Её король застал её спящей и не стал будить? Он бесконечно добр и великодушен. Он не пришёл, но она не отвергнута. Он думал о ней.
Как бы ей хотелось тоже сказать о чувствах и желаниях своего сердца! Но она была не просто влюблённой девой из старых историй, она была дочерью Рингайи и отныне королевой Алезии. Она отныне не смела забывать себя.
Асдин нашла колокольчик и вызвала горничную. Накануне ей было не до служанок, она не узнала их имён и не даже не запомнила лиц. Эту ошибку следовало исправить как можно скорее.
В спальню вошли две миловидные девицы и одна женщина постарше.
Присели в церемониальном приветствии, низко склонили головы.
Дин, чувствуя себя неловко, спустила ноги с постели, поискала взглядом, но не нашла одежды, которую можно было бы набросить поверх сорочки… Не нашла.
- Я рада вам, - сказала с улыбкой. – Можете подняться. Вчера я была слишком взволнованна, но, надеюсь, у нас будет возможность узнать друг друга лучше, и я найду в вас верных и добрых друзей.
Говорить вслух Асдин никогда не умела, хоть её и обучали этому. Ничего. Она просто будет делать это чаще, и постарается наверстать упущенное. Она должна это сделать. И это тоже, помимо множества обязанностей, которые она пока даже не все может себе вообразить.
- Её величество столь добра, - сказала старшая горничная. – Мы подготовили вам купальню. Или вы предпочитаете начать с завтрака?
Дин не знала. Есть не хотелось, но повторять утомительное омовение вроде вчерашнего тоже.
- Я бы хотела просто воды и фруктов, - сказала она. – И узнать о вас немного.
Её желание было исполнено невероятно быстро. Будто неведомый волшебник взмахнул мановением руки создал крохотные чашечки из дерццкого стекла, узкий высокий кувшин с кристально чистой водой и бутылочки с настоями из цветов, ягод и трав. Настои можно было смешивать с водой и пить – это было необычно, но вкусно. Ещё были фрукты и сыр. Дин не чувствовала голода, но неожиданно для себя съела не так уж мало.
Старшую из её служанок звали Аллени, она была приставлена к новой госпоже королевой-матерью и, кажется, была той очень предана. Две другие – Талли и Марне – раньше во дворце не работали. Дин удивилась тому, что в услужение к королеве можно было попасть вот так с улицы, но Аллени пояснила, что горничных выбирают из рекомендованных придворными дамами. Есть целая система отбора, которой следуют на протяжении поколений.
Асдин только покачала головой.
Дома всё было иначе.
Её дом отныне здесь.
Дамы ждали в комнате, которую называли салоном.
Асдин, обряженная в нарочито скромное платье из молочно-белого шёлка, с волосами, собранными в серебристую сеточку, искрящуюся на свету, вошла уверенным шагом, но волновалась невероятно.
Дам следовало запомнить как можно скорее, лучше бы даже сегодня. Это так огорчает и заставляет чувствовать себя незначительным, когда тебя не замечает тот, кому ты верно служишь. Алтанор бы сумела с ними всеми и подружиться, но Дин могла рассчитывать разве что на уважение.
Что ж, этого было бы достаточно.
Маркиза Верельо была соотечественницей вдовствующей королевы. При этом на Альтеррину она не походила ни единой чертой. Чуть полноватая, с мягкими движениями и бархатным голосом, она внушала доверие и желание советоваться с ней или даже изливать душу. Дин знала, что внешность бывает обманчивой, но полностью отринуть это впечатление всё равно не выходило.
Дама Сот, графиня Ат’тахена, казалась строгой и далёкой от земной суеты праведницей в своём старомодном платье, даже более закрытом, чем то, что в это утро выбрала для себя Дин. Дама Сот любила поэзию и старинные легенды, они с Дин успели побеседовать об этом сразу и условиться о чтениях раз в несколько дней.
Баронесса Неерли была старше Дин и Тани (хотя старше их были почти все), но младше двух предыдущих. Она не собиралась оставаться при дворе, а прибыла лишь по случаю королевской свадьбы. Будучи очень маленького роста, она тем не менее, казалась не по женски крепко сложенной, с резкими движениями и полным неумением говорить красиво. Дин разглядывала её пристальнее прочих и решила, что баронесса должна уметь обращаться с оружием и уж точно не ведёт образ жизни, положенный придворным.
Графиня Райярэ-Мэй, красивая нежной, хрупкой какой-то красотой, была супругой распорядителя дворцовых садов. Она принесла своей королеве белоснежные розы и, повинуясь её неожиданной просьбе, помогла приколоть их к волосам.
Девы Ланеррэ, старшая и младшая, были дочерьми главного егеря. Рыженькие, очень миловидные, они смущались недавно полученного придворного статуса. Дин хотела бы ободрить их, если бы сама чувствовала себя хоть немного уверенней.
Девица Эрметхарц, сестра королевского приятеля, улыбчивая и вроде очень простая, понравилась Асдин больше всех. Она словно понимала, что той приходится непросто и с лучезарной улыбкой подсказывала непонятное или объясняла при помощи увлекательных историй из жизни дворца. Она выросла при дворе и знала очень много. До этого дня она находилась в свите королевы-матери, но та решила, что молодой госпоже её услуги будут полезнее.
Ещё была Алтанор, прекрасная, яркая, готовая блистать и очаровывать. В родном замке Тани говорила, что не будет пытаться затмить венценосную сестру. Теперь же она словно позабыла о тех своих словах, но Асдин была этому только рада. Тани отвлекала внимание на себя. Она говорила, смеялась, танцевала под собственное пение. Она даже не пыталась выказать скромность и хорошее воспитание, что могло бы показаться Дин неправильным и неуместным в другое время. Теперь же это было как глоток холодного воздуха Рингайи – свободы, ветра, воды из горного родника. Алтанор и платье себе выбрала льдистого зеленоватого оттенка, превращаясь в статуэтку из берилла.
Поговорить сестрам удалось далеко не сразу. Дамы требовали внимания, рассказывали о себе и о своих близких, показывали книги, картины, инструменты для вышивки шелками и жемчугом. Графиня Райярэ-Мэй посвящала свою королеву в вопросы благотворительных дел и обещала устроить посещение храмов, приютов и больниц. Дин устала ужасно, при этом ей казалось, что давно уже она не проводила день так бесцельно.
Наконец принесли обед, и досужая болтовня прекратилась ненадолго.
После обеда предполагалась небольшая прогулка в саду, выйти в который можно было прямо из этого крыла дворца.
Они гуляли по тропинкам среди цветов и причудливой формы водоёмов, по резным, будто бы ажурным мостикам из медного дерева, и суровым, древним каменным ступеням, ведущим в тенистые укромные уголки под могучими деревьями.
А потом Тани обнаружила качели.
- Идём, ваше величество? – весело спросила она, и, разумеется, Дин не устояла.
Это было любимой детской забавой и давало возможностью поговорить без сопровождающих.
Они раскачивались так сильно и высоко, как только могли, и небо казалось ближе. Не так, как в горах, но всё же.
- Как ты себя чувствуешь? – напрямую спросила Тани. – Эта ночь…
- Хорошо, - не дала ей закончить фразу Асдин. – У меня всё хорошо.
- Он тебя не обидел?
- Ни в коей мере. Его величество – самый благородный и достойный человек.
- Ах, я не об этом! Я знаю, что этот достойный человек вчера был пьян, как последний плотогон. И поэтому спрашиваю тебя, как его возлияния отразились на вашей брачной ночи. Если что-то беспокоит, не замалчивай из ложной гордости, я могу достать травы или мази, или…
- Тани, всё хорошо, правда, - мягко улыбнулась Дин. – У меня ничего не болит, я выспалась на самой мягкой постели в моей жизни, и его величество прислал мне чудесные цветы.
- Цветы? – переспросила Тани. – Погоди… Он не пришёл, верно? Он просто даже не пришёл к тебе этой ночью? Боги тёмные и светлые, я же говорила тебе, что так и будет! Я лишь надеялась, что не с первой же ночи, что хотя бы этот обычай будет соблюдён. Ох, Дин, это плохо.
Асдин зарделась. Она не хотела обсуждать такие вещи даже с Алтанор.
Значит, Виалирр Рихдейр не пришёл оттого, что предался известному мужскому пороку? Быть может, он так же, как сама Дин, просто излишне волновался из-за всего происходящего? Ведь говорят, что вино пьют для храбрости.
- Это ничего, - решительно мотнула она головой. – Я буду ждать столько, сколько потребуется.
Качели летели вверх и вниз, одуряющее пахло цветами, и Дин даже не сразу поняла, что это благоухают розы в её причёске.
Как перед грозой.
Дочери Рингайского герцога были прекрасны.
Слишком прекрасны для этого дворца.
Они носили в волосах живые цветы, раскачивались на почти забытых прочими дамами качелях и пели без музыкального сопровождения – двуголосьем, на берегу пруда.
Это было очаровательно.
Цветов у прелестниц хватало, дарить королеве и её сестре драгоценности было бы слишком дерзко с его стороны, поэтому Шейра послал своей государыне шоколад. Лучший, что сумел найти в этом богамиспасаемом городе.
Асдин приняла – и шоколад, и дарителя.
Она не могла увидеться с ним наедине, но во время одной из прогулок в парке, под пристальным наблюдением своих дам и дев – это было допустимо. Они сидели за столиком в беседке из белоснежного, будто бы ажурного дерева. Шейра отослал слуг и сам расставлял на низком столике миниатюрные чашечки, разливал по ним густой ароматный напиток.
- Я тоже не отравлю, ваше величество, - сверкнул улыбкой.
- Я знаю, - спокойно ответила королева.
Девочка держалась хорошо. Строгая, холодная, слегка отчуждённая. Достойно для жены, брошенной мужем сразу после свадьбы.
- Я не буду тянуть за хвост этот разговор, - сразу заявил Шейра. – Мой милый друг до сих пор к вам не приходил. Ни днём, ни ночью.
Лёгкий румянец тронул высокие девичьи скулы.
- Мой государь, должно быть, занят иными, не терпящими промедления заботами. Он должен знать, что я никоим образом не посмею тревожить его.
О, это милейший Рихдейр понимал!
- В том-то и беда, сударыня, - вздохнул королевский шут. – Это понимают все. И все об этом говорят. Со времени свадьбы вашей сестры к вам даже королева-мать не приходила, верно?
Асдин покачала головой.
- Перестала чувствовать в вас угрозу своей власти, - пояснил Элод. – Это и хорошо, и очень для вас плохо. Здесь королевский двор, сударыня. Здесь с вами либо будут считаться, либо вовсе нет.
- Я вас не понимаю, - покачала головой рингайская девочка. – Я в самом деле не угрожаю её власти. Моё предназначение – быть рядом с моим королём.
- О да! – воодушевлённо согласился Шейра. – Я к вам пришёл именно по этому поводу! Нам с вами нужно срочно что-то предпринять!
- Нам с вами? – девочка искренне удивилась.
- Один без вас я пытался, - развел руками шут. – Но вы и сам видите, что не преуспел. Без вашего участия ничего не получится.
- Я всегда рада видеть его величество и каждый вечер жду его в своих покоях, - рингайская умница не опустила растревоженных глаз, но зарделась сильнее прежнего.
Элод ре Шейра вздохнул.
- Я пытался, видят боги, тёмные и светлые. Но первый шаг таки придётся совершить вам.
Светлые глаза-озера распахнулись ещё больше, в пол-лица стали. Дочь рингайского герцога, которая купалась обнажённой в ледяных озерах, не стала жеманничать и теперь.
- Я готова. Что мне нужно сделать?
Какое внезапное доверие! Зная, как старшая из сестёр ре Ринхэ к нему относится, Элод рассчитывал на долгие уговоры. Но долгие одинокие ночи в королевской опочивальне явно способствовали размышлениям, и юная королева о своём положении тоже задумалась.
- Не боитесь? – лукаво улыбнулся шут.
- Вас? Нет. Я предназначена моему королю свыше, даже если вы задумали недоброе, вы не сумеете нам помешать. Если же вы желаете нам добра, то я готова выслушать ваши советы.
Дин пробовала незнакомый ароматный напиток – осторожно, серебряной изящной ложечкой.
Элод ре Шейра, подарившей ей такое странное лакомство, сидел напротив и был не по-шутовски серьёзен. Хотя, это Дин уже успела заметить, серьёзен он был чаще, чем шутил, и особенно – когда шутил.
- Вам нужно встретиться. И не торжественном приёме, играя свои величавые роли. И не наедине, где вы будете глаза друг от друга отводить и молчать.
Асдин покраснела. Этот человек тоже про неё понимал многое.
- Где же тогда? – пробормотала она.
- Я приведу его в сад. Сюда. Я бы мог вам этого не говорить, смотреть на вас, когда вы не замечаете взглядов, лучше всего. Но мне нужно, чтобы после этого вы не сбежали, а сумели воспользоваться очарованием момента.
Выносить насмешливый прищур слишком проницательных глаз становилось всё труднее. Шейра был прав – она вполне могла потерять при своём короле голос и только смотреть на него, затаив дыхание.
- Мой милейший Виалир не лишён недостатков, но он щедр и не поскупится сделать вам подарок, если вы о том попросите. Сделайте это. Задержите его возле себя хоть сколько-нибудь, чтобы он сумел рассмотреть, как взволнованно вздымается ваша грудь в его присутствии, как дрожат ваши ресницы. Станьте хоть чуть-чуть более живой для него, чем гордое имя и портрет в рамочке. И попросите…
- Но мне ничего не нужно! – покачала головой Асдин. – У меня есть, всё есть…
- У вас пока нет мужа, - жестко сказал Шейра. – А нам с вами нужно, чтобы был. Поэтому попросите у него, ммм, встречу. Прогулку на лодке. Вот такое, как у нас с вами, шоколадопитие. Или – пусть покажет вам галерею с портретами предков. Выбор за вами, но нужно, чтобы вы были вдвоём и хоть немного разговаривали. Пусть мой милый друг к вам привыкает.
Асдин кусала губу. Это были какие-то игры, какие-то глупости, которые могли бы прийтись по душе Тани, но не ей. Зачем это всё? Для чего? Разве можно – так?
- Скажите, - всё-таки решилась спросить она. – Вам это зачем?
- Мы же говорили об этом, ваше величество, - а улыбка у него совсем не такая мерзкая, как ей казалось тогда, в Рингайе. – Я почему-то очень привязан к этому странному человеку. И я воюю на его стороне, раз уж он сам не способен.
- Но я не игрок, не воин, я…
- Вы – королева Алезии. Если вы не будете игроком, то будете фигурой, а то и трофеем. Я предпочитаю видеть вас своей фигурой.
Нельзя сказать, чтобы это льстило самолюбию.
Дин отложила ложечку, которой помешивала шоколад…
Шут предостерегающе взмахнул рукой.
- Нет-нет. Не нужно сейчас вот этой оскорблённой гордости. Сумеете научиться играть сами, хорошо. Но пока вы - маленькая девочка в логове шакалов-падальщиков, которые изо всех сил притворяются то благородными оленями, то одинокими волками. И притащил вас сюда именно я.
- А вы – олень? Или волк? – как можно спокойнее произнесла Дин.
- Я-то? Я – наглый котище на коленках у Рихдейра, - ещё сильнее развеселился Шейра. – Мурчу, ловлю мышей и безнаказанно лакаю сливки из серебряной вазочки на столе. Мне выгодно, чтобы сливки не заканчивались.
Этот разговор отчего-то выматывал. Столько слов, в их переплетениях можно было утонуть, как в трясине. Дин всегда предпочитала чистую, стремительную воду горных рек.
- Вам нужно, чтобы я влияла на моего государя? – прямо спросила она.
- Помилуйте! – фыркнул её собеседник. – С этим я и сам худо-бедно справляюсь!
- Вам нужно, чтобы я, - Дин споткнулась, не зная, как выговорить то, что вертелось у неё на языке, как при этом не залиться краской стыда и не провалиться сквозь землю, - чтобы… был наследник?
Как бы ей хотелось тоже сказать о чувствах и желаниях своего сердца! Но она была не просто влюблённой девой из старых историй, она была дочерью Рингайи и отныне королевой Алезии. Она отныне не смела забывать себя.
Асдин нашла колокольчик и вызвала горничную. Накануне ей было не до служанок, она не узнала их имён и не даже не запомнила лиц. Эту ошибку следовало исправить как можно скорее.
В спальню вошли две миловидные девицы и одна женщина постарше.
Присели в церемониальном приветствии, низко склонили головы.
Дин, чувствуя себя неловко, спустила ноги с постели, поискала взглядом, но не нашла одежды, которую можно было бы набросить поверх сорочки… Не нашла.
- Я рада вам, - сказала с улыбкой. – Можете подняться. Вчера я была слишком взволнованна, но, надеюсь, у нас будет возможность узнать друг друга лучше, и я найду в вас верных и добрых друзей.
Говорить вслух Асдин никогда не умела, хоть её и обучали этому. Ничего. Она просто будет делать это чаще, и постарается наверстать упущенное. Она должна это сделать. И это тоже, помимо множества обязанностей, которые она пока даже не все может себе вообразить.
- Её величество столь добра, - сказала старшая горничная. – Мы подготовили вам купальню. Или вы предпочитаете начать с завтрака?
Дин не знала. Есть не хотелось, но повторять утомительное омовение вроде вчерашнего тоже.
- Я бы хотела просто воды и фруктов, - сказала она. – И узнать о вас немного.
Её желание было исполнено невероятно быстро. Будто неведомый волшебник взмахнул мановением руки создал крохотные чашечки из дерццкого стекла, узкий высокий кувшин с кристально чистой водой и бутылочки с настоями из цветов, ягод и трав. Настои можно было смешивать с водой и пить – это было необычно, но вкусно. Ещё были фрукты и сыр. Дин не чувствовала голода, но неожиданно для себя съела не так уж мало.
Старшую из её служанок звали Аллени, она была приставлена к новой госпоже королевой-матерью и, кажется, была той очень предана. Две другие – Талли и Марне – раньше во дворце не работали. Дин удивилась тому, что в услужение к королеве можно было попасть вот так с улицы, но Аллени пояснила, что горничных выбирают из рекомендованных придворными дамами. Есть целая система отбора, которой следуют на протяжении поколений.
Асдин только покачала головой.
Дома всё было иначе.
Её дом отныне здесь.
Прода от 22.07.2021, 13:35
***
Дамы ждали в комнате, которую называли салоном.
Асдин, обряженная в нарочито скромное платье из молочно-белого шёлка, с волосами, собранными в серебристую сеточку, искрящуюся на свету, вошла уверенным шагом, но волновалась невероятно.
Дам следовало запомнить как можно скорее, лучше бы даже сегодня. Это так огорчает и заставляет чувствовать себя незначительным, когда тебя не замечает тот, кому ты верно служишь. Алтанор бы сумела с ними всеми и подружиться, но Дин могла рассчитывать разве что на уважение.
Что ж, этого было бы достаточно.
Маркиза Верельо была соотечественницей вдовствующей королевы. При этом на Альтеррину она не походила ни единой чертой. Чуть полноватая, с мягкими движениями и бархатным голосом, она внушала доверие и желание советоваться с ней или даже изливать душу. Дин знала, что внешность бывает обманчивой, но полностью отринуть это впечатление всё равно не выходило.
Дама Сот, графиня Ат’тахена, казалась строгой и далёкой от земной суеты праведницей в своём старомодном платье, даже более закрытом, чем то, что в это утро выбрала для себя Дин. Дама Сот любила поэзию и старинные легенды, они с Дин успели побеседовать об этом сразу и условиться о чтениях раз в несколько дней.
Баронесса Неерли была старше Дин и Тани (хотя старше их были почти все), но младше двух предыдущих. Она не собиралась оставаться при дворе, а прибыла лишь по случаю королевской свадьбы. Будучи очень маленького роста, она тем не менее, казалась не по женски крепко сложенной, с резкими движениями и полным неумением говорить красиво. Дин разглядывала её пристальнее прочих и решила, что баронесса должна уметь обращаться с оружием и уж точно не ведёт образ жизни, положенный придворным.
Графиня Райярэ-Мэй, красивая нежной, хрупкой какой-то красотой, была супругой распорядителя дворцовых садов. Она принесла своей королеве белоснежные розы и, повинуясь её неожиданной просьбе, помогла приколоть их к волосам.
Девы Ланеррэ, старшая и младшая, были дочерьми главного егеря. Рыженькие, очень миловидные, они смущались недавно полученного придворного статуса. Дин хотела бы ободрить их, если бы сама чувствовала себя хоть немного уверенней.
Девица Эрметхарц, сестра королевского приятеля, улыбчивая и вроде очень простая, понравилась Асдин больше всех. Она словно понимала, что той приходится непросто и с лучезарной улыбкой подсказывала непонятное или объясняла при помощи увлекательных историй из жизни дворца. Она выросла при дворе и знала очень много. До этого дня она находилась в свите королевы-матери, но та решила, что молодой госпоже её услуги будут полезнее.
Ещё была Алтанор, прекрасная, яркая, готовая блистать и очаровывать. В родном замке Тани говорила, что не будет пытаться затмить венценосную сестру. Теперь же она словно позабыла о тех своих словах, но Асдин была этому только рада. Тани отвлекала внимание на себя. Она говорила, смеялась, танцевала под собственное пение. Она даже не пыталась выказать скромность и хорошее воспитание, что могло бы показаться Дин неправильным и неуместным в другое время. Теперь же это было как глоток холодного воздуха Рингайи – свободы, ветра, воды из горного родника. Алтанор и платье себе выбрала льдистого зеленоватого оттенка, превращаясь в статуэтку из берилла.
Поговорить сестрам удалось далеко не сразу. Дамы требовали внимания, рассказывали о себе и о своих близких, показывали книги, картины, инструменты для вышивки шелками и жемчугом. Графиня Райярэ-Мэй посвящала свою королеву в вопросы благотворительных дел и обещала устроить посещение храмов, приютов и больниц. Дин устала ужасно, при этом ей казалось, что давно уже она не проводила день так бесцельно.
Наконец принесли обед, и досужая болтовня прекратилась ненадолго.
После обеда предполагалась небольшая прогулка в саду, выйти в который можно было прямо из этого крыла дворца.
Они гуляли по тропинкам среди цветов и причудливой формы водоёмов, по резным, будто бы ажурным мостикам из медного дерева, и суровым, древним каменным ступеням, ведущим в тенистые укромные уголки под могучими деревьями.
А потом Тани обнаружила качели.
- Идём, ваше величество? – весело спросила она, и, разумеется, Дин не устояла.
Это было любимой детской забавой и давало возможностью поговорить без сопровождающих.
Они раскачивались так сильно и высоко, как только могли, и небо казалось ближе. Не так, как в горах, но всё же.
- Как ты себя чувствуешь? – напрямую спросила Тани. – Эта ночь…
- Хорошо, - не дала ей закончить фразу Асдин. – У меня всё хорошо.
- Он тебя не обидел?
- Ни в коей мере. Его величество – самый благородный и достойный человек.
- Ах, я не об этом! Я знаю, что этот достойный человек вчера был пьян, как последний плотогон. И поэтому спрашиваю тебя, как его возлияния отразились на вашей брачной ночи. Если что-то беспокоит, не замалчивай из ложной гордости, я могу достать травы или мази, или…
- Тани, всё хорошо, правда, - мягко улыбнулась Дин. – У меня ничего не болит, я выспалась на самой мягкой постели в моей жизни, и его величество прислал мне чудесные цветы.
- Цветы? – переспросила Тани. – Погоди… Он не пришёл, верно? Он просто даже не пришёл к тебе этой ночью? Боги тёмные и светлые, я же говорила тебе, что так и будет! Я лишь надеялась, что не с первой же ночи, что хотя бы этот обычай будет соблюдён. Ох, Дин, это плохо.
Асдин зарделась. Она не хотела обсуждать такие вещи даже с Алтанор.
Значит, Виалирр Рихдейр не пришёл оттого, что предался известному мужскому пороку? Быть может, он так же, как сама Дин, просто излишне волновался из-за всего происходящего? Ведь говорят, что вино пьют для храбрости.
- Это ничего, - решительно мотнула она головой. – Я буду ждать столько, сколько потребуется.
Качели летели вверх и вниз, одуряющее пахло цветами, и Дин даже не сразу поняла, что это благоухают розы в её причёске.
Как перед грозой.
Прода от 27.07.2021, 08:35
Дочери Рингайского герцога были прекрасны.
Слишком прекрасны для этого дворца.
Они носили в волосах живые цветы, раскачивались на почти забытых прочими дамами качелях и пели без музыкального сопровождения – двуголосьем, на берегу пруда.
Это было очаровательно.
Цветов у прелестниц хватало, дарить королеве и её сестре драгоценности было бы слишком дерзко с его стороны, поэтому Шейра послал своей государыне шоколад. Лучший, что сумел найти в этом богамиспасаемом городе.
Асдин приняла – и шоколад, и дарителя.
Она не могла увидеться с ним наедине, но во время одной из прогулок в парке, под пристальным наблюдением своих дам и дев – это было допустимо. Они сидели за столиком в беседке из белоснежного, будто бы ажурного дерева. Шейра отослал слуг и сам расставлял на низком столике миниатюрные чашечки, разливал по ним густой ароматный напиток.
- Я тоже не отравлю, ваше величество, - сверкнул улыбкой.
- Я знаю, - спокойно ответила королева.
Девочка держалась хорошо. Строгая, холодная, слегка отчуждённая. Достойно для жены, брошенной мужем сразу после свадьбы.
- Я не буду тянуть за хвост этот разговор, - сразу заявил Шейра. – Мой милый друг до сих пор к вам не приходил. Ни днём, ни ночью.
Лёгкий румянец тронул высокие девичьи скулы.
- Мой государь, должно быть, занят иными, не терпящими промедления заботами. Он должен знать, что я никоим образом не посмею тревожить его.
О, это милейший Рихдейр понимал!
- В том-то и беда, сударыня, - вздохнул королевский шут. – Это понимают все. И все об этом говорят. Со времени свадьбы вашей сестры к вам даже королева-мать не приходила, верно?
Асдин покачала головой.
- Перестала чувствовать в вас угрозу своей власти, - пояснил Элод. – Это и хорошо, и очень для вас плохо. Здесь королевский двор, сударыня. Здесь с вами либо будут считаться, либо вовсе нет.
- Я вас не понимаю, - покачала головой рингайская девочка. – Я в самом деле не угрожаю её власти. Моё предназначение – быть рядом с моим королём.
- О да! – воодушевлённо согласился Шейра. – Я к вам пришёл именно по этому поводу! Нам с вами нужно срочно что-то предпринять!
- Нам с вами? – девочка искренне удивилась.
- Один без вас я пытался, - развел руками шут. – Но вы и сам видите, что не преуспел. Без вашего участия ничего не получится.
- Я всегда рада видеть его величество и каждый вечер жду его в своих покоях, - рингайская умница не опустила растревоженных глаз, но зарделась сильнее прежнего.
Элод ре Шейра вздохнул.
- Я пытался, видят боги, тёмные и светлые. Но первый шаг таки придётся совершить вам.
Светлые глаза-озера распахнулись ещё больше, в пол-лица стали. Дочь рингайского герцога, которая купалась обнажённой в ледяных озерах, не стала жеманничать и теперь.
- Я готова. Что мне нужно сделать?
Какое внезапное доверие! Зная, как старшая из сестёр ре Ринхэ к нему относится, Элод рассчитывал на долгие уговоры. Но долгие одинокие ночи в королевской опочивальне явно способствовали размышлениям, и юная королева о своём положении тоже задумалась.
- Не боитесь? – лукаво улыбнулся шут.
- Вас? Нет. Я предназначена моему королю свыше, даже если вы задумали недоброе, вы не сумеете нам помешать. Если же вы желаете нам добра, то я готова выслушать ваши советы.
Прода от 30.07.2021, 16:01
***
Дин пробовала незнакомый ароматный напиток – осторожно, серебряной изящной ложечкой.
Элод ре Шейра, подарившей ей такое странное лакомство, сидел напротив и был не по-шутовски серьёзен. Хотя, это Дин уже успела заметить, серьёзен он был чаще, чем шутил, и особенно – когда шутил.
- Вам нужно встретиться. И не торжественном приёме, играя свои величавые роли. И не наедине, где вы будете глаза друг от друга отводить и молчать.
Асдин покраснела. Этот человек тоже про неё понимал многое.
- Где же тогда? – пробормотала она.
- Я приведу его в сад. Сюда. Я бы мог вам этого не говорить, смотреть на вас, когда вы не замечаете взглядов, лучше всего. Но мне нужно, чтобы после этого вы не сбежали, а сумели воспользоваться очарованием момента.
Выносить насмешливый прищур слишком проницательных глаз становилось всё труднее. Шейра был прав – она вполне могла потерять при своём короле голос и только смотреть на него, затаив дыхание.
- Мой милейший Виалир не лишён недостатков, но он щедр и не поскупится сделать вам подарок, если вы о том попросите. Сделайте это. Задержите его возле себя хоть сколько-нибудь, чтобы он сумел рассмотреть, как взволнованно вздымается ваша грудь в его присутствии, как дрожат ваши ресницы. Станьте хоть чуть-чуть более живой для него, чем гордое имя и портрет в рамочке. И попросите…
- Но мне ничего не нужно! – покачала головой Асдин. – У меня есть, всё есть…
- У вас пока нет мужа, - жестко сказал Шейра. – А нам с вами нужно, чтобы был. Поэтому попросите у него, ммм, встречу. Прогулку на лодке. Вот такое, как у нас с вами, шоколадопитие. Или – пусть покажет вам галерею с портретами предков. Выбор за вами, но нужно, чтобы вы были вдвоём и хоть немного разговаривали. Пусть мой милый друг к вам привыкает.
Асдин кусала губу. Это были какие-то игры, какие-то глупости, которые могли бы прийтись по душе Тани, но не ей. Зачем это всё? Для чего? Разве можно – так?
- Скажите, - всё-таки решилась спросить она. – Вам это зачем?
- Мы же говорили об этом, ваше величество, - а улыбка у него совсем не такая мерзкая, как ей казалось тогда, в Рингайе. – Я почему-то очень привязан к этому странному человеку. И я воюю на его стороне, раз уж он сам не способен.
- Но я не игрок, не воин, я…
- Вы – королева Алезии. Если вы не будете игроком, то будете фигурой, а то и трофеем. Я предпочитаю видеть вас своей фигурой.
Нельзя сказать, чтобы это льстило самолюбию.
Дин отложила ложечку, которой помешивала шоколад…
Шут предостерегающе взмахнул рукой.
- Нет-нет. Не нужно сейчас вот этой оскорблённой гордости. Сумеете научиться играть сами, хорошо. Но пока вы - маленькая девочка в логове шакалов-падальщиков, которые изо всех сил притворяются то благородными оленями, то одинокими волками. И притащил вас сюда именно я.
- А вы – олень? Или волк? – как можно спокойнее произнесла Дин.
- Я-то? Я – наглый котище на коленках у Рихдейра, - ещё сильнее развеселился Шейра. – Мурчу, ловлю мышей и безнаказанно лакаю сливки из серебряной вазочки на столе. Мне выгодно, чтобы сливки не заканчивались.
Этот разговор отчего-то выматывал. Столько слов, в их переплетениях можно было утонуть, как в трясине. Дин всегда предпочитала чистую, стремительную воду горных рек.
- Вам нужно, чтобы я влияла на моего государя? – прямо спросила она.
- Помилуйте! – фыркнул её собеседник. – С этим я и сам худо-бедно справляюсь!
- Вам нужно, чтобы я, - Дин споткнулась, не зная, как выговорить то, что вертелось у неё на языке, как при этом не залиться краской стыда и не провалиться сквозь землю, - чтобы… был наследник?
