– Я несколько огорчён твоим выбором, но в конечном итоге это твоя жизнь Рохи. Ведь и я ввязался в эту гонку ради возвращения твоей тёти. – Он на секунду прикрыл веки, но я знал, что перед его глазами стоит образ любимой супруги, унесённой магической заразой, а под маской задумчивости скрывается разрушающая душу и сознание боль. – Не знаю, как тебе удалось скрыть ауру её расы, но видится она как дочь леса. Если бы я не запомнил её лицо до мельчайших деталей, как возможную шпионку, то и не опознал бы сейчас. Но ты же понимаешь, что никто не должен знать о том, что она не эльфийка? А ваши дети, Рохи? Ты подумал, кем заклеймят твою жену, если у вас родится кто-то мохнатый? А кто будет считаться с правителем, чья жена родила от оборотня? Я не говорю окончательное «нет», но подумай ещё раз. Готов ли ты отвечать перед всем эльфийским народом за слабость тела? Или всё же стоит ввести в род чистую перворождённую и принять старшими её наследников, чьё место будет ширмой для твоего счастья?
– Она не простит. – Я склонил голову, но моё решение было не спонтанным: я абсолютно чётко понимал после нашего единения, что Мара, пусть и не сразу, но примет и моё лукавство, и интриги, и манипулирование, и даже маленький обман. Но не предательство. А измену трактовать иначе мы оба не сможем. Это не в нашей природе.
– Тогда советую беречь её, как великое Древо. Не я один считаю, что владыка, чья жена-«эльфийка» родит мохнатого наследника, не способен справиться с бременем власти. А устранив тебя, избавятся и от ублюдка. – Владыка резко встал, уже не сдерживая своего бешенства.
Но в этот раз я не собирался отступать. На кон были поставлено наше с Марой будущее, и я собирался идти до конца. Наша долгая совместная жизнь с моей любимой кошкой стоит любых жертв. А власть, сплавленная с грандиозной ответственностью, не самый легкий труд. Но я согласен отдать её, если это наименьшая цена за счастье.
– Я услышал тебя, дядя. А сейчас, будь добр, оставь меня. – Сохраняя остатки вежливости, я стремился завершить наш разговор. И мне очень хотелось рассмотреть Мару. Что-то я раньше не замечал у неё чисто эльфийской ауры.
Он хотел сказать что-то ещё, но в последний момент махнул рукой и вышел, вмиг как-то сгорбившись и потеряв свою стать. Но я не удивлюсь, если это была очередная уловка, которая должна укорить меня и заставить изменить решение или хотя бы задуматься о такой возможности.
Мара
Казалось, игры приближаются быстрее, чем бежит время. Череда дней, за которые в наши головы пытались впихнуть всё возможное, а из тел сотворить боевые машины, смазалась в одну серую тень. Лишь за день до игр нас сняли с занятий и отправили отдыхать. И муж увидел меня не падающую с ног от усталости, а растерянную и... полную сил. Упс.
Если быть честной, за эти дни я не раз думала о Тауро как о моём мужчине, но дальше мыслей дело не заходило, ибо не было сил.
Но в данный момент я скорее ощущала себя маленькой мышкой, загнанной в угол, а никак не взрослой ракшасой.
Взгляд Тауро гипнотизировал. Он не успел ещё слова сказать, а я ощущала флюиды мужской силы, что океанической волной омывали меня, неся в себе колоссальное возбуждение. И я бы даже не удивилась, если бы спустя тридцать секунд мы оказались в кровати. Или на полу. Или у стены.
И вновь ему удалось меня удивить.
– Марёнок. – Он чуть растягивал второй слог, когда называл меня так. – А у меня для тебя сюрприз! – Муж каким-то непостижимым образом оказался ко мне близко-близко. Его объятия вызывали невероятный внутренний подъем: казалось, в этот момент я могу удержать небо, если оно решит упасть на землю.
– Какой? – чуть хрипло выжала я из своего горла ответ.
– Наша страховка от случайных и теоретически летальных повреждений. – Он поднял правую руку: на ладони поблескивали два маленьких прозрачных камушка. – Не смотри, что они без оправы – я просто решил перестраховаться. Кулон, кольцо, серьги – всё это можно снять, сорвать, и мы лишимся защиты. Но ведь можно вживить их под кожу – и избавить нас от них не будет уже не так просто.
– Поэтому такие маленькие? – я недоверчиво скользнула пальцем по затупленной грани.
– Да. – Он неожиданно сильно прижал меня к себе свободной рукой, будто стремился забраться ко мне под шкуру. – Я люблю тебя. И обещаю, что смогу защитить от чего угодно. Только верь мне, что бы ни случилось.
– Я верю. И люблю тебя. – Я с некоторой тревогой заглянула ему в глаза. Такие порывы от Тауро не были мне привычны. Всё же я привыкла к нему уверенному в себе, спокойному, сильному, в крайнем случае – возбужденному, но никак не обеспокоенному. – А что-то случилось? У нас проблемы?
– Нет, родная. И для того, чтобы они не проклюнулись, я хочу нас обезопасить. – Он зарылся рукой мне в волосы и вдыхал мой запах, будто старался его запомнить.
Я ощущала, что он явно недоговаривает, но давить не стала. Если что-то случится, он обязательно расскажет. Не подставит же любимый меня своим молчанием?
– А теперь мы с тобой отправимся в одно изумительное место. – Он без предупреждения подхватил меня на лапы, тьфу... на руки. – Можешь принять облик эльфийки?
Я фыркнула на его излишнюю расторопность, но выполнила пожелание.
– И всё-таки не могу определиться, какой образ мне нравится больше. Ты изумительна в любом облике. – Он говорил так нежно и ласково. Но от дурных предчувствий у меня щемило сердце. Великие ракши, в этот единственный раз я готова посвятить себя служению любым силам, лишь бы тревожное предчувствие меня обмануло.
Зелёные искры телепорта отрезали нас от мира. Когда они истаяли, я увидела исполинское дерево, размерами не уступающее дворцу.
– Тауро, где мы? – тихонько шепнула ему на ушко, не желая тревожить окружающую нас первозданную тишину.
– Это первое и самое старшее дерево Леса. – Он примостился прямо на земле, не спуская меня с рук, лишь удобнее устраивая на коленях. – Когда демиург только создала наш мир и оставила старых богов наблюдать и помогать нам, какое-то время те исправно занимались своим делом. Но, как часто бывает, вседозволенность в какой-то момент встречает безнаказанность, и дальше их путь протекает рука об руку.
Был организован спор. Одна часть богов как на будущих властителей планеты ставила на драконов, другая – на эльфов. Победители забирали потоки энергии верующих себе, не нагружаясь обязанностями.
Боги, чьи имена стёрты из истории, заигрались, помогая своим подопечным, чемсерьёзно пошатнули равновесие мира, и тогда демиург на мгновение обратила свой взор в их сторону.
Очень страшно, когда создатель смотрит на мир и оценивает: стоит ли тому существовать дальше или нет?
Двое главных смутьянов стали столпами равновесия. Один из них обратился горным хребтом драконьего континента, а второй стал этим деревом.
И от него родился наш лес, и мы сами исподволь, но изменились, в итоге воплотив его представление о высших существах, не равных богам.
– А драконы? – Очарование его речью не выбило остатки мыслей из моей головы, и я таки смогла, пусть и шепотом, задать ему вопрос.
– И они изменились, стали в чём-то иными, но не утратили своего изначального внутреннего хаоса. А тебе нравятся драконы? – Он слишком резко дёрнул пальцами, запутанными в моих волосах, так что я зашипела от лёгкой боли.
– Не больше чем эльфы и оборотни, – фыркнула я на глупый вопрос.
– Мара! – угрожающе зашипел он на меня, как самый натуральный ракшас.
– Ну, что с тобой, любимый? – я прижалась ухом к его плечу, не понимая, что происходит.
– Ревную, – он, извиняясь, толкнулся носом мне в макушку.
– Мой ты лысик. – тихонько усмехнулась я.
– Кто? – удивлённо спросил муж.
– Забудь. Так хорошо здесь. – Я быстро перевела тему, сообразив, что предыдущую фразу произнесла вслух.
– Место священное и мало кто приходит сюда просто посидеть. Боги давно сменились, осталась лишь Всеблагая, но остаточная сила старого бога и демиурга создают те самые семена для домов-деревьев.
Не знаю, сколько бы мы ещё сидели, просто обнявшись, но любимый всё же вспомнил, зачем мы сюда пришли. Кстати, я так и не поняла, почему именно сюда. О чём и спросила у него.
– Любимая, это идеальное место, чтобы спрятать то, что не должно быть найдено. Это место само по себе большое таинство нашего народа. Семена домов деревьев мы используем для создания домов далеко за пределами леса и для возведения зданий для избранных детей леса, жить в таком новом доме большая удача и честь. Вход сюда разрешен жрецам и семье владыки.
– Мне кажется или ты заговариваешь мне клыки? – оборвала я его.
– Мара, какое место самое труднодоступное на твоём теле?
– Не смотри на меня так укоризненно, а то я решу, что ты о мозге. – Что-то мне не нравится, как резко он скачет с темы на тему.
– Я о внутренней части грудной клетки. Хочу расположить твою страховку около сердца. – Он говорил со мной как с маленьким ребёнком, чем пугал меня ещё сильнее.
– И как ты себе это представляешь? Любимый, что за садистские наклонности? Ты меня прямо здесь резать собрался? – я спрашивала скорее в шутку, но, видя, как мрачнеет лицо мужа, усомнилась, что шутка продолжается. – Тауро. Я тебя боюсь. – Наверное, моя улыбка вышла кривоватой.
– Да не буду я тебя сильно резать, один маленький прокол кинжалом около сердца.
С одной стороны, меня, конечно, умиляло его неподдельное возмущение, а с другой – жутко пугала серьёзность.
– Нет! – взвизгнула я и сорвалась с его колен.
– Марёнок!
– Не подходи ко мне, извращенец лесной. – В голове пронеслись картинки из курса полевой хирургии, раскрытая грудная клетка. Ужас!
– А если тебе оторвут руку или ногу? Кристалл должен быть в корпусе. В нижнюю часть нельзя. Когда-нибудь у нас будут дети, а во время беременности внутренние органы немного смещаются, так что это плохой вариант. Со спины можно ввести только под лопатку, но пока ты привыкнешь к инородному предмету под активной мышцей, пройдёт несколько недель, а у тебя завтра начинаются соревнования. – Он плавно двигался в мою сторону, желая поймать, но не спугнуть.
– А дырка в груди мне ни чем не помешает? – удержать ядовитое замечание я не смогла. – Не подходи! «Спрятать то, что не должно быть найдено». Так бы и сказал, что не в восторге от меня как от жены, и решил по-тихому избавиться.
– Фу, Мара. Ты всё не так поняла. – Он сделал рывок, пытаясь меня поймать, но я резво подпрыгнула вверх, уцепилась за нижнюю ветку дерева, подтянулась и влезла на неё, спасаясь от сошедшего с ума супруга. – Хорошо. Твоё предложение, куда спрятать твою защиту?
– Под ключицу! Там так же он будет защищён костями, близко к голове и сосудам.
– Легко заметить. У тебя очень светлая кожа и шрамик будет заметен, как и маленькая асимметрия.
– Про шрамик ты врёшь, магией он сводится за секунду! Тауро! Ещё хоть слово неправды, и я за себя не ручаюсь!
– Хорошо. Ритуал внедрения защиты основан на полном доверии, и удар наносится в сердце.
– Баст! Тауро... Иди ты к демонам! Или как там у вас говорят?
– Так и говорят.
– Вот туда и иди! Могу сказать только одно. У тебя талант творить сфинкс знает что! О каком доверии может идти речь, если я должна узнавать об опасности постфактум? Короче! Ты сейчас рассказываешь мне всё! В том числе и к чему такие меры принимаются сейчас, и не отговаривайся играми. Или катись на все четыре стороны, я ни капли не пожалею о расставании с таким лгуном! – Я говорила уверенно и чуть громче, нежели хотелось в этом чудном месте. Но ведь это уму непостижимо! Он меня пытается обдурить на каждом шагу. Да, сейчас я не вполне искренна, говоря, что уйду от него. Но я на самом деле не знаю, как ещё дать ему понять, что я, хоть и веду себя легко, беззаботно и доверчиво, – далеко не инфантильная дегенератка.
– Марёныш, я не хочу взваливать на твою голову ещё и эти гипотетические проблемы. У тебя сейчас напряженный период, соревнования, потом сессия. – Тауро использовал свою силу, чтобы подняться в воздух на одну со мной высоту, но разумно держался на расстоянии пары метров. О магии-то я и забыла, и использовала лишь свои природные силу и гибкость, за что огребла бы от наставника, будь он поблизости. Оправдаться могу лишь стрессом от вероломной попытки ракшасовредительства.
– Всегда будут трудности и заботы, – возможно, резче, чем следовало, оборвала я супруга. – Но ища пути решения совместно, мы быстрее с ними справимся.
Кстати, в образе эльфийки не очень удобно сидеть на дереве. Падать я, разумеется, не собиралась, но хвоста для баланса не хватало. Однозначно.
– Марочка, свет мой ласковый, прости меня. Я панически боюсь, что с тобой что-нибудь случится. – И вроде незаметно, но расстояние между нами сокращается.
– Да что случится-то? – теряя терпение, рыкнула я.
– Я боюсь, что ты слишком удобная цель. Юная, пока не обученная магесса, без охраны и должной защиты, постоянно в толпе адептов, где легко может затеряться наёмник. – Он говорил убедительно, отчаянно жестикулируя, но я всё равно смотрела на него недоверчиво, так что Тауро решил сменить тактику убеждения, – Но если ты так уверена в себе, то подумай обо мне. Я не бессмертен. Однажды ты уже вытаскивала меня почти из-за грани. А теперь мы связаны, и все мои раны отразятся на тебе. И ты не сможешь спасти ни меня, ни себя
Как я оказалась в кольце его рук, висящая в воздухе, сама не понимаю.
– Тогда прекращай водить меня за хвост, – тихо прошептала я ему в кадык. Висеть в нескольких метрах над землёй – сомнительное удовольствие. – Говори сразу, как есть. Я не хочу проморгать опасность из-за незнания о её гипотетическом существовании.
– Обещаю, – довольно выдохнул муж, опуская нас на землю. Этот раунд переговоров остался за ним.
– Взять бы с тебя магическую клятву, так ведь извернёшься, и всё равно поступишь по-своему. – Ощутив почву под ногами, я смогла собраться с душевными силами и ещё немного поворчать на мужа.
– Какая ты у меня разумная, мур-Мурёнок. – Его пальцы нежно пробежались по моей скуле.
Клац. Тауро за долю секунды успел убрать пальцы от места стыковки моих зубов.
– Вредный мур-Мурёнок, – выдохнул он, но наткнулся на мой тяжелый взгляд и, похоже, решил выдать часть информации, пока я на самом деле его не покусала. – Моя любимая и единственная. – Мне кошмарно не нравится начало. – Ты знаешь, что у эльфов может быть две супруги? – Он говорил, а мне становилось всё подозрительнее с каждым словом, – И мне стараются навязать ещё одну жену. – Я зло прищурила глаза, но не торопилась вырывать волосёнки гипотетическому коварному изменнику. Вначале дослушаю, а потом решу. – Я категорически против, – угу, пока поверю, – и когда дядя и его окружение поймут, что моё решение – не блажь, тебя попытаются устранить. Вот поэтому я и хочу защитить тебя, моё сокровище. – Тауро совершил ещё одну попытку сближения, но я отстранилась, насколько это было возможно, находясь в кольце его рук.
– Стоп, но ведь о том, что я не эльфийка, никто не знает. Не может знать.
Не могла же я выдать нас. Мне казалось, что никто не в курсе, что я внезапно вышла замуж. Даже дракон не мог узнать всего.
– Дядя знает.
Не буду воспроизводить то, что прозвучало сквозь плотно сжатые зубы. Слишком свежи казались воспоминания о «чудесном» дне в вонючей камере.
– Она не простит. – Я склонил голову, но моё решение было не спонтанным: я абсолютно чётко понимал после нашего единения, что Мара, пусть и не сразу, но примет и моё лукавство, и интриги, и манипулирование, и даже маленький обман. Но не предательство. А измену трактовать иначе мы оба не сможем. Это не в нашей природе.
– Тогда советую беречь её, как великое Древо. Не я один считаю, что владыка, чья жена-«эльфийка» родит мохнатого наследника, не способен справиться с бременем власти. А устранив тебя, избавятся и от ублюдка. – Владыка резко встал, уже не сдерживая своего бешенства.
Но в этот раз я не собирался отступать. На кон были поставлено наше с Марой будущее, и я собирался идти до конца. Наша долгая совместная жизнь с моей любимой кошкой стоит любых жертв. А власть, сплавленная с грандиозной ответственностью, не самый легкий труд. Но я согласен отдать её, если это наименьшая цена за счастье.
– Я услышал тебя, дядя. А сейчас, будь добр, оставь меня. – Сохраняя остатки вежливости, я стремился завершить наш разговор. И мне очень хотелось рассмотреть Мару. Что-то я раньше не замечал у неё чисто эльфийской ауры.
Он хотел сказать что-то ещё, но в последний момент махнул рукой и вышел, вмиг как-то сгорбившись и потеряв свою стать. Но я не удивлюсь, если это была очередная уловка, которая должна укорить меня и заставить изменить решение или хотя бы задуматься о такой возможности.
Мара
Казалось, игры приближаются быстрее, чем бежит время. Череда дней, за которые в наши головы пытались впихнуть всё возможное, а из тел сотворить боевые машины, смазалась в одну серую тень. Лишь за день до игр нас сняли с занятий и отправили отдыхать. И муж увидел меня не падающую с ног от усталости, а растерянную и... полную сил. Упс.
Если быть честной, за эти дни я не раз думала о Тауро как о моём мужчине, но дальше мыслей дело не заходило, ибо не было сил.
Но в данный момент я скорее ощущала себя маленькой мышкой, загнанной в угол, а никак не взрослой ракшасой.
Взгляд Тауро гипнотизировал. Он не успел ещё слова сказать, а я ощущала флюиды мужской силы, что океанической волной омывали меня, неся в себе колоссальное возбуждение. И я бы даже не удивилась, если бы спустя тридцать секунд мы оказались в кровати. Или на полу. Или у стены.
И вновь ему удалось меня удивить.
– Марёнок. – Он чуть растягивал второй слог, когда называл меня так. – А у меня для тебя сюрприз! – Муж каким-то непостижимым образом оказался ко мне близко-близко. Его объятия вызывали невероятный внутренний подъем: казалось, в этот момент я могу удержать небо, если оно решит упасть на землю.
– Какой? – чуть хрипло выжала я из своего горла ответ.
– Наша страховка от случайных и теоретически летальных повреждений. – Он поднял правую руку: на ладони поблескивали два маленьких прозрачных камушка. – Не смотри, что они без оправы – я просто решил перестраховаться. Кулон, кольцо, серьги – всё это можно снять, сорвать, и мы лишимся защиты. Но ведь можно вживить их под кожу – и избавить нас от них не будет уже не так просто.
– Поэтому такие маленькие? – я недоверчиво скользнула пальцем по затупленной грани.
– Да. – Он неожиданно сильно прижал меня к себе свободной рукой, будто стремился забраться ко мне под шкуру. – Я люблю тебя. И обещаю, что смогу защитить от чего угодно. Только верь мне, что бы ни случилось.
– Я верю. И люблю тебя. – Я с некоторой тревогой заглянула ему в глаза. Такие порывы от Тауро не были мне привычны. Всё же я привыкла к нему уверенному в себе, спокойному, сильному, в крайнем случае – возбужденному, но никак не обеспокоенному. – А что-то случилось? У нас проблемы?
– Нет, родная. И для того, чтобы они не проклюнулись, я хочу нас обезопасить. – Он зарылся рукой мне в волосы и вдыхал мой запах, будто старался его запомнить.
Я ощущала, что он явно недоговаривает, но давить не стала. Если что-то случится, он обязательно расскажет. Не подставит же любимый меня своим молчанием?
– А теперь мы с тобой отправимся в одно изумительное место. – Он без предупреждения подхватил меня на лапы, тьфу... на руки. – Можешь принять облик эльфийки?
Я фыркнула на его излишнюю расторопность, но выполнила пожелание.
– И всё-таки не могу определиться, какой образ мне нравится больше. Ты изумительна в любом облике. – Он говорил так нежно и ласково. Но от дурных предчувствий у меня щемило сердце. Великие ракши, в этот единственный раз я готова посвятить себя служению любым силам, лишь бы тревожное предчувствие меня обмануло.
Зелёные искры телепорта отрезали нас от мира. Когда они истаяли, я увидела исполинское дерево, размерами не уступающее дворцу.
– Тауро, где мы? – тихонько шепнула ему на ушко, не желая тревожить окружающую нас первозданную тишину.
– Это первое и самое старшее дерево Леса. – Он примостился прямо на земле, не спуская меня с рук, лишь удобнее устраивая на коленях. – Когда демиург только создала наш мир и оставила старых богов наблюдать и помогать нам, какое-то время те исправно занимались своим делом. Но, как часто бывает, вседозволенность в какой-то момент встречает безнаказанность, и дальше их путь протекает рука об руку.
Был организован спор. Одна часть богов как на будущих властителей планеты ставила на драконов, другая – на эльфов. Победители забирали потоки энергии верующих себе, не нагружаясь обязанностями.
Боги, чьи имена стёрты из истории, заигрались, помогая своим подопечным, чемсерьёзно пошатнули равновесие мира, и тогда демиург на мгновение обратила свой взор в их сторону.
Очень страшно, когда создатель смотрит на мир и оценивает: стоит ли тому существовать дальше или нет?
Двое главных смутьянов стали столпами равновесия. Один из них обратился горным хребтом драконьего континента, а второй стал этим деревом.
И от него родился наш лес, и мы сами исподволь, но изменились, в итоге воплотив его представление о высших существах, не равных богам.
– А драконы? – Очарование его речью не выбило остатки мыслей из моей головы, и я таки смогла, пусть и шепотом, задать ему вопрос.
– И они изменились, стали в чём-то иными, но не утратили своего изначального внутреннего хаоса. А тебе нравятся драконы? – Он слишком резко дёрнул пальцами, запутанными в моих волосах, так что я зашипела от лёгкой боли.
– Не больше чем эльфы и оборотни, – фыркнула я на глупый вопрос.
– Мара! – угрожающе зашипел он на меня, как самый натуральный ракшас.
– Ну, что с тобой, любимый? – я прижалась ухом к его плечу, не понимая, что происходит.
– Ревную, – он, извиняясь, толкнулся носом мне в макушку.
– Мой ты лысик. – тихонько усмехнулась я.
– Кто? – удивлённо спросил муж.
– Забудь. Так хорошо здесь. – Я быстро перевела тему, сообразив, что предыдущую фразу произнесла вслух.
– Место священное и мало кто приходит сюда просто посидеть. Боги давно сменились, осталась лишь Всеблагая, но остаточная сила старого бога и демиурга создают те самые семена для домов-деревьев.
Не знаю, сколько бы мы ещё сидели, просто обнявшись, но любимый всё же вспомнил, зачем мы сюда пришли. Кстати, я так и не поняла, почему именно сюда. О чём и спросила у него.
– Любимая, это идеальное место, чтобы спрятать то, что не должно быть найдено. Это место само по себе большое таинство нашего народа. Семена домов деревьев мы используем для создания домов далеко за пределами леса и для возведения зданий для избранных детей леса, жить в таком новом доме большая удача и честь. Вход сюда разрешен жрецам и семье владыки.
– Мне кажется или ты заговариваешь мне клыки? – оборвала я его.
– Мара, какое место самое труднодоступное на твоём теле?
– Не смотри на меня так укоризненно, а то я решу, что ты о мозге. – Что-то мне не нравится, как резко он скачет с темы на тему.
– Я о внутренней части грудной клетки. Хочу расположить твою страховку около сердца. – Он говорил со мной как с маленьким ребёнком, чем пугал меня ещё сильнее.
– И как ты себе это представляешь? Любимый, что за садистские наклонности? Ты меня прямо здесь резать собрался? – я спрашивала скорее в шутку, но, видя, как мрачнеет лицо мужа, усомнилась, что шутка продолжается. – Тауро. Я тебя боюсь. – Наверное, моя улыбка вышла кривоватой.
– Да не буду я тебя сильно резать, один маленький прокол кинжалом около сердца.
С одной стороны, меня, конечно, умиляло его неподдельное возмущение, а с другой – жутко пугала серьёзность.
– Нет! – взвизгнула я и сорвалась с его колен.
– Марёнок!
– Не подходи ко мне, извращенец лесной. – В голове пронеслись картинки из курса полевой хирургии, раскрытая грудная клетка. Ужас!
– А если тебе оторвут руку или ногу? Кристалл должен быть в корпусе. В нижнюю часть нельзя. Когда-нибудь у нас будут дети, а во время беременности внутренние органы немного смещаются, так что это плохой вариант. Со спины можно ввести только под лопатку, но пока ты привыкнешь к инородному предмету под активной мышцей, пройдёт несколько недель, а у тебя завтра начинаются соревнования. – Он плавно двигался в мою сторону, желая поймать, но не спугнуть.
– А дырка в груди мне ни чем не помешает? – удержать ядовитое замечание я не смогла. – Не подходи! «Спрятать то, что не должно быть найдено». Так бы и сказал, что не в восторге от меня как от жены, и решил по-тихому избавиться.
– Фу, Мара. Ты всё не так поняла. – Он сделал рывок, пытаясь меня поймать, но я резво подпрыгнула вверх, уцепилась за нижнюю ветку дерева, подтянулась и влезла на неё, спасаясь от сошедшего с ума супруга. – Хорошо. Твоё предложение, куда спрятать твою защиту?
– Под ключицу! Там так же он будет защищён костями, близко к голове и сосудам.
– Легко заметить. У тебя очень светлая кожа и шрамик будет заметен, как и маленькая асимметрия.
– Про шрамик ты врёшь, магией он сводится за секунду! Тауро! Ещё хоть слово неправды, и я за себя не ручаюсь!
– Хорошо. Ритуал внедрения защиты основан на полном доверии, и удар наносится в сердце.
– Баст! Тауро... Иди ты к демонам! Или как там у вас говорят?
– Так и говорят.
– Вот туда и иди! Могу сказать только одно. У тебя талант творить сфинкс знает что! О каком доверии может идти речь, если я должна узнавать об опасности постфактум? Короче! Ты сейчас рассказываешь мне всё! В том числе и к чему такие меры принимаются сейчас, и не отговаривайся играми. Или катись на все четыре стороны, я ни капли не пожалею о расставании с таким лгуном! – Я говорила уверенно и чуть громче, нежели хотелось в этом чудном месте. Но ведь это уму непостижимо! Он меня пытается обдурить на каждом шагу. Да, сейчас я не вполне искренна, говоря, что уйду от него. Но я на самом деле не знаю, как ещё дать ему понять, что я, хоть и веду себя легко, беззаботно и доверчиво, – далеко не инфантильная дегенератка.
– Марёныш, я не хочу взваливать на твою голову ещё и эти гипотетические проблемы. У тебя сейчас напряженный период, соревнования, потом сессия. – Тауро использовал свою силу, чтобы подняться в воздух на одну со мной высоту, но разумно держался на расстоянии пары метров. О магии-то я и забыла, и использовала лишь свои природные силу и гибкость, за что огребла бы от наставника, будь он поблизости. Оправдаться могу лишь стрессом от вероломной попытки ракшасовредительства.
– Всегда будут трудности и заботы, – возможно, резче, чем следовало, оборвала я супруга. – Но ища пути решения совместно, мы быстрее с ними справимся.
Кстати, в образе эльфийки не очень удобно сидеть на дереве. Падать я, разумеется, не собиралась, но хвоста для баланса не хватало. Однозначно.
– Марочка, свет мой ласковый, прости меня. Я панически боюсь, что с тобой что-нибудь случится. – И вроде незаметно, но расстояние между нами сокращается.
– Да что случится-то? – теряя терпение, рыкнула я.
– Я боюсь, что ты слишком удобная цель. Юная, пока не обученная магесса, без охраны и должной защиты, постоянно в толпе адептов, где легко может затеряться наёмник. – Он говорил убедительно, отчаянно жестикулируя, но я всё равно смотрела на него недоверчиво, так что Тауро решил сменить тактику убеждения, – Но если ты так уверена в себе, то подумай обо мне. Я не бессмертен. Однажды ты уже вытаскивала меня почти из-за грани. А теперь мы связаны, и все мои раны отразятся на тебе. И ты не сможешь спасти ни меня, ни себя
Как я оказалась в кольце его рук, висящая в воздухе, сама не понимаю.
– Тогда прекращай водить меня за хвост, – тихо прошептала я ему в кадык. Висеть в нескольких метрах над землёй – сомнительное удовольствие. – Говори сразу, как есть. Я не хочу проморгать опасность из-за незнания о её гипотетическом существовании.
– Обещаю, – довольно выдохнул муж, опуская нас на землю. Этот раунд переговоров остался за ним.
– Взять бы с тебя магическую клятву, так ведь извернёшься, и всё равно поступишь по-своему. – Ощутив почву под ногами, я смогла собраться с душевными силами и ещё немного поворчать на мужа.
– Какая ты у меня разумная, мур-Мурёнок. – Его пальцы нежно пробежались по моей скуле.
Клац. Тауро за долю секунды успел убрать пальцы от места стыковки моих зубов.
– Вредный мур-Мурёнок, – выдохнул он, но наткнулся на мой тяжелый взгляд и, похоже, решил выдать часть информации, пока я на самом деле его не покусала. – Моя любимая и единственная. – Мне кошмарно не нравится начало. – Ты знаешь, что у эльфов может быть две супруги? – Он говорил, а мне становилось всё подозрительнее с каждым словом, – И мне стараются навязать ещё одну жену. – Я зло прищурила глаза, но не торопилась вырывать волосёнки гипотетическому коварному изменнику. Вначале дослушаю, а потом решу. – Я категорически против, – угу, пока поверю, – и когда дядя и его окружение поймут, что моё решение – не блажь, тебя попытаются устранить. Вот поэтому я и хочу защитить тебя, моё сокровище. – Тауро совершил ещё одну попытку сближения, но я отстранилась, насколько это было возможно, находясь в кольце его рук.
– Стоп, но ведь о том, что я не эльфийка, никто не знает. Не может знать.
Не могла же я выдать нас. Мне казалось, что никто не в курсе, что я внезапно вышла замуж. Даже дракон не мог узнать всего.
– Дядя знает.
Не буду воспроизводить то, что прозвучало сквозь плотно сжатые зубы. Слишком свежи казались воспоминания о «чудесном» дне в вонючей камере.
