Домовые – это же нечисть? Хотя вроде как добрые духи. Но бывает, душат во сне – мне девочка одна на работе жаловалась, а я отмахнулась тогда: мол, сказки все это, а ты лучше щитовидку проверь…
- Анастасия, вернитесь в реальность, - окликнул меня колдун.
- Реальность? Что-то не похоже.
Темный поднялся, подошел ко мне.
- Сметану ему отдай, - прошептал одними губами.
- А?
- Сметану отдай, грю.
- А. Ладно.
Я взяла со стола ополовиненную банку и протянула ее дедку.
- Вот. Это вам. Угощайтесь.
- Спасибо, Настюшка, - едва ли не прослезился он.
И что теперь? Я обернулась к колдуну.
- Не сложно, да? – скривился тот. – Ему же немного надо. Чуть-чуть уважения. Блюдце молока, кусочек колбаски. Неужели это так тяжело? Он же следит за вашей квартирой, заботится о вас.
Естественно, домового уже и след простыл.
- Чего вы на меня орете? – огрызнулась я громким шепотом, вспомнив, что в соседней комнате спит Сережка. – Я понятия не имела, что он тут… водится. Я же его до этого дня в глаза не видела!
- Не верю! А если и так? Вы воздух видите? Нет? Но чем-то же вы дышите!
Колдун перевел дыхание и продолжил уже тише:
- Это же надо, чтоб из всех ведьм в этом городе мне попалась самая… самая…
- Какая?
- Да никакая! Самая никакая ведьма. Поздравляю, в этой номинации вы побеждаете с огромным отрывом.
- Да потому что я – не ведьма, - вспылила я. – Согласна, не все сказки врут. Убедилась сегодня. Только я к этим вашим сказкам никакого отношения не имею!
И вообще, все это от кабачков! Перевела, блин, старушку через дорогу!
- Знаете, Ася, вам действительно надо поспать.
- Что?
- Вам нужно отдохнуть.
- Нет, вы назвали меня…
- Асей? – сощурился он. – Я так услышал.
- Бабушка меня так звала. - В глазах вдруг защипало. – Это ее комната. И квартира была ее. И домовой – тоже.
- Ложитесь спасть. Завтра поговорим.
- А в корзинке у тебя что?
- Пирожки.
- Пирожки-и? Ха! Ты прямо как Красная Шапочка! А я – Серый.
- Волк?
- Не, просто Серый. Сережа. Я в первом подъезде живу.
- А я – Настя.
- Пойдешь к нам? Мы там халабуду строим.
- Пойду. Только пирожки занесу. Тут для бабушки, с вишнями, и один с творогом – для Петровича…
Первые секунды после пробуждения я была уверена, что все, случившееся вчера, - дурной сон. Я лежала в своей комнате, в своей постели, а на соседней подушке вальяжно и так привычно расположился Жорик. Можно было вздохнуть с облегчением… Но я и этого не успела.
- Умный гад!
Серый, чье место успел занять жаб, изучал аквариум.
- Тут сетка в одном месте отходит, - сообщил он, - сразу и не заметно. Он, видно, подпрыгивает, отодвигает и так выбирается. Но ничего, я потом проволокой прикручу.
Я отнесла Жорика на место, а традиционный утренний поцелуй сегодня достался Сережке. Хоть что-то приятное во всей этой истории.
- Ты не сердишься? – он обнял меня, прижимая к груди.
- За что?
- За то, что я тебя во все это втянул.
- Я сама втянулась.
- Нет, это я виноват, - Серый опустился на кровать и усадил меня рядом. – Понимаешь, я знал обо всем. С самого начала знал. И что умер, и что воскрес. Не рассказывал никому, чтобы за психа не приняли, но знал. И что следят за мной, тоже знал. Чувствовал. Потому и старался особо не высовываться, из квартиры от силы раз пять за все два месяца вышел. А вчера… Вчера ты пришла. Такая красивая, такая… - горячие губы коснулись моего лба, а по коже мороз прошел. – Помнишь, как я ногу сломал? – прошептал, не отстраняясь, Сережка. – Больше месяца дома просидел. А когда стало можно наступать и потом во двор выйти – не ходил, летал! И это всего лишь после болезни. А представь, каково это после смерти. Я не сразу почувствовал, как и с ногой тогда. Но ты пришла, и… Жить захотелось. На всю катушку…
Я понимала. Гладила серые от седины волосы, вдыхала запах кожи – его запах, тонула в темноте глаз. Его желания жить с лихвой хватало на нас двоих, и меня, как и вчера, накрыло с головой.
- Прости. Я не хотел тебя впутывать, Насть. Только не тебя.
- Прорвемся, - пообещала я ему.
Не для того я ждала его столько лет, чтобы найти и потерять в один день.
- А этот, - я кивнула на стену, - еще дрыхнет?
- Нет его.
- Нет? – я испугалась, что темный бросил нас или вообще сдал «конкурентам».
- Сумка на месте, - Сережка успокаивающе погладил меня по плечу. – Шмотки, ноутбук, книжка. Документов никаких.
- Ты рылся в его вещах?!
- И что? Он в моей жизни роется, в душе у меня копошится – ему можно?
В повисшем молчании утешало лишь то, что он по-прежнему не отпускал моей руки.
Так и сидели до тех пор, пока не щелкнул замок входной двери.
- Дорогой, я дома! – прокричал из коридора темный. Заглянул в комнату: - Сергей, не нервничайте, это я не вам. Мобильник в пиджаке забыл, а он у меня действительно дорогой. Кстати, никто не звонил?
Внешне он теперь ничем не напоминал вчерашнего солидного джентльмена. На смену шикарному костюму пришли джинсы и ярко-зеленая безрукавка, волосы спрятались под бейсболкой, а глаза – за темными стеклами солнцезащитных очков. Осталась только насмешливая полуулыбка и шрам на виске. Да еще татуировка на мускулистом плече, которую я заметила, но не рассмотрела ночью: щит, меч, какие-то буквы.
- Это не знак тайного общества, Ася. Память об армии. Пограничные войска.
- Ася? – подозрительно поглядел на меня Серый, но мне в этой фразе не понравилось отнюдь не обращение.
- Вы и мысли читаете?
- Только если они так явно написаны на вашем лице.
Усмешка колдуна частично развеяла мои страхи. Мало приятного находиться в обществе человека, запросто копающегося в твоей голове.
- Где вы были?
- Ходил за продуктами.
- Спасибо. Но мы вроде бы не бедствуем.
- Не для вас, - нимало не смущаясь того, что я еще в ночной рубашке, колдун прошел в спальню и поставил на подоконник какой-то пакет. – Решил Георгия побаловать.
Благодетель, блин! Ночью домового подкармливал, сегодня Жорику гостинцев принес. Еще пара дней, и мне какой-нибудь пряник перепадет.
- Георгий – мужчина взрослый, хватит ему червями да мухами перебиваться. - Он достал из пакета картонную коробочку и отодвинул с аквариума сетку. – Пора попробовать настоящей еды.
Встряхнул коробку и за тоненькие хвостики вытащил из нее двух маленьких белых мышат.
- С ума сошли?! – закричала я, увидев, что он собирается бросить их на съедение жабу. – Не смейте!
- Он их реально сожрет? – полюбопытствовал Серый.
- И ты туда же? – я стукнула его кулаком по колену. – Никого мой Жорик жрать не будет! Иди на кухню и принеси банку. Под мойкой стоят трехлитровые. А вы…
- Что я? – колдун сдвинул очки на лоб и невинно захлопал голубыми глазками. – Я же как лучше хотел.
Сережка принес банку, и под моим строгим взглядом темный аккуратно опустил в нее мышек.
Жорик обиженно квакнул.
- Спокойно, Георгий, я это предвидел. - Мужчина вытащил из пакета еще одну коробочку. – На сверчков ваша доброта, Анастасия, я надеюсь, не распространяется?
Я промолчала, и он запустил под сетку штук пять живых насекомых. Жаб алчно выпучил глаза, не зная, на которой из жертв сосредоточиться.
- А с ними что делать? – Серый потряс банкой с мышами.
- Сейчас тоже покормим, - решила я. - Хлебом или сыром, или еще чем-нибудь.
- Это я тоже предвидел, - вздохнул темный, раскрыл свой волшебный пакет и протянул мне упаковку корма для мелких грызунов. – Сами, кстати, перекусите и поедем. Я уже поел… Если это кого-нибудь волнует.
- Куда поедем? – насторожился Сережка.
- К вам домой. Хочу взглянуть на вещи, которые вы привезли с буровой. Заодно маму успокоите. Скажете, что уезжаете с девушкой на море недели на две. По-моему, достоверное объяснение предстоящего отсутствия.
Серый ответил благодарным взглядом. Колдун пожал плечами.
- Да, я милый и добрый. Бываю. Но не стоит злоупотреблять моей добротой.
Я сделала нам с Сережей бутерброды, заварила чай в пакетиках. Темный вызвал такси.
- Вы не нервничайте, но на лавочке у подъезда сидит вчерашний охотник. Правда, сегодня без кола.
- Сидит? – растерялась я. – А мы просто так выйдем?
- День на улице, - мужчина пожал плечами. – Дети, дамы с собачками. Вряд ли он кинется убивать вашего приятеля.
- Да я его сам сейчас убивать буду! – сжал кулаки Сережка, когда, выйдя на улицу, рассмотрел своего несостоявшегося убийцу при свете дня.
На скамеечке скромно сидел парнишка лет двадцати в шортах и клетчатой рубашке. Безволосая голова-яйцо, бледное личико, тощие плечи. На шее – шина-воротник: видать, здорово ему вчера прилетело.
- Не нужно, - придержал Серого колдун. Но, проходя мимо светлого, не сдержался: - Присылают стажеров с неокрепшими костями, а меня пусть совесть мучает, да? – обронил он, не глядя на парня.
Тот непроизвольно коснулся гипсового ошейника.
- Мы все равно доберемся до вместилища, - негромко произнес он нам вслед.
Темный сбился с шага, но тут же двинулся дальше, к ожидавшей нас машине. Распахнул заднюю дверцу для нас с Сережкой, а сам устроился рядом с водителем.
- О каком вместилище он говорил? – спросил Сергей.
- Понятия не имею. Видимо, я слишком сильно его ударил.
Наверняка врал.
У дома Серого тоже дежурил светлый. Наш сопровождающий указал на высокого старика с окладистой белой бородой, выгуливавшего жирную таксу. Тот и не таился: поклонился, приподняв над головой соломенную шляпу, и ощупал Сережку недобрым взглядом.
- По лестнице пойдем, чтобы без сюрпризов, - темный первым вошел в подъезд.
Я не заметила, откуда в его руке появился пистолет, но сразу поняла, что это – точно не зажигалка.
Он так и шел до седьмого этажа, словно герой голливудского боевика, держа оружие наготове и вслушиваясь в каждый звук. Позволил себе расслабиться, лишь когда тетя Вера открыла дверь и мы оказались в прихожей Линкевичей.
- Мам, тут такое дело, - бодро, слишком бодро начал Сержка, и заметивший тревожный взгляд его матери колдун перехватил инициативу.
- Здравствуйте. Вы – мама. Сергей о вас много рассказывал.
- Да? – растерялась женщина.
- Конечно же, нет, - тут же огорошил ее темный. – Но так принято говорить при знакомстве. А вы должны ответить, что тоже слышали обо мне много хорошего. И кому какое дело, что ваш сын сам меня не знал до вчерашнего дня?
До чего же обаятельный, гад! Теть Вера уже расслабилась, улыбается.
- Я – Настин дядя, - продолжал напропалую врать колдун. – Заскочил к племяшке проездом, тогда и познакомились. Вы уж простите, что я его на ночь задержал. Настюха, она, конечно умница, но в мужской компании время коротать веселей. Футбол посмотрели, выпили по рюмочке. Честно, по рюмочке – не больше. Видите, с утра оба, как огурчики. Особенно Серега – зеленый и в пупырышках. Поражаюсь этой молодежи: у моря живут, а моря и солнца не видят.
- Какое море?! – замахала руками женщина. – Он и из дому-то не выходит. Спасибо Настеньке, вчера хоть погулять вывела.
- Настеньку бы кто почаще выводил, - вздохнул в ответ «дядя». – Но у меня есть предложение по этому поводу. Я ведь на море приехал, думал с семьей отдохнуть, путевку в пансионат взял на две недели. А жену с работы не отпустили. Что ж теперь, пропадать добру? Решил молодежи подарок сделать: пусть отдохнут. Может, и вы захотите поехать. Место хорошее, тихое. В прошлом году там же отдыхали, жене очень понравилось.
Переиграл все-таки! Сейчас как согласится…
- Мама не может, - промямлил Серый. – Я же говорил.
- Да, у меня уколы в поликлинике, - с сожалением вымолвила Вероника Николаевна, - пропускать нельзя. А ребята пускай едут! Чего в этом городе сидеть?
- Талант, - усмехнулся Сережка, когда мы оказались в его комнате: тетя Вера благословила нас на морской отдых и умчалась на кухню, собрать чего-нибудь «на дорожку». – Я сам почти поверил, что на пляже две недели проваляюсь.
- Еще и жену какую-то сочинил, - прибавила я.
- Почему – сочинил? – серьезно поинтересовался темный. – Я что, не человек? У меня, что, и жены быть не может?
- Конечно, может, - смерил его оценивающим взглядом Серый. – И жена, и девушка, которую ты на лимузинах катаешь.
- В мою личную жизнь лезть не советую, - мрачно предупредил колдун. - Сам сначала до свадьбы доживи. И давай, вещи показывай. А заодно и собирайся. Море ждет.
Одежда темного не заинтересовала. Но складной нож, который Сергей достал из рюкзака, он чуть ли не на зуб пробовал. Потом с сожалением отложил в сторону. Взял со стола обтянутую брезентом фляжку, свинтил крышку, понюхал и тут же бросил назад.
- Что еще? Кольца, цепи, кулоны?
- Цепочка с крестом, вот эта, - Серый вытащил из-за ворота футболки серебряную ниточку с крестиком.
- Нет, - махнул рукой темный. – Вчера еще видел. Думай. Вилка, ложка, открывалка… Часы! Часы же у тебя были?
- Да. Вот, - парень вынул что-то из ящичка стола и подал колдуну.
- Это - часы? – скривился тот, брезгливо откладывая простенькие часики с электронным табло. – Давай считать, что ты пошутил?
- Ну, извини, - окрысился Сережка, - хотел швейцарский хронометр купить, как у тебя, да пяти баксов не хватило.
- Верю. Как раз столько ты днем раньше потратил на этот образец народного китайского творчества.
- В глаз хочешь? – без обиняков предложил Серый.
- Не хочу, - спокойно, как от чая с плюшками, отказался колдун. – Вспоминай, что еще у тебя было.
- Больше ничего.
- Точно? – мужчина снова взял со стола нож, открыл, пальцем проверил остроту лезвия и со щелчком закрыл. – Что ж, бывает и так.
Уйти сразу же не получилось: Вероника Николаевна настояла, чтобы мы покушали «горяченького». Темный рассыпался в комплиментах хозяйке, попутно обругав неумеху-племянницу, сутки пичкающую его бутербродами, и сожрал две тарелки борща. Тетя Вера млела и наверняка внимания не обратила на то, что гость «забыл» представиться.
- Был рад познакомиться, - сказал он ей, задержавшись на выходе. – Я знаю, что именно так говорят, прощаясь, но это совершенно искренне.
- И взаимно, - улыбнулась женщина.
Она вдруг покачнулась, схватившись за грудь, и колдун, опередив Сергея, придержал ее за локоть. Лицо его на миг искривилось, словно от боли.
- Мама? – встревожился Серый. – Сердце? Опять?
- Да нет, - проговорила она медленно, прислушиваясь к себе. – Кольнуло и отпустило. Вы идите, милый, идите. Хорошо вам отдохнуть.
В дверях темный оступился, но не упал, ухватившись за лутку. Вышел на лестничную площадку и подошел к лифту.
- Не по лестнице? – удивилась я.
Он повернул к нам побледневшее лицо, неопределенно махнул рукой.
- Пойдем, - подтолкнул меня в спину Сережка.
В лифте он молча смотрел в спину отвернувшегося к стене мужчины, а на первом этаже, выйдя и оглядевшись, заступил направившемуся к двери на улицу темному путь.
- Спасибо.
Колдун посмотрел на протянутую руку и усмехнулся. Усмешка вышла кривой и болезненной.
- Не за что, - он откашлялся и сплюнул себе под ноги розовой пеной. – Это временный эффект. Как раз на пару недель. Твоей матери нужна операция, и чем скорее, тем лучше. Иначе за год загнется.
Он оттолкнул парня с дороги и вышел из подъезда. Когда приехали ко мне, резко, без обычных своих экивоков, потребовал чаю.
- И не эту бурду в пакетиках. Там у тебя пачка крупнолистового стоит.
Выкать он тоже перестал и вообще превратился в натурального хама, и если бы не Сережка, черта с два я стала бы готовить ему чай, даже «бурды в пакетиках» не дождался бы… Но он никакого не дождался – уснул в бабулином кресле.
- Анастасия, вернитесь в реальность, - окликнул меня колдун.
- Реальность? Что-то не похоже.
Темный поднялся, подошел ко мне.
- Сметану ему отдай, - прошептал одними губами.
- А?
- Сметану отдай, грю.
- А. Ладно.
Я взяла со стола ополовиненную банку и протянула ее дедку.
- Вот. Это вам. Угощайтесь.
- Спасибо, Настюшка, - едва ли не прослезился он.
И что теперь? Я обернулась к колдуну.
- Не сложно, да? – скривился тот. – Ему же немного надо. Чуть-чуть уважения. Блюдце молока, кусочек колбаски. Неужели это так тяжело? Он же следит за вашей квартирой, заботится о вас.
Естественно, домового уже и след простыл.
- Чего вы на меня орете? – огрызнулась я громким шепотом, вспомнив, что в соседней комнате спит Сережка. – Я понятия не имела, что он тут… водится. Я же его до этого дня в глаза не видела!
- Не верю! А если и так? Вы воздух видите? Нет? Но чем-то же вы дышите!
Колдун перевел дыхание и продолжил уже тише:
- Это же надо, чтоб из всех ведьм в этом городе мне попалась самая… самая…
- Какая?
- Да никакая! Самая никакая ведьма. Поздравляю, в этой номинации вы побеждаете с огромным отрывом.
- Да потому что я – не ведьма, - вспылила я. – Согласна, не все сказки врут. Убедилась сегодня. Только я к этим вашим сказкам никакого отношения не имею!
И вообще, все это от кабачков! Перевела, блин, старушку через дорогу!
- Знаете, Ася, вам действительно надо поспать.
- Что?
- Вам нужно отдохнуть.
- Нет, вы назвали меня…
- Асей? – сощурился он. – Я так услышал.
- Бабушка меня так звала. - В глазах вдруг защипало. – Это ее комната. И квартира была ее. И домовой – тоже.
- Ложитесь спасть. Завтра поговорим.
- А в корзинке у тебя что?
- Пирожки.
- Пирожки-и? Ха! Ты прямо как Красная Шапочка! А я – Серый.
- Волк?
- Не, просто Серый. Сережа. Я в первом подъезде живу.
- А я – Настя.
- Пойдешь к нам? Мы там халабуду строим.
- Пойду. Только пирожки занесу. Тут для бабушки, с вишнями, и один с творогом – для Петровича…
Первые секунды после пробуждения я была уверена, что все, случившееся вчера, - дурной сон. Я лежала в своей комнате, в своей постели, а на соседней подушке вальяжно и так привычно расположился Жорик. Можно было вздохнуть с облегчением… Но я и этого не успела.
- Умный гад!
Серый, чье место успел занять жаб, изучал аквариум.
- Тут сетка в одном месте отходит, - сообщил он, - сразу и не заметно. Он, видно, подпрыгивает, отодвигает и так выбирается. Но ничего, я потом проволокой прикручу.
Я отнесла Жорика на место, а традиционный утренний поцелуй сегодня достался Сережке. Хоть что-то приятное во всей этой истории.
- Ты не сердишься? – он обнял меня, прижимая к груди.
- За что?
- За то, что я тебя во все это втянул.
- Я сама втянулась.
- Нет, это я виноват, - Серый опустился на кровать и усадил меня рядом. – Понимаешь, я знал обо всем. С самого начала знал. И что умер, и что воскрес. Не рассказывал никому, чтобы за психа не приняли, но знал. И что следят за мной, тоже знал. Чувствовал. Потому и старался особо не высовываться, из квартиры от силы раз пять за все два месяца вышел. А вчера… Вчера ты пришла. Такая красивая, такая… - горячие губы коснулись моего лба, а по коже мороз прошел. – Помнишь, как я ногу сломал? – прошептал, не отстраняясь, Сережка. – Больше месяца дома просидел. А когда стало можно наступать и потом во двор выйти – не ходил, летал! И это всего лишь после болезни. А представь, каково это после смерти. Я не сразу почувствовал, как и с ногой тогда. Но ты пришла, и… Жить захотелось. На всю катушку…
Я понимала. Гладила серые от седины волосы, вдыхала запах кожи – его запах, тонула в темноте глаз. Его желания жить с лихвой хватало на нас двоих, и меня, как и вчера, накрыло с головой.
- Прости. Я не хотел тебя впутывать, Насть. Только не тебя.
- Прорвемся, - пообещала я ему.
Не для того я ждала его столько лет, чтобы найти и потерять в один день.
- А этот, - я кивнула на стену, - еще дрыхнет?
- Нет его.
- Нет? – я испугалась, что темный бросил нас или вообще сдал «конкурентам».
- Сумка на месте, - Сережка успокаивающе погладил меня по плечу. – Шмотки, ноутбук, книжка. Документов никаких.
- Ты рылся в его вещах?!
- И что? Он в моей жизни роется, в душе у меня копошится – ему можно?
В повисшем молчании утешало лишь то, что он по-прежнему не отпускал моей руки.
Так и сидели до тех пор, пока не щелкнул замок входной двери.
- Дорогой, я дома! – прокричал из коридора темный. Заглянул в комнату: - Сергей, не нервничайте, это я не вам. Мобильник в пиджаке забыл, а он у меня действительно дорогой. Кстати, никто не звонил?
Внешне он теперь ничем не напоминал вчерашнего солидного джентльмена. На смену шикарному костюму пришли джинсы и ярко-зеленая безрукавка, волосы спрятались под бейсболкой, а глаза – за темными стеклами солнцезащитных очков. Осталась только насмешливая полуулыбка и шрам на виске. Да еще татуировка на мускулистом плече, которую я заметила, но не рассмотрела ночью: щит, меч, какие-то буквы.
- Это не знак тайного общества, Ася. Память об армии. Пограничные войска.
- Ася? – подозрительно поглядел на меня Серый, но мне в этой фразе не понравилось отнюдь не обращение.
- Вы и мысли читаете?
- Только если они так явно написаны на вашем лице.
Усмешка колдуна частично развеяла мои страхи. Мало приятного находиться в обществе человека, запросто копающегося в твоей голове.
- Где вы были?
- Ходил за продуктами.
- Спасибо. Но мы вроде бы не бедствуем.
- Не для вас, - нимало не смущаясь того, что я еще в ночной рубашке, колдун прошел в спальню и поставил на подоконник какой-то пакет. – Решил Георгия побаловать.
Благодетель, блин! Ночью домового подкармливал, сегодня Жорику гостинцев принес. Еще пара дней, и мне какой-нибудь пряник перепадет.
- Георгий – мужчина взрослый, хватит ему червями да мухами перебиваться. - Он достал из пакета картонную коробочку и отодвинул с аквариума сетку. – Пора попробовать настоящей еды.
Встряхнул коробку и за тоненькие хвостики вытащил из нее двух маленьких белых мышат.
- С ума сошли?! – закричала я, увидев, что он собирается бросить их на съедение жабу. – Не смейте!
- Он их реально сожрет? – полюбопытствовал Серый.
- И ты туда же? – я стукнула его кулаком по колену. – Никого мой Жорик жрать не будет! Иди на кухню и принеси банку. Под мойкой стоят трехлитровые. А вы…
- Что я? – колдун сдвинул очки на лоб и невинно захлопал голубыми глазками. – Я же как лучше хотел.
Сережка принес банку, и под моим строгим взглядом темный аккуратно опустил в нее мышек.
Жорик обиженно квакнул.
- Спокойно, Георгий, я это предвидел. - Мужчина вытащил из пакета еще одну коробочку. – На сверчков ваша доброта, Анастасия, я надеюсь, не распространяется?
Я промолчала, и он запустил под сетку штук пять живых насекомых. Жаб алчно выпучил глаза, не зная, на которой из жертв сосредоточиться.
- А с ними что делать? – Серый потряс банкой с мышами.
- Сейчас тоже покормим, - решила я. - Хлебом или сыром, или еще чем-нибудь.
- Это я тоже предвидел, - вздохнул темный, раскрыл свой волшебный пакет и протянул мне упаковку корма для мелких грызунов. – Сами, кстати, перекусите и поедем. Я уже поел… Если это кого-нибудь волнует.
- Куда поедем? – насторожился Сережка.
- К вам домой. Хочу взглянуть на вещи, которые вы привезли с буровой. Заодно маму успокоите. Скажете, что уезжаете с девушкой на море недели на две. По-моему, достоверное объяснение предстоящего отсутствия.
Серый ответил благодарным взглядом. Колдун пожал плечами.
- Да, я милый и добрый. Бываю. Но не стоит злоупотреблять моей добротой.
Я сделала нам с Сережей бутерброды, заварила чай в пакетиках. Темный вызвал такси.
- Вы не нервничайте, но на лавочке у подъезда сидит вчерашний охотник. Правда, сегодня без кола.
- Сидит? – растерялась я. – А мы просто так выйдем?
- День на улице, - мужчина пожал плечами. – Дети, дамы с собачками. Вряд ли он кинется убивать вашего приятеля.
- Да я его сам сейчас убивать буду! – сжал кулаки Сережка, когда, выйдя на улицу, рассмотрел своего несостоявшегося убийцу при свете дня.
На скамеечке скромно сидел парнишка лет двадцати в шортах и клетчатой рубашке. Безволосая голова-яйцо, бледное личико, тощие плечи. На шее – шина-воротник: видать, здорово ему вчера прилетело.
- Не нужно, - придержал Серого колдун. Но, проходя мимо светлого, не сдержался: - Присылают стажеров с неокрепшими костями, а меня пусть совесть мучает, да? – обронил он, не глядя на парня.
Тот непроизвольно коснулся гипсового ошейника.
- Мы все равно доберемся до вместилища, - негромко произнес он нам вслед.
Темный сбился с шага, но тут же двинулся дальше, к ожидавшей нас машине. Распахнул заднюю дверцу для нас с Сережкой, а сам устроился рядом с водителем.
- О каком вместилище он говорил? – спросил Сергей.
- Понятия не имею. Видимо, я слишком сильно его ударил.
Наверняка врал.
У дома Серого тоже дежурил светлый. Наш сопровождающий указал на высокого старика с окладистой белой бородой, выгуливавшего жирную таксу. Тот и не таился: поклонился, приподняв над головой соломенную шляпу, и ощупал Сережку недобрым взглядом.
- По лестнице пойдем, чтобы без сюрпризов, - темный первым вошел в подъезд.
Я не заметила, откуда в его руке появился пистолет, но сразу поняла, что это – точно не зажигалка.
Он так и шел до седьмого этажа, словно герой голливудского боевика, держа оружие наготове и вслушиваясь в каждый звук. Позволил себе расслабиться, лишь когда тетя Вера открыла дверь и мы оказались в прихожей Линкевичей.
- Мам, тут такое дело, - бодро, слишком бодро начал Сержка, и заметивший тревожный взгляд его матери колдун перехватил инициативу.
- Здравствуйте. Вы – мама. Сергей о вас много рассказывал.
- Да? – растерялась женщина.
- Конечно же, нет, - тут же огорошил ее темный. – Но так принято говорить при знакомстве. А вы должны ответить, что тоже слышали обо мне много хорошего. И кому какое дело, что ваш сын сам меня не знал до вчерашнего дня?
До чего же обаятельный, гад! Теть Вера уже расслабилась, улыбается.
- Я – Настин дядя, - продолжал напропалую врать колдун. – Заскочил к племяшке проездом, тогда и познакомились. Вы уж простите, что я его на ночь задержал. Настюха, она, конечно умница, но в мужской компании время коротать веселей. Футбол посмотрели, выпили по рюмочке. Честно, по рюмочке – не больше. Видите, с утра оба, как огурчики. Особенно Серега – зеленый и в пупырышках. Поражаюсь этой молодежи: у моря живут, а моря и солнца не видят.
- Какое море?! – замахала руками женщина. – Он и из дому-то не выходит. Спасибо Настеньке, вчера хоть погулять вывела.
- Настеньку бы кто почаще выводил, - вздохнул в ответ «дядя». – Но у меня есть предложение по этому поводу. Я ведь на море приехал, думал с семьей отдохнуть, путевку в пансионат взял на две недели. А жену с работы не отпустили. Что ж теперь, пропадать добру? Решил молодежи подарок сделать: пусть отдохнут. Может, и вы захотите поехать. Место хорошее, тихое. В прошлом году там же отдыхали, жене очень понравилось.
Переиграл все-таки! Сейчас как согласится…
- Мама не может, - промямлил Серый. – Я же говорил.
- Да, у меня уколы в поликлинике, - с сожалением вымолвила Вероника Николаевна, - пропускать нельзя. А ребята пускай едут! Чего в этом городе сидеть?
- Талант, - усмехнулся Сережка, когда мы оказались в его комнате: тетя Вера благословила нас на морской отдых и умчалась на кухню, собрать чего-нибудь «на дорожку». – Я сам почти поверил, что на пляже две недели проваляюсь.
- Еще и жену какую-то сочинил, - прибавила я.
- Почему – сочинил? – серьезно поинтересовался темный. – Я что, не человек? У меня, что, и жены быть не может?
- Конечно, может, - смерил его оценивающим взглядом Серый. – И жена, и девушка, которую ты на лимузинах катаешь.
- В мою личную жизнь лезть не советую, - мрачно предупредил колдун. - Сам сначала до свадьбы доживи. И давай, вещи показывай. А заодно и собирайся. Море ждет.
Одежда темного не заинтересовала. Но складной нож, который Сергей достал из рюкзака, он чуть ли не на зуб пробовал. Потом с сожалением отложил в сторону. Взял со стола обтянутую брезентом фляжку, свинтил крышку, понюхал и тут же бросил назад.
- Что еще? Кольца, цепи, кулоны?
- Цепочка с крестом, вот эта, - Серый вытащил из-за ворота футболки серебряную ниточку с крестиком.
- Нет, - махнул рукой темный. – Вчера еще видел. Думай. Вилка, ложка, открывалка… Часы! Часы же у тебя были?
- Да. Вот, - парень вынул что-то из ящичка стола и подал колдуну.
- Это - часы? – скривился тот, брезгливо откладывая простенькие часики с электронным табло. – Давай считать, что ты пошутил?
- Ну, извини, - окрысился Сережка, - хотел швейцарский хронометр купить, как у тебя, да пяти баксов не хватило.
- Верю. Как раз столько ты днем раньше потратил на этот образец народного китайского творчества.
- В глаз хочешь? – без обиняков предложил Серый.
- Не хочу, - спокойно, как от чая с плюшками, отказался колдун. – Вспоминай, что еще у тебя было.
- Больше ничего.
- Точно? – мужчина снова взял со стола нож, открыл, пальцем проверил остроту лезвия и со щелчком закрыл. – Что ж, бывает и так.
Уйти сразу же не получилось: Вероника Николаевна настояла, чтобы мы покушали «горяченького». Темный рассыпался в комплиментах хозяйке, попутно обругав неумеху-племянницу, сутки пичкающую его бутербродами, и сожрал две тарелки борща. Тетя Вера млела и наверняка внимания не обратила на то, что гость «забыл» представиться.
- Был рад познакомиться, - сказал он ей, задержавшись на выходе. – Я знаю, что именно так говорят, прощаясь, но это совершенно искренне.
- И взаимно, - улыбнулась женщина.
Она вдруг покачнулась, схватившись за грудь, и колдун, опередив Сергея, придержал ее за локоть. Лицо его на миг искривилось, словно от боли.
- Мама? – встревожился Серый. – Сердце? Опять?
- Да нет, - проговорила она медленно, прислушиваясь к себе. – Кольнуло и отпустило. Вы идите, милый, идите. Хорошо вам отдохнуть.
В дверях темный оступился, но не упал, ухватившись за лутку. Вышел на лестничную площадку и подошел к лифту.
- Не по лестнице? – удивилась я.
Он повернул к нам побледневшее лицо, неопределенно махнул рукой.
- Пойдем, - подтолкнул меня в спину Сережка.
В лифте он молча смотрел в спину отвернувшегося к стене мужчины, а на первом этаже, выйдя и оглядевшись, заступил направившемуся к двери на улицу темному путь.
- Спасибо.
Колдун посмотрел на протянутую руку и усмехнулся. Усмешка вышла кривой и болезненной.
- Не за что, - он откашлялся и сплюнул себе под ноги розовой пеной. – Это временный эффект. Как раз на пару недель. Твоей матери нужна операция, и чем скорее, тем лучше. Иначе за год загнется.
Он оттолкнул парня с дороги и вышел из подъезда. Когда приехали ко мне, резко, без обычных своих экивоков, потребовал чаю.
- И не эту бурду в пакетиках. Там у тебя пачка крупнолистового стоит.
Выкать он тоже перестал и вообще превратился в натурального хама, и если бы не Сережка, черта с два я стала бы готовить ему чай, даже «бурды в пакетиках» не дождался бы… Но он никакого не дождался – уснул в бабулином кресле.
