пределами здешних окрестностей, так что ему на пару дней придётся уехать, и Гвен до его возвращения приезжать в замок Торнбран не нужно, если, конечно, она не желает составить компанию Флориане и этим скрасить тоску молодой альды.
«Берегите шарик, как зеницу ока, иначе мне придётся вас наказать», – напутствовал он в своей обычной манере.
Таким образом, у Гвендолин выдался полностью свободный день. До ужина времени оставалось достаточно. Пришла Талула, они в четыре руки сделали уборку, да так, что и квартирка, и классная комната засверкали на проникающем сквозь окна неожиданно тёплом солнышке. Заняв себя домашними заботами, Гвен успокоилась. Даже испугавший её сон почти забылся.
А вечером, который наступил незаметно, приехал в карете Карлион Линтон. К его появлению Гвендолин успела собраться. Даже локоны завила – почти такие же, как у альды Эдевейн.
- Вы чудесно выглядите, - заметил сквайр, проявив себя галантным кавалером. – Мне приятно быть вашим спутником. Без вас этот ужин стал бы для меня тяжким испытанием, но в вашей компании, поверьте, всё иначе.
- Ну что вы, - смутилась Гвен. – Для меня честь сопровождать вас. И вы... держитесь с большим достоинством, несмотря на то, что родственники вашей супруги напоминают о том, что вам хотелось бы забыть.
- Вы правы, - заметил он, поймав её взгляд. – Я действительно хотел бы это забыть. Но не в силах.
Домик тётушки Фриберты встретил гостей музыкой. На стареньком клавесине играла Белинда, причём ужасно фальшивила. Но, похоже, саму исполнительницу непопадание в ноты ничуть не огорчало.
- Она меня так развлекает! - поделилась с приглашёнными пожилая женщина. – Даже и не знаю, что бы я без неё делала. Прошу к столу!
Стараясь не морщиться от резких звуков, Гвендолин улыбнулась и заняла предложенное ей место. Сейчас вместо чайного сервиза на накрахмаленной скатерти во всей красе выстроился столовый, которым, должно быть, пользовались нечасто, для повседневных трапез выбирая другой. Похоже, к их приходу тщательно готовились, и Гвен вдруг от всей души пожалела родственниц альда Линтона – вернее, его бывшей супруги. Похоже, им очень одиноко вдвоём. И нельзя винить Белинду Дельвен за то, что её характер от такой жизни несколько испортился.
К ужину подали украшенный петрушкой наваристый морковный суп на курином бульоне, хрустящие картофельные ленточки, индейку с гарниром из овощей, а на десерт пудинг с имбирём и изюмом. Привычный рацион деревенской учительницы не отличался кулинарными роскошествами, так что она с аппетитом воздала должное угощению. Как, впрочем, и её спутник.
Ужин оказался вкусным, а вот застольная беседа совершенно не клеилась. Белинда бросала в сторону Гвендолин неприязненные взгляды и время от времени фыркала в ответ на её слова. Тётя Фриберта пыталась сгладить неловкость, проявляя истинное провинциальное гостеприимство, однако выходило у неё не слишком хорошо.
После того, как со стола убрали, все переместились в гостиную, где чинно расселись на диваны. Белинда Дельвен вновь решила похвастаться очередной полученной от Ребекки весточкой. На этот раз это оказалось целое письмо, а не просто открытка.
- Она пишет, что очень счастлива, - дерзко заявила девушка, шурша бумагой. – Что любит и любима. И что очень надеется, что однажды вы сможете её простить и жить дальше.
- Неприлично говорить о таком вслух! – ахнула тётушка Фриберта. – Что наша гостья подумает о тебе? Да и письмо ведь личное, не следует пересказывать его содержание другим.
- А почему нет? – снова фыркнула Белинда. – Если других оно напрямую и касается.
- Когда будете на него отвечать, можете передать ей, что я следую этому совету, - произнёс вдруг Карлион Линтон. – Что я живу дальше и строю планы. А, возможно, вскоре тоже смогу сказать, что люблю и любим.
Говоря эти слова, он бросил на Гвен такой красноречивый взгляд, что молодая родственница его бывшей жены, собираясь вымолвить что-то ещё, поперхнулась и промолчала. Лишь сжала руки, комкая в ладонях письмо, про которое будто бы совершенно забыла. Гвендолин смущённо опустила глаза, осознавая, что сделанный сквайром намёк оказался чересчур прозрачен.
На обратном пути они молчали, и пространство кареты казалось слишком тесным для них двоих. За окошками уже стемнело, и наступил безветренный весенний вечер. Довольно тёплый – словно созданный для прогулок. Но гулять Гвен не хотелось. Хотелось поскорее вернуться домой, запереть дверь и снова хорошенько обдумать, как ей быть дальше. Ведь с минуты на минуту возвратится в столицу её родственник, и Гвенда, как и обещала, расскажет ему правду. А что последует за этим, одним высшим силам ведомо.
- Вы кажетесь печальной, - заметил альд Линтон. – Я вас чем-то обидел? Неужели тем, что посмел намекнуть, будто я и вы...
- Нет, что вы, я ничуть не обижена, - отозвалась Гвендолин. – Просто немного устала. Это не ваша вина.
- Эмрис Торнбран нагружает вас работой? – нахмурился собеседник.
- Боюсь, одного секретаря ему мало, там требуется целый штат, - попыталась отшутиться она. – Но ничего, скоро, надеюсь, я отыщу в бумагах его дяди то, что нужно.
- Разделяю вашу надежду на это.
Распрощавшись со сквайром Линтоном, Гвен легла спать далеко не сразу. Тревожные мысли не давали. В надежде отогнать их любимым занятием, она села за рукопись, но работа не клеилась. Строчки будто отказывались ложиться на бумагу так же легко и свободно, как раньше. Казалось, что Арчибальд не желал действовать по указке автора, внезапно решив зажить своей собственной жизнью.
Попытавшись ещё немного, Гвендолин оставила эти усилия и забралась под одеяло. Сон не шёл. Она думала о Карлионе Линтоне, его разлуке с супругой и поведении Белинды Дельвен, которая явно, если и желала ему счастья, то лишь с ней самой. Думала о Криспине Дэе, которой представлялся всё более загадочным. Думала об Эмрисе Торнбране, отношение Гвен к которому металось от неприязни до жалости с проблесками неожиданного для неё самой интереса к его персоне.
Заснула она лишь под утро, а проснулась от стука в дверь. Пришла Джесмин. Сообщила, что её родители едут в город по делам, а она сопровождает их, чтобы сделать покупки.
- Не хочешь присоединиться? – предложила подруга. – У тебя ещё есть время собраться. Я специально подоспела заранее.
- Хорошо, - зевая, отозвалась Гвендолин. Раз уж у неё образовалось свободное время, нужно же им как-то распорядиться. А родители Джесмин – не Эмрис с Флорианой, уж они-то её там не забудут. – Подождёшь? Или можем вместе позавтракать.
- Я уже завтракала, но чашечку чаю выпью, - улыбнулась дочь старосты. Выглядела она румяной и свежей, как майское утро, так что, судя по всему, размолвка с женихом пошла ей на пользу. – Только не слишком рассиживайся, а то уедут без нас!
Путь в город не занял много времени, да и приятельница всю дорогу болтала, развлекая остальных. Её отец сам правил повозкой, а мать степенно сидела напротив, с любовью глядя на дочь. Гвен не в первый уже раз подумала, до чего же дружная у Джесмин семья.
А затем её снова вдруг настигли воспоминания. Внезапно и резко, словно порыв студёного ветра в тёплый день.
- Сорванец, а не девчонка! Сколько раз ей говорили, что нельзя ходить босиком? – бранится няня. Гвендолин удивлена – ей невдомёк, почему женщина не понимает, до чего же приятно бегать по траве и песку без тесных туфелек и колючих чулок. – Радуйтесь, что родители не заметили! Вот уж попало бы нам обеим!
- Они снова уезжают? – спрашивает девочка и спешит к ограде, чтобы увидеть, как скрывается за поворотом карета. – Ну почему брата взяли с собой, а меня нет? Почему, почему, почему?
- Известно, почему, - бросает няня. – Он ведь родился с магическим даром. Да и к тому же мальчик, наследник.
Всё, что стоит за этими словами, камнепадом обрушивается на Гвен. И вот её больше не радует прогулка. Малышка убегает от няни, звонко стуча голыми пятками по ступенькам лестницы, и забирается на диван в своей комнате.
- Не трогайте меня, не входите! – кричит она, слыша шаги за дверью, и до боли кусает губы, чтобы не заплакать.
Моргнув, Гвендолин осознала, что прослушала большую часть сказанного приятельницей. Джесмин потеребила её рукав. Учительница смущённо улыбнулась и переспросила, о чём шла речь.
- Я спрашиваю про шаль.
- Шаль?
- Ну да! Есть у тебя шаль? Или хочешь купить?
- Есть, - откликнулась Гвен. – Ни к чему покупать ещё одну.
- И то верно, лето на носу. Зачем шаль? Лучше шляпку купить – соломенную, от солнца! А ты ведь знакома с той альдой, что живёт в жутком замке? Много у неё всяких нарядов? Должно быть, столько, что и за всю жизнь не сносить!
- Ты её совсем заболтала, - ласково пожурила дочь жена деревенского старосты. – Много, конечно, могла бы и не спрашивать. Известное дело – все благородные любят наряжаться и украшать себя.
- Согласна, - проговорила Гвендолин, вспомнив, как Флориана Эдевейн примеряла брошку. С таким видом, точно весь мир принадлежит ей и должен немедленно упасть к её ногам. И не только мир, но и населяющие его мужчины, только не все подряд, а те, у кого есть состояние.
Как у альда Эмриса Торнбрана.
И вот к чему он опять умудрился пролезть в её мысли?!
Повозка въехала в город. Пока староста решал деловые вопросы, его супруга, дочка и Гвен отправились по магазинам. Джесмин, как и планировала по дороге, купила соломенную шляпку. Гвендолин, посчитав свои невеликие сбережения, решила, что обойдётся без нового гардероба, однако не удержалась от приобретения кулька марципановых конфет и большого куска душистого мыла.
Нужно же иногда себя баловать!
Уже собираясь возвращаться обратно к тому месту, где оставили повозку, они встретили Криспина. Часовщик снова был в городе, однако на этот раз один, без подозрительных личностей. Он учтиво раскланялся с женой старосты и обеими девушками, предложил помочь донести покупки и вообще вёл себя очень мило.
- Вот завидный жених! – шепнула на ухо Гвен мать Джесмин. – Смотрите, не упустите!
- Вы думаете...
- А что тут думать? Я же видела, как вы танцевали! Да и про гадание мне рассказывали – все знают, какая буква вам выпала!
«Хорошо ещё, что они не связывают букву К со сквайром!» – с облегчением подумала Гвендолин, провожая взглядом Криспина, который показывал Джесмин серебряные дамские часики в витрине лавки, мимо которой они как раз проходили.
На следующий день Гвендолин вновь предстояло работать в замке Торнбран. И помнила об это не только она. Поздним вечером Карлион Линтон давал указания на этот счёт своей старой няне, а ныне экономке, касательно её роли при девушке, которая, как надеялся сквайр, вскоре станет его женой.
Госпоже Энельме всё это не нравилось. Ни указания, ни сама девушка, ни планы, что стоил в отношении безродной сироты, её до сих пор опекаемого воспитанник и хозяин. Пользуясь привилегиями любимой бонны, пожилая женщина не впервые уже высказывала своё неодобрение.
- Не выйдет у вас с этой девицей ничего хорошего, - ворчала она, качая головой. – Слишком она похожа на Ребекку. А от той одни беды были.
- Похожа, - согласился Линтон. – Но только внешне.
Его самого поначалу привлекло к Гвен именно это сходство. Почудилось, будто провидение решило дать ему второй шанс. Но теперь, узнав девушку получше, он понял: не второй, а совершенно новый. Другой. С Гвен он начнёт жизнь с чистого листа, оставив в прошлом боль и прежние ошибки…
- Не только! – не унималась экономка. – Так же носом вертит, мужчинами перебирает. Деревенщина этот за ней увивается, Торнбран шуточки отпускает, а она и рада!
- Госпожа Энельма, - грозно перебил сквайр. – Оставьте свои домыслы при себе. Гвенда назвала того юношу из деревни другом, и я уверен, что именно такие отношения их связывают. Что до Эмриса Торнбрана, то вряд ли общество этого человека может быть ей приятно. И вы для того и сопровождаете её в замке, чтобы её работа там не затянулась. Разве мы это не обсуждали?
Даже себе он боялся признаться, как отчаянно ревнует ту, на которую не имел пока никаких прав. Но он верил, что вскоре всё изменится. Непременно к лучшему.
Нельзя сказать, что Гвен рвалась в замок Торнбран, но близкая разгадка тайн каменного шарика, прочно обосновавшегося в её кармане, заставляла притопывать от нетерпения на крыльце школы в ожидании Криспина и госпожи Энельмы, а после ёрзать на сидении экипажа, выглядывая в окно, чтобы рассмотреть впереди крыши древнего строения.
За те дни, что Гвен не была здесь, замок неуловимо изменился. Коридоры, казалось, стали просторнее и немного светлее, воздух – прохладнее, но в нём уже не так явно ощущался запах пыли. Неужели альд Торнбран, подобно деревенским хозяйкам, устроил по весне большую уборку? Древнему замку это не помешало бы.
Увы, комната, в которой Гвендолин предстояло провести следующие несколько часов, чистотой по-прежнему не радовала. Но и её перемены коснулись. Оглядевшись, Гвен заметила, что папок, которые она отложила в прошлый раз, тут нет. Видимо, хозяин велел перенести артефакты и касающиеся их документы в иное хранилище. Верное решение, однако на сердце стало отчего-то неспокойно.
Не успела она взяться за бумаги, как в комнату постучался слуга. Сначала обратился к Криспину. Сказал, что альд Торнбран просил напомнить, что часовщик не закончил ещё с напольными часами в бальном зале, и ему велено сразу идти. После передал Гвен, что хозяин просит уделить ему несколько минут. Госпожу Энельму маг, естественно, не звал, и выглядело всё так, словно он намеренно разделяет их маленькую компанию, но отказаться от приглашения Гвен не могла.
- Добрый день, госпожа Грин, - приветствовал её Эмрис Торнбран, когда она явилась в его кабинет. – Безмерно рад вас видеть. Надеюсь, вы так же скучали по мне, как и я по вам.
- Добрый день, альд Торнбран, - поздоровалась Гвен.
- И? Это всё?
- Я не скучала, если вы об этом.
- Как вы жестоки, - театрально вздохнул маг. – Скажите хоть что-нибудь приятное. Я же лучший костюм ради встречи с вами надел.
Костюм сидел на нём как влитой, да и в целом альд Торнбран выглядел значительно лучше, чем в их прошлую встречу, побрит, причёсан, лицо не хранит следов недавнего пьянства, но Гвен не стала расточать ему комплиментов. А вот преображение кабинета, который не обошла затеянная в замке уборка, отметила вскользь.
- Да, - усмехнулся хозяин. – Велел навести здесь порядок и вычистить ковёр. Вдруг снова захочется вздремнуть на полу.
Гвен смущённо опустила глаза. Хотя, если кого и должны смущать воспоминания, так это самого Торнбрана. Однако магу стыд, очевидно, был неведом.
В дверь постучали и в кабинет заглянул Джером. Вежливо поклонился Гвендолин и что-то негромко сказал хозяину.
- Прошу меня простить, госпожа Грин, - извинился тот. – Вынужден отлучиться. Присядьте пока. Обещаю, что не заставлю вас долго ждать.
Он указал на кресло у стола. Гвен проследила за его рукой и с трудом сдержала удивлённый возглас: на столе лежали те самые папки, которых она не нашла сегодня среди прочих бумаг. Едва дверь за хозяином закрылась, Гвендолин бросилась к ним. Схватила верхнюю, и на пол упало незамеченное сразу письмо.
«Нужно вернуть в конверт», – подумала Гвендолин, поднимая с пола открытку и фотографию.
«Берегите шарик, как зеницу ока, иначе мне придётся вас наказать», – напутствовал он в своей обычной манере.
Таким образом, у Гвендолин выдался полностью свободный день. До ужина времени оставалось достаточно. Пришла Талула, они в четыре руки сделали уборку, да так, что и квартирка, и классная комната засверкали на проникающем сквозь окна неожиданно тёплом солнышке. Заняв себя домашними заботами, Гвен успокоилась. Даже испугавший её сон почти забылся.
А вечером, который наступил незаметно, приехал в карете Карлион Линтон. К его появлению Гвендолин успела собраться. Даже локоны завила – почти такие же, как у альды Эдевейн.
- Вы чудесно выглядите, - заметил сквайр, проявив себя галантным кавалером. – Мне приятно быть вашим спутником. Без вас этот ужин стал бы для меня тяжким испытанием, но в вашей компании, поверьте, всё иначе.
- Ну что вы, - смутилась Гвен. – Для меня честь сопровождать вас. И вы... держитесь с большим достоинством, несмотря на то, что родственники вашей супруги напоминают о том, что вам хотелось бы забыть.
- Вы правы, - заметил он, поймав её взгляд. – Я действительно хотел бы это забыть. Но не в силах.
Глава 22
Домик тётушки Фриберты встретил гостей музыкой. На стареньком клавесине играла Белинда, причём ужасно фальшивила. Но, похоже, саму исполнительницу непопадание в ноты ничуть не огорчало.
- Она меня так развлекает! - поделилась с приглашёнными пожилая женщина. – Даже и не знаю, что бы я без неё делала. Прошу к столу!
Стараясь не морщиться от резких звуков, Гвендолин улыбнулась и заняла предложенное ей место. Сейчас вместо чайного сервиза на накрахмаленной скатерти во всей красе выстроился столовый, которым, должно быть, пользовались нечасто, для повседневных трапез выбирая другой. Похоже, к их приходу тщательно готовились, и Гвен вдруг от всей души пожалела родственниц альда Линтона – вернее, его бывшей супруги. Похоже, им очень одиноко вдвоём. И нельзя винить Белинду Дельвен за то, что её характер от такой жизни несколько испортился.
К ужину подали украшенный петрушкой наваристый морковный суп на курином бульоне, хрустящие картофельные ленточки, индейку с гарниром из овощей, а на десерт пудинг с имбирём и изюмом. Привычный рацион деревенской учительницы не отличался кулинарными роскошествами, так что она с аппетитом воздала должное угощению. Как, впрочем, и её спутник.
Ужин оказался вкусным, а вот застольная беседа совершенно не клеилась. Белинда бросала в сторону Гвендолин неприязненные взгляды и время от времени фыркала в ответ на её слова. Тётя Фриберта пыталась сгладить неловкость, проявляя истинное провинциальное гостеприимство, однако выходило у неё не слишком хорошо.
После того, как со стола убрали, все переместились в гостиную, где чинно расселись на диваны. Белинда Дельвен вновь решила похвастаться очередной полученной от Ребекки весточкой. На этот раз это оказалось целое письмо, а не просто открытка.
- Она пишет, что очень счастлива, - дерзко заявила девушка, шурша бумагой. – Что любит и любима. И что очень надеется, что однажды вы сможете её простить и жить дальше.
- Неприлично говорить о таком вслух! – ахнула тётушка Фриберта. – Что наша гостья подумает о тебе? Да и письмо ведь личное, не следует пересказывать его содержание другим.
- А почему нет? – снова фыркнула Белинда. – Если других оно напрямую и касается.
- Когда будете на него отвечать, можете передать ей, что я следую этому совету, - произнёс вдруг Карлион Линтон. – Что я живу дальше и строю планы. А, возможно, вскоре тоже смогу сказать, что люблю и любим.
Говоря эти слова, он бросил на Гвен такой красноречивый взгляд, что молодая родственница его бывшей жены, собираясь вымолвить что-то ещё, поперхнулась и промолчала. Лишь сжала руки, комкая в ладонях письмо, про которое будто бы совершенно забыла. Гвендолин смущённо опустила глаза, осознавая, что сделанный сквайром намёк оказался чересчур прозрачен.
На обратном пути они молчали, и пространство кареты казалось слишком тесным для них двоих. За окошками уже стемнело, и наступил безветренный весенний вечер. Довольно тёплый – словно созданный для прогулок. Но гулять Гвен не хотелось. Хотелось поскорее вернуться домой, запереть дверь и снова хорошенько обдумать, как ей быть дальше. Ведь с минуты на минуту возвратится в столицу её родственник, и Гвенда, как и обещала, расскажет ему правду. А что последует за этим, одним высшим силам ведомо.
- Вы кажетесь печальной, - заметил альд Линтон. – Я вас чем-то обидел? Неужели тем, что посмел намекнуть, будто я и вы...
- Нет, что вы, я ничуть не обижена, - отозвалась Гвендолин. – Просто немного устала. Это не ваша вина.
- Эмрис Торнбран нагружает вас работой? – нахмурился собеседник.
- Боюсь, одного секретаря ему мало, там требуется целый штат, - попыталась отшутиться она. – Но ничего, скоро, надеюсь, я отыщу в бумагах его дяди то, что нужно.
- Разделяю вашу надежду на это.
Распрощавшись со сквайром Линтоном, Гвен легла спать далеко не сразу. Тревожные мысли не давали. В надежде отогнать их любимым занятием, она села за рукопись, но работа не клеилась. Строчки будто отказывались ложиться на бумагу так же легко и свободно, как раньше. Казалось, что Арчибальд не желал действовать по указке автора, внезапно решив зажить своей собственной жизнью.
Попытавшись ещё немного, Гвендолин оставила эти усилия и забралась под одеяло. Сон не шёл. Она думала о Карлионе Линтоне, его разлуке с супругой и поведении Белинды Дельвен, которая явно, если и желала ему счастья, то лишь с ней самой. Думала о Криспине Дэе, которой представлялся всё более загадочным. Думала об Эмрисе Торнбране, отношение Гвен к которому металось от неприязни до жалости с проблесками неожиданного для неё самой интереса к его персоне.
Заснула она лишь под утро, а проснулась от стука в дверь. Пришла Джесмин. Сообщила, что её родители едут в город по делам, а она сопровождает их, чтобы сделать покупки.
- Не хочешь присоединиться? – предложила подруга. – У тебя ещё есть время собраться. Я специально подоспела заранее.
- Хорошо, - зевая, отозвалась Гвендолин. Раз уж у неё образовалось свободное время, нужно же им как-то распорядиться. А родители Джесмин – не Эмрис с Флорианой, уж они-то её там не забудут. – Подождёшь? Или можем вместе позавтракать.
- Я уже завтракала, но чашечку чаю выпью, - улыбнулась дочь старосты. Выглядела она румяной и свежей, как майское утро, так что, судя по всему, размолвка с женихом пошла ей на пользу. – Только не слишком рассиживайся, а то уедут без нас!
Путь в город не занял много времени, да и приятельница всю дорогу болтала, развлекая остальных. Её отец сам правил повозкой, а мать степенно сидела напротив, с любовью глядя на дочь. Гвен не в первый уже раз подумала, до чего же дружная у Джесмин семья.
А затем её снова вдруг настигли воспоминания. Внезапно и резко, словно порыв студёного ветра в тёплый день.
- Сорванец, а не девчонка! Сколько раз ей говорили, что нельзя ходить босиком? – бранится няня. Гвендолин удивлена – ей невдомёк, почему женщина не понимает, до чего же приятно бегать по траве и песку без тесных туфелек и колючих чулок. – Радуйтесь, что родители не заметили! Вот уж попало бы нам обеим!
- Они снова уезжают? – спрашивает девочка и спешит к ограде, чтобы увидеть, как скрывается за поворотом карета. – Ну почему брата взяли с собой, а меня нет? Почему, почему, почему?
- Известно, почему, - бросает няня. – Он ведь родился с магическим даром. Да и к тому же мальчик, наследник.
Всё, что стоит за этими словами, камнепадом обрушивается на Гвен. И вот её больше не радует прогулка. Малышка убегает от няни, звонко стуча голыми пятками по ступенькам лестницы, и забирается на диван в своей комнате.
- Не трогайте меня, не входите! – кричит она, слыша шаги за дверью, и до боли кусает губы, чтобы не заплакать.
Моргнув, Гвендолин осознала, что прослушала большую часть сказанного приятельницей. Джесмин потеребила её рукав. Учительница смущённо улыбнулась и переспросила, о чём шла речь.
- Я спрашиваю про шаль.
- Шаль?
- Ну да! Есть у тебя шаль? Или хочешь купить?
- Есть, - откликнулась Гвен. – Ни к чему покупать ещё одну.
- И то верно, лето на носу. Зачем шаль? Лучше шляпку купить – соломенную, от солнца! А ты ведь знакома с той альдой, что живёт в жутком замке? Много у неё всяких нарядов? Должно быть, столько, что и за всю жизнь не сносить!
- Ты её совсем заболтала, - ласково пожурила дочь жена деревенского старосты. – Много, конечно, могла бы и не спрашивать. Известное дело – все благородные любят наряжаться и украшать себя.
- Согласна, - проговорила Гвендолин, вспомнив, как Флориана Эдевейн примеряла брошку. С таким видом, точно весь мир принадлежит ей и должен немедленно упасть к её ногам. И не только мир, но и населяющие его мужчины, только не все подряд, а те, у кого есть состояние.
Как у альда Эмриса Торнбрана.
И вот к чему он опять умудрился пролезть в её мысли?!
Повозка въехала в город. Пока староста решал деловые вопросы, его супруга, дочка и Гвен отправились по магазинам. Джесмин, как и планировала по дороге, купила соломенную шляпку. Гвендолин, посчитав свои невеликие сбережения, решила, что обойдётся без нового гардероба, однако не удержалась от приобретения кулька марципановых конфет и большого куска душистого мыла.
Нужно же иногда себя баловать!
Уже собираясь возвращаться обратно к тому месту, где оставили повозку, они встретили Криспина. Часовщик снова был в городе, однако на этот раз один, без подозрительных личностей. Он учтиво раскланялся с женой старосты и обеими девушками, предложил помочь донести покупки и вообще вёл себя очень мило.
- Вот завидный жених! – шепнула на ухо Гвен мать Джесмин. – Смотрите, не упустите!
- Вы думаете...
- А что тут думать? Я же видела, как вы танцевали! Да и про гадание мне рассказывали – все знают, какая буква вам выпала!
«Хорошо ещё, что они не связывают букву К со сквайром!» – с облегчением подумала Гвендолин, провожая взглядом Криспина, который показывал Джесмин серебряные дамские часики в витрине лавки, мимо которой они как раз проходили.
На следующий день Гвендолин вновь предстояло работать в замке Торнбран. И помнила об это не только она. Поздним вечером Карлион Линтон давал указания на этот счёт своей старой няне, а ныне экономке, касательно её роли при девушке, которая, как надеялся сквайр, вскоре станет его женой.
Госпоже Энельме всё это не нравилось. Ни указания, ни сама девушка, ни планы, что стоил в отношении безродной сироты, её до сих пор опекаемого воспитанник и хозяин. Пользуясь привилегиями любимой бонны, пожилая женщина не впервые уже высказывала своё неодобрение.
- Не выйдет у вас с этой девицей ничего хорошего, - ворчала она, качая головой. – Слишком она похожа на Ребекку. А от той одни беды были.
- Похожа, - согласился Линтон. – Но только внешне.
Его самого поначалу привлекло к Гвен именно это сходство. Почудилось, будто провидение решило дать ему второй шанс. Но теперь, узнав девушку получше, он понял: не второй, а совершенно новый. Другой. С Гвен он начнёт жизнь с чистого листа, оставив в прошлом боль и прежние ошибки…
- Не только! – не унималась экономка. – Так же носом вертит, мужчинами перебирает. Деревенщина этот за ней увивается, Торнбран шуточки отпускает, а она и рада!
- Госпожа Энельма, - грозно перебил сквайр. – Оставьте свои домыслы при себе. Гвенда назвала того юношу из деревни другом, и я уверен, что именно такие отношения их связывают. Что до Эмриса Торнбрана, то вряд ли общество этого человека может быть ей приятно. И вы для того и сопровождаете её в замке, чтобы её работа там не затянулась. Разве мы это не обсуждали?
Даже себе он боялся признаться, как отчаянно ревнует ту, на которую не имел пока никаких прав. Но он верил, что вскоре всё изменится. Непременно к лучшему.
Глава 23
Нельзя сказать, что Гвен рвалась в замок Торнбран, но близкая разгадка тайн каменного шарика, прочно обосновавшегося в её кармане, заставляла притопывать от нетерпения на крыльце школы в ожидании Криспина и госпожи Энельмы, а после ёрзать на сидении экипажа, выглядывая в окно, чтобы рассмотреть впереди крыши древнего строения.
За те дни, что Гвен не была здесь, замок неуловимо изменился. Коридоры, казалось, стали просторнее и немного светлее, воздух – прохладнее, но в нём уже не так явно ощущался запах пыли. Неужели альд Торнбран, подобно деревенским хозяйкам, устроил по весне большую уборку? Древнему замку это не помешало бы.
Увы, комната, в которой Гвендолин предстояло провести следующие несколько часов, чистотой по-прежнему не радовала. Но и её перемены коснулись. Оглядевшись, Гвен заметила, что папок, которые она отложила в прошлый раз, тут нет. Видимо, хозяин велел перенести артефакты и касающиеся их документы в иное хранилище. Верное решение, однако на сердце стало отчего-то неспокойно.
Не успела она взяться за бумаги, как в комнату постучался слуга. Сначала обратился к Криспину. Сказал, что альд Торнбран просил напомнить, что часовщик не закончил ещё с напольными часами в бальном зале, и ему велено сразу идти. После передал Гвен, что хозяин просит уделить ему несколько минут. Госпожу Энельму маг, естественно, не звал, и выглядело всё так, словно он намеренно разделяет их маленькую компанию, но отказаться от приглашения Гвен не могла.
- Добрый день, госпожа Грин, - приветствовал её Эмрис Торнбран, когда она явилась в его кабинет. – Безмерно рад вас видеть. Надеюсь, вы так же скучали по мне, как и я по вам.
- Добрый день, альд Торнбран, - поздоровалась Гвен.
- И? Это всё?
- Я не скучала, если вы об этом.
- Как вы жестоки, - театрально вздохнул маг. – Скажите хоть что-нибудь приятное. Я же лучший костюм ради встречи с вами надел.
Костюм сидел на нём как влитой, да и в целом альд Торнбран выглядел значительно лучше, чем в их прошлую встречу, побрит, причёсан, лицо не хранит следов недавнего пьянства, но Гвен не стала расточать ему комплиментов. А вот преображение кабинета, который не обошла затеянная в замке уборка, отметила вскользь.
- Да, - усмехнулся хозяин. – Велел навести здесь порядок и вычистить ковёр. Вдруг снова захочется вздремнуть на полу.
Гвен смущённо опустила глаза. Хотя, если кого и должны смущать воспоминания, так это самого Торнбрана. Однако магу стыд, очевидно, был неведом.
В дверь постучали и в кабинет заглянул Джером. Вежливо поклонился Гвендолин и что-то негромко сказал хозяину.
- Прошу меня простить, госпожа Грин, - извинился тот. – Вынужден отлучиться. Присядьте пока. Обещаю, что не заставлю вас долго ждать.
Он указал на кресло у стола. Гвен проследила за его рукой и с трудом сдержала удивлённый возглас: на столе лежали те самые папки, которых она не нашла сегодня среди прочих бумаг. Едва дверь за хозяином закрылась, Гвендолин бросилась к ним. Схватила верхнюю, и на пол упало незамеченное сразу письмо.
«Нужно вернуть в конверт», – подумала Гвендолин, поднимая с пола открытку и фотографию.
