Она промолчала.
А немного погодя услышала такое привычное:
— Поделишься?
Соль так же привычно пожала плечами. И рассказала. О том, как накрылась медным тазом мечта учиться в престижном вузе. И не потому что она не прошла по баллам — на её место взяли дитятко каких-то богатеев. Кого — ведьма узнавать не стала, опасаясь ненароком навести порчу. Такие вмешательства для автора чреваты, а ей и без того дел хватает, чтобы самой себе лишние проблемы создавать из-за каких-то… фыркнула, цензурные слова подбирались с трудом.
— Но бумеранга пожелала? — проницательно прищурился друг.
Соль ухмыльнулась, повела плечом:
— Разумеется.
Помолчали.
— Это действительно было твоё желание? Мечтала об этой профессии? Для чего тебе?
Вопросы Берта, как и всегда, попали точно в цель.
— Ну… — девушка, дотянувшись, сорвала колосок нескошенной травы. — Модно. Престижно. Оплачивается.
Ответ был ожидаемым. Но так и не услышав главного, того, что должно было бы прозвучать первым, Странник протянул девушке руку.
— Возьмись. И глаза закрой.
Юная ведьма без опаски вложила пальцы в его ладонь. Послушно закрыла глаза.
В звенящей тишине мимо пролетела птица. Ветерок шевельнул листья над головой.
А несколько минут спустя девушка выдернула руку из хватки друга. Отшатнувшись, едва позорно не свалилась со скамейки.
— Это что было? — тихо выдохнула, почти прошипела, большими глазами уставившись на волшебника.
— Работа, о которой ты мечтала, — невозмутимо ответил Бертран.
— Я не… — вскинулась юная ведьма. И осеклась. Нахмурилась. — Поглди… Это… — не найдя подходящих слов, махнула рукой и продолжила: — ждало бы меня по окончании?
Странник кивнул.
— Один из вариантов твоего будущего.
Ошарашенная ведьма зябко передернула плечами.
— Слава Высшим, что не поступила, — буркнула.
На губах друга мелькнула едва заметная улыбка.
Девушка забралась с ногами на лавку, положила голову на жёсткую деревянную спинку. Такую неудобную обычно, сейчас — в самый раз.
Улыбнулась:
— Спасибо, — но тут же недовольно скривилась. — Теперь я, по твоей милости, не имею ни малейшего понятия, чем хочу заниматься.
— Зато ты свободна.
Соль вздохнула.
— Но другую профессию ты ведь мне не покажешь? — в ответе она не сомневалась, но знать хотелось наверняка.
— Нет, — покачал головой друг.
Равновесие. Она знала.
Равновесие — единственное, что он когда-либо мог поставить выше дружбы.
«Магия любит равновесие. И любые вмешательства в мировой порядок чреваты. У всего есть цена», — сказал он однажды, после того как обиженная Соль в очередной раз возмущенно заявила, что ей не нужна сила, которая совершенно бесполезна, потому что отомстить обидчикам ведьма всё равно не может. И предостерёг от подобных высказываний, если она всерьёз не думает отказываться от дара.
Качнув головой, ведьма поднялась из-за стола.
«Ты вольна в своих действиях, даже в мести, — очень серьёзно добавил он тогда. — Но всегда оценивай последствия».
Любая магия — осознанный выбор.
Насколько она нарушила равновесие своим перемещением? Соль не знала. Но за жизнь Бертрана, за возможность ещё хотя бы раз его увидеть, она готова была заплатить любую цену.
Но пока она знала только, что искать нужно от старого камня. А потому нужно было подкопить денег, разжиться картой и знаниями и как можно скорее собираться в дорогу.
Потягиваясь и зевая — после долгой прогулки и неожиданно сытного обеда клонило в сон — путешественница повернулась к лежащим на лавке покупкам. Самыми дорогими оказались огниво в кожаном мешочке и сапоги, которые предстояло ещё разнашивать, потому что о том, что обувь бывает на левую и на правую ногу, никто здесь и слыхом не слыхивал. Приличную предоплату пришлось внести за заказанный у кожевника рюкзак. Доверившись интуиции и дару, ведьма купила кое-какие травы. Многие, к счастью, ничем не отличались от родных и знакомых.
Увы, приобрести за раз все, необходимое для путешествия не было никакой возможности: денег осталось — шиш, одни медяки.
Рюкзак обещали пошить концу недели. Пока же свёртки отправились в окованный железом ларь в сенях.
Прода 3.4
К его светлости Соль отправилась на следующий день. С утра пораньше. Правда, идти пришлось дольше, чем предполагала гостья из другого мира: у ведущего к воротам моста она стояла не меньше часа спустя.
Резиденция местного богатея воображение поражала. Мрачностью и монументальностью. Возведённая из серого камня, она высилась над простыми смертными грозной тёмной глыбой.
Как там живётся, Соль старалась не думать.
Тяжёлые деревянные створы ворот были радушно распахнуты.
— Сольге, пожаловала? — хмыкнул один из бравых караульных, усатый длинный дядька в латных доспехах. — Ладно выглядишь…
— …для приговорённой, — вклинился второй.
Под сводами врат грянул хохот.
Ведьма ответила острякам кривой усмешкой.
— А ещё сказывают, благословения раздаешь, — с неприкрытой иронией полушепотом, будто страшной тайной, поделился воин, отсмеявшись.
— Брешут, — невозмутимо откликнулась ведьма. — Вы лучше скажите, с кем мне насчёт работы поговорить.
— Ты разве не к её светлости? — неподдельно удивился третий стражник, совсем молоденький, кудрявый. Такой бы отлично смотрелся на модном показе.
Соль качнула головой, размышляя, насколько быстро разлетится весть о потере ею таланта в этой большой деревне, если о её вчерашнем совете жадному сексисту даже стража на воротах замка уже слышала.
— Про работу — это к управляющему или супружнице его, — посоветовал первый. — А её светлость тебя ждали.
Гостья кивнула, с трудом удержавшись от того чтобы недовольно поджать губы. Напомнила себе, что проблемы ей не нужны, а значит, не стоит игнорировать сиятельных господ. И шагнула во двор замка.
Сзади присвистнули.
Соль хмыкнула. Пусть. Некогда ей лясы точить. А коли сочтут, что характер изменился, всегда можно списать на потерю памяти. Спихнуть вину на инквизицию — с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Остановила пробегавшего мимо чумазого мальчишку:
— Где управляющий?
Парнишка, выгвазданный настолько, что ни цвет, ни материал одежды определить было невозможно, во все карие глаза уставился на гостью. Моргнул. Небрежно смахнул грязной рукой тёмную прядь со лба, оставив над бровью ещё одну полосу.
— Там ищи, — махнул рукой в нужном направлении и побежал дальше.
Ведьма проводила его озадаченным взглядом, тщетно пытаясь понять, кого же ей напомнил этот замарашка. Так и не найдя ответ, тряхнув головой, продолжила путь.
У хозяйственных построек развернулась прелюбопытнейшая картина: дородная женщина, едва ли моложе виденного Марисоль в день казни господина, уперев руки в бока богато расшитого одеяния, грозно возвышалась над склоненными в глубоком поклоне слугами. Последние, виновато опустив головы, не смели поднять на хозяйку (а это, несомненно, была супруга его светлости) глаз. Вокруг них, оглашая окрестности писком и недовольным цоканьем, носилось за курами нечто рыже-белое, лохматое, вытянутое…
Несчастные пернатые, отчаянно кудахтая, разбегались в стороны. Где-то в стойлах визжали потревоженные свиньи, мычали коровы. И за всей этой кутерьмой наблюдал с ветки дерева упитанный полосатый кот.
— Что это, я вас спрашиваю! — перекрикивая гомон, провозглашала грозная аристократка.
Поморщилась от особенно громкого крика бедной курицы, едва успевшей увернуться от прыгнувшего к ней зверя.
— Что?! — вопросила она громче, так и не дождавшись ответа.
Соль, с трудом сдерживая отчаяннно рвущийся смех, присела и тихонько свистнула, привлекая внимание бойкого зверька.
Тот остановился, позволив наконец рассмотреть длинное тельце, почти полностью покрытое белой шерстью, но несколько неопрятное из-за ещё оставшихся рыжих клочков. Навострил маленькие круглые и уже белые к зиме уши и повернул треугольную голову к новоприбывшей. Убедившись, что звали именно его, зверь длинными скачками бросился к ведьме. Мгновение спустя хвост с чёрным кончиклм взвился в последний раз, и зверек застыл напротив, склонил голову на бок, с интересом разглядывая гостью.
— Как тебя зовут, хулиган? — улыбнулась та, игнорируя вдруг воцарившуюся тишину и устремленные на них взгляды.
— Кай, — тихонько подсказал кто-то из провинившихся.
Горностай повел ухом, но голову не повернул, не отводя от ведьмы чёрных умных глаз. Облизнул испачканную красным мордочку. Потом прыгнул, пискнул и в мгновение ока забрался к ведьме на плечо.
Вокруг потихоньку стихал гвалт, животные успокаивались.
— Сольге, — аристократка удивлённо приподняла брови, узнавая, — как тебе это удалось?
Ведьма, впервые радуясь многослойной одежде, запоздало поклонилась, насколько позволял неожиданно обретенный друг.
— Светлого дня, ваша светлость, — и только после позволила себе беспечную улыбку: — Не знаю.
Хозяйка хмыкнула, улыбнулась:
— Этот проказник никого, кроме Мина, не слушает, — и грозно зыркнула на заметно расслабившихся слуг: — Это не отменяет вашей вины, ротозеи. Шум подняли. Его светлость от работы отвлекаете, лодыри. Отходить бы вас палками…
На этом леди посчитала карательную миссию выполненной и, уже развернувшись, чтобы уйти, милостиво кивнула ведьме:
— Отдашь этого негодника — найди меня.
Соль снова поклонилась.
Прода 3.5.
— Знаем мы его работу, — буркнул молодой парнишка, когда грозная хозяйка скрылась за углом, и с видимым усилием разогнулся, — полбочонка красного утром, другая половина — перед сном.
— Вместо молока! — поддакнула ему румяная девица лет шестнадцати, придирчиво осмотрела свою юбку, стряхнула с неё несколько рябых перьев.
— Цыц! — шикнула на длинноязыких дама в простом льняном платье. — Не терпится палок отведать? Тащите клетку. Да делом займитесь.
Молодёжь разом притихла. Переглянулись. Девчушка побежала в замок. А паренёк со вздохом сгреб одну из приваленных к стене сарая лопат и, нырнув в низкий дверной проём, скрылся внутри хозяйственной постройки.
Ведьма скосила взгляд на замершего на её плечах горностая. От зверька едва ощутимо тянуло кровью. Белый хвост с чёрным кончиком всё ещё возбуждённо подрагивал. Сам хозяин хвоста, казалось, настороженно прислушивался к разговорам.
Соль хмыкнула:
— И давно ты замок на уши ставишь, хулиган?
Зверь, разумеется, молчал. Зато вздохнула оставшаяся поблизости женщина.
— Думала, эту легенду уж вся округа знает. Прадед нашего господина ещё ребёнком спас на охоте маленького горностая. С тех пор одна такая беда обязательно живёт в замке.
— Как же вы с ними справляетесь? — посочувствовала гостья.
Зверёк фыркнул и отвернулся, всём своим видом демонстрируя, что его незаслуженно оскорбили, но с плеча слезть и не подумал.
— Нелегко, — честно признала собеседница. И вдруг улыбнулась ласково этому комку шерсти: — Они счастье приносят.
Ведьма скептически покосилась на без её согласия приобретённое живое боа.
Усмехнулась.
Пожилая дама её недоверие заметила.
— О прошлом разное сказывают, — не стала опровергать очевидные мысли гостьи. — Но на моей памяти было: нашего теперешнего господина в юности горностай от змеи спас — в спальню подкинули. А через несколько лет к супруге будущей привел. Живут душа в душу, детей сколько было. Жаль, выжили только трое… — умолкла, поджав губы, явно недовольная собственной излишней откровенностью.
Ведьма тактично промолчала.
А пожилая женщина продолжила после недолгого молчания:
— По тридцать лет живут эти создания, господ оберегают, потом уходят в лес помирать. А через несколько лет каждый юный господин непременно находит детёныша-сироту.
Соль не столь впечатлил сам рассказ, сколько продолжительность жизни мелких пакостников. В хороших условиях в зоопарках звери живут раза в два дольше своих диких собратьев. Горностаям в замке, похоже, нравилось. Но тридцать?! Магия?
Ведьма, весьма озадаченная, передала отчаянно возмущающегося зверька, категорически не желающего сидеть в клетке, слугам и отправилась искать хозяйку.
Недовольное шипение, фырканье и попытки укусить остались позади.
Животных она любила, видимо, сказывалась близость дара к природе, но особенной симпатии, как и с их стороны, не замечала. Даже кошек не выделяла, вопреки расхожему мнению, тем более жаб… Ведьму даже передёрнуло от этой мысли. И особенного дружелюбия за ними не водилось. Так что поведение полудикого хищника откровенно удивило.
А теперь, похоже, стоило ждать мести хвостатого.
В гостиной, куда проводила просительницу дожидавшаяся её по приказу хозяйки служанка, царил мягкий полумрак. Стены украшали гобелены. На всех — пейзажи: поля в цветах, снега, горы, здания. На одном возвышалось нечто, напоминающее башню инквизиции, на земле опоясанную рунами. На другой — одинокий замшелый камень.
— Хорошо, что пришла, — прерывая созерцание, позволила себе вежливую, чуть снисходительную улыбку хозяйка.
Дама уже неспешно пила чай за низким резным столиком. Карие глаза смотрели на гостью с ленивым интересом.
— Как здоровье?
Сомневаясь, что это обычная вежливость, Соль решила не рисковать, учтиво поклонилась:
— Сносно. Благодарю.
— Замечательно. Дело у меня к тебе. Подойди-ка.
Соль послушно приблизилась, находу пытаясь придумать необидный отказ, понимая, что шить она точно не сможет.
Сесть ей не предложили.
Она и не рассчитывала. Хотя, надо признать, дама, не ставшая опускаться до побоев из-за поднятой зверем суматохи, впечатление произвела пусть и не самое лучшее, но плюс в глазах ведьмы заработала. Да и слуги в адрес хозяев шутить не боялись, а это всегда добрый знак.
— Лорд Ингвар о моде столичной сказывал, — перешла к делу хозяйка. — Есть у меня задумка нового убора…
— Ваша светлость, — рискнула перебить соискательница, под недовольным взглядом покаянно опустила голову, но говорить продолжила, благо, речь уж раз на десять обдумала: — Простите мою несдержанность. Но я не смею вас обманывать, — театрально заломила руки, почти всхлипнула, очень надеясь, что не переигрывает. — Не смогу я платье сшить. После… — прикусила губу, давая возможность госпоже самой додумать, — вовсе иглу в руках держать разучилась.
— Как так?
Ведьма пожала плечами.
— Не знаю, ваша светлость. Позабыла я всё. И ремесло любимое.
Женщина поджала губы.
— Я вас предупредить поспешила и о снисхождении молить: позвольте в замке служить. Коли на то будет ваша милость, могу любую чёрную работу делать!
Договоров, замерла навытяжку. Отчаянно хотелось стереть со оба несуществующий пот. Как же сложно оказалось подбирать слова!
«Милость» в великом раздумье отставила чашку, убрала изящным жестом прядь волос со лба и соединила кончики увенчанных перстнями пальцев перед лицом.
Движение это, исполненное с мягкой, чисто женской грацией, до того походило на уже виденное ведьмой во дворе замка, что не оставалось никаких сомнений — повстречавшийся ей чумазый мальчишка и есть молодой господин! Прийти к каким-либо другим выводам и опасениям ведьма не успела.
— Недобрые вести, — наконец подвела итог размышлений супруга местного господина.
