Артем
Артём сидел в своём одиночестве, поглощённый мыслями, когда ночь постепенно поглощал вечер. Он открыл ноутбук, пытаясь сосредоточиться на отчётах и задачах, но мысли о ней не покидали его. Каждый звук за окном, каждый запах в квартире — всё напоминало о том времени, которое он пытался забыть. Он пытался уговорить себя, что всё это давно позади, что он пережил развод и что Ольга — просто ещё один этап в его жизни, который он оставил позади. Но, чем больше он думал, тем больше понимал, что эти попытки убеждать себя были тщетны.
"Почему она всё ещё в моей голове?" — спрашивал себя Артём. Он мог бы дать себе сто причин, почему он должен быть рад, что их пути разошлись. Но когда они снова встретились, когда их жизни пересеклись в этом новом контексте, все его логичные аргументы просто развеивались, как осенний туман.
Артём подошёл к окну, глядя на снежный двор. Снег всё так же продолжал падать, покрывая землю мягким белым покрывалом. В эти моменты, когда внешняя тишина царила вокруг, его мысли становились особенно громкими. Он думал о том, как их отношения начинались — с таких простых и тёплых моментов. Он вспоминал её улыбку, её взгляд, её смех... И чувствовал, как это всё снова возвращается к нему. Не просто воспоминания, а что-то гораздо более глубокое.
"Но могу ли я ещё любить её?" — думал он. — "После всего, что было? После того, как мы разрушили то, что было между нами?"
Он вздохнул, отклонившись от окна, пытаясь вернуть свои мысли к текущей реальности. Он мог бы сосредоточиться на работе, на профессиональных задачах, но не мог избавиться от этой тяжёлой мысли, которая висела в воздухе.
"Я ведь ничего не понимаю," — думал он. — "Если бы она не пришла в эту больницу, если бы мы не оказались снова рядом, может быть, я бы и не задумался... Но теперь я даже не знаю, что мне делать. Я боюсь, что снова окажусь в той же ловушке, что все эти чувства снова приведут к разрушению."
Артём почувствовал, как его голова начинает болеть от этих мыслей. Он знал, что время не вернёт всё, что было, но так ли это было на самом деле? Может быть, он и не готов отпускать её, хотя пытался убедить себя в обратном. Вопрос оставался — любил ли он её до сих пор?
Следующее утро встретило Ольгу резким звонком будильника. Она вскочила, едва успев осознать, где находится, и тут же схватилась за телефон. 06:15. До смены оставалось меньше часа.
— Чёрт! — выдохнула она, срываясь с кровати.
Вчерашний разговор с Катей оставил после себя тяжёлый осадок. Она так и не смогла заснуть, пока не перебрала все возможные варианты развития событий. Что, если Артём всё ещё испытывает к ней что-то? Что, если он просто ждёт, чтобы она сделала первый шаг? Или, наоборот, он уже давно перевернул страницу, а она одна застряла в прошлом?
Ольга резко встряхнула головой, словно пытаясь отогнать навязчивые мысли.
— Не сейчас. Работа.
Она быстро собралась, на ходу проглатывая бутерброд и запивая его кофе. На улице было ещё темно, и снег, выпавший за ночь, скрипел под ногами. Москва только просыпалась, но станция скорой помощи уже жила своей привычной жизнью — яркий свет в окнах, гул голосов, сирены машин, готовящихся к выезду.
Ольга зашла в раздевалку, где уже собралась часть бригады.
— О, Жданова жива! — крикнул Виктор, размахивая круассаном. — А мы уж думали, Морозов тебя вчера прикончил.
— Не дал бы бог, — буркнула Ольга, открывая шкафчик.
В этот момент в дверях появился сам Артём. Он вошёл с привычной уверенностью, но его взгляд, скользнув по Ольге, на секунду задержался.
— Жданова, — кивнул он коротко. — Готовься, сегодня у нас плотный график.
— Я всегда готова, — автоматически ответила она, хотя внутри всё сжалось.
Они не говорили о вчерашнем. Не говорили о том, как почти столкнулись в коридоре после вызова, как он резко остановился, будто хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Не говорили о том, что между ними всё ещё есть это — невидимая грань, которую ни один из них не решался переступить.
Первый вызов поступил ещё до того, как они успели выпить кофе.
"Ул. Пречистенка, 12. Женщина 45 лет, жалобы на острую боль в груди, затруднённое дыхание. Предположительно — сердечный приступ."
— Поехали, — бросил Артём, уже направляясь к машине.
Ольга схватила укладку и бросилась за ним.
Дорога заняла меньше десяти минут. Старый московский особняк, роскошный даже в полумраке утра, встретил их парадной с мраморными ступенями. Дверь открыла перепуганная горничная.
— Она на втором этаже! Быстрее!
Ольга и Артём поднялись по лестнице, где в одной из спален на кровати лежала женщина. Её лицо было бледным, губы синеватыми, а пальцы судорожно впивались в простыни.
— Боль... — прошептала она. — Как будто... кто-то давит...
Артём мгновенно оценил ситуацию:
— Жданова, ЭКГ, сейчас же!
Ольга уже раскладывала аппарат, её пальцы работали на автомате. Пока она накладывала электроды, Артём задавал вопросы:
— Когда началось? Были ли подобные приступы раньше?
— Полчаса назад... — женщина с трудом ловила воздух. — Никогда... так не болело...
ЭКГ выдала тревожный результат.
— Подъём сегмента ST, — тихо сказала Ольга. — Инфаркт.
Артём кивнул и тут же начал вводить препараты.
— Нитроглицерин под язык. Аспирин разжуйте. Сейчас поставим капельницу.
Ольга помогала, но её мысли были далеко. Она смотрела на его руки — уверенные, точные, без единой дрожи. Как же он может быть таким холодным, когда между ними всё ещё столько нерешённого?
— Жданова, — его голос вывел её из раздумий. — Готовься к транспортировке.
Они быстро погрузили пациентку в машину. По дороге в больницу Ольга следила за показателями, а Артём сидел напротив, его лицо было скрыто в полумраке салона.
— Ты сегодня где-то не здесь, — вдруг сказал он.
Ольга вздрогнула.
— Я сосредоточена.
— Нет. Ты думаешь о чём-то другом.
Она подняла на него глаза.
— А тебе какое дело?
Тишина. Только звук монитора, отсчитывающего ритм сердца пациентки.
— Просто на вызовах нельзя отвлекаться, — наконец ответил он. — Это может стоить кому-то жизни.
Ольга сжала кулаки.
— Я знаю.
Больше они не говорили.
После передачи пациентки в стационар Ольга вышла на улицу подышать. Утро уже вступило в свои права, снег перестал, и солнце, пробиваясь сквозь облака, слепило глаза.
— На, — рядом возник Артём и протянул ей бумажный стаканчик. — Чай. Сахар.
Ольга взяла, не глядя.
— Спасибо.
Он прислонился к стене рядом, тоже потягивая чай.
— Ты злишься на меня.
— Нет.
— Врёшь.
Ольга резко повернулась к нему.
— Хорошо! Да, злюсь! Потому что ты ведёшь себя так, будто между нами ничего не было. Будто мы просто коллеги, которые случайно знают друг друга.
Артём замер. Его глаза стали тёмными, непроницаемыми.
— А как я должен себя вести?
— Я не знаю! Но не так!
Он отшвырнул стакан в урну и шагнул ближе.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что скучал? Что всё это время думал о тебе? Что до сих пор не могу забыть, как ты ушла?
Ольга почувствовала, как сердце колотится где-то в горле.
— Может быть.
— И что это изменит?
— Я не знаю! — её голос дрогнул. — Но я не могу просто делать вид, что ничего не было!
Артём сжал зубы.
— Мы на работе, Ольга.
— А вне работы ты избегаешь меня.
— Потому что я не знаю, что сказать!
Они замолчали. Где-то вдали запели птицы, будто насмехаясь над их дурацкой ситуацией.
— Мы оба знаем, что, между нами, ещё не закончено, — наконец прошептала Ольга. — Но я не могу быть единственной, кто пытается это исправить.
Артём закрыл глаза, будто собираясь с мыслями.
— Дай мне время.
— Сколько? Шесть лет тебе не хватило?
Он резко вздохнул.
— Это не так просто.
Её сердце сжалось. Она почувствовала, что за этими словами скрывается нечто важное, но сама боялась спросить. Всё, что она могла сделать, — это принять тот факт, что между ними ещё слишком много нерешённого.
— Что?
— Видеть тебя каждый день и помнить, как я тебя потерял.
Ольга замерла. Его слова повисли в воздухе, горячие и неожиданные.
В этот момент в их пейджеры одновременно запищали вызовы.
Артём первым опомнился.
— Поехали.
На душе у обоих осталась странная пустота после разговора, словно всё самое важное было сказано, но не словами.
И они снова стали просто коллегами.
Но что-то между ними уже сдвинулось.
Артём резко развернулся, пряча лицо за маской профессионализма.
— Вызов 15-А. ДТП на Садовом кольце, — бросил он, уже шагая к машине. — Три пострадавших, один ребёнок.
Снег, хрустевший под колёсами, превратился в скользкую кашу. Смирнов лихо рулил между машин, а Ольга, пристегнувшись, смотрела в окно, где мелькали огни пробок. В салоне пахло кофе, антисептиком и невысказанными словами.
— Жданова, — Артём, не глядя, протянул ей аптечку. — Готовь жгуты и шины. Дети — всегда непредсказуемо.
— Знаю, — буркнула она, проверяя содержимое. В голове прокручивались его слова: "Видеть тебя каждый день и помнить, как я тебя потерял". От этого сводило желудок.
Машину резко тряхнуло на выбоине. Ольга едва не уронила укладку, но Артём мгновенно подхватил её за локоть.
— Спасибо, — выдохнула она, одёргивая руку.
— Не за что, — он отвернулся, будто обжёгся.
На месте ДТП царил хаос. Искореженный хэтчбек врезался в фонарный столб, рядом — перевёрнутая коляска. Ольга замерла на секунду, но толчок Артёма в спину вернул её в реальность.
— Ребёнок в коляске! — крикнул он, уже бегом направляясь к месту.
Малыш, лет трёх, ревел в объятиях прохожего. На лбу — ссадина, но в целом цел.
— Мама! — захлёбывался он слезами.
— Где мать? — Ольга огляделась.
— Вон там, — Смирнов указал на женщину, которая металась у машины. — Её выбросило на подушку безопасности, кажется, перелом руки.
Артём уже работал с водителем, зажатым в салоне. Ольга подбежала к ребёнку, доставая игрушку-антистресс из кармана — розового слоника, которого всегда носила с собой.
— Смотри, кто к нам прискакал! — она трясла игрушку, заставляя уши слоника трепетать. — Он ищет смелого друга. Поможешь ему?
Малыш перестал плакать, уставившись на слоника.
— А у него... ушки болят? — всхлипнул он.
— Нет, просто замёрз! — Ольга надела на ребёнка шейный воротник, продолжая болтать. — Давай согреем его в машине? Там есть специальный термо-домик!
Пока она укладывала мальчика на носилки, краем глаза заметила, как Артём, обливаясь потом, пытается высвободить ногу водителя. Его куртка порвалась на локте, обнажив шрам — тот самый, от аварии шесть лет назад.
— Жданова! — крикнул он. — Пульс учащается, давление падает!
Ольга бросилась к нему, забыв про всё. Вместе они наложили жгут, остановив кровотечение. Их руки касались друг друга, движения синхронные, как в старые времена.
— Ты... — Артём начал, но его перебил рёв подъехавшего спасательного крана.
— Позже! — крикнула Ольга, уже бегом направляясь к машине с ребёнком.
По дороге в больницу малыш, закутанный в ораньжевое одеяло, наконец уснул, сжимая слоника. Артём сидел напротив, стирая кровь с рук салфетками.
— Ты всё ещё носишь эти игрушки, — произнёс он неожиданно.
— Работает лучше валидола, — парировала Ольга, проверяя пульс ребёнка.
— Помнишь, как мы тогда...
— Не сейчас, — резко оборвала она. Сердце бешено колотилось.
В приёмном отделении их встретила суматоха. Пока передавали пациентов, Ольга заметила, как Артём разговаривает с матерью ребёнка. Женщина, с перевязанной рукой, вдруг бросилась ему на шею.
— Спасибо, доктор! — всхлипывала она. — Вы ангел!
Артём застыл, растерянно похлопывая её по спине. Ольга фыркнула — он всегда краснел от благодарностей.
— Ангел в рваной куртке, — прошептала она, подходя ближе. — Ваш сын будет в порядке.
Возвращаясь на подстанцию, Смирнов включил радио. Из динамиков полилась дурацкая песенка про ёлочку.
— Выключи, — буркнул Артём.
— Не-а, — фельдшер ухмыльнулся. — Это же традиция! После тяжёлого вызова — детские хиты. Расслабляет.
Ольга невольно рассмеялась, когда Смирнов начал подпевать, тряся рыжей чёлкой. Артём покачал головой, но уголки его губ дрогнули.
— Ладно, — он достал из кармана шоколадку. — Держи, стажёр. Сегодня ты не облажалась.
— Высшая похвала, — Ольга разломила плитку, сунув половину ему. — Кстати, твой шрам... Так и не сделал пластику?
Артём машинально потрогал локоть.
— Напоминание, — коротко бросил он.
— О том, что нельзя гнать на Mercedes в дождь?
— О том, что некоторые ошибки остаются с тобой навсегда.
Тишина в салоне стала густой, как варево. Даже Смирнов перестал петь.
— Эй, любовь-морковь, — внезапно рявкнул он в зеркало заднего вида. — Если вы сейчас поцелуетесь, я останавливаю машину и танцую ламбаду на капоте.
— Смирнов! — зашипели они хором.
Фельдшер захохотал, довольный эффектом.
На базе их ждал сюрприз — Виктор, украсивший раздевалку гирляндами и надувным снеговиком.
— Смена закончилась, а вы ещё живы? — он размахивал конфетти. — Значит, празднуем!
— Что? — Ольга озадаченно моргнула.
— День рождения нашего дорогого Морозова! — Виктор указал на календарь, где дата была обведена красным.
Артём побледнел. Ольга застыла. Она и забыла.
— Торт в комнате отдыха! — Виктор тащил их за собой. — Свечки, шампанское без алкоголя, и...
Ольга отставала, глядя на спину Артёма. Они всегда отмечали этот день вместе. Она пекла тот самый яблочный пирог с корицей, который он ненавидел, но доедал до крошки.
— Жданова! — окликнул Виктор. — Ты чего?
— Иду, — она натянула улыбку.
Торт оказался магазинным, с сахарными снежинками. Артём дул на свечи под крики "С днём варенья!", а Ольга резала куски, избегая его взгляда.
— Оль, держи, — Виктор сунул ей крайний ломоть. — Тут тебе сердечко из крема попало.
Она чуть не выронила тарелку. На торте действительно алело розовое сердце.
— Случайность, — прошипел Артём, заметив её взгляд.
— Конечно, — она откусила кусок. Сердце оказалось приторным.
Позже, когда все разошлись, Ольга задержалась у карты вызовов. Артём вышел из раздевалки, застёгивая куртку.
— Провожу? — спросил он неожиданно.
— Не надо.
— Боишься? — в его голосе зазвучал знакомый вызов.
— Да.
Он шагнул ближе. В свете неоновой вывески его лицо казалось моложе, как в университетские годы.
— Я тоже, — признался он. — Но всё равно провожу.
Дорога до метро заняла пятнадцать минут. Они шли по тихим улицам, где снег поглощал шаги. Ольга чувствовала, как его рука иногда касается её локтя, будто случайно.
— Помнишь, как ты в тот день... — начал он.
— Тем.
— Да?
— Не надо. Ещё не готова.
Он кивнул, засунув руки в карманы. У подземки она остановилась.
— Спасибо. За сегодня.
— Всегда пожалуйста.
Она уже спускалась по ступеням, когда его голос догнал её:
— Оль! Я...
Она обернулась. Он стоял, как мальчишка, растерянный и настоящий.
— С днём рождения, — выдохнула она вместо ответа.
Дома, заваривая ромашковый чай, Ольга обнаружила в кармане шоколадку. Тот самый сорт, что он дарил ей на первом свидании. На обёртке — смятая надпись: "Прости".
За окном снег снова пошёл, укутывая город в белое молчание. А где-то там, в другом конце Москвы, человек с шрамом на локте тоже смотрел в ночь, сжимая в руке розового слоника, случайно завалявшегося в его куртке.
— И что, совсем никаких намёков? — Виктор разводил руками наутро. — Ни поцелуя, ни признания?
Артём сидел в своём одиночестве, поглощённый мыслями, когда ночь постепенно поглощал вечер. Он открыл ноутбук, пытаясь сосредоточиться на отчётах и задачах, но мысли о ней не покидали его. Каждый звук за окном, каждый запах в квартире — всё напоминало о том времени, которое он пытался забыть. Он пытался уговорить себя, что всё это давно позади, что он пережил развод и что Ольга — просто ещё один этап в его жизни, который он оставил позади. Но, чем больше он думал, тем больше понимал, что эти попытки убеждать себя были тщетны.
"Почему она всё ещё в моей голове?" — спрашивал себя Артём. Он мог бы дать себе сто причин, почему он должен быть рад, что их пути разошлись. Но когда они снова встретились, когда их жизни пересеклись в этом новом контексте, все его логичные аргументы просто развеивались, как осенний туман.
Артём подошёл к окну, глядя на снежный двор. Снег всё так же продолжал падать, покрывая землю мягким белым покрывалом. В эти моменты, когда внешняя тишина царила вокруг, его мысли становились особенно громкими. Он думал о том, как их отношения начинались — с таких простых и тёплых моментов. Он вспоминал её улыбку, её взгляд, её смех... И чувствовал, как это всё снова возвращается к нему. Не просто воспоминания, а что-то гораздо более глубокое.
"Но могу ли я ещё любить её?" — думал он. — "После всего, что было? После того, как мы разрушили то, что было между нами?"
Он вздохнул, отклонившись от окна, пытаясь вернуть свои мысли к текущей реальности. Он мог бы сосредоточиться на работе, на профессиональных задачах, но не мог избавиться от этой тяжёлой мысли, которая висела в воздухе.
"Я ведь ничего не понимаю," — думал он. — "Если бы она не пришла в эту больницу, если бы мы не оказались снова рядом, может быть, я бы и не задумался... Но теперь я даже не знаю, что мне делать. Я боюсь, что снова окажусь в той же ловушке, что все эти чувства снова приведут к разрушению."
Артём почувствовал, как его голова начинает болеть от этих мыслей. Он знал, что время не вернёт всё, что было, но так ли это было на самом деле? Может быть, он и не готов отпускать её, хотя пытался убедить себя в обратном. Вопрос оставался — любил ли он её до сих пор?
Глава 4: Грань между прошлым и настоящим
Следующее утро встретило Ольгу резким звонком будильника. Она вскочила, едва успев осознать, где находится, и тут же схватилась за телефон. 06:15. До смены оставалось меньше часа.
— Чёрт! — выдохнула она, срываясь с кровати.
Вчерашний разговор с Катей оставил после себя тяжёлый осадок. Она так и не смогла заснуть, пока не перебрала все возможные варианты развития событий. Что, если Артём всё ещё испытывает к ней что-то? Что, если он просто ждёт, чтобы она сделала первый шаг? Или, наоборот, он уже давно перевернул страницу, а она одна застряла в прошлом?
Ольга резко встряхнула головой, словно пытаясь отогнать навязчивые мысли.
— Не сейчас. Работа.
Она быстро собралась, на ходу проглатывая бутерброд и запивая его кофе. На улице было ещё темно, и снег, выпавший за ночь, скрипел под ногами. Москва только просыпалась, но станция скорой помощи уже жила своей привычной жизнью — яркий свет в окнах, гул голосов, сирены машин, готовящихся к выезду.
Ольга зашла в раздевалку, где уже собралась часть бригады.
— О, Жданова жива! — крикнул Виктор, размахивая круассаном. — А мы уж думали, Морозов тебя вчера прикончил.
— Не дал бы бог, — буркнула Ольга, открывая шкафчик.
В этот момент в дверях появился сам Артём. Он вошёл с привычной уверенностью, но его взгляд, скользнув по Ольге, на секунду задержался.
— Жданова, — кивнул он коротко. — Готовься, сегодня у нас плотный график.
— Я всегда готова, — автоматически ответила она, хотя внутри всё сжалось.
Они не говорили о вчерашнем. Не говорили о том, как почти столкнулись в коридоре после вызова, как он резко остановился, будто хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Не говорили о том, что между ними всё ещё есть это — невидимая грань, которую ни один из них не решался переступить.
Первый вызов поступил ещё до того, как они успели выпить кофе.
"Ул. Пречистенка, 12. Женщина 45 лет, жалобы на острую боль в груди, затруднённое дыхание. Предположительно — сердечный приступ."
— Поехали, — бросил Артём, уже направляясь к машине.
Ольга схватила укладку и бросилась за ним.
Дорога заняла меньше десяти минут. Старый московский особняк, роскошный даже в полумраке утра, встретил их парадной с мраморными ступенями. Дверь открыла перепуганная горничная.
— Она на втором этаже! Быстрее!
Ольга и Артём поднялись по лестнице, где в одной из спален на кровати лежала женщина. Её лицо было бледным, губы синеватыми, а пальцы судорожно впивались в простыни.
— Боль... — прошептала она. — Как будто... кто-то давит...
Артём мгновенно оценил ситуацию:
— Жданова, ЭКГ, сейчас же!
Ольга уже раскладывала аппарат, её пальцы работали на автомате. Пока она накладывала электроды, Артём задавал вопросы:
— Когда началось? Были ли подобные приступы раньше?
— Полчаса назад... — женщина с трудом ловила воздух. — Никогда... так не болело...
ЭКГ выдала тревожный результат.
— Подъём сегмента ST, — тихо сказала Ольга. — Инфаркт.
Артём кивнул и тут же начал вводить препараты.
— Нитроглицерин под язык. Аспирин разжуйте. Сейчас поставим капельницу.
Ольга помогала, но её мысли были далеко. Она смотрела на его руки — уверенные, точные, без единой дрожи. Как же он может быть таким холодным, когда между ними всё ещё столько нерешённого?
— Жданова, — его голос вывел её из раздумий. — Готовься к транспортировке.
Они быстро погрузили пациентку в машину. По дороге в больницу Ольга следила за показателями, а Артём сидел напротив, его лицо было скрыто в полумраке салона.
— Ты сегодня где-то не здесь, — вдруг сказал он.
Ольга вздрогнула.
— Я сосредоточена.
— Нет. Ты думаешь о чём-то другом.
Она подняла на него глаза.
— А тебе какое дело?
Тишина. Только звук монитора, отсчитывающего ритм сердца пациентки.
— Просто на вызовах нельзя отвлекаться, — наконец ответил он. — Это может стоить кому-то жизни.
Ольга сжала кулаки.
— Я знаю.
Больше они не говорили.
После передачи пациентки в стационар Ольга вышла на улицу подышать. Утро уже вступило в свои права, снег перестал, и солнце, пробиваясь сквозь облака, слепило глаза.
— На, — рядом возник Артём и протянул ей бумажный стаканчик. — Чай. Сахар.
Ольга взяла, не глядя.
— Спасибо.
Он прислонился к стене рядом, тоже потягивая чай.
— Ты злишься на меня.
— Нет.
— Врёшь.
Ольга резко повернулась к нему.
— Хорошо! Да, злюсь! Потому что ты ведёшь себя так, будто между нами ничего не было. Будто мы просто коллеги, которые случайно знают друг друга.
Артём замер. Его глаза стали тёмными, непроницаемыми.
— А как я должен себя вести?
— Я не знаю! Но не так!
Он отшвырнул стакан в урну и шагнул ближе.
— Ты хочешь, чтобы я сказал, что скучал? Что всё это время думал о тебе? Что до сих пор не могу забыть, как ты ушла?
Ольга почувствовала, как сердце колотится где-то в горле.
— Может быть.
— И что это изменит?
— Я не знаю! — её голос дрогнул. — Но я не могу просто делать вид, что ничего не было!
Артём сжал зубы.
— Мы на работе, Ольга.
— А вне работы ты избегаешь меня.
— Потому что я не знаю, что сказать!
Они замолчали. Где-то вдали запели птицы, будто насмехаясь над их дурацкой ситуацией.
— Мы оба знаем, что, между нами, ещё не закончено, — наконец прошептала Ольга. — Но я не могу быть единственной, кто пытается это исправить.
Артём закрыл глаза, будто собираясь с мыслями.
— Дай мне время.
— Сколько? Шесть лет тебе не хватило?
Он резко вздохнул.
— Это не так просто.
Её сердце сжалось. Она почувствовала, что за этими словами скрывается нечто важное, но сама боялась спросить. Всё, что она могла сделать, — это принять тот факт, что между ними ещё слишком много нерешённого.
— Что?
— Видеть тебя каждый день и помнить, как я тебя потерял.
Ольга замерла. Его слова повисли в воздухе, горячие и неожиданные.
В этот момент в их пейджеры одновременно запищали вызовы.
Артём первым опомнился.
— Поехали.
На душе у обоих осталась странная пустота после разговора, словно всё самое важное было сказано, но не словами.
И они снова стали просто коллегами.
Но что-то между ними уже сдвинулось.
Артём резко развернулся, пряча лицо за маской профессионализма.
— Вызов 15-А. ДТП на Садовом кольце, — бросил он, уже шагая к машине. — Три пострадавших, один ребёнок.
Снег, хрустевший под колёсами, превратился в скользкую кашу. Смирнов лихо рулил между машин, а Ольга, пристегнувшись, смотрела в окно, где мелькали огни пробок. В салоне пахло кофе, антисептиком и невысказанными словами.
— Жданова, — Артём, не глядя, протянул ей аптечку. — Готовь жгуты и шины. Дети — всегда непредсказуемо.
— Знаю, — буркнула она, проверяя содержимое. В голове прокручивались его слова: "Видеть тебя каждый день и помнить, как я тебя потерял". От этого сводило желудок.
Машину резко тряхнуло на выбоине. Ольга едва не уронила укладку, но Артём мгновенно подхватил её за локоть.
— Спасибо, — выдохнула она, одёргивая руку.
— Не за что, — он отвернулся, будто обжёгся.
На месте ДТП царил хаос. Искореженный хэтчбек врезался в фонарный столб, рядом — перевёрнутая коляска. Ольга замерла на секунду, но толчок Артёма в спину вернул её в реальность.
— Ребёнок в коляске! — крикнул он, уже бегом направляясь к месту.
Малыш, лет трёх, ревел в объятиях прохожего. На лбу — ссадина, но в целом цел.
— Мама! — захлёбывался он слезами.
— Где мать? — Ольга огляделась.
— Вон там, — Смирнов указал на женщину, которая металась у машины. — Её выбросило на подушку безопасности, кажется, перелом руки.
Артём уже работал с водителем, зажатым в салоне. Ольга подбежала к ребёнку, доставая игрушку-антистресс из кармана — розового слоника, которого всегда носила с собой.
— Смотри, кто к нам прискакал! — она трясла игрушку, заставляя уши слоника трепетать. — Он ищет смелого друга. Поможешь ему?
Малыш перестал плакать, уставившись на слоника.
— А у него... ушки болят? — всхлипнул он.
— Нет, просто замёрз! — Ольга надела на ребёнка шейный воротник, продолжая болтать. — Давай согреем его в машине? Там есть специальный термо-домик!
Пока она укладывала мальчика на носилки, краем глаза заметила, как Артём, обливаясь потом, пытается высвободить ногу водителя. Его куртка порвалась на локте, обнажив шрам — тот самый, от аварии шесть лет назад.
— Жданова! — крикнул он. — Пульс учащается, давление падает!
Ольга бросилась к нему, забыв про всё. Вместе они наложили жгут, остановив кровотечение. Их руки касались друг друга, движения синхронные, как в старые времена.
— Ты... — Артём начал, но его перебил рёв подъехавшего спасательного крана.
— Позже! — крикнула Ольга, уже бегом направляясь к машине с ребёнком.
По дороге в больницу малыш, закутанный в ораньжевое одеяло, наконец уснул, сжимая слоника. Артём сидел напротив, стирая кровь с рук салфетками.
— Ты всё ещё носишь эти игрушки, — произнёс он неожиданно.
— Работает лучше валидола, — парировала Ольга, проверяя пульс ребёнка.
— Помнишь, как мы тогда...
— Не сейчас, — резко оборвала она. Сердце бешено колотилось.
В приёмном отделении их встретила суматоха. Пока передавали пациентов, Ольга заметила, как Артём разговаривает с матерью ребёнка. Женщина, с перевязанной рукой, вдруг бросилась ему на шею.
— Спасибо, доктор! — всхлипывала она. — Вы ангел!
Артём застыл, растерянно похлопывая её по спине. Ольга фыркнула — он всегда краснел от благодарностей.
— Ангел в рваной куртке, — прошептала она, подходя ближе. — Ваш сын будет в порядке.
Возвращаясь на подстанцию, Смирнов включил радио. Из динамиков полилась дурацкая песенка про ёлочку.
— Выключи, — буркнул Артём.
— Не-а, — фельдшер ухмыльнулся. — Это же традиция! После тяжёлого вызова — детские хиты. Расслабляет.
Ольга невольно рассмеялась, когда Смирнов начал подпевать, тряся рыжей чёлкой. Артём покачал головой, но уголки его губ дрогнули.
— Ладно, — он достал из кармана шоколадку. — Держи, стажёр. Сегодня ты не облажалась.
— Высшая похвала, — Ольга разломила плитку, сунув половину ему. — Кстати, твой шрам... Так и не сделал пластику?
Артём машинально потрогал локоть.
— Напоминание, — коротко бросил он.
— О том, что нельзя гнать на Mercedes в дождь?
— О том, что некоторые ошибки остаются с тобой навсегда.
Тишина в салоне стала густой, как варево. Даже Смирнов перестал петь.
— Эй, любовь-морковь, — внезапно рявкнул он в зеркало заднего вида. — Если вы сейчас поцелуетесь, я останавливаю машину и танцую ламбаду на капоте.
— Смирнов! — зашипели они хором.
Фельдшер захохотал, довольный эффектом.
На базе их ждал сюрприз — Виктор, украсивший раздевалку гирляндами и надувным снеговиком.
— Смена закончилась, а вы ещё живы? — он размахивал конфетти. — Значит, празднуем!
— Что? — Ольга озадаченно моргнула.
— День рождения нашего дорогого Морозова! — Виктор указал на календарь, где дата была обведена красным.
Артём побледнел. Ольга застыла. Она и забыла.
— Торт в комнате отдыха! — Виктор тащил их за собой. — Свечки, шампанское без алкоголя, и...
Ольга отставала, глядя на спину Артёма. Они всегда отмечали этот день вместе. Она пекла тот самый яблочный пирог с корицей, который он ненавидел, но доедал до крошки.
— Жданова! — окликнул Виктор. — Ты чего?
— Иду, — она натянула улыбку.
Торт оказался магазинным, с сахарными снежинками. Артём дул на свечи под крики "С днём варенья!", а Ольга резала куски, избегая его взгляда.
— Оль, держи, — Виктор сунул ей крайний ломоть. — Тут тебе сердечко из крема попало.
Она чуть не выронила тарелку. На торте действительно алело розовое сердце.
— Случайность, — прошипел Артём, заметив её взгляд.
— Конечно, — она откусила кусок. Сердце оказалось приторным.
Позже, когда все разошлись, Ольга задержалась у карты вызовов. Артём вышел из раздевалки, застёгивая куртку.
— Провожу? — спросил он неожиданно.
— Не надо.
— Боишься? — в его голосе зазвучал знакомый вызов.
— Да.
Он шагнул ближе. В свете неоновой вывески его лицо казалось моложе, как в университетские годы.
— Я тоже, — признался он. — Но всё равно провожу.
Дорога до метро заняла пятнадцать минут. Они шли по тихим улицам, где снег поглощал шаги. Ольга чувствовала, как его рука иногда касается её локтя, будто случайно.
— Помнишь, как ты в тот день... — начал он.
— Тем.
— Да?
— Не надо. Ещё не готова.
Он кивнул, засунув руки в карманы. У подземки она остановилась.
— Спасибо. За сегодня.
— Всегда пожалуйста.
Она уже спускалась по ступеням, когда его голос догнал её:
— Оль! Я...
Она обернулась. Он стоял, как мальчишка, растерянный и настоящий.
— С днём рождения, — выдохнула она вместо ответа.
Дома, заваривая ромашковый чай, Ольга обнаружила в кармане шоколадку. Тот самый сорт, что он дарил ей на первом свидании. На обёртке — смятая надпись: "Прости".
За окном снег снова пошёл, укутывая город в белое молчание. А где-то там, в другом конце Москвы, человек с шрамом на локте тоже смотрел в ночь, сжимая в руке розового слоника, случайно завалявшегося в его куртке.
— И что, совсем никаких намёков? — Виктор разводил руками наутро. — Ни поцелуя, ни признания?
