- Оставила в замке, - пожала плечами Дин. – Здесь они мне не потребуются.
Ворота открыл старый Теоманн. Радушно улыбнулся, но сразу же склонился в почтительном поклоне.
- Моя принцесса…
- Доброго дня, господин Тео. Я собираюсь навестить храм Горной матери.
- Мы ждали вас. Знали, что перед такими переменами, наша принцесса придет спросить у Матери совета, никак не может быть иначе.
- И вы не ошиблись, господин Тео. Как всегда.
- Какой-какой матери? – этот человек, разумеется, не сумел остаться безучастным и молчаливым. – Что-то я не припомню такой ни среди Светлых, ни среди Темных богинь.
Дин уклончиво пожала плечами, а вот Теоманн ворчливо отозвался:
- Это потому что она не богиня, чужой господин.
- А кто же она? – уже непритворно заинтересовался Шейра.
- Она – мать.
- Это как? В смысле, родила горы? Или горян, в смысле, горцев? Или…
- Просто мать и все. Вы – пришлый, вам не понять.
Шейра досадливо хмыкнул.
- Вечно одно и то же. У кого нет личных заслуг, тот готов вознести до небес подвиги предков, чистоту крови или вовсе – считать, что он совершил нечто исключительное, просто родившись на определённом клочке земли.
Теоманн что-то ответил нахалу, но Дин не стала выслушивать дальше. Ведя за собой лошадь, она быстро шагала по узкой извилистой улочке, на которой едва ли могли разминуться две гружёные телеги. Ей встречались люди – многие побросали повседневные хлопоты, чтобы склониться перед невестой его величества. Ей дарили цветы и предлагали отведать какое-нибудь нехитрое лакомство. «Наша принцесса» - говорили они, и любовь этих простых людей грела сердце куда больше, чем славословия вельмож. Даже сильнее, чем слова отца и матери, вдруг воспылавших любовью к прежде досаждавшему чаду.
Дин улыбалась каждому и старалась найти такие слова, которые были особо приятны.
- Вы же не забудете нас, принцесса? – то и дело спрашивали ее.
Наверное, будь на месте Дин Алтанор, та бы расплакалась от нахлынувших чувств, принялась обнимать льнувших к ней крестьянских детишек и все сделала правильно. Дин никогда так не сумеет. Лучше бы этот человек, и в самом деле, лазил в окна к ней, а для своего повелителя выбрал бы красавицу младшую. Но он зачем-то все запутал.
Когда Дин объявила о том, что направляется к Горной матери, во всеуслышание, толпа вокруг понимающе поредела. Конечно же, вслед посмотреть желающих хватало, но по крутой тропинке в гору вместе с принцессой отправился лишь один человек. Разумеется – Шейра. Коней оставили внизу, благо было кому присмотреть и позаботиться.
Дин шла быстро, почти бежала, так, что длинноногий Шейра с трудом поспевал за ней. Ведь ему не были знакомы до последней выщерблины в каменных ступеньках, скользких и редких.
Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось, несмотря на уже высоко стоящее солнце.
- Пригодился плащик? – спросил в спину рыжий.
- Да, - просто ответила Дин.
- Вот и я пригожусь вам, моя госпожа. Какого демона мы с вами делаем? Вместо того, чтобы готовиться к отбытию в столицу, тащимся пешком к какой-то матери.
- Здесь недалеко. – против воли улыбнулась Дин. – И вас никто не просил идти со мной.
- Боюсь, вы заблуждаетесь. Мой милый Рихдейр велел мне за вами присматривать.
Быть может, следовало бы возмутиться. Сказать, что предыдущие годы она как-то справлялась без такой бдительной опеки. Но Дин смолчала. Она не могла не понимать, что теперь слишком многое будет не так, как раньше.
Когда наконец показались низкие своды вырубленного прямо в скале входа, Дин все же обернулась. На лице этого человека она не видела ничего кроме насмешливого любопытства. Ничего, что полагалось бы испытывать к своей будущей повелительнице. И – ничего из тех чувств и мыслей, с которыми обычно приходят в этом место. Впрочем, быть может, жизнь при дворе просто учит всех скрытности?
- Подождите меня здесь. Я бы хотела поговорить с Матерью одна.
- Я не буду мешать вашим молитвам, сударыня. Просто смирно постою в темном уголке.
- Не думаю, что у вас это получится.
Дин пожала плечами и вошла в сумрак пещеры.
Здесь ничего не изменилось не только с тех пор, как Дин приходила в последний раз, а даже с самой первой встречи. Все те же низкие своды, освещаемые золотистым огнём ритуальных чаш. Все те же грубо высеченные на камне стен изречения, простые, важные, древние, как сама Рингайя. Маленькой девочкой Дин бегала сюда делиться своими немудреными бедами, спрашивать совета в бесхитростных делах. Став постарше – искала в беседах с Горной матерью пусть не ответов на бесчисленные свои вопросы к судьбе и миру, но хотя бы направления, в котором двигаться дальше. Потом был тот самый пожар, после которого старшая из Рингайских принцесс долгое время боялась показаться Матери на глаза. Её вернул странный случай, из тех, о которых смешно даже вспоминать. А теперь – она пришла прощаться.
- Не грусти, - тихий голос с едва заметной хрипотцой раздался, как и всегда, неожиданно.
Закутанная в серое фигура скользнула в круг света.
Шейра за спиной Дин присвистнул. Девушка честно постаралась не обращать на него внимания.
- Я уже думала, мне придется тебя позвать, - сказала жрица. – Что ты так и не явишься.
- Я бы не посмела.
- Но ты не пришла не одна.
Дин кивнула. Да, она пришла не одна. Ее спутником оказался человек, которого она бы не пустила даже через границу Рингайи.
Тонкая, пахнущая лесной свежестью и смолистым дымом, рука легла на лоб рингайской наследницы.
- Стойкость. Гордость. Верность, - нараспев произнесла жрица. – Смелость и честность. Как много в тебе того, что боги даруют лишь избранным. И как редко эти дары приносят счастье их обладателю.
Дин вспыхнула. Ее не так уж часто столь откровенно и в то же время странно расхваливали.
- Тебя не будут любить, - продолжала жрица. – Ты слишком холодна и закрыта. Тебе будут признательны и благодарны, будут ценить и уважать, если ты сумеешь проявить все свои лучшие черты. Но, чтобы вызывать в сердцах огонь, нужно вспыхнуть пламенем самой. А ты не умеешь, нет, совсем не умеешь. Все досталось твоей сестре, ни крупицы тебе. Слишком умная, слишком холодная. Пока ещё и слишком юная, но как раз этот недостаток очень быстро пройдёт. Что же до остального… Боюсь, я ничем не могу тебе помочь.
- Я не за помощью пришла, - улыбнулась Дин.
- Да, разумеется. Но она тебе нужна. У тебя есть многое, больше, чем у любой из приходящих сюда женщин и дев. Нет только любви.
- Я люблю Рингайю, - помедлив, сказала Дин. – Брата. Отца. И Тани.
- Я не сомневаюсь, детка. Но чувство это ледяное и чистое как Киатайя. А для того пути, которым ты должна будешь следовать, нужно нечто посильнее, чтобы бурлило и клокотало, и рвалось на волю, раздирая ребра. Что же мне сделать для тебя, Асдин Зиглинда, лучшая из последних ре Ринхэ? Может быть…
Хрипловатый голос жрицы, всегда звучавший столь уверенно, снисходительно и иногда надменно, сейчас не походил сам на себя. Дин внезапно подумала, что понятия не имеет, сколько её собеседнице лет. Иногда та казалась молодой, даже юной. Это впечатление подтверждали быстрые легкие движения, нежная кожа на тонких девичьих запястьях – все те неуловимые приметы, из которых складывается наше восприятие любого человека.
Но потом она отбрасывала капюшон, открывая лицо. Тоже молодое, без морщин и каких-либо следов прожитых лет – свойственных человеку следов. Это было лицо мраморной статуи. Древний мрамор был гладким и белым – если не всматриваться слишком пристально в сеть покрывших его тончайших прожилок. Или трещин?
Вновь пройдя между обрядовых чаш, жрица достала из глубокой каменной ниши круглую шкатулку.
- Может быть, я все-таки могу кое-что сделать, - в раздумье повторила она. – Кое-что небесполезное. Раздевайся.
Дин вздрогнула. Она ожидала мудрых советов и долгих разговоров, но никак не этого. Тем не менее, ее доверие к обитательнице Горного храма было столь велико, что она послушно взялась за шнуровку платья.
- Постойте, послушайте! – оклик совсем забытого Шейра раздался в золотистом полумраке совершенно неожиданно.
Рыжий мерзавец стремительно пересек зал и встал между Дин и жрицей, заслоняя ее плечом.
- Дикарские ритуалы, смутные предсказания, всеми забытые боги, которых не чтят ни в одном из известных мне пантеонов. Все это, безусловно, прекрасно. В сказках, которые малахольные менестрели рассказывают по захолустным деревушкам вроде этой вот. Но давайте не заигрываться, ваше высочество.
Жрица улыбнулась.
- Здесь нет богов, мальчик. Здесь только я.
Дин не видела лица этого человека, но уже достаточно была с ним знакома, чтобы вообразить насмешливое выражение, промелькнувшее в зеленых глазах при этих словах.
- Горная мать, если не ошибаюсь?
- Да, меня так называют. Здесь. А теперь отойди в сторонку и не мешай нам. Мужчина в таком деле не может принести никакой пользы.
Шейра расхохотался. А потом развернулся к Дин.
- Ваше высочество, идемте домой. Наша прогулка затянулась до неприличия.
Дин вздохнула. Неприличным было все с самого начала. Теперь это не имело значения. Она ухватила Шейра за локоть.
- Нет.
Рыжий обернулся.
- Нет? Что вы хотите этим сказать, сударыня?
- Мы пойдем домой только после того, как завершим дела здесь. Я бы предложила вам убираться прямо сейчас, но, кажется, вы навязали мне свое общество для защиты от опасностей и пересудов? Вот и выполняйте.
- Вы уверены? – ухмыльнулся этот человек.
- Да.
Дин решительно вышла из-за его спины и все-таки распустила шнуровку, позволяя платью упасть к ее ногам. Туфли и чулки последовали за ним.
Шейра с проклятиями, явно не предназначенными для слуха нежный дев, шарахнулся в сторону.
- Корсет. Сорочку тоже, - невозмутимо приказала жрица.
Дин повиновалась.
- Ты красива, - одобрительно заметила жрица. – Телом меньше, чем душой, но достаточно для того, что тебе предстоит.
Открытая шкатулка была наполовину полна искристого снадобья цвета чистого берилла, источавшего аромат цветущей липы и дождливого вечера. Кончиками пальцев жрица принялась наносить мазь на плечи и спину Дин. Снадобье чуть холодило кожу, но неприятным это не было. Странный, похожий на волшебные письмена узор постепенно покрывал все тело рингайской принцессы. Ожерельем – длинную шею, спускаясь в ямочку между ключиц. Плащом – спину, обрисовывая два крыла на лопатках. Широким поясом обвивая тонкую талию. Когда жрица коснулась высокой груди Дин, девушка попыталась отстраниться. Это действительно было неприлично и как-то по-дикарски. Но лучистый взгляд, брошенный из-под длинных ресниц жрицы, и ее ободряющая улыбка легко развеяли и смущение, и сомнения. Тонкие плети рисунка обвили руки до кончиков пальцев и ноги до узких ступней. Единственным, чего не коснулось плетение, были шрамы, уродующие левую сторону лица Дин.
- Теперь последнее, - сказала жрица, выпрямляясь. – Нужна капля твоей крови. Протяни руку.
- Что? – непрошенный Шейра вновь не сумел смолчать.
- Капля крови, - терпеливо повторила жрица. – Иначе заклятие сработает лишь наполовину.
Дин пожала плечами и протянула руку. Шейра ударил ее по запястью.
- Не смей! – а потом криво улыбнулся. – Простите, ваше высочество. Разумеется, я обращался к этой ведьме, а не к вам.
- Отойдите, - сказала Дин. – Я хочу закончить.
- Нет. Простите, сударыня, но этого я допустить не могу. Вы – невеста короля, связанная Обещанием. Ваша кровь священна и более не принадлежит вам одной.
Дин вздохнула и заколебалась. Рыжий мерзавец был прав. Она с самого начала знала на что идет и отказывалась от права на собственную жизнь сознательно. Ради Рингайи и династии благородных ре Ринхэ, стоявших за их с Тани спинами.
- Одевайтесь, сударыня, - Шейра быстро наклонился и, подняв с пола платье Дин, комком сунул ей в руки. – Да одевайтесь же! И я притворюсь, что прелести королевской невесты мне снова всего лишь приснились!
Дин усмехнулась.
- Мы не закончили, - холодно произнесла жрица.
- И не будете. Никаких колдунств на этой крови я допустить не могу. Капля её крови нынче драгоценней бочки вашей. Из нее родится будущее Алезии, а оно, знаете ли, мне небезразлично.
- Мне тоже, - пожала плечами жрица. – И будущее этой девочки тоже. Я пытаюсь помочь, как могу.
Шейра раздраженно передернул плечами.
- Никак не можешь. Мы уходим.
Видя, что Дин застыла в нерешительности, этот человек натянул на нее платье, прямо на голое тело, набросил сверху плащ и подтолкнул к выходу. Сам задержался лишь на миг – чтобы подобрать чулки и туфли.
- Уходим, сударыня. Я за вас отвечаю перед милейшим Рихдейром, а я не люблю его огорчать.
- Девочка, - жрица сделала шаг по направлению к Дин. – Это ради твоего же блага. Всего одна капля.
- Капля королевской крови! – рыжий снова загораживал Дин собой.
- Не королевской. Еще нет. Обещание было дано не с тем человеком. Этот золотой мальчик не король, а, значит, обряд не имеет силы. Она еще ре Ринхэ.
- Бред, - фыркнул Шейра, совершенно бесцеремонно обхватывая замершую Дин за плечи, и почти что вынес из храма. Она честно пыталась вывернуться, но хватка у рыжего была железной.
- Асдин, - донесся вслед хрипловатый голос Горной матери. – Только наполовину!
Шейра лишь грубо выругался в ответ.
- Вот уж не думал, что вы настолько безрассудная особа, - со смешком выговаривал Асдин этот человек.
Да, вот так вот стоял, совсем близко к присевшей на поваленное бревно принцессе и отчитывал её, как ребёнка. И его вовсе не останавливало то, что она была законной и обещанной суженной его сюзерена.
Когда Дин сказала это вслух, проклятый Шейра только ещё больше развеселился.
- Вот как вы заговорили, ваше высочество? Теперь ваше особое положение стало для вас что-то значить? А когда вы лезли в этот каменный мешок заниматься дикарскими ритуалами и неведомым колдовством, вы так не считали? Нет, безусловно, во всём это времяпрепровождении есть своё очарование. Почти такое же, как в одиноких заплывах в цветущем пруду. Я, как вы могли сами убедиться, тоже романтик и очень уважаю ночные беседы под луной и прочие глупости. Но так это я! Я, знаете ли, шут, разгильдяй, повеса и поэт, я могу себе позволить не только такие фокусы. Но вы! Вы, ваше будущее величество, не имеет более права так рисковать. И, если вы сами не готовы отказаться от милых вашему сердцу развлечений, мне придётся за вами проследить. Жаль, но при таком раскладе нам вряд ли получится стать настоящими друзьями.
Дин смерила его наиболее высокомерным взглядом из собственного арсенала. Рыжий мерзавец и усом не повёл, будто действительно был наглым котищей, вроде того, что вечно крутился у двери кухни.
- Горная мать не желает мне зла. Она не может желать зла наследнице Рингайи.
- Верю, - добродушно отозвался Шейра. – Но будущей королеве Алезии может. Эта ваша колдунья привязана к здешним горам и населению, что ей за резон желать добра Виалирру Рихдейру, наложившему лапу на все земли к западу от Верхемского хребта? А меня, знаете ли, очень заботит судьба этого нелепого короля.
Дин посмотрела на собственные сцепленные руки, лежавшие на коленях. Потом на простиравшиеся чуть ли не под ногами затянутые молочной дымкой склоны.
Ворота открыл старый Теоманн. Радушно улыбнулся, но сразу же склонился в почтительном поклоне.
- Моя принцесса…
- Доброго дня, господин Тео. Я собираюсь навестить храм Горной матери.
- Мы ждали вас. Знали, что перед такими переменами, наша принцесса придет спросить у Матери совета, никак не может быть иначе.
- И вы не ошиблись, господин Тео. Как всегда.
- Какой-какой матери? – этот человек, разумеется, не сумел остаться безучастным и молчаливым. – Что-то я не припомню такой ни среди Светлых, ни среди Темных богинь.
Дин уклончиво пожала плечами, а вот Теоманн ворчливо отозвался:
- Это потому что она не богиня, чужой господин.
- А кто же она? – уже непритворно заинтересовался Шейра.
- Она – мать.
- Это как? В смысле, родила горы? Или горян, в смысле, горцев? Или…
- Просто мать и все. Вы – пришлый, вам не понять.
Шейра досадливо хмыкнул.
- Вечно одно и то же. У кого нет личных заслуг, тот готов вознести до небес подвиги предков, чистоту крови или вовсе – считать, что он совершил нечто исключительное, просто родившись на определённом клочке земли.
Теоманн что-то ответил нахалу, но Дин не стала выслушивать дальше. Ведя за собой лошадь, она быстро шагала по узкой извилистой улочке, на которой едва ли могли разминуться две гружёные телеги. Ей встречались люди – многие побросали повседневные хлопоты, чтобы склониться перед невестой его величества. Ей дарили цветы и предлагали отведать какое-нибудь нехитрое лакомство. «Наша принцесса» - говорили они, и любовь этих простых людей грела сердце куда больше, чем славословия вельмож. Даже сильнее, чем слова отца и матери, вдруг воспылавших любовью к прежде досаждавшему чаду.
Дин улыбалась каждому и старалась найти такие слова, которые были особо приятны.
- Вы же не забудете нас, принцесса? – то и дело спрашивали ее.
Наверное, будь на месте Дин Алтанор, та бы расплакалась от нахлынувших чувств, принялась обнимать льнувших к ней крестьянских детишек и все сделала правильно. Дин никогда так не сумеет. Лучше бы этот человек, и в самом деле, лазил в окна к ней, а для своего повелителя выбрал бы красавицу младшую. Но он зачем-то все запутал.
Когда Дин объявила о том, что направляется к Горной матери, во всеуслышание, толпа вокруг понимающе поредела. Конечно же, вслед посмотреть желающих хватало, но по крутой тропинке в гору вместе с принцессой отправился лишь один человек. Разумеется – Шейра. Коней оставили внизу, благо было кому присмотреть и позаботиться.
Дин шла быстро, почти бежала, так, что длинноногий Шейра с трудом поспевал за ней. Ведь ему не были знакомы до последней выщерблины в каменных ступеньках, скользких и редких.
Чем выше они поднимались, тем холоднее становилось, несмотря на уже высоко стоящее солнце.
- Пригодился плащик? – спросил в спину рыжий.
- Да, - просто ответила Дин.
- Вот и я пригожусь вам, моя госпожа. Какого демона мы с вами делаем? Вместо того, чтобы готовиться к отбытию в столицу, тащимся пешком к какой-то матери.
- Здесь недалеко. – против воли улыбнулась Дин. – И вас никто не просил идти со мной.
- Боюсь, вы заблуждаетесь. Мой милый Рихдейр велел мне за вами присматривать.
Быть может, следовало бы возмутиться. Сказать, что предыдущие годы она как-то справлялась без такой бдительной опеки. Но Дин смолчала. Она не могла не понимать, что теперь слишком многое будет не так, как раньше.
Когда наконец показались низкие своды вырубленного прямо в скале входа, Дин все же обернулась. На лице этого человека она не видела ничего кроме насмешливого любопытства. Ничего, что полагалось бы испытывать к своей будущей повелительнице. И – ничего из тех чувств и мыслей, с которыми обычно приходят в этом место. Впрочем, быть может, жизнь при дворе просто учит всех скрытности?
- Подождите меня здесь. Я бы хотела поговорить с Матерью одна.
- Я не буду мешать вашим молитвам, сударыня. Просто смирно постою в темном уголке.
- Не думаю, что у вас это получится.
Дин пожала плечами и вошла в сумрак пещеры.
Прода от 04.05.2021, 15:45
***
Здесь ничего не изменилось не только с тех пор, как Дин приходила в последний раз, а даже с самой первой встречи. Все те же низкие своды, освещаемые золотистым огнём ритуальных чаш. Все те же грубо высеченные на камне стен изречения, простые, важные, древние, как сама Рингайя. Маленькой девочкой Дин бегала сюда делиться своими немудреными бедами, спрашивать совета в бесхитростных делах. Став постарше – искала в беседах с Горной матерью пусть не ответов на бесчисленные свои вопросы к судьбе и миру, но хотя бы направления, в котором двигаться дальше. Потом был тот самый пожар, после которого старшая из Рингайских принцесс долгое время боялась показаться Матери на глаза. Её вернул странный случай, из тех, о которых смешно даже вспоминать. А теперь – она пришла прощаться.
- Не грусти, - тихий голос с едва заметной хрипотцой раздался, как и всегда, неожиданно.
Закутанная в серое фигура скользнула в круг света.
Шейра за спиной Дин присвистнул. Девушка честно постаралась не обращать на него внимания.
- Я уже думала, мне придется тебя позвать, - сказала жрица. – Что ты так и не явишься.
- Я бы не посмела.
- Но ты не пришла не одна.
Дин кивнула. Да, она пришла не одна. Ее спутником оказался человек, которого она бы не пустила даже через границу Рингайи.
Тонкая, пахнущая лесной свежестью и смолистым дымом, рука легла на лоб рингайской наследницы.
- Стойкость. Гордость. Верность, - нараспев произнесла жрица. – Смелость и честность. Как много в тебе того, что боги даруют лишь избранным. И как редко эти дары приносят счастье их обладателю.
Дин вспыхнула. Ее не так уж часто столь откровенно и в то же время странно расхваливали.
- Тебя не будут любить, - продолжала жрица. – Ты слишком холодна и закрыта. Тебе будут признательны и благодарны, будут ценить и уважать, если ты сумеешь проявить все свои лучшие черты. Но, чтобы вызывать в сердцах огонь, нужно вспыхнуть пламенем самой. А ты не умеешь, нет, совсем не умеешь. Все досталось твоей сестре, ни крупицы тебе. Слишком умная, слишком холодная. Пока ещё и слишком юная, но как раз этот недостаток очень быстро пройдёт. Что же до остального… Боюсь, я ничем не могу тебе помочь.
- Я не за помощью пришла, - улыбнулась Дин.
- Да, разумеется. Но она тебе нужна. У тебя есть многое, больше, чем у любой из приходящих сюда женщин и дев. Нет только любви.
- Я люблю Рингайю, - помедлив, сказала Дин. – Брата. Отца. И Тани.
- Я не сомневаюсь, детка. Но чувство это ледяное и чистое как Киатайя. А для того пути, которым ты должна будешь следовать, нужно нечто посильнее, чтобы бурлило и клокотало, и рвалось на волю, раздирая ребра. Что же мне сделать для тебя, Асдин Зиглинда, лучшая из последних ре Ринхэ? Может быть…
Хрипловатый голос жрицы, всегда звучавший столь уверенно, снисходительно и иногда надменно, сейчас не походил сам на себя. Дин внезапно подумала, что понятия не имеет, сколько её собеседнице лет. Иногда та казалась молодой, даже юной. Это впечатление подтверждали быстрые легкие движения, нежная кожа на тонких девичьих запястьях – все те неуловимые приметы, из которых складывается наше восприятие любого человека.
Но потом она отбрасывала капюшон, открывая лицо. Тоже молодое, без морщин и каких-либо следов прожитых лет – свойственных человеку следов. Это было лицо мраморной статуи. Древний мрамор был гладким и белым – если не всматриваться слишком пристально в сеть покрывших его тончайших прожилок. Или трещин?
Вновь пройдя между обрядовых чаш, жрица достала из глубокой каменной ниши круглую шкатулку.
- Может быть, я все-таки могу кое-что сделать, - в раздумье повторила она. – Кое-что небесполезное. Раздевайся.
Дин вздрогнула. Она ожидала мудрых советов и долгих разговоров, но никак не этого. Тем не менее, ее доверие к обитательнице Горного храма было столь велико, что она послушно взялась за шнуровку платья.
- Постойте, послушайте! – оклик совсем забытого Шейра раздался в золотистом полумраке совершенно неожиданно.
Рыжий мерзавец стремительно пересек зал и встал между Дин и жрицей, заслоняя ее плечом.
- Дикарские ритуалы, смутные предсказания, всеми забытые боги, которых не чтят ни в одном из известных мне пантеонов. Все это, безусловно, прекрасно. В сказках, которые малахольные менестрели рассказывают по захолустным деревушкам вроде этой вот. Но давайте не заигрываться, ваше высочество.
Жрица улыбнулась.
- Здесь нет богов, мальчик. Здесь только я.
Дин не видела лица этого человека, но уже достаточно была с ним знакома, чтобы вообразить насмешливое выражение, промелькнувшее в зеленых глазах при этих словах.
- Горная мать, если не ошибаюсь?
- Да, меня так называют. Здесь. А теперь отойди в сторонку и не мешай нам. Мужчина в таком деле не может принести никакой пользы.
Шейра расхохотался. А потом развернулся к Дин.
- Ваше высочество, идемте домой. Наша прогулка затянулась до неприличия.
Дин вздохнула. Неприличным было все с самого начала. Теперь это не имело значения. Она ухватила Шейра за локоть.
- Нет.
Рыжий обернулся.
- Нет? Что вы хотите этим сказать, сударыня?
- Мы пойдем домой только после того, как завершим дела здесь. Я бы предложила вам убираться прямо сейчас, но, кажется, вы навязали мне свое общество для защиты от опасностей и пересудов? Вот и выполняйте.
- Вы уверены? – ухмыльнулся этот человек.
- Да.
Дин решительно вышла из-за его спины и все-таки распустила шнуровку, позволяя платью упасть к ее ногам. Туфли и чулки последовали за ним.
Шейра с проклятиями, явно не предназначенными для слуха нежный дев, шарахнулся в сторону.
- Корсет. Сорочку тоже, - невозмутимо приказала жрица.
Дин повиновалась.
- Ты красива, - одобрительно заметила жрица. – Телом меньше, чем душой, но достаточно для того, что тебе предстоит.
Открытая шкатулка была наполовину полна искристого снадобья цвета чистого берилла, источавшего аромат цветущей липы и дождливого вечера. Кончиками пальцев жрица принялась наносить мазь на плечи и спину Дин. Снадобье чуть холодило кожу, но неприятным это не было. Странный, похожий на волшебные письмена узор постепенно покрывал все тело рингайской принцессы. Ожерельем – длинную шею, спускаясь в ямочку между ключиц. Плащом – спину, обрисовывая два крыла на лопатках. Широким поясом обвивая тонкую талию. Когда жрица коснулась высокой груди Дин, девушка попыталась отстраниться. Это действительно было неприлично и как-то по-дикарски. Но лучистый взгляд, брошенный из-под длинных ресниц жрицы, и ее ободряющая улыбка легко развеяли и смущение, и сомнения. Тонкие плети рисунка обвили руки до кончиков пальцев и ноги до узких ступней. Единственным, чего не коснулось плетение, были шрамы, уродующие левую сторону лица Дин.
- Теперь последнее, - сказала жрица, выпрямляясь. – Нужна капля твоей крови. Протяни руку.
- Что? – непрошенный Шейра вновь не сумел смолчать.
- Капля крови, - терпеливо повторила жрица. – Иначе заклятие сработает лишь наполовину.
Дин пожала плечами и протянула руку. Шейра ударил ее по запястью.
- Не смей! – а потом криво улыбнулся. – Простите, ваше высочество. Разумеется, я обращался к этой ведьме, а не к вам.
- Отойдите, - сказала Дин. – Я хочу закончить.
- Нет. Простите, сударыня, но этого я допустить не могу. Вы – невеста короля, связанная Обещанием. Ваша кровь священна и более не принадлежит вам одной.
Дин вздохнула и заколебалась. Рыжий мерзавец был прав. Она с самого начала знала на что идет и отказывалась от права на собственную жизнь сознательно. Ради Рингайи и династии благородных ре Ринхэ, стоявших за их с Тани спинами.
- Одевайтесь, сударыня, - Шейра быстро наклонился и, подняв с пола платье Дин, комком сунул ей в руки. – Да одевайтесь же! И я притворюсь, что прелести королевской невесты мне снова всего лишь приснились!
Дин усмехнулась.
- Мы не закончили, - холодно произнесла жрица.
- И не будете. Никаких колдунств на этой крови я допустить не могу. Капля её крови нынче драгоценней бочки вашей. Из нее родится будущее Алезии, а оно, знаете ли, мне небезразлично.
- Мне тоже, - пожала плечами жрица. – И будущее этой девочки тоже. Я пытаюсь помочь, как могу.
Шейра раздраженно передернул плечами.
- Никак не можешь. Мы уходим.
Видя, что Дин застыла в нерешительности, этот человек натянул на нее платье, прямо на голое тело, набросил сверху плащ и подтолкнул к выходу. Сам задержался лишь на миг – чтобы подобрать чулки и туфли.
- Уходим, сударыня. Я за вас отвечаю перед милейшим Рихдейром, а я не люблю его огорчать.
- Девочка, - жрица сделала шаг по направлению к Дин. – Это ради твоего же блага. Всего одна капля.
- Капля королевской крови! – рыжий снова загораживал Дин собой.
- Не королевской. Еще нет. Обещание было дано не с тем человеком. Этот золотой мальчик не король, а, значит, обряд не имеет силы. Она еще ре Ринхэ.
- Бред, - фыркнул Шейра, совершенно бесцеремонно обхватывая замершую Дин за плечи, и почти что вынес из храма. Она честно пыталась вывернуться, но хватка у рыжего была железной.
- Асдин, - донесся вслед хрипловатый голос Горной матери. – Только наполовину!
Шейра лишь грубо выругался в ответ.
Прода от 08.05.2021, 01:32
Глава седьмая. Почти невеста
- Вот уж не думал, что вы настолько безрассудная особа, - со смешком выговаривал Асдин этот человек.
Да, вот так вот стоял, совсем близко к присевшей на поваленное бревно принцессе и отчитывал её, как ребёнка. И его вовсе не останавливало то, что она была законной и обещанной суженной его сюзерена.
Когда Дин сказала это вслух, проклятый Шейра только ещё больше развеселился.
- Вот как вы заговорили, ваше высочество? Теперь ваше особое положение стало для вас что-то значить? А когда вы лезли в этот каменный мешок заниматься дикарскими ритуалами и неведомым колдовством, вы так не считали? Нет, безусловно, во всём это времяпрепровождении есть своё очарование. Почти такое же, как в одиноких заплывах в цветущем пруду. Я, как вы могли сами убедиться, тоже романтик и очень уважаю ночные беседы под луной и прочие глупости. Но так это я! Я, знаете ли, шут, разгильдяй, повеса и поэт, я могу себе позволить не только такие фокусы. Но вы! Вы, ваше будущее величество, не имеет более права так рисковать. И, если вы сами не готовы отказаться от милых вашему сердцу развлечений, мне придётся за вами проследить. Жаль, но при таком раскладе нам вряд ли получится стать настоящими друзьями.
Дин смерила его наиболее высокомерным взглядом из собственного арсенала. Рыжий мерзавец и усом не повёл, будто действительно был наглым котищей, вроде того, что вечно крутился у двери кухни.
- Горная мать не желает мне зла. Она не может желать зла наследнице Рингайи.
- Верю, - добродушно отозвался Шейра. – Но будущей королеве Алезии может. Эта ваша колдунья привязана к здешним горам и населению, что ей за резон желать добра Виалирру Рихдейру, наложившему лапу на все земли к западу от Верхемского хребта? А меня, знаете ли, очень заботит судьба этого нелепого короля.
Дин посмотрела на собственные сцепленные руки, лежавшие на коленях. Потом на простиравшиеся чуть ли не под ногами затянутые молочной дымкой склоны.
