Не следовало так говорить, но пора взять себя в руки и проявить характер. – Вы обещали мне защиту, и что я получила? На пути в Дом Советов меня едва не убили, а потом эта женщина свободно приходит к вам домой. Она могла сделать со мной все, что угодно.
– Охрана не допустила бы подобного.
– Думаете? – Обращение на «ты» я не рискнула применить, полагая, что это еще сильнее разозлит собеседника. Он и так выглядел мрачным, и, скорее, не из-за моего поведения, а потому, что я говорила правду. – Я для них проблема. Для всех – проблема.
Даже для себя самой. Мне не хватало духу и смелости, чтобы заявить о своих правах, потребовать должного обращения и привилегий ценного свидетеля. Жизнь в приюте наградила меня бессмысленной и опасной уверенностью, что люди меня защитят. Там дети держались друг за друга, ведь у них никого другого не было, их ограничивал крохотный мирок. А что я могу вдали от друзей? Тех стен, что скрывали жестокость реального мира.
Ован в молчании отошел к окну, разглядывая лес, покрытый густой темнотой опустившихся сумерек. В обрушившейся тишине шум ветра перебивал лай собак. Похоже, мужчина также не имел понятия, что теперь делать, а точнее, как дожить до следующего слушания, перенесенного на десять дней вперед. Десять дней. Как я переживу это время, если меня пугает неизвестность даже завтрашнего утра?
– Она предлагала мне защиту, – сдалась я, уже не зная, чем могу себе помочь, кроме раскрытия правды. – Точнее, поставила перед выбором. Либо я добровольно иду к ней, и она обдаст меня всеми привилегиями. Либо, в случае отказа, повторит опыт нашей первой встречи.
Бросив беглый взгляд на пейзаж за окном, Ован шумно выдохнул.
– Чертова мразь… – Похоже, это обращение адресовалось Серже фанХольтон, но следующий вопрос мужчина задал непосредственно мне: – И что ты ответила?
Вид у него был беспокойный, рассерженный, однако впервые меня не пугали блестящие от гнева глаза, угрожающий голос. От нервов меня переполняла слабость, забравшая силы на душевные терзания. Мне просто хотелось свернуться на кресле калачиком, укрыться под теплым одеялом и отвернуться от проблем.
– Ничего. – Перехватив взгляд Ована, я рассеянно пожала плечами. – Была слишком напугана, чтобы выдавить хоть слово.
Похоже, ответ его устроил, либо я опять неправильно истолковала опустившееся молчание. Мужчина неспешно отошел от окна и опустился в кресло, стоящее напротив меня. Впервые за весь разговор я заметила, каким усталым он выглядел: залегшие тени под глазами, замедленные движения, а разбитый нос усиливал эффект. Возможно, все дело в лекарстве и обезболивающих, однако страх ушел с сердца, словно грозовая туча, гонимая ветром.
– Я расскажу все, – моя фраза привлекла внимание мужчины, но обернулся он с неохотой, как профессор, которого замучили вопросами студенты.
– А до этого ты не хотела рассказать все?
– Хотела. Но… боялась. Точнее… Есть один человек, – спотыкаясь о каждое слово, сбивчиво бормотала я. – Он дорог мне, сделал многое для меня и для приюта, не дал нам умереть с голоду. Но он, похоже, занимает не последнюю позицию в рядах сепаратистов.
Если Ована и охватил трепетный интерес, он не подал виду, продолжая устало наблюдать за моими попытками объясниться.
– Я не хотела…
– Ты говоришь об этом сейчас, потому что на нас напали? – Перебил меня брюнет, подтянувшись ближе к спинке кресла с таким видом, словно целый день бегал кроссы. – Думаешь, это он тебя сдал.
– Я уже ничего не знаю, – призналась я, потеряв желание продолжать беседу. О чем я только думала? Едва не рассказала о Бертране, хотя поклялась держать язык за зубами. Он столько сделал для меня, для детей, и заслуживал остаться в тени, помогая другим людям. Мне не хотелось признавать, даже допустить мысль, что он имел отношение к нападению. Но кто, если не он?
Заметив мои колебания, Ован, что-то для себя решив, подался вперед. Он также побыстрее хотел завершить разговор.
– Вот как мы поступим. Сейчас твоя голова забита переживаниями, а также нападением. Полагаю, ты напугана, и судить здраво не можешь. Всем нам нужно отвлечься и отдохнуть. В твоем случае – отвлечься. – Заметив мое недоумение, поспешил себя поправить Ован, блеснув колючим взглядом. – Завтра у тебя будет задание. Встретишь кое-кого и будешь бегать у него на побегушках.
– Я бы предпочла просто посидеть в библиотеке…
– Это не предложение.
Грудь словно придавило тяжелым камнем. В комнате вдруг стало не хватать воздуха, новый вдох давался с трудом, однако вовсе не из-за страха перед неожиданным поручением. Мне стало дурно на физическом уровне, будто неожиданно о себе напомнила давняя болезнь. Я постаралась не показывать слабости, да и во всяком случае, ее можно списать на тяжелый день.
– Значит, быть служанкой у вашего гостя. Понятно.
– Не сокрушайся так, – усмехнулся Ован. – Ничего непристойного он тебя не заставит делать. Во всяком случае, я надеюсь.
Что-то шутка не звучала убедительно, но сил не хватило даже для того, чтобы продемонстрировать отвращение. Это уже будет проблема завтрашнего дня, а сейчас необходимо отдохнуть, забыться сном, и приготовиться к очередным испытаниям.
PS: права на публикацию книги были выкуплены, продолжение по ссылке: http://www.dreame.com/novel/tdvECI31XHn3BJtKbkUPpQ%3D%3D.html
– Охрана не допустила бы подобного.
– Думаете? – Обращение на «ты» я не рискнула применить, полагая, что это еще сильнее разозлит собеседника. Он и так выглядел мрачным, и, скорее, не из-за моего поведения, а потому, что я говорила правду. – Я для них проблема. Для всех – проблема.
Даже для себя самой. Мне не хватало духу и смелости, чтобы заявить о своих правах, потребовать должного обращения и привилегий ценного свидетеля. Жизнь в приюте наградила меня бессмысленной и опасной уверенностью, что люди меня защитят. Там дети держались друг за друга, ведь у них никого другого не было, их ограничивал крохотный мирок. А что я могу вдали от друзей? Тех стен, что скрывали жестокость реального мира.
Ован в молчании отошел к окну, разглядывая лес, покрытый густой темнотой опустившихся сумерек. В обрушившейся тишине шум ветра перебивал лай собак. Похоже, мужчина также не имел понятия, что теперь делать, а точнее, как дожить до следующего слушания, перенесенного на десять дней вперед. Десять дней. Как я переживу это время, если меня пугает неизвестность даже завтрашнего утра?
– Она предлагала мне защиту, – сдалась я, уже не зная, чем могу себе помочь, кроме раскрытия правды. – Точнее, поставила перед выбором. Либо я добровольно иду к ней, и она обдаст меня всеми привилегиями. Либо, в случае отказа, повторит опыт нашей первой встречи.
Бросив беглый взгляд на пейзаж за окном, Ован шумно выдохнул.
– Чертова мразь… – Похоже, это обращение адресовалось Серже фанХольтон, но следующий вопрос мужчина задал непосредственно мне: – И что ты ответила?
Вид у него был беспокойный, рассерженный, однако впервые меня не пугали блестящие от гнева глаза, угрожающий голос. От нервов меня переполняла слабость, забравшая силы на душевные терзания. Мне просто хотелось свернуться на кресле калачиком, укрыться под теплым одеялом и отвернуться от проблем.
– Ничего. – Перехватив взгляд Ована, я рассеянно пожала плечами. – Была слишком напугана, чтобы выдавить хоть слово.
Похоже, ответ его устроил, либо я опять неправильно истолковала опустившееся молчание. Мужчина неспешно отошел от окна и опустился в кресло, стоящее напротив меня. Впервые за весь разговор я заметила, каким усталым он выглядел: залегшие тени под глазами, замедленные движения, а разбитый нос усиливал эффект. Возможно, все дело в лекарстве и обезболивающих, однако страх ушел с сердца, словно грозовая туча, гонимая ветром.
– Я расскажу все, – моя фраза привлекла внимание мужчины, но обернулся он с неохотой, как профессор, которого замучили вопросами студенты.
– А до этого ты не хотела рассказать все?
– Хотела. Но… боялась. Точнее… Есть один человек, – спотыкаясь о каждое слово, сбивчиво бормотала я. – Он дорог мне, сделал многое для меня и для приюта, не дал нам умереть с голоду. Но он, похоже, занимает не последнюю позицию в рядах сепаратистов.
Если Ована и охватил трепетный интерес, он не подал виду, продолжая устало наблюдать за моими попытками объясниться.
– Я не хотела…
– Ты говоришь об этом сейчас, потому что на нас напали? – Перебил меня брюнет, подтянувшись ближе к спинке кресла с таким видом, словно целый день бегал кроссы. – Думаешь, это он тебя сдал.
– Я уже ничего не знаю, – призналась я, потеряв желание продолжать беседу. О чем я только думала? Едва не рассказала о Бертране, хотя поклялась держать язык за зубами. Он столько сделал для меня, для детей, и заслуживал остаться в тени, помогая другим людям. Мне не хотелось признавать, даже допустить мысль, что он имел отношение к нападению. Но кто, если не он?
Заметив мои колебания, Ован, что-то для себя решив, подался вперед. Он также побыстрее хотел завершить разговор.
– Вот как мы поступим. Сейчас твоя голова забита переживаниями, а также нападением. Полагаю, ты напугана, и судить здраво не можешь. Всем нам нужно отвлечься и отдохнуть. В твоем случае – отвлечься. – Заметив мое недоумение, поспешил себя поправить Ован, блеснув колючим взглядом. – Завтра у тебя будет задание. Встретишь кое-кого и будешь бегать у него на побегушках.
– Я бы предпочла просто посидеть в библиотеке…
– Это не предложение.
Грудь словно придавило тяжелым камнем. В комнате вдруг стало не хватать воздуха, новый вдох давался с трудом, однако вовсе не из-за страха перед неожиданным поручением. Мне стало дурно на физическом уровне, будто неожиданно о себе напомнила давняя болезнь. Я постаралась не показывать слабости, да и во всяком случае, ее можно списать на тяжелый день.
– Значит, быть служанкой у вашего гостя. Понятно.
– Не сокрушайся так, – усмехнулся Ован. – Ничего непристойного он тебя не заставит делать. Во всяком случае, я надеюсь.
Что-то шутка не звучала убедительно, но сил не хватило даже для того, чтобы продемонстрировать отвращение. Это уже будет проблема завтрашнего дня, а сейчас необходимо отдохнуть, забыться сном, и приготовиться к очередным испытаниям.
PS: права на публикацию книги были выкуплены, продолжение по ссылке: http://www.dreame.com/novel/tdvECI31XHn3BJtKbkUPpQ%3D%3D.html
