Тогда же пришли три монашки читать по усопшим. Они выглядели довольно жутко в своих черных одеяниях, хотя в остальном были самыми обычными мирными старушками.
Мы уже почти разминулись в дверях, как одна из них вдруг схватила меня за рукав. Бледное морщинистое лицо, глаза проницательные и умные - казалось, бабулька смотрела глубоко в душу и видела там все насквозь.
- Сестра, - тихо произнесла странная женщина, - ох, несладко тебе, мечешься ты. Успокой свою душу, сходи в церьковь (она так мягко и произнесла это слово). Поставь свечи целителю Пантелеймону, Николаю Угоднику и Божьей матери Казанской, легче станет. Помолись за всех живых и усопших и с миром иди дальше. Благослови тебя Господь!
- Спасибо, сестра, обязательно схожу.
Торопливо перекрестившись, я вышла. Ириша и Славик жили на соседней улице, до моего дома рукой подать. Следом несся Егор, галопируя через две ступени.
- Провожу тебя, Ритуль, ты не против?
- Пожалуй, - мне действительно не хотелось сейчас полного одиночества, - только не говори о всяких глупостях, а то все испортишь.
Некоторое время мы шли молча, но вдруг мой спутник ляпнул, как корова на лубок:
- Рита-Рита, ты такая усталая, поникшая и слабая, еще совсем больная, но я так хочу тебя! Как никого и никогда!
Я поперхнулась от возмущения:
- Гошка, ну ты даешь!
- Рожденный брать, давать не может! – дежурно пошутил мой провожатый.
- Ты еще и издеваешься?
- Да в чем дело, Рита? Чего ты орешь, будто тебя кто укусил!
- Не прикидывайся дураком, во всем надо знать меру! Хочешь меня, значит? Но я-то тебя, умного да красивого, совсем не хочу! Как можно постоянно думать об одном и том же! Хоть бы в такой день забыл о своей похоти!
Посмотрев на вспыхнувшего краской стыда Егора, я невольно удивилась: надо же, наш бабник покраснел, чего только не бывает в жизни!
- Ритка, ну ты и язва! Не успел подумать, ты уже вслух произносишь! Между прочим, мои мысли - это эксклюзив, и никто не имеет к ним права доступа! Извини, но ты меня вынудила, да я хочу тебя, жажду до полного помешательства, забыть не могу наши страстные свидания, но ведь я тебе ничего не говорил, Рита! Молчал, как рыба об лед!
Я обескураженно посмотрела на парня, про себя анализируя ситуацию. А ведь, пожалуй, кузен Славика прав, он действительно ничего не произносил, бестактные слова просто прозвучали в моих ушах - и все.
- Гоша, я и вправду поникшая и слабая, да еще и больная, но у меня есть газовый баллончик, имей в виду от греха! - усмехнулась я.
- "Да ты ведьма"1! Именно так я и подумал: поникшая и слабая... Не бойся, не стану к тебе приставать, понимаю, что потерял тебя! - Гошка грустно вздохнул. - Вся моя жизнь - сплошная мелодрама!
- В следующий раз не думай так громко, - я посмотрела на обескураженного Егора и вдруг расхохоталась, смеялась долго, до слез, комичность ситуации убивала наповал – меня угораздило ответить вслух на Гошкины мысли!
Мой незадачливый ухажер не выдержал и тоже захихикал. Отсмеявшись, мы дошли до подъезда в полном молчании. На прощание он аккуратно и сдержанно поцеловал меня в губы, а я от души посоветовала:
-Попытайся полюбить по-настоящему, увидь в какой-нибудь хорошей девушке человека, а не просто дырку на двух ногах, и прекрати сочинять свою долбаную мелодраму!
- Вряд ли меня переделаешь, таким помру! Лишь бы не рано только, а через много-много лет, - серьезно произнес он.
На этой оптимистической ноте мы и расстались.
В тот день я впервые столкнулась со своими необъяснимыми изменениями, промелькнувшими мимо носа робкой ласточкой.
Как я попала на "Фантом".
4. Как я попала на "Фантом".
Словно ветер в степи, словно в речке вода,
День прошел, и назад не придет никогда.
Будем жить, о подруга моя, настоящим!
Сожалеть о минувшем – не стоит труда.
Омар Хайям
В тот вечер я, сама того не зная, провожала в последний путь мое хрупкое земное счастье. Счастье человека заурядного, который очень мало видит и слышит, почти ничего не знает, немногое может, но и спрос с которого невелик. По своей тупости житейской и не подозревала, какое счастье - быть обычным гражданином, обывателем... Знать бы заранее, куда подует ветер перемен! Но уж тут от меня, грешной, право слово, вряд ли что зависело. В автомобильную аварию может попасть каждый, даже пешеход!
Вскоре после поминок Иришки и Славика я вышла на работу.
Считаю необходимым сказать несколько слов о месте своей работы – грандиозном и волшебном концерне "Фантом". Нива моей деятельности колышется, строго говоря, в научно-исследовательском и производственном комплексе о-о-очень секретного направления, выпускающем изделия, о коих широкая общественность, мягко говоря, не осведомлена. Причем, под общим понятием "изделия" подразумевается ну о-о-очень широкий диапазон всевозможных вещей, чьи размеры колеблются от булавочной головки до пятиэтажного дома.
Наша продукция используется в не совсем мирных целях и является предметом спорным с точки зрения нравственности и гуманности. Утешаю я себя противоречивой аксиомой: создавать опасные штуки необходимо для престижа страны в мировом пространстве. За них наряду с военными самолетами и автоматом Калашникова, нас ещё уважают и боятся за "дальним" кордоном. Контора, где тружусь конкретно я, условно называется "институтом" - огромное серое здание без табличек за высоким забором с лазерной защитой, именуемое в народе "серый корпус". Здесь до седьмого пота вкалывает "паршивая интеллигенция", к которой, смею надеяться, отношусь и я.
В загадочном исполинском помещении располагаются многочисленные технолого-конструкторские бюро, лаборатории и прочие "бухгалтерии". Здесь же дислоцируется и начальство. Громада соединяется огромными разноуровневыми застекленными переходами с блоком цехов, где получает путевку в жизнь все то, что накумекал "серый корпус".
Сотрудников сюда набирают с невероятной тщательностью, как говорится, инженерную элиту. Ну и, естественно, все мы находимся под строжайшим колпаком специальных служб, прошли вязанку проверок и перепроверок. Соглядатаи, прозываемые "люди в черном", не вылезают из "института", контролируя работников на входе и выходе. Кроме того, они внедрены в производственные и научные коллективы в качестве надсмотрщиков за рабочим процессом. Конечно, такие меры вполне оправданы и приносят свои плоды: бдительность никогда не повредит и чрезмерной не бывает. Тем не менее, фискалы, постоянно торчащие в цехах, отделах и лабораториях, особой симпатией не пользуются и высмеиваются народом при малейшей возможности.
За какие грехи, собственно? За то, что честно выполняют свою работу? Разумеется, нет, а именно, за это самое, за недремлющее око, наблюдающее за тобой везде и всегда, где бы ты ни находился. В столовой ли, в цеху ли, в курилке, в архиве, даже на толчке в сортире - всюду ты ощущаешь пристальное внимание к своей скромной персоне как многочисленных телекамер, так и живых настороженных глаз. Но если телеобъектив - всего лишь техника и штука нейтральная, то неустанное подзыркивание живого бдительного человечка представляет собой явление смертельно надоевшее и по долгу службы веревкой волочащееся следом. Соглядатай подсекает даже недовольное выражение физиономий, делая выводы в меру своей испорченности. Этакий ходячий черный ящик. Да и то сказать, не получится дружбы и уважения между шпиком и революционером из-за различия жизненных задач.
Вы спросите, каким образом я, стервозная девица, неглупая, но весьма взбалмошная, попала на работу в подобное учреждение? Отвечу. Чисто случайно. Судьба мне улыбнулась.
В конце пятого курса, перед защитой диплома, мы со Славиком победили в отборочном конкурсе на право писать экспериментальные работы. Это почетное право отстаивали лучшие студенты курса. Темы предлагались самые неожиданные, вплоть до откровенно курьезных.
К примеру, ребятам предыдущего потока достались следующие, мягко говоря, нестандартные задания: "Мини-листатель страниц для домашнего пользования" и "Гамак-перевертыш с автоматической фиксацией туловища". Неслабо, да?
Один из счастливчиков, приверженец чтения в постели с тарелкой в руках, остался на кафедре и поступил в аспирантуру. Другой, любитель повертеться вокруг своей оси на лоне природы, вывесил свое резюме в Сети и вскоре после защиты удостоился приглашения в Польшу на фабрику креативной мебели.
Впрочем, дело не только в блестящей перспективе! Нашим ребятам за малым исключением хотелось творчества, так уж нас заточили с первого курса. Что до меня, то я мечтала создавать роботы и манипуляторы и только так! Почему конкурс выиграл Славик, понятно – он лучший не только на нашей параллели, но и на всем факультете за десять лет его существования! Мое же сказочное везение можно объяснить лишь страстным желанием вкупе с немыслимой удачей. Тем не менее, наш замдекана, распределявший дипломные темы, обнял меня и сказал: "Спасибо, Риточка, я очень надеялся стать твоим научным руководителем! Вот уж порадовала!" Не Славику сказал, а мне! Почему, до сих пор не понимаю!
Частенько мы с другом договаривались и вместе приходили на консультацию, после шли пешком до моего дома или заскакивали в кафешку. В тот день мы также вместе появились в универе, но в назначенное время наш Илья Тимофеевич нас не принял. У него в кабинете сидел всклокоченный седой мужчина в хорошем, но помятом костюме, они о чем-то оживленно беседовали.
- Ребята, я сейчас, пожалуйста, подождите в аудитории!
Мы со Славиком начали в шутку пикироваться, как частенько делали. В тот день нас почему-то распёрло экзаменовать друг друга.
- Сидорова Маргарита Алексеевна, расскажите, пожалуйста, что изображено на первом листе вашего проекта? - менторским тоном вопрошал однокашник.
Надо сказать, темы нам подбросили аховские. Славке достался "Саморазбирающийся робот для студентов медвузов", а мне и того круче - "Пеленатель младенцев". Из разряда курьезов. Прикиньте, уважаемые читатели, каково мне пришлось! Если учебное пособие, вскрывающее себе брюшину, дабы продемонстрировать миру печень или селезенку, еще несло в себе какой-то смысл, то для чего нужен манипулятор, завертывающий в пеленку живого бэби? Будто кто-то доверит дитя бездушной машине! Если только безрукая – в прямом смысле слова – мама-одиночка! Абсурд в чистом виде! Тем не менее, я развесила готовые листы и стала докладывать с видимым энтузиазмом. Славик выслушать до конца не смог, ему срочно захотелось высказаться.
-Минуточку, Маргарита Алексеевна! – вклинился он в мой вдохновенный спич. – Поворот подвижных звеньев вокруг "суставов" – понятно. "Кисть" хороша, подушки "пальцев" оригинальные, мягкие! Тут вы хорошо прочувствовали тему. Но этот фрагмент явно лишний!
Парень смачно ткнул в схему.
- Разве? – удивилась я.
- Неужели сами не видите? Лишняя стойка, подвижный "сустав", "палец" сумасшедше сложный, из трех звеньев, гнется в бублик, да еще вертится на сто восемьдесят градусов вокруг шарнира. Для чего такие сложности?
- Догадайся с трех раз! – рявкнула я, выскакивая из роли экзаменуемой.
- Могу предположить, что для какой-нибудь бабской глупости! – не остался в долгу муж подруги.
- Браво! Вы догадливы! Это "крючок" для погремушки, только и всего! – с видом победителя изрекла я.
- Что-что? – поперхнулся однокашник.
- Ничего-ничего! Неужели не понятно? Надо же отвлечь внимание младенца от манипуляций с собой! Не дай Бог, разорется!
- С ума сойти! – брат всплеснул руками.
- Чему ты удивляешься, имея ребенка? – огрызнулась я.
- Собственно, моя девочка привыкла к бабушкиным рукам, и ей по фигу, трясут ли у нее перед носом погремушкой! Если хочешь знать мое мнение, манипулятор не должен быть идейно перегружен, ибо является вещью лаконичной и функциональной. А твою схему никак не назовешь достаточно надежной! Мой тебе совет – убери!
Славик безжалостно рубанул рукой воздух. Я взвилась на дыбы:
- Никогда! Я – автор проекта! И не стану упрощать пеленатель только на том основании, что у твоего ребенка семь нянек!
- Риточка, зая, не злись! Право, если хочешь, сама бренчи игрушкой перед Дашкиным личиком, ты крестная, имеешь право, только ее я твоей машине не доверил бы, уж извини! И, ради Бога, не цепляйся за воздух, – примирительно произнес друг, но мне уже шлея под хвост попала.
-Я творю, черт возьми! Если художник изобразит женщину с синей кожей и фиолетовыми волосами, тебе же не придет в голову искать такую среди людей!
- Спустись с небес, ты – технарь и создаешь манипулятор - пусть фантастическую и абсурдную, но машину, которая должна быть надежной и простой!
-Она должна быть частью жизни и стремиться к совершенству! И мой "крюк" ничуть не усложнит схему, я докажу!
В процессе работы мы со Славиком ковыряли материал, как могли, фактически издеваясь над ним и внося самые неожиданные новшества. Илье Тимофеевичу частенько приходилось нас окорачивать, дабы остановить поток разыгравшейся фантазии. Постепенно у нас вошло в привычку делать из обычной консультации маленькую конференцию, все вопросы обсуждать вместе. Думаю, и зам декана доставляли удовольствие наши бурные диспуты, а уж мы со Славиком вовсе были в восторге - исчезала рутина учебного процесса. Вообще на нашем факультете сложились необычайно доверительные отношения между преподавателями и студентами, фактически семейная атмосфера, и мы частенько слышали от своих наставников, дескать, такой сильный курс нечасто встречается, и раздувались от гордости.
В школе я получила лишь серебряную медаль - помешала пара затесавшихся четверок, Славик - золотую, Ириша, его жена, медали не имела, но всегда училась хорошо. Действительно, большинство студентов нашего курса - цепкие способные ребята, каждый из которых достоин трудиться на самых престижных предприятиях страны и мира. Честное слово, я ничуть не преувеличиваю! Но вот беда, всем сразу ТАК свезти не может. К сожалению или к счастью.
В тот день я действительно хотела убедить товарища в своей правоте, потому и лезла вон из кожи, отстаивая целесообразность своего "пальца". Однако Славик качал головой со скептической улыбочкой:
- Согласен, с точки зрения механики сюда еще можно напихать с три короба. Но твоя функциональная хреновина – лишняя ветка гидравлико-электрической части проекта. Игра не стоит свеч!
- Неужели? Когда ты ввел совершенно лишний тумблер в панель своего живого учебного пособия со звуковым сигналом: "Прощу прощения, этот орган у меня больной" с последующим отбрасыванием оного в сторону, я тебя поддержала, а ты вредничаешь!
- Мне просто хотелось пошутить! Должны же студенты-медики немного разрядиться!
-Ага! В своем глазу, значит, бревна не видно! Эмоции! А я тем временем очень серьезна!
- Но мое нововведение ничего не усложняет! – сопротивлялся Славик.
- По фигу! Чем лучше издевательство над человеческой анатомией стремления успокоить детеныша! Да спроси у любой матери, хотя бы у Иришки! Тебе не дает покоя мой манипулятор, потому что у самого руки чесались его разрабатывать! Но если кому-то когда-то и доверят подобную деликатную машинку, то только женщине! Потому что вы, мужики, вообще ничего не понимаете, ну ничегошеньки! Вам механоступня для подкачки шин – самое то! – не на шутку разошлась я.
Мы уже почти разминулись в дверях, как одна из них вдруг схватила меня за рукав. Бледное морщинистое лицо, глаза проницательные и умные - казалось, бабулька смотрела глубоко в душу и видела там все насквозь.
- Сестра, - тихо произнесла странная женщина, - ох, несладко тебе, мечешься ты. Успокой свою душу, сходи в церьковь (она так мягко и произнесла это слово). Поставь свечи целителю Пантелеймону, Николаю Угоднику и Божьей матери Казанской, легче станет. Помолись за всех живых и усопших и с миром иди дальше. Благослови тебя Господь!
- Спасибо, сестра, обязательно схожу.
Торопливо перекрестившись, я вышла. Ириша и Славик жили на соседней улице, до моего дома рукой подать. Следом несся Егор, галопируя через две ступени.
- Провожу тебя, Ритуль, ты не против?
- Пожалуй, - мне действительно не хотелось сейчас полного одиночества, - только не говори о всяких глупостях, а то все испортишь.
Некоторое время мы шли молча, но вдруг мой спутник ляпнул, как корова на лубок:
- Рита-Рита, ты такая усталая, поникшая и слабая, еще совсем больная, но я так хочу тебя! Как никого и никогда!
Я поперхнулась от возмущения:
- Гошка, ну ты даешь!
- Рожденный брать, давать не может! – дежурно пошутил мой провожатый.
- Ты еще и издеваешься?
- Да в чем дело, Рита? Чего ты орешь, будто тебя кто укусил!
- Не прикидывайся дураком, во всем надо знать меру! Хочешь меня, значит? Но я-то тебя, умного да красивого, совсем не хочу! Как можно постоянно думать об одном и том же! Хоть бы в такой день забыл о своей похоти!
Посмотрев на вспыхнувшего краской стыда Егора, я невольно удивилась: надо же, наш бабник покраснел, чего только не бывает в жизни!
- Ритка, ну ты и язва! Не успел подумать, ты уже вслух произносишь! Между прочим, мои мысли - это эксклюзив, и никто не имеет к ним права доступа! Извини, но ты меня вынудила, да я хочу тебя, жажду до полного помешательства, забыть не могу наши страстные свидания, но ведь я тебе ничего не говорил, Рита! Молчал, как рыба об лед!
Я обескураженно посмотрела на парня, про себя анализируя ситуацию. А ведь, пожалуй, кузен Славика прав, он действительно ничего не произносил, бестактные слова просто прозвучали в моих ушах - и все.
- Гоша, я и вправду поникшая и слабая, да еще и больная, но у меня есть газовый баллончик, имей в виду от греха! - усмехнулась я.
- "Да ты ведьма"1! Именно так я и подумал: поникшая и слабая... Не бойся, не стану к тебе приставать, понимаю, что потерял тебя! - Гошка грустно вздохнул. - Вся моя жизнь - сплошная мелодрама!
- В следующий раз не думай так громко, - я посмотрела на обескураженного Егора и вдруг расхохоталась, смеялась долго, до слез, комичность ситуации убивала наповал – меня угораздило ответить вслух на Гошкины мысли!
Мой незадачливый ухажер не выдержал и тоже захихикал. Отсмеявшись, мы дошли до подъезда в полном молчании. На прощание он аккуратно и сдержанно поцеловал меня в губы, а я от души посоветовала:
-Попытайся полюбить по-настоящему, увидь в какой-нибудь хорошей девушке человека, а не просто дырку на двух ногах, и прекрати сочинять свою долбаную мелодраму!
- Вряд ли меня переделаешь, таким помру! Лишь бы не рано только, а через много-много лет, - серьезно произнес он.
На этой оптимистической ноте мы и расстались.
В тот день я впервые столкнулась со своими необъяснимыми изменениями, промелькнувшими мимо носа робкой ласточкой.
ГЛАВА 5.
Как я попала на "Фантом".
4. Как я попала на "Фантом".
Словно ветер в степи, словно в речке вода,
День прошел, и назад не придет никогда.
Будем жить, о подруга моя, настоящим!
Сожалеть о минувшем – не стоит труда.
Омар Хайям
В тот вечер я, сама того не зная, провожала в последний путь мое хрупкое земное счастье. Счастье человека заурядного, который очень мало видит и слышит, почти ничего не знает, немногое может, но и спрос с которого невелик. По своей тупости житейской и не подозревала, какое счастье - быть обычным гражданином, обывателем... Знать бы заранее, куда подует ветер перемен! Но уж тут от меня, грешной, право слово, вряд ли что зависело. В автомобильную аварию может попасть каждый, даже пешеход!
Вскоре после поминок Иришки и Славика я вышла на работу.
Считаю необходимым сказать несколько слов о месте своей работы – грандиозном и волшебном концерне "Фантом". Нива моей деятельности колышется, строго говоря, в научно-исследовательском и производственном комплексе о-о-очень секретного направления, выпускающем изделия, о коих широкая общественность, мягко говоря, не осведомлена. Причем, под общим понятием "изделия" подразумевается ну о-о-очень широкий диапазон всевозможных вещей, чьи размеры колеблются от булавочной головки до пятиэтажного дома.
Наша продукция используется в не совсем мирных целях и является предметом спорным с точки зрения нравственности и гуманности. Утешаю я себя противоречивой аксиомой: создавать опасные штуки необходимо для престижа страны в мировом пространстве. За них наряду с военными самолетами и автоматом Калашникова, нас ещё уважают и боятся за "дальним" кордоном. Контора, где тружусь конкретно я, условно называется "институтом" - огромное серое здание без табличек за высоким забором с лазерной защитой, именуемое в народе "серый корпус". Здесь до седьмого пота вкалывает "паршивая интеллигенция", к которой, смею надеяться, отношусь и я.
В загадочном исполинском помещении располагаются многочисленные технолого-конструкторские бюро, лаборатории и прочие "бухгалтерии". Здесь же дислоцируется и начальство. Громада соединяется огромными разноуровневыми застекленными переходами с блоком цехов, где получает путевку в жизнь все то, что накумекал "серый корпус".
Сотрудников сюда набирают с невероятной тщательностью, как говорится, инженерную элиту. Ну и, естественно, все мы находимся под строжайшим колпаком специальных служб, прошли вязанку проверок и перепроверок. Соглядатаи, прозываемые "люди в черном", не вылезают из "института", контролируя работников на входе и выходе. Кроме того, они внедрены в производственные и научные коллективы в качестве надсмотрщиков за рабочим процессом. Конечно, такие меры вполне оправданы и приносят свои плоды: бдительность никогда не повредит и чрезмерной не бывает. Тем не менее, фискалы, постоянно торчащие в цехах, отделах и лабораториях, особой симпатией не пользуются и высмеиваются народом при малейшей возможности.
За какие грехи, собственно? За то, что честно выполняют свою работу? Разумеется, нет, а именно, за это самое, за недремлющее око, наблюдающее за тобой везде и всегда, где бы ты ни находился. В столовой ли, в цеху ли, в курилке, в архиве, даже на толчке в сортире - всюду ты ощущаешь пристальное внимание к своей скромной персоне как многочисленных телекамер, так и живых настороженных глаз. Но если телеобъектив - всего лишь техника и штука нейтральная, то неустанное подзыркивание живого бдительного человечка представляет собой явление смертельно надоевшее и по долгу службы веревкой волочащееся следом. Соглядатай подсекает даже недовольное выражение физиономий, делая выводы в меру своей испорченности. Этакий ходячий черный ящик. Да и то сказать, не получится дружбы и уважения между шпиком и революционером из-за различия жизненных задач.
Вы спросите, каким образом я, стервозная девица, неглупая, но весьма взбалмошная, попала на работу в подобное учреждение? Отвечу. Чисто случайно. Судьба мне улыбнулась.
В конце пятого курса, перед защитой диплома, мы со Славиком победили в отборочном конкурсе на право писать экспериментальные работы. Это почетное право отстаивали лучшие студенты курса. Темы предлагались самые неожиданные, вплоть до откровенно курьезных.
К примеру, ребятам предыдущего потока достались следующие, мягко говоря, нестандартные задания: "Мини-листатель страниц для домашнего пользования" и "Гамак-перевертыш с автоматической фиксацией туловища". Неслабо, да?
Один из счастливчиков, приверженец чтения в постели с тарелкой в руках, остался на кафедре и поступил в аспирантуру. Другой, любитель повертеться вокруг своей оси на лоне природы, вывесил свое резюме в Сети и вскоре после защиты удостоился приглашения в Польшу на фабрику креативной мебели.
Впрочем, дело не только в блестящей перспективе! Нашим ребятам за малым исключением хотелось творчества, так уж нас заточили с первого курса. Что до меня, то я мечтала создавать роботы и манипуляторы и только так! Почему конкурс выиграл Славик, понятно – он лучший не только на нашей параллели, но и на всем факультете за десять лет его существования! Мое же сказочное везение можно объяснить лишь страстным желанием вкупе с немыслимой удачей. Тем не менее, наш замдекана, распределявший дипломные темы, обнял меня и сказал: "Спасибо, Риточка, я очень надеялся стать твоим научным руководителем! Вот уж порадовала!" Не Славику сказал, а мне! Почему, до сих пор не понимаю!
Частенько мы с другом договаривались и вместе приходили на консультацию, после шли пешком до моего дома или заскакивали в кафешку. В тот день мы также вместе появились в универе, но в назначенное время наш Илья Тимофеевич нас не принял. У него в кабинете сидел всклокоченный седой мужчина в хорошем, но помятом костюме, они о чем-то оживленно беседовали.
- Ребята, я сейчас, пожалуйста, подождите в аудитории!
Мы со Славиком начали в шутку пикироваться, как частенько делали. В тот день нас почему-то распёрло экзаменовать друг друга.
- Сидорова Маргарита Алексеевна, расскажите, пожалуйста, что изображено на первом листе вашего проекта? - менторским тоном вопрошал однокашник.
Надо сказать, темы нам подбросили аховские. Славке достался "Саморазбирающийся робот для студентов медвузов", а мне и того круче - "Пеленатель младенцев". Из разряда курьезов. Прикиньте, уважаемые читатели, каково мне пришлось! Если учебное пособие, вскрывающее себе брюшину, дабы продемонстрировать миру печень или селезенку, еще несло в себе какой-то смысл, то для чего нужен манипулятор, завертывающий в пеленку живого бэби? Будто кто-то доверит дитя бездушной машине! Если только безрукая – в прямом смысле слова – мама-одиночка! Абсурд в чистом виде! Тем не менее, я развесила готовые листы и стала докладывать с видимым энтузиазмом. Славик выслушать до конца не смог, ему срочно захотелось высказаться.
-Минуточку, Маргарита Алексеевна! – вклинился он в мой вдохновенный спич. – Поворот подвижных звеньев вокруг "суставов" – понятно. "Кисть" хороша, подушки "пальцев" оригинальные, мягкие! Тут вы хорошо прочувствовали тему. Но этот фрагмент явно лишний!
Парень смачно ткнул в схему.
- Разве? – удивилась я.
- Неужели сами не видите? Лишняя стойка, подвижный "сустав", "палец" сумасшедше сложный, из трех звеньев, гнется в бублик, да еще вертится на сто восемьдесят градусов вокруг шарнира. Для чего такие сложности?
- Догадайся с трех раз! – рявкнула я, выскакивая из роли экзаменуемой.
- Могу предположить, что для какой-нибудь бабской глупости! – не остался в долгу муж подруги.
- Браво! Вы догадливы! Это "крючок" для погремушки, только и всего! – с видом победителя изрекла я.
- Что-что? – поперхнулся однокашник.
- Ничего-ничего! Неужели не понятно? Надо же отвлечь внимание младенца от манипуляций с собой! Не дай Бог, разорется!
- С ума сойти! – брат всплеснул руками.
- Чему ты удивляешься, имея ребенка? – огрызнулась я.
- Собственно, моя девочка привыкла к бабушкиным рукам, и ей по фигу, трясут ли у нее перед носом погремушкой! Если хочешь знать мое мнение, манипулятор не должен быть идейно перегружен, ибо является вещью лаконичной и функциональной. А твою схему никак не назовешь достаточно надежной! Мой тебе совет – убери!
Славик безжалостно рубанул рукой воздух. Я взвилась на дыбы:
- Никогда! Я – автор проекта! И не стану упрощать пеленатель только на том основании, что у твоего ребенка семь нянек!
- Риточка, зая, не злись! Право, если хочешь, сама бренчи игрушкой перед Дашкиным личиком, ты крестная, имеешь право, только ее я твоей машине не доверил бы, уж извини! И, ради Бога, не цепляйся за воздух, – примирительно произнес друг, но мне уже шлея под хвост попала.
-Я творю, черт возьми! Если художник изобразит женщину с синей кожей и фиолетовыми волосами, тебе же не придет в голову искать такую среди людей!
- Спустись с небес, ты – технарь и создаешь манипулятор - пусть фантастическую и абсурдную, но машину, которая должна быть надежной и простой!
-Она должна быть частью жизни и стремиться к совершенству! И мой "крюк" ничуть не усложнит схему, я докажу!
В процессе работы мы со Славиком ковыряли материал, как могли, фактически издеваясь над ним и внося самые неожиданные новшества. Илье Тимофеевичу частенько приходилось нас окорачивать, дабы остановить поток разыгравшейся фантазии. Постепенно у нас вошло в привычку делать из обычной консультации маленькую конференцию, все вопросы обсуждать вместе. Думаю, и зам декана доставляли удовольствие наши бурные диспуты, а уж мы со Славиком вовсе были в восторге - исчезала рутина учебного процесса. Вообще на нашем факультете сложились необычайно доверительные отношения между преподавателями и студентами, фактически семейная атмосфера, и мы частенько слышали от своих наставников, дескать, такой сильный курс нечасто встречается, и раздувались от гордости.
В школе я получила лишь серебряную медаль - помешала пара затесавшихся четверок, Славик - золотую, Ириша, его жена, медали не имела, но всегда училась хорошо. Действительно, большинство студентов нашего курса - цепкие способные ребята, каждый из которых достоин трудиться на самых престижных предприятиях страны и мира. Честное слово, я ничуть не преувеличиваю! Но вот беда, всем сразу ТАК свезти не может. К сожалению или к счастью.
В тот день я действительно хотела убедить товарища в своей правоте, потому и лезла вон из кожи, отстаивая целесообразность своего "пальца". Однако Славик качал головой со скептической улыбочкой:
- Согласен, с точки зрения механики сюда еще можно напихать с три короба. Но твоя функциональная хреновина – лишняя ветка гидравлико-электрической части проекта. Игра не стоит свеч!
- Неужели? Когда ты ввел совершенно лишний тумблер в панель своего живого учебного пособия со звуковым сигналом: "Прощу прощения, этот орган у меня больной" с последующим отбрасыванием оного в сторону, я тебя поддержала, а ты вредничаешь!
- Мне просто хотелось пошутить! Должны же студенты-медики немного разрядиться!
-Ага! В своем глазу, значит, бревна не видно! Эмоции! А я тем временем очень серьезна!
- Но мое нововведение ничего не усложняет! – сопротивлялся Славик.
- По фигу! Чем лучше издевательство над человеческой анатомией стремления успокоить детеныша! Да спроси у любой матери, хотя бы у Иришки! Тебе не дает покоя мой манипулятор, потому что у самого руки чесались его разрабатывать! Но если кому-то когда-то и доверят подобную деликатную машинку, то только женщине! Потому что вы, мужики, вообще ничего не понимаете, ну ничегошеньки! Вам механоступня для подкачки шин – самое то! – не на шутку разошлась я.
