не получится его переубедить, есть еще один шанс. Небольшой… Ладно, незначительный шанс, но нужно о нем помнить. Сокол – целитель-природник, очень сильный, и это может пригодиться, когда не останется других вариантов…
Господи, пускай не пригодится! Я слушала ее, и в голове была лишь одна эта мысль: пускай не пригодится!
- А теперь идем.
ГЛАВА 22
Неудивительно, что случайные прохожие обходили спящий город – мне самой отчаянно не хотелось переступать невидимую черту, что-то отталкивало, грозило бедой, но другого пути не было.
Игорь не сказал, когда должен быть проведен ритуал, но был уверен, что я успею, а значит, время еще есть. А Андрей не станет светиться перед голландцем раньше срока, и у нас был шанс перехватить его у школы… И все же Ван Дейк «застолбил» территорию: значит, уверен, что обряд вселения состоится. Сокол уже связался с Акопяном и пообещал отдать ему вместилище? Возможно. А возможно, все мои домыслы – полный бред. Но мне нужно было чем-то занять себя, пока мы в полной тишине продвигались по спящей, во всех смыслах спящей, улице… Такой знакомой по моим недавним кошмарам. Темная дорога, словно вымершие дома и горящие через один фонари. Не хватает только человека в инвалидном кресле… Б-р-р!
Я заставила себя встряхнуться и крепче сжала рукоять пистолета-зажигалки.
Это был район старого центра. Никаких новостроек, если не относить к ним пятиэтажные «сталинки», выросшие здесь как минимум полвека назад, а в основном - одно и двухэтажные дома, не все, но многие из которых – ровесники школы… На рельсах уснул ночной трамвай. Водитель в кабине, всматривается невидящими глазами в пустынную улицу, в салоне кондуктор сонно теребит длинную ленту билетов. А где пассажиры? Я огляделась, но не заметила никого и ничего.
Чуть дальше, привалившись к стене дома, сидел нищий. Должно быть, он всегда сидит тут, тут же ночует. Но сейчас мужчина в грязной одежде с пропитым, изъеденным оспинами лицом, отрешенно перебирал рассыпанные на земле монетки, складывая их в кособокие столбики, а вывалившиеся из шляпы мелкие купюры, подхваченные сонным, как и все здесь, ветерком, разлетались вокруг…
- Настя. – Рука охотника легла на мое плечо, и я подпрыгнула от неожиданности. – Лучше уйти от света.
Нат уже шла по узкому тротуару под ветками пушистых кленов, и, вняв совету, я сошла с дороги и двинулась следом за ней. Баньши сразу сказала, что могла бы попытаться разбудить здесь всех, но решила повременить. Людей жалко, объяснила она. Да и наблюдатели подобную инициативу не одобрят… Интересно, где они сами? Наблюдатели и все остальные, светло-темные, серо-буро-малиновые? Затаились у границ спящих кварталов и ждут, чтобы Сокол использовал предоставленную ему возможность осуществить задуманное, и им не пришлось бы связываться с голландцем и его пособниками? Что им известно о его планах? А если известно, то как они могут так спокойно…
Я как раз проходила мимо потрескавшейся кирпичной арки, когда какой-то звук заставил меня остановиться и вглядеться вглубь темного двора.
- Там ребенок.
Антон, не обращая внимания на мои слова, несильно подтолкнул в спину:
- Идем.
- Но там плачет ребенок!
Жалобный голосок доносился с крыльца одноэтажной халупки, и можно было даже разглядеть фигурку сжавшегося в комок малыша.
- Это может быть ловушка, - покачал головой охотник.
Мальчик – я была уверена, что это мальчик – разрыдался в голос. Горько, искренне – спящие так не умеют.
- Иногда это не действует на детей, - хмуро сказала подошедшая к нам Натали. – Но мы ничего не можем сделать. Закончим, и все вернется в норму – только так.
Малыш уже покинул жилье. А если он за это время отойдет достаточно далеко? Потеряется? Дотопает до границы сна и угодит под летящий по пустой дороге автомобиль?
- Нужно вернуть его в дом, - решила я. - Запереть, чтобы не влез никуда.
- Хорошо, - согласился, поразмыслив, Антон.
- Я подстрахую, - кивнула Нат.
Тень прокралась вперед нас, обежала дворик и замерла у собачьей будки, невидимый обитатель которой чуть слышно порыкивал сквозь насланную заклинателем дрему. Людей видно не было.
- Привет, солнышко, - ласково поздоровалась я с малышом. – А почему ты плачешь?
- Пистолет, - сквозь зубы выдавил Антошка.
Спохватившись, я успела спрятать зажигалку в сумочку до того, как ребенок – действительно, мальчик лет пяти – поднял на меня заплаканные глаза.
- Там… там мама… и папа…
Господи, как же он, должно быть, испугался!
Я протянула руки, наклонилась, и малыш доверчиво обнял меня.
- Не бойся, маленький, - прошептала я, отрывая его от земли. – Сейчас спатки пойдем…
…Только сначала дядя Антон маму с папой с глаз долой уберет. Хорошо бы их в погребок какой или в кладовочку.
Охотник проскользнул в приоткрытую дверь, а через минуту вновь появился на крыльце. Махнул рукой: можно заходить.
- Идем, хороший мой. Сейчас в кроватку ляжем…
Худенькие ручонки неожиданно крепко сошлись на шее, пальчики вцепились в волосы на затылке, заставляя поднять голову и взглянуть в исказившееся личико.
- Здравствуй, Настя. - Тоненький голосок резанул по нервам. – Я ждал тебя…
Руки бессильно разжались, но Антошка вовремя подхватил усыпленного мальчишку, ловко и мягко закинул того в дом, и захлопнул дверь.
- Вперед, - подтолкнул меня он.
Из будки послышалось угрожающее рычание и что-то темное рванулось наружу, но тень преградила псу путь и пинком вернула в конуру.
- Быстро, - дернул меня за руку охотник. – И больше не сворачиваем! Ну его!
- Он знает, что я здесь, - шептала я испуганно, спеша поскорее добраться до арки. – Он знает…
Надежда добраться до школы незамеченными растаяла в сонной тьме, уже оживающей зловещими звуками скрипящих дверей и крадущихся шагов…
Люди собирались отовсюду. Мужчины, женщины, дети. Десятки, сотни. Шли нетвердой походкой лунатиков, медленно - и это пока спасало. Можно было оттолкнуть, вырваться из вцепившихся в подол рук и бежать дальше. Но их было слишком много...
- Уши! - предупредительно выкрикнула уже окруженная спящими Нат, и мы с Антоном, поняв без объяснений, зажали уши ладонями.
На песню нет времени, хватает короткого крика, от которого, несмотря на все предосторожности, закололо в затылке, а людей раскидало в стороны, словно невидимым взрывом.
- Вперед!
До школы осталось всего полквартала, но был ли смысл туда прорываться? Наблюдать из укрытия, поджидая Сокола, теперь не получится. Идти внутрь и попытаться разогнать это змеиное кубло и так сорвать ритуал? Боюсь, для этого нас слишком мало...
Но на то, чтобы остановиться, подумать, времени тоже нет. И мы просто бежали.
Тень расчищала нам путь, отшвыривая перекрывавших дорогу спящих. Металась из стороны в сторону, и Антошка нервно дергался, словно не он управлял ею, а она - им. Натали еще раз задействовала свой волшебный голос, чтобы разогнать подчиненных чужой воле жителей сонных кварталов...
Но когда до ворот школы оставались считанные метры, человеческое море вокруг вдруг забурлило с новой силой, и огромная разношерстная волна ускорилась, грозя смести нас стремительным напором.
- Нат, буди их! - завопила я, прижавшись к каменному забору. - Буди!
К черту наблюдателей! И этих... Этих - тоже! Оклемаются потом, как-нибудь...
- Уши! - снова скомандовала баньши.
Новый крик, еще более громкий и сильный, остановил и отбросил надвигающийся на нас шквал, а у меня поплыли перед глазами яркие круги, и голова наполнилась болезненной тяжестью. Окружавшие нас замерли, зашатались, как пьяные и начали медленно, по одному, падать на землю. Надеясь, Наташа все-таки не перестаралась.
Но от мыслей о судьбе ни за что пострадавших людей меня отвлекло появление новых действующих лиц: когда спящие попадали, стали видны разрозненные темные фигуры, прятавшиеся до этого в толпе. Крик Нат на них не подействовал, и они продолжали стоять, а спустя несколько секунд неспешно двинулись к нам, кто прихрамывая, кто неестественно растопырив руки. Редкого света едва хватало, чтобы разглядеть их, но и без мелких деталей было понятно, что явились они сюда не из близлежащих домов...
- Антоша, - хрипло выговорила Натали. - Ты зомби заказывал?
Охотник с хрустом размял пальцы. Тень взмахнула мечом. Потом подумала и вытащила откуда-то еще один.
- Давненько мы этим не занимались, - как будто извинился Антон. - Но ничего, это как на велосипеде...
Хорошенький, блин, велосипед! Когда тень скользнула к первому восставшему мертвецу и, проткнув его мечами, повалила на землю, я еще смотрела. Но когда второй ходячий труп сначала лишился руки, а затем со свистом клинка у него слетела голова и попрыгала веселым мячиком прямо по отключившимся спящим, зажмурилась и непроизвольно отступила под арку ворот.
Зря, конечно же. Стоило на шаг отойти от друзей, как кто-то невидимый вцепился в плечи, и чужая горячая ладонь зажала рот, лишив возможности позвать на помощь. Меня поволокли вглубь двора, но крутясь и работая локтями, я смогла вырваться. Вскрикнула, рванулась вперед к неяркому свету... И тут же что-то тяжелое обрушилось на мою многострадальную голову...
М-м... Так же все мозги отобьют в конец... Открыв глаза, долго не могла понять, где я... Да что там "где" - как я сюда попала тоже помнилось с трудом. Еще пару раз приложат по темечку, и все - спасительная амнезия, мягкие стены и рубашка с длинными завязанными за спиной рукавами...
Пока же меня скрутили безо всякой рубашки: обмотали запястья липкой лентой, заклеили рот и бросили на полу в пустом классе. Полежав немного, пока стихнет гудение в голове, а медленно вращавшиеся лампочки под потолком не сольются в одну, я попробовала подняться на ноги. С третьей или четверной попытки мне это удалось... Что значительно облегчило задачу пришедшим за мной людям. Настоящим людям, не спящим, не зомби. Пожилой уже мужчина в кричащей "гавайской" рубашке и шортах схватил меня за руки, а второй - полный усатый дядька в затертой, мокрой подмышками и на груди футболке и сползших с пуза джинсах грубо подтолкнул в спину. Кто они? Что здесь делают? И куда меня ведут? Даже если бы могла - не спрашивала бы. Вряд ли дождалась бы ответа...
По тускло освещенному коридору меня дотащили-дотолкали до белой двустворчатой двери, за которой располагался спортзал: защитная сетка на окнах, баскетбольные кольца, вдоль стен - турники и лестницы, но их почти не видно за спинами столпившихся... всех. Люди обычные, серьезные, сосредоточенные, кажется, чего-то боящиеся, но старательно прячущие свой страх. Люди спящие, отрешенные, безразличные, медленно раскачивающиеся в такт своему же негромкому завыванию. Зомби... Просто зомби - трупы разной степени свежести, кто-то прямиком из морга, кто-то уже успел полежать в земле. Откуда они тут, в самом центре города?
Но мне не дали над этим подумать - протянули через толпу и швырнули под ноги стоящих в центре зала мужчин. Упала, уткнувшись носом в грязный пол. Замычала от боли, а из глаз потекли слезы...
- ...А это - в качестве дополнительной гарантии, Сокол. - Шурик Акопян, обладатель самого мерзкого в мире смеха, пнул меня ногой, заставляя перекатиться на бок.
- Совершенно излишне, - равнодушно ответил Андрей, лишь мельком скользнув по мне взглядом.
Стоявший с ним рядом Сережка взволнованно подался вперед, но спящие тут же оттащили его в сторону.
- Если ты вдруг решишь выкинуть какой-нибудь фокус...
- Оставь, Алекс, - оборвал говорившего темный. - К чему эти торги? И с тобой ли я должен торговаться?
Он отступил от некроманта на шаг и, подняв лицо к потолку, громко выкрикнул:
- Ван Дейк! Хендрик Ван Дейк! Не хочешь пообщаться после стольких лет разлуки?
После его слов в зале воцарилась мертвая тишина, даже спящие перестали мычать и раскачиваться, а потом раздался негромкий насмешливый голос:
- Я не очень скучал по тебе, Сокол. Но если ты настаиваешь.
Люди и... не люди расступились, пропуская в круг человека в инвалидной коляске. Я непроизвольно зажмурилась, боясь увидеть на нем как маску натянутое лицо Серого и горящие злобой глаза, но уже через мгновенье осмелела и с облегчением вздохнула, не найдя совершенно ничего общего с другом детства. В кресле на колесах восседал похожий на мумию старик в строгом черном костюме. У него была бледная иссушенная кожа, вся в мелких морщинках, редкие седые волосы, длинный нос, острые скулы и тонкогубый бесцветный рот.
Андрей смотрел на него с интересом и, как мне показалось, с сочувствием.
- Видишь, Сережа, - обратился он к удерживаемому спящими парню. - Именно поэтому я не люблю комплексные обеды и средства "два в одном". Выигрываешь в цене, но ощутимо теряешь на качестве.
В лице старика не дрогнул ни один мускул, только глаза сверкнули злостью.
- Позволите вас познакомить? - продолжал насмешничать колдун. - Это Сергей, перспективный одаренный и неплохой человек. А это мой бывший шеф и лучший медиум нашего времени Вацлав Крушницкий, устами которого сейчас, как и несколько последних лет, если я не ошибаюсь, говорит Хендрик Ван Дейк - о нем ты наслышан. В нездоровом теле нездоровый дух, кхе-кхе
Крушницкий? Я извернулась, несмотря на боль, чтобы получше рассмотреть мнимого покойника. Так вот откуда брегет!
- Сам Вацлав нас слышит? - поинтересовался Андрей. - Прямо не знаю, поздороваться или воспринимать старика, как предмет интерьера?
- Слышит. Поздоровайся, - чуть ли не скрипя чужими зубами разрешил голландец.
- А, хорошо. Царствие небесное, пан Вацлав... Тьфу ты! Многие лета... Все равно он ни черта не понимает, принципиально не учил русский! Так что мне, безусловно, удобнее общаться с вами герр Ван Дейк.
- Нам есть о чем говорить, Сокол? Или ты решил отвести душу, прежде чем сдохнешь?
- Есть, Хендрик, есть. - Темный достал сигареты, взглянул на меня, а потом демонстративно - на замершего рядом с хозяином Акопяна. - Дамы не возражают, если я закурю? - Не дожидаясь ответа, прикурил без зажигалки, прямо с ладони, выдохнул в потолок струйку дыма и продолжил, обращаясь к "два в одном". - Ты ведь хочешь себе новое тело? И Вацлав, очевидно, тоже - этим ты его и купил, не так ли? Но сейчас о тебе. Одно дело - говорить через медиума или через спящих, и совсем другое - ощутить себя вновь живым, прогуляться по городу, выпить чашечку кофе или бокал вина, обнять женщину...
