И я вдруг поняла, что очень устала от такой чересчур суетной и напряженной жизни и хочу покоя, уюта и позитива. Хотя бы сидеть в обнимку с любимым человеком на диване. Красота…
Пилатес на сегодня был отменён. После йоги он показался мне слишком напряженным действом. А я хотела расслабиться. Во время короткой медитации в финале занятия мне удалось сконцентрироваться на положительных эмоциях, и я откопала в памяти маленькую радость, которая способна поднимать настроение. Пусть чёрное и белое проявилось ещё сильнее, пусть перспективы чётко нарисовали тяжелый развод с Владом, но. Я, хоть и редко вспоминала об этом, но до виляния хвостиком любила миндаль в шоколаде. Настоящий, ароматный, в толстом и гладком чётно-коричневом слое, недешёвое удовольствие, непередаваемо вкусное лакомство. И после йоги я целенаправленно выдвинулась в гипермаркет на Ростовской, где был чудесный конфетно-ореховый отдел, постоянно торгующий подобными изысками.
В выходной день территория перед торговым центром была заставлена машинами. Мне повезло и удалось припарковаться недалеко от входа. Я в предвкушении уже ощущала у себя во рту крупный орешек в густом тающем шоколаде, краем взгляда приметив бомжа, расположившегося у правых ступеней центральных стеклянных дверей. Навстречу мне неспешно спускались люди с большими пакетами, у кого-то торчал длинный батон, хрупкая реснитчатая девушка обнимала плошку с раскидистым цветком. Я не обратила внимание, что все они выходят из боковых дверей, и, встретив приклеенный на стекле бумажный листок со стрелочками влево и вправо, по привычке двинулась вправо, теперь уже оказавшись в десяти шагах от бомжа. Нас разделяли ступени. В ту секунду я не поняла, почему взгляд не скользнул, а остановился, коснувшись обшарпанной небритой фигуры, сидящей на сплюснутом бумажном ящике. Я замерла. Наши взгляды встретились. Несколько раз моргнув, я поняла, что не вижу чётко лицо этого человека. Подспудное беспокойство заставило меня напрячься. Одновременно анализ видимого мной говорил, что всё, кроме лица бомжа, выглядит привычно и ярко. Солнце рисовало картину в красках. Я пробежала взглядом по асфальту, ступеням и фигуре нищего: всё, кроме лица, было чётким. Его глаза расплывались, будто изображение двоило, форма скул в клокастой щетине казалась наложенной на другое желтоватое лицо. Сердце настороженно забилось чаще. Я попыталась проморгаться. Не помогло. Бомж, в свою очередь, я видела это по положению головы, смотрел на меня, замершую и глядящую на него с высоты ступеней. В эмалированной миске перед ним лежали железные деньги: золотистые десятки, серые пятаки и прочая мелочь. Необходимость разглядеть лицо этого мужчины стала для меня приоритетной. Медленно спустившись со ступеней, я остановилась в двух шагах от него, вглядываясь в расплывчатые черты. На что это было похоже? Сумасшествие, когда все остальное видишь отчетливо, а один предмет как-будто смазан? Неприятие мозгом важной и болезненной информации? Я не понимала, что происходит. Меня не интересовало, кто этот человек; даже не рассмотрев его лица, я знала, что мы не знакомы. Меня не заботило, что ему, возможно, не приятен мой пристальный взгляд. Почему его лицо расплывается? Мне нужна причина.
Я замерла и сосредоточиваясь прикусила нижнюю губу, словно зная, что достаточно лишь верно сфокусировать взгляд… Передо мной прошла пожилая полная женщина с вертлявой девочкой за руку. Бомж, упершись спиной в керамогранит вентфасада гипермаркета, уставился на меня, возможно, в ожидании щедрой суммы. Его расплывчатые светлые глаза сливались с кожей. Я сглотнула, с горле пересохло. Сердце опасливо дрожало. Мой взгляд начал обрисовывать расплывчатую голову мужчины, словно ища зацепку, его редкие засмоктанные волосы (он был без шапки). Картинка мелькая проявлялась и вновь расплывалась. У виска изображение совершенно размазалось. «Что за хрень со мной происходит?» - вопрос не находил ответа. Я сделала шаг ближе, чтобы пешеходы не разделяли меня и попрошайку, мешая всматриваться.
Я перевела взгляд на плечо, сантиметр за сантиметром ища четкость, будто настраивала бинокль. Дело принципа. В те моменты я не осознавала, с чем борюсь и что ищу, но остановиться уже не могла. За нечеткой высокой горловиной свитера и расплывающимся капюшоном куртки внезапно мелькнул прозрачный силуэт. Мое сердце подскочило. Я затаившись, почти не дыша замерла, сжав зубы и вглядываясь, стараясь сфокусировать взгляд. В следующий момент я разглядела вдоль скулы и облезлой бородки бомжа практически прозрачный контур другого черепа!
Мир остановился. Сузив глаза и оставив попытки разглядеть лицо бомжа, я сфокусировала взгляд на капюшоне и желтом граните стены. И картинка проявилась...
Передо мной сидел обрюзглый мужчина в старой засаленной чёрной куртке. Лоснящаяся горловина темно-синего свитера говорила о давнишнем отсутствии какой-либо гигиены. Возраст, скорее всего, до пятидесяти. Сильно потрёпанный, давно небритый и нечёсаный, грязный, блёклые выцветшие глаза таили обиду на тех, кто живёт лучше его. Образ классически завершали характерные для алкоголика распухшие губы, демонстрируя деградацию.
На спине попрошайки, обхватив его шею прозрачными костлявыми когтистыми руками, висело нечто желтоватое, будто бы сросшееся с ним воедино, но нет... Оно приподняло голову, глядя на меня. Какая-то высшая сила остановила мои ноги, предательски решившие бежать в ту секунду. Щёлки глаз на измождённом полузверином черепе призрака горели красным. Я замерла и протяжно выдохнула, осознав всем свои естеством, что красноглазая тварь не понимает, что я вижу её. Полупрозрачный коготь корявой изможденной конечности воткнулся бомжу в область сердца через куртку и свитер, мужчина процедил воздух сквозь зубы, его пухлая синеватая нижняя губа дрогнула, и нечто, повернув лысую голову, прошептало ему на ухо… В ту же секунду я услышала повтором эти слова из уст попрошайки.
-Чего смотришь, девушка? Клади денежку. Помоги ветерану.
Голос бомжа оказался прокуренным и сиплым, он мгновенно, как взмах красным флажком, включил во мне состояние обороны.
-Иди работай, - сама того не ожидая, грубо отрезала я и взбежала по ступеням, оставляя позади перевернувшийся мир.
«Боже! Боже! Боже мой! Что это?!" - оказавшись в шумящем гипермаркете, я прижалась к стене салона связи, оглядываясь по сторонам, с ужасом надеясь не увидеть расплывчатых лиц. Люди гуляли, музыка сливалась с голосами. В следующую секунду я поняла, что мои руки трясутся, а зубы невозможно сомкнуть из-за мелкой дрожи. Земля поплыла под ногами. Я выдыхая закрыла глаза, голова поникла.
-Тётенька, вам плохо? Позвать охранника? - вырвал меня из хаоса ужасных мыслей детский голос.
Передо мной стоял мальчонка лет двенадцати, широкое чистое лицо, чуть раскосый, плод любви европейской и азиатской рас, в руке белый пакет с молоком и батоном.
-Нет, всё хорошо. Спасибо большое, - сбивчиво ответила я.
Мальчик развернулся и направился к стеклянным дверям. Рыская взглядом по людям, я неторопливо, будто крадучись, двинулась в сторону кондитерского отдела, параллельно пытаясь переварить ситуацию. Но лампочка в мозгу, чуть загораясь, снова гасла. Я сжала зубы. Мозг отказывался анализировать. Заказав полкилограмма миндаля в шоколаде, я вцепилась взглядом продавщицу в бело-голубом чепчике, желая и боясь, что вновь сработает мой экстрасенсорный рентген.
«Надо кому-то рассказать», - в следующую секунду нашла я выход из тупика, осознав, что не справляюсь с эмоциональной нагрузкой. Выйдя через дальний левый вход гипермаркета, чтобы даже краем глаза не видеть бомжа, я села в машину, мигом нажала кнопку блокировки двери и выдохнув кинула орешек в рот. Наслаждение от лакомства как-будто бы добавило рациональности.
Рассказать. Кому? Варианты про родителей и мужа даже не участвовали в обсуждении. Рине? Сомнение заставило меня ёрзать в кресле. Несомненно, сестра — самый подходящий вариант для подобной темы, ставшей нашей общей и одновременно тайной. Но. Но она не посвятила меня в подробности истории со злополучной двухэтажкой. Недоверие добавило безысходности. Вспомнились закрытые печатью и вызывающие отвращение и страх призраки, и вот теперь этот бомж… Нет, я не спятила. Информация множилась и расширялась. Справиться с ней самостоятельно теперь не представлялось возможным. «Рина не доверяет мне, - боль от приезда сестры на похороны в Воронеж была свежа, - как я могу открыться перед ней?»
Звонок! Я вздрогнула, чуть не подавившись орешком. Влад Леснов. Снова не вовремя. И тут я вспомнила, что у него сегодня день рождения. Блин! Совершенно забыла поздравить!
-Привет, именинник! - взяла я трубку, стараясь говорить с улыбкой.
-Привет, сладкая. Ты помнишь. Приятно, - его подход показался мне чересчур оптимистичным, стало даже чуть неловко. Может, он думал, я позвоню поздравить ближе к вечеру, когда соберутся гости?
-Уже отмечаешь? - нет, всё-таки Влад вовремя. Я вдруг поняла, что чрезвычайно рада слышать этого человека и схватилась за его голос, как за спасительный маяк в бушующем море, когда неясно, где же берег, куда плыть. Соседняя машина, полная пассажиров, двинулась с места, вывернув на дорогу парковки, а я даже не заметила, как в неё сели люди. Вот, что значит «нервы».
-Не совсем, - в бархатном голосе я почувствовала грустинку.
-Что случилось? Я тебя не узнаю, - бомж у ступеней гипермаркета отодвинулся на второй план.
-Обстоятельства. Бывает. Не все ситуации нам подвластны.
-Но ты собирался сегодня отмечать днюху на даче. Шашлык, коньячок, музыка. Я помню, как классно ты поешь…
-Оксанину сестру экстренно положили в роддом. Вроде уже и срок, но… В общем, родня переживает. Скорее всего сегодня-завтра будут кесарить. Оксана с детьми в обед уехала в Белгород, - Влад пытался спрятать грусть за равнодушием. Почти получалось. - Я обзвонил гостей. Празднование переносится на следующую субботу.
-А почему ты не поехал с семьёй? - родился у меня резонный вопрос. В ответ пауза. Я поняла, Влад не станет раскрывать подробности.
-У меня завтра работа.
-Шабашка.
-Да.
Есть ещё какая-то причина, возможно, не одна, но это осталось за кадром.
-И ты позвонил сказать, что празднование переносится?
-Вряд ли. Ты же сказала, что не приедешь.
-Хм. Очень любопытно, - нота знакомого и любимого мною флирта, которая всегда была в разговоре с Владом, взбодрила меня, отвлекая от недавнего жуткого стресса.
-Чем занимаешься?
-Гуляю по магазинам.
-Если чуть устала, предлагаю выпить чашечку кофе, - кажется, Влад взбодрился. О да, я устала. Мой затылок, ища отдых, уперся в подголовник кресла. Я так сильно вымоталась, что готова была, как страус, воткнуть голову в песок, если бы это могло как-то выровнять ситуацию. Но Леснов не тот, кому стоило об этом рассказывать. Однако общение с ним действовало на меня спасительно в нынешнем состоянии ужаса.
-С удовольствием, - согласилась я, поднимая из бушующей стрессовым хаосом памяти приятные воспоминания о вечере в ресторане.
-Откуда тебя забрать?
Расплатившись с таксистом, Владлен Вейхель вышел из машины и мигом закурил, стараясь успокоиться. Вот она, высотка с фитнес-центром на первом этаже. Вывеска, заметная и весьма приличной протяженности по фасаду, давала понять, что заведение занимает более обширную площадь, нежели трёшка, прод магазин перешедшая в нежилой фонд. К стеклянной входной двери «Золотого лотоса» вела широкая выстеленная тротуарной плиткой тропинка, по обе стороны ограниченная голыми стриженными кустарниками и пустыми дизайнерскими клумбами. «Убожество», - мысленно выругался Влад, бросив короткий неприязненный взгляд на ландшафтный дизайн фитнес-центра, и, быстро поднявшись по ступеням, вошёл в стеклянную дверь. Опасение, что жена заметит его на улице и уедет, подсказало ему подождать внутри. Здесь было светло, просторно и тепло.
-Добрый день. Чем могу помочь? - за стойкой идеально чистого и нового желто-зелёного лакированного ресепшена встала с кресла приятная ухоженная брюнетка. Бейдж гласил «Виктория администратор». Её улыбка показалась гостю приторной и фальшивой.
-Я подожду жену. У вас занимается моя жена, - сбивчиво объяснил Влад своё появление и быстро приземлился в угол на кремовый диван.
-Мужчины тоже есть среди наших клиентов. На столике перед вами информационные буклеты. Почитайте, пока ждёте, или возьмите с собой. Возможно, найдёте что-то интересное для себя, - порекомендовала Виктория. Влад схватил одну из рекламных листовок, чтобы занять суетливые пальцы и отшить администратора. Белые часы на светло-желтой стене показывали 13.43. «Эта ЦЕНЗУРА не любит опаздывать», - предвкушение встречи подняло градус крови, постукивая в висках и выступая на лбу мелким потом.
Одна за другой, здороваясь с Викторией и уходя в коридор, из входных стеклянных дверей начали появляться женщины, тонкие девушки и дамы в возрасте, подтянутые, грузные, анорексичные. В течение десяти минут их прошло более двадцати. Скоро стрелки часов добрались до 14.00. Влад заЁрзал на диване, стараясь скрыть напряжение и злость. Полтретьего на выход последовало более тридцати женщин, в два согласно расписанию закончилась аэробика. Румяные и расслабленные после душа, посетительницы клуба весело щебетали и прощались с администратором. Виктория мысленно отметила, что среди вошедших и покинувших фойе не оказалось жены нервного гостя.
-Подскажите, пожалуйста, на какое занятие ходит ваша жена? - учтиво поинтересовалась Виктория.
-На пилатес, - изучив расписание на стене напротив, теперь Влад вспомнил название бестолкового занятия, отвлекающего его домохозяйку от важных дел. - Её зовут Виола Вейхель. Вы можете ей позвонить? - претензия и надменная пренебрежительность, прозвучавшие в голосе гостя, добавили ситуации совершенно новых красок.
-Мы не звоним нашим клиентам без рабочей необходимости, - как-будто посочувствовала Владу девушка. - Пилатес начался более получаса назад. Приходить с опозданием на данное занятие не разрешается. Все клиенты в курсе. Вынуждена попросить вас покинуть фойе, - учтиво и доброжелательно попросила Виктория. Вскочив с дивана, зацепив и толкнув коленом журнальный столик, Влад выбежал на улицу, готовый рвать и метать и шаря глазами по припаркованным вокруг автомобилям.
«ЦЕНЗУРА, где же ты шляешься?! - от злости дрожью застучали зубы, и, если бы сейчас во двор въехал автомобиль Виолы, мужчина не раздумывая с удовольствием врезал бы ему в лобовое стекло куском асфальта. - Ну не может она жить у мамы. Не может, - побежали в голове торопливые мысли, ища выход из тупика. - Слишком гордая. Да и мадам Гречка давно бы уже высказала мне своё надменное мнение про « не пара моей дочери». Старая ЦЕНЗУРА».
Влад остановился на углу многоэтажки, переводя дух. Вспомнился букет роз, реакция жены, примирительный секс. Виола была на седьмом небе от счастья. Изголодалась по ласке. Как всё-таки легко успокоить её, букетик и ЦЕНЗУРА, и снова ручная. «Нет у неё никакого мужика . Обиделась, ЦЕНЗУРА. Но любит, - мимо на полусогнутых по раздолбанному тротуару протопала блондинка на мегашпильках с мелкой собачкой на поводке со стразами.
Пилатес на сегодня был отменён. После йоги он показался мне слишком напряженным действом. А я хотела расслабиться. Во время короткой медитации в финале занятия мне удалось сконцентрироваться на положительных эмоциях, и я откопала в памяти маленькую радость, которая способна поднимать настроение. Пусть чёрное и белое проявилось ещё сильнее, пусть перспективы чётко нарисовали тяжелый развод с Владом, но. Я, хоть и редко вспоминала об этом, но до виляния хвостиком любила миндаль в шоколаде. Настоящий, ароматный, в толстом и гладком чётно-коричневом слое, недешёвое удовольствие, непередаваемо вкусное лакомство. И после йоги я целенаправленно выдвинулась в гипермаркет на Ростовской, где был чудесный конфетно-ореховый отдел, постоянно торгующий подобными изысками.
В выходной день территория перед торговым центром была заставлена машинами. Мне повезло и удалось припарковаться недалеко от входа. Я в предвкушении уже ощущала у себя во рту крупный орешек в густом тающем шоколаде, краем взгляда приметив бомжа, расположившегося у правых ступеней центральных стеклянных дверей. Навстречу мне неспешно спускались люди с большими пакетами, у кого-то торчал длинный батон, хрупкая реснитчатая девушка обнимала плошку с раскидистым цветком. Я не обратила внимание, что все они выходят из боковых дверей, и, встретив приклеенный на стекле бумажный листок со стрелочками влево и вправо, по привычке двинулась вправо, теперь уже оказавшись в десяти шагах от бомжа. Нас разделяли ступени. В ту секунду я не поняла, почему взгляд не скользнул, а остановился, коснувшись обшарпанной небритой фигуры, сидящей на сплюснутом бумажном ящике. Я замерла. Наши взгляды встретились. Несколько раз моргнув, я поняла, что не вижу чётко лицо этого человека. Подспудное беспокойство заставило меня напрячься. Одновременно анализ видимого мной говорил, что всё, кроме лица бомжа, выглядит привычно и ярко. Солнце рисовало картину в красках. Я пробежала взглядом по асфальту, ступеням и фигуре нищего: всё, кроме лица, было чётким. Его глаза расплывались, будто изображение двоило, форма скул в клокастой щетине казалась наложенной на другое желтоватое лицо. Сердце настороженно забилось чаще. Я попыталась проморгаться. Не помогло. Бомж, в свою очередь, я видела это по положению головы, смотрел на меня, замершую и глядящую на него с высоты ступеней. В эмалированной миске перед ним лежали железные деньги: золотистые десятки, серые пятаки и прочая мелочь. Необходимость разглядеть лицо этого мужчины стала для меня приоритетной. Медленно спустившись со ступеней, я остановилась в двух шагах от него, вглядываясь в расплывчатые черты. На что это было похоже? Сумасшествие, когда все остальное видишь отчетливо, а один предмет как-будто смазан? Неприятие мозгом важной и болезненной информации? Я не понимала, что происходит. Меня не интересовало, кто этот человек; даже не рассмотрев его лица, я знала, что мы не знакомы. Меня не заботило, что ему, возможно, не приятен мой пристальный взгляд. Почему его лицо расплывается? Мне нужна причина.
ПРОДа от 22.05
Я замерла и сосредоточиваясь прикусила нижнюю губу, словно зная, что достаточно лишь верно сфокусировать взгляд… Передо мной прошла пожилая полная женщина с вертлявой девочкой за руку. Бомж, упершись спиной в керамогранит вентфасада гипермаркета, уставился на меня, возможно, в ожидании щедрой суммы. Его расплывчатые светлые глаза сливались с кожей. Я сглотнула, с горле пересохло. Сердце опасливо дрожало. Мой взгляд начал обрисовывать расплывчатую голову мужчины, словно ища зацепку, его редкие засмоктанные волосы (он был без шапки). Картинка мелькая проявлялась и вновь расплывалась. У виска изображение совершенно размазалось. «Что за хрень со мной происходит?» - вопрос не находил ответа. Я сделала шаг ближе, чтобы пешеходы не разделяли меня и попрошайку, мешая всматриваться.
Я перевела взгляд на плечо, сантиметр за сантиметром ища четкость, будто настраивала бинокль. Дело принципа. В те моменты я не осознавала, с чем борюсь и что ищу, но остановиться уже не могла. За нечеткой высокой горловиной свитера и расплывающимся капюшоном куртки внезапно мелькнул прозрачный силуэт. Мое сердце подскочило. Я затаившись, почти не дыша замерла, сжав зубы и вглядываясь, стараясь сфокусировать взгляд. В следующий момент я разглядела вдоль скулы и облезлой бородки бомжа практически прозрачный контур другого черепа!
Мир остановился. Сузив глаза и оставив попытки разглядеть лицо бомжа, я сфокусировала взгляд на капюшоне и желтом граните стены. И картинка проявилась...
Передо мной сидел обрюзглый мужчина в старой засаленной чёрной куртке. Лоснящаяся горловина темно-синего свитера говорила о давнишнем отсутствии какой-либо гигиены. Возраст, скорее всего, до пятидесяти. Сильно потрёпанный, давно небритый и нечёсаный, грязный, блёклые выцветшие глаза таили обиду на тех, кто живёт лучше его. Образ классически завершали характерные для алкоголика распухшие губы, демонстрируя деградацию.
На спине попрошайки, обхватив его шею прозрачными костлявыми когтистыми руками, висело нечто желтоватое, будто бы сросшееся с ним воедино, но нет... Оно приподняло голову, глядя на меня. Какая-то высшая сила остановила мои ноги, предательски решившие бежать в ту секунду. Щёлки глаз на измождённом полузверином черепе призрака горели красным. Я замерла и протяжно выдохнула, осознав всем свои естеством, что красноглазая тварь не понимает, что я вижу её. Полупрозрачный коготь корявой изможденной конечности воткнулся бомжу в область сердца через куртку и свитер, мужчина процедил воздух сквозь зубы, его пухлая синеватая нижняя губа дрогнула, и нечто, повернув лысую голову, прошептало ему на ухо… В ту же секунду я услышала повтором эти слова из уст попрошайки.
-Чего смотришь, девушка? Клади денежку. Помоги ветерану.
Голос бомжа оказался прокуренным и сиплым, он мгновенно, как взмах красным флажком, включил во мне состояние обороны.
-Иди работай, - сама того не ожидая, грубо отрезала я и взбежала по ступеням, оставляя позади перевернувшийся мир.
«Боже! Боже! Боже мой! Что это?!" - оказавшись в шумящем гипермаркете, я прижалась к стене салона связи, оглядываясь по сторонам, с ужасом надеясь не увидеть расплывчатых лиц. Люди гуляли, музыка сливалась с голосами. В следующую секунду я поняла, что мои руки трясутся, а зубы невозможно сомкнуть из-за мелкой дрожи. Земля поплыла под ногами. Я выдыхая закрыла глаза, голова поникла.
-Тётенька, вам плохо? Позвать охранника? - вырвал меня из хаоса ужасных мыслей детский голос.
ПРОДА от 26.05
Передо мной стоял мальчонка лет двенадцати, широкое чистое лицо, чуть раскосый, плод любви европейской и азиатской рас, в руке белый пакет с молоком и батоном.
-Нет, всё хорошо. Спасибо большое, - сбивчиво ответила я.
Мальчик развернулся и направился к стеклянным дверям. Рыская взглядом по людям, я неторопливо, будто крадучись, двинулась в сторону кондитерского отдела, параллельно пытаясь переварить ситуацию. Но лампочка в мозгу, чуть загораясь, снова гасла. Я сжала зубы. Мозг отказывался анализировать. Заказав полкилограмма миндаля в шоколаде, я вцепилась взглядом продавщицу в бело-голубом чепчике, желая и боясь, что вновь сработает мой экстрасенсорный рентген.
«Надо кому-то рассказать», - в следующую секунду нашла я выход из тупика, осознав, что не справляюсь с эмоциональной нагрузкой. Выйдя через дальний левый вход гипермаркета, чтобы даже краем глаза не видеть бомжа, я села в машину, мигом нажала кнопку блокировки двери и выдохнув кинула орешек в рот. Наслаждение от лакомства как-будто бы добавило рациональности.
Рассказать. Кому? Варианты про родителей и мужа даже не участвовали в обсуждении. Рине? Сомнение заставило меня ёрзать в кресле. Несомненно, сестра — самый подходящий вариант для подобной темы, ставшей нашей общей и одновременно тайной. Но. Но она не посвятила меня в подробности истории со злополучной двухэтажкой. Недоверие добавило безысходности. Вспомнились закрытые печатью и вызывающие отвращение и страх призраки, и вот теперь этот бомж… Нет, я не спятила. Информация множилась и расширялась. Справиться с ней самостоятельно теперь не представлялось возможным. «Рина не доверяет мне, - боль от приезда сестры на похороны в Воронеж была свежа, - как я могу открыться перед ней?»
Звонок! Я вздрогнула, чуть не подавившись орешком. Влад Леснов. Снова не вовремя. И тут я вспомнила, что у него сегодня день рождения. Блин! Совершенно забыла поздравить!
-Привет, именинник! - взяла я трубку, стараясь говорить с улыбкой.
-Привет, сладкая. Ты помнишь. Приятно, - его подход показался мне чересчур оптимистичным, стало даже чуть неловко. Может, он думал, я позвоню поздравить ближе к вечеру, когда соберутся гости?
-Уже отмечаешь? - нет, всё-таки Влад вовремя. Я вдруг поняла, что чрезвычайно рада слышать этого человека и схватилась за его голос, как за спасительный маяк в бушующем море, когда неясно, где же берег, куда плыть. Соседняя машина, полная пассажиров, двинулась с места, вывернув на дорогу парковки, а я даже не заметила, как в неё сели люди. Вот, что значит «нервы».
-Не совсем, - в бархатном голосе я почувствовала грустинку.
-Что случилось? Я тебя не узнаю, - бомж у ступеней гипермаркета отодвинулся на второй план.
-Обстоятельства. Бывает. Не все ситуации нам подвластны.
-Но ты собирался сегодня отмечать днюху на даче. Шашлык, коньячок, музыка. Я помню, как классно ты поешь…
-Оксанину сестру экстренно положили в роддом. Вроде уже и срок, но… В общем, родня переживает. Скорее всего сегодня-завтра будут кесарить. Оксана с детьми в обед уехала в Белгород, - Влад пытался спрятать грусть за равнодушием. Почти получалось. - Я обзвонил гостей. Празднование переносится на следующую субботу.
-А почему ты не поехал с семьёй? - родился у меня резонный вопрос. В ответ пауза. Я поняла, Влад не станет раскрывать подробности.
-У меня завтра работа.
-Шабашка.
-Да.
Есть ещё какая-то причина, возможно, не одна, но это осталось за кадром.
-И ты позвонил сказать, что празднование переносится?
-Вряд ли. Ты же сказала, что не приедешь.
-Хм. Очень любопытно, - нота знакомого и любимого мною флирта, которая всегда была в разговоре с Владом, взбодрила меня, отвлекая от недавнего жуткого стресса.
-Чем занимаешься?
-Гуляю по магазинам.
-Если чуть устала, предлагаю выпить чашечку кофе, - кажется, Влад взбодрился. О да, я устала. Мой затылок, ища отдых, уперся в подголовник кресла. Я так сильно вымоталась, что готова была, как страус, воткнуть голову в песок, если бы это могло как-то выровнять ситуацию. Но Леснов не тот, кому стоило об этом рассказывать. Однако общение с ним действовало на меня спасительно в нынешнем состоянии ужаса.
-С удовольствием, - согласилась я, поднимая из бушующей стрессовым хаосом памяти приятные воспоминания о вечере в ресторане.
-Откуда тебя забрать?
Расплатившись с таксистом, Владлен Вейхель вышел из машины и мигом закурил, стараясь успокоиться. Вот она, высотка с фитнес-центром на первом этаже. Вывеска, заметная и весьма приличной протяженности по фасаду, давала понять, что заведение занимает более обширную площадь, нежели трёшка, прод магазин перешедшая в нежилой фонд. К стеклянной входной двери «Золотого лотоса» вела широкая выстеленная тротуарной плиткой тропинка, по обе стороны ограниченная голыми стриженными кустарниками и пустыми дизайнерскими клумбами. «Убожество», - мысленно выругался Влад, бросив короткий неприязненный взгляд на ландшафтный дизайн фитнес-центра, и, быстро поднявшись по ступеням, вошёл в стеклянную дверь. Опасение, что жена заметит его на улице и уедет, подсказало ему подождать внутри. Здесь было светло, просторно и тепло.
-Добрый день. Чем могу помочь? - за стойкой идеально чистого и нового желто-зелёного лакированного ресепшена встала с кресла приятная ухоженная брюнетка. Бейдж гласил «Виктория администратор». Её улыбка показалась гостю приторной и фальшивой.
ПРОДА от 29.05
-Я подожду жену. У вас занимается моя жена, - сбивчиво объяснил Влад своё появление и быстро приземлился в угол на кремовый диван.
-Мужчины тоже есть среди наших клиентов. На столике перед вами информационные буклеты. Почитайте, пока ждёте, или возьмите с собой. Возможно, найдёте что-то интересное для себя, - порекомендовала Виктория. Влад схватил одну из рекламных листовок, чтобы занять суетливые пальцы и отшить администратора. Белые часы на светло-желтой стене показывали 13.43. «Эта ЦЕНЗУРА не любит опаздывать», - предвкушение встречи подняло градус крови, постукивая в висках и выступая на лбу мелким потом.
Одна за другой, здороваясь с Викторией и уходя в коридор, из входных стеклянных дверей начали появляться женщины, тонкие девушки и дамы в возрасте, подтянутые, грузные, анорексичные. В течение десяти минут их прошло более двадцати. Скоро стрелки часов добрались до 14.00. Влад заЁрзал на диване, стараясь скрыть напряжение и злость. Полтретьего на выход последовало более тридцати женщин, в два согласно расписанию закончилась аэробика. Румяные и расслабленные после душа, посетительницы клуба весело щебетали и прощались с администратором. Виктория мысленно отметила, что среди вошедших и покинувших фойе не оказалось жены нервного гостя.
-Подскажите, пожалуйста, на какое занятие ходит ваша жена? - учтиво поинтересовалась Виктория.
-На пилатес, - изучив расписание на стене напротив, теперь Влад вспомнил название бестолкового занятия, отвлекающего его домохозяйку от важных дел. - Её зовут Виола Вейхель. Вы можете ей позвонить? - претензия и надменная пренебрежительность, прозвучавшие в голосе гостя, добавили ситуации совершенно новых красок.
-Мы не звоним нашим клиентам без рабочей необходимости, - как-будто посочувствовала Владу девушка. - Пилатес начался более получаса назад. Приходить с опозданием на данное занятие не разрешается. Все клиенты в курсе. Вынуждена попросить вас покинуть фойе, - учтиво и доброжелательно попросила Виктория. Вскочив с дивана, зацепив и толкнув коленом журнальный столик, Влад выбежал на улицу, готовый рвать и метать и шаря глазами по припаркованным вокруг автомобилям.
«ЦЕНЗУРА, где же ты шляешься?! - от злости дрожью застучали зубы, и, если бы сейчас во двор въехал автомобиль Виолы, мужчина не раздумывая с удовольствием врезал бы ему в лобовое стекло куском асфальта. - Ну не может она жить у мамы. Не может, - побежали в голове торопливые мысли, ища выход из тупика. - Слишком гордая. Да и мадам Гречка давно бы уже высказала мне своё надменное мнение про « не пара моей дочери». Старая ЦЕНЗУРА».
Влад остановился на углу многоэтажки, переводя дух. Вспомнился букет роз, реакция жены, примирительный секс. Виола была на седьмом небе от счастья. Изголодалась по ласке. Как всё-таки легко успокоить её, букетик и ЦЕНЗУРА, и снова ручная. «Нет у неё никакого мужика . Обиделась, ЦЕНЗУРА. Но любит, - мимо на полусогнутых по раздолбанному тротуару протопала блондинка на мегашпильках с мелкой собачкой на поводке со стразами.
