– Стреляй! – Раздался крик ушедшего далеко вперёд капрала.
– Это же... человек!
– Стреляй, мать...
Растерявшийся курсант дёргал люгер из кармана тулупа. Оружие застряло и внезапно выстрелило сквозь искусственную овчину. Второй раз стрелял уже капрал.
Обе пули попали в цель: одна разворотила грудину атлету, вторая, словно контрольная, вошла в курчавую голову.
Полицейские подбежали к бездыханному телу, раскинувшемуся на пластике во всю свою мощь. А девушка-инет пропала, вернее, люди ещё успели заметить, как меркнет в пространственном портале изящная ножка в неснимаемой туфельке.
Темнота сразу сменилась привычным белёсым днём. Драма закончилась, стало даже как-то нервозно-весело на душе.
– Так это не человек.
– Конечно, нет. – Капрал начал профессионально копаться в расколотой голове. – Позитронный мозг. Немного модифицированный, но вполне узнаваемый. Инет. Я таких уже видел.
– У него есть сердце.
– Брось, курсант, чушь молоть... Где ты его увидел? Там должен быть парарезистивный...
Капрал осёкся: в развороченной выстрелом грудине, среди полимерной начинки, в белой жиже компрессионной смазки лежало человеческое сердце. Конечно, к нему не подходили сосуды, но оно рефлекторно сокращалось. Оно было живым.
– М-да, курсант, дела... Слухай меня: ты рисуй на своём аккумуляторе смайлик – выстрел был отменным, а этого... А этого отдадим спецам в лабораторию. Пусть поломают голову, что у этих чертей инетов там внизу происходит.
2
Молодой мужчина, можно сказать, юноша, покинул салон пассажирского даблцуга одним из последних. В некоторой нерешительности, под грохот официального слогана текущих суток «Сегодня – День Республики. Желаем Единства», он вступил на перрон финишной станции междугородней магистрали между его родным Кома-72 и столицей, в которую приехал впервые. Не то, чтобы провинциальный паренёк боялся потеряться в огромном мегаполисе – нет, для этого не было ни одной причины, ни единой возможности. Просто перрон был буквально запружен разношерстной снующей толпой, и непривыкший мозг с трудом переносил этот беспорядок. Больно сильно разнился здешний сумбур с размеренной жизнью в городе-сателлите, не говоря уже про обстановку на градообразующем предприятии, в командировку от которого и прибыл в Бинарус молодой человек – 02/12-бис «Рэй». Так звучало его полное имя.
Глаз смог отдохнуть только на стройных шеренгах инкубаторских новобранцев. В неброской униформе, одного роста, почти без индивидуальных черт лица, совсем не адаптированные изделия стояли плотно плечо к плечу, в затылок друг к другу, молча, ожидая посадки в свой экспресс обратно в Кома-72. Рей понял, что это часть его будущих коллег, которые после карантина займут места в только что построенном опен-офисе, и порадовался за них, за себя и всех жителей родного города за возрастающую производительность их сегмента Великого Вычислителя. Похоже, они сравняются по мощностям с предприятиями в Кома-144 и Кома-360, а там глядишь и до лидеров недалеко. Это случилось бы быстрее, если центр устранит перекосы в распределении изделий среди всех резидентов глобальной нейросети. А, судя по наблюдаемой Рэем суете, этого не случится, и порядка в Бинарусе нет.
Поводом обрадовать столичный народ своим визитом послужила прошедшая в недавнем времени его юношеская инициация и ряд событий самого начала взрослой жизни.
Пришло время, и Рэю успешно заменили детский опорно-двигательный аппарат. С долей грустинки смотрел молодой человек, как педиатры уносили маленький экзо-скелет, верой и правдой служивший Рэю многие годы – мальчик был активным, любил спорт, да и просто прилежным поведением не отличался. Одна только попытка с такими же как он огольцами пешком добраться до Бинаруса чего стоила. Но Рэй относился к своему телу всё-таки бережно, даже детским умом понимая, что за сданный в отличном состоянии механизм, он получит взамен новейшую модель, жизненные перспективы с которой будут значительно шире.
Новое тело инету понравилось. Он стал невысокого роста, но коренастым, хорошо физически развитым молодым пареньком. Именно таким Рэй себя и мечтал увидеть. К новому телу добавили полнофункциональные узлы, зачатки которых имел детский организм, сняли некоторые блокировочные моменты с поведенческой секции мозга. Впервые ему доверили самостоятельно выбрать антропоморфный прототип из коллекции Второго Горизонта. Рэй остановился на выпускнике сельской школы среднеевропейской равнины биоресурсной планеты Земля, этаком загорелом крепыше-блондине с крупными веснушками на лице и плечах. Тому парню сильно не повезло, он умер молодым, зато повезло Рэю. Известная проблема ограниченности уникальных вариантов всё больше тревожила футурологов Бинаруса, но 02/12-бис она не коснулась.
Первым делом после выхода из стационара для обновлённого инета было обязательное посещение местного наставника в филиале Церкви Сияния Разума... Стать прихожанином – означало пройти несложный обряд, заключающийся в прикосновении лбом к сакральному символу веры – бесконечности вписанной в круг, причём каждый раз, будь то первым или тысяча первым, в мозгах наступало явное просветление и тяга совершать добрые дела. Будучи ребёнком, Рэй с удовольствием посещал базовый курс духовных начал, где в картинках изучал строение мира. Всё ясно и понятно: вот родные пластиковые просторы, где живут истинно верующие; вот наверху ад, куда попадают те, кто не слушается старших и мало работает; вот внизу рай, где живут души списанных инетов, а ещё ниже – дающий жизнь, то бишь, энергию – Сияющий Разум. Сейчас для молодого инета окружающий мир несколько усложнился.
Наконец, все формальности соблюдены, и Рэя приняли на предприятие с испытательным сроком. Он занял скромное место в опен-офисе среди пяти тысяч новичков, рассаженных в виде числовой матрицы пятьдесят на сто под номером элемента семнадцать шестьдесят девять.
Быть в отношении один к одному, что свойственно первогодкам, совсем не то же самое, что связь один ко многим. Рэй принял этот математический посыл как стимул к действию, и за показанные отменные способности и служебное рвение досрочно наметилось его повышение до категории универсального вычислителя второй ступени, при котором требовалась замена сокета процессингового координатора. Операция несложная, обычно проводимая местными специалистами на ура. Лишь в исключительных случаях при фатальной комбинации мелких, с допустимой погрешностью багов индивидуальной сборки, требовалось вмешательство Центральной Инженерной Службы.
Как раз такой случай с 02/12-бис, который сейчас, продравшись через привокзальные толпы, наконец, юркнул перед самым носом какого-то толстяка в персональный сити-кэб.
– Сегодня – День Республики. Желаем Единства, – встретил пассажира информатор с приятным женским тембром.
Рэй порылся в памяти, вспоминая адрес.
– Производственный сектор, квартал ЦИС, приёмный блок, регистратура. И быстрее, малышка, я опаздываю на семнадцать секунд.
Приезжий инет уже чувствовал себя коренным жителем столицы.
– Слушаюсь, 02/12-бис. Конечно, успеем.
Машинка тронулась.
Знакомый по виртуальным экскурсиям, воочию Бинарус предстал в особой красоте математической логики. Задуманный, спроектированный и построенный мегаполис являл собой идеальный образец простоты и функциональности. В основе своей – круг. Радиусы-магистрали делили город на пять секторов для организации и управления пятью составляющими общественной жизнью: администрация, наука и производство, религия, спорт и культура, правосудие и безопасность – и при своём продолжении за пределы столицы соединяли её с моногородами. В центре городской застройки располагалась высотная доминанта – Башня Республики – место публичных собраний народонаселения Пятого Горизонта.
Системная оппозиция правящему Единому Ресурсу называла башню иглой, на которую был наколот весь страдающий народ. Правда, от чего страдал народ, не уточнялось.
Завершал ход логических умозаключений здешних урбанистов широкий проспект в виде раскручивающейся из центра к окраинам спирали, внутри которой широко раскинулись конструкторские модули офисов, мастерских, сооружений культа, стадионов, жилых кварталов, объектов культуры, судов и так далее и тому подобное, заключая в образе спирали скрытый, мощный символизм непрерывного общественного прогресса. В пику этой идее критики существующей реальности, напротив, видели лишь элемент стагнации, не к месту применяя термин «контрацепции» из технической диагностики инетов.
Как бы там ни было, система городских коммуникаций, при необъяснимой для абсолютного большинства жителей невозможности наладить воздушный транспорт, устраивала всех. По гладкому пластику общественные сити-кэбы, тяжеловозы-длинномеры и личные фри-роллеры неслись сплошным потоком, не создавая угроз столкновения, заторов и всегда прибывали к пунктам назначения до секунды точно. Поломка транспортного средства рассматривалась властями как чрезвычайное происшествие, как месседж, и каждый подобный случай выносился на обсуждение Экспертного Совета в составе высококлассных технарей и... наставников Сияющего Разума. Вопрос не шуточный – вопрос подрыва основ существования всей цифровой нации. Как правило, ответной мерой было поголовное увеличение общественных работ на пятнадцать минут в сутки.
Сити-кэб плавно подкатил к приземистому зданию приёмного блока и, освободившись, тут же был занят парой сердитых инетов.
– А я говорю, дельта составляет ноль ноль три.
– Ты не учёл наклон. Ноль ноль пять.
– А я говорю...
Сити-кэб уехал, а Рэй вошёл в вестибюль.
За главной стойкой приёмного блока женщина-администратор скорчила Рэю дежурную улыбку.
– Сегодня – День Республики. Желаем Единства. Вы точны, коллега 02/12-бис.
– Рэй, – добавил Рэй.
Тётка сморщила толстый нос.
– Да, действительно. Вот не думала, что столичная мода на клички доберётся до провинций. Разрешили вам...
– Да, разрешили. Всем. Я добропорядочный инет, чту закон...
– Мне всё равно. Моё дело вас только встретить и проинформировать о необходимости сеанса общих работ. Длительность – четыре часа.
– Я в курсе. Могу ли я провести их в новой должности или...
– Не имеет значения. Ваш апдейт минимален, коллега 02/12-бис... Лезут тут с пустяками...
– Меня зовут 02/12-бис «Рэй».
Презрение было ему ответом.
Если говорить честно, то сеанс в качестве вычислителя второй ступени мало чем отличался от прежней работы. Та же эйфория, тот же энтузиазм и жгучая жажда одолеть бесконечный поток данных, происхождение которых пусть неизвестно, но как безмерно важен точный результат, итоговая цифра, график функций, матрица значений. Немыслимо ошибиться в знаке, разрядности, логическом выражении. Формулы, методы, зависимости, константы – весь необходимый инструментарий предоставляется по первому требованию. Кем? О, это новенькое! Такого вопроса раньше не возникало. Нет ответа, нет времени задуматься... Нужно только качественно выполнять свою работу, передавать промежуточное значение дальше, дальше, конкретному адресату или безликой рассылкой многим тысячам таким же, как он одержимым общий делом. Он – лишь частица, винтик, а теперь ещё и миниинтегратор труда более мелких винтиков, но без его усилий где-то не свершиться ничего великого... Какое счастье познать res publica! Больше, чем познать смысл...
Дебют прошёл успешно, и работники Центра, окружив Рэя, поздравили коллегу: девушки хлопали в ладоши, мужчины хлопали ему по плечам.
– Он молод, красив и карьера на подъёме. Глядишь, ещё ступенью выше и можно подавать прошение на брак... Девчонки, не теряйтесь! Хватит вокруг него хороводы водить, хватайте и ведите в ЗАГС! Что же, 02/12-бис «Рэй», выбирай невесту!
А тот лишь смущался и моргал соломенными ресницами, но всё-таки не выдержал подколок:
– Рано мне ещё с детским конструктором возиться... Я привык головой работать – не... руками. Хотя от положенного поощрения, а это у нас в Кома-72 плюс час к недельному сеансу, не отказался бы... Спасибо, ребята, прощайте и удачи всем!
До отправления даблцуга к родным пенатам оставалось пара часов, и Рэй решил употребить их для культурного досуга. Куда же пойти? Музыку он не понимал, театр не любил, к публичным танцам с лазерной скакалкой был равнодушен... Вот если... В Кома-72 ходили слухи о некой арт-выставке...
– Сегодня – День Республики. Желаем Единства.
Информатор сити-кэба замолчал, терпеливо ожидая финишный адрес. Таймер терпения отсчитал положенные полторы минуты.
– Итак, куда едем, 02/12-бис?
Рэй колебался с ответом, не зная, как бы сказать полояльнее:
– Не знаю точно... но, говорят, есть арт-галерея... нетрадиционная…
– Что вы имеете в виду? Не-е?.. Ах, понимаю. Могу предложить выставку «Свежий взгляд» участников неформального объединения «Мы можем». Последний день работы. Выставка имеет скромные размеры, скандальную репутацию и огромную посещаемость. Я вижу, у вас есть премиальный бонус.
– Да, я вступил в новую должность. Бонус нехотя выдала одна мегера на ресепшене.
– Можно использовать его для льготного прохода... Ну, как?
Странно всё-таки: то о чём шепчутся на периферии, в столице открыто рекламирует информатор общественного транспорта. То ли за прогрессом не угнаться, то ли гнилым запашком в открытую с головы несёт.
– Едем.
Уже у поворота радиальной магистрали Культура – Правосудие на спиральный сегмент Алый Гистерезис Рэй заметил вереницу терпеливой интеллигенции, стоящей вдоль стены жилого дома, по всем признакам, общежития. Ему ли – холостяку – не узнать характерную архитектуру стандартного проекта. Отпустив машину и приблизившись к голове очереди, молодой человек понял, что экспозиция располагается здесь же, на втором, последнем этаже, в крохотном актовом зале.
Но не только любопытствующие новым веяниям в изобразительном искусстве топтали уличный пластик. Возле самого входа особняком стояла группа инетов с рукописными плакатами, на которых крупно и криво было написано: «Позор!», «Кляксы вместо искусства», «Идите лучше на… работу!», «К ответу!» Группа вела себя агрессивно-нервно, гортанными голосами давая нелестные характеристики стоящим в очереди и призывая вмешаться и разогнать извращенцев двум силовикам. Полицейские не реагировали, лишь проверяли пригласительные чекеры: вход на скандальную выставку осуществлялся исключительно по предварительной записи.
Рэй показал свой «вездеход», его беспрепятственно пропустили.
Актовый зал, как часть сектора культурно-массовой работы администрации общежития, теснился между огромной, крытой крупноячеистой сеткой, спортплощадкой и «публичкой» – местом доступа обитателей общаги к государственной информационной магистрали. По случаю выставки на двух крайних дверях висели таблички «Закрыто». Кто-то рядом уже нацарапал уточнение «Навсегда».
В среднюю дверь, в точечно освещённое помещение, поочерёдно входили инеты; тройками, парами или в одиночку; молчаливо посмеиваясь или тихо переговариваясь. Выходили же они другими: сосредоточенные, часто угрюмые, спешащие к аварийному выходу.
Внутри экспозиции Рэй невольно поддался общей атмосфере вдумчивого созерцания немногочисленных выставленных картин, но понимания художественного замысла не происходило.
– Это же... человек!
– Стреляй, мать...
Растерявшийся курсант дёргал люгер из кармана тулупа. Оружие застряло и внезапно выстрелило сквозь искусственную овчину. Второй раз стрелял уже капрал.
Обе пули попали в цель: одна разворотила грудину атлету, вторая, словно контрольная, вошла в курчавую голову.
Полицейские подбежали к бездыханному телу, раскинувшемуся на пластике во всю свою мощь. А девушка-инет пропала, вернее, люди ещё успели заметить, как меркнет в пространственном портале изящная ножка в неснимаемой туфельке.
Темнота сразу сменилась привычным белёсым днём. Драма закончилась, стало даже как-то нервозно-весело на душе.
– Так это не человек.
– Конечно, нет. – Капрал начал профессионально копаться в расколотой голове. – Позитронный мозг. Немного модифицированный, но вполне узнаваемый. Инет. Я таких уже видел.
– У него есть сердце.
– Брось, курсант, чушь молоть... Где ты его увидел? Там должен быть парарезистивный...
Капрал осёкся: в развороченной выстрелом грудине, среди полимерной начинки, в белой жиже компрессионной смазки лежало человеческое сердце. Конечно, к нему не подходили сосуды, но оно рефлекторно сокращалось. Оно было живым.
– М-да, курсант, дела... Слухай меня: ты рисуй на своём аккумуляторе смайлик – выстрел был отменным, а этого... А этого отдадим спецам в лабораторию. Пусть поломают голову, что у этих чертей инетов там внизу происходит.
2
Молодой мужчина, можно сказать, юноша, покинул салон пассажирского даблцуга одним из последних. В некоторой нерешительности, под грохот официального слогана текущих суток «Сегодня – День Республики. Желаем Единства», он вступил на перрон финишной станции междугородней магистрали между его родным Кома-72 и столицей, в которую приехал впервые. Не то, чтобы провинциальный паренёк боялся потеряться в огромном мегаполисе – нет, для этого не было ни одной причины, ни единой возможности. Просто перрон был буквально запружен разношерстной снующей толпой, и непривыкший мозг с трудом переносил этот беспорядок. Больно сильно разнился здешний сумбур с размеренной жизнью в городе-сателлите, не говоря уже про обстановку на градообразующем предприятии, в командировку от которого и прибыл в Бинарус молодой человек – 02/12-бис «Рэй». Так звучало его полное имя.
Глаз смог отдохнуть только на стройных шеренгах инкубаторских новобранцев. В неброской униформе, одного роста, почти без индивидуальных черт лица, совсем не адаптированные изделия стояли плотно плечо к плечу, в затылок друг к другу, молча, ожидая посадки в свой экспресс обратно в Кома-72. Рей понял, что это часть его будущих коллег, которые после карантина займут места в только что построенном опен-офисе, и порадовался за них, за себя и всех жителей родного города за возрастающую производительность их сегмента Великого Вычислителя. Похоже, они сравняются по мощностям с предприятиями в Кома-144 и Кома-360, а там глядишь и до лидеров недалеко. Это случилось бы быстрее, если центр устранит перекосы в распределении изделий среди всех резидентов глобальной нейросети. А, судя по наблюдаемой Рэем суете, этого не случится, и порядка в Бинарусе нет.
Поводом обрадовать столичный народ своим визитом послужила прошедшая в недавнем времени его юношеская инициация и ряд событий самого начала взрослой жизни.
Пришло время, и Рэю успешно заменили детский опорно-двигательный аппарат. С долей грустинки смотрел молодой человек, как педиатры уносили маленький экзо-скелет, верой и правдой служивший Рэю многие годы – мальчик был активным, любил спорт, да и просто прилежным поведением не отличался. Одна только попытка с такими же как он огольцами пешком добраться до Бинаруса чего стоила. Но Рэй относился к своему телу всё-таки бережно, даже детским умом понимая, что за сданный в отличном состоянии механизм, он получит взамен новейшую модель, жизненные перспективы с которой будут значительно шире.
Новое тело инету понравилось. Он стал невысокого роста, но коренастым, хорошо физически развитым молодым пареньком. Именно таким Рэй себя и мечтал увидеть. К новому телу добавили полнофункциональные узлы, зачатки которых имел детский организм, сняли некоторые блокировочные моменты с поведенческой секции мозга. Впервые ему доверили самостоятельно выбрать антропоморфный прототип из коллекции Второго Горизонта. Рэй остановился на выпускнике сельской школы среднеевропейской равнины биоресурсной планеты Земля, этаком загорелом крепыше-блондине с крупными веснушками на лице и плечах. Тому парню сильно не повезло, он умер молодым, зато повезло Рэю. Известная проблема ограниченности уникальных вариантов всё больше тревожила футурологов Бинаруса, но 02/12-бис она не коснулась.
Первым делом после выхода из стационара для обновлённого инета было обязательное посещение местного наставника в филиале Церкви Сияния Разума... Стать прихожанином – означало пройти несложный обряд, заключающийся в прикосновении лбом к сакральному символу веры – бесконечности вписанной в круг, причём каждый раз, будь то первым или тысяча первым, в мозгах наступало явное просветление и тяга совершать добрые дела. Будучи ребёнком, Рэй с удовольствием посещал базовый курс духовных начал, где в картинках изучал строение мира. Всё ясно и понятно: вот родные пластиковые просторы, где живут истинно верующие; вот наверху ад, куда попадают те, кто не слушается старших и мало работает; вот внизу рай, где живут души списанных инетов, а ещё ниже – дающий жизнь, то бишь, энергию – Сияющий Разум. Сейчас для молодого инета окружающий мир несколько усложнился.
Наконец, все формальности соблюдены, и Рэя приняли на предприятие с испытательным сроком. Он занял скромное место в опен-офисе среди пяти тысяч новичков, рассаженных в виде числовой матрицы пятьдесят на сто под номером элемента семнадцать шестьдесят девять.
Быть в отношении один к одному, что свойственно первогодкам, совсем не то же самое, что связь один ко многим. Рэй принял этот математический посыл как стимул к действию, и за показанные отменные способности и служебное рвение досрочно наметилось его повышение до категории универсального вычислителя второй ступени, при котором требовалась замена сокета процессингового координатора. Операция несложная, обычно проводимая местными специалистами на ура. Лишь в исключительных случаях при фатальной комбинации мелких, с допустимой погрешностью багов индивидуальной сборки, требовалось вмешательство Центральной Инженерной Службы.
Как раз такой случай с 02/12-бис, который сейчас, продравшись через привокзальные толпы, наконец, юркнул перед самым носом какого-то толстяка в персональный сити-кэб.
– Сегодня – День Республики. Желаем Единства, – встретил пассажира информатор с приятным женским тембром.
Рэй порылся в памяти, вспоминая адрес.
– Производственный сектор, квартал ЦИС, приёмный блок, регистратура. И быстрее, малышка, я опаздываю на семнадцать секунд.
Приезжий инет уже чувствовал себя коренным жителем столицы.
– Слушаюсь, 02/12-бис. Конечно, успеем.
Машинка тронулась.
Знакомый по виртуальным экскурсиям, воочию Бинарус предстал в особой красоте математической логики. Задуманный, спроектированный и построенный мегаполис являл собой идеальный образец простоты и функциональности. В основе своей – круг. Радиусы-магистрали делили город на пять секторов для организации и управления пятью составляющими общественной жизнью: администрация, наука и производство, религия, спорт и культура, правосудие и безопасность – и при своём продолжении за пределы столицы соединяли её с моногородами. В центре городской застройки располагалась высотная доминанта – Башня Республики – место публичных собраний народонаселения Пятого Горизонта.
Системная оппозиция правящему Единому Ресурсу называла башню иглой, на которую был наколот весь страдающий народ. Правда, от чего страдал народ, не уточнялось.
Завершал ход логических умозаключений здешних урбанистов широкий проспект в виде раскручивающейся из центра к окраинам спирали, внутри которой широко раскинулись конструкторские модули офисов, мастерских, сооружений культа, стадионов, жилых кварталов, объектов культуры, судов и так далее и тому подобное, заключая в образе спирали скрытый, мощный символизм непрерывного общественного прогресса. В пику этой идее критики существующей реальности, напротив, видели лишь элемент стагнации, не к месту применяя термин «контрацепции» из технической диагностики инетов.
Как бы там ни было, система городских коммуникаций, при необъяснимой для абсолютного большинства жителей невозможности наладить воздушный транспорт, устраивала всех. По гладкому пластику общественные сити-кэбы, тяжеловозы-длинномеры и личные фри-роллеры неслись сплошным потоком, не создавая угроз столкновения, заторов и всегда прибывали к пунктам назначения до секунды точно. Поломка транспортного средства рассматривалась властями как чрезвычайное происшествие, как месседж, и каждый подобный случай выносился на обсуждение Экспертного Совета в составе высококлассных технарей и... наставников Сияющего Разума. Вопрос не шуточный – вопрос подрыва основ существования всей цифровой нации. Как правило, ответной мерой было поголовное увеличение общественных работ на пятнадцать минут в сутки.
Сити-кэб плавно подкатил к приземистому зданию приёмного блока и, освободившись, тут же был занят парой сердитых инетов.
– А я говорю, дельта составляет ноль ноль три.
– Ты не учёл наклон. Ноль ноль пять.
– А я говорю...
Сити-кэб уехал, а Рэй вошёл в вестибюль.
За главной стойкой приёмного блока женщина-администратор скорчила Рэю дежурную улыбку.
– Сегодня – День Республики. Желаем Единства. Вы точны, коллега 02/12-бис.
– Рэй, – добавил Рэй.
Тётка сморщила толстый нос.
– Да, действительно. Вот не думала, что столичная мода на клички доберётся до провинций. Разрешили вам...
– Да, разрешили. Всем. Я добропорядочный инет, чту закон...
– Мне всё равно. Моё дело вас только встретить и проинформировать о необходимости сеанса общих работ. Длительность – четыре часа.
– Я в курсе. Могу ли я провести их в новой должности или...
– Не имеет значения. Ваш апдейт минимален, коллега 02/12-бис... Лезут тут с пустяками...
– Меня зовут 02/12-бис «Рэй».
Презрение было ему ответом.
Если говорить честно, то сеанс в качестве вычислителя второй ступени мало чем отличался от прежней работы. Та же эйфория, тот же энтузиазм и жгучая жажда одолеть бесконечный поток данных, происхождение которых пусть неизвестно, но как безмерно важен точный результат, итоговая цифра, график функций, матрица значений. Немыслимо ошибиться в знаке, разрядности, логическом выражении. Формулы, методы, зависимости, константы – весь необходимый инструментарий предоставляется по первому требованию. Кем? О, это новенькое! Такого вопроса раньше не возникало. Нет ответа, нет времени задуматься... Нужно только качественно выполнять свою работу, передавать промежуточное значение дальше, дальше, конкретному адресату или безликой рассылкой многим тысячам таким же, как он одержимым общий делом. Он – лишь частица, винтик, а теперь ещё и миниинтегратор труда более мелких винтиков, но без его усилий где-то не свершиться ничего великого... Какое счастье познать res publica! Больше, чем познать смысл...
Дебют прошёл успешно, и работники Центра, окружив Рэя, поздравили коллегу: девушки хлопали в ладоши, мужчины хлопали ему по плечам.
– Он молод, красив и карьера на подъёме. Глядишь, ещё ступенью выше и можно подавать прошение на брак... Девчонки, не теряйтесь! Хватит вокруг него хороводы водить, хватайте и ведите в ЗАГС! Что же, 02/12-бис «Рэй», выбирай невесту!
А тот лишь смущался и моргал соломенными ресницами, но всё-таки не выдержал подколок:
– Рано мне ещё с детским конструктором возиться... Я привык головой работать – не... руками. Хотя от положенного поощрения, а это у нас в Кома-72 плюс час к недельному сеансу, не отказался бы... Спасибо, ребята, прощайте и удачи всем!
До отправления даблцуга к родным пенатам оставалось пара часов, и Рэй решил употребить их для культурного досуга. Куда же пойти? Музыку он не понимал, театр не любил, к публичным танцам с лазерной скакалкой был равнодушен... Вот если... В Кома-72 ходили слухи о некой арт-выставке...
– Сегодня – День Республики. Желаем Единства.
Информатор сити-кэба замолчал, терпеливо ожидая финишный адрес. Таймер терпения отсчитал положенные полторы минуты.
– Итак, куда едем, 02/12-бис?
Рэй колебался с ответом, не зная, как бы сказать полояльнее:
– Не знаю точно... но, говорят, есть арт-галерея... нетрадиционная…
– Что вы имеете в виду? Не-е?.. Ах, понимаю. Могу предложить выставку «Свежий взгляд» участников неформального объединения «Мы можем». Последний день работы. Выставка имеет скромные размеры, скандальную репутацию и огромную посещаемость. Я вижу, у вас есть премиальный бонус.
– Да, я вступил в новую должность. Бонус нехотя выдала одна мегера на ресепшене.
– Можно использовать его для льготного прохода... Ну, как?
Странно всё-таки: то о чём шепчутся на периферии, в столице открыто рекламирует информатор общественного транспорта. То ли за прогрессом не угнаться, то ли гнилым запашком в открытую с головы несёт.
– Едем.
Уже у поворота радиальной магистрали Культура – Правосудие на спиральный сегмент Алый Гистерезис Рэй заметил вереницу терпеливой интеллигенции, стоящей вдоль стены жилого дома, по всем признакам, общежития. Ему ли – холостяку – не узнать характерную архитектуру стандартного проекта. Отпустив машину и приблизившись к голове очереди, молодой человек понял, что экспозиция располагается здесь же, на втором, последнем этаже, в крохотном актовом зале.
Но не только любопытствующие новым веяниям в изобразительном искусстве топтали уличный пластик. Возле самого входа особняком стояла группа инетов с рукописными плакатами, на которых крупно и криво было написано: «Позор!», «Кляксы вместо искусства», «Идите лучше на… работу!», «К ответу!» Группа вела себя агрессивно-нервно, гортанными голосами давая нелестные характеристики стоящим в очереди и призывая вмешаться и разогнать извращенцев двум силовикам. Полицейские не реагировали, лишь проверяли пригласительные чекеры: вход на скандальную выставку осуществлялся исключительно по предварительной записи.
Рэй показал свой «вездеход», его беспрепятственно пропустили.
Актовый зал, как часть сектора культурно-массовой работы администрации общежития, теснился между огромной, крытой крупноячеистой сеткой, спортплощадкой и «публичкой» – местом доступа обитателей общаги к государственной информационной магистрали. По случаю выставки на двух крайних дверях висели таблички «Закрыто». Кто-то рядом уже нацарапал уточнение «Навсегда».
В среднюю дверь, в точечно освещённое помещение, поочерёдно входили инеты; тройками, парами или в одиночку; молчаливо посмеиваясь или тихо переговариваясь. Выходили же они другими: сосредоточенные, часто угрюмые, спешащие к аварийному выходу.
Внутри экспозиции Рэй невольно поддался общей атмосфере вдумчивого созерцания немногочисленных выставленных картин, но понимания художественного замысла не происходило.
