В следующую секунду мне показалось, что мое сознание погрузилось в туман, органы чувств отказались надежно выполнять свои функции. Но всё же я, хоть и не отчетливо, продолжала видеть, и, за исключением лишних звуков, слышать, может, даже лучше, чем прежде.
-От наставника, - губы сестры не двинулись.
-Как звать тебя? - старый казак вглядывался в лицо Рины, словно ища знакомые черты.
-Анна, - ответила та. Мне стало ясно, что она не врет. Всё внутри опустилось. Какая Анна? Но крик застрял в горле. - Там в стене, - сестра указала лопаткой в сторону, где долбила, - девочка. Её замуровали заживо, положив заклятье, чтоб не слышали крик о помощи.
-Сколько уже минуло? - не сводил старик глаз с девушки.
-Не знаю. Много.
-Для чего ты здесь? Вернулась на место, где погубила невинную душу, или пришла дать успокоение тем, кто не может его найти?
Что значит этот вопрос? Казак говорил вслух, Рина отвечала, не произнося ни слова.
-Я ищу истину, - сестра сжала в руке лопатку. - На сколько хватает сил.
-Значит, печётся о нас первопрестольная, раз уж тебя прислали. Помолимся? - глаза казака пристально смотрели в карие Рины.
-Помолимся, - согласилась она. - Но как звать тебя?
-Семен.
-Никто меня не присылал, Семен. Так уж вышло, я отыскала тело убиенной девочки, - в глазах Рины блеснули слезы, она перекрестилась.
-Анна, я покажу тебе список с давних лет. Уверен, ты точно укажешь дату гибели дитя.
-Не мучь меня, Семен, - попросила Рина.
-Но как нам её хоронить, безымянную? Как отпевать?
Из глаз сестры сорвались слезы.
-Она давно здесь. Давно, - закрыла лицо рукой Рина. - Святое дитя, доброе. С года строительства дома, - пальцы сестры начинали дрожать. У дальней стены появился тот самый злобный незнакомец, гнавший нас прочь из здания. Говорившие не видели его. - Один, восемь, пять, - сестра стерла слезы со щек. - Тысяча восемьсот пятидесятый год.
Казак тяжело вздохнул и, обернувшись к стене, перекрестился. Я увидела, что в это самое мгновенье злобный призрак исчез.
-Анна Измайлова. Младшая дочь священника. Десяти лет от роду, - констатировал Семен.
-Ты сторож? - задала девушка странный вопрос.
-Он самый. Ты властелин? - казалось, в этом еще более непонятном вопросе было больше утверждения, нежели сомнения. Но Рина ответила:
-Нет.
-Как так? - удивился казак. - Но ведь ты нашла дитя! Нашла по голосу!
-Потому что я тоже Анна. Поэтому она дозвалась до меня. Прости, Семен. Ты ждал опору. Но я не властелин. Я ученица. Первокурсница, которая, возможно, никогда не станет мастером. Не могу не искать истину. Но быть властелином — это слишком тяжело.
-Пойдем отсюда, Анна. Пойдем к нам в штаб. Поднимай свою сестру. Там Ванечка сделает чаю, а я позвоню благочинному. Давно я приглядываю за этим домом. Нехороший. Он строился под бордель. Подумай пока, что сестре сказать, она скоро начнет в себя приходить.
Рина под руку подняла меня с пола и отряхнула, вытерла слезы со щек, убрала с лица выбившийся из укладки локон, взяла из слабой руки мою сумку и пакетик со счетчиком. Может, я и выглядела и вела себя в те минуты, как кукла, но мое сознание впитывало каждое слово, каждое движение, каждый взгляд и жест этой не укладывающейся ни в какие рамки понимания ситуации. Да, я слышала всё. И прежде, чем сформулировать дальнейшие вопросы или осуществить какие-либо действия, мне нужно все хорошо обдумать. Моя сестра, моя младшая, Рина, называет себя Анной и находит в стене тело девочки, умершей почти двести лет назад. Стоп. Стена еще не сломана...
Мы прошли по грязи под мостом. Семен бежал по моему звонку через шесть полос дороги, перепрыгнув новый отбойник у парковки злополучного здания. Вести нас к себе этим же путем он не стал.
«Детская спортивная школа,» - сложило моё сознание буквы в слова. Над входом висел образ Богородицы «Семистрельная». Кажется, прежде я не обратила бы на это внимание.
Внутри - тепло и чисто, свежий ремонт, много света и горшков с цветами, судя по размеру, давнишними, росшими в уюте.
Дальше не помню, будто меня разморило от тепла. Кажется, сестра платочком подправила мне макияж под глазами, я сижу в кресле или стуле. Рина дает мне в руки большую чашку с чаем. Аромат чабреца. Я делаю глоток. Сладкая вкусная жидкость, коснувшись горла, теплом проникает меня. И зрение обретает четкость, а сознание - ясность. Я с широко распахнутыми ресницами смотрю на Рину и двух мужчин: уже знакомого седого бородатого старика и молодого сероглазого парня. Мы сидим за столом в небольшом светлом кабинете. На стене напротив меня - порядка десяти икон разного размера. За стеклянными дверцами шкафа - папки с документами. Все молчат.
-Что случилось? - спрашиваю я сестру. Получается шепотом.
-Похоже, у тебя шок, - глаза Рины еще красноватые, но на щеках нет следов слез, ресницы не склеены. - Ты помнишь, ты звонила в полицию? - я выжидающе молчу. - Помнишь?
-Смутно.
Старик смотрит на меня. Сероглазый, похоже, не при делах.
-В общем, у меня было видение, - сестра говорит с расстановкой. Мои брови приподнимаются и замирают. - Там в стене, ты помнишь, человеческие кости. Замурован ребенок.
У меня дёрнулось нижнее правое веко, я провела по нему пальцами. Чашка чая согревала ладони.
-Я, честно, как-то растерялась...
-Нет, всё хорошо. Просто не каждый день такие ситуации, - сестра пыталась подбодрить. - У меня это второй раз в жизни. Я не говорила тебе, - сероглазый внимательно смотрел на Рину, будто знаком с ней. - Дома расскажу. Ты молодец.
-Но я не понимаю, что происходит.., - сердце дрожало, будто пережило в сильнейший испуг. Я по-прежнему помнила ситуацию до мелочей, но сейчас мне была нужна версия сестры.
-Мы уже вызвали полицию, - забежала вперед Рина. - В общем, меня торкнуло, я услышала голос и попросила тебя вызвать помощь. Как оказалось...
-В этом старом здании не ловит телефон, - пояснил старый казак. - Но вы каким-то чудом дозвонились нам...
-Я, когда парковалась, видела вашу рекламу, - в моей голове один за другим всплывали вопросы, которые я пока решила оставить без ответа. -И прежде много раз, когда проезжала мимо.
-Приводите к нам своих деток в секции. У нас очень хорошие тренеры, - предложил старик. Сейчас в ярком свете я разглядела, что в молодости он был рыжим, некоторые волосы в бороде еще не стали до конца седыми.
-У меня нет детей. Пока, - мы ушли от темы, но это не разрядило обстановку.
-Ты дозвонилась сюда, и пришел Ваня. Он мой одногруппник, представляешь? - Рина обернулась к сероглазому. У меня на переносице сошлись брови. - Мы решили здесь подождать полицию. Ваня предложил. Согласись, здесь гораздо уютнее...
Я опустила глаза на чай. Аромат чабреца напомнил деревню, как в детстве. Значит, я дозвонилась, и пришел Ваня. Ваня, а не Семен, который подложил трясущейся Рине под голову свою казачью шапку. Ваня. Стало быть, того ужасающего разговора о властелине и убитой Ане Измайловой не было, все это игра моего воображения. Шок. Что за шок? В моей жизни хватало нервных событий, и я держалась крепким орешком, а тут вдруг шок от сомнительного предположения, что в стене замуровали человека? Бред. Полный бред.
-Ты уверена, что там правда кто-то есть? За кирпичной кладкой. Это очень старое здание.., - засомневалась я, пытаясь вернуться к реальности.
-Это очень старое убийство, - мгновенно погрустнела Рина и отглотнула из салатовой чашки. Зеленая куртка, салатовая чашка. Я вздохнула. Накатила усталость. Заиграл чужой сотовый.
-Да, - ответил старый казак. Я заметила долгий взгляд, которым рассматривал мою сестру сероглазый Иван. Неравнодушный. - Еще не подъехали... Отец Георгий, если все подтверждается, нам надо съездить к Настасье Федоровне... Жду.
Пояснений для нас сестрой старик не дал. Видимо, какая-то часть информации не должна была коснуться меня, я почти уверена, сестра и Иван в курсе. Оказалось, на столе в красивом блюде лежат печенье и конфеты, которых я прежде не заметила. Через минуту раздался еще один звонок.
-Да, Карен Петрович. Идем, - ответил Семен, и далее уже моей сестре. - Криминалисты приехали, пошли, - а нам с Ваней. - Вы пока здесь...
Удивительно, но я захотела увидеть подтверждение слов Рины, причину всей этой сумасшедшей истории, кости за разломанной стеной. И чуть было не встала со стула, чтоб последовать за сестрой. Но от одной только мысли о том, что придется войти в то здание, всё мое естество категорически воспротивилось желанию получить доказательства правдивости заявления Рины. Я молча согласилась с Семеном и осталась с конфетной тарелкой и чашкой чая в подрагивающих пальцах.
-Я звонила маме, сказала, что мы задержимся, - уходя дала мне знать сестра.
Коротая время ожидания, мы с Иваном разговорились. Вспомнились годы студенчества. Он действительно учился с Риной в одной группе и отзывался о том времени с особой теплотой.
-Не думал, что они с Алиной рванут в Москву. Эх, Рина, стала такая модная, полгода всего прошло, - я заметила, что на его безымянном пальце нет кольца. - Новая стрижка. Столичная штучка. Она после праздников обратно?
-Да, - закивала я. - Да.
-Может, еще чаю?
-Давай, - я поставила чашку на стол. А что еще оставалось? Иван, подлив еще воду, включил чайник, я подперла щёку, чуть успокоившись, и попыталась состыковать концы с концами.
В окно был виден край здания, полускрытого за автомобильным мостом и поднимающейся к нему дорогой. В коридоре восторженно и драчливо загалдели дети, множество голосов, движущийся поток звука. Вперемешку с шагами, звуки заставили меня перевести взгляд.
-Футболисты, - улыбнулся Иван. - У них сегодня дружеский турнир между подгруппами, одиннадцати - двенадцатилетки, - дети что-то оживленно обсуждали, но невозможно было разобрать ни слова, потому что, казалось, говорили все одновременно, пытаясь перекричать друг друга. - Самая большая группа. Тот год был урожайным на детишек, - еще шире улыбнувшись, добавил Иван.
«Симпатичный мальчик,» - заметила я.
-А почему у вас здесь так много икон? - вспомнился мне вопрос, появившийся в голове в первые секунды после возвращения в реальность из «шока».
-Мы под патронажем русской православной церкви, негосударственное учреждение, построились на пожертвования двух меценатов, - объяснил Иван. - У нас здесь спортивные секции, они платные, на зарплату тренеру, и воскресная школа для детей и взрослых, она для всех желающих. Приезжает отец Сергий из Преображенского храма. Как говорится, в здоровом теле здоровый дух, - мужчине явно нравилось то, о чем он рассказывал. - И в добавок над нами шефствует казачья община. Семен Ильич, - кивнул Иван на пустое кресло начальника, - «сторож», - мелькнуло у меня в голове. - Наш завуч, - добавил рассказчик. - А я веду секцию бокса.
-Ух ты, - повествование оказалось ёмким, непредсказуемым и информативным и не смогло не удивить.
-У меня в четыре начало занятий. Когда ты позвонила, мы с Семен Ильичом решали по малообеспеченным детям и соревнованиям на этот год.
-Кто бы мог подумать? Рядом кипит бурная жизнь, - галдеж в коридоре смолк.
В кабинет заглянул невысокий молодой коротко стриженный мужчина:
-О! А где Ильич?
-Отлучился.
-Я по поводу Ерошенко. Снова побитый и без формы. Надо что-то делать.
-Хорошо, Стас, я передам, - кивнул Иван. Дверь закрылась. - Пацанчик к нам ходит, Владик, хороший паренёк, семья неблагополучная, - пояснил для меня посерьёзневший Иван. - Меценат оплачивает. Отец уже дважды сидел, мать пьёт. Никому ребёнок не нужен. В прошлом году его мать второго родила. Снова парень. К ним соцзащита приходила уже три раза. Заберут маленького, - у меня в шоке округлились глаза. Сегодняшний день явно решил не жалеть Виолу. - А Владик по большинству пунктов вроде как в норме - личная площадь, питание, школьная форма, досуг. Он младшему школьное молоко носит, а к нам ходит, потому что дома невыносимо. Сидит в коридоре допоздна, уроки делает. Когда Семен Ильич тут, он его из коридора сюда за стол переселяет да чаем поит, - кивнул Иван на большой стакан с цветными карандашами, фломастерами и ручками, стоящий в конце вытянутого лакированного стола. Мой собеседник встал и выглянул за дверь, негромко крикнул:
-Владик, у тебя тренировка закончилась?
-Да. Но у Станислава Николаевича через час будет старшая группа. Он мне разрешил побыть, - раздался в ответ детский голос, прячущий надежду в пионерской смелости.
-Забирай тетрадки, иди сюда, - махнул рукой Иван и впустил худенького темноглазого мальчугана, тот на плече волочил огромный черный рюкзак с потертым человеком-пауком, в руках держал учебник с вложенной тетрадкой и ручкой.
-Здравствуйте, - сказал мне паренёк и сел с края стола, по-видимому, на свое привычное место, положив и сразу раскрыв учебник.
-Здравствуй, - ответила я. Левая бровь Владика была ранена, под глазом синел отек. Мальчишка сразу же занялся своими делами, тихий, как мышка, и ни на кого не обращающий внимания. Иван вновь включил чайник и достал из маленького холодильника, стоящего у шкафа с документами, пакет молока.
«Как же так? - задала я мысленно сама себе вопрос, краем глаза поглядывая на мальчугана. - Почему у недостойных людей рождаются дети, а у тех, кто может дать ребенку заботу и тепло..?»
Иван подвинул к Владику тарелку со сладостями и поставил чашку чая с молоком.
-Спасибо, Иван Алексеевич, - отложил тетрадку пацаненок.
«Владлен снова в рейсе. Вернется завтра после обеда, поест, пролежит на диване до вечера, дождется меня с работы, чтобы вместе поужинать, потом посмотрит какую-нибудь дребедень про ментов и пойдет спать. В постели в ответ на мои поползновения скажет, что очень устал. Утром я буду бегать, как ошпаренная, в сборах на работу, впрочем, он, как всегда, не велит себя будить, а надеяться, что проснется сам, не приходится. К вечеру он подопьёт с друзьями. Наутро снова знакомая тема. А вечером он помыт, побрит, с аккуратно уложенной сумкой командировочного, уже готов в рейс, - мысли цеплялись одна за другую. - А если у него там какая-нибудь ЦЕНЗУРА? - на сердце заскребло. Нет. Я знала, что это не так. В постельных делах он всегда был достаточно сдержан, даже до свадьбы. Но любовь, родство душ и всё такое, и вот мы женаты. Совместные планы на будущее, в том числе на ребёнка. Проходит несколько лет. Безрезультатно. Мы проходим обследование. Оба здоровы. «Планируйте,» - говорит тогда врач. Идет время. Тема о ребёнке, как будто исчерпанная, периодически вспоминается в разговорах. А на деле...»
Владик, симпатичный худенький мальчик с правильными чертами лица и чуточку напуганным взглядом, с удовольствием подкрепился и вернулся к урокам.
Щелкнула дверь, в кабинет вошли Рина и старый казак.
-Здравствуйте, Семён Ильич, - обернулся пацаненок. Завуч, проходя к своему креслу, по-отечески провел ладонью по голове мальца. Мой взгляд замер на лице сестры.
-Отец Георгий позвонит тебе, - завершил разговор с ней казак. - Ещё раз спасибо за помощь, - было ясно, что при ребенке говорить неудобно, но благодарность избавила меня от вопроса, нашла ли полиция кости за разбитой стеной. На душе поплохело.
-Идем, Виола, - кивнула мне на дверь усталая и грустная Рина. - Мама ждёт.
Я рассеянно подхватила сумку
-От наставника, - губы сестры не двинулись.
-Как звать тебя? - старый казак вглядывался в лицо Рины, словно ища знакомые черты.
-Анна, - ответила та. Мне стало ясно, что она не врет. Всё внутри опустилось. Какая Анна? Но крик застрял в горле. - Там в стене, - сестра указала лопаткой в сторону, где долбила, - девочка. Её замуровали заживо, положив заклятье, чтоб не слышали крик о помощи.
-Сколько уже минуло? - не сводил старик глаз с девушки.
-Не знаю. Много.
-Для чего ты здесь? Вернулась на место, где погубила невинную душу, или пришла дать успокоение тем, кто не может его найти?
Что значит этот вопрос? Казак говорил вслух, Рина отвечала, не произнося ни слова.
-Я ищу истину, - сестра сжала в руке лопатку. - На сколько хватает сил.
-Значит, печётся о нас первопрестольная, раз уж тебя прислали. Помолимся? - глаза казака пристально смотрели в карие Рины.
-Помолимся, - согласилась она. - Но как звать тебя?
-Семен.
-Никто меня не присылал, Семен. Так уж вышло, я отыскала тело убиенной девочки, - в глазах Рины блеснули слезы, она перекрестилась.
-Анна, я покажу тебе список с давних лет. Уверен, ты точно укажешь дату гибели дитя.
-Не мучь меня, Семен, - попросила Рина.
-Но как нам её хоронить, безымянную? Как отпевать?
Из глаз сестры сорвались слезы.
-Она давно здесь. Давно, - закрыла лицо рукой Рина. - Святое дитя, доброе. С года строительства дома, - пальцы сестры начинали дрожать. У дальней стены появился тот самый злобный незнакомец, гнавший нас прочь из здания. Говорившие не видели его. - Один, восемь, пять, - сестра стерла слезы со щек. - Тысяча восемьсот пятидесятый год.
Казак тяжело вздохнул и, обернувшись к стене, перекрестился. Я увидела, что в это самое мгновенье злобный призрак исчез.
-Анна Измайлова. Младшая дочь священника. Десяти лет от роду, - констатировал Семен.
-Ты сторож? - задала девушка странный вопрос.
-Он самый. Ты властелин? - казалось, в этом еще более непонятном вопросе было больше утверждения, нежели сомнения. Но Рина ответила:
-Нет.
-Как так? - удивился казак. - Но ведь ты нашла дитя! Нашла по голосу!
-Потому что я тоже Анна. Поэтому она дозвалась до меня. Прости, Семен. Ты ждал опору. Но я не властелин. Я ученица. Первокурсница, которая, возможно, никогда не станет мастером. Не могу не искать истину. Но быть властелином — это слишком тяжело.
-Пойдем отсюда, Анна. Пойдем к нам в штаб. Поднимай свою сестру. Там Ванечка сделает чаю, а я позвоню благочинному. Давно я приглядываю за этим домом. Нехороший. Он строился под бордель. Подумай пока, что сестре сказать, она скоро начнет в себя приходить.
Рина под руку подняла меня с пола и отряхнула, вытерла слезы со щек, убрала с лица выбившийся из укладки локон, взяла из слабой руки мою сумку и пакетик со счетчиком. Может, я и выглядела и вела себя в те минуты, как кукла, но мое сознание впитывало каждое слово, каждое движение, каждый взгляд и жест этой не укладывающейся ни в какие рамки понимания ситуации. Да, я слышала всё. И прежде, чем сформулировать дальнейшие вопросы или осуществить какие-либо действия, мне нужно все хорошо обдумать. Моя сестра, моя младшая, Рина, называет себя Анной и находит в стене тело девочки, умершей почти двести лет назад. Стоп. Стена еще не сломана...
Мы прошли по грязи под мостом. Семен бежал по моему звонку через шесть полос дороги, перепрыгнув новый отбойник у парковки злополучного здания. Вести нас к себе этим же путем он не стал.
«Детская спортивная школа,» - сложило моё сознание буквы в слова. Над входом висел образ Богородицы «Семистрельная». Кажется, прежде я не обратила бы на это внимание.
Внутри - тепло и чисто, свежий ремонт, много света и горшков с цветами, судя по размеру, давнишними, росшими в уюте.
Дальше не помню, будто меня разморило от тепла. Кажется, сестра платочком подправила мне макияж под глазами, я сижу в кресле или стуле. Рина дает мне в руки большую чашку с чаем. Аромат чабреца. Я делаю глоток. Сладкая вкусная жидкость, коснувшись горла, теплом проникает меня. И зрение обретает четкость, а сознание - ясность. Я с широко распахнутыми ресницами смотрю на Рину и двух мужчин: уже знакомого седого бородатого старика и молодого сероглазого парня. Мы сидим за столом в небольшом светлом кабинете. На стене напротив меня - порядка десяти икон разного размера. За стеклянными дверцами шкафа - папки с документами. Все молчат.
-Что случилось? - спрашиваю я сестру. Получается шепотом.
-Похоже, у тебя шок, - глаза Рины еще красноватые, но на щеках нет следов слез, ресницы не склеены. - Ты помнишь, ты звонила в полицию? - я выжидающе молчу. - Помнишь?
-Смутно.
Старик смотрит на меня. Сероглазый, похоже, не при делах.
-В общем, у меня было видение, - сестра говорит с расстановкой. Мои брови приподнимаются и замирают. - Там в стене, ты помнишь, человеческие кости. Замурован ребенок.
У меня дёрнулось нижнее правое веко, я провела по нему пальцами. Чашка чая согревала ладони.
-Я, честно, как-то растерялась...
-Нет, всё хорошо. Просто не каждый день такие ситуации, - сестра пыталась подбодрить. - У меня это второй раз в жизни. Я не говорила тебе, - сероглазый внимательно смотрел на Рину, будто знаком с ней. - Дома расскажу. Ты молодец.
-Но я не понимаю, что происходит.., - сердце дрожало, будто пережило в сильнейший испуг. Я по-прежнему помнила ситуацию до мелочей, но сейчас мне была нужна версия сестры.
-Мы уже вызвали полицию, - забежала вперед Рина. - В общем, меня торкнуло, я услышала голос и попросила тебя вызвать помощь. Как оказалось...
-В этом старом здании не ловит телефон, - пояснил старый казак. - Но вы каким-то чудом дозвонились нам...
-Я, когда парковалась, видела вашу рекламу, - в моей голове один за другим всплывали вопросы, которые я пока решила оставить без ответа. -И прежде много раз, когда проезжала мимо.
-Приводите к нам своих деток в секции. У нас очень хорошие тренеры, - предложил старик. Сейчас в ярком свете я разглядела, что в молодости он был рыжим, некоторые волосы в бороде еще не стали до конца седыми.
-У меня нет детей. Пока, - мы ушли от темы, но это не разрядило обстановку.
-Ты дозвонилась сюда, и пришел Ваня. Он мой одногруппник, представляешь? - Рина обернулась к сероглазому. У меня на переносице сошлись брови. - Мы решили здесь подождать полицию. Ваня предложил. Согласись, здесь гораздо уютнее...
Я опустила глаза на чай. Аромат чабреца напомнил деревню, как в детстве. Значит, я дозвонилась, и пришел Ваня. Ваня, а не Семен, который подложил трясущейся Рине под голову свою казачью шапку. Ваня. Стало быть, того ужасающего разговора о властелине и убитой Ане Измайловой не было, все это игра моего воображения. Шок. Что за шок? В моей жизни хватало нервных событий, и я держалась крепким орешком, а тут вдруг шок от сомнительного предположения, что в стене замуровали человека? Бред. Полный бред.
ПРОДА от 17.01
-Ты уверена, что там правда кто-то есть? За кирпичной кладкой. Это очень старое здание.., - засомневалась я, пытаясь вернуться к реальности.
-Это очень старое убийство, - мгновенно погрустнела Рина и отглотнула из салатовой чашки. Зеленая куртка, салатовая чашка. Я вздохнула. Накатила усталость. Заиграл чужой сотовый.
-Да, - ответил старый казак. Я заметила долгий взгляд, которым рассматривал мою сестру сероглазый Иван. Неравнодушный. - Еще не подъехали... Отец Георгий, если все подтверждается, нам надо съездить к Настасье Федоровне... Жду.
Пояснений для нас сестрой старик не дал. Видимо, какая-то часть информации не должна была коснуться меня, я почти уверена, сестра и Иван в курсе. Оказалось, на столе в красивом блюде лежат печенье и конфеты, которых я прежде не заметила. Через минуту раздался еще один звонок.
-Да, Карен Петрович. Идем, - ответил Семен, и далее уже моей сестре. - Криминалисты приехали, пошли, - а нам с Ваней. - Вы пока здесь...
Удивительно, но я захотела увидеть подтверждение слов Рины, причину всей этой сумасшедшей истории, кости за разломанной стеной. И чуть было не встала со стула, чтоб последовать за сестрой. Но от одной только мысли о том, что придется войти в то здание, всё мое естество категорически воспротивилось желанию получить доказательства правдивости заявления Рины. Я молча согласилась с Семеном и осталась с конфетной тарелкой и чашкой чая в подрагивающих пальцах.
-Я звонила маме, сказала, что мы задержимся, - уходя дала мне знать сестра.
Коротая время ожидания, мы с Иваном разговорились. Вспомнились годы студенчества. Он действительно учился с Риной в одной группе и отзывался о том времени с особой теплотой.
-Не думал, что они с Алиной рванут в Москву. Эх, Рина, стала такая модная, полгода всего прошло, - я заметила, что на его безымянном пальце нет кольца. - Новая стрижка. Столичная штучка. Она после праздников обратно?
-Да, - закивала я. - Да.
-Может, еще чаю?
-Давай, - я поставила чашку на стол. А что еще оставалось? Иван, подлив еще воду, включил чайник, я подперла щёку, чуть успокоившись, и попыталась состыковать концы с концами.
В окно был виден край здания, полускрытого за автомобильным мостом и поднимающейся к нему дорогой. В коридоре восторженно и драчливо загалдели дети, множество голосов, движущийся поток звука. Вперемешку с шагами, звуки заставили меня перевести взгляд.
-Футболисты, - улыбнулся Иван. - У них сегодня дружеский турнир между подгруппами, одиннадцати - двенадцатилетки, - дети что-то оживленно обсуждали, но невозможно было разобрать ни слова, потому что, казалось, говорили все одновременно, пытаясь перекричать друг друга. - Самая большая группа. Тот год был урожайным на детишек, - еще шире улыбнувшись, добавил Иван.
«Симпатичный мальчик,» - заметила я.
-А почему у вас здесь так много икон? - вспомнился мне вопрос, появившийся в голове в первые секунды после возвращения в реальность из «шока».
-Мы под патронажем русской православной церкви, негосударственное учреждение, построились на пожертвования двух меценатов, - объяснил Иван. - У нас здесь спортивные секции, они платные, на зарплату тренеру, и воскресная школа для детей и взрослых, она для всех желающих. Приезжает отец Сергий из Преображенского храма. Как говорится, в здоровом теле здоровый дух, - мужчине явно нравилось то, о чем он рассказывал. - И в добавок над нами шефствует казачья община. Семен Ильич, - кивнул Иван на пустое кресло начальника, - «сторож», - мелькнуло у меня в голове. - Наш завуч, - добавил рассказчик. - А я веду секцию бокса.
-Ух ты, - повествование оказалось ёмким, непредсказуемым и информативным и не смогло не удивить.
-У меня в четыре начало занятий. Когда ты позвонила, мы с Семен Ильичом решали по малообеспеченным детям и соревнованиям на этот год.
-Кто бы мог подумать? Рядом кипит бурная жизнь, - галдеж в коридоре смолк.
В кабинет заглянул невысокий молодой коротко стриженный мужчина:
-О! А где Ильич?
-Отлучился.
-Я по поводу Ерошенко. Снова побитый и без формы. Надо что-то делать.
-Хорошо, Стас, я передам, - кивнул Иван. Дверь закрылась. - Пацанчик к нам ходит, Владик, хороший паренёк, семья неблагополучная, - пояснил для меня посерьёзневший Иван. - Меценат оплачивает. Отец уже дважды сидел, мать пьёт. Никому ребёнок не нужен. В прошлом году его мать второго родила. Снова парень. К ним соцзащита приходила уже три раза. Заберут маленького, - у меня в шоке округлились глаза. Сегодняшний день явно решил не жалеть Виолу. - А Владик по большинству пунктов вроде как в норме - личная площадь, питание, школьная форма, досуг. Он младшему школьное молоко носит, а к нам ходит, потому что дома невыносимо. Сидит в коридоре допоздна, уроки делает. Когда Семен Ильич тут, он его из коридора сюда за стол переселяет да чаем поит, - кивнул Иван на большой стакан с цветными карандашами, фломастерами и ручками, стоящий в конце вытянутого лакированного стола. Мой собеседник встал и выглянул за дверь, негромко крикнул:
-Владик, у тебя тренировка закончилась?
-Да. Но у Станислава Николаевича через час будет старшая группа. Он мне разрешил побыть, - раздался в ответ детский голос, прячущий надежду в пионерской смелости.
-Забирай тетрадки, иди сюда, - махнул рукой Иван и впустил худенького темноглазого мальчугана, тот на плече волочил огромный черный рюкзак с потертым человеком-пауком, в руках держал учебник с вложенной тетрадкой и ручкой.
-Здравствуйте, - сказал мне паренёк и сел с края стола, по-видимому, на свое привычное место, положив и сразу раскрыв учебник.
-Здравствуй, - ответила я. Левая бровь Владика была ранена, под глазом синел отек. Мальчишка сразу же занялся своими делами, тихий, как мышка, и ни на кого не обращающий внимания. Иван вновь включил чайник и достал из маленького холодильника, стоящего у шкафа с документами, пакет молока.
«Как же так? - задала я мысленно сама себе вопрос, краем глаза поглядывая на мальчугана. - Почему у недостойных людей рождаются дети, а у тех, кто может дать ребенку заботу и тепло..?»
Иван подвинул к Владику тарелку со сладостями и поставил чашку чая с молоком.
-Спасибо, Иван Алексеевич, - отложил тетрадку пацаненок.
«Владлен снова в рейсе. Вернется завтра после обеда, поест, пролежит на диване до вечера, дождется меня с работы, чтобы вместе поужинать, потом посмотрит какую-нибудь дребедень про ментов и пойдет спать. В постели в ответ на мои поползновения скажет, что очень устал. Утром я буду бегать, как ошпаренная, в сборах на работу, впрочем, он, как всегда, не велит себя будить, а надеяться, что проснется сам, не приходится. К вечеру он подопьёт с друзьями. Наутро снова знакомая тема. А вечером он помыт, побрит, с аккуратно уложенной сумкой командировочного, уже готов в рейс, - мысли цеплялись одна за другую. - А если у него там какая-нибудь ЦЕНЗУРА? - на сердце заскребло. Нет. Я знала, что это не так. В постельных делах он всегда был достаточно сдержан, даже до свадьбы. Но любовь, родство душ и всё такое, и вот мы женаты. Совместные планы на будущее, в том числе на ребёнка. Проходит несколько лет. Безрезультатно. Мы проходим обследование. Оба здоровы. «Планируйте,» - говорит тогда врач. Идет время. Тема о ребёнке, как будто исчерпанная, периодически вспоминается в разговорах. А на деле...»
Владик, симпатичный худенький мальчик с правильными чертами лица и чуточку напуганным взглядом, с удовольствием подкрепился и вернулся к урокам.
Щелкнула дверь, в кабинет вошли Рина и старый казак.
-Здравствуйте, Семён Ильич, - обернулся пацаненок. Завуч, проходя к своему креслу, по-отечески провел ладонью по голове мальца. Мой взгляд замер на лице сестры.
-Отец Георгий позвонит тебе, - завершил разговор с ней казак. - Ещё раз спасибо за помощь, - было ясно, что при ребенке говорить неудобно, но благодарность избавила меня от вопроса, нашла ли полиция кости за разбитой стеной. На душе поплохело.
-Идем, Виола, - кивнула мне на дверь усталая и грустная Рина. - Мама ждёт.
Я рассеянно подхватила сумку
