— Злая ты, Маринка, — надулся обиженный мной несчастный котик.
Ой, где-то я уже это слышала. Дежа-вю, блин. Только тогда мы жили здесь втроем. А теперь жильцов значительно прибавилось. И кое-кто из них очень сильно любит котиков, особенно тискать их.
— Котик, — Света отвлеклась от блинчика с малиновым вареньем и повернулась в сторону Васьки, — бедненький. Иди я тебя поглажу.
И стала подниматься с лавки.
Васька напрягся, прекрасно понимая, что ничего хорошего ему не светит, затем в несколько прыжков достиг окна и выскочил на улицу.
— Ну вот, — Света надула губы и уселась назад, — сбежал. А я просто погладить хотела.
Я встретилась глазами с чернокнижником. Ему явно было смешно, и, чтобы подавить веселое фырканье, он большими глотками пил чай.
— Ты погладишь, а у него потом крылья отрастут, — хмыкнула я. Чернокнижник поперхнулся чаем, закашлялся. Видимо, в красках представил себе эту картину. — Света, это свой кот, домашний. Его нельзя обижать. На улице полно котов, гладь их.
«Если не сбегут быстрее», — добавила я про себя.
Поев, дети, все трое, отправились исследовать местность.
— Бедная деревня, — насмешливо заметил чернокнижник, когда дверь за ними закрылась, — она была тихим и относительно спокойным местом.
— Это когда тут гномы по загону метались? Или когда ты от бычка удирал? — уточнила я.
На меня посмотрели как на надоевшую домашнюю зверушку, которая по досадному недоразумению продолжает путаться под ногами.
— Язва. Нет, когда я тут только что появился. Тихо тут было.
Было, да, кто б спорил. Но, похоже, тишина на некоторое время исчезнет отсюда…
В такт моим мыслям в дверь постучали.
Я тяжело вздохнула. Похоже, народ уже в курсе, что ведьма вернулась. А значит, покой теперь только снится.
За дверью оказалась служанка из имения помещицы Аскатовой.
— Матушка ведьма, — заполошно выдохнула запыхавшаяся девчонка, — барыня отравилась. Помирает. Совсем плохо ей. Спаси, матушка ведьма.
— Пусть клизму ей поставят, — проворчал за моей спиной мизантроп чернокнижник.
Я не стала реагировать на этот нахальный выпад, захватила висевшую на гвоздике неподалеку холщовую сумку с лекарствами, повесила ее на плечо и приготовилась открывать портал с помощью амулета.
— Я с тобой, — решительно остановил меня чернокнижник, вышел на улицу, взмахнул руками, затем широко развел их в стороны, и мы все трое шагнули в открывшийся портал. Миг — и мы уже вышли в имении, возле дома барыни.
Все-таки удобно быть сильным могущественным магом. Никакой тошноты после перемещения, сил почти не ушло, скорость та же, что и у амулета. В общем, сплошные плюсы. И ни одного минуса.
Уже отдышавшаяся служанка сразу повела нас по знакомым коридорам, прямо в комнату больной.
— Она меня терпеть не может, — негромко сообщил за моим плечом чернокнижник, когда мы подошли к нужно двери, — так что я сейчас подожду тебя в коридоре. Нужно будет – позовешь.
Я кивнула и решительно перешагнула порог комнаты. Ну, и что опять приключилось с местной «вечной больной»?
— Мариночка, — ЕлизаветПална лежала на кровати, широкой, мягкой, удобной, способной выдержать трех таких «ЕлизаветПалн», — ты вернулась! Слава богам.
Вернулась. Куда ж я от вас, обормотов болезных, всех денусь-то. Вы ж меня и на том свете достанете.
Вслух я, естественно, ничего такого не произнесла, ободряюще улыбнулась, поздоровалась.
Выглядела ЕлизаветПална не очень: бледная, сильно похудевшая, с глубокими кругами под глазами и затрудненным дыханием. Ей явно было плохо, по-настоящему, без притворства. И это меня пугало. Я понятия не имела, насколько глубоко болезнь пробралась в организм.
— Что приключилось, ЕлизаветПална? — я подошла к кровати, внимательно осмотрела барыню.
— Плохо мне стало, Мариночка, — заохала она сразу, убедившись, что на нее обратили внимание. — Знать, смертушка за мной пришла.
На мой непрофессиональный взгляд, о смертушке тут было рано говорить.
А вот порча или сглаз… Да, на них можно было проверить. Не сказать чтобы я действительно верила в то или другое. Но я и в магию раньше не верила, и от слова «чернокнижник» шарахалась. Теперь же, узнав, кем являюсь, стала смотреть на жизнь без лишней недоверчивости.
Я сделала, как учил Гришка: закрыла глаза, представила себя и барыню в широком неспокойном море и начала наблюдать. И секунды не прошло, как вокруг барыни появилась и стала расползаться синильная чернота. Порча. Да еще и на смерть. Ну, и какой идиот пожелал убить барыню?
— ЕлизаветПална, вы с кем-то ругались последнее время? — уточнила я, открыв глаза и пристально посмотрев на барыню.
Она покачала головой.
— Ни с кем, Мариночка. Я тут все одна и одна.
Угу. То есть в переводе на нормальный язык: если и ругалась, то даже не подумала о том, что кто-то мог злобу затаить. Наивная помещица, отчитывающая слуг. Ей и в голову прийти не могло, что они тоже умеют злиться.
В общем, пора было звать чернокнижника. Он и сильнее меня, и опытней. И точно знает, выживет пациент или его пора отпевать.
Я выглянула в коридор и пальцем поманила стоявшего у окна чернокнижника. Его брови выскочили на переносицу, но сам он подошел.
— Там порча, похоже, на смерть… — начала было объяснять я.
И не договорила: меня внезапно потянули за руку, буквально вытащив из комнаты. Затем чернокнижник заскочил туда сам и захлопнул перед моим носом дверь.
Так… И что это было?
Обдумать случившееся я не успела: за дверью раздался шум непонятного происхождения, потом громыхнул гром, раздался треск молнии. А затем… Все стихло.
Я даже напряглась. Так и хотелось подойти к двери, постучать, спросить, живы ли там, в комнате. Но Гришка утверждал, что опасно прерывать заклинание, которое проговаривается другим магом. А так как я понятия не имела, закончил ли чернокнижник работу, то и стояла молча.
Но дверь сама распахнулась, упомянутый мной чернокнижник появился на пороге взлохмаченный, злой, со сверкавшими как фонарь глазами.
Ни слова не говоря, он широким шагом вышел из комнаты. Проводив его задумчивым взглядом, я заглянула внутрь — убедиться, что ЕлизаветПална еще не появилась в обители Темной Леди.
Барыня действительно лежала на кровати, живая и, судя по внешнему виду, явно здоровая. По крайней мере, выглядела она лучше, чем когда ее осматривала я.
— Мариночка, — заохала ЕлизаветПална, едва я переступила порог ее спальни, — этот ирод точно убить меня хотел! Да только боги на моей стороне! Как шарахнули его молнией! Аж волосы дыбом встали!
Эм… Откат? Это какая сволочь не побоялась гнева богов и поставила сильный откат для каждого, кто попытается снять наложенное проклятие? Теперь понятен как минимум странный внешний вид чернокнижника. И я искренне не завидую тому придурку, который попытался убить барыню. Могу спорить на свое звание знахарки, что чернокнижник уже понял, кто это, и пошел брать идиота с поличным.
— Главное, что вам стало легче, ЕлизаветПална, — улыбнулась я как можно мягче, помня, что с барыней надо только сюсюкать. — Не беспокойтесь, лечитесь. А я завтра к вам загляну, проверю, все ли у вас в порядке.
Выслушав уйму незаслуженных благодарностей и вдоволь наулыбавшись, я при первом же удобном случае сбежала из комнаты.
Чернокнижника рядом не наблюдалось, тащиться по жаре до деревни не хотелось. Так что я воспользовалась своим порталом и через несколько секунд, довольная жизнью, уже сидела на лавке и пила холодный квас. Вкусный и бодрящий, он быстро тек по пищеводу, остужая перегретое тело и приводя в порядок плавившийся по жаре мозг.
— Гриш, а где все? — в доме было непривычно тихо.
Я уже заранее готовилась к неприятностям. Эти малолетние заразы не могут себя вести спокойно. А значит, раз тишина, значит, жди очередную каверзу.
— Дети в деревне, — ответил ворчливым тоном Гришка, — чернокнижник твой шастает где-то.
— Почему он мой? — не поняла я.
— Ну не мой же, — выдал совсем нелогично Гришка и вернулся к печке, на которой готовился борщ и тушилось мясо с грибами.
Я мало что поняла из этого странного недообъяснения и уже собиралась сбежать в свою комнату, залечь на мягкую пуховую перину и как следует отдохнуть, когда за распахнутым настежь окном послышались крики.
— Ни днем ни ночью покоя нет, — недовольно выдала я, зевнула, поднялась с лавки и неохотно потопала к двери — смотреть, кому там жить надоело.
На улице, прямо между домами, разгорелась натуральная битва. Неугомонная троица — мои братья и сестра — отстреливалась ярко-красными молниями от активно напиравших на них местных детей. Те были чем-то недовольны, расстроены, обозлены. В общем, троице тут оказались явно не рады. Пока что обходилось криками и странными обвинениями. Но вот кто-то из местных, мальчишка лет пяти-шести, не старше, нагнулся и поднял с земли камень…
Ну уж нет, обойдутся без драки подручными материалами. Этим троим умникам я и сама уши надеру, если надо.
Я пробормотала слова и в точности представила себе результат, который хотела бы видеть. В тот же миг в руке мелкого вместо камня оказался жирный черный слизняк, извивавшийся во все стороны. Пацан заорал от страха, сбросил того с руки. И я решила, что пора наконец-то вмешаться.
— А ну, брысь по домам, — я щелкнула пальцами, над местными сверкнула молния, прогремел гром, в воздухе запахло озоном. — Иначе…
Я не договорила — напуганные дети понеслись от дома ведьмы, только пятки засверкали.
— А вам особое приглашение надо? — повернулась я к «своей» троице. — А то я могу и бесенят вызвать. Они вам быстро объяснят, кто прав, а кто — нет.
Мелкие обиженно насупились, но домой все-таки потопали.
Я довольно ухмыльнулась. Нет, конечно, бесенят я вызвать смогла бы, но вряд ли они причинили бы серьезный ущерб внукам Темной Леди. Но тут главное было — рассуждать о чем-то с излишне умным видом, чтобы и тени сомнения не закралось в чужие головы.
Удостоверившись, что ссора закончилась без драки и обе стороны уже сидят по домам, я вернулась на кухню к Гришке и снова плюхнулась на скамью.
— Мелкие?..
— По комнатам сидят, очередную пакость замышляют, — откликнулся Гришка.
Ну пусть замышляют. Лишь бы делом были заняты. А с пакостями их я потом разберусь.
До позднего вечера все было тихо-мирно. Мы поужинали вчетвером, без чернокнижника и Васьки, и, набив животы, уже собирались ложиться спать, когда в дом ввалился загулявший чернокнижник.
Растрепанный, злой, с молниями в глазах, он с видом бешеной собаки промчался мимо обеденного стола в глубину дома. Мы с мелкими недоуменно переглянулись. Я понятия не имела, что и где с ним произошло, но кто-то серьезно потрепал великого черного мага.
— Пора бояться? — вопросительно повернулась я к всезнающему Гришке. — Ели чернокнижника так потрепали, значит, в деревне кто-то пострашнее него объявился.
— Незачем было к русалкам и водяному соваться, — последовал невозмутимый ответ.
О как. То есть чернокнижник посчитал себя бессмертным? Или же просто протупил, решил, что чересчур сильный и справится? Даже я, с моим гонором, старалась лишний раз на Зачарованной Поляне не появляться. Убить не убьют, молниями отобьюсь, но притопить точно попытаются. Слишком уж наглые русалки и вредный водяной живут в озере на той поляне.
Троица, до этого молчавшая, заговорщицки переглянулась.
— Попробуете полезть к русалкам — сразу же отправитесь домой, — пригрозила я. — А я еще и родителям наябедничаю.
Мелкие надулись. Пусть их. Зато хотя бы на том фронте проблем не будет.
Спали мы все спокойно. Ну я так точно. Мне никто не мешал. Растянувшись на своей знакомой лежанке, я плыла по волнам сновидений и даже во сне наслаждалась отдыхом. Не помню, что конкретно мне снилось, может, что-то волшебное, но никаких кошмаров точно не было.
Но это ночь прошла спокойно. А вот утро… Впрочем, никто не обещал, что будет легко. Не с моим «везением».
Проснулась я от ора. Подскочила на постели, чудом не ударившись о потолок, несколько секунд ошалело трясла головой, пытаясь понять, что происходит, затем поднялась с кровати и решительно отправилась на разборки. Я даже не сомневалась, что прекрасно знаю виновников моего бодрого пробуждения.
Орали в горнице. Причем слов слышно не было. Чисто голос. Слабо представляя, что происходит, я вышла из коридора в горницу и, как говорит молодежь, «зависла».
На обеденном столе стояла большая железная клетка, судя по искрам, то и дело отлетавшим от прутьев, явно магическая. Внутри сидело нечто круглое, пушистое, с четырьмя лапами, двумя крыльями, кошачьей моськой и небольшом хвостиком. Это нечто серого цвета как раз и орало, долго, громко, надсадно, так, чтобы разбудить всех, включая немногочисленную нежить на кладбище.
Рядом со столом столпились четверо дармоедов — чернокнижник и мелкие. Стояли и молча наблюдали, как орет непонятное создание.
— Цыц, — не выдержала я ора.
Как ни странно, живность заткнулась, причем мгновенно.
— Это что? — невоспитанно ткнула я пальцем в круглое создание. — Кто и зачем из вас обормотов призвал в дом с ведьминской защитой непонятно что?
— Оно само, — надулась Света.
Картина: «Сволочи вы все, уйду я от вас». Бедного ребенка снова обижала злая старшая сестра. Мелкой точно надо будет поступать в театральный. С такими-то данными.
— Защиту само пробило? — иронично поинтересовалась я. — Ведьминскую? Снаружи? Правда? И как ему это удалось? И кто это, в конце концов?!
— Мы и сами не знаем, — раскрыл наконец-то рот чернокнижник. — Дети всего лишь захотели проверить защиту дома, произнесли заклинание призыва бесенят. А появилось это.
Отлично. Просто превосходно, блин. Всего лишь захотели. «Всего лишь» создали мне очередную проблему. Хорошо что «всего лишь» потоп не устроили.
— Гриш, — устало позвала я, — если я прибью эту четверку, родители сильно расстроятся?
Чернокнижник ухмыльнулся, дети дружно надули губы. Когда им надо, они действуют на удивление слаженно.
— Боюсь, что о троих из них точно сильно пожалеют, — последовал невозмутимый ответ домового.
Эх, а какие планы уже возникли в моей голове. Вот нет в жизни счастья.
— А ты случайно не знаешь, что стоит на столе? – нет, ну а вдруг хоть в этом повезет.
— Кроме клетки? Не знаю, - «обломал» меня Гришка.
Я мысленно грязно выругалась. Не сработало. Не с моим «счастьем». И как теперь опознавать это нечто? И что с ним делать?!
Решить, кто виноват и что делать, я не успела: заорали снова, только теперь уже на улице.
— Убью, — повернулась я к четверке. — Всех и каждого.
— Мы этого не делали, — набычился сразу же Степан.
— Чего именно не делали? — вкрадчиво поинтересовалась я.
— Ничего, — открестился он мгновенно. — Мы не выходили на улицу.
— Да? — притворно изумилась я. — И кто тогда там орет?
— Посмотри, — предложил чернокнижник и гостеприимным жестом хозяина дома повел рукой в сторону двери.
Желание убить только возросло. Всех. Зверски. Прямо сейчас.
И тем не менее я быстрым шагом прошла к двери, резко дернула за ручку, бесстрашно перешагнула порог. Кто бы то ни был там, ему сейчас точно не поздоровится. Мне жизненно необходимо было куда-то сбросить скопившееся раздражение.
Ой, где-то я уже это слышала. Дежа-вю, блин. Только тогда мы жили здесь втроем. А теперь жильцов значительно прибавилось. И кое-кто из них очень сильно любит котиков, особенно тискать их.
— Котик, — Света отвлеклась от блинчика с малиновым вареньем и повернулась в сторону Васьки, — бедненький. Иди я тебя поглажу.
И стала подниматься с лавки.
Васька напрягся, прекрасно понимая, что ничего хорошего ему не светит, затем в несколько прыжков достиг окна и выскочил на улицу.
— Ну вот, — Света надула губы и уселась назад, — сбежал. А я просто погладить хотела.
Я встретилась глазами с чернокнижником. Ему явно было смешно, и, чтобы подавить веселое фырканье, он большими глотками пил чай.
— Ты погладишь, а у него потом крылья отрастут, — хмыкнула я. Чернокнижник поперхнулся чаем, закашлялся. Видимо, в красках представил себе эту картину. — Света, это свой кот, домашний. Его нельзя обижать. На улице полно котов, гладь их.
«Если не сбегут быстрее», — добавила я про себя.
Глава 23
Поев, дети, все трое, отправились исследовать местность.
— Бедная деревня, — насмешливо заметил чернокнижник, когда дверь за ними закрылась, — она была тихим и относительно спокойным местом.
— Это когда тут гномы по загону метались? Или когда ты от бычка удирал? — уточнила я.
На меня посмотрели как на надоевшую домашнюю зверушку, которая по досадному недоразумению продолжает путаться под ногами.
— Язва. Нет, когда я тут только что появился. Тихо тут было.
Было, да, кто б спорил. Но, похоже, тишина на некоторое время исчезнет отсюда…
В такт моим мыслям в дверь постучали.
Я тяжело вздохнула. Похоже, народ уже в курсе, что ведьма вернулась. А значит, покой теперь только снится.
За дверью оказалась служанка из имения помещицы Аскатовой.
— Матушка ведьма, — заполошно выдохнула запыхавшаяся девчонка, — барыня отравилась. Помирает. Совсем плохо ей. Спаси, матушка ведьма.
— Пусть клизму ей поставят, — проворчал за моей спиной мизантроп чернокнижник.
Я не стала реагировать на этот нахальный выпад, захватила висевшую на гвоздике неподалеку холщовую сумку с лекарствами, повесила ее на плечо и приготовилась открывать портал с помощью амулета.
— Я с тобой, — решительно остановил меня чернокнижник, вышел на улицу, взмахнул руками, затем широко развел их в стороны, и мы все трое шагнули в открывшийся портал. Миг — и мы уже вышли в имении, возле дома барыни.
Все-таки удобно быть сильным могущественным магом. Никакой тошноты после перемещения, сил почти не ушло, скорость та же, что и у амулета. В общем, сплошные плюсы. И ни одного минуса.
Уже отдышавшаяся служанка сразу повела нас по знакомым коридорам, прямо в комнату больной.
— Она меня терпеть не может, — негромко сообщил за моим плечом чернокнижник, когда мы подошли к нужно двери, — так что я сейчас подожду тебя в коридоре. Нужно будет – позовешь.
Я кивнула и решительно перешагнула порог комнаты. Ну, и что опять приключилось с местной «вечной больной»?
— Мариночка, — ЕлизаветПална лежала на кровати, широкой, мягкой, удобной, способной выдержать трех таких «ЕлизаветПалн», — ты вернулась! Слава богам.
Вернулась. Куда ж я от вас, обормотов болезных, всех денусь-то. Вы ж меня и на том свете достанете.
Вслух я, естественно, ничего такого не произнесла, ободряюще улыбнулась, поздоровалась.
Выглядела ЕлизаветПална не очень: бледная, сильно похудевшая, с глубокими кругами под глазами и затрудненным дыханием. Ей явно было плохо, по-настоящему, без притворства. И это меня пугало. Я понятия не имела, насколько глубоко болезнь пробралась в организм.
— Что приключилось, ЕлизаветПална? — я подошла к кровати, внимательно осмотрела барыню.
— Плохо мне стало, Мариночка, — заохала она сразу, убедившись, что на нее обратили внимание. — Знать, смертушка за мной пришла.
На мой непрофессиональный взгляд, о смертушке тут было рано говорить.
А вот порча или сглаз… Да, на них можно было проверить. Не сказать чтобы я действительно верила в то или другое. Но я и в магию раньше не верила, и от слова «чернокнижник» шарахалась. Теперь же, узнав, кем являюсь, стала смотреть на жизнь без лишней недоверчивости.
Я сделала, как учил Гришка: закрыла глаза, представила себя и барыню в широком неспокойном море и начала наблюдать. И секунды не прошло, как вокруг барыни появилась и стала расползаться синильная чернота. Порча. Да еще и на смерть. Ну, и какой идиот пожелал убить барыню?
— ЕлизаветПална, вы с кем-то ругались последнее время? — уточнила я, открыв глаза и пристально посмотрев на барыню.
Она покачала головой.
— Ни с кем, Мариночка. Я тут все одна и одна.
Угу. То есть в переводе на нормальный язык: если и ругалась, то даже не подумала о том, что кто-то мог злобу затаить. Наивная помещица, отчитывающая слуг. Ей и в голову прийти не могло, что они тоже умеют злиться.
В общем, пора было звать чернокнижника. Он и сильнее меня, и опытней. И точно знает, выживет пациент или его пора отпевать.
Я выглянула в коридор и пальцем поманила стоявшего у окна чернокнижника. Его брови выскочили на переносицу, но сам он подошел.
— Там порча, похоже, на смерть… — начала было объяснять я.
И не договорила: меня внезапно потянули за руку, буквально вытащив из комнаты. Затем чернокнижник заскочил туда сам и захлопнул перед моим носом дверь.
Так… И что это было?
Обдумать случившееся я не успела: за дверью раздался шум непонятного происхождения, потом громыхнул гром, раздался треск молнии. А затем… Все стихло.
Я даже напряглась. Так и хотелось подойти к двери, постучать, спросить, живы ли там, в комнате. Но Гришка утверждал, что опасно прерывать заклинание, которое проговаривается другим магом. А так как я понятия не имела, закончил ли чернокнижник работу, то и стояла молча.
Но дверь сама распахнулась, упомянутый мной чернокнижник появился на пороге взлохмаченный, злой, со сверкавшими как фонарь глазами.
Ни слова не говоря, он широким шагом вышел из комнаты. Проводив его задумчивым взглядом, я заглянула внутрь — убедиться, что ЕлизаветПална еще не появилась в обители Темной Леди.
Барыня действительно лежала на кровати, живая и, судя по внешнему виду, явно здоровая. По крайней мере, выглядела она лучше, чем когда ее осматривала я.
Глава 24
— Мариночка, — заохала ЕлизаветПална, едва я переступила порог ее спальни, — этот ирод точно убить меня хотел! Да только боги на моей стороне! Как шарахнули его молнией! Аж волосы дыбом встали!
Эм… Откат? Это какая сволочь не побоялась гнева богов и поставила сильный откат для каждого, кто попытается снять наложенное проклятие? Теперь понятен как минимум странный внешний вид чернокнижника. И я искренне не завидую тому придурку, который попытался убить барыню. Могу спорить на свое звание знахарки, что чернокнижник уже понял, кто это, и пошел брать идиота с поличным.
— Главное, что вам стало легче, ЕлизаветПална, — улыбнулась я как можно мягче, помня, что с барыней надо только сюсюкать. — Не беспокойтесь, лечитесь. А я завтра к вам загляну, проверю, все ли у вас в порядке.
Выслушав уйму незаслуженных благодарностей и вдоволь наулыбавшись, я при первом же удобном случае сбежала из комнаты.
Чернокнижника рядом не наблюдалось, тащиться по жаре до деревни не хотелось. Так что я воспользовалась своим порталом и через несколько секунд, довольная жизнью, уже сидела на лавке и пила холодный квас. Вкусный и бодрящий, он быстро тек по пищеводу, остужая перегретое тело и приводя в порядок плавившийся по жаре мозг.
— Гриш, а где все? — в доме было непривычно тихо.
Я уже заранее готовилась к неприятностям. Эти малолетние заразы не могут себя вести спокойно. А значит, раз тишина, значит, жди очередную каверзу.
— Дети в деревне, — ответил ворчливым тоном Гришка, — чернокнижник твой шастает где-то.
— Почему он мой? — не поняла я.
— Ну не мой же, — выдал совсем нелогично Гришка и вернулся к печке, на которой готовился борщ и тушилось мясо с грибами.
Я мало что поняла из этого странного недообъяснения и уже собиралась сбежать в свою комнату, залечь на мягкую пуховую перину и как следует отдохнуть, когда за распахнутым настежь окном послышались крики.
— Ни днем ни ночью покоя нет, — недовольно выдала я, зевнула, поднялась с лавки и неохотно потопала к двери — смотреть, кому там жить надоело.
На улице, прямо между домами, разгорелась натуральная битва. Неугомонная троица — мои братья и сестра — отстреливалась ярко-красными молниями от активно напиравших на них местных детей. Те были чем-то недовольны, расстроены, обозлены. В общем, троице тут оказались явно не рады. Пока что обходилось криками и странными обвинениями. Но вот кто-то из местных, мальчишка лет пяти-шести, не старше, нагнулся и поднял с земли камень…
Ну уж нет, обойдутся без драки подручными материалами. Этим троим умникам я и сама уши надеру, если надо.
Я пробормотала слова и в точности представила себе результат, который хотела бы видеть. В тот же миг в руке мелкого вместо камня оказался жирный черный слизняк, извивавшийся во все стороны. Пацан заорал от страха, сбросил того с руки. И я решила, что пора наконец-то вмешаться.
— А ну, брысь по домам, — я щелкнула пальцами, над местными сверкнула молния, прогремел гром, в воздухе запахло озоном. — Иначе…
Я не договорила — напуганные дети понеслись от дома ведьмы, только пятки засверкали.
— А вам особое приглашение надо? — повернулась я к «своей» троице. — А то я могу и бесенят вызвать. Они вам быстро объяснят, кто прав, а кто — нет.
Мелкие обиженно насупились, но домой все-таки потопали.
Я довольно ухмыльнулась. Нет, конечно, бесенят я вызвать смогла бы, но вряд ли они причинили бы серьезный ущерб внукам Темной Леди. Но тут главное было — рассуждать о чем-то с излишне умным видом, чтобы и тени сомнения не закралось в чужие головы.
Удостоверившись, что ссора закончилась без драки и обе стороны уже сидят по домам, я вернулась на кухню к Гришке и снова плюхнулась на скамью.
— Мелкие?..
— По комнатам сидят, очередную пакость замышляют, — откликнулся Гришка.
Ну пусть замышляют. Лишь бы делом были заняты. А с пакостями их я потом разберусь.
До позднего вечера все было тихо-мирно. Мы поужинали вчетвером, без чернокнижника и Васьки, и, набив животы, уже собирались ложиться спать, когда в дом ввалился загулявший чернокнижник.
Растрепанный, злой, с молниями в глазах, он с видом бешеной собаки промчался мимо обеденного стола в глубину дома. Мы с мелкими недоуменно переглянулись. Я понятия не имела, что и где с ним произошло, но кто-то серьезно потрепал великого черного мага.
— Пора бояться? — вопросительно повернулась я к всезнающему Гришке. — Ели чернокнижника так потрепали, значит, в деревне кто-то пострашнее него объявился.
— Незачем было к русалкам и водяному соваться, — последовал невозмутимый ответ.
О как. То есть чернокнижник посчитал себя бессмертным? Или же просто протупил, решил, что чересчур сильный и справится? Даже я, с моим гонором, старалась лишний раз на Зачарованной Поляне не появляться. Убить не убьют, молниями отобьюсь, но притопить точно попытаются. Слишком уж наглые русалки и вредный водяной живут в озере на той поляне.
Троица, до этого молчавшая, заговорщицки переглянулась.
— Попробуете полезть к русалкам — сразу же отправитесь домой, — пригрозила я. — А я еще и родителям наябедничаю.
Мелкие надулись. Пусть их. Зато хотя бы на том фронте проблем не будет.
Глава 25
Спали мы все спокойно. Ну я так точно. Мне никто не мешал. Растянувшись на своей знакомой лежанке, я плыла по волнам сновидений и даже во сне наслаждалась отдыхом. Не помню, что конкретно мне снилось, может, что-то волшебное, но никаких кошмаров точно не было.
Но это ночь прошла спокойно. А вот утро… Впрочем, никто не обещал, что будет легко. Не с моим «везением».
Проснулась я от ора. Подскочила на постели, чудом не ударившись о потолок, несколько секунд ошалело трясла головой, пытаясь понять, что происходит, затем поднялась с кровати и решительно отправилась на разборки. Я даже не сомневалась, что прекрасно знаю виновников моего бодрого пробуждения.
Орали в горнице. Причем слов слышно не было. Чисто голос. Слабо представляя, что происходит, я вышла из коридора в горницу и, как говорит молодежь, «зависла».
На обеденном столе стояла большая железная клетка, судя по искрам, то и дело отлетавшим от прутьев, явно магическая. Внутри сидело нечто круглое, пушистое, с четырьмя лапами, двумя крыльями, кошачьей моськой и небольшом хвостиком. Это нечто серого цвета как раз и орало, долго, громко, надсадно, так, чтобы разбудить всех, включая немногочисленную нежить на кладбище.
Рядом со столом столпились четверо дармоедов — чернокнижник и мелкие. Стояли и молча наблюдали, как орет непонятное создание.
— Цыц, — не выдержала я ора.
Как ни странно, живность заткнулась, причем мгновенно.
— Это что? — невоспитанно ткнула я пальцем в круглое создание. — Кто и зачем из вас обормотов призвал в дом с ведьминской защитой непонятно что?
— Оно само, — надулась Света.
Картина: «Сволочи вы все, уйду я от вас». Бедного ребенка снова обижала злая старшая сестра. Мелкой точно надо будет поступать в театральный. С такими-то данными.
— Защиту само пробило? — иронично поинтересовалась я. — Ведьминскую? Снаружи? Правда? И как ему это удалось? И кто это, в конце концов?!
— Мы и сами не знаем, — раскрыл наконец-то рот чернокнижник. — Дети всего лишь захотели проверить защиту дома, произнесли заклинание призыва бесенят. А появилось это.
Отлично. Просто превосходно, блин. Всего лишь захотели. «Всего лишь» создали мне очередную проблему. Хорошо что «всего лишь» потоп не устроили.
— Гриш, — устало позвала я, — если я прибью эту четверку, родители сильно расстроятся?
Чернокнижник ухмыльнулся, дети дружно надули губы. Когда им надо, они действуют на удивление слаженно.
— Боюсь, что о троих из них точно сильно пожалеют, — последовал невозмутимый ответ домового.
Эх, а какие планы уже возникли в моей голове. Вот нет в жизни счастья.
— А ты случайно не знаешь, что стоит на столе? – нет, ну а вдруг хоть в этом повезет.
— Кроме клетки? Не знаю, - «обломал» меня Гришка.
Я мысленно грязно выругалась. Не сработало. Не с моим «счастьем». И как теперь опознавать это нечто? И что с ним делать?!
Решить, кто виноват и что делать, я не успела: заорали снова, только теперь уже на улице.
— Убью, — повернулась я к четверке. — Всех и каждого.
— Мы этого не делали, — набычился сразу же Степан.
— Чего именно не делали? — вкрадчиво поинтересовалась я.
— Ничего, — открестился он мгновенно. — Мы не выходили на улицу.
— Да? — притворно изумилась я. — И кто тогда там орет?
— Посмотри, — предложил чернокнижник и гостеприимным жестом хозяина дома повел рукой в сторону двери.
Желание убить только возросло. Всех. Зверски. Прямо сейчас.
И тем не менее я быстрым шагом прошла к двери, резко дернула за ручку, бесстрашно перешагнула порог. Кто бы то ни был там, ему сейчас точно не поздоровится. Мне жизненно необходимо было куда-то сбросить скопившееся раздражение.
