Мягкое сияние прорывалось откуда-то изнутри его огромного мощного тела, озаряя спокойное мужественное лицо солнечной теплотой. Босой, в одних светлых брюках, он стоял, скрестив на груди руки, облокотившись широченной спиной о колонну храма и, наверное, в этот момент сам казался одной из колонн, нерушимо подпиравших своды.
- Они тебя не слышат, Эя, - тихо и грустно произнес он.
- То, что они глухи к твоим просьбам, не значит, что они не услышат моих, - раздраженно огрызнулась я, понимая, что он опять ворвался в мою жизнь своевольным диким ветром.
Он засмеялся. Зло, резко, словно выплевывал из себя яд, а не смех.
– Они не слышат, потому что их нет, Эя! Они все мертвы!
- Боги бессмертны, - бросаю я ему в лицо, не понимая, как он может не знать такую непреложную истину? Но Ярл начинает хохотать, как помешанный. Плавно отталкивается от опоры, присаживается возле меня на корточки, захватывая в ладонь мой подбородок.
- Наивная девочка, - шепчет он мне в лицо. – Хочешь достучаться до небес? А ты попроси меня. Я исполню любую твою просьбу. Единственное, чего не смогу сделать, это дать тебе свободу.
Свет, исходящий от него, такой теплый и яркий, в его лучах серебряные волосы Ярла льются, словно волшебный водопад. Зачарованная и растерянная, я дотрагиваюсь пальцами до его щеки.
- Ты не оддегир. Кто ты?
- Правильный вопрос, синеглазая, - заразительно улыбается Ярл, целуя мою ладонь. - Умница, ма эя. Ты первая, кто меня об этом спрашивает.
- Ты не ответил.
- А что, не понятно, Эя? – он поднимается и широко поводит рукой, обозначая пространство за собой странным повелевающим жестом. - Всмотрись в их лица, - Ярл обходит статуи богов, поглаживая и похлопывая по плечу каждую, как старых друзей. - Они тебе никого не напоминают?
Я еще не успеваю собраться с мыслями и уловить нить чудовищной в своем богохульстве догадки, как Ярл обрушивает на меня ошеломляющую правду.
- Я - сын творца миров спектра Ррайд, Ярл Риггард Антарион Эллер. Или, если тебе так проще, я потомок расы богов - сын бога земли и неба Антора и богини красоты Кале, солнцеликий бог Яр, - он останавливается рядом со статуей юного бога солнца Яра, бесцеремонно положив ему голову на плечо, видимо, для того, чтобы я оценила сходство. - Что, не похож? А так? - Ярл поднимает руку, и статуя осыпается пылью у его ног. Он восходит на пьедестал, возвышаясь памятником самому себе. Гордый и надменный, он действительно выглядит как бог, сошедший с небес. Это невероятно, но я вдруг замечаю, как поразительно он похож на стоящего рядом с ним бога Антора. Или он не бог вовсе!? Что это!? Такого не может быть!
- А так? – обрывает мои метания Ярл, высоко вскидывая ладони. Статуи высших, все до одной, осыпаются прахом, и теперь, в пустоте храма есть только один бог – могучий и непреступный Ярл Харр. Или не Харр - Эллер? Эгла, как такое возможно!?
Возможно! Как ответ на мой вопрос, Ярл щелкает пальцами, вздымая вверх пыльные воронки. Белые вихри уплотняются, обретая форму, и через секунду по кругу святилища снова стоят прекрасные мраморные изваяния.
Ярл спускается с постамента, останавливаясь напротив статуи своего отца. Он смотрит на нее долгим, тоскливым взглядом, а затем, осторожно проводит ладонью по руке каменного родителя.
- Великий Антарион Эллер играл в бога, милостивого и всемогущего. Щедрого творца, - тихо произносит он. – Отец играючи создавал миры, с высоты своей силы и власти следил, как растут и развиваются его дети. Он верил в красоту и гармонию форм, позволяя каждой расе самостоятельно идти по пути эволюции. Считал, что миры созданного им спектра имеют право на независимость и свободу от его безграничного могущества. Он взращивал и лелеял свое детище, как редкий цветок, скрещивал расы, получая новые виды магии и существ, радовался, как ребенок уникальности каждой твари. Добрый бог Антарион любил и берег свою хрупкую игрушку - спектр Ррайд. Но его братья думали иначе. Они захотели быть богами-вседержителями - всевластными и всесильными. Эйгорн и Конаган требовали, чтобы все миры спектра покорились высшей власти Тэона. А когда Антарион отмахнулся от них, как от назойливой мухи, они отравили его жену и детей, зная, что он будет бороться за их жизнь до последнего вздоха, отдавая свою силу. Они надеялись прийти и добить Антариона, как только могучий правитель ослабеет настолько, что не сможет справиться с ними и шайкой их прихвостней. Но братья просчитались, потому что сын Антариона остался жив. Мальчишка баловался за обедом, запуская в сестер сконструированный им файрон, и разбил свой стакан, так и не выпив положенной ему порции яда. Отец понял, что это ловушка, слишком поздно. Ни маму, ни сестер вернуть к жизни не удалось, а оставшейся в нем силы не хватило даже, чтобы защитить меня. Но хранившейся в его голове мудрости и имеющейся магии в его крови было достаточно, чтобы нарушить подлые планы коварных братьев. Он запер врата миров своей кровью, наполнив ей пантагреон, перекрыв Тэону доступ к спектру, а меня выбросил на Оддегиру вместе со своим мечом, прокладывающим пути в пространстве, и эктралью – сотворяющим камнем, чистой энергией, создавшей все миры Ррайд. Я поклялся отцу, что вернусь и отомщу. И этот день уже близок, Эя. Когда эктраль вынесет меня на исходную точку, я отопру врата, и поверженный бог вернет себе свою силу.
Я слушала Ярла, затаив дыхание, не отводя взгляда от его сверкающих яростью серебряных глаз. Теперь мне многое становилось понятным. Я могла понять его одержимость и стремление к поставленной цели, могла понять, но не простить.
- А в какого бога собираешься играть ты, Ярл Антарион Эллер? – спросила его, когда он умолк и уставился на меня прожигающим взглядом.
- В справедливого, - спокойно ответил он.
Мне захотелось истерически засмеяться.
- Это ты говоришь о справедливости, Ярл!? Ты, кто своим сапогом растоптал половину миров Ррайд!? Или ты решил, что раз их создал твой отец, то у тебя есть право все разрушать?
- Ты не понимаешь, о чем говоришь Эя, - разозлился Ярл. – Я просто шел за эктралью. Я не могу по-другому, это выше меня. Я привязан к ней кровью создателя. Так задумал отец. Я не собирался разрушать миры. Я просто не мог остановить идущих за мной следом Оддегиров. Мне было двенадцать, когда Оддерон Харр подобрал меня в песках забвения, у меня не было ни силы, ни памяти, чтобы сопротивляться повелителю песков, только зов крови. Ты думаешь, мне доставляло удовольствие смотреть, как оголтелая орда уничтожает то, что мой отец создавал с такой любовью? Я ненавидел себя за это, Эя, но великий Антарион предвидел все, даже такую мелочь, как муки совести. Знал, что чувства будут мне мешать идти к намеченной цели. Чем больше я пил энергию миров, тем безразличнее становился. Сила вымораживает меня изнутри, я почти ничего не чувствовал до встречи с тобой. До встречи с тобой, моя Эя… Не знаю почему, но только рядом с тобой я чувствую себя живым. Прежним. Ты воскрешаешь в моей памяти картины и образы давно забытых дней. Я помню звуки, запахи, цвета…
Мне хотелось кричать. Ударить его. Разбить его лицо в кровь. Значит я, возвращаю ему его прежнюю жизнь, а в благодарность за это он разрушил мою собственную?
- Ты лжешь и мне и себе, Ярл, - бросаю ему в лицо. - Ты уже никогда не будешь прежним. Тебе нравиться убивать. И ты облекаешь свою жестокую личину в благопристойные рамки высокой цели, чтобы замаскировать монстра, поселившегося внутри тебя. Кто мешал тебе остановить оддегиров, когда ты вырос? Нет, вместо этого ты продолжал разрушать все, что попадалось под твою беспощадную руку.
- Я сделал все от меня возможное, чтобы прекратить кровопролитие, я минимизировал потери, - рявкнул Ярл. - Это я создал Альянс с его уставом и законами. Я предложил Оддерону не воевать и уничтожать миры, а получать с них прибыль. И я не разрушал миры… Только один… - он повинно опустил голову и сжал кулаки так, что костяшки побелели.
- Зачем? – я понимала, что он имел в виду именно Нарию, и с замиранием сердца ждала ответа.
- Потому что он стоял на пути клятве, данной отцу.
- И все? – у меня перехватило дыхание. - Вот так… сотни тысяч ни в чем не повинных людей просто стояли у тебя на пути? И ты раздавил их, как букашку, неудачно подлезшую тебе под ногу? Это твоя высокая цель? Жизни в обмен на какое-то глупое обещание?
- Ты не знаешь, что значит клятва, данная умирающему отцу, - простонал Ярл, стиснув зубы и закрыв глаза.
- Это я не знаю? – слезы полились из глаз, и я уже не пыталась их остановить. - Я только поэтому и живу до сих пор!
Ярл присел рядом со мной, тревожно всматриваясь в лицо.
– Объясни. Я не понимаю, о чем ты?
- И не поймешь, - зло обронила я, отворачиваясь, не желая его видеть. Он протянул ко мне руки и резко поднял с земли.
- Отстань от меня, - ударила его кулаком в плечо. – Не трогай меня.
- Здесь холодно, - тихо обронил он, бережно прижимая меня к себе. – Ты заболеешь.
- Вот и замечательно. Заболею, умру, и наконец избавлюсь от тебя, - огрызнулась я. Меня сжали с такой силой, что исчез весь воздух из легких, а кости хрустнули все разом, угрожая быть переломленными. Ярл ослабил захват, но отпускать меня не собирался. Он подошел к каменному дереву и уселся на землю под ним, со мной вместе. Подтянув мои ноги к себе на колени, он накрыл их своей горячей ладонью, укутывая и согревая. Другую руку запустил мне в волосы на затылке, зафиксировав голову так, чтобы я не могла отвернуться от него. Долго-долго он смотрел в мои глаза, словно пытался там найти что-то безвозвратно утерянное, потом сгорбился и, тяжело вздохнув, уткнулся своим лицом в изгиб между моей шеей и плечом. Эта поза так напомнила мне мою собственную, когда я была маленькой и, нашкодив, прибегала к маме с повинной. Я садилась ей на колени, опускала голову на грудь, а она ласково гладила меня, целуя в макушку.
Мои руки ожили, повинуясь неведомому подсознательному чувству. И это не я, а какая-то другая женщина опустила их на склоненную голову обнимавшего меня мужчины. Нежно погладила, ласково провела по затылку, перебирая пальцами туго сплетенные косы. Ярл вздрогнул, посмотрел на меня, и тихо прошептал:
- Спасибо, ма эя,
- За что? – еле слышно спросила я.
Он не ответил, просто грустно улыбнулся, обнял крепче, и снова спрятал свое лицо у меня на плече. Сильный, жестокий, непобедимый воин покорно склонил предо мной свою буйную голову, смиренно ожидая от меня малейшего жеста ласки. Что я чувствовала к нему в тот момент? Не знаю. Его история засела у меня в сердце острой занозой. Я все думала, что было бы, если братья Антариона Эллера не решили уничтожить его и захватить власть? Кем был бы сейчас Ярл? В любящей и счастливой семье вряд ли бы он был тем, кем стал. Какой бы была моя жизнь? Жила бы сейчас на Нарии, и скорее всего, мне не пришлось бы выходить замуж за Тайрона. Однажды я встретила бы человека, которого полюбила всем сердцем, и никогда не узнала бы, что где-то на краю бесконечного спектра существует мир всесильных богов, в котором живет мужчина с глазами цвета оплавившегося серебра, умеющий своими поцелуями обращать слезы в драгоценные камни. От этой мысли сердце вдруг болезненно сжалось. А что было бы, если бы мы встретились тогда? Так много «если бы»... И ни одного шанса на счастливый исход теперь. Мне было жаль и его и себя, наши жизни, разрушенные жестокой рукой, и мне было жаль, что ничего уже невозможно исправить.
Я осторожно провела ладонью вдоль линии его сгорбленной спины, почувствовав, как напряглись все его мышцы одновременно. Ярл медленно расправил плечи, заглянул в мои глаза, а потом осторожно коснулся губами моих. Невесомо, легко, нежно, словно дотронулся пушинкой. Еще раз… и еще раз. И снова, размыкая мои губы, проникая в мой рот, поднимая внутри меня жаркую, бьющую через край волну неведомых мне доселе чувств. Его руки ласково зарылись в мои волосы, притянули ближе. Он целовал меня… исступленно-нежно, томительно, надрывно, словно это были не поцелуи, а какая-то отчаянная мольба на грани помешательства. И я не выдержала, просто обвила могучую шею руками, ответив на его будоражащее душу безумство со всей нежностью, на какую была способна. Все исчезло. Размылось и истаяло туманом. В мире ненужных слов остались только наши поцелуи и внезапно расцветшее над нами каменное древо, осыпающее нас золотым волшебным дождем.
Конец ознакомительного фрагмента.
- Они тебя не слышат, Эя, - тихо и грустно произнес он.
- То, что они глухи к твоим просьбам, не значит, что они не услышат моих, - раздраженно огрызнулась я, понимая, что он опять ворвался в мою жизнь своевольным диким ветром.
Он засмеялся. Зло, резко, словно выплевывал из себя яд, а не смех.
– Они не слышат, потому что их нет, Эя! Они все мертвы!
- Боги бессмертны, - бросаю я ему в лицо, не понимая, как он может не знать такую непреложную истину? Но Ярл начинает хохотать, как помешанный. Плавно отталкивается от опоры, присаживается возле меня на корточки, захватывая в ладонь мой подбородок.
- Наивная девочка, - шепчет он мне в лицо. – Хочешь достучаться до небес? А ты попроси меня. Я исполню любую твою просьбу. Единственное, чего не смогу сделать, это дать тебе свободу.
Свет, исходящий от него, такой теплый и яркий, в его лучах серебряные волосы Ярла льются, словно волшебный водопад. Зачарованная и растерянная, я дотрагиваюсь пальцами до его щеки.
- Ты не оддегир. Кто ты?
- Правильный вопрос, синеглазая, - заразительно улыбается Ярл, целуя мою ладонь. - Умница, ма эя. Ты первая, кто меня об этом спрашивает.
- Ты не ответил.
- А что, не понятно, Эя? – он поднимается и широко поводит рукой, обозначая пространство за собой странным повелевающим жестом. - Всмотрись в их лица, - Ярл обходит статуи богов, поглаживая и похлопывая по плечу каждую, как старых друзей. - Они тебе никого не напоминают?
Я еще не успеваю собраться с мыслями и уловить нить чудовищной в своем богохульстве догадки, как Ярл обрушивает на меня ошеломляющую правду.
- Я - сын творца миров спектра Ррайд, Ярл Риггард Антарион Эллер. Или, если тебе так проще, я потомок расы богов - сын бога земли и неба Антора и богини красоты Кале, солнцеликий бог Яр, - он останавливается рядом со статуей юного бога солнца Яра, бесцеремонно положив ему голову на плечо, видимо, для того, чтобы я оценила сходство. - Что, не похож? А так? - Ярл поднимает руку, и статуя осыпается пылью у его ног. Он восходит на пьедестал, возвышаясь памятником самому себе. Гордый и надменный, он действительно выглядит как бог, сошедший с небес. Это невероятно, но я вдруг замечаю, как поразительно он похож на стоящего рядом с ним бога Антора. Или он не бог вовсе!? Что это!? Такого не может быть!
- А так? – обрывает мои метания Ярл, высоко вскидывая ладони. Статуи высших, все до одной, осыпаются прахом, и теперь, в пустоте храма есть только один бог – могучий и непреступный Ярл Харр. Или не Харр - Эллер? Эгла, как такое возможно!?
Возможно! Как ответ на мой вопрос, Ярл щелкает пальцами, вздымая вверх пыльные воронки. Белые вихри уплотняются, обретая форму, и через секунду по кругу святилища снова стоят прекрасные мраморные изваяния.
Ярл спускается с постамента, останавливаясь напротив статуи своего отца. Он смотрит на нее долгим, тоскливым взглядом, а затем, осторожно проводит ладонью по руке каменного родителя.
- Великий Антарион Эллер играл в бога, милостивого и всемогущего. Щедрого творца, - тихо произносит он. – Отец играючи создавал миры, с высоты своей силы и власти следил, как растут и развиваются его дети. Он верил в красоту и гармонию форм, позволяя каждой расе самостоятельно идти по пути эволюции. Считал, что миры созданного им спектра имеют право на независимость и свободу от его безграничного могущества. Он взращивал и лелеял свое детище, как редкий цветок, скрещивал расы, получая новые виды магии и существ, радовался, как ребенок уникальности каждой твари. Добрый бог Антарион любил и берег свою хрупкую игрушку - спектр Ррайд. Но его братья думали иначе. Они захотели быть богами-вседержителями - всевластными и всесильными. Эйгорн и Конаган требовали, чтобы все миры спектра покорились высшей власти Тэона. А когда Антарион отмахнулся от них, как от назойливой мухи, они отравили его жену и детей, зная, что он будет бороться за их жизнь до последнего вздоха, отдавая свою силу. Они надеялись прийти и добить Антариона, как только могучий правитель ослабеет настолько, что не сможет справиться с ними и шайкой их прихвостней. Но братья просчитались, потому что сын Антариона остался жив. Мальчишка баловался за обедом, запуская в сестер сконструированный им файрон, и разбил свой стакан, так и не выпив положенной ему порции яда. Отец понял, что это ловушка, слишком поздно. Ни маму, ни сестер вернуть к жизни не удалось, а оставшейся в нем силы не хватило даже, чтобы защитить меня. Но хранившейся в его голове мудрости и имеющейся магии в его крови было достаточно, чтобы нарушить подлые планы коварных братьев. Он запер врата миров своей кровью, наполнив ей пантагреон, перекрыв Тэону доступ к спектру, а меня выбросил на Оддегиру вместе со своим мечом, прокладывающим пути в пространстве, и эктралью – сотворяющим камнем, чистой энергией, создавшей все миры Ррайд. Я поклялся отцу, что вернусь и отомщу. И этот день уже близок, Эя. Когда эктраль вынесет меня на исходную точку, я отопру врата, и поверженный бог вернет себе свою силу.
Я слушала Ярла, затаив дыхание, не отводя взгляда от его сверкающих яростью серебряных глаз. Теперь мне многое становилось понятным. Я могла понять его одержимость и стремление к поставленной цели, могла понять, но не простить.
- А в какого бога собираешься играть ты, Ярл Антарион Эллер? – спросила его, когда он умолк и уставился на меня прожигающим взглядом.
- В справедливого, - спокойно ответил он.
Мне захотелось истерически засмеяться.
- Это ты говоришь о справедливости, Ярл!? Ты, кто своим сапогом растоптал половину миров Ррайд!? Или ты решил, что раз их создал твой отец, то у тебя есть право все разрушать?
- Ты не понимаешь, о чем говоришь Эя, - разозлился Ярл. – Я просто шел за эктралью. Я не могу по-другому, это выше меня. Я привязан к ней кровью создателя. Так задумал отец. Я не собирался разрушать миры. Я просто не мог остановить идущих за мной следом Оддегиров. Мне было двенадцать, когда Оддерон Харр подобрал меня в песках забвения, у меня не было ни силы, ни памяти, чтобы сопротивляться повелителю песков, только зов крови. Ты думаешь, мне доставляло удовольствие смотреть, как оголтелая орда уничтожает то, что мой отец создавал с такой любовью? Я ненавидел себя за это, Эя, но великий Антарион предвидел все, даже такую мелочь, как муки совести. Знал, что чувства будут мне мешать идти к намеченной цели. Чем больше я пил энергию миров, тем безразличнее становился. Сила вымораживает меня изнутри, я почти ничего не чувствовал до встречи с тобой. До встречи с тобой, моя Эя… Не знаю почему, но только рядом с тобой я чувствую себя живым. Прежним. Ты воскрешаешь в моей памяти картины и образы давно забытых дней. Я помню звуки, запахи, цвета…
Мне хотелось кричать. Ударить его. Разбить его лицо в кровь. Значит я, возвращаю ему его прежнюю жизнь, а в благодарность за это он разрушил мою собственную?
- Ты лжешь и мне и себе, Ярл, - бросаю ему в лицо. - Ты уже никогда не будешь прежним. Тебе нравиться убивать. И ты облекаешь свою жестокую личину в благопристойные рамки высокой цели, чтобы замаскировать монстра, поселившегося внутри тебя. Кто мешал тебе остановить оддегиров, когда ты вырос? Нет, вместо этого ты продолжал разрушать все, что попадалось под твою беспощадную руку.
- Я сделал все от меня возможное, чтобы прекратить кровопролитие, я минимизировал потери, - рявкнул Ярл. - Это я создал Альянс с его уставом и законами. Я предложил Оддерону не воевать и уничтожать миры, а получать с них прибыль. И я не разрушал миры… Только один… - он повинно опустил голову и сжал кулаки так, что костяшки побелели.
- Зачем? – я понимала, что он имел в виду именно Нарию, и с замиранием сердца ждала ответа.
- Потому что он стоял на пути клятве, данной отцу.
- И все? – у меня перехватило дыхание. - Вот так… сотни тысяч ни в чем не повинных людей просто стояли у тебя на пути? И ты раздавил их, как букашку, неудачно подлезшую тебе под ногу? Это твоя высокая цель? Жизни в обмен на какое-то глупое обещание?
- Ты не знаешь, что значит клятва, данная умирающему отцу, - простонал Ярл, стиснув зубы и закрыв глаза.
- Это я не знаю? – слезы полились из глаз, и я уже не пыталась их остановить. - Я только поэтому и живу до сих пор!
Ярл присел рядом со мной, тревожно всматриваясь в лицо.
– Объясни. Я не понимаю, о чем ты?
- И не поймешь, - зло обронила я, отворачиваясь, не желая его видеть. Он протянул ко мне руки и резко поднял с земли.
- Отстань от меня, - ударила его кулаком в плечо. – Не трогай меня.
- Здесь холодно, - тихо обронил он, бережно прижимая меня к себе. – Ты заболеешь.
- Вот и замечательно. Заболею, умру, и наконец избавлюсь от тебя, - огрызнулась я. Меня сжали с такой силой, что исчез весь воздух из легких, а кости хрустнули все разом, угрожая быть переломленными. Ярл ослабил захват, но отпускать меня не собирался. Он подошел к каменному дереву и уселся на землю под ним, со мной вместе. Подтянув мои ноги к себе на колени, он накрыл их своей горячей ладонью, укутывая и согревая. Другую руку запустил мне в волосы на затылке, зафиксировав голову так, чтобы я не могла отвернуться от него. Долго-долго он смотрел в мои глаза, словно пытался там найти что-то безвозвратно утерянное, потом сгорбился и, тяжело вздохнув, уткнулся своим лицом в изгиб между моей шеей и плечом. Эта поза так напомнила мне мою собственную, когда я была маленькой и, нашкодив, прибегала к маме с повинной. Я садилась ей на колени, опускала голову на грудь, а она ласково гладила меня, целуя в макушку.
Мои руки ожили, повинуясь неведомому подсознательному чувству. И это не я, а какая-то другая женщина опустила их на склоненную голову обнимавшего меня мужчины. Нежно погладила, ласково провела по затылку, перебирая пальцами туго сплетенные косы. Ярл вздрогнул, посмотрел на меня, и тихо прошептал:
- Спасибо, ма эя,
- За что? – еле слышно спросила я.
Он не ответил, просто грустно улыбнулся, обнял крепче, и снова спрятал свое лицо у меня на плече. Сильный, жестокий, непобедимый воин покорно склонил предо мной свою буйную голову, смиренно ожидая от меня малейшего жеста ласки. Что я чувствовала к нему в тот момент? Не знаю. Его история засела у меня в сердце острой занозой. Я все думала, что было бы, если братья Антариона Эллера не решили уничтожить его и захватить власть? Кем был бы сейчас Ярл? В любящей и счастливой семье вряд ли бы он был тем, кем стал. Какой бы была моя жизнь? Жила бы сейчас на Нарии, и скорее всего, мне не пришлось бы выходить замуж за Тайрона. Однажды я встретила бы человека, которого полюбила всем сердцем, и никогда не узнала бы, что где-то на краю бесконечного спектра существует мир всесильных богов, в котором живет мужчина с глазами цвета оплавившегося серебра, умеющий своими поцелуями обращать слезы в драгоценные камни. От этой мысли сердце вдруг болезненно сжалось. А что было бы, если бы мы встретились тогда? Так много «если бы»... И ни одного шанса на счастливый исход теперь. Мне было жаль и его и себя, наши жизни, разрушенные жестокой рукой, и мне было жаль, что ничего уже невозможно исправить.
Я осторожно провела ладонью вдоль линии его сгорбленной спины, почувствовав, как напряглись все его мышцы одновременно. Ярл медленно расправил плечи, заглянул в мои глаза, а потом осторожно коснулся губами моих. Невесомо, легко, нежно, словно дотронулся пушинкой. Еще раз… и еще раз. И снова, размыкая мои губы, проникая в мой рот, поднимая внутри меня жаркую, бьющую через край волну неведомых мне доселе чувств. Его руки ласково зарылись в мои волосы, притянули ближе. Он целовал меня… исступленно-нежно, томительно, надрывно, словно это были не поцелуи, а какая-то отчаянная мольба на грани помешательства. И я не выдержала, просто обвила могучую шею руками, ответив на его будоражащее душу безумство со всей нежностью, на какую была способна. Все исчезло. Размылось и истаяло туманом. В мире ненужных слов остались только наши поцелуи и внезапно расцветшее над нами каменное древо, осыпающее нас золотым волшебным дождем.
Конец ознакомительного фрагмента.
