Смотрел и становилось жарко, и далеко не из-за верхней одежды. Но все-таки стянул шарф, снял пальто, и повесил на напольную вешалку у двери.
Анабель жестом руки пригласила за стол, за который он сел и разлил вино по бокалам, когда она устроилась напротив. Молча они соприкоснулись бокалами и сделали по глотку. Также не говоря ни слова, только украдкой поглядывая друг на друга, принялись за еду. Но молчание не было гнетущим или неловким. Разговоры для влюбленных не всегда важны, наслаждаться друг другом можно и без слов – прикосновениями или даже просто взглядами.
И как оказалось, долгие годы разлуки не стали убийцей их чувств.
– Долго ты планируешь пробыть здесь? – нарезая мясо на ломтики, первым нарушил тишину Мэттью.
Анабель пожала плечами.
– Еще не решила. Но одно точно знаю – хочу быть ближе к тебе как можно дольше.
– Мой отец скоро поймет, почему ты не возвращаешься в клан.
– И что? Я же не рабыня. Пусть Майкл Резенфорд и был моим негласным опекуном, я все равно уже давно выросла и являюсь самостоятельной, – она сделала еще глоток вина. Протянула руку через стол и накрыла ладонь Мэттью. Произнесла осторожно:
– Ты все-таки бы мог… помириться с отцом.
– Нет! – отрезал Мэттью, вырывая руку, пресекая, точно ударом кинжала, все ее дальнейшие уговоры. Он сто лет не имел дел с кланом и не видел главу, и хотел бы чтобы также продолжалось еще лет двести, а лучше всю вечность. Отец никогда не слышал его, хотел видеть своим подобием, а поняв, что не сломает старую и собственноручно не вылепит новую фигуру, отрекся. Пожелал убрать с глаз долой, словно бракованную вещь.
Вкус мяса неожиданно показался тошнотворным, прогорклым словно плоть несвежего мертвеца. Мэттью положил нож и вилку, отодвинул тарелку. Отпил из бокала в желании избавиться от противного вкуса. Не помогло. Да и не в мясе дело. Упоминание об отце, о возможности помириться с ним, попросить помощи в борьбе с Айрусом, в мгновение лишили аппетита, точно отравив пищу.
Мэттью знал, вместе с отцом шансы убить демона увеличиваются в разы. Но… чертова гордость не даст приехать в клан, покорно склонить голову, попросить прощения и заодно помощи. Нет и еще раз нет! Лучше сдохнуть!
Он, упершись локтями о стол, сложил руки домиком на переносице, и устало уставился в никуда.
Анабель бесшумно зашла за спину. Положила руки ему на плечи и слегка сжала массируя.
– Нельзя постоянно быть в напряжении, ты убиваешь себя. Расслабься.
– Иногда мне кажется, что я уже мертв… Воистину живой мертвец. Пусть тело работает, как отлаженный механизм, душа «не дышит».
Анабель встала сбоку, обхватила лицо руками, заставив смотреть на нее.
– Нет! Ты жив, и я не дам тебе умереть ни телом, ни душой. Тебя терзает демон вины за то, что не спас Элли, а дочь не может жить спокойно, и ты не можешь ничего с этим поделать, – Анабель помолчала немного и немного приглушенным голосом добавила:
– Мне страшно за тебя от того, что ты пойдешь до конца в своей миссии. Не остановишься даже если на пути смерть раскинет руки, чтобы принять в холодные объятия.
Мэттью смотрел в ее карие, точно растопленный шоколад глаза и понимал, как она права. Анабель как никто другой знает его.
Мрачное настроение отступило, и он позволил себе улыбнуться. Все-таки она была и останется для него самым близким и родным человеком, хоть и пускай теперь ей придется делить это место с Кэтрин.
– Рядом с тобой я чувствую себя живым, – он погладил Анабель по атласной щеке кончиками пальцев, притянул к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, наоборот прильнула к Мэттью, зарывшись пальцами в его волосы. Ее дыхание участилось, сердце заколотилось быстро, в одном ритме с пульсом Мэттью. Кусочек рая в аду… Он, не прерывая поцелуй, встал со стула, повел Анабель к широкой постели. Она села на нее, придвигаясь спиной к изголовью. Он на вытянутых руках навис над ней словно хищник над жертвой. Еще пара минут и они оба лежали обнаженные, лаская друг друга, на прохладном, еще не согретом теплом человеческого тела, постельном белье. Тело, густые черные волосы, разметавшиеся по подушке, запах Анабель сводили Мэттью с ума, одинаково, как раньше, так и сейчас. Точно и не было этих сто лет разлуки. Легко забыться и будет казаться, что он в клане отца, в своей комнате, а не в номере отеля…
Анабель жадно притянула его к себе, впиваясь пальцами в волосы, поцеловала, почти прокусив губу до крови. Он ответил, сплетая свой язык с ее, накрывая ладонями полные, но аккуратные груди девушки, слегка сжимая. Анабель застонала ему в губы. Тогда Мэттью скользнул правой рукой вниз, проникая пальцем в горячее влажное лоно, исследуя его. Теперь Анабель и правда его укусила, тут же слизнув алую каплю язычком. Прошептала на выдохе, выгибаясь:
– Никто еще не сводил меня с ума, так как ты… У меня кружится голова, и я хочу тебя так сильно, что если ты сейчас уйдешь, я умру…
– Аналогично. И я никуда уходить не собираюсь.
Она улыбнулась, шире раздвинула ноги, чтобы принять его. Мэттью не заставил ждать, когда вошел в нее, налившимся кровью членом, Анабель застонала сильнее. Он двигался в ней, а она вторила движениям, учащенно дыша, шепча его имя и еще какую-то любовную бессвязную нелепицу. Стискивала одеяло, но котором они лежали, не замечая, как острыми ноготками рвет ткань. Еще несколько минут и она, вскрикнув, устало обмякла, раскинув руки. Вскоре и он достиг предела, тяжело дыша лег на бок рядом, любуясь идеальным телом Анабель, смуглой кожей, блестящей от пота.
Девушка повернулась к нему и крепко, как-то отчаянно, обняла за шею.
– Я так сильно люблю тебя. Не покидай меня больше так надолго…
– Я тоже люблю тебя, – большего пообещать не мог. Мэттью не знал, чем для него закончится борьба с Айрусом.
* * *
– Ты давно видел Анабель, Клайф? – откинувшись на спинку кожаного кресла и сцепив руки на животе, спросил Майкл Резенфорд.
– Она звонила недавно. Не сказала, когда вернется в особняк.
– Уж не с моим ли сыном она, раз возвращаться не спешит? – с едкой усмешкой поинтересовался глава клана.
Чуть помедлив, Клайф нехотя ответил:
– Именно по этой причине.
– Старая любовь вспыхнула значит… – задумчиво протянул Майкл, высвободив правую руку и, начав медленно постукивать ее по столешнице секретера.
– Думаю она и не угасала, а просто была в спячке, – позволил себе высказать личное мнение Клайф.
– Что Анабель сказала, когда звонила? – резко спросил глава клана. Он не знал, как реагировать на возможное воссоединение двух влюбленных. Мэттью неблагодарный щенок, не знающий и толики уважения к отцу, идущий ему наперекор! Но родная кровь, черт бы его побрал! Анабель уже давно взрослая и самостоятельная. Проводя время с изгнанным из клана Мэттью, не нарушает никаких законов. Так пусть встречаются, женятся, делают что хотят. Только при таком раскладе, Анабель тоже придется собрать вещи и с глаз долой из клана. На все четыре стороны к этому чертовому мальчишке!
Если в душе Майкла Резенфорда бушевала небольшая буря, внешне он оставался бесстрастен.
– Что задерживается…
– А еще?
Парень замялся, посмотрел себе под ноги, точно не решался сказать, или дал слово Анабель, не говорить.
– Отвечай! – жестко потребовал Майкл, теряя терпение, маска спокойствия дала трещинку. – Знаешь же. Что от меня лучше ничего не скрывать. Я что должен правду клещами из тебя вырывать?!
– Она просила найти кинжал, способный убить высшего демона, – выпалил Клайф. – Клянусь, это все. В подробности не вдавалась.
Майкл задумчиво нахмурился. Сомнительно что Анабель перешла дорогу демону и пытается защититься. В таком случае вместо розыска кинжала, она бы давно прибегла к помощи клана. Значит, проблемы у Мэттью… Причем крупные, если понадобилось именно это оружие. Куда этот мальчишка вляпался?
После ссоры с сыном Майкл долго ничего не знал о нем и не хотел знать. Но спустя более восьмидесяти лет, все-таки решил выяснять, а жив ли Мэттью вообще. К тому же Аделаида сильно настаивала, да и этот мальчишка сын как-никак… Загрузил вампиров клана, попросил выяснить только две вещи: жив ли, а если да, где находится. Доложили немного больше. Мэттью преуспевающий адвокат, женат на вампирше, не входящей ни в одно сообщество. Еще и обладающей колдовским даром. Воспитывают дочь. Вопреки ожиданиям, в нищете не прозябал, уютно и сытно устроился вдали от родного клана.
Через пару лет люди Майкла сообщили, что в доме Мэттью был пожар, и быстро, собрав вещи, его покинули только Мэттью и дочь. Жена погибла при невыясненных обстоятельствах. Стиснув зубы, Майкл зарекся больше не знать подробностей жизни сына. Ничего кроме местонахождения. С проблемами пусть справляется сам, как воин. А вот окончательно Майкл вычеркнуть его из памяти так и не мог, как бы ни хотел.
– Спасибо, Клайф, ты свободен, – уже ровно, полностью контролируя себя, произнес глава клана.
Тот с поклоном ушел.
– Наш сын в беде, – со стороны окна донесся голос Аделаиды, не принимавшей до этого участие в разговоре. Жена почти всегда чопорная, холодная, как настоящая английская леди, сейчас смотрела на него, будучи не на шутку взволнованной, с тревогой и страхом. – У меня впервые за сто лет сердце болит за Мэттью. Я чувствую, ему грозит смертельная опасность. Когда на кону жизнь сына, это ли не повод забыть о вашей ссоре?
– Материнское чутье проснулось? – поворачиваясь на кресле в ее сторону, чуть насмешливо приподнял брови Майкл, хотя ему было не смешно. – Мэттью сам выбрал дорогу и вот к чему она его привела…
– Он когда-то позволил себе дерзость по отношению к тебе, к правилам, узаконенными старейшинами, – согласилась Аделаида, подходя ближе, накрывая его ладонь своей. – Но прошло СТО ЛЕТ! Пора бы простить друг друга.
– Мэттью слишком горд…
– Весь в тебя! – скрестив руки на груди, отойдя на шаг, заметила жена и была права. – Понимаю, ты не пойдешь первым на сближение пока не поймешь, в какой степени был не прав во время вашей ссоры.
– Теперь я во всем виноват? – с той же усмешкой поинтересовался Майкл, вытянув ноги и положив руки на подлокотники кресла.
– Вы оба. Но ты больше. Признай, что погорячился. Силой трудно принудить волевого человека, обладающего собственными представлениями, что такое «правильно». Мэттью не нарушал закон, просто был не таким, каким ты хотел бы его видеть. Вы не могли друг друга понять. А я плохо пыталась вас вразумить, не думая, как все может обернуться, – она горестно вздохнула. – Хочешь не мирись с ним, действуй из тени, но ты не можешь дать ему умереть! Пускай он никогда больше не вступит на порог нашего клана, но главное будет жить.
– Мы не в курсе зачем понадобился кинжал, а ты уже смерть Мэттью рисуешь! – возмутился Майкл, недовольно нахмурившись.
– Не рисую, знаю.
– Не замечал в тебе ранее дара предвиденья.
– Я не провидица Кассандра, а мать…
– Теперь понял, – кивнул Майкл. – Это после смерти сына Томаса тебя так пробрало. Ранее ты так за Мэттью не переживала.
– Как представила, что его может тоже не стать, внутри все оборвалось и дышать стало трудно… Но Майкл, поверь, это не моя истерическая паранойя. Как только Клайф рассказал про кинжал, меня словно ударило. Не могу объяснить на словах. Но уверена в одном, трагедия твоего брата не причем, хоть в свое время она меня задела за живое, и я вспоминала о нашем мальчике. Только ты забываешься, сын Томаса погиб четыре года назад, а я почувствовала, что Мэттью грозит опасность сейчас. Узнай кому он перешел дорогу, прошу. Иначе потом себя же не простишь.
– Я подумаю, – сдался Майкл, переводя взгляд в окно, за котором набухли черные грозовые тучи.
Анабель жестом руки пригласила за стол, за который он сел и разлил вино по бокалам, когда она устроилась напротив. Молча они соприкоснулись бокалами и сделали по глотку. Также не говоря ни слова, только украдкой поглядывая друг на друга, принялись за еду. Но молчание не было гнетущим или неловким. Разговоры для влюбленных не всегда важны, наслаждаться друг другом можно и без слов – прикосновениями или даже просто взглядами.
И как оказалось, долгие годы разлуки не стали убийцей их чувств.
– Долго ты планируешь пробыть здесь? – нарезая мясо на ломтики, первым нарушил тишину Мэттью.
Анабель пожала плечами.
– Еще не решила. Но одно точно знаю – хочу быть ближе к тебе как можно дольше.
– Мой отец скоро поймет, почему ты не возвращаешься в клан.
– И что? Я же не рабыня. Пусть Майкл Резенфорд и был моим негласным опекуном, я все равно уже давно выросла и являюсь самостоятельной, – она сделала еще глоток вина. Протянула руку через стол и накрыла ладонь Мэттью. Произнесла осторожно:
– Ты все-таки бы мог… помириться с отцом.
– Нет! – отрезал Мэттью, вырывая руку, пресекая, точно ударом кинжала, все ее дальнейшие уговоры. Он сто лет не имел дел с кланом и не видел главу, и хотел бы чтобы также продолжалось еще лет двести, а лучше всю вечность. Отец никогда не слышал его, хотел видеть своим подобием, а поняв, что не сломает старую и собственноручно не вылепит новую фигуру, отрекся. Пожелал убрать с глаз долой, словно бракованную вещь.
Вкус мяса неожиданно показался тошнотворным, прогорклым словно плоть несвежего мертвеца. Мэттью положил нож и вилку, отодвинул тарелку. Отпил из бокала в желании избавиться от противного вкуса. Не помогло. Да и не в мясе дело. Упоминание об отце, о возможности помириться с ним, попросить помощи в борьбе с Айрусом, в мгновение лишили аппетита, точно отравив пищу.
Мэттью знал, вместе с отцом шансы убить демона увеличиваются в разы. Но… чертова гордость не даст приехать в клан, покорно склонить голову, попросить прощения и заодно помощи. Нет и еще раз нет! Лучше сдохнуть!
Он, упершись локтями о стол, сложил руки домиком на переносице, и устало уставился в никуда.
Анабель бесшумно зашла за спину. Положила руки ему на плечи и слегка сжала массируя.
– Нельзя постоянно быть в напряжении, ты убиваешь себя. Расслабься.
– Иногда мне кажется, что я уже мертв… Воистину живой мертвец. Пусть тело работает, как отлаженный механизм, душа «не дышит».
Анабель встала сбоку, обхватила лицо руками, заставив смотреть на нее.
– Нет! Ты жив, и я не дам тебе умереть ни телом, ни душой. Тебя терзает демон вины за то, что не спас Элли, а дочь не может жить спокойно, и ты не можешь ничего с этим поделать, – Анабель помолчала немного и немного приглушенным голосом добавила:
– Мне страшно за тебя от того, что ты пойдешь до конца в своей миссии. Не остановишься даже если на пути смерть раскинет руки, чтобы принять в холодные объятия.
Мэттью смотрел в ее карие, точно растопленный шоколад глаза и понимал, как она права. Анабель как никто другой знает его.
Мрачное настроение отступило, и он позволил себе улыбнуться. Все-таки она была и останется для него самым близким и родным человеком, хоть и пускай теперь ей придется делить это место с Кэтрин.
– Рядом с тобой я чувствую себя живым, – он погладил Анабель по атласной щеке кончиками пальцев, притянул к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась, наоборот прильнула к Мэттью, зарывшись пальцами в его волосы. Ее дыхание участилось, сердце заколотилось быстро, в одном ритме с пульсом Мэттью. Кусочек рая в аду… Он, не прерывая поцелуй, встал со стула, повел Анабель к широкой постели. Она села на нее, придвигаясь спиной к изголовью. Он на вытянутых руках навис над ней словно хищник над жертвой. Еще пара минут и они оба лежали обнаженные, лаская друг друга, на прохладном, еще не согретом теплом человеческого тела, постельном белье. Тело, густые черные волосы, разметавшиеся по подушке, запах Анабель сводили Мэттью с ума, одинаково, как раньше, так и сейчас. Точно и не было этих сто лет разлуки. Легко забыться и будет казаться, что он в клане отца, в своей комнате, а не в номере отеля…
Анабель жадно притянула его к себе, впиваясь пальцами в волосы, поцеловала, почти прокусив губу до крови. Он ответил, сплетая свой язык с ее, накрывая ладонями полные, но аккуратные груди девушки, слегка сжимая. Анабель застонала ему в губы. Тогда Мэттью скользнул правой рукой вниз, проникая пальцем в горячее влажное лоно, исследуя его. Теперь Анабель и правда его укусила, тут же слизнув алую каплю язычком. Прошептала на выдохе, выгибаясь:
– Никто еще не сводил меня с ума, так как ты… У меня кружится голова, и я хочу тебя так сильно, что если ты сейчас уйдешь, я умру…
– Аналогично. И я никуда уходить не собираюсь.
Она улыбнулась, шире раздвинула ноги, чтобы принять его. Мэттью не заставил ждать, когда вошел в нее, налившимся кровью членом, Анабель застонала сильнее. Он двигался в ней, а она вторила движениям, учащенно дыша, шепча его имя и еще какую-то любовную бессвязную нелепицу. Стискивала одеяло, но котором они лежали, не замечая, как острыми ноготками рвет ткань. Еще несколько минут и она, вскрикнув, устало обмякла, раскинув руки. Вскоре и он достиг предела, тяжело дыша лег на бок рядом, любуясь идеальным телом Анабель, смуглой кожей, блестящей от пота.
Девушка повернулась к нему и крепко, как-то отчаянно, обняла за шею.
– Я так сильно люблю тебя. Не покидай меня больше так надолго…
– Я тоже люблю тебя, – большего пообещать не мог. Мэттью не знал, чем для него закончится борьба с Айрусом.
* * *
– Ты давно видел Анабель, Клайф? – откинувшись на спинку кожаного кресла и сцепив руки на животе, спросил Майкл Резенфорд.
– Она звонила недавно. Не сказала, когда вернется в особняк.
– Уж не с моим ли сыном она, раз возвращаться не спешит? – с едкой усмешкой поинтересовался глава клана.
Чуть помедлив, Клайф нехотя ответил:
– Именно по этой причине.
– Старая любовь вспыхнула значит… – задумчиво протянул Майкл, высвободив правую руку и, начав медленно постукивать ее по столешнице секретера.
– Думаю она и не угасала, а просто была в спячке, – позволил себе высказать личное мнение Клайф.
– Что Анабель сказала, когда звонила? – резко спросил глава клана. Он не знал, как реагировать на возможное воссоединение двух влюбленных. Мэттью неблагодарный щенок, не знающий и толики уважения к отцу, идущий ему наперекор! Но родная кровь, черт бы его побрал! Анабель уже давно взрослая и самостоятельная. Проводя время с изгнанным из клана Мэттью, не нарушает никаких законов. Так пусть встречаются, женятся, делают что хотят. Только при таком раскладе, Анабель тоже придется собрать вещи и с глаз долой из клана. На все четыре стороны к этому чертовому мальчишке!
Если в душе Майкла Резенфорда бушевала небольшая буря, внешне он оставался бесстрастен.
– Что задерживается…
– А еще?
Парень замялся, посмотрел себе под ноги, точно не решался сказать, или дал слово Анабель, не говорить.
– Отвечай! – жестко потребовал Майкл, теряя терпение, маска спокойствия дала трещинку. – Знаешь же. Что от меня лучше ничего не скрывать. Я что должен правду клещами из тебя вырывать?!
– Она просила найти кинжал, способный убить высшего демона, – выпалил Клайф. – Клянусь, это все. В подробности не вдавалась.
Майкл задумчиво нахмурился. Сомнительно что Анабель перешла дорогу демону и пытается защититься. В таком случае вместо розыска кинжала, она бы давно прибегла к помощи клана. Значит, проблемы у Мэттью… Причем крупные, если понадобилось именно это оружие. Куда этот мальчишка вляпался?
После ссоры с сыном Майкл долго ничего не знал о нем и не хотел знать. Но спустя более восьмидесяти лет, все-таки решил выяснять, а жив ли Мэттью вообще. К тому же Аделаида сильно настаивала, да и этот мальчишка сын как-никак… Загрузил вампиров клана, попросил выяснить только две вещи: жив ли, а если да, где находится. Доложили немного больше. Мэттью преуспевающий адвокат, женат на вампирше, не входящей ни в одно сообщество. Еще и обладающей колдовским даром. Воспитывают дочь. Вопреки ожиданиям, в нищете не прозябал, уютно и сытно устроился вдали от родного клана.
Через пару лет люди Майкла сообщили, что в доме Мэттью был пожар, и быстро, собрав вещи, его покинули только Мэттью и дочь. Жена погибла при невыясненных обстоятельствах. Стиснув зубы, Майкл зарекся больше не знать подробностей жизни сына. Ничего кроме местонахождения. С проблемами пусть справляется сам, как воин. А вот окончательно Майкл вычеркнуть его из памяти так и не мог, как бы ни хотел.
– Спасибо, Клайф, ты свободен, – уже ровно, полностью контролируя себя, произнес глава клана.
Тот с поклоном ушел.
– Наш сын в беде, – со стороны окна донесся голос Аделаиды, не принимавшей до этого участие в разговоре. Жена почти всегда чопорная, холодная, как настоящая английская леди, сейчас смотрела на него, будучи не на шутку взволнованной, с тревогой и страхом. – У меня впервые за сто лет сердце болит за Мэттью. Я чувствую, ему грозит смертельная опасность. Когда на кону жизнь сына, это ли не повод забыть о вашей ссоре?
– Материнское чутье проснулось? – поворачиваясь на кресле в ее сторону, чуть насмешливо приподнял брови Майкл, хотя ему было не смешно. – Мэттью сам выбрал дорогу и вот к чему она его привела…
– Он когда-то позволил себе дерзость по отношению к тебе, к правилам, узаконенными старейшинами, – согласилась Аделаида, подходя ближе, накрывая его ладонь своей. – Но прошло СТО ЛЕТ! Пора бы простить друг друга.
– Мэттью слишком горд…
– Весь в тебя! – скрестив руки на груди, отойдя на шаг, заметила жена и была права. – Понимаю, ты не пойдешь первым на сближение пока не поймешь, в какой степени был не прав во время вашей ссоры.
– Теперь я во всем виноват? – с той же усмешкой поинтересовался Майкл, вытянув ноги и положив руки на подлокотники кресла.
– Вы оба. Но ты больше. Признай, что погорячился. Силой трудно принудить волевого человека, обладающего собственными представлениями, что такое «правильно». Мэттью не нарушал закон, просто был не таким, каким ты хотел бы его видеть. Вы не могли друг друга понять. А я плохо пыталась вас вразумить, не думая, как все может обернуться, – она горестно вздохнула. – Хочешь не мирись с ним, действуй из тени, но ты не можешь дать ему умереть! Пускай он никогда больше не вступит на порог нашего клана, но главное будет жить.
– Мы не в курсе зачем понадобился кинжал, а ты уже смерть Мэттью рисуешь! – возмутился Майкл, недовольно нахмурившись.
– Не рисую, знаю.
– Не замечал в тебе ранее дара предвиденья.
– Я не провидица Кассандра, а мать…
– Теперь понял, – кивнул Майкл. – Это после смерти сына Томаса тебя так пробрало. Ранее ты так за Мэттью не переживала.
– Как представила, что его может тоже не стать, внутри все оборвалось и дышать стало трудно… Но Майкл, поверь, это не моя истерическая паранойя. Как только Клайф рассказал про кинжал, меня словно ударило. Не могу объяснить на словах. Но уверена в одном, трагедия твоего брата не причем, хоть в свое время она меня задела за живое, и я вспоминала о нашем мальчике. Только ты забываешься, сын Томаса погиб четыре года назад, а я почувствовала, что Мэттью грозит опасность сейчас. Узнай кому он перешел дорогу, прошу. Иначе потом себя же не простишь.
– Я подумаю, – сдался Майкл, переводя взгляд в окно, за котором набухли черные грозовые тучи.
