– Что отчим тебя изнасиловал? А он будет отрицать. Скажет, что ты просто развлекалась с кем-то из слуг. И это будет слово уважаемого всеми дровосека, против слова неблагодарной падчерицы, которую он приютил и растил.
Фиоренца задохнулась от гнева. Ведь старуха была права. Поверят дровосеку. А Виолетта продолжила:
- Или ты расскажешь, что родила от него сына, а мать бросила его в реку? Климентина будет отрицать. Кто вас видел вместе? Никто, кроме твоего сына. Но мертвые не говорят. И все, чего ты добьешься – позор для себя и малыша!
- Я убью их! – в отчаянье воскликнула Фиоренца. Злость и бессилие клокотали в ней, ища выход.
- И разве это будет достойным наказанием? – склонила голову набок Виолетта. – Ты же не смерти их хочешь, дорогуша.
Слова старухи сбили девушку с толку. Она хочет их наказать. Что как не смерть будет наказанием?
- Подумай сама, - продолжила Виолетта, переложив свою трость из одной руки в другую. – Если бы ты умерла в реке, страдала бы ты так, как страдаешь сейчас?
Фиоренца медленно покачала головой. Она не знала, что там, по ту сторону жизни и смерти, но ей казалось, что это должен быть лучший мир, где не место страданиям, боли и переживаниям.
- Правильно, - одобрительно качнула головой Вилолетта. – Живые способны ощутить боль и страдания в полной мере. Поэтому, чтобы наказать Альбера и Климентину, ты должна не убить их, а заставить страдать, как ты сейчас страдаешь, забрав у них самое дорогое.
Несколько секунд Фиоренца переваривала услышанное. Затем её взгляд опустился вниз, туда, где яблочко все ещё показывало любящих родителей, счастливую семью.
- Им стоило просто отпустить меня, - тихо сказала Фиоренца. – Отдать мне сына и дать мне уйти.
Девушка подняла полные холодной решимости глаза на Виолетту:
- Я хочу заставить их страдать! Хочу заставить их почувствовать бессилие и безысходность, хочу, чтобы они знали, каково это, чувствовать, как тебя раздирает на части собственное горе!
- А я могу помочь тебе отомстить, - елейным голоском сказала Виолетта. Она была стара и немощна, прожила несколько веков. Но сейчас, выцветшие от времени глаза горели, как в юности.
Как долго она ждала Фиоренцу! Как же долго жаждала освободиться от этого старого и разваливающегося тела! У Проклятого леса проклятая душа, душа ведьмы, живущей в нем. Ведьма – голос и разум леса. Они неделимы. И ведьма будет жить столько же, сколько и лес.
Одна беда.
Вечная жизнь – не суть одно и то же с вечной молодостью. Со временем тело ведьмы стареет и дряхнет. Молодость продлить можно, но только за счет кровавого ритуала. Предшественница Виолетты проводила его без зазрения совести. А вот сама она на него никак не решилась. Вот и получилось, что она прожила не многим более ста лет. Все, чего сейчас хотелось Виолетте – это умереть, прекратить это тягомотное существование.
Но ведьма не может уйти, пока не придет её замена. И даже когда подходящая девушка приходит, это ещё не гарантия успеха. Пока замена по доброй воле не пересечет границу леса и сама по доброй воле не примет на себя проклятие, ведьма не будет свободна.
Ни одна девушка по доброй воде ещё не согласилась стать ведьмой. Каждую из них на это толкнуло или горе, или страх, или жажда мести.
Виолетта видела, что произошло на берегу реки, видела, как поступила Климентина и обрадовалась! Невозможно найти более идеальной кандидатуры на роль ведьмы, чем любящая мать, чье дитя утопили у неё на глазах. И Фиоренца уже готова. Сейчас её интересует только месть, цена не имеет значения. А когда она поймет, что цена слишком высока, все остальное уже не будет иметь значения.
- Тогда помоги мне! – воскликнула девушка.
- Не так быстро, дорогуша, - покачала головой Виолетта. – Не так быстро. У всего есть своя цена.
- Я готова на все! – решительно сказала Фиоренца.
Виолетта вспомнила себя, когда-то давно и на минуту стало жаль бедняжку. Месть – это извилистый путь, на котором теряешь больше, чем находишь. Но своя рубашка ближе к телу. Существовать так, как сейчас она больше не могла. Поэтому, вместо предупреждения, старуха похвалила:
- С таким рвением можно и горы свернуть, - её лицо стало серьезным. – Я колдунья, Фиоренца…
Девушка расхохоталась. Звук получился слегка каркающий и постоянно прерывающийся. Как будто девушка забыла, как нужно смеяться, и теперь была удивлена этому звуку. Но поделать с собой ничего не могла.
- Я поняла, что ты ведьма, когда увидела это дивное яблочко, - пояснила Фиоренца. – Я имела в виду, что готова на все, чтобы стать такой, как ты. Все что потребуется, даже продать душу дьяволу!
- Не разбрасывайся такими словами, дорогуша, - недовольно шикнула на неё Виолетта.
- Терять мне нечего, - покачала головой Фиоренца. – Все, что было мне дорого, лежит в этой могиле…
- Дура! – разозлилась старая колдунья. – Ты думаешь, что дьявол просто возьмет твою душу в обмен на выполнение твоего желания? Нет! Он обманет тебя, обманет, и твоя душа будет вечно гореть в адовом пламене, подпитывая его силу, ни за что! Ни мести, ни души, НИЧЕГО!
- Тогда скажи, что нужно! – зло воскликнула Фиоренца. – Скажи, что нужно сделать!
- Я – Лесная колдунья, - важно сообщила Виолетта и переступила с ноги на ногу. Силы покидали её, нужно было заканчивать. – Ты сможешь совершить свою месть, если займешь мое место.
- И все? А ты? – тут же выпалила возникшие вопросы Фиоренца.
- А я свое уже отжила, - ответила Виолетта. – Лесная колдунья – это душа леса. И сейчас проклятому лесу нужна новая душа – молодая, полная сил и стремлений, чтобы и сам он ожил и помолодел. Но прежде, чем ты согласишься, я предупрежу тебя: сила твоя будет велика, почти безгранична, но ты никогда не сможешь покинуть пределы леса. К тому же, ты не сможешь умереть, пока не придет твоя замена – такая же неприкаянная, проклятая душа, как и ты.
Фиоренца нахмурилась:
- И как же мне тогда мстить?
Виолетта улыбнулась:
- У тебя же в распоряжении будут звери, птицы, вся лесная животина и нежить. Прояви воображение и изобретательность!
Фиоренца ещё немного подумала, и все же кивнула головой в знак согласия.
У Виолетты больше не было сил радоваться, поэтому она поманила девушку пальцем:
- Сделай два шага, дорогуша. Скажи: я принимаю сущность леса, так же, как он примет мою. Я добровольно стаю егочастью и связываю воедино наши судьбы. Обет мой нерушим, земля и вода мне свидетели. Не будет для меня ни царства земного, ни царства небесного, ни царства подземного. Жизнь моя начнется здесь и сейчас, а закончится тогда, когда лес меня отпустит. Я его, а он мой. И сделай третий шаг.
Виолетта вспомнила, как это было с ней: тревога, страх такой, что руки ноги дрожали и даже зубы стучали, как в сильный холод, из-за чего еле удалось сказать клятву. А после она, тогда ещё совсем юная девушка перешагнула черту, тогда ещё незаметную и все изменилось. Виолетта готова была помочь Фиоренце, если та разволнуется.
Но девушка очень ровным, спокойным голосом произнесла слова клятвы. Она не запнулась и не засомневалась, её руки не дрожали, в голосе и глазах не было страха или боли как раньше. В глазах своей преемницы Виолетта видела темноту, в которой растворилось все то хорошее, что было в девушке. Из этой тьмы на старую лесную колдунью взирало уродливое чудовище - желание мстить. Увиденное в глазах будущей лесной колдуньи напугало и ужаснуло Виолетту. Старуха отчетливо осознала, что породила настоящего монстра и что дела, которые будет творить эта совсем юная душа, заставят ад содрогнуться. Захотелось поскорее со всем этим покончить.
Поэтому, как только Фиоренца произнесла свою клятву, одновременно переступая черту, которую все ещё не видела, Виолетта почти счастливо и умиротворенно сказала:
- Я принимаю твою клятву, - и рассыпалась прахом к ногам новой Лесной колдуньи.
Несколько секунд ничего не происходило. Фиоренце даже начало казаться, что на самом деле ничего не случилось и что Виолетта – всего лишь порождение её пострадавшего от холодной воды и пережитых потрясений разума. Но вот вокруг неё начал кружить ветер, поднимая вверх листву, траву и ветки, создавай круговорот. Когда первый поток воздуха буквально прорвался сквозь неё, было не больно, а скорее очень неприятно. Как будто могильная тьма прошлась по внутренностям девушки. Второй воздушный «удар» был ощутимее. Из её легких вышибло воздух, и девушка упала на колени. Её тело начало мелко дрожать. Хватая ртом воздух, девушка пыталась прийти в себя. Но разбушевавшаяся стихия имела на этот счет свое мнение. Мощный порыв ветра подхватил Фиоренцу и поднял вверх, вновь и вновь пронзая ледяным, замогильным холодом и каждый удар ощущался как миллион иголок разом впивающихся в её тело. Боль волнами проходила от макушки до пят несчастной. И когда ей уже начало казаться, что она не выдержит эту пытку, все внезапно прекратилось, и девушка упала на холодную землю, чья прохлада сейчас была ей за благо, так как приятно остужала тело, горевшее, словно в лихорадке.
Стоило только Фиоренце обрадоваться, что все закончилось, как её тело в буквальном смысле слова загорелось. Девушка каждой клеточкой чувствовала, что горит и видела это собственными глазами. Даже те лохмотья, что были надеты на ней, вспыхнули, словно сухая солома от неосторожной искорки. Катаясь по земле, бедняжка пыталась сбить пламя, но все было тщетно. Фиоренца буквально обезумела от боли, готовая отгрызть руки и ноги, если бы только это помогло унять боль. Казалось, она попала в ад.
Эта жестокая пытка все продолжалась и продолжалась.
Фиоренца не знала, сколько времени так прошло и когда на самом деле все закончилось. Она помнила пламя, в котором горела, а потом обнаружила себя голой на сырой, холодной земле. Девушке казалось, что её тело должно превратиться в обуглившуюся головешку, после пережитого. Но когда она подняла руки и посмотрела на них, там не было ни следа оставленного огнем. Зато по рукам вилась, оплетая запястья, замысловатая татуировка.
Девушка попыталась сесть: но тело, явно долго пролежало в одном и том же положение, так как руки ноги отекли, и не слушались. Пришлось сначала перекатиться, затем стать на четвереньки и только после этого сесть. Фиоренца была совершенно голой. Но не это было самым удивительным. Татуировка, которая была на руках, также была и по всему остальному телу. Девушка рассматривала её, пытаясь понять, что же она ей напоминает, поэтому не сразу заметила, что волосы стали темно-зелеными. Как листва. И только подумав об этом поняла, что же напоминал рисунок – кору дерева. Дерева койф, если точнее.
Новоиспеченная лесная колдунья так и сидела, разглядывая себя, когда рядом, словно из ниоткуда возникла мужская рука с плащом ярко-красного цвета. Она отшатнулась, да так и застыла на месте, парализованная от страха.
- Возьми, - низкий голос незнакомца звучал похоже на рычание. Фиоренца не смела даже глаза на него поднять, а тело сжалось, ожидая побоев. Незнакомец понял её замешательство по-другому: - Не нравится красный плащ, дойдем до хижины возьмешь другой. Не мерзнуть же голышом.
Фиоренца только сейчас поняла:
- Мне… не холодно? – она так этому удивилась, что впервые подняла глаза на того, кто с ней говорил. И едва смогла подавить желание отскочить снова. Альбер – рослый мужчина, и как любой дровосек очень широкоплечий. Но стоящий рядом с нею был на голову выше любого мужчины, встреченного Фиоренцой за всю её небольшую жизнь. Густые черные волосы выглядели жесткими или давно немытыми, а черные глаза – пугающими.
- Ты – новая лесная колдунья, - очень спокойно сказал он. – Лес тебя защищает.
Фиоренца протянула руку и взяла у него плащ. Все происходящее казалось неправдоподобным. В голове была каша из мыслей. Укутавшись в плащ, Фиоренца спросила:
- А ты кто?
- Я буду твоим защитником, - терпеливо и спокойно ответил незнакомец. – Пока не придет твоя замена.
- Но кто ты? – нахмурилась Фиоренца. – У тебя есть имя? Откуда ты взялся?
- Меня прислал лес, - коротко ответил он. – У меня нет имени, но многие лесные колдуньи давали мне то имя, какое им нравилось. Если хочешь – дай мне имя.
- Не сейчас, - тихо ответила Фиоренца, просто чтобы хоть что-то сказать.
Какое-то время они молча постояли.
- Ты что-то говорил про хижину? – вдруг вспомнила она.
- Да, - кивнул мужчина и объяснил: - В лесу стоит хижина – пристанище Лесной колдуньи. Теперь это твой дом. Там хранятся вещи предыдущих колдуний – их зелья, книги, свитки с заклинаниями, одежда и прочее.
- Я не умею читать, - призналась Фиоренца и её сердце затопила горечь. Ещё одна вещь, которой её лишили Климентина и Альбер.
Девушка внезапно обернулась. Маленькая могилка, в которой она похоронила сына, была на месте. На месте были и боль, и желание отомстить.
Фиоренца попыталась подойти к могилке, чтобы попрощаться со Стефаном. Но между нею и сыном была прозрачная, невидимая и очень прочная стена.
- Что такое? – испуганно пробормотала Фиоренца, пытаясь прорвать стену. – Там мой сын! Я хочу к нему!
Мужчина сочувственно сказал:
- Это – граница леса. Дальше тебе нет хода. Возможно, когда через несколько сотен лет лес разрастётся, ты сможешь с ним повидаться…
- Несколько сотен лет?! – изумленно повторила Фиоренца. – Я к тому моменту превращусь в такую же древнюю и немощную старуху, какой была Виолетта! Я до него даже доползти не смогу!
- Мне жаль, - пробормотал мужчина, не глядя на неё.
- А Виолетта знала, что так будет, когда предлагала мне стать Лесной колдуньей? – прошипела Фиоренца. – Она знала?
- Знала, - честно ответил он.
- Так почему не предупредила меня?
Мужчина посмотрел ей прямо в глаза:
- Она устала быть Лесной колдуньей, устала ждать свою замену. У неё не было желания рисковать и давать тебе свободу выбора. Поэтому Фиолетта о многом умолчала и недорассказала.
Фиоренца оглянулась на могилку сына. Она сожалела, что не сможет приходить сюда, ухаживать за нею и говорить с ним. Но если такова цена… Что ж. Пусть будет так.
Судьба дала ей в руки инструменты – прялку и веретено. И Фиоренца будет усердно работать, создавая нити, а из нитей создавая узорчатое полотно. На этом полотне будет выткан рисунок, рассказывающий всему миру, как зло, сотворенное Альбером и Климентиной, было наказано. Не где-то там, в другом мире, где каждое деяние не остается без ответа. А здесь, в мире живых, в назидание всем вокруг.
- Я могу научить тебя, - безразлично сказал стоящий рядом мужчина.
- Что? – бессмысленно спросила Фиоренца, слишком далеко ушедшая в свои размышления.
- Я могу научить тебя читать, - терпеливо повторил он. – Я знаю все языки, которыми были написаны книги, в хижине Лесной колдуньи. Я тебя научу.
- Хорошо, - коротко ответила Фиоренца и позволила увести себя в чащу. Перед самым входом в лес, она в последний раз оглянулась. Могилка сына, единственного светлого пятна в её жизни была на месте. Глаза Фиоренца выхватили её из общего пейзажа так быстро, как будто все вокруг специально отступило, чтобы облегчить горюющей матери задачу.
Последний взгляд на могилу, последняя вспышка любви и тепла, прежде чем Фиоренца позволила своему сердцу окончательно окунуться во тьму ненависти и жажды мести.
Фиоренца задохнулась от гнева. Ведь старуха была права. Поверят дровосеку. А Виолетта продолжила:
- Или ты расскажешь, что родила от него сына, а мать бросила его в реку? Климентина будет отрицать. Кто вас видел вместе? Никто, кроме твоего сына. Но мертвые не говорят. И все, чего ты добьешься – позор для себя и малыша!
- Я убью их! – в отчаянье воскликнула Фиоренца. Злость и бессилие клокотали в ней, ища выход.
- И разве это будет достойным наказанием? – склонила голову набок Виолетта. – Ты же не смерти их хочешь, дорогуша.
Слова старухи сбили девушку с толку. Она хочет их наказать. Что как не смерть будет наказанием?
- Подумай сама, - продолжила Виолетта, переложив свою трость из одной руки в другую. – Если бы ты умерла в реке, страдала бы ты так, как страдаешь сейчас?
Фиоренца медленно покачала головой. Она не знала, что там, по ту сторону жизни и смерти, но ей казалось, что это должен быть лучший мир, где не место страданиям, боли и переживаниям.
- Правильно, - одобрительно качнула головой Вилолетта. – Живые способны ощутить боль и страдания в полной мере. Поэтому, чтобы наказать Альбера и Климентину, ты должна не убить их, а заставить страдать, как ты сейчас страдаешь, забрав у них самое дорогое.
Несколько секунд Фиоренца переваривала услышанное. Затем её взгляд опустился вниз, туда, где яблочко все ещё показывало любящих родителей, счастливую семью.
- Им стоило просто отпустить меня, - тихо сказала Фиоренца. – Отдать мне сына и дать мне уйти.
Девушка подняла полные холодной решимости глаза на Виолетту:
- Я хочу заставить их страдать! Хочу заставить их почувствовать бессилие и безысходность, хочу, чтобы они знали, каково это, чувствовать, как тебя раздирает на части собственное горе!
- А я могу помочь тебе отомстить, - елейным голоском сказала Виолетта. Она была стара и немощна, прожила несколько веков. Но сейчас, выцветшие от времени глаза горели, как в юности.
Как долго она ждала Фиоренцу! Как же долго жаждала освободиться от этого старого и разваливающегося тела! У Проклятого леса проклятая душа, душа ведьмы, живущей в нем. Ведьма – голос и разум леса. Они неделимы. И ведьма будет жить столько же, сколько и лес.
Одна беда.
Вечная жизнь – не суть одно и то же с вечной молодостью. Со временем тело ведьмы стареет и дряхнет. Молодость продлить можно, но только за счет кровавого ритуала. Предшественница Виолетты проводила его без зазрения совести. А вот сама она на него никак не решилась. Вот и получилось, что она прожила не многим более ста лет. Все, чего сейчас хотелось Виолетте – это умереть, прекратить это тягомотное существование.
Но ведьма не может уйти, пока не придет её замена. И даже когда подходящая девушка приходит, это ещё не гарантия успеха. Пока замена по доброй воле не пересечет границу леса и сама по доброй воле не примет на себя проклятие, ведьма не будет свободна.
Ни одна девушка по доброй воде ещё не согласилась стать ведьмой. Каждую из них на это толкнуло или горе, или страх, или жажда мести.
Виолетта видела, что произошло на берегу реки, видела, как поступила Климентина и обрадовалась! Невозможно найти более идеальной кандидатуры на роль ведьмы, чем любящая мать, чье дитя утопили у неё на глазах. И Фиоренца уже готова. Сейчас её интересует только месть, цена не имеет значения. А когда она поймет, что цена слишком высока, все остальное уже не будет иметь значения.
- Тогда помоги мне! – воскликнула девушка.
- Не так быстро, дорогуша, - покачала головой Виолетта. – Не так быстро. У всего есть своя цена.
- Я готова на все! – решительно сказала Фиоренца.
Виолетта вспомнила себя, когда-то давно и на минуту стало жаль бедняжку. Месть – это извилистый путь, на котором теряешь больше, чем находишь. Но своя рубашка ближе к телу. Существовать так, как сейчас она больше не могла. Поэтому, вместо предупреждения, старуха похвалила:
- С таким рвением можно и горы свернуть, - её лицо стало серьезным. – Я колдунья, Фиоренца…
Девушка расхохоталась. Звук получился слегка каркающий и постоянно прерывающийся. Как будто девушка забыла, как нужно смеяться, и теперь была удивлена этому звуку. Но поделать с собой ничего не могла.
- Я поняла, что ты ведьма, когда увидела это дивное яблочко, - пояснила Фиоренца. – Я имела в виду, что готова на все, чтобы стать такой, как ты. Все что потребуется, даже продать душу дьяволу!
- Не разбрасывайся такими словами, дорогуша, - недовольно шикнула на неё Виолетта.
- Терять мне нечего, - покачала головой Фиоренца. – Все, что было мне дорого, лежит в этой могиле…
- Дура! – разозлилась старая колдунья. – Ты думаешь, что дьявол просто возьмет твою душу в обмен на выполнение твоего желания? Нет! Он обманет тебя, обманет, и твоя душа будет вечно гореть в адовом пламене, подпитывая его силу, ни за что! Ни мести, ни души, НИЧЕГО!
- Тогда скажи, что нужно! – зло воскликнула Фиоренца. – Скажи, что нужно сделать!
- Я – Лесная колдунья, - важно сообщила Виолетта и переступила с ноги на ногу. Силы покидали её, нужно было заканчивать. – Ты сможешь совершить свою месть, если займешь мое место.
- И все? А ты? – тут же выпалила возникшие вопросы Фиоренца.
- А я свое уже отжила, - ответила Виолетта. – Лесная колдунья – это душа леса. И сейчас проклятому лесу нужна новая душа – молодая, полная сил и стремлений, чтобы и сам он ожил и помолодел. Но прежде, чем ты согласишься, я предупрежу тебя: сила твоя будет велика, почти безгранична, но ты никогда не сможешь покинуть пределы леса. К тому же, ты не сможешь умереть, пока не придет твоя замена – такая же неприкаянная, проклятая душа, как и ты.
Фиоренца нахмурилась:
- И как же мне тогда мстить?
Виолетта улыбнулась:
- У тебя же в распоряжении будут звери, птицы, вся лесная животина и нежить. Прояви воображение и изобретательность!
Фиоренца ещё немного подумала, и все же кивнула головой в знак согласия.
У Виолетты больше не было сил радоваться, поэтому она поманила девушку пальцем:
- Сделай два шага, дорогуша. Скажи: я принимаю сущность леса, так же, как он примет мою. Я добровольно стаю егочастью и связываю воедино наши судьбы. Обет мой нерушим, земля и вода мне свидетели. Не будет для меня ни царства земного, ни царства небесного, ни царства подземного. Жизнь моя начнется здесь и сейчас, а закончится тогда, когда лес меня отпустит. Я его, а он мой. И сделай третий шаг.
Виолетта вспомнила, как это было с ней: тревога, страх такой, что руки ноги дрожали и даже зубы стучали, как в сильный холод, из-за чего еле удалось сказать клятву. А после она, тогда ещё совсем юная девушка перешагнула черту, тогда ещё незаметную и все изменилось. Виолетта готова была помочь Фиоренце, если та разволнуется.
Но девушка очень ровным, спокойным голосом произнесла слова клятвы. Она не запнулась и не засомневалась, её руки не дрожали, в голосе и глазах не было страха или боли как раньше. В глазах своей преемницы Виолетта видела темноту, в которой растворилось все то хорошее, что было в девушке. Из этой тьмы на старую лесную колдунью взирало уродливое чудовище - желание мстить. Увиденное в глазах будущей лесной колдуньи напугало и ужаснуло Виолетту. Старуха отчетливо осознала, что породила настоящего монстра и что дела, которые будет творить эта совсем юная душа, заставят ад содрогнуться. Захотелось поскорее со всем этим покончить.
Поэтому, как только Фиоренца произнесла свою клятву, одновременно переступая черту, которую все ещё не видела, Виолетта почти счастливо и умиротворенно сказала:
- Я принимаю твою клятву, - и рассыпалась прахом к ногам новой Лесной колдуньи.
Несколько секунд ничего не происходило. Фиоренце даже начало казаться, что на самом деле ничего не случилось и что Виолетта – всего лишь порождение её пострадавшего от холодной воды и пережитых потрясений разума. Но вот вокруг неё начал кружить ветер, поднимая вверх листву, траву и ветки, создавай круговорот. Когда первый поток воздуха буквально прорвался сквозь неё, было не больно, а скорее очень неприятно. Как будто могильная тьма прошлась по внутренностям девушки. Второй воздушный «удар» был ощутимее. Из её легких вышибло воздух, и девушка упала на колени. Её тело начало мелко дрожать. Хватая ртом воздух, девушка пыталась прийти в себя. Но разбушевавшаяся стихия имела на этот счет свое мнение. Мощный порыв ветра подхватил Фиоренцу и поднял вверх, вновь и вновь пронзая ледяным, замогильным холодом и каждый удар ощущался как миллион иголок разом впивающихся в её тело. Боль волнами проходила от макушки до пят несчастной. И когда ей уже начало казаться, что она не выдержит эту пытку, все внезапно прекратилось, и девушка упала на холодную землю, чья прохлада сейчас была ей за благо, так как приятно остужала тело, горевшее, словно в лихорадке.
Стоило только Фиоренце обрадоваться, что все закончилось, как её тело в буквальном смысле слова загорелось. Девушка каждой клеточкой чувствовала, что горит и видела это собственными глазами. Даже те лохмотья, что были надеты на ней, вспыхнули, словно сухая солома от неосторожной искорки. Катаясь по земле, бедняжка пыталась сбить пламя, но все было тщетно. Фиоренца буквально обезумела от боли, готовая отгрызть руки и ноги, если бы только это помогло унять боль. Казалось, она попала в ад.
Эта жестокая пытка все продолжалась и продолжалась.
Фиоренца не знала, сколько времени так прошло и когда на самом деле все закончилось. Она помнила пламя, в котором горела, а потом обнаружила себя голой на сырой, холодной земле. Девушке казалось, что её тело должно превратиться в обуглившуюся головешку, после пережитого. Но когда она подняла руки и посмотрела на них, там не было ни следа оставленного огнем. Зато по рукам вилась, оплетая запястья, замысловатая татуировка.
Девушка попыталась сесть: но тело, явно долго пролежало в одном и том же положение, так как руки ноги отекли, и не слушались. Пришлось сначала перекатиться, затем стать на четвереньки и только после этого сесть. Фиоренца была совершенно голой. Но не это было самым удивительным. Татуировка, которая была на руках, также была и по всему остальному телу. Девушка рассматривала её, пытаясь понять, что же она ей напоминает, поэтому не сразу заметила, что волосы стали темно-зелеными. Как листва. И только подумав об этом поняла, что же напоминал рисунок – кору дерева. Дерева койф, если точнее.
Новоиспеченная лесная колдунья так и сидела, разглядывая себя, когда рядом, словно из ниоткуда возникла мужская рука с плащом ярко-красного цвета. Она отшатнулась, да так и застыла на месте, парализованная от страха.
- Возьми, - низкий голос незнакомца звучал похоже на рычание. Фиоренца не смела даже глаза на него поднять, а тело сжалось, ожидая побоев. Незнакомец понял её замешательство по-другому: - Не нравится красный плащ, дойдем до хижины возьмешь другой. Не мерзнуть же голышом.
Фиоренца только сейчас поняла:
- Мне… не холодно? – она так этому удивилась, что впервые подняла глаза на того, кто с ней говорил. И едва смогла подавить желание отскочить снова. Альбер – рослый мужчина, и как любой дровосек очень широкоплечий. Но стоящий рядом с нею был на голову выше любого мужчины, встреченного Фиоренцой за всю её небольшую жизнь. Густые черные волосы выглядели жесткими или давно немытыми, а черные глаза – пугающими.
- Ты – новая лесная колдунья, - очень спокойно сказал он. – Лес тебя защищает.
Фиоренца протянула руку и взяла у него плащ. Все происходящее казалось неправдоподобным. В голове была каша из мыслей. Укутавшись в плащ, Фиоренца спросила:
- А ты кто?
- Я буду твоим защитником, - терпеливо и спокойно ответил незнакомец. – Пока не придет твоя замена.
- Но кто ты? – нахмурилась Фиоренца. – У тебя есть имя? Откуда ты взялся?
- Меня прислал лес, - коротко ответил он. – У меня нет имени, но многие лесные колдуньи давали мне то имя, какое им нравилось. Если хочешь – дай мне имя.
- Не сейчас, - тихо ответила Фиоренца, просто чтобы хоть что-то сказать.
Какое-то время они молча постояли.
- Ты что-то говорил про хижину? – вдруг вспомнила она.
- Да, - кивнул мужчина и объяснил: - В лесу стоит хижина – пристанище Лесной колдуньи. Теперь это твой дом. Там хранятся вещи предыдущих колдуний – их зелья, книги, свитки с заклинаниями, одежда и прочее.
- Я не умею читать, - призналась Фиоренца и её сердце затопила горечь. Ещё одна вещь, которой её лишили Климентина и Альбер.
Девушка внезапно обернулась. Маленькая могилка, в которой она похоронила сына, была на месте. На месте были и боль, и желание отомстить.
Фиоренца попыталась подойти к могилке, чтобы попрощаться со Стефаном. Но между нею и сыном была прозрачная, невидимая и очень прочная стена.
- Что такое? – испуганно пробормотала Фиоренца, пытаясь прорвать стену. – Там мой сын! Я хочу к нему!
Мужчина сочувственно сказал:
- Это – граница леса. Дальше тебе нет хода. Возможно, когда через несколько сотен лет лес разрастётся, ты сможешь с ним повидаться…
- Несколько сотен лет?! – изумленно повторила Фиоренца. – Я к тому моменту превращусь в такую же древнюю и немощную старуху, какой была Виолетта! Я до него даже доползти не смогу!
- Мне жаль, - пробормотал мужчина, не глядя на неё.
- А Виолетта знала, что так будет, когда предлагала мне стать Лесной колдуньей? – прошипела Фиоренца. – Она знала?
- Знала, - честно ответил он.
- Так почему не предупредила меня?
Мужчина посмотрел ей прямо в глаза:
- Она устала быть Лесной колдуньей, устала ждать свою замену. У неё не было желания рисковать и давать тебе свободу выбора. Поэтому Фиолетта о многом умолчала и недорассказала.
Фиоренца оглянулась на могилку сына. Она сожалела, что не сможет приходить сюда, ухаживать за нею и говорить с ним. Но если такова цена… Что ж. Пусть будет так.
Судьба дала ей в руки инструменты – прялку и веретено. И Фиоренца будет усердно работать, создавая нити, а из нитей создавая узорчатое полотно. На этом полотне будет выткан рисунок, рассказывающий всему миру, как зло, сотворенное Альбером и Климентиной, было наказано. Не где-то там, в другом мире, где каждое деяние не остается без ответа. А здесь, в мире живых, в назидание всем вокруг.
- Я могу научить тебя, - безразлично сказал стоящий рядом мужчина.
- Что? – бессмысленно спросила Фиоренца, слишком далеко ушедшая в свои размышления.
- Я могу научить тебя читать, - терпеливо повторил он. – Я знаю все языки, которыми были написаны книги, в хижине Лесной колдуньи. Я тебя научу.
- Хорошо, - коротко ответила Фиоренца и позволила увести себя в чащу. Перед самым входом в лес, она в последний раз оглянулась. Могилка сына, единственного светлого пятна в её жизни была на месте. Глаза Фиоренца выхватили её из общего пейзажа так быстро, как будто все вокруг специально отступило, чтобы облегчить горюющей матери задачу.
Последний взгляд на могилу, последняя вспышка любви и тепла, прежде чем Фиоренца позволила своему сердцу окончательно окунуться во тьму ненависти и жажды мести.
