- Засунь себе свой статус знаешь куда?
- Ты мне ночью расскажешь, куда и что я должен засунуть, - подхватываю ее на руки, и дикая кошка начинает яростно колотить меня кулаками. – Аэр, Каан, Сиэм. В Храм Высших, – приказываю духам, уворачиваясь от ее ударов. Правда, они мне все равно, что камню блошиный танец, но пусть девочка поразвлекается, глядишь, до свадьбы пар выпустит. Она затихает, как только мы выходим в священном круге. Вероятно, ей здесь нравится, потому что едва ставлю ее на ноги, она подходит к Древу Правды, зачарованно взирая на его каменные ветви. Дерево странно отреагировало на нее, когда она к нему прикасалась - впервые за столько айронов зацвело. Я и оно - единственные пришельцы с Тэона, задержавшиеся в этом мире волею Антариона. Семечко случайно завалялось в моем кармане, и я не придумал ничего лучше, чем посадить его среди тех, чьи лица напоминали бы ему о доме. Древо столько раз помогало мне выяснить правду, выводя лжецов на чистую воду, а вот теперь я сам пытаюсь обмануть его, чтобы получить ту, что острым тантором вонзилась в мою душу. Аэр приносит мне мой меч, и пока синеглазая восхищенно оглядывается по сторонам, раскаляю рукоятку добела, чтобы освободить вмурованные в нее узы Хрра. Два тонких белых ободка невесомо падают в мою ладонь - не думал, что когда-нибудь сделаю это, просто хранил кольца матери и отца как память. Память о чем-то невозможно светлом и дорогом, давно утерянном и забытом, но все еще живущем где-то у меня внутри тихим напевом маминой колыбельной.
- Иди сюда, - тяну девчонке руку, приглашая подойти ближе. Упрямая. Хмурится. Если бы взгляд убивал, то она уже изрубила бы меня на куски, да еще и потопталась сверху. За что она так меня ненавидит? Ведь не обидел ничем? – Иди сюда, не бойся. Или тебе нравится твое рабское клеймо? – иду на хитрость я.
В глазах-звездах загорается такой искренний свет надежды, что мне становится стыдно за мой обман. Мне? Стыдно? В кого я превращаюсь рядом с ней!?
- А ты можешь убрать? – подозрительно сощурившись, спрашивает она.
- Могу, - улыбаюсь ей в ответ. – Если ты захочешь.
Синеглазка медлит, раздумывая о чем-то так напряженно, что тонкие брови сходятся домиком на переносице. Она кусает губу, а затем, подняв на меня взгляд, резко произносит:
- Хочу.
Отлично, мне нужна ее добрая воля, иначе дерево не примет дара моего сердца.
- Дай руку, синеглазая тэйра, - она послушно протягивает мне свою ладонь, и не успевает опомнится, как я надеваю на ее палец кольцо. – По доброй воле, - тихо произношу, касаясь рукой коры древа. Белый атанат ярко вспыхивает на ладони синеглазки, подстраиваясь под ее размер, принимая мое добровольное решение отдать свою свободу. Узы Хрра нерасторжимы. Это навечно и от всего сердца.
- Это еще зачем? – испуганно одергивает руку глупышка, разглядывая брачный перстень, теперь украшающий ее безымянный пальчик.
- Ты же хотела избавиться от клейма? – как ни в чем не бывало спрашиваю я, зная, что это единственное, о чем она сейчас способна думать, а потому пудрю ей мозги, отвлекая от главного.
- Держи, - опускаю ей в ладонь свое кольцо.
- Что это? – она вертит его в руках, не догадываясь, что атанат уже впитал ее нежную ауру, настраиваясь на меня.
- Альтернатива рабству, - иронично-серьезно поясняю я. - Надень на меня кольцо.
- Тебе надо, ты и надевай, - внезапно вспыхивает девчонка, возвращая мне перстень. Она, насупившись, прячет ладошки за спину, но мне уже не нужны ее руки, я услышал то, что хотел.
- То есть, ты не против, если я это сделаю вместо тебя? – осторожно спрашиваю ничего не подозревающую синеглазку. Она слишком зла, чтобы почувствовать в моих словах подвох, а потому, не задумываясь, отвечает:
- Да делай что хочешь. Я только за.
- По доброй воле, - улыбаясь, произношу я, надевая себе на палец кольцо и касаясь древа.
Белый свет вырывается из чертога, освещая наши тела и оживляя дерево. Ветви начинают двигаться и шелестеть, и вот уже сотни серебряных бутонов распускаются над нашими головами, осыпая золотым дождем благодати. Златовласка восторженно жмурится, подставляя свое лицо творящемуся над ней волшебству.
- Что это? - широко распахнув удивленно-синие глаза, спрашивает она.
- Дерево приняло дар наших сердец, - шепчу я, притягивая к себе теперь уже настоящую жену для поцелуя. До синеглазки похоже начинает что-то доходить, и она поворачивает руку, обнаружив на ней все тот же так ненавистный ей знак Кта.
- Ты же сказал, что можешь убрать? – она начинает возмущенно шипеть, ударяя в меня кулаками.
- Уберу, – мне становится смешно от ее разъяренно-растерянного вида. Хочу уложить ее на постель и целовать эти сердитые губы. Бесконечно. Я устал от этой муки неутоленной жажды моего тела. – Сейчас вернемся в спальню, и уберу.
- Ты что только что сделал? – испуганно замирает она.
- Я на тебе женился, ма эя – алые губы ошеломленно раскрываются, и я забираю их себе. Все без остатка. Пью и хмелею, не в силах оторваться. Пьяно-сладкая. Нежная. Моя. Теперь навечно моя. Ма эя – мой свет утренней звезды.
Он назвал мое имя!? Это был шок. Настолько сильный, что я не поняла, как позволила ему себя целовать, позволила жадным ладоням гладить и обнимать мое тело, позволила поднять себя на руки и перенести в спальню.
- Ма эя, эрэс ма эя, - снова произнес он, укладывая меня на постель, осторожно потянувшись к тесемкам на моем сартане. Я не понимала, о чем он мне говорит, но от его внезапно охрипшего голоса на затылке зашевелились волосы. – Ма солле, та эн саррэль, аккантэ, ма эя, - он опять назвал меня Эя.
Испуганно вздрогнув, я наконец начала приходить в себя, сбросив с плеч его руки. Если знает, кто я, почему не убьет? Зачем истребил весь мой мир, а теперь женился на мне – тэйре без дома, семьи и богатства. Как я могла так глупо обмануться? Как могла поверить, что он собирается убрать с моей руки знак Кта? Боги, но как же велик был соблазн снова почувствовать себя самой собой. Я думала, что смогу уйти в сумрак, забрать кольцо Тайрона, и ночью отправиться в Арзарию. А вот теперь, вдобавок к рабскому клейму, на моем пальце красуется кое-что похуже.
- Не надо, не трогай меня, - собственный голос показался таким жалким и несчастным, что захотелось расплакаться.
- Прости, девочка. Игры закончились, - Ярл снял обувь, отстегнул пояс с мечом, отбросив его в сторону, уселся на край кровати. - Твои родственники не оставили мне другого выбора.
Какие родственники!? У меня, благодаря ему, никого не осталось, но говорить вслух я этого не стала, просто смотрела в его лицо, пытаясь найти ответ на вопрос, мучавший меня все это время.
- Зачем? - вытянула вперед руку с кольцом. - Зачем все это? Зачем я тебе?
Он улыбнулся. Странно. Загадочно. Улыбкой, еле коснувшейся жестких губ, и его глаза замерцали в полумраке лунным серебром.
- Разве ты не знаешь, синеглазая, зачем женщина нужна мужчине? – его тихий и сиплый голос мягко пополз по моей коже сотней колючих мурашек. Он поймал мою протянутую ладонь, сильно, но как-то очень осторожно потянув ее на себя. – Для этого, – прошептал он, касаясь губами кожи на запястье. – И для этого, - горячий язык прочертил влажную дорожку до изгиба локтя. – Для этого, - без конца повторял он, покрывая легкими, долгими поцелуями мои руки. От близости мужчины, его низкого голоса, невесомых прикосновений губ сердце стало прыгать в груди перепуганной птицей, жар, родившийся где-то внутри живота, словно краг, стал распускать свои щупальца по всему телу. Неуклюжее и непослушное, оно отказывалось подчиняться зову рассудка. И мой отчаянный жест предотвратить это безумие, накрыв ладонью горячие губы Ярла, утонул в яростной волне его новых, обжигающих поцелуев. Он выцеловывал мои пальцы, облизывая каждый, как сладкую карамель, шептал странные слова, улыбаясь в темноту. Потом гибким плавным движением, словно огромная змея, скользнул ко мне, накрывая собой. Попытка оттолкнуть его оказалась бесполезной и ничтожной. Разве можно остановить медленно просыпающийся вулкан? Его руки обхватили мое лицо. Застыв на миг, вглядываясь в мои глаза, он набросился на меня, сминая рот иступленным, голодным поцелуем, рождая внутри меня что-то такое же дикое и безумное. В этом поцелуе не было нежности или осторожности, только неистовая, бешеная, ничем не прикрытая страсть: неудержимая, как ветер, неукротимая, как огонь, необузданная и яркая, как рвущие небеса молнии. И эта бушующая стихия смяла меня, словно соломинку, подхватила как сухой листок, бросая и кружа в вихре надвигающейся бури. Он вдруг оторвался от меня, поднялся, тяжело дыша и жарко сверкая глазами, и опустил горячие ладони на мои плечи, стягивая с них мешавшую ему преграду одежд. Я вцепилась в тонкую ткань сартана, как в спасательную веревку, напуганная напором и мощью надвигающегося на меня мужчины, но он лишь улыбнулся - для него мои наивные потуги были смехотворно-наивны. Подцепив пальцем горловину, он рванул ее на себя, лишая меня такой ничтожно-мизерной защиты платья.
- Я же сказал, спать со мной ты будешь без одежды. Всегда. У тебя ведь, в отличие от меня, с памятью все хорошо? – его сильные руки легли на мои, прикрывающие наготу, без особого усилия раздвинув их в стороны. – Хочу смотреть, - бесстыжий взгляд заскользил по моему телу, выписывая на нем пламенные вензеля и рисунки. – Иди ко мне, - прохрипел он, обхватив меня за талию, склоняя голову к груди. Вскинув ладони, хотела оттолкнуть его лицо, но он, легко поймав их, уткнулся губами в самый центр, оставив влажный след поцелуя, потом нежно прикоснулся к клейму на запястье.
- Уберу, ма эя, - прошептал Ярл. – Уберу все следы, уродующие твое тело. Заменю их отпечатками своих губ. Вот так… Вот так, - он повторял это раз за разом, еле слышно дотрагиваясь до рубцов, потом лизнул языком, как зверь, зализывающий раны своей самке. В первобытной дикости его движений и прикосновений было что-то такое завораживающе-притягивающее, что я не могла пошевелиться, просто смотрела на происходящее со мной помешательство, чувствуя, что начинаю таять от неспешного натиска рук и губ ласкавшего меня мужчины. Клеймо там, где прошелся его язык, внезапно зачесалось, и зуд стал таким нестерпимым, что захотелось содрать с себя кожу, а затем знак Кта вспыхнул алым, осветив лицо оддегира причудливыми всполохами. Он оторвался от моего запястья, зачарованно уставившись на ожившие под его губами символы. Кажется, он сам не ожидал того, что сейчас творилось у него на глазах. Шрамы, уродовавшие мою руку, расползались по ней, словно змеи, скручиваясь завитушками, вытягиваясь в линии, оплетая мою кисть светящимся ажурным браслетом. Он мягко засветился ультрамарином и резко потух, отпечатавшись на моей коже замысловатым рисунком, похожим на синюю татуировку.
- Не может быть, - Харр провел пальцами по витиеватым символам, а потом посмотрел на меня так, как будто видел впервые. – Ты эктраль! – выдохнул он.
Внезапно постель под нами пошла зыбью, как по поверхности воды идут круги, если бросить туда что-нибудь. Воздух заклубился, выпуская клочья тумана, стал липким и скользким.
- Твою ж… - крикнул Ярл, резко выбросив вверх руку, в которую как по волшебству влетел его огромный меч. Это было последнее, что я запомнила, прежде чем мы с оддегиром провалились в разверзшуюся под нами бездну.
Пришла в себя от того, что меня, мокрую и голую, откачивал нависший надо мной Харр. Очевидно, вывалившись в другом мире, я упала в озеро, уйдя на дно и нахлебавшись воды. Когда я откашлялась, Ярл стянул с себя рубаху, одевая в нее мое подзамерзшее тело. Проворно и быстро он подхватил меня на руки, согревая собой, как маленького ребенка.
- Этого не может быть, - задумчиво выдохнул он в мою мокрую макушку. – Как такое возможно? – слегка отодвинув меня от себя, он заглянул мне в глаза. – Так вот как ты перемещалась между мирами! Как же я раньше не понял…
Постояв еще немного, хмуро пялясь впереди себя, он вдруг спросил:
- Согрелась?
Говорить не хотелось, врать тоже, поэтому я просто кивнула. Ярл подошел к черному валуну, усадив меня на него, а сам опустился рядом на одно колено, прижав ладони к земле. Я знала, что произойдет дальше, не имело смысла притворяться. Накатывающие, словно волны, потоки силы я чувствовала каждой жилкой и клеткой своего тела, и оно, истосковавшись по так долго недоступной ему магии, пило энергию алчно, жадно, взахлеб. Сила расцвечивала наши с Ярлом тела, рисуя на них странные черные руны, заполняла собой, впитывалась в кровь. Мы смотрели друг на друга не отрываясь, глаза в глаза, и в этот момент мне казалось, что я понимаю его без слов, чувствую его как саму себя. Он оторвал от земли руки, разрывая линии, потом медленно поднялся, а затем сдернул с камня, сжав с такой силой, что я думала, он меня раздавит.
- Ты эктраль, ма эя, - яростно выдохнул он. – Невероятно.
За деревьями, окружавшими озеро, неожиданно послышался шум приближающихся шагов, голоса, а затем на поляну выбежали вооруженные люди. Ярл опустил меня на землю, задвинув за спину, вытянул ладонь - и меч прилип к его руке, как намагниченный. Наставив клинок на воинов, Ярл зло бросил:
- Пошли вон отсюда. Если через минуту не исчезнете, убью всех.
- Попробуй, - вдруг прозвучало из-за спин мечников. Они резко расступились, и в круг вышел Тайрон, а следом за ним правители Лафорры и Салидии.
- С каких это пор лига нарушает договоренности? - как-то подозрительно спокойно потянул Харр.
Тайрон хотел что-то сказать, но вдруг заметил меня, высунувшуюся из-за Ярла, и замер на полуслове, разглядывая меня с каким-то отчаянным ужасом. Было от чего ужаснуться - я стояла босая, мокрая, одетая в мужскую рубаху, сползшую с плеча, болтающуюся вокруг меня необъятным балахоном, а все это великолепие загораживал собой полуголый Харр, осторожно придерживающий меня своей лапищей за бедро. Теперь меня заметили все. Раскрыв рты, они рассматривали мой потрепанный вид, скользя взглядами по моим обнаженным ногам.
- Глаза в пол! - внезапно рявкнул Харр так громко, что с деревьев посыпалась листва. – Не сметь на нее смотреть!
Взгляды отвели все, кроме Тая.
- Ты плохо понял, Видерон? – лицо Ярла превратилось в каменную непроницаемую маску.
- Ты здесь не хозяин, Харр, - Тай смотрел на меня с такой невыносимой тоской, что хотелось заплакать. Я понимала, что творится сейчас в его душе. – Приказывать ты можешь своим подданным и рабам, а я пока что свободный правитель свободного мира, - зло отчеканил он, переведя взгляд на Ярла.
Это произошло так быстро, что я не успела даже крикнуть, чтобы предотвратить безумие или помешать Харру. Пора бы привыкнуть к его стремительности и непредсказуемости. Он схватил Тая за горло одной рукой, высоко вздернув вверх. Правитель Арзарии болтался, зажатый в его огромной ладони, как червяк в клюве хрога.
- Это легко исправить, - нагло улыбнулся ему Ярл, и в его улыбке проскользнуло что-то змеино-ядовитое, от чего захотелось зарыться под землю или сделаться невидимой. Казалось, ему доставляет удовольствие смотреть, как лицо Тайрона приобретает пунцовый цвет и он начинает задыхаться от недостатка воздуха. Ярл душил моего бывшего жениха без видимого усилия, в то время как Тай двумя руками отчаянно пытался разжать его стальной захват.
- Ты мне ночью расскажешь, куда и что я должен засунуть, - подхватываю ее на руки, и дикая кошка начинает яростно колотить меня кулаками. – Аэр, Каан, Сиэм. В Храм Высших, – приказываю духам, уворачиваясь от ее ударов. Правда, они мне все равно, что камню блошиный танец, но пусть девочка поразвлекается, глядишь, до свадьбы пар выпустит. Она затихает, как только мы выходим в священном круге. Вероятно, ей здесь нравится, потому что едва ставлю ее на ноги, она подходит к Древу Правды, зачарованно взирая на его каменные ветви. Дерево странно отреагировало на нее, когда она к нему прикасалась - впервые за столько айронов зацвело. Я и оно - единственные пришельцы с Тэона, задержавшиеся в этом мире волею Антариона. Семечко случайно завалялось в моем кармане, и я не придумал ничего лучше, чем посадить его среди тех, чьи лица напоминали бы ему о доме. Древо столько раз помогало мне выяснить правду, выводя лжецов на чистую воду, а вот теперь я сам пытаюсь обмануть его, чтобы получить ту, что острым тантором вонзилась в мою душу. Аэр приносит мне мой меч, и пока синеглазая восхищенно оглядывается по сторонам, раскаляю рукоятку добела, чтобы освободить вмурованные в нее узы Хрра. Два тонких белых ободка невесомо падают в мою ладонь - не думал, что когда-нибудь сделаю это, просто хранил кольца матери и отца как память. Память о чем-то невозможно светлом и дорогом, давно утерянном и забытом, но все еще живущем где-то у меня внутри тихим напевом маминой колыбельной.
- Иди сюда, - тяну девчонке руку, приглашая подойти ближе. Упрямая. Хмурится. Если бы взгляд убивал, то она уже изрубила бы меня на куски, да еще и потопталась сверху. За что она так меня ненавидит? Ведь не обидел ничем? – Иди сюда, не бойся. Или тебе нравится твое рабское клеймо? – иду на хитрость я.
В глазах-звездах загорается такой искренний свет надежды, что мне становится стыдно за мой обман. Мне? Стыдно? В кого я превращаюсь рядом с ней!?
- А ты можешь убрать? – подозрительно сощурившись, спрашивает она.
- Могу, - улыбаюсь ей в ответ. – Если ты захочешь.
Синеглазка медлит, раздумывая о чем-то так напряженно, что тонкие брови сходятся домиком на переносице. Она кусает губу, а затем, подняв на меня взгляд, резко произносит:
- Хочу.
Отлично, мне нужна ее добрая воля, иначе дерево не примет дара моего сердца.
- Дай руку, синеглазая тэйра, - она послушно протягивает мне свою ладонь, и не успевает опомнится, как я надеваю на ее палец кольцо. – По доброй воле, - тихо произношу, касаясь рукой коры древа. Белый атанат ярко вспыхивает на ладони синеглазки, подстраиваясь под ее размер, принимая мое добровольное решение отдать свою свободу. Узы Хрра нерасторжимы. Это навечно и от всего сердца.
- Это еще зачем? – испуганно одергивает руку глупышка, разглядывая брачный перстень, теперь украшающий ее безымянный пальчик.
- Ты же хотела избавиться от клейма? – как ни в чем не бывало спрашиваю я, зная, что это единственное, о чем она сейчас способна думать, а потому пудрю ей мозги, отвлекая от главного.
- Держи, - опускаю ей в ладонь свое кольцо.
- Что это? – она вертит его в руках, не догадываясь, что атанат уже впитал ее нежную ауру, настраиваясь на меня.
- Альтернатива рабству, - иронично-серьезно поясняю я. - Надень на меня кольцо.
- Тебе надо, ты и надевай, - внезапно вспыхивает девчонка, возвращая мне перстень. Она, насупившись, прячет ладошки за спину, но мне уже не нужны ее руки, я услышал то, что хотел.
- То есть, ты не против, если я это сделаю вместо тебя? – осторожно спрашиваю ничего не подозревающую синеглазку. Она слишком зла, чтобы почувствовать в моих словах подвох, а потому, не задумываясь, отвечает:
- Да делай что хочешь. Я только за.
- По доброй воле, - улыбаясь, произношу я, надевая себе на палец кольцо и касаясь древа.
Белый свет вырывается из чертога, освещая наши тела и оживляя дерево. Ветви начинают двигаться и шелестеть, и вот уже сотни серебряных бутонов распускаются над нашими головами, осыпая золотым дождем благодати. Златовласка восторженно жмурится, подставляя свое лицо творящемуся над ней волшебству.
- Что это? - широко распахнув удивленно-синие глаза, спрашивает она.
- Дерево приняло дар наших сердец, - шепчу я, притягивая к себе теперь уже настоящую жену для поцелуя. До синеглазки похоже начинает что-то доходить, и она поворачивает руку, обнаружив на ней все тот же так ненавистный ей знак Кта.
- Ты же сказал, что можешь убрать? – она начинает возмущенно шипеть, ударяя в меня кулаками.
- Уберу, – мне становится смешно от ее разъяренно-растерянного вида. Хочу уложить ее на постель и целовать эти сердитые губы. Бесконечно. Я устал от этой муки неутоленной жажды моего тела. – Сейчас вернемся в спальню, и уберу.
- Ты что только что сделал? – испуганно замирает она.
- Я на тебе женился, ма эя – алые губы ошеломленно раскрываются, и я забираю их себе. Все без остатка. Пью и хмелею, не в силах оторваться. Пьяно-сладкая. Нежная. Моя. Теперь навечно моя. Ма эя – мой свет утренней звезды.
******
Он назвал мое имя!? Это был шок. Настолько сильный, что я не поняла, как позволила ему себя целовать, позволила жадным ладоням гладить и обнимать мое тело, позволила поднять себя на руки и перенести в спальню.
- Ма эя, эрэс ма эя, - снова произнес он, укладывая меня на постель, осторожно потянувшись к тесемкам на моем сартане. Я не понимала, о чем он мне говорит, но от его внезапно охрипшего голоса на затылке зашевелились волосы. – Ма солле, та эн саррэль, аккантэ, ма эя, - он опять назвал меня Эя.
Испуганно вздрогнув, я наконец начала приходить в себя, сбросив с плеч его руки. Если знает, кто я, почему не убьет? Зачем истребил весь мой мир, а теперь женился на мне – тэйре без дома, семьи и богатства. Как я могла так глупо обмануться? Как могла поверить, что он собирается убрать с моей руки знак Кта? Боги, но как же велик был соблазн снова почувствовать себя самой собой. Я думала, что смогу уйти в сумрак, забрать кольцо Тайрона, и ночью отправиться в Арзарию. А вот теперь, вдобавок к рабскому клейму, на моем пальце красуется кое-что похуже.
- Не надо, не трогай меня, - собственный голос показался таким жалким и несчастным, что захотелось расплакаться.
- Прости, девочка. Игры закончились, - Ярл снял обувь, отстегнул пояс с мечом, отбросив его в сторону, уселся на край кровати. - Твои родственники не оставили мне другого выбора.
Какие родственники!? У меня, благодаря ему, никого не осталось, но говорить вслух я этого не стала, просто смотрела в его лицо, пытаясь найти ответ на вопрос, мучавший меня все это время.
- Зачем? - вытянула вперед руку с кольцом. - Зачем все это? Зачем я тебе?
Он улыбнулся. Странно. Загадочно. Улыбкой, еле коснувшейся жестких губ, и его глаза замерцали в полумраке лунным серебром.
- Разве ты не знаешь, синеглазая, зачем женщина нужна мужчине? – его тихий и сиплый голос мягко пополз по моей коже сотней колючих мурашек. Он поймал мою протянутую ладонь, сильно, но как-то очень осторожно потянув ее на себя. – Для этого, – прошептал он, касаясь губами кожи на запястье. – И для этого, - горячий язык прочертил влажную дорожку до изгиба локтя. – Для этого, - без конца повторял он, покрывая легкими, долгими поцелуями мои руки. От близости мужчины, его низкого голоса, невесомых прикосновений губ сердце стало прыгать в груди перепуганной птицей, жар, родившийся где-то внутри живота, словно краг, стал распускать свои щупальца по всему телу. Неуклюжее и непослушное, оно отказывалось подчиняться зову рассудка. И мой отчаянный жест предотвратить это безумие, накрыв ладонью горячие губы Ярла, утонул в яростной волне его новых, обжигающих поцелуев. Он выцеловывал мои пальцы, облизывая каждый, как сладкую карамель, шептал странные слова, улыбаясь в темноту. Потом гибким плавным движением, словно огромная змея, скользнул ко мне, накрывая собой. Попытка оттолкнуть его оказалась бесполезной и ничтожной. Разве можно остановить медленно просыпающийся вулкан? Его руки обхватили мое лицо. Застыв на миг, вглядываясь в мои глаза, он набросился на меня, сминая рот иступленным, голодным поцелуем, рождая внутри меня что-то такое же дикое и безумное. В этом поцелуе не было нежности или осторожности, только неистовая, бешеная, ничем не прикрытая страсть: неудержимая, как ветер, неукротимая, как огонь, необузданная и яркая, как рвущие небеса молнии. И эта бушующая стихия смяла меня, словно соломинку, подхватила как сухой листок, бросая и кружа в вихре надвигающейся бури. Он вдруг оторвался от меня, поднялся, тяжело дыша и жарко сверкая глазами, и опустил горячие ладони на мои плечи, стягивая с них мешавшую ему преграду одежд. Я вцепилась в тонкую ткань сартана, как в спасательную веревку, напуганная напором и мощью надвигающегося на меня мужчины, но он лишь улыбнулся - для него мои наивные потуги были смехотворно-наивны. Подцепив пальцем горловину, он рванул ее на себя, лишая меня такой ничтожно-мизерной защиты платья.
- Я же сказал, спать со мной ты будешь без одежды. Всегда. У тебя ведь, в отличие от меня, с памятью все хорошо? – его сильные руки легли на мои, прикрывающие наготу, без особого усилия раздвинув их в стороны. – Хочу смотреть, - бесстыжий взгляд заскользил по моему телу, выписывая на нем пламенные вензеля и рисунки. – Иди ко мне, - прохрипел он, обхватив меня за талию, склоняя голову к груди. Вскинув ладони, хотела оттолкнуть его лицо, но он, легко поймав их, уткнулся губами в самый центр, оставив влажный след поцелуя, потом нежно прикоснулся к клейму на запястье.
- Уберу, ма эя, - прошептал Ярл. – Уберу все следы, уродующие твое тело. Заменю их отпечатками своих губ. Вот так… Вот так, - он повторял это раз за разом, еле слышно дотрагиваясь до рубцов, потом лизнул языком, как зверь, зализывающий раны своей самке. В первобытной дикости его движений и прикосновений было что-то такое завораживающе-притягивающее, что я не могла пошевелиться, просто смотрела на происходящее со мной помешательство, чувствуя, что начинаю таять от неспешного натиска рук и губ ласкавшего меня мужчины. Клеймо там, где прошелся его язык, внезапно зачесалось, и зуд стал таким нестерпимым, что захотелось содрать с себя кожу, а затем знак Кта вспыхнул алым, осветив лицо оддегира причудливыми всполохами. Он оторвался от моего запястья, зачарованно уставившись на ожившие под его губами символы. Кажется, он сам не ожидал того, что сейчас творилось у него на глазах. Шрамы, уродовавшие мою руку, расползались по ней, словно змеи, скручиваясь завитушками, вытягиваясь в линии, оплетая мою кисть светящимся ажурным браслетом. Он мягко засветился ультрамарином и резко потух, отпечатавшись на моей коже замысловатым рисунком, похожим на синюю татуировку.
- Не может быть, - Харр провел пальцами по витиеватым символам, а потом посмотрел на меня так, как будто видел впервые. – Ты эктраль! – выдохнул он.
Внезапно постель под нами пошла зыбью, как по поверхности воды идут круги, если бросить туда что-нибудь. Воздух заклубился, выпуская клочья тумана, стал липким и скользким.
- Твою ж… - крикнул Ярл, резко выбросив вверх руку, в которую как по волшебству влетел его огромный меч. Это было последнее, что я запомнила, прежде чем мы с оддегиром провалились в разверзшуюся под нами бездну.
Пришла в себя от того, что меня, мокрую и голую, откачивал нависший надо мной Харр. Очевидно, вывалившись в другом мире, я упала в озеро, уйдя на дно и нахлебавшись воды. Когда я откашлялась, Ярл стянул с себя рубаху, одевая в нее мое подзамерзшее тело. Проворно и быстро он подхватил меня на руки, согревая собой, как маленького ребенка.
- Этого не может быть, - задумчиво выдохнул он в мою мокрую макушку. – Как такое возможно? – слегка отодвинув меня от себя, он заглянул мне в глаза. – Так вот как ты перемещалась между мирами! Как же я раньше не понял…
Постояв еще немного, хмуро пялясь впереди себя, он вдруг спросил:
- Согрелась?
Говорить не хотелось, врать тоже, поэтому я просто кивнула. Ярл подошел к черному валуну, усадив меня на него, а сам опустился рядом на одно колено, прижав ладони к земле. Я знала, что произойдет дальше, не имело смысла притворяться. Накатывающие, словно волны, потоки силы я чувствовала каждой жилкой и клеткой своего тела, и оно, истосковавшись по так долго недоступной ему магии, пило энергию алчно, жадно, взахлеб. Сила расцвечивала наши с Ярлом тела, рисуя на них странные черные руны, заполняла собой, впитывалась в кровь. Мы смотрели друг на друга не отрываясь, глаза в глаза, и в этот момент мне казалось, что я понимаю его без слов, чувствую его как саму себя. Он оторвал от земли руки, разрывая линии, потом медленно поднялся, а затем сдернул с камня, сжав с такой силой, что я думала, он меня раздавит.
- Ты эктраль, ма эя, - яростно выдохнул он. – Невероятно.
За деревьями, окружавшими озеро, неожиданно послышался шум приближающихся шагов, голоса, а затем на поляну выбежали вооруженные люди. Ярл опустил меня на землю, задвинув за спину, вытянул ладонь - и меч прилип к его руке, как намагниченный. Наставив клинок на воинов, Ярл зло бросил:
- Пошли вон отсюда. Если через минуту не исчезнете, убью всех.
- Попробуй, - вдруг прозвучало из-за спин мечников. Они резко расступились, и в круг вышел Тайрон, а следом за ним правители Лафорры и Салидии.
- С каких это пор лига нарушает договоренности? - как-то подозрительно спокойно потянул Харр.
Тайрон хотел что-то сказать, но вдруг заметил меня, высунувшуюся из-за Ярла, и замер на полуслове, разглядывая меня с каким-то отчаянным ужасом. Было от чего ужаснуться - я стояла босая, мокрая, одетая в мужскую рубаху, сползшую с плеча, болтающуюся вокруг меня необъятным балахоном, а все это великолепие загораживал собой полуголый Харр, осторожно придерживающий меня своей лапищей за бедро. Теперь меня заметили все. Раскрыв рты, они рассматривали мой потрепанный вид, скользя взглядами по моим обнаженным ногам.
- Глаза в пол! - внезапно рявкнул Харр так громко, что с деревьев посыпалась листва. – Не сметь на нее смотреть!
Взгляды отвели все, кроме Тая.
- Ты плохо понял, Видерон? – лицо Ярла превратилось в каменную непроницаемую маску.
- Ты здесь не хозяин, Харр, - Тай смотрел на меня с такой невыносимой тоской, что хотелось заплакать. Я понимала, что творится сейчас в его душе. – Приказывать ты можешь своим подданным и рабам, а я пока что свободный правитель свободного мира, - зло отчеканил он, переведя взгляд на Ярла.
Это произошло так быстро, что я не успела даже крикнуть, чтобы предотвратить безумие или помешать Харру. Пора бы привыкнуть к его стремительности и непредсказуемости. Он схватил Тая за горло одной рукой, высоко вздернув вверх. Правитель Арзарии болтался, зажатый в его огромной ладони, как червяк в клюве хрога.
- Это легко исправить, - нагло улыбнулся ему Ярл, и в его улыбке проскользнуло что-то змеино-ядовитое, от чего захотелось зарыться под землю или сделаться невидимой. Казалось, ему доставляет удовольствие смотреть, как лицо Тайрона приобретает пунцовый цвет и он начинает задыхаться от недостатка воздуха. Ярл душил моего бывшего жениха без видимого усилия, в то время как Тай двумя руками отчаянно пытался разжать его стальной захват.
