- Я не подчиняюсь королям, - самодовольно бросил Касс, смерив ее насмешливым взглядом. - Продолжайте, нунт.
- Значит, я обращусь к царю Магриду, - спокойно заявила Оливия. - Вы ведь не посмеете лгать царю, преподобный нунт?
- Что вы, как можно! - у святоши задергался глаз и он, покосившись на Касса, тихо спросил: Так я продолжу?
- Жди здесь, - раздраженно рявкнул Касс, схватил Ли за руку и оттащил в сторону.
- Что, Ястреб, передумал гнездиться? - ядовито поинтересовалась Ли.
- Значит, так, - теряя терпение начал он. - Ты говоришь 'да', а я отпускаю твоего рыжего на все четыре стороны.
- А если нет? - прищурилась Ли.
- Мальчишку в приют. Рыжего на виселицу, - безапелляционно заявил Касс, неотрывно глядя в глаза охотницы.
- Мразь, - молниеносно размахнувшись, она ударила его сцепленными руками в живот, а потом, развернувшись, подошла к нунту.
- Сучка, - разгибаясь, прохрипел ей в спину Касс. Била она больно. Не по-женски. Находила самую болезненную точку и лупила по ней со всей дури. Стерва. Надо будет запомнить в следующий раз, подумал дель Орэн, и подловить ее на броске. И почему он терпит ее выходки? Врезать бы ей. Проклятое чувство вины. Каждый раз, когда он хочет ударить ее со всей силы, почему-то вспоминает ее потерянный взгляд, и кошмар, мучающий его, всплывает в памяти снова.
- Начните сначала, преподобный, - напряженно буркнула Ли.
- Я не понял, с какого начала? - растерянно поднял на нее глаза служитель Всевидящего.
- Спросите меня, хочу ли я выйти за него,- прорычала Оливия.
- А вы хотите? - изумленно распахнул глаза нунт.
- Да, - зло рявкнула она. - И закругляйтесь уже с этим быстрее.
- А вы...? - потеряно проблеял преподобный, глядя на Касса.
- Да, согласен, - выкрикнул в лицо еще не успевшему задать вопрос нунту Касс.
- Благословенно царство Все...
- Закругляйся, поцелуй тебя в лысину тролль, - не выдержав, вызверилась Ли.
- Именем Всевидящего объявляю вас мужем и женой, - ударив посохом о пол протараторил в край перепуганный служитель. Наконечник жезла вспыхнул ярким белым светом. - Можете поцелова... - нунт заткнулся на полуслове, заметив, какими свирепыми в этот момент стали лица брачующихся. - Ну, нет так нет. Потом. Как-нибудь.
- Все? - нетерпеливо подался вперед Касс.
- Скрепите свои клятвы в Книге Небес, - нунт открыл пузырек с лахусом, капнув каплю на палец герцогу. Тот прижал палец к странице, оставляя на ней оттиск своей ауры. Потом схватил руки Оливии и, измазав ее палец магической смолой, придавил рядом со своим отпечатком.
- Теперь все? - Касс оттянул Оливию от стола, удерживая в цепком захвате.
- Да, - разглядывая странную пару со смесью недоумения и изумления, ответил Киосим.
- Замечательно, - осклабился Касс и одним стремительным движением вырвал из книги страницу.
- Что вы делаете?! - с расширившимися от ужаса глазами воскликнул нунт. - Это же святотатство!
- Это доказательство, - Касс скрутил листок в трубку и спрятал за пазуху, потом, мгновенно схватив Ли, перебросил через плечо и потащил к выходу.
- Отпусти меня, орочий зад! - Оливия гневно ударила его по спине. - Что б тебя стадо троллей имело во всех позах, что б ты в дерьме коровы утонул, что б на тебя гоблин сел и забыл встать.
- Я тебе рот с листьями грыжника вымою, если ты не заткнешься! - Касс спустил Оливию на пол и выкрикнул ей в лицо: - Понятно?
Ли размахнулась головой для удара, но дель Орэн мгновенно отклонился, и она, потеряв равновесие, больно стукнулась лбом о его грудь.
- Убьешься, дура, - вернув Оливию на плечо и быстро покидая здание ратуши прошипел злющий Касс.
Он нес ее и проклинал Магрида, Всевидящего, Эреба, себя, а больше всего своего дальнего предка Мерлина, за то что по его вине мужчины рода Оттон вот уже столько веков не хозяева ни своему сердцу, ни своей судьбе. И он не представлял себе, что будет делать дальше. Как собирается жить с женщиной, которая кроме ненависти и отвращения к нему больше ничего не испытывает? Жить?! Какая жестокая насмешка!
Теперь, когда он научился жить без Эории, Всевидящий отмерил ему так мало. А готов ли он был умереть? Три года назад он искал смерти. С голыми руками бросался на мечи людей Райверена и этими же руками рвал врагов на куски, упиваясь собственной яростью и злобой, и Кассу было все равно, когда та его часть, что принадлежала темным эгрегорам брала верх над тем, что в нем оставалось от человека. Когда его тени выползали наружу и резали, ломали и крушили, заставляя обитателей его замка до утра прятаться в подземелье и запираться в комнатах, пережидая вспышки его гнева. Ему нравилось жить в этом безумии. Оно глушило боль. Забивало её под пол. Вырывало её уродливую руку, тянущую к его горлу свои цепкие пальцы. А следом за безумием пришла пустота, холодное безразличие и отрешенность.
И Магрид воспользовался его слабостью. Подло и вероломно вставил ему нож в спину. И это сделал человек, которого он любил, как отца, мудростью и мужеством которого восхищался, в чью идею объединения земель и сохранения мира поверил, и за кем пошел, ни секунды не сомневаясь и не сожалея!? И вот теперь, удовлетворив его придурь, он женат и почти покойник. Потому что жить осталось ровно год, если, конечно, его новая жена не доконает его своими выходками раньше. Возможно, забери он ее тогда, был бы шанс что-то изменить. Хотя кого он обманывает. Ничего нельзя было изменить. Всевидящий, почему? Почему именно она была невестой Райверена, какого проклятого Раннагарра она оказалась в Райверенвелле именно в тот день?
- Сакарон готов, как вы и просили, - заискивающий голос доджа заставил Касса поднять глаза и непонимающе уставиться на расшаркивающегося перед ним мужчину. Спустив на землю новоиспеченную супругу, он резко забросил ее на сиденье в услужливо открытые двери небольшой кареты, пока она не успела изловчиться и пнуть его. Не хватало, чтобы его люди видели, как с ним обращается слабая женщина.
Слабая? Женщина? Да это не женщина, это троллье отродье, к тому же еще и сквернословящее, как пьяный гоблин. Магрид проникнется, когда он представит ее двору. Касс злорадно ухмыльнулся, представляя, как девчонка пожелает царю утопиться в дерьме какого-нибудь экзотического существа.
- Мастрима отпустите и пусть катится к Эребу, - Касс жестом руки указал на удерживаемого солдатами Джедда. - Мальчишку дайте сюда. Со мной поедет.
- Ты сказал, что отпустишь их, - Оливия вскинула голову, испепеляя Касса взглядом.
- Разве? - насмешливо призадумался Касс. - Не припомню.
- Ты сказал...
- Я сказал, что отпущу твоего рыжего друга. О мальчишке разговора не было, - Касс не дал девушке договорить и теперь спокойно смотрел, как мелькают на ее лице такие разные эмоции и до нее начинает доходить, какую непростительную промашку она совершила, четко не озвучив условия своей сделки с ним.
- Ты, - вспыхнула она. - Ты мне ответишь за это! Клянусь! Сволочь. Обманщик.
- Обман - это всего лишь средство добиться победы над противником. Я - воин, Оливия, - проигнорировал ее негодование Касс. - Я был бы плохим полководцем, если бы побеждал исключительно мечом, а не умом. Самая достойная победа - это победить врага, не неся потерь и не сражаясь с ним. Это стратегия, девочка, а ты допустила самую главную ошибку ведения боя - позволила злости взять верх над твоим разумом. За что и поплатилась.
- Злорадствуешь? - внутренне сжимаясь от гнева бросила ему в глаза Ли.
- Делюсь опытом, - тяжело вздохнул Касс. - Мне надоело с тобой воевать.
- Отпусти мальчика, - Оливия тревожно взглянула на тщедушную фигурку Лэйна, зажатую в медвежьих лапах дель Орэна. - И я не буду воевать с тобой.
- Я похож на идиота? - Касс захлопнул дверь перед носом подавшейся вперед Ли, и прежде чем набросить на сакарон сеть заклинания и отрубить девушку от звуков внешнего мира и лишить возможности выйти, он произнес: -Ты не будешь воевать - ты убежишь при первой возможности.
Оливия с досады ударила ногами в стенку и почему-то не услышала характерного стука. Разозлившись еще больше, она ударила еще раз, но ответом послужила лишь мертвая тишина, пугающая и давящая на уши.
- А-а-а, - крикнула девушка в темную пустоту и с ужасом поняла, что не слышит собственного голоса. Бесполезно было брыкаться, скандалить, топать ногами - этот монстр что-то сделал со сакароном, очевидно, применил магию, и теперь создавалось ощущение, что Ли находится в каком-то странном потустороннем месте, не только поглощающем любой звук, но и лишенном света и запаха.
Вспомнив, что у нее в кармане остался порошок грибов-световиков, она попыталась достать мешочек. Делать что-то со связанными руками было катастрофически неудобно, к тому же сакарон очевидно резко двинулся с места, и Ли от неожиданности слетела с сидения, завалившись на пол.
- Дохлый гоблин, - выругалась девушка и вновь удивилась тому, что голос ее словно вяз в черной топкой трясине сгустившегося вокруг нее воздуха. Оливия подтянула связанные кисти рук к лицу и, нащупав затянутый узел, вцепилась в него зубами, пытаясь развязать.
- Что б тебе болотные нараги пальцы пооткусывали, что б у тебя живот скрутило, а ты себе ремень на штанах затянул и расстегнуть не смог, - Ли мысленно ругалась, посылая на проклятого дель Орэна понос, почесуху, косоглазие, непрестанную икоту, гнилую отрыжку, синюшную лихорадку, и все напасти вместе взятые, которые только могла придумать.
Эта тварь завязала узел так туго, что освободиться от него можно было, только разрезав ножом. Промучившись в бесплодных попытках еще около часа, Оливия бессильно откинулась на спинку, закрыв глаза. Она устала. Предыдущую ночь они с Джеддом не спали, спасаясь от погони, и как оказалось напрасно. Весь день проклятый Ястреб тащил ее за собой без передышки, а гордость и упрямство не позволяли ей просить пощады или поблажки. Да она скорее сдохнет, чем покажет собственную слабость перед ним! Ли напряженно размышляла, что будет делать дальше. Ей нужно было бежать, и чем быстрее, тем лучше. Только вот как? И Лэйна надо будет забрать, а еще придется что-то сделать со своей внешностью, чтобы стать неузнаваемой. Голова охотницы раскалывалась от копошащихся в ней мыслей, даже страх от осознания того, что она стала женой ненавистной мрази, ушел куда-то на второй план.
Темнота и тишина все же сделали свое неспешное дело: сначала голова Ли начала клониться на грудь, а затем веки налились свинцом, и у девушки не хватило больше сил сопротивляться вязкой пучине сна, затягивавшей ее в свои объятья. Подтянув коленки к груди, Охотница улеглась на сиденье и отдала свою судьбу в руки хозяина снов - загадочного и дарящего забвение Ханнэша.
Она не поняла, почему проснулась. За годы жизни с Джеддом им часто приходилось спать в лесу, в горах, в степи, и каждый раз какое-то внутреннее чутье будило ее, чувствуя малейшую опасность.
Свежий воздух живительным глотком прорывался в открытые двери сакарона, заполняя тесное пространство кареты запахами леса и ночи.
Он стоял в проеме, заслоняя своей огромной фигурой лунный свет, струящийся серебряной пылью, и лишь звуки поющих цикад нарушали безмолвие ночи, заставляя не сомневаться в том, что это не сон, и он ей не привиделся.
Во рту мгновенно пересохло и сердце в истерике забилось где-то в горле, не давая возможности толком вздохнуть. Оливия вцепилась ладонями в сидушку и, помогая себе ногами, отползла к противоположной стене, с ужасом взирая на наклоняющегося к ней мужчину.
- Возьми мальчишку, - неожиданно послышался его хриплый тягучий голос.
Ли вздрогнула и вдруг поняла, что у нее развязаны руки. Когда он успел? Почему она не почувствовала? Корявые щупальца страха внезапно сковали все мышцы и больно сдавили грудь.
- Ты что, не слышишь? - сердитый шепот окатил ее своими резкими интонациями, как ведром воды из колодца. - Держи мальчика.
Ли моргнула и только сейчас заметила, что герцог прижимает к груди бездыханного Лэйна. Протянув к парнишке руки, она дрожащим голосом спросила:
- Что ты с ним сделал, чудовище?
Касс замер в полусогнутой позе, словно у него свело спину, потом вдруг тихо выругался:
-Дура, это сделал не я.
- А кто? - теряясь в страшных догадках судорожно сглотнула Оливия.
- Старый добрый Ханнэш,- сыронизировал Касс. - Он спит.
Ли прислонилась щекой к губам мальчика и почувствовала кожей их теплоту и ровное дыхание, щекотно шевелящее волоски у ее виска. Вздох облегчения вырвался из ее груди. Перехватив тело ребенка поудобнее, она осторожно переложила его к себе на колени. Ладонь дель Орэна внезапно потянулась к ней, осторожно коснувшись плеча, и Ли, вжавшись в угол, как загнанный зверек, прошептала:
-Не прикасайся ко мне.
Касс снова выругался, и его рука, резко взлетев, вытянула из-за пояса мальчика плоскую бортху.
- Здесь вода, - сердито буркнул он, бросая флягу рядом с Оливией. Потом положил рядом какой-то сверток и, сделав шаг назад, закрыл дверь, вновь погружая сакарон в тишину и темноту. Трясущейся рукой девушка вытянула из кармана мешочек со спорами и, растянув шнурок, сыпанула на пол светящуюся пыль.
Без усиления ларэнты свет был тусклый и едва уловимый, но он был. Оливии просто необходим был сейчас свет, потому что в темноте воспоминания выползали, словно дикие звери, из всех углов и рвали душу девушки, вгрызаясь в нее зубами и полосуя острыми когтями.
Откинув назад голову, она глубоко и рвано вдохнула, унимая бешенный ритм сердца. Память не хотела забывать. Все повторилось, как в тот день, когда она увидела его впервые. Точно так же, заслонив собой свет, он появился перед ней в Храме Ветров. Свирепый, мрачный, пугающий. Ли лихорадочно коснулась ладонью плеча, ощущая метку, и поняла, что она начала светиться в темноте сквозь ткань, почувствовав прикосновение своего хозяина.
Нащупав ладошкой флягу, Оливия вытащила пробку и залпом хлебнула воды. Она была приятно прохладной, словно ее только зачерпнули из горного источника. Ли поздно спохватилась, что бортха, очевидно, была зачарована, и возможно, Ястреб пытался ее усыпить. Только спустя несколько минут, осознав, что ничего странного с ней не происходит, охотница, наконец, смогла успокоиться и вздохнуть свободно.
Мальчишка, прижавшись щекой к ее плечу, спокойно спал у нее на руках. Ли подумала, что все же дети удивительные существа. Терзающие взрослого человека волнения, потрясения и страхи порой не дают не то что сомкнуть глаз, но зачастую не хочется ни пить, ни есть, а иногда и жить. Взрослые бросаются в крайности, глуша отчаяние стаканом вина, чужой лаской или безрассудной похотью, а дети умеют очистить свой разум от наносного и спокойно спать, позволяя своему маленькому телу отдохнуть и набраться сил. Ласково убрав со лба мальчика русую челку, Оливия поцеловала Лэйна в вихрастую макушку.
- Прости, что втянула тебя в это дерьмо, малыш, - одними губами проговорила она.
Мальчик зашевелился и во сне забросил ей на шею руку. Ли сглотнула, сдерживая подступивший к горлу жесткий комок. Горькая ирония: когда-то она мечтала, что станет женой и матерью, и представляла, что вот так будет держать на руках их с Роаном спящего сына. Она представляла себя хозяйкой земель Роана, - шейной, всеми уважаемой и любимой.
- Значит, я обращусь к царю Магриду, - спокойно заявила Оливия. - Вы ведь не посмеете лгать царю, преподобный нунт?
- Что вы, как можно! - у святоши задергался глаз и он, покосившись на Касса, тихо спросил: Так я продолжу?
- Жди здесь, - раздраженно рявкнул Касс, схватил Ли за руку и оттащил в сторону.
- Что, Ястреб, передумал гнездиться? - ядовито поинтересовалась Ли.
- Значит, так, - теряя терпение начал он. - Ты говоришь 'да', а я отпускаю твоего рыжего на все четыре стороны.
- А если нет? - прищурилась Ли.
- Мальчишку в приют. Рыжего на виселицу, - безапелляционно заявил Касс, неотрывно глядя в глаза охотницы.
- Мразь, - молниеносно размахнувшись, она ударила его сцепленными руками в живот, а потом, развернувшись, подошла к нунту.
- Сучка, - разгибаясь, прохрипел ей в спину Касс. Била она больно. Не по-женски. Находила самую болезненную точку и лупила по ней со всей дури. Стерва. Надо будет запомнить в следующий раз, подумал дель Орэн, и подловить ее на броске. И почему он терпит ее выходки? Врезать бы ей. Проклятое чувство вины. Каждый раз, когда он хочет ударить ее со всей силы, почему-то вспоминает ее потерянный взгляд, и кошмар, мучающий его, всплывает в памяти снова.
- Начните сначала, преподобный, - напряженно буркнула Ли.
- Я не понял, с какого начала? - растерянно поднял на нее глаза служитель Всевидящего.
- Спросите меня, хочу ли я выйти за него,- прорычала Оливия.
- А вы хотите? - изумленно распахнул глаза нунт.
- Да, - зло рявкнула она. - И закругляйтесь уже с этим быстрее.
- А вы...? - потеряно проблеял преподобный, глядя на Касса.
- Да, согласен, - выкрикнул в лицо еще не успевшему задать вопрос нунту Касс.
- Благословенно царство Все...
- Закругляйся, поцелуй тебя в лысину тролль, - не выдержав, вызверилась Ли.
- Именем Всевидящего объявляю вас мужем и женой, - ударив посохом о пол протараторил в край перепуганный служитель. Наконечник жезла вспыхнул ярким белым светом. - Можете поцелова... - нунт заткнулся на полуслове, заметив, какими свирепыми в этот момент стали лица брачующихся. - Ну, нет так нет. Потом. Как-нибудь.
- Все? - нетерпеливо подался вперед Касс.
- Скрепите свои клятвы в Книге Небес, - нунт открыл пузырек с лахусом, капнув каплю на палец герцогу. Тот прижал палец к странице, оставляя на ней оттиск своей ауры. Потом схватил руки Оливии и, измазав ее палец магической смолой, придавил рядом со своим отпечатком.
- Теперь все? - Касс оттянул Оливию от стола, удерживая в цепком захвате.
- Да, - разглядывая странную пару со смесью недоумения и изумления, ответил Киосим.
- Замечательно, - осклабился Касс и одним стремительным движением вырвал из книги страницу.
- Что вы делаете?! - с расширившимися от ужаса глазами воскликнул нунт. - Это же святотатство!
- Это доказательство, - Касс скрутил листок в трубку и спрятал за пазуху, потом, мгновенно схватив Ли, перебросил через плечо и потащил к выходу.
- Отпусти меня, орочий зад! - Оливия гневно ударила его по спине. - Что б тебя стадо троллей имело во всех позах, что б ты в дерьме коровы утонул, что б на тебя гоблин сел и забыл встать.
- Я тебе рот с листьями грыжника вымою, если ты не заткнешься! - Касс спустил Оливию на пол и выкрикнул ей в лицо: - Понятно?
Ли размахнулась головой для удара, но дель Орэн мгновенно отклонился, и она, потеряв равновесие, больно стукнулась лбом о его грудь.
- Убьешься, дура, - вернув Оливию на плечо и быстро покидая здание ратуши прошипел злющий Касс.
Он нес ее и проклинал Магрида, Всевидящего, Эреба, себя, а больше всего своего дальнего предка Мерлина, за то что по его вине мужчины рода Оттон вот уже столько веков не хозяева ни своему сердцу, ни своей судьбе. И он не представлял себе, что будет делать дальше. Как собирается жить с женщиной, которая кроме ненависти и отвращения к нему больше ничего не испытывает? Жить?! Какая жестокая насмешка!
Теперь, когда он научился жить без Эории, Всевидящий отмерил ему так мало. А готов ли он был умереть? Три года назад он искал смерти. С голыми руками бросался на мечи людей Райверена и этими же руками рвал врагов на куски, упиваясь собственной яростью и злобой, и Кассу было все равно, когда та его часть, что принадлежала темным эгрегорам брала верх над тем, что в нем оставалось от человека. Когда его тени выползали наружу и резали, ломали и крушили, заставляя обитателей его замка до утра прятаться в подземелье и запираться в комнатах, пережидая вспышки его гнева. Ему нравилось жить в этом безумии. Оно глушило боль. Забивало её под пол. Вырывало её уродливую руку, тянущую к его горлу свои цепкие пальцы. А следом за безумием пришла пустота, холодное безразличие и отрешенность.
И Магрид воспользовался его слабостью. Подло и вероломно вставил ему нож в спину. И это сделал человек, которого он любил, как отца, мудростью и мужеством которого восхищался, в чью идею объединения земель и сохранения мира поверил, и за кем пошел, ни секунды не сомневаясь и не сожалея!? И вот теперь, удовлетворив его придурь, он женат и почти покойник. Потому что жить осталось ровно год, если, конечно, его новая жена не доконает его своими выходками раньше. Возможно, забери он ее тогда, был бы шанс что-то изменить. Хотя кого он обманывает. Ничего нельзя было изменить. Всевидящий, почему? Почему именно она была невестой Райверена, какого проклятого Раннагарра она оказалась в Райверенвелле именно в тот день?
- Сакарон готов, как вы и просили, - заискивающий голос доджа заставил Касса поднять глаза и непонимающе уставиться на расшаркивающегося перед ним мужчину. Спустив на землю новоиспеченную супругу, он резко забросил ее на сиденье в услужливо открытые двери небольшой кареты, пока она не успела изловчиться и пнуть его. Не хватало, чтобы его люди видели, как с ним обращается слабая женщина.
Слабая? Женщина? Да это не женщина, это троллье отродье, к тому же еще и сквернословящее, как пьяный гоблин. Магрид проникнется, когда он представит ее двору. Касс злорадно ухмыльнулся, представляя, как девчонка пожелает царю утопиться в дерьме какого-нибудь экзотического существа.
- Мастрима отпустите и пусть катится к Эребу, - Касс жестом руки указал на удерживаемого солдатами Джедда. - Мальчишку дайте сюда. Со мной поедет.
- Ты сказал, что отпустишь их, - Оливия вскинула голову, испепеляя Касса взглядом.
- Разве? - насмешливо призадумался Касс. - Не припомню.
- Ты сказал...
- Я сказал, что отпущу твоего рыжего друга. О мальчишке разговора не было, - Касс не дал девушке договорить и теперь спокойно смотрел, как мелькают на ее лице такие разные эмоции и до нее начинает доходить, какую непростительную промашку она совершила, четко не озвучив условия своей сделки с ним.
- Ты, - вспыхнула она. - Ты мне ответишь за это! Клянусь! Сволочь. Обманщик.
- Обман - это всего лишь средство добиться победы над противником. Я - воин, Оливия, - проигнорировал ее негодование Касс. - Я был бы плохим полководцем, если бы побеждал исключительно мечом, а не умом. Самая достойная победа - это победить врага, не неся потерь и не сражаясь с ним. Это стратегия, девочка, а ты допустила самую главную ошибку ведения боя - позволила злости взять верх над твоим разумом. За что и поплатилась.
- Злорадствуешь? - внутренне сжимаясь от гнева бросила ему в глаза Ли.
- Делюсь опытом, - тяжело вздохнул Касс. - Мне надоело с тобой воевать.
- Отпусти мальчика, - Оливия тревожно взглянула на тщедушную фигурку Лэйна, зажатую в медвежьих лапах дель Орэна. - И я не буду воевать с тобой.
- Я похож на идиота? - Касс захлопнул дверь перед носом подавшейся вперед Ли, и прежде чем набросить на сакарон сеть заклинания и отрубить девушку от звуков внешнего мира и лишить возможности выйти, он произнес: -Ты не будешь воевать - ты убежишь при первой возможности.
Оливия с досады ударила ногами в стенку и почему-то не услышала характерного стука. Разозлившись еще больше, она ударила еще раз, но ответом послужила лишь мертвая тишина, пугающая и давящая на уши.
- А-а-а, - крикнула девушка в темную пустоту и с ужасом поняла, что не слышит собственного голоса. Бесполезно было брыкаться, скандалить, топать ногами - этот монстр что-то сделал со сакароном, очевидно, применил магию, и теперь создавалось ощущение, что Ли находится в каком-то странном потустороннем месте, не только поглощающем любой звук, но и лишенном света и запаха.
Вспомнив, что у нее в кармане остался порошок грибов-световиков, она попыталась достать мешочек. Делать что-то со связанными руками было катастрофически неудобно, к тому же сакарон очевидно резко двинулся с места, и Ли от неожиданности слетела с сидения, завалившись на пол.
- Дохлый гоблин, - выругалась девушка и вновь удивилась тому, что голос ее словно вяз в черной топкой трясине сгустившегося вокруг нее воздуха. Оливия подтянула связанные кисти рук к лицу и, нащупав затянутый узел, вцепилась в него зубами, пытаясь развязать.
- Что б тебе болотные нараги пальцы пооткусывали, что б у тебя живот скрутило, а ты себе ремень на штанах затянул и расстегнуть не смог, - Ли мысленно ругалась, посылая на проклятого дель Орэна понос, почесуху, косоглазие, непрестанную икоту, гнилую отрыжку, синюшную лихорадку, и все напасти вместе взятые, которые только могла придумать.
Эта тварь завязала узел так туго, что освободиться от него можно было, только разрезав ножом. Промучившись в бесплодных попытках еще около часа, Оливия бессильно откинулась на спинку, закрыв глаза. Она устала. Предыдущую ночь они с Джеддом не спали, спасаясь от погони, и как оказалось напрасно. Весь день проклятый Ястреб тащил ее за собой без передышки, а гордость и упрямство не позволяли ей просить пощады или поблажки. Да она скорее сдохнет, чем покажет собственную слабость перед ним! Ли напряженно размышляла, что будет делать дальше. Ей нужно было бежать, и чем быстрее, тем лучше. Только вот как? И Лэйна надо будет забрать, а еще придется что-то сделать со своей внешностью, чтобы стать неузнаваемой. Голова охотницы раскалывалась от копошащихся в ней мыслей, даже страх от осознания того, что она стала женой ненавистной мрази, ушел куда-то на второй план.
Темнота и тишина все же сделали свое неспешное дело: сначала голова Ли начала клониться на грудь, а затем веки налились свинцом, и у девушки не хватило больше сил сопротивляться вязкой пучине сна, затягивавшей ее в свои объятья. Подтянув коленки к груди, Охотница улеглась на сиденье и отдала свою судьбу в руки хозяина снов - загадочного и дарящего забвение Ханнэша.
Она не поняла, почему проснулась. За годы жизни с Джеддом им часто приходилось спать в лесу, в горах, в степи, и каждый раз какое-то внутреннее чутье будило ее, чувствуя малейшую опасность.
Свежий воздух живительным глотком прорывался в открытые двери сакарона, заполняя тесное пространство кареты запахами леса и ночи.
Он стоял в проеме, заслоняя своей огромной фигурой лунный свет, струящийся серебряной пылью, и лишь звуки поющих цикад нарушали безмолвие ночи, заставляя не сомневаться в том, что это не сон, и он ей не привиделся.
Во рту мгновенно пересохло и сердце в истерике забилось где-то в горле, не давая возможности толком вздохнуть. Оливия вцепилась ладонями в сидушку и, помогая себе ногами, отползла к противоположной стене, с ужасом взирая на наклоняющегося к ней мужчину.
- Возьми мальчишку, - неожиданно послышался его хриплый тягучий голос.
Ли вздрогнула и вдруг поняла, что у нее развязаны руки. Когда он успел? Почему она не почувствовала? Корявые щупальца страха внезапно сковали все мышцы и больно сдавили грудь.
- Ты что, не слышишь? - сердитый шепот окатил ее своими резкими интонациями, как ведром воды из колодца. - Держи мальчика.
Ли моргнула и только сейчас заметила, что герцог прижимает к груди бездыханного Лэйна. Протянув к парнишке руки, она дрожащим голосом спросила:
- Что ты с ним сделал, чудовище?
Касс замер в полусогнутой позе, словно у него свело спину, потом вдруг тихо выругался:
-Дура, это сделал не я.
- А кто? - теряясь в страшных догадках судорожно сглотнула Оливия.
- Старый добрый Ханнэш,- сыронизировал Касс. - Он спит.
Ли прислонилась щекой к губам мальчика и почувствовала кожей их теплоту и ровное дыхание, щекотно шевелящее волоски у ее виска. Вздох облегчения вырвался из ее груди. Перехватив тело ребенка поудобнее, она осторожно переложила его к себе на колени. Ладонь дель Орэна внезапно потянулась к ней, осторожно коснувшись плеча, и Ли, вжавшись в угол, как загнанный зверек, прошептала:
-Не прикасайся ко мне.
Касс снова выругался, и его рука, резко взлетев, вытянула из-за пояса мальчика плоскую бортху.
- Здесь вода, - сердито буркнул он, бросая флягу рядом с Оливией. Потом положил рядом какой-то сверток и, сделав шаг назад, закрыл дверь, вновь погружая сакарон в тишину и темноту. Трясущейся рукой девушка вытянула из кармана мешочек со спорами и, растянув шнурок, сыпанула на пол светящуюся пыль.
Без усиления ларэнты свет был тусклый и едва уловимый, но он был. Оливии просто необходим был сейчас свет, потому что в темноте воспоминания выползали, словно дикие звери, из всех углов и рвали душу девушки, вгрызаясь в нее зубами и полосуя острыми когтями.
Откинув назад голову, она глубоко и рвано вдохнула, унимая бешенный ритм сердца. Память не хотела забывать. Все повторилось, как в тот день, когда она увидела его впервые. Точно так же, заслонив собой свет, он появился перед ней в Храме Ветров. Свирепый, мрачный, пугающий. Ли лихорадочно коснулась ладонью плеча, ощущая метку, и поняла, что она начала светиться в темноте сквозь ткань, почувствовав прикосновение своего хозяина.
Нащупав ладошкой флягу, Оливия вытащила пробку и залпом хлебнула воды. Она была приятно прохладной, словно ее только зачерпнули из горного источника. Ли поздно спохватилась, что бортха, очевидно, была зачарована, и возможно, Ястреб пытался ее усыпить. Только спустя несколько минут, осознав, что ничего странного с ней не происходит, охотница, наконец, смогла успокоиться и вздохнуть свободно.
Мальчишка, прижавшись щекой к ее плечу, спокойно спал у нее на руках. Ли подумала, что все же дети удивительные существа. Терзающие взрослого человека волнения, потрясения и страхи порой не дают не то что сомкнуть глаз, но зачастую не хочется ни пить, ни есть, а иногда и жить. Взрослые бросаются в крайности, глуша отчаяние стаканом вина, чужой лаской или безрассудной похотью, а дети умеют очистить свой разум от наносного и спокойно спать, позволяя своему маленькому телу отдохнуть и набраться сил. Ласково убрав со лба мальчика русую челку, Оливия поцеловала Лэйна в вихрастую макушку.
- Прости, что втянула тебя в это дерьмо, малыш, - одними губами проговорила она.
Мальчик зашевелился и во сне забросил ей на шею руку. Ли сглотнула, сдерживая подступивший к горлу жесткий комок. Горькая ирония: когда-то она мечтала, что станет женой и матерью, и представляла, что вот так будет держать на руках их с Роаном спящего сына. Она представляла себя хозяйкой земель Роана, - шейной, всеми уважаемой и любимой.
