Хотя бы потому, что ноги нещадно ломило от таких продолжительных ночных экспериментов, — мы словно дорвались друг до друга. Расплата неминуема. Но как было сладко само преступление!..
— Ну… Я не знаю, может и мало… А хочешь кофе?
Макс поморщился, не открывая глаз, и настойчиво прижал мою голову к своей груди.
— Спи.
Соня, соня!.. Это кто ещё из нас соня!.. Мне же потискать его хочется, зацеловать, и вообще вместе радоваться новому дню, а он — «спи!»
Я вздохнула, улыбаясь. Сегодня мне предстоит провести большую часть дня одной, и от этого утро было с лёгким привкусом грусти. Макс хотел встретиться с друзьями в баре, — не навязываться же теперь? Он и так все выходные со мной, имеет право отдохнуть немного иначе. Да и мне нужно было в тренажёрку…
Легонько поцеловала ямочку на щетинистом подбородке и отползла в сторону. Пусть спит.
Одним ловким прыжком наглая сиамская морда очутилась на моём проминающемся под мягкими лапами одеяле. И это только лапы мягкие, а весит эта зараза шесть кило, — я взвешивала! И каждый его шаг ощущался болезненно, но шелохнуться я боялась. Знала не понаслышке, что балансируя и сопротивляясь, он выпускает свои крюгерские когти. Проще перетерпеть и потом прогнать. Принюхавшись и моргнув голубыми глазищами, Дамьен отправился на место между мной и Максом, где и улёгся пузом кверху, не имея ни стыда, ни совести!
— Дам, какой же ты наглый… — вздохнула, покорно почёсывая подставленное пушистое тёплое пузо любимца.
Кот утробно заурчал, составляя с любимым гусаром мини–оркестр, играющий в унисон.
Готовя завтрак для нас, я пританцовывала под музыку у плиты под любимую рок–радиостанцию. Макс пришёл на запах кофе, стоило только снять турку с плиты, и в этом он был умильно постоянен. И я даже не сразу заметила этот внимательный взгляд, направленный куда–то чуть пониже моей поясницы. Обернулась, убеждаясь, что не испачкала короткие шортики или бёдра.
— Ты чего там увидел?
Улыбка возлюбленного гусара стала совсем уж мечтательной и хулиганской. Поймал меня, — чуть кофе не расплескала! — И, горячо дыша под грудью в живот, с притязанием стал исследовать заднюю часть шортиков.
— Так… Кто–то спать хотел?! — шутливо шлёпнула по рукам. — И вообще… Кофе стынет! Ну, Макс!.. — рассмеялась.
— Погоди… Тут честь и совесть надо отстоять! Вот тут честь, — чуть прикусил попу, — а вот тут, — расстегнул молнию на моих шортиках, — тут, знаешь, похоже совесть…
Игривые, щекотные поцелуи животика были смешаны с нашим смехом. Не очень-то Макс и настаивал на немедленном раздевании, больше шутя и возясь, а я не торопилась упрекать его, наслаждаясь этой вознёй. Откровенно гладить друг друга не ради секса — новое, удивительное удовольствие. Новый глоток доверия из кубка отношений — сладкий, пьянящий!
Ночь и без того вышла насыщенной. Начиная с неторопливых поцелуев, вперемешку с вкусными улыбками и внезапными поворотами. Сейчас я не смогла бы точно сказать, в какой момент расслабилась настолько, что перестала думать о проблемах на работе и том, насколько привлекательна в приглушённом свете ночника. Постепенно, под покровительственными поцелуями вдоль спины и живота, я словно влилась в незримый поток ласк. Отвечать ему тем же, заводить его, игриво прижиматься и тереться попкой оказалось таким же удовольствием, как если бы расслабиться и ничего не делать, лишь изредка стеная.
Я смущённо раскраснелась, глядя на Макса и вспоминая, как мы перехватывали друг у друга инициативу, распаляя, дразня. Очень стыдно и приятно было очутиться вдруг без белья, оседлав его лицо. Пропустила момент, когда трусики окончательно улетели за пределы кровати, а Макс сам подтянул меня на руках к своему рту, лёжа при этом на спине. Никогда и ни за что бы не согласилась добровольно на эту позу, — там ведь дышать ему сложно, и вид, наверное, не самый удачный, но... Кажется, возлюбленного гусара в тот момент меньше всего волновали подобные мысли. Да и спустя всего несколько секунд постыдного удовольствия, я забыла о своих страхах. Лишь щетина немного царапала нежную кожу бёдер, но от того только придавала пикантности происходящему.
На кухне звякнул заварник, случайно задетый локтем Макса, и я очнулась от воспоминаний о ночи. Обняла любимого, слегка прикусывая его левую мочку уха, — одну из тайных слабостей, как оказалось сегодня, в процессе экспериментов.
— Мм!.. Девочка моя шаловливая... — улыбнулся, целуя в губы и усаживая меня на колени.
— Кофе остынет, — откинула свои упавшие на лицо волосы, с которыми боролась всю ночь.
Не любит Макс заколки и резинки в волосах. Ему нравится зарываться в них лицом, слегка прихватывать в момент страсти и просто трогать. Как и сейчас — зажал локон пальцами, наслаждаясь его гладкостью, рассматривая.
— Пусть стынет. Не хочу никуда торопиться.
Помолчал, снова улыбнувшись, едва взглянул в моё лицо.
— Что? — смутилась. — Такая смешная?
Едва заметно покачал отрицательно головой, задумчиво разглядывая меня. Потянувшись ко мне рукой, он бережно провёл пальцем по моей щеке.
— Ты выглядишь счастливой. Словно светишься... Мне почему–то очень приятно от этого. Ты какая–то такая… — задумался на секунду, — моя.
Я фыркнула, промолчав. Юрка тоже твердил, как попугай в брачный период: «моя, моя!..» А толку–то? Сегодня мне, завтра вон, Марине…
— Мне было хорошо сегодня ночью, — улыбнулась. — Тебе, надеюсь тоже?
— М–хмм… — мурлыкнул утвердительно, не размыкая губ и не сводя с меня плутоватого взгляда.
— Может, поэтому и кажутся тебе всякие спецэффекты?.. — процедила сквозь зубы шутливо и поцеловала в краешек улыбающихся губ. — Светящееся лицо и всё такое…
— Неа, — потянулся до хруста. — Я давно уже заметил. Или хочешь сказать, что я неправ?
Вздохнув и перестав улыбаться, я посмотрела в безмятежно–расслабленное, улыбающееся лицо любимого мужчины.
— Не знаю, — отвернулась к столу, слезая с коленей. — Давай позавтракаем? Я есть хочу.
Он не стал спорить и доказывать что–либо. И я была ему благодарна за это.
Мой «вездеход» после диагностики и серьёзной починки вёл себя на дороге удивительно послушно! Может, и не стоит продавать любимицу, раз можно всё исправить? Она и вместительная, и удобная, да и привыкла я к ней. Как тут расстаться?
Двигаться в субботнем потоке машин по широкому проспекту, мимо торговых центров, кинотеатров и метро — почему–то от этой езды голова стала пустой, и засевшая в ней назойливая мысль о том, что Макс — очередной собственник, как и все мужики, быстро растворилась в ритме рока из колонок и движения вперёд. Будь что будет. Жизнь — это здесь и сейчас, а не завтра и не вчера. И в данный момент меня всё устраивает. Даже удивительно, насколько!..
На стоянке перед зданием спортзала раздался звук клаксона, пока я забирала из машины спортивную сумку, цокая каблучками полусапожек по осеннему асфальту, заваленному мокрой жёлтой листвой. Я обернулась, распрямляясь. Мужчина спортивного вида, припарковавшийся неподалёку, широко улыбнулся мне и показал кулак с оттопыренным большим пальцем вверх. Маньяк. Ещё один на этой неделе.
Солнце слепило глаза, пахло прелой почвой и мокрым асфальтом. Ну его, этого улыбчивого… Я поспешила ретироваться, поправляя, на всякий случай юбку–миди.
Заниматься в чистом, просторном зале под бодренькую музыку — отдельное удовольствие. Как и разминать ноющие мышцы — сродни мазохизму. Больно, порой до слёз, но… приятно!.. Зато в зеркале раздевалки небольшие результаты уже заметны: и кожа стала упругой, и цвет лица заметно улучшился. Даже настроение поднялось, какая я умница!
Главное в тренировках — это их постоянство. Можно приходить в зал, чтобы поработать совсем чуть–чуть. Но за два часа до этого нужно обязательно покушать что–то из длинных углеводов, принять витамины и не забыть взять с собой воды. А пока, бодрым шагом по беговой дорожке, виляя попой — раз, два, раз, два, раз, два!.. Даже скорости можно прибавить, судя по сердечному ритму. За неделю я сильно продвинулась, оказывается, и нагрузки стало не хватать! Раз–два, раз–два!.. Играет бодренькая песенка про альбатроса, мужчины вокруг подкаченные ходят, штангу жмут, качают вес в тренажёрах, сопровождая занятие металлическим лязгом. Женщины упорно трудятся над своими далеко не идеальными телами. Это только кажется, что придёшь, и все тебя засмеют. Но никто ведь не будет смеяться над заболевшим человеком, пришедшим за лечением в поликлинику?
— Привет, Катерина! — улыбнулся тренер, облокотившись на ручку моей беговой дорожки.
Мы познакомились несколько дней назад, когда он проводил для меня вводный инструктаж. Внушительный дядька–богатырь, чемпион чего–то очень серьёзного с множеством букв в аббревиатуре обладал голубыми глазами и обаянием плюшевого медведя.
— Как успехи? Хорошо выглядишь. Только, наблюдаю за тобой… Почему силовые тренировки не включаешь?
— Я не знаю какие… — смутилась, едва не сбившись с шага. — Так, понемногу всего беру.
— Ну, смотри, я могу помочь тебе составить индивидуальный план занятий и питания, будем заниматься с тобой, покажу, как правильно работать с весом.
В очередной раз смутившись, я уставилась на приборную панель тренажёра. Восьмой круг, шесть километров. По спине сбежал очередной ручеёк пота. Разница температуры выдыхаемого воздуха и зала такая, что чувствую себя огнедышащим драконом. А огромные богатырские плечи тренера и отсюда боковым зрением видно. Интересно, а если пощупать — они какие? Жёсткие? Мягкие? Каково это вообще — положить ладонь на такое плечо?..
Женское любопытство — коварно и губительно. Но и я не Пандора, чтобы баловаться с тренером за спиной любимого. К чему мне очередной апокалипсис в жизни? Да, было бы интересно помечтать о таком, просто в качестве расширения познаний. Но помечтать — и только!
— Я подумаю, — потянулась за новой порцией воды у приборной панели.
— Ладно, — нехотя оторвался он от поручня. — Я тут, в тренерской.
Пересев в ножной тренажёр после разминки, я долго размышляла над предложением. Много историй слышала о том, как люди надрывали себе мышцы и сухожилия от неверного исполнения упражнения. И, поразмыслив, решилась. Цена, конечно, оказалась внушительной, но… Видела я и дороже раза в три. Так что мне очень даже повезло. Да и тренер оказался внимательным и профессиональным. Взвесил, пожурил за вчерашние пирожные и составил мне программу занятий. Мы долго говорили о питании. В целом, я и так знала все эти премудрости о сбалансированности и карнитине, но слушала всё равно внимательно. Теперь три раза в неделю мне предстояло встречаться с этим потрясающим мужчиной и… Да поможет мне Бог!..
После зала, совсем неподалёку оказался и салон красоты. Точнее, там был и массажный кабинет, — моя маленькая слабость в последнее время. Моя компенсация за труды и старания, пусть и немного болезненная поначалу, зато потом… После мёда, активного растирания и закусывания простынки, я точно знала, что на попе всё меньше остаётся следов ненавистного целлюлита. И пусть соседка говорит, что это женская особенность и что бороться с ним бесполезно… Хочу! Хочу гладкую, аккуратную попу! И, в конце концов, у меня есть деньги, чтобы это сделать.
Ну, хорошо… Допустим, не совсем у меня, и без финансовой помощи Макса я бы так не шиковала, но… Результатов не получает тот, кто ничего не делает. Даже если бы у меня не было этих денег, я бы просто пошла в более дешёвый зал и занималась самостоятельно. Кто хочет, тот ищет способы, а не причины, — воистину!
После зелёного чая, выпитого в расслабляющей обстановке салона, я едва оторвала себя от кресла. Ехать никуда не хотелось, — только свернуться под одеялом и уснуть. Но ехать предстояло ещё как минимум полчаса, так что я собрала волю в кулак, улыбнулась, поправив золотой кулончик в форме цветка, — недавний подарок Макса, — и отправилась заводить машину.
Неспешно падали осенние листья деревьев, чуть покачиваясь в свете солнечных лучей. Гудела автострада, позвякивали проходящие мимо трамвайчики. Я невольно замедлила шаг, наслаждаясь мгновением. Удивительно. Так привыкла бежать, не оглядываясь, не смотря в небо… А оно ведь красивое. Яркое, насыщенно–синее, с белыми разводами, напоминающими рябь, глубокое. Почти целиком жёлтые и багряные кроны деревьев удивительно контрастировали с небесной синевой. А ведь…
Ведь так происходит каждый год.
Но когда последний раз я замечала эту восхитительную, захватывающую своей величественностью красоту? Когда с таким упоением вдыхала вкусную осеннюю свежесть, переполненную красками уникальных запахов?..
Отчего–то захотелось увидеть родных, особенно непоседливую сестрицу. Обнять постаревшего отца, забраться с ногами в старое домашнее кресло в нашем загородном доме. Чтобы носки — вязанные мамой и её потрясающие пироги с брусникой!.. И как в детстве, зачитывать Аньке смешные моменты из наших любимых книг…
Но Анька действительно выросла. Разговаривая с ней на днях по телефону, я поймала себя на мысли, что мне не хватает в ней той наивности и восхищения, что были десять лет назад и ужасно раздражали. Теперь моя младшая сестра — взрослая, романтичная девушка. Вряд ли ей будет интересно вернуться в прошлое.
А жаль.
Возле подъезда дома меня ожидал сюрприз. Двухметровый крепко сложенный мужчина в излюбленной чёрной рубашке и модных джинсах, подчёркивающих мускулистую фигуру.
— Привет, — подошёл он, едва меня увидев.
Изумлённо уставившись на Юрку, я немного растерялась и… Напряглась.
— Ты меня выслеживал что ли? — нервно перебросила спортивную сумку на другое плечо.
— Да, да… Выслеживал, — подцепил под локоть. — Пойдём–ка на площадку, поговорим.
Вырвалась, оттолкнула, и едва не бегом устремилась к подъезду. Я ведь хорошо бегаю, но Юрка всё равно поймал за локоть.
— Стой, куда бросилась? Просто поговорим! — прорычал настойчиво, сжимая тиски пальцев.
— Больно! — рванулась.
Выпустил, сжав зубы. На красивом лице нервно заходили желваки.
— Кать, пожалуйста! — прорычал, плохо сдерживая себя.
Не умеет Юрка просить. Так и не научился. Только требовать, только брать. И чего девчонки такими восхищаются? Неужели приятно, когда твоё мнение не имеет никакого значения?..
— Говори, — сощурила глаза.
Он медленно выдохнул, взглянув на меня исподлобья. И уже через несколько секунд натянуто улыбнулся, сменив агрессивный тон непринуждённым.
— Здесь, на проезжей части? Давай хоть на лавку присядем. Ты что, боишься меня?
— Юр, я устала, у меня дела. Если есть что сказать по делу — говори. А нет, так я пойду.
Он с неподдельным интересом окинул меня взглядом. Так, словно впервые увидел.
— А ты классно выглядишь.
Мне показалось, или в глазах бывшего мужа промелькнула тоска?..
— Спасибо, — пожала плечами, разворачиваясь к подъезду.
— Стой, стой… — заторопился, отдёргивая руку под моим взглядом. — Послушай, скажи своему Свиярскому, чтобы он написал отказ от претензий на меня. Дослушай… — выдохнул, снова вцепляясь в мои плечи. — Кать, я понимаю, что виноват перед тобой. И машина… Ну прости дурака!.. Прости, я был так зол на тебя!
Юрка неожиданно ласково скользнул руками по моим плечам, взяв ладони в свои и сжав их. В один миг лишившись привычной спеси, он смотрел на меня с высоты своего роста, и его взгляд не выражал ненависти или надменности. С сожалением, так, как может смотреть лишь действительно раскаявшийся человек.
— Ну… Я не знаю, может и мало… А хочешь кофе?
Макс поморщился, не открывая глаз, и настойчиво прижал мою голову к своей груди.
— Спи.
Соня, соня!.. Это кто ещё из нас соня!.. Мне же потискать его хочется, зацеловать, и вообще вместе радоваться новому дню, а он — «спи!»
Я вздохнула, улыбаясь. Сегодня мне предстоит провести большую часть дня одной, и от этого утро было с лёгким привкусом грусти. Макс хотел встретиться с друзьями в баре, — не навязываться же теперь? Он и так все выходные со мной, имеет право отдохнуть немного иначе. Да и мне нужно было в тренажёрку…
Легонько поцеловала ямочку на щетинистом подбородке и отползла в сторону. Пусть спит.
Одним ловким прыжком наглая сиамская морда очутилась на моём проминающемся под мягкими лапами одеяле. И это только лапы мягкие, а весит эта зараза шесть кило, — я взвешивала! И каждый его шаг ощущался болезненно, но шелохнуться я боялась. Знала не понаслышке, что балансируя и сопротивляясь, он выпускает свои крюгерские когти. Проще перетерпеть и потом прогнать. Принюхавшись и моргнув голубыми глазищами, Дамьен отправился на место между мной и Максом, где и улёгся пузом кверху, не имея ни стыда, ни совести!
— Дам, какой же ты наглый… — вздохнула, покорно почёсывая подставленное пушистое тёплое пузо любимца.
Кот утробно заурчал, составляя с любимым гусаром мини–оркестр, играющий в унисон.
Готовя завтрак для нас, я пританцовывала под музыку у плиты под любимую рок–радиостанцию. Макс пришёл на запах кофе, стоило только снять турку с плиты, и в этом он был умильно постоянен. И я даже не сразу заметила этот внимательный взгляд, направленный куда–то чуть пониже моей поясницы. Обернулась, убеждаясь, что не испачкала короткие шортики или бёдра.
— Ты чего там увидел?
Улыбка возлюбленного гусара стала совсем уж мечтательной и хулиганской. Поймал меня, — чуть кофе не расплескала! — И, горячо дыша под грудью в живот, с притязанием стал исследовать заднюю часть шортиков.
— Так… Кто–то спать хотел?! — шутливо шлёпнула по рукам. — И вообще… Кофе стынет! Ну, Макс!.. — рассмеялась.
— Погоди… Тут честь и совесть надо отстоять! Вот тут честь, — чуть прикусил попу, — а вот тут, — расстегнул молнию на моих шортиках, — тут, знаешь, похоже совесть…
Игривые, щекотные поцелуи животика были смешаны с нашим смехом. Не очень-то Макс и настаивал на немедленном раздевании, больше шутя и возясь, а я не торопилась упрекать его, наслаждаясь этой вознёй. Откровенно гладить друг друга не ради секса — новое, удивительное удовольствие. Новый глоток доверия из кубка отношений — сладкий, пьянящий!
Ночь и без того вышла насыщенной. Начиная с неторопливых поцелуев, вперемешку с вкусными улыбками и внезапными поворотами. Сейчас я не смогла бы точно сказать, в какой момент расслабилась настолько, что перестала думать о проблемах на работе и том, насколько привлекательна в приглушённом свете ночника. Постепенно, под покровительственными поцелуями вдоль спины и живота, я словно влилась в незримый поток ласк. Отвечать ему тем же, заводить его, игриво прижиматься и тереться попкой оказалось таким же удовольствием, как если бы расслабиться и ничего не делать, лишь изредка стеная.
Я смущённо раскраснелась, глядя на Макса и вспоминая, как мы перехватывали друг у друга инициативу, распаляя, дразня. Очень стыдно и приятно было очутиться вдруг без белья, оседлав его лицо. Пропустила момент, когда трусики окончательно улетели за пределы кровати, а Макс сам подтянул меня на руках к своему рту, лёжа при этом на спине. Никогда и ни за что бы не согласилась добровольно на эту позу, — там ведь дышать ему сложно, и вид, наверное, не самый удачный, но... Кажется, возлюбленного гусара в тот момент меньше всего волновали подобные мысли. Да и спустя всего несколько секунд постыдного удовольствия, я забыла о своих страхах. Лишь щетина немного царапала нежную кожу бёдер, но от того только придавала пикантности происходящему.
На кухне звякнул заварник, случайно задетый локтем Макса, и я очнулась от воспоминаний о ночи. Обняла любимого, слегка прикусывая его левую мочку уха, — одну из тайных слабостей, как оказалось сегодня, в процессе экспериментов.
— Мм!.. Девочка моя шаловливая... — улыбнулся, целуя в губы и усаживая меня на колени.
— Кофе остынет, — откинула свои упавшие на лицо волосы, с которыми боролась всю ночь.
Не любит Макс заколки и резинки в волосах. Ему нравится зарываться в них лицом, слегка прихватывать в момент страсти и просто трогать. Как и сейчас — зажал локон пальцами, наслаждаясь его гладкостью, рассматривая.
— Пусть стынет. Не хочу никуда торопиться.
Помолчал, снова улыбнувшись, едва взглянул в моё лицо.
— Что? — смутилась. — Такая смешная?
Едва заметно покачал отрицательно головой, задумчиво разглядывая меня. Потянувшись ко мне рукой, он бережно провёл пальцем по моей щеке.
— Ты выглядишь счастливой. Словно светишься... Мне почему–то очень приятно от этого. Ты какая–то такая… — задумался на секунду, — моя.
Я фыркнула, промолчав. Юрка тоже твердил, как попугай в брачный период: «моя, моя!..» А толку–то? Сегодня мне, завтра вон, Марине…
— Мне было хорошо сегодня ночью, — улыбнулась. — Тебе, надеюсь тоже?
— М–хмм… — мурлыкнул утвердительно, не размыкая губ и не сводя с меня плутоватого взгляда.
— Может, поэтому и кажутся тебе всякие спецэффекты?.. — процедила сквозь зубы шутливо и поцеловала в краешек улыбающихся губ. — Светящееся лицо и всё такое…
— Неа, — потянулся до хруста. — Я давно уже заметил. Или хочешь сказать, что я неправ?
Вздохнув и перестав улыбаться, я посмотрела в безмятежно–расслабленное, улыбающееся лицо любимого мужчины.
— Не знаю, — отвернулась к столу, слезая с коленей. — Давай позавтракаем? Я есть хочу.
Он не стал спорить и доказывать что–либо. И я была ему благодарна за это.
Мой «вездеход» после диагностики и серьёзной починки вёл себя на дороге удивительно послушно! Может, и не стоит продавать любимицу, раз можно всё исправить? Она и вместительная, и удобная, да и привыкла я к ней. Как тут расстаться?
Двигаться в субботнем потоке машин по широкому проспекту, мимо торговых центров, кинотеатров и метро — почему–то от этой езды голова стала пустой, и засевшая в ней назойливая мысль о том, что Макс — очередной собственник, как и все мужики, быстро растворилась в ритме рока из колонок и движения вперёд. Будь что будет. Жизнь — это здесь и сейчас, а не завтра и не вчера. И в данный момент меня всё устраивает. Даже удивительно, насколько!..
На стоянке перед зданием спортзала раздался звук клаксона, пока я забирала из машины спортивную сумку, цокая каблучками полусапожек по осеннему асфальту, заваленному мокрой жёлтой листвой. Я обернулась, распрямляясь. Мужчина спортивного вида, припарковавшийся неподалёку, широко улыбнулся мне и показал кулак с оттопыренным большим пальцем вверх. Маньяк. Ещё один на этой неделе.
Солнце слепило глаза, пахло прелой почвой и мокрым асфальтом. Ну его, этого улыбчивого… Я поспешила ретироваться, поправляя, на всякий случай юбку–миди.
Заниматься в чистом, просторном зале под бодренькую музыку — отдельное удовольствие. Как и разминать ноющие мышцы — сродни мазохизму. Больно, порой до слёз, но… приятно!.. Зато в зеркале раздевалки небольшие результаты уже заметны: и кожа стала упругой, и цвет лица заметно улучшился. Даже настроение поднялось, какая я умница!
Главное в тренировках — это их постоянство. Можно приходить в зал, чтобы поработать совсем чуть–чуть. Но за два часа до этого нужно обязательно покушать что–то из длинных углеводов, принять витамины и не забыть взять с собой воды. А пока, бодрым шагом по беговой дорожке, виляя попой — раз, два, раз, два, раз, два!.. Даже скорости можно прибавить, судя по сердечному ритму. За неделю я сильно продвинулась, оказывается, и нагрузки стало не хватать! Раз–два, раз–два!.. Играет бодренькая песенка про альбатроса, мужчины вокруг подкаченные ходят, штангу жмут, качают вес в тренажёрах, сопровождая занятие металлическим лязгом. Женщины упорно трудятся над своими далеко не идеальными телами. Это только кажется, что придёшь, и все тебя засмеют. Но никто ведь не будет смеяться над заболевшим человеком, пришедшим за лечением в поликлинику?
— Привет, Катерина! — улыбнулся тренер, облокотившись на ручку моей беговой дорожки.
Мы познакомились несколько дней назад, когда он проводил для меня вводный инструктаж. Внушительный дядька–богатырь, чемпион чего–то очень серьёзного с множеством букв в аббревиатуре обладал голубыми глазами и обаянием плюшевого медведя.
— Как успехи? Хорошо выглядишь. Только, наблюдаю за тобой… Почему силовые тренировки не включаешь?
— Я не знаю какие… — смутилась, едва не сбившись с шага. — Так, понемногу всего беру.
— Ну, смотри, я могу помочь тебе составить индивидуальный план занятий и питания, будем заниматься с тобой, покажу, как правильно работать с весом.
В очередной раз смутившись, я уставилась на приборную панель тренажёра. Восьмой круг, шесть километров. По спине сбежал очередной ручеёк пота. Разница температуры выдыхаемого воздуха и зала такая, что чувствую себя огнедышащим драконом. А огромные богатырские плечи тренера и отсюда боковым зрением видно. Интересно, а если пощупать — они какие? Жёсткие? Мягкие? Каково это вообще — положить ладонь на такое плечо?..
Женское любопытство — коварно и губительно. Но и я не Пандора, чтобы баловаться с тренером за спиной любимого. К чему мне очередной апокалипсис в жизни? Да, было бы интересно помечтать о таком, просто в качестве расширения познаний. Но помечтать — и только!
— Я подумаю, — потянулась за новой порцией воды у приборной панели.
— Ладно, — нехотя оторвался он от поручня. — Я тут, в тренерской.
Пересев в ножной тренажёр после разминки, я долго размышляла над предложением. Много историй слышала о том, как люди надрывали себе мышцы и сухожилия от неверного исполнения упражнения. И, поразмыслив, решилась. Цена, конечно, оказалась внушительной, но… Видела я и дороже раза в три. Так что мне очень даже повезло. Да и тренер оказался внимательным и профессиональным. Взвесил, пожурил за вчерашние пирожные и составил мне программу занятий. Мы долго говорили о питании. В целом, я и так знала все эти премудрости о сбалансированности и карнитине, но слушала всё равно внимательно. Теперь три раза в неделю мне предстояло встречаться с этим потрясающим мужчиной и… Да поможет мне Бог!..
После зала, совсем неподалёку оказался и салон красоты. Точнее, там был и массажный кабинет, — моя маленькая слабость в последнее время. Моя компенсация за труды и старания, пусть и немного болезненная поначалу, зато потом… После мёда, активного растирания и закусывания простынки, я точно знала, что на попе всё меньше остаётся следов ненавистного целлюлита. И пусть соседка говорит, что это женская особенность и что бороться с ним бесполезно… Хочу! Хочу гладкую, аккуратную попу! И, в конце концов, у меня есть деньги, чтобы это сделать.
Ну, хорошо… Допустим, не совсем у меня, и без финансовой помощи Макса я бы так не шиковала, но… Результатов не получает тот, кто ничего не делает. Даже если бы у меня не было этих денег, я бы просто пошла в более дешёвый зал и занималась самостоятельно. Кто хочет, тот ищет способы, а не причины, — воистину!
После зелёного чая, выпитого в расслабляющей обстановке салона, я едва оторвала себя от кресла. Ехать никуда не хотелось, — только свернуться под одеялом и уснуть. Но ехать предстояло ещё как минимум полчаса, так что я собрала волю в кулак, улыбнулась, поправив золотой кулончик в форме цветка, — недавний подарок Макса, — и отправилась заводить машину.
Неспешно падали осенние листья деревьев, чуть покачиваясь в свете солнечных лучей. Гудела автострада, позвякивали проходящие мимо трамвайчики. Я невольно замедлила шаг, наслаждаясь мгновением. Удивительно. Так привыкла бежать, не оглядываясь, не смотря в небо… А оно ведь красивое. Яркое, насыщенно–синее, с белыми разводами, напоминающими рябь, глубокое. Почти целиком жёлтые и багряные кроны деревьев удивительно контрастировали с небесной синевой. А ведь…
Ведь так происходит каждый год.
Но когда последний раз я замечала эту восхитительную, захватывающую своей величественностью красоту? Когда с таким упоением вдыхала вкусную осеннюю свежесть, переполненную красками уникальных запахов?..
Отчего–то захотелось увидеть родных, особенно непоседливую сестрицу. Обнять постаревшего отца, забраться с ногами в старое домашнее кресло в нашем загородном доме. Чтобы носки — вязанные мамой и её потрясающие пироги с брусникой!.. И как в детстве, зачитывать Аньке смешные моменты из наших любимых книг…
Но Анька действительно выросла. Разговаривая с ней на днях по телефону, я поймала себя на мысли, что мне не хватает в ней той наивности и восхищения, что были десять лет назад и ужасно раздражали. Теперь моя младшая сестра — взрослая, романтичная девушка. Вряд ли ей будет интересно вернуться в прошлое.
А жаль.
Возле подъезда дома меня ожидал сюрприз. Двухметровый крепко сложенный мужчина в излюбленной чёрной рубашке и модных джинсах, подчёркивающих мускулистую фигуру.
— Привет, — подошёл он, едва меня увидев.
Изумлённо уставившись на Юрку, я немного растерялась и… Напряглась.
— Ты меня выслеживал что ли? — нервно перебросила спортивную сумку на другое плечо.
— Да, да… Выслеживал, — подцепил под локоть. — Пойдём–ка на площадку, поговорим.
Вырвалась, оттолкнула, и едва не бегом устремилась к подъезду. Я ведь хорошо бегаю, но Юрка всё равно поймал за локоть.
— Стой, куда бросилась? Просто поговорим! — прорычал настойчиво, сжимая тиски пальцев.
— Больно! — рванулась.
Выпустил, сжав зубы. На красивом лице нервно заходили желваки.
— Кать, пожалуйста! — прорычал, плохо сдерживая себя.
Не умеет Юрка просить. Так и не научился. Только требовать, только брать. И чего девчонки такими восхищаются? Неужели приятно, когда твоё мнение не имеет никакого значения?..
— Говори, — сощурила глаза.
Он медленно выдохнул, взглянув на меня исподлобья. И уже через несколько секунд натянуто улыбнулся, сменив агрессивный тон непринуждённым.
— Здесь, на проезжей части? Давай хоть на лавку присядем. Ты что, боишься меня?
— Юр, я устала, у меня дела. Если есть что сказать по делу — говори. А нет, так я пойду.
Он с неподдельным интересом окинул меня взглядом. Так, словно впервые увидел.
— А ты классно выглядишь.
Мне показалось, или в глазах бывшего мужа промелькнула тоска?..
— Спасибо, — пожала плечами, разворачиваясь к подъезду.
— Стой, стой… — заторопился, отдёргивая руку под моим взглядом. — Послушай, скажи своему Свиярскому, чтобы он написал отказ от претензий на меня. Дослушай… — выдохнул, снова вцепляясь в мои плечи. — Кать, я понимаю, что виноват перед тобой. И машина… Ну прости дурака!.. Прости, я был так зол на тебя!
Юрка неожиданно ласково скользнул руками по моим плечам, взяв ладони в свои и сжав их. В один миг лишившись привычной спеси, он смотрел на меня с высоты своего роста, и его взгляд не выражал ненависти или надменности. С сожалением, так, как может смотреть лишь действительно раскаявшийся человек.
