Ярл медленно развернулся, и зло уставился своими бездонными сияющими глазами на льющийся за мной источник. Тишину священного чертога нарушал лишь шум падающей с высоты воды, неторопливый плеск волн и размеренный стрекот цикад, и тем не менее оддегир не спешил уходить. Подозрительно щурясь, он продолжал всматриваться в пространство за моей спиной, словно знал, что еще мгновение, и оттуда кто-то появится.
Жаль, в этот момент у меня не было в руках ножа. Воткни я клинок в его холодное сердце, он, наверное, и не заметил бы, увлеченный созерцанием пустоты. Но такая быстрая и почти безболезненная смерть чудовища, погубившего мой мир, меня не устраивала - мне хотелось отрывать от него по куску каждый день, чтобы он страдал мучительно долго, бесконечно долго, чтобы захлебывался в смертельной агонии и не находил облегчения. Я не знаю, как заставить мучиться этого непробиваемого истукана, не знаю, есть ли у таких, как он, хоть какая-то слабость или уязвимое место, но уверенность в том, что однажды у меня получится найти его эррагарду, была такой же осязаемо реальной, как то, что я видела его сейчас и могла убить, а он меня нет.
Повелителю Оддегиры, между тем, надоело изображать столб - резко выдохнув, он направился к берегу, шумно расплескивая вокруг себя волны. И чем выше он поднимался, тем сильнее мне хотелось присесть или спрятаться на самое дно. То, что услужливо было спрятано под толщей воды, теперь явилось мне во всей своей ничем не прикрытой красе. Боги, наверное, в этот момент вместе со мной покраснел даже сумрак. И надо бы было закрыть глаза или хотя бы отвернуться, но, раздираемая демонами любопытства, я не могла отвести взгляда от его упругих ягодиц и мускулистых ног. Ярл повернулся ко мне лицом, и удушливая жаркая волна с размаху саданула мне в грудь, а потом потекла по животу, скрутившись где-то внизу в горячий пульсирующий узел. А он словно издевался надо мной, возвышаясь над озером могучей обнаженной статуей, подсвеченной его сияющими водами. Неспешно наклонился, поднимая одежду, неторопливо стал натягивать брюки, все также внимательно вглядываясь в грот, скрытый за водопадом. И только когда он одел тунику и застегнул кожаные ремни с оружием, я рвано выдохнула, силясь унять бешено бьющееся в груди сердца.
Грозный повелитель поднял свой чудовищный меч, и его вдруг раскалившееся острие прорезало дверь в пространстве. Так яркий луч света пробивает серую завесу тьмы. Демон повернул голову и на прощанье окинул из-за плеча тяжелым взглядом священный чертог. Едва заметное глазу движение, и…
Он просто исчез, растворился в воздухе, как тающий утренний туман, и только примятая трава в том месте, где он только что стоял, была немым свидетелем того, что все это мне не приснилось.
Я знал, что услышу эктраль, когда она выйдет на новый виток, но к тому, что это произойдет так скоро, оказался не готов. Голова пустым казаном гудела от вчерашней попойки. И какого демона мне вздумалось так накачать себя ллайром? Под боком что-то зашевелилось, и я изумленно поднял голову, обнаружив запрокинутую на меня голую ногу светловолосой рабыни. Странно, что с другой стороны бедро тоже уперлось во что-то мягкое и теплое. Еще одна… Дерьмо… Ничего не помню.
Тонкая рука проворно скользнула по животу и осторожно устроилась у меня между ног. Организм явно не хотел соглашаться с моей памятью - в отличие от нее, он, видимо, хорошо запомнил оргию, устроенную ночью, и теперь радостно откликался на умелые женские ласки. Призыв внутри меня прозвучал так некстати, когда одна распалившаяся гетера уже сидела на мне сверху, а вторая нежно целовала меня в плечо и терлась о бок, как кошка, мурлыкая и урча. Быстро сбросил с себя гибкие тела девушек и отправился усмирять чрезмерно разыгравшиеся гормоны ледяной водой. Появляться в чужом мире с утренним стояком было вызывающе неприлично, даже для такой ужасающей личности, как я. Хотя, по большому счету, мне было наплевать, что подумают обо мне представители других рас, ведь итог один - меня все равно будут ненавидеть и бояться.
Жжение в груди становилось все настойчивее, эктраль требовала наполнения энергией. Вылетев из купальни, на ходу захватил одежду и, соединив магию меча со своей, отдался власти зова, выбросившего меня под сень чернильно-звездного неба. В этом мире была ночь, такая непривычно тихая и светлая… Вернее, я не сразу понял, что свет исходил от воды. Источник жизни был пропитан силой настолько, что ее избыток смешивался вместе с тяжелыми потоками, создавая поистине прекрасное зрелище. Я оглянулся по сторонам, пытаясь найти место, куда упала эктраль, а потом увидел ее… и время остановилось, замерло вокруг меня пульсирующей сферой.
Это был не сон, не наваждение. Я видел ее… Видел каждую линию ее манящего белизной тела, спорящего с гибкостью и плавностью льющихся на него струй. Она вся была словно соткана из света и воды, такая чистая и безупречная, как грани сверкающего на солнце кристалла. И я, подобно геккону, околдованный ее невинной грацией, пополз навстречу, отбросив меч, одежду, оружие, не заметив, что стою в воде уже по пояс. В этот миг для меня перестало что-либо существовать, кроме этой восхитительной златокудрой тэйры, купающейся в Озере Жизни. Я не мог оторвать взгляда от тонких прикрытых век, рассеянной улыбки, блуждающей по ее лицу. Она была такая естественная и настоящая в своей первозданной наготе. Струи воды нежно ласкали ее изогнутую шею, упругую круглую грудь, гладкие атласные бедра, и кровь начала закипать у меня в жилах. Не помню, чтобы когда-нибудь желание, проснувшееся во мне, было настолько сильным, что причиняло почти боль, я не помню когда я вообще чувствовал к женщине что-либо подобное. Я не помню, когда я чувствовал хоть что-то, кроме разъедающего мою душу холода. А эта… Она будила внутри меня что-то безумное, огненно-дикое, тлеющее еще не разгоревшимся пожаром.
Она медленно повернула голову и открыла глаза – ярко-синие, пронзительные, сияющие, словно две утренние звезды. Хрупкие ветви рук стыдливо прикрыли обнаженную красоту, и во мне проснулся зверь…
Я срываюсь с места, желая поймать… дотронутся… впиться губами в эту белоснежную грудь… сделать своей. Вода мешает двигаться так быстро, как хотелось бы, оплетает мои ноги своим вязким течением, и синеглазый призрак прячется за толщей сверкающих струй. Я вваливаюсь в грот, предвкушая, как сейчас проведу рукой по ее шелковой коже, закрою глаза и вдохну ее запах, но меня встречает лишь каменная пустота безликих стен.
Как такое может быть!? Куда она исчезла!? Ярость застилает мои глаза кровавой пеленой, и мне хочется заорать, раскрошить все вокруг. Что происходит? Я не сошел с ума… Она только что была здесь. Это не может быть иллюзией… Ринулся обратно, замер, зорко вглядываясь в медленно колышущиеся волны. Я ждал… ждал, что сейчас, разорвав сияющую гладь, вскинется над водой ее пленительный силуэт. Но время шло, а одиночество священного чертога нарушал только я, таким неправильным и резким диссонансом возвышаясь над ним. Это было глупо - умом я понимал, если бы она нырнула и скрывалась под водой, то, как любому обычному существу, ей уже начало бы не хватать воздуха. Если она действительно обычная… если она настоящая, а не плод моего больного воображения.
Проклятая Эгла, неужели мучающее меня видение - это твоя месть за то, что посмел бросить вызов судьбе? И злость заполняет меня до краев, ищет выход, царапается внутри меня неуклюжим чудовищем, она сильнее нестерпимого зуда внутри, зуда, заставляющего меня вспомнить кто я есть и зачем я сюда пришел, потому, что это я забыл про эктраль, но она не забыла про меня. Выбрасываю руки и жадно пью силу, хочу, чтобы она опустошила меня полностью, вымела из моего разума безумие, следующее за мной, как тень, хочу, чтобы погасила во мне искры зарождающегося пожара, выжигающие мне душу. Привычный холод скользит по коже, струится по венам, заполняет собой, но почему-то не приносит мне облегчения. Что ты сделала со мной, синеглазая? Кто ты? Почему не могу забыть? Почему, закрывая глаза, вижу тебя, обнаженную, в лучах света, и сердце бешено бьется где-то в районе горла, а тело горит огнем?
Судорожно сжимаю кулаки, обрывая потоки идущей из глубины озера энергии, осознавая, что в этот момент эктраль напоила себя необходимой силой сполна. Я чувствую сотворяющий камень, понимаю, что он где-то рядом, но не вижу. Что происходит!?. Может, ты знал и об этом, отец?.. Знал, и спрятал от меня эктраль, чтобы я больше не делал глупостей?
Хочется выругаться - зло, грязно, но вряд ли это поможет, я не могу стоять столбом в этом озере бесконечно, надо уходить. И все же я медлю, пристально всматриваясь в бирюзовые воды. И уже не знаю, что пытаюсь там отыскать – то ли девушку с осыпавшимся на плечи каскадом золотых волос, то ли эктраль, вечно зовущую меня в дальнюю дорогу.
Черные заснеженные утесы молчаливо и безразлично взирают на мое смятение. И в их окружении я не так отчетливо ощущаю вымораживающий меня изнури холод. Мы с ними чем-то похожи, они такие же бездушные и каменные, как я. Мне здесь нравится и, закрыв глаза, я падаю лицом на снег. Снежинки медленно кружат надо мной, укрывая мои волосы и плечи пушистым ледяным пледом, и вскоре нельзя понять, где кончается белый покров, а где начинается мое присыпанное метелью тело.
Одинокая звезда в вышине смотрит на меня с молчаливым укором, и ее свет острым ножом кромсает мне душу. Как избавиться от поселившейся в ней тоски? Я так долго ничего не чувствовал, я привык… нет боли, нет сомнений, нет глупых иллюзий и страстей, раздирающих мозг и выедающих сердце. А теперь это…
Она каким-то невероятным образом оживила во мне давно забытые воспоминания. Теплые мамины руки перебирают волосы на моей голове, так хорошо… Сквозь полудрему я слышу ее нежный голос - тихий и светлый, он поет мне колыбельную. И сны… волшебные… с летящими по небу кораблями, парящими в облаках огромными птицами. Как давно я не видел ничего подобного… Сколько я пролежал так? Наверное, долго, потому что превратился в большой сугроб, белый и чистый. Чистый… да во мне грязи и дерьма больше, чем во всем этом полуразрушенном мной мире.
Нария…
Глупая, примитивная, со своим нелепым синим солнцем и единственной звездой, она не дает мне покоя. Не хочет меня отпускать… Зачем я снова вернулся в этот мир? Что пытаюсь найти? Я лжец и притворщик, потому что убеждаю себя, что хочу отыскать следы эктрали, а на самом деле я пришел сюда не за этим, и ищу другие следы - легкие, воздушные, принадлежащие синеглазому призраку. Я болен… Заражен безумием, и оно медленно расползается уродливым краггом по моему рассудку, опутывая своими щупальцами, въедаясь в мой мозг.
Я встаю, стряхивая с себя снег и, прорезав мечом пространство, выхожу к Озеру Жизни.
Ничего не изменилось с тех пор, как я покинул его чертог: осколки разрубленных мною Камней Судьбы жалкими останками валяются по периметру круга, поваленные деревья, желтая трава и озеро, высохшее наполовину. Глупец… Что я надеялся здесь увидеть? Взгляд вдруг вылавливает повисшую на камне тряпку, и что-то внутри меня взрывается фейерверком еще до того, как я начинаю понимать, что это женское платье. Я видел его на златокудрой тэйре. Вдыхаю запах, и у меня сносит голову, как у кобеля, почуявшего течку у сучки. Ее платье… Я не сошел с ума. Она была здесь… Она была здесь!? Значит, на Аэртоне в озере тоже была она… И в Арзарии в лесу…
Мысли в моей голове, наконец, начинают возвращаться на свои места, упорядоченно раскладываясь по полкам. Если она действительно существует, то ее внезапное исчезновение можно объяснить только способностью пересекать пространство. Как ей удается путешествовать между мирами? Кто она? Где теперь? Первый раз я видел ее в Арзарии… Меч в руке раскаляется добела, повинуясь молчаливому приказу, и шагнув на проложенный путь, мои губы непроизвольно расползаются в жесткой ухмылке. Правителю Арзарии придется многое мне объяснить…
Я понял, что все пошло не так, как только сделал первый шаг на ступени дворца. Тревога и ощущение западни были практически осязаемыми, ими пропах весь воздух вокруг… И я чувствовал этот запах – запах холодной стали, желающей напоить моей кровью свое заточенное нутро… Наверное, так дикий зверь чует выставленные на него капканы. Никогда не пользовался силой напоказ - слишком опасно, никто не должен знать, каковы пределы моих возможностей на самом деле, но в данной ситуации выбор у меня оставался небольшой. Я пришел один, а арзаров целая армия. Дворец был напичкан воинами, как пустыня Оддегиры песком, и то, что они прятались за каждым выступом и колонной, не означало, что я их не видел.
Они бросились все разом, как остервенелые шавки, повинующиеся громкому приказу «Фас», и так же разом были размазаны по стенкам ударной волной моей магии. Силу подхлестнула бурлящая во мне ярость, и теперь я просто давил мечников, как мух, едва они успевали дернуться в мою сторону. Понимание того, что их попытка меня остановить смехотворна и ничтожна, пришло к ним слишком поздно, когда лестница за моей спиной уже превратилась в свалку искореженных тел. Из добычи я превратился в охотника и, кажется, вошел во вкус, потому что уничтожал вставших на моем пути не только магией, но еще и мечом.
Дверь в тронную залу вынес одним ударом, и отлетевшие в стороны створки повалили и накрыли толпившуюся за ними охрану, избавив меня от лишних телодвижений. Сейчас я контролировал каждый вздох, направленный в мою сторону, но к тому, что сам правитель Арзарии бросится на меня, как гремучая змея, оказался не готов. Убивать нынешнего главу Альянса в мои планы не входило. Я поймал его, летящего на меня в диком прыжке, выбив меч, схватил за горло, пригвоздив к стене.
Мой вопрос «Кто она?», и его «Где она?», прозвучали почти одновременно, и мы уставились друг на друга, свирепо оскалившись и тяжело дыша. Надо отдать должное Видерону, мало кто осмеливается открыто и без страха смотреть мне в глаза, а он не просто смотрел, он пытался убить меня своим взглядом.
- Где она, проклятый демон? – яростно прошипел Тайрон. - Что ты с ней сделал, тварь? - правитель Арзарии либо буйнопомешанный, если позволяет себе так разговаривать со мной, либо… буйнопомешанный. Пожалуй, я даже не убью его, настолько интересно, что могло довести главу лиги до такого состояния.
- Надеюсь, ты потрудишься объяснить, Тайрон Аэзгерд Видерон, что заставило тебя нарушить соглашение и напасть на повелителя Оддегиры, пришедшего к тебе с миром и без охраны, - мой спокойный голос в тишине тронного зала прозвучал резко, как раскат грома.
- Ты нарушил соглашение первым, - плевался ядом арзар. - Ты напал на Нарию – мир, входящий в Альянс. Я уже подал протест собранию лиги. Ты ответишь за это.
Вот же… Проклятье, я и забыл, что этот придурок собирался взять в жены наследную тэйру Нарии. Очевидно, вся его истерика именно из-за нее.
- Не припомню, чтобы ставил свою подпись на документе, разрешающем вступление Нарии в Альянс Ррайд. Собственно говоря, не припомню, чтобы я вообще видел такой документ, - от моей наглости у правителя Арзарии начинается дергаться глаз.
Жаль, в этот момент у меня не было в руках ножа. Воткни я клинок в его холодное сердце, он, наверное, и не заметил бы, увлеченный созерцанием пустоты. Но такая быстрая и почти безболезненная смерть чудовища, погубившего мой мир, меня не устраивала - мне хотелось отрывать от него по куску каждый день, чтобы он страдал мучительно долго, бесконечно долго, чтобы захлебывался в смертельной агонии и не находил облегчения. Я не знаю, как заставить мучиться этого непробиваемого истукана, не знаю, есть ли у таких, как он, хоть какая-то слабость или уязвимое место, но уверенность в том, что однажды у меня получится найти его эррагарду, была такой же осязаемо реальной, как то, что я видела его сейчас и могла убить, а он меня нет.
Повелителю Оддегиры, между тем, надоело изображать столб - резко выдохнув, он направился к берегу, шумно расплескивая вокруг себя волны. И чем выше он поднимался, тем сильнее мне хотелось присесть или спрятаться на самое дно. То, что услужливо было спрятано под толщей воды, теперь явилось мне во всей своей ничем не прикрытой красе. Боги, наверное, в этот момент вместе со мной покраснел даже сумрак. И надо бы было закрыть глаза или хотя бы отвернуться, но, раздираемая демонами любопытства, я не могла отвести взгляда от его упругих ягодиц и мускулистых ног. Ярл повернулся ко мне лицом, и удушливая жаркая волна с размаху саданула мне в грудь, а потом потекла по животу, скрутившись где-то внизу в горячий пульсирующий узел. А он словно издевался надо мной, возвышаясь над озером могучей обнаженной статуей, подсвеченной его сияющими водами. Неспешно наклонился, поднимая одежду, неторопливо стал натягивать брюки, все также внимательно вглядываясь в грот, скрытый за водопадом. И только когда он одел тунику и застегнул кожаные ремни с оружием, я рвано выдохнула, силясь унять бешено бьющееся в груди сердца.
Грозный повелитель поднял свой чудовищный меч, и его вдруг раскалившееся острие прорезало дверь в пространстве. Так яркий луч света пробивает серую завесу тьмы. Демон повернул голову и на прощанье окинул из-за плеча тяжелым взглядом священный чертог. Едва заметное глазу движение, и…
Он просто исчез, растворился в воздухе, как тающий утренний туман, и только примятая трава в том месте, где он только что стоял, была немым свидетелем того, что все это мне не приснилось.
****
Я знал, что услышу эктраль, когда она выйдет на новый виток, но к тому, что это произойдет так скоро, оказался не готов. Голова пустым казаном гудела от вчерашней попойки. И какого демона мне вздумалось так накачать себя ллайром? Под боком что-то зашевелилось, и я изумленно поднял голову, обнаружив запрокинутую на меня голую ногу светловолосой рабыни. Странно, что с другой стороны бедро тоже уперлось во что-то мягкое и теплое. Еще одна… Дерьмо… Ничего не помню.
Тонкая рука проворно скользнула по животу и осторожно устроилась у меня между ног. Организм явно не хотел соглашаться с моей памятью - в отличие от нее, он, видимо, хорошо запомнил оргию, устроенную ночью, и теперь радостно откликался на умелые женские ласки. Призыв внутри меня прозвучал так некстати, когда одна распалившаяся гетера уже сидела на мне сверху, а вторая нежно целовала меня в плечо и терлась о бок, как кошка, мурлыкая и урча. Быстро сбросил с себя гибкие тела девушек и отправился усмирять чрезмерно разыгравшиеся гормоны ледяной водой. Появляться в чужом мире с утренним стояком было вызывающе неприлично, даже для такой ужасающей личности, как я. Хотя, по большому счету, мне было наплевать, что подумают обо мне представители других рас, ведь итог один - меня все равно будут ненавидеть и бояться.
Жжение в груди становилось все настойчивее, эктраль требовала наполнения энергией. Вылетев из купальни, на ходу захватил одежду и, соединив магию меча со своей, отдался власти зова, выбросившего меня под сень чернильно-звездного неба. В этом мире была ночь, такая непривычно тихая и светлая… Вернее, я не сразу понял, что свет исходил от воды. Источник жизни был пропитан силой настолько, что ее избыток смешивался вместе с тяжелыми потоками, создавая поистине прекрасное зрелище. Я оглянулся по сторонам, пытаясь найти место, куда упала эктраль, а потом увидел ее… и время остановилось, замерло вокруг меня пульсирующей сферой.
Это был не сон, не наваждение. Я видел ее… Видел каждую линию ее манящего белизной тела, спорящего с гибкостью и плавностью льющихся на него струй. Она вся была словно соткана из света и воды, такая чистая и безупречная, как грани сверкающего на солнце кристалла. И я, подобно геккону, околдованный ее невинной грацией, пополз навстречу, отбросив меч, одежду, оружие, не заметив, что стою в воде уже по пояс. В этот миг для меня перестало что-либо существовать, кроме этой восхитительной златокудрой тэйры, купающейся в Озере Жизни. Я не мог оторвать взгляда от тонких прикрытых век, рассеянной улыбки, блуждающей по ее лицу. Она была такая естественная и настоящая в своей первозданной наготе. Струи воды нежно ласкали ее изогнутую шею, упругую круглую грудь, гладкие атласные бедра, и кровь начала закипать у меня в жилах. Не помню, чтобы когда-нибудь желание, проснувшееся во мне, было настолько сильным, что причиняло почти боль, я не помню когда я вообще чувствовал к женщине что-либо подобное. Я не помню, когда я чувствовал хоть что-то, кроме разъедающего мою душу холода. А эта… Она будила внутри меня что-то безумное, огненно-дикое, тлеющее еще не разгоревшимся пожаром.
Она медленно повернула голову и открыла глаза – ярко-синие, пронзительные, сияющие, словно две утренние звезды. Хрупкие ветви рук стыдливо прикрыли обнаженную красоту, и во мне проснулся зверь…
Я срываюсь с места, желая поймать… дотронутся… впиться губами в эту белоснежную грудь… сделать своей. Вода мешает двигаться так быстро, как хотелось бы, оплетает мои ноги своим вязким течением, и синеглазый призрак прячется за толщей сверкающих струй. Я вваливаюсь в грот, предвкушая, как сейчас проведу рукой по ее шелковой коже, закрою глаза и вдохну ее запах, но меня встречает лишь каменная пустота безликих стен.
Как такое может быть!? Куда она исчезла!? Ярость застилает мои глаза кровавой пеленой, и мне хочется заорать, раскрошить все вокруг. Что происходит? Я не сошел с ума… Она только что была здесь. Это не может быть иллюзией… Ринулся обратно, замер, зорко вглядываясь в медленно колышущиеся волны. Я ждал… ждал, что сейчас, разорвав сияющую гладь, вскинется над водой ее пленительный силуэт. Но время шло, а одиночество священного чертога нарушал только я, таким неправильным и резким диссонансом возвышаясь над ним. Это было глупо - умом я понимал, если бы она нырнула и скрывалась под водой, то, как любому обычному существу, ей уже начало бы не хватать воздуха. Если она действительно обычная… если она настоящая, а не плод моего больного воображения.
Проклятая Эгла, неужели мучающее меня видение - это твоя месть за то, что посмел бросить вызов судьбе? И злость заполняет меня до краев, ищет выход, царапается внутри меня неуклюжим чудовищем, она сильнее нестерпимого зуда внутри, зуда, заставляющего меня вспомнить кто я есть и зачем я сюда пришел, потому, что это я забыл про эктраль, но она не забыла про меня. Выбрасываю руки и жадно пью силу, хочу, чтобы она опустошила меня полностью, вымела из моего разума безумие, следующее за мной, как тень, хочу, чтобы погасила во мне искры зарождающегося пожара, выжигающие мне душу. Привычный холод скользит по коже, струится по венам, заполняет собой, но почему-то не приносит мне облегчения. Что ты сделала со мной, синеглазая? Кто ты? Почему не могу забыть? Почему, закрывая глаза, вижу тебя, обнаженную, в лучах света, и сердце бешено бьется где-то в районе горла, а тело горит огнем?
Судорожно сжимаю кулаки, обрывая потоки идущей из глубины озера энергии, осознавая, что в этот момент эктраль напоила себя необходимой силой сполна. Я чувствую сотворяющий камень, понимаю, что он где-то рядом, но не вижу. Что происходит!?. Может, ты знал и об этом, отец?.. Знал, и спрятал от меня эктраль, чтобы я больше не делал глупостей?
Хочется выругаться - зло, грязно, но вряд ли это поможет, я не могу стоять столбом в этом озере бесконечно, надо уходить. И все же я медлю, пристально всматриваясь в бирюзовые воды. И уже не знаю, что пытаюсь там отыскать – то ли девушку с осыпавшимся на плечи каскадом золотых волос, то ли эктраль, вечно зовущую меня в дальнюю дорогу.
****
Черные заснеженные утесы молчаливо и безразлично взирают на мое смятение. И в их окружении я не так отчетливо ощущаю вымораживающий меня изнури холод. Мы с ними чем-то похожи, они такие же бездушные и каменные, как я. Мне здесь нравится и, закрыв глаза, я падаю лицом на снег. Снежинки медленно кружат надо мной, укрывая мои волосы и плечи пушистым ледяным пледом, и вскоре нельзя понять, где кончается белый покров, а где начинается мое присыпанное метелью тело.
Одинокая звезда в вышине смотрит на меня с молчаливым укором, и ее свет острым ножом кромсает мне душу. Как избавиться от поселившейся в ней тоски? Я так долго ничего не чувствовал, я привык… нет боли, нет сомнений, нет глупых иллюзий и страстей, раздирающих мозг и выедающих сердце. А теперь это…
Она каким-то невероятным образом оживила во мне давно забытые воспоминания. Теплые мамины руки перебирают волосы на моей голове, так хорошо… Сквозь полудрему я слышу ее нежный голос - тихий и светлый, он поет мне колыбельную. И сны… волшебные… с летящими по небу кораблями, парящими в облаках огромными птицами. Как давно я не видел ничего подобного… Сколько я пролежал так? Наверное, долго, потому что превратился в большой сугроб, белый и чистый. Чистый… да во мне грязи и дерьма больше, чем во всем этом полуразрушенном мной мире.
Нария…
Глупая, примитивная, со своим нелепым синим солнцем и единственной звездой, она не дает мне покоя. Не хочет меня отпускать… Зачем я снова вернулся в этот мир? Что пытаюсь найти? Я лжец и притворщик, потому что убеждаю себя, что хочу отыскать следы эктрали, а на самом деле я пришел сюда не за этим, и ищу другие следы - легкие, воздушные, принадлежащие синеглазому призраку. Я болен… Заражен безумием, и оно медленно расползается уродливым краггом по моему рассудку, опутывая своими щупальцами, въедаясь в мой мозг.
Я встаю, стряхивая с себя снег и, прорезав мечом пространство, выхожу к Озеру Жизни.
Ничего не изменилось с тех пор, как я покинул его чертог: осколки разрубленных мною Камней Судьбы жалкими останками валяются по периметру круга, поваленные деревья, желтая трава и озеро, высохшее наполовину. Глупец… Что я надеялся здесь увидеть? Взгляд вдруг вылавливает повисшую на камне тряпку, и что-то внутри меня взрывается фейерверком еще до того, как я начинаю понимать, что это женское платье. Я видел его на златокудрой тэйре. Вдыхаю запах, и у меня сносит голову, как у кобеля, почуявшего течку у сучки. Ее платье… Я не сошел с ума. Она была здесь… Она была здесь!? Значит, на Аэртоне в озере тоже была она… И в Арзарии в лесу…
Мысли в моей голове, наконец, начинают возвращаться на свои места, упорядоченно раскладываясь по полкам. Если она действительно существует, то ее внезапное исчезновение можно объяснить только способностью пересекать пространство. Как ей удается путешествовать между мирами? Кто она? Где теперь? Первый раз я видел ее в Арзарии… Меч в руке раскаляется добела, повинуясь молчаливому приказу, и шагнув на проложенный путь, мои губы непроизвольно расползаются в жесткой ухмылке. Правителю Арзарии придется многое мне объяснить…
Я понял, что все пошло не так, как только сделал первый шаг на ступени дворца. Тревога и ощущение западни были практически осязаемыми, ими пропах весь воздух вокруг… И я чувствовал этот запах – запах холодной стали, желающей напоить моей кровью свое заточенное нутро… Наверное, так дикий зверь чует выставленные на него капканы. Никогда не пользовался силой напоказ - слишком опасно, никто не должен знать, каковы пределы моих возможностей на самом деле, но в данной ситуации выбор у меня оставался небольшой. Я пришел один, а арзаров целая армия. Дворец был напичкан воинами, как пустыня Оддегиры песком, и то, что они прятались за каждым выступом и колонной, не означало, что я их не видел.
Они бросились все разом, как остервенелые шавки, повинующиеся громкому приказу «Фас», и так же разом были размазаны по стенкам ударной волной моей магии. Силу подхлестнула бурлящая во мне ярость, и теперь я просто давил мечников, как мух, едва они успевали дернуться в мою сторону. Понимание того, что их попытка меня остановить смехотворна и ничтожна, пришло к ним слишком поздно, когда лестница за моей спиной уже превратилась в свалку искореженных тел. Из добычи я превратился в охотника и, кажется, вошел во вкус, потому что уничтожал вставших на моем пути не только магией, но еще и мечом.
Дверь в тронную залу вынес одним ударом, и отлетевшие в стороны створки повалили и накрыли толпившуюся за ними охрану, избавив меня от лишних телодвижений. Сейчас я контролировал каждый вздох, направленный в мою сторону, но к тому, что сам правитель Арзарии бросится на меня, как гремучая змея, оказался не готов. Убивать нынешнего главу Альянса в мои планы не входило. Я поймал его, летящего на меня в диком прыжке, выбив меч, схватил за горло, пригвоздив к стене.
Мой вопрос «Кто она?», и его «Где она?», прозвучали почти одновременно, и мы уставились друг на друга, свирепо оскалившись и тяжело дыша. Надо отдать должное Видерону, мало кто осмеливается открыто и без страха смотреть мне в глаза, а он не просто смотрел, он пытался убить меня своим взглядом.
- Где она, проклятый демон? – яростно прошипел Тайрон. - Что ты с ней сделал, тварь? - правитель Арзарии либо буйнопомешанный, если позволяет себе так разговаривать со мной, либо… буйнопомешанный. Пожалуй, я даже не убью его, настолько интересно, что могло довести главу лиги до такого состояния.
- Надеюсь, ты потрудишься объяснить, Тайрон Аэзгерд Видерон, что заставило тебя нарушить соглашение и напасть на повелителя Оддегиры, пришедшего к тебе с миром и без охраны, - мой спокойный голос в тишине тронного зала прозвучал резко, как раскат грома.
- Ты нарушил соглашение первым, - плевался ядом арзар. - Ты напал на Нарию – мир, входящий в Альянс. Я уже подал протест собранию лиги. Ты ответишь за это.
Вот же… Проклятье, я и забыл, что этот придурок собирался взять в жены наследную тэйру Нарии. Очевидно, вся его истерика именно из-за нее.
- Не припомню, чтобы ставил свою подпись на документе, разрешающем вступление Нарии в Альянс Ррайд. Собственно говоря, не припомню, чтобы я вообще видел такой документ, - от моей наглости у правителя Арзарии начинается дергаться глаз.
