Пролог
Под покровом ночи невозможно утаить все тайны. Тьма заглатывает секреты, но не растворяет их. Любой может спрятаться за ее плотной мантией, однако одной дыры будет достаточно, чтобы свет разогнал тьму.
– Эн, милая, успокойся.
Блики играющего пламени плясали на каменных плитах закрытого коридора. Влага тонкой пленкой скользила по стенам, будто ореховое масло. Звук приближающихся шагов отмечался цокотом металлических набоек на каблуках.
Сжимая длинный кинжал с такой силой, словно он весил целую тонну, девушка направила оружие в сторону приближающейся женщины. Ее руки тряслись, словно осиновый лист на ветру, от страха стучали зубы и участилось сердцебиение. Пятясь мелкими шажками, она ощущала, как у нее внутри все сжималось. Грозная, и в то же время сдержанная, обнажив ладони в миротворческом жесте, женщина медленно, но решительно наступала. Ее белая кожа блестела от пота, выразительные глаза чернели под угольными тенями.
Энрайха, имя которой сократила брюнетка, вынужденно остановилась, собрав в кулак оставшиеся силы. В метре за спиной холодела стена, а подле нее лежало двое мужчин, продолжающих зажимать рукояти мечей. На трупы девушка силилась не смотреть, понимая, что одного взгляда, упавшего на них, хватит, чтобы выпустить кинжал и обессилено упасть на колени. Испачкать одежду остывшей кровью мертвецов и скулить, пока не оборвется и ее жизнь.
– Прошу тебя, – прошептала девушка, – не делай этого.
– Либо ты, либо тебя.
– Но ты же можешь…
– Если бы не ты, то могла. – Поучительным тоном сообщила женщина, остановившись от собеседницы в четырех шагах.
Быстрым движением изъяв тонкий меч из ножен, скользнувший в воздухе подобно змее, женщина направила острие на Энрайху. С подавленным вздохом девушка уронила свое единственное оружие, в ужасе наблюдая, как трепещет отражение огня в золотистой стали.
Издалека послышался шум: кто-то торопливо бежал в подземелье, сопровождаемый не одним человеком. Обернувшись на звук доносившегося топота, женщина напряженно вздохнула, прошипев:
– Проклятье… – Обернувшись к девушке, она не выглядела такой же сдержанной и терпеливой. Мастерски прокрутив клинок в руке, брюнетка встретила шестерых стражей, вынырнувших из темноты лестничного прохода.
Гремя доспехами, мужчины неслись вперед, возглавляемые капитаном, который остановился в нескольких метрах от женщины. Его кудрявые смольные волосы блестели в свете факелов, как и глубоко посаженные глаза под густой линией бровей.
– Ну и ну, не ждала вас так рано. – Опустив в кокетливом жесте свободную руку на бедро, самодовольно сообщила женщина.
Поприветствовав нарушительницу порядка грозным видом, мужчина собрал взглядом мертвых часовых, в крови которых, забившись в угол, сидела молодая девушка. Ее светлые волосы, убранные на затылке, непослушными прядями опускались на лицо – бледное, покрытое капельками пота.
– Графиня, вы хоть понимаете, что натворили? – Сдержанным голосом поинтересовался брюнет, открыто демонстрируя меч в левой руке. Шутить он не настроен. – Где ваш сообщник?
– Ушел. – Спокойно отозвалась графиня. – А мне, надо полагать, вы не дадите подобной возможности?
– Ростислава, послушайте…
– Нет!.. – Указав на собеседника пальцем, женщина оскалилась, будто ее глубоко оскорбили. – Для вас, солдат, я графиня. И не смейте говорить со мной таким тоном. Пусть вы и видите во мне врага, но я по-прежнему остаюсь графиней Ростиславой Сохо, которая…
Запнувшись на полуслове, женщина вытянулась как по струнке и плотно сжала губы. Она пыталась выглядеть собранной, но жгучая боль, пронзившая грудь со спины, отсекла ее от источника сил. Выронив меч, она плавно повалилась на пол, выплевывая багровые сгустки крови. А позади, сжимая окровавленными руками длинный кинжал, стояла Энрайха.
Минута безмолвия растянулась на целую вечность. Потрескивало пламя, сверху, сквозь толщу камней, доносился шум. Тяжелые хриплые вдохи отсчитывали секунды ускользающей жизни, говоря о том, как быстро сквозь колотую рану в легкое просачивалась кровь. Глаза, черные, как обугленный обсидиан, смотрели за Энрайхой, даже когда их хозяйка отправилась в мир иной.
Тишина нарушилась лязгом металла о камень: окровавленный кинжал выпал из скользких рук. А за ним последовал крик настолько пугающий, насколько может ужасать боль от убийства собственной матери.
Часть 1 AERIS
Гл-а 1
1
Механизмы подъемной конструкции со скрежетом поднимали небольшую кабину вдоль обрыва скалы. Масляная лампа, висящая на крюке, покачивалась из стороны в сторону, освещая серый камень и металлический корпус лифта.
Стоя рядом с раздвижной дверью, мужчина с любопытством смотрел под ноги, пытаясь разглядеть через щели в полу хоть что-нибудь помимо густой тьмы. На горы опустилась ночь. Далекие огни, оставшиеся на первом уровне, крохотными точками обрамляли дорогу, уходящую прочь от Корпуса по добычи полезных ископаемых. Дикий ветер становился все более необузданным с каждым новым метром высоты, его сильные порывы скользили по ущелью, норовя смести все на своем пути.
Укутавшись в теплую меховую накидку, мужчина пригладил растрепавшиеся черные волосы, оттененные сединой у висков, но попытки оказались тщетными. Как только кабина лифта остановилась с характерным рывком, заскрежетала дверь, которую поспешил открыть дозорный. Поприветствовав его кивком головы, мужчина вышел на прочную поверхность четвертого уровня, гладкой каменной площадкой тянущейся вперед на сотню метров. Край обрыва огораживали перила, вдоль которых ночную тьму разгоняли яркие огни. Телеги с грязными инструментами оставлены у каменной стены по правую руку, рядом с массивными дверьми и голыми арками, за которыми тянулись десятки, сотни коридоров.
Запах гари острее чувствовался на высоте нескольких сотен метров, нежели внизу.
Глаза слипались от усталости. Мужчине пришлось растереть лицо, чтобы отогнать сонливость, а когда его рука коснулась колючей щетины, он мимолетно задался вопросом, как долго не приводил себя в порядок. Но работа не терпела отлагательств, особенно, когда дело касалось этого места.
Миновав пустующую площадку, он завернул в дальний коридор, лежащий за массивными дверьми, и тогда помимо угнетающей тишины его слуха коснулись обеспокоенные голоса. Подошвы ботинок грохотали о металлический пол, по которому разлилось теплое сияние от горящих факелов. В ночное время суток Корпусу освещение дарил только огонь, пожирающий горючее мало в неглубоких чашах. Поскольку люди расходились по домам, никто не следил за рабочими установками по выработке энергии, а, значит, ни о каких электрических лампах не шла речь. Жаль, – подумал мужчина, однако без должного надзора велика вероятность аварии, что могло привести к ужасающим последствиям.
– А я говорю, это неправильно! – Уже издалека послышался низкий женский голос, эхом рассыпавшийся по длинному коридору. – У меня нет возможности отправить вам сейчас трех подготовленных инженеров. У нас все распределено.
– Я понимаю, Акация, но и ты войди в мое положение. – Устало отреагировал на возмущения собеседницы мужчина склонного возраста. – На прошлой неделе шахты завалило из-за неправильных расчетов одного идиота, где погибли мои ребята, включая двух инженеров!
– Двух, а не трех.
– Я едва руки не оторвал этому убийце поневоле за его труды! – Вспыхнул негодованием собеседник. – Или мне стоит упомянуть о том, что именно ты несешь ответственность за новых работников?
– Почему вы не можете все решить внизу, в Центре? – Нарушил внезапным появлением пылкий спор мужчина, приковав к себе всеобщее внимание.
Посреди просторной комнаты, по обе стороны от круглого стола, словно противники стратегической игры, стояли молодая женщина и располневший мужчина лет шестидесяти. Постоянные разногласия между этими двумя брюнету приходилось терпеть не первый год, и, как бы он не хотел избавить себя от подобной участи, но ему приходилось становиться свидетелем этих сцен. И все из-за того, что пышнобородый старик с маленькими покрасневшими глазами, напоминающий внешне доброго дядюшку, а характером – скверного торгаша, числился главным комендантом четвертого уровня. А его высокая чернобровая собеседница управляла Исследовательским Центром, то есть заведовала всеми научно-исследовательскими работами, проводившимися в академии по подготовке будущих специалистов.
– Аид, ну ты хоть образумь эту лань! – Не то в умоляющем, не то в отчаянном жесте вскинул руки старик, принявшись ходить кругами по правой части зала.
– Я повторюсь: почему вы не можете все решить в Центре? – Не меняясь в лице, тем самым открыто демонстрируя свое нежелание решать проблемы среди ночи, повторился Аид.
– Ты же знаешь, что мне нельзя покидать пост.
– А я тут с шести вечера как белка в колесе кручусь. – Сложив руки на пышной груди, констатировала Акация, переведя взгляд на бывшего собеседника. – Но проблема не в этом. У нас тут намечается… конфликт между уровнями.
– То есть?
– Мои ребята вчера проверяли подъемные механизмы в семнадцатой шахте. – Продолжил старик. – Камень треснул и – бам – в потолке образовалась дыра, одно крепление сорвало, другая лебедка лопнула и теперь лифт держится на честном слове. Дело клонило к вечеру, большинство людей ушло, а работы остановились, но если бы на подъемнике находился груз, то…
То это означало, что не видать Аиду своей постели еще несколько часов. Он едва нашел в себе силы, чтобы подавить тяжкий вздох. Им не редко приходилось сталкиваться с пустотами внутри горной породы, но за последние месяцы они исследовали рабочие области вдоль и поперек, уверившись, что все в полном порядке. Но в таких делах невозможно полагаться на удачу, и, как выяснилось, на науку порой тоже. Из-за пустот, лежащих под слоем камня подобно взрывоопасному реагенту, погибло много людей. И это только одна из сотен проблем горнодобывающего дела.
На правах главы гильдии, что держала под контролем научную сторону прогресса, Аид мог бы умыть руки и дождаться завтрашнего утра, но как верно было подмечено, он являлся главой гильдии, что не позволяло ему пренебрегать своими обязанностями.
На осмотр пострадавшей шахты ушел час. В деталях мужчина не стал изучать последствия обрушения, да и не мог – без электрического света это было все равно, что пытаться увидеть песчаное дно под толщей загрязненной воды. Он прикинул, сколько ремонтных бригад придется задействовать, а также чем обернется застой работы в плане материальной прибыли. Вырисовывались не лучшие перспективы.
Договорившись с комендантом о встрече в девятом часу утра, Аид покинул его компанию. Выйдя из просторного прогретого коридора, он непроизвольно вздрогнул, столкнувшись с буйным порывом ветра. Но холод приятно отрезвлял голову, отгоняя сон.
– Не думала, что ты действительно придешь сюда в столь поздний час.
Отвлекшись от лицезрения россыпи огней вдалеке, где располагалась столица науки, именуемая Зором, Аид перевел хмурый взгляд на Акацию. Женщина не выглядела уставшей; ее широкие карие глаза искрились бодростью, чувственные губы наполняла улыбка.
– Да и тебя, к слову, я тоже не ожидал застать здесь.
Обычно Акация доставляла срочные послания из Зора, а также являлась сюда, чтобы разрешить деловые вопросы, касающиеся рабочих.
– Мне проще самой улаживать дела, чем потом узнавать, что я внезапно пообещала обеспечить один из уровней лучшими людьми. – С нескрываемой раздражительностью подметила женщина, пригладив волосы, зачесанные в высокий хвост.
– Благо, что ты меня хотя бы от этой проблемы избавила.
– Ну, управлять гильдией вдвоем все же проще, чем одному.
Аид поддержал собеседницу, понимающе улыбнувшись, однако мысленно воспротивился высказыванию. Акация, его племянница, которую он обогнал в возрасте на двадцать лет, возглавила Исследовательский Центр после смерти своего отца. Она заняла это место по праву преемственности, и Аид ничего не мог поделать, так как главную ветвь семьи брал его покойный брат. Естественно, что бразды правления гильдией отошли ему, как единственному мужчине в роду Гурира, однако пришлось считаться и с мнением племянницы.
В отличие от благородных домов, аристократов, у которых преемственность и право наследия передавалось по мужской линии, у гильдий дела складывались немного иным образом. Основа оставалась той же: представители сильного пола выступали вперед, когда речь заходила о передачи власти – которую могла унаследовать абсолютно любая семья. За многие столетия, конечно, в привычку вошло закреплять гильдию за одним или двумя родами, среди которых могло затеряться благородное имя. Но поскольку гильдии считались государственным органом, работающим на благо страны, а не самих себя в первую очередь, аристократы умывали руки, не желая трудиться в поте лица. Тем более их, особенно мужчин, удручало то, что женщины здесь имели более весомый статус. Они могли управлять одной или несколькими структурами гильдии, руководить работами, преподавать в училищах и академиях.
С тех пор как Акация подключилась к работе, Аид надеялся, что она будет тихо сидеть в Исследовательском Центре в окружении толпы помощников, которые норовили бы диктовать ей свои правила. Могло сложиться впечатление, что мужчина не любил племянницу, но это не так. Он обожал эту величественную и уверенную женщину, но искренне надеялся, что из нее выйдет отличная жена для какого-нибудь графа, а не успешный руководитель. В какой-то степени Аида угнетало, что Акация так ловко вжилась в роль управленца; порой он особо остро чувствовал угрозу при каждом ее появлении в Корпусе. Он возглавлял гильдию, а она – Центр, однако слухов успело разлететься немало: кто говорил, что женщина хотела сместить своего дядю, другие свято верили, что гильдией управляют два человека. Только однажды, сто тридцать лет назад, во главе одной из гильдий сумела встать женщина, о чем с восторгом переговаривались дамы, и что старательно игнорировали их спутники.
Но грозила ли ситуация повториться? Нет, Аид мог заявить об этом с уверенностью. Отчасти он нередко проклинал старшего брата, вложившего в голову своей дочери столько опасной информации. Но Акация не претендовала на главенствующую роль, мужчина понял это не только по ее словам, но и по самой манере держаться. Она чувствовала себя свободной в Исследовательском Центре, Зор стал для нее чем-то родным, но дальнейшие перспективы ее пугали. Лучше быть королевой маленького государства, чем замахиваться на весь мир.
Вот поэтому аристократы и не любили гильдии, а точнее работать с ними. Они отдавали людей на обучение, платили налоги и умывали руки, не желая более ни о чем думать.
– Мда… – задумчиво протянул Аид, разглядывая мерцающий ореол тусклого света над горой, за которой располагался Зор. – Сегодня мы домой не попадем.
– Ну, ты, может, и не попадешь, а я буду нежиться в горячей воде меньше, чем через час. – С задором подметила Акация, закинув на плечи увесистый механизм, до этого покоящийся в ее руках.
За плечами молодой женщины находилось одна из причин, по которой их прозвали гильдией ученых. Множество сегментов из тонких металлических пластин и креплений, золотистая проволочная ткань, нанизанная на плотнящиеся крючья, образовывали гигантские складные крылья, размах которых составлял чуть больше двух метров.
