О’руак искал возлюбленную, где только можно – но все без толку. Когда прошло полгода, а она так и не появилась, капитан почти помешался от горя и беспросветно пил во всех портовых кабаках южных морей. Как уж ему пришла в голову эта идея – остается загадкой, но только вдруг О’руак пить бросил, выгреб все монеты и прочие скопленные за долгие годы пиратства сокровища, да и заказал на верфях Ольстена клипер.
Красавец-корабль он назвал «Антуанетта», а носовая фигура имела портретное сходство с исчезнувшей маркизой. После того, как корабль спустили на воду, капитан практически поселился на нем и перестал сходить на берег. Говорят, он целыми часами рассматривал вырезанную из драгоценного асмарантового дерева скульптуру на носу клипера и даже разговаривал с ней. Его фанатичная вера в то, что возлюбленная отныне всегда с ним, вернула знаменитую деловую хватку О’руака. Под его командованием «Антуанетта» стала одним из самых быстрых и удачливых клиперов.
Так продолжалось, пока однажды, выйдя из Игайаса одновременно с двумя другими парусниками, клипер «Антуанетта» не исчез при самых загадочных обстоятельствах. Его имя окутала романтическая слава, а исчезновение считалось мистическим и страшным.
«- Как она попала к твоему отцу? – признаться, я был потрясен услышанным.
- Папа купил его у О’руака лично.
- У самого О’руака? Значит, он жив! А что же тогда случилось с кораблем?
- Точно не знаю. Но он потребовал сменить кораблю имя, вел себя очень странно, и исчез, как только получил деньги.
- А в чем была странность?
- Я сама не видела, - покачала головой Кэти, - а папа как-то так выразился… Мол, О’руак весь был нервный, не в себе. Метался по кораблю, облазил его сверху донизу несколько раз – точно искал что-то.
- А где корабль сейчас?
- Да здесь, в Сангре, стоит в порту.
- Вот бы взглянуть на него!
- Почему бы и нет? – Кэти эта идея, кажется, понравилась, она даже подпрыгнула. - Завтра же туда и отправимся, па не будет против!»
------------------------------------------------------------------------------------
Локер отложил перо и потер уставшие глаза. Он мог бы писать еще, но после третьей стражи, около десяти часов вечера, светильник начинал медленно тускнеть, пока желтоватый язычок пламени не превращался в красную искру, едва тлеющую внутри колбы из небьющегося стекла.
Он встал, подошел к окну и стал глядеть на звезды. В Сангре их не увидишь, яркие огни города расцвечивают ночное небо по-своему. Локеру всегда нравился сумасшедший ритм, в котором бьется сердце столицы, вечная круговерть лиц, сенсаций, сплетен и слухов. А здесь все было иначе. Звезды выглядели такими независимыми, такими неторопливыми в своей вечности и постоянстве. Это тревожило его, внушало щемящее чувство, как будто он что-то забыл, не выполнил важное обещание, данное давным-давно, но что именно он обещал – теперь никак не вспомнить…
Он плохо спал той ночью, то и дело просыпался, проводя по лицу ладонями, чтобы отогнать липкие остатки сновидений. Потом решительно поднялся, и, погрозив кулаком в узкое окошко звездам, заявил:
- Довольны? Нет уж. Так просто я вам не сдамся!
Конечно, в темноте и в таком ограниченном пространстве много не сделаешь, но Локер старался, как мог: узкий выступ над окном, едва-едва зацепиться пальцами, он использовал как перекладину и подтягивался, то и дело срываясь и с удовольствием ругая строителей Каррина.
Пальцы занемели, Лок опять сорвался и снова глянул в окно. Звездам было все равно, они спокойно наблюдали за его стараниями отогнать тревожные мысли, только насмешливо перемигивались. Локер оскалил в жесткой ухмылке крепкие белые зубы и продолжил – ноги на койку, руки на пол, и отжиматься… Двадцать пять?! Непростительно! Слабак!
Нет уж, так дело не пойдет! Пора заняться восстановлением формы. Хватит жалеть себя!
Растяжка давалась тяжело, сейчас он и половины тех финтов, которые мог исполнить когда-то, не осилил бы!
Разочарование в себе было настолько острым, что Локер долго потом не мог успокоиться. Стоял у окна, прислонясь пылающим лбом к холодному стеклу, сцепив на затылке руки, и тяжело дышал. Запотевший островок скоро скрыл звезды, которыми вечность глазела на узника самой неприступной в трех королевствах тюрьмы …
Лязг железной дверцы разбудил его утром, когда солнечный свет уже заливал камеру. Локер предусмотрительно прикрывался тощей серой подушкой, но это не спасало.
Мышцы он ночью перегрузил, и теперь они ныли, предательски понуждая его после завтрака снова упасть на кровать и дать себе отдых. Искушение было, надо признать, весьма и весьма сильным. Ну в самом деле, что за прок истязать себя, если из Каррина выйти ему если и придется, то очень нескоро?
Нет, лежать и жалеть себя он не станет.
Локер не позволил себе притронуться к завтраку, а сначала выполнил весь тот набор упражнений, который заставляли его делать когда-то в танцевальной труппе. Потом привел себя в порядок, застегнул на все пуговицы рубашку, и уселся к столу.
Завтрак он ел вдумчиво и серьезно. Тщательно пережевывал кашу, отламывал маленькими кусочками хлеб и запивал чаем.
Стопка исписанных листов манила его ровными зелеными строчками. Он заставлял себя не торопиться, и взялся за перо не раньше, чем контейнер с опустевшей посудой исчез, а за дверями прошествовал охранник, монотонно поскрипывая и пощелкивая сочленениями.
-------------------------------------------------------------------------------------
Что я понял сразу, так это, во-первых: если Кэти что-то решила, она это исполнит, а во-вторых, что родители не могут отказать ей ни в чем.
Помощник капитана «Антуанетты» встретил нас с Кэти не очень приветливо – кажется, он думал, что Чэнс его в чем-то подозревает и прислал с инспекцией. Только Кэти это не смутило, а меня и подавно.
Девушка мило улыбалась и щебетала, я таращился по сторонам с видом ошалелого провинциального юнца, впервые в жизни увидевшего настоящий корабль, помощник постепенно успокоился, и сдал с чистым сердцем пожилому боцману. Тот стал водить молодежь по клиперу, рассказывая попутно всякие морские байки.
На вопрос, а что такого необычного он видел собственными глазами, боцман принял важный вид и, попыхивая трубкой, заявил, что видал такое, от чего сухопутные душонки застынут в ужасе.
Я выразил недоверие. Кэти засомневалась. Моряки, мол известны своими суевериями, а после крепкого тростникового рома померещиться всякое может.
Боцман забожился, что выпил не больше пары бутылок. Сущий пустяк для бывалого моряка, кого угодно спросите! Помощника капитана? Нет, помощника не спрашивайте... Что Ван Клит понимает, молод еще! Конечно, он крепко стоял на ногах, разрази его гром, когда увидел ЭТО. Попытки описать увиденное боцман делал раза три, нервно вытаскивая изо рта трубку, дергая себя за усы и почесывая затылок. Наконец поведал, как облако синего дыма вплыло в его каюту, превратилось в зубастую пасть и попыталось сожрать. Боцман, не будь дурак, тут же хлебнул рома, плюнул через плечо и открыл иллюминатор, произнеся при этом магическую морскую формулу «якорь тебе в глотку». Облако развеялось, но боцмана три дня потом мучало жесткое похмелье, а ведь раньше знать не знал, что это за напасть, хоть кого перепить мог.
И пострадал не он один. Кока как будто подменили – то пересолит, то перца сыпанет так, что глаза на лоб у всей команды лезут. И еще ругается, кричит, сахар у него воруют. Сам небось и трескает его, тролль, что с него взять.
Тут как раз из камбуза выглянул тот самый кок, здоровенный детина с татуировкой на лбу. Светло-зеленый оттенок кожи и шапка черных курчавых волос выдавала в нем метиса:
- Обжоры ненасытные! – загремел кок. – Узнаю, кто этот любитель конфет, заставлю весь камбуз языком вылизать!
- Чего это ты расшумелся, Фуду? – нахмурился боцман. – Опять что стряслось?
- Стряслось! Купил карамелек лимонных, думал свою девчонку побаловать, любит она их, так нету! Чтоб этого вора неделю пучило!
Кок потряс половником и скрылся в камбузе. Боцман с мрачным видом покрутил головой:
- Она это…точно говорю, она…
И страшным шепотом поведал, что это не иначе как маркиза Антуанетта прокляла корабль.
- Гневается. Клипер переименовали. Не к добру. Половина экипажа чешется, сыпь какая-то. В трюме жуткие шорохи слыхать, точно скребется кто. И все время кажется, будто шепчет тебе чего-то, а слов не разобрать! А карамельки? Маркиза сластена была, это хоть кто подтвердит!
Мы с Кэти недоуменно переглядывались – звучало это все довольно дико. Но старый боцман, кажется, свято верил в то, что говорил. Кэти выразила желание заглянуть в трюм. В ответ было сказано, что это не очень хорошая идея – именно там и появляются чаще всего следы таинственного духа.
- Вы уж простите, барышня… да только корабль теперь в честь вас назван. Как бы маркиза вам мстить не стала. Дамочка ведь была – не дай, не приведи, как говорится. Сколько народу от ее руки полегло…
Отговаривал боцман очень старательно, при этом прятал глаза и усиленно пыхтел трубкой. Кэти продолжала настаивать - она не привыкла отступать, и я вмешался.
- Кэти, да брось! Мы и так видели достаточно. Давай поедем домой. Ты наверняка проголодалась.
Надо отдать ей должное – Кэти быстро поняла намек и мило улыбнулась.
-Да, Лок, ты прав. Мы и так уже достаточно видели. Пора домой, мама будет тревожиться.
На лице боцмана читалось явное облегчение, и он быстренько выпроводил нас с корабля.
- Что ты про все это думаешь? - спросила, хмурясь, Кэти.- Ты же не веришь, что в самом деле…
- ...дух маркизы Араутской таскает карамельки и наводит на моряков сыпь? Нет, конечно!
Мы дружно расхохотались.
- Значит, это все полная чушь?
- Как тебе сказать… я думаю, там и в самом деле что-то происходит. Ты говоришь, клипер давно без капитана?
- Почти месяц. И капитан нужен просто немедленно – у папы срываются все планы, он несет страшные убытки, - Кэти стала очень серьезной. - Я нечаянно услышала, как он разговаривал с мамой. Если в ближайшее время ситуация не изменится – корабль придется продать за бесценок, а папа потеряет репутацию. Видишь ли, он уже заключил контракты на перевозку чая и пряностей с островов, а теперь ему придется отказаться от своих обязательств.
Все это мне не понравилось. Чэнсы отнеслись ко мне хорошо. Так хорошо – а главное, бескорыстно, к Локеру Вейнарду до сих пор мало кто относился. А еще Кэти…
Поэтому ночью пришлось отправиться в портовый район и немного освежить в памяти навыки, полученные в камере карточного шулера – надо же было чем-то расплачиваться за информацию и возможность начать новую жизнь.
-------------------------------------------------------------------------------------
Ночная Сангра…
Удивительный мир, совершенно незаметный при свете дня.
Ярко освещенные улицы богатых кварталов, огни театров и ресторанов, молитвенная тишина собора Святой Сангвис, грохот порта, свист паровых экспрессов. И совсем другой город прятался внутри этой, видимой каждому, Сангры.
Мир, где можно выиграть миллион, и потерять его вместе с жизнью за одну ночь. Где фальшивая роскошь с успехом выдает себя за настоящую, чтобы облапошивать доверчивых простаков. В котором можно найти все, что захочешь, значение имеет лишь цена, которую ты готов платить.
В ночном мире не прощают невыполненных обязательств, нерешительности и болтливости.
Он узнал этот мир еще до того, как попал в руки Вильфора, но был тогда мал, слаб и не слишком хорошо понимал, какие возможности таит в себе темная сторона города. Обучение в Каррине дало ему отмычки к дверям, в которые непосвященным лучше не стучаться.
И вот настал момент этим знанием воспользоваться.
Припортовые кварталы Сангры никогда не бывают безлюдны. Целые улицы предлагают морякам и любителям острых ощущений развлечения на любой вкус.
Ярко сияют огнями казино, круглосуточно идет игра, букмекерские конторы принимают ставки на все – от гонок клиперов и лошадиных скачек до паучиных боев и тараканьих бегов. Ломбарды, кафе, рестораны, музыка.
Чуть дальше улицы темнее и заведения сомнительнее. Здесь уже прогуливаются веселые девицы, лавка старьевщика пестрит вываленным прямо на тротуар товаром, из питейных заведений доносятся пьяный хохот, разудалая музыка, ругань и крики.
Начинать лучше где-нибудь посредине. На стыке света и тьмы, так сказать.
------------------------------------------------------------------------------------
«Словечко здесь, намек там… понемногу картина вырисовывалась все яснее. Про себя я благодарил Вильфора. Его циничный взгляд на жизнь помогал мне как никогда. Многое становилось на свои места, но белых пятен пока тоже хватало.
Неделя пролетела незаметно. Я проводил дни с Кэти, и это было необыкновенно приятное общество. Мы болтали, гуляли с болонками, ели всякие вкусности – Кэти пользовалась безграничной любовью поварихи, привезенной Чэнсами из провинции, и мы всегда что-нибудь жевали, не дожидаясь обеда. Мадам Чэнс была ко мне чрезвычайно добра, а папа Чэнс всегда занят. Лучшего и желать было нельзя!
Сколько раз я оставался с Кэти наедине, сколько раз думал, что сейчас плюну на все планы и расчеты, и наконец поцелую ее! Искушение было просто нестерпимым. Кэти было приятно мое общество, я же видел. Я ликовал от мысли, что она ответит мне взаимностью. И затем душил этот безумный порыв, говоря себе, что не имею права на ее любовь...
Я стал частым посетителем домашней библиотеки Чэнсов (она досталась им вместе с домом от прежних владельцев), и пока Кэти читала дамские журналы, приобщаясь к свежим столичным сплетням и новинкам моды, я отыскал новое издание «Флоры и фауны Южных морей». Отличные иллюстрации, и описания очень красочные. Сколько забавных зверей там было! И осидры, мед которых может быть целительным или ядовитым, в зависимости от того, что они едят; и ушнорики, умеющие наводить морок почище островного шамана, и их близкие родственники, атрионские крысы.Я прямо зачитался, попутно удивляясь, как часто животные могут запросто сделать такое, что и опытному магу не под силу. А все потому, что вынуждены защищаться. Тот же ушнорик размером с кота, а мех у него необычайно ценный, не будь у него таких способностей, люди бы давно их истребили. Маленьким всегда приходится нелегко, приходится полагаться на хитрость и смекалку».
Мы еще раз побывали в порту. Там было на что посмотреть! Вечная суета, множество кораблей, прибывающих из разных концов света, экзотические наряды, странные запахи и звуки незнакомой речи…
В распахнутом железном нутре огромного парохода суетилась целая армия механоидов. Они действовали удивительно слаженно. Это увлекательное зрелище собрало немало зевак, Кэти тоже остановилась:
- Лок, давай посмотрим! Я никогда еще не видела столько механов сразу! Они такие большие и сильные…
- О да, барышня, эти специально сделаны для тяжелой работы, - вступил в разговор парень в замасленной спецовке. – Видите, какие у них мощные руки и широкий корпус? Эти самые сильные, если боевых механов не считать… Для более тонкой работы, например на пневмопочте, такие богатыри не нужны. Там механоиды совсем другие.
- А на почте работают механы? – изумилась Кэти. – Я думала, почта просто летит по трубам, куда надо…
Красавец-корабль он назвал «Антуанетта», а носовая фигура имела портретное сходство с исчезнувшей маркизой. После того, как корабль спустили на воду, капитан практически поселился на нем и перестал сходить на берег. Говорят, он целыми часами рассматривал вырезанную из драгоценного асмарантового дерева скульптуру на носу клипера и даже разговаривал с ней. Его фанатичная вера в то, что возлюбленная отныне всегда с ним, вернула знаменитую деловую хватку О’руака. Под его командованием «Антуанетта» стала одним из самых быстрых и удачливых клиперов.
Так продолжалось, пока однажды, выйдя из Игайаса одновременно с двумя другими парусниками, клипер «Антуанетта» не исчез при самых загадочных обстоятельствах. Его имя окутала романтическая слава, а исчезновение считалось мистическим и страшным.
«- Как она попала к твоему отцу? – признаться, я был потрясен услышанным.
- Папа купил его у О’руака лично.
- У самого О’руака? Значит, он жив! А что же тогда случилось с кораблем?
- Точно не знаю. Но он потребовал сменить кораблю имя, вел себя очень странно, и исчез, как только получил деньги.
- А в чем была странность?
- Я сама не видела, - покачала головой Кэти, - а папа как-то так выразился… Мол, О’руак весь был нервный, не в себе. Метался по кораблю, облазил его сверху донизу несколько раз – точно искал что-то.
- А где корабль сейчас?
- Да здесь, в Сангре, стоит в порту.
- Вот бы взглянуть на него!
- Почему бы и нет? – Кэти эта идея, кажется, понравилась, она даже подпрыгнула. - Завтра же туда и отправимся, па не будет против!»
------------------------------------------------------------------------------------
Локер отложил перо и потер уставшие глаза. Он мог бы писать еще, но после третьей стражи, около десяти часов вечера, светильник начинал медленно тускнеть, пока желтоватый язычок пламени не превращался в красную искру, едва тлеющую внутри колбы из небьющегося стекла.
Он встал, подошел к окну и стал глядеть на звезды. В Сангре их не увидишь, яркие огни города расцвечивают ночное небо по-своему. Локеру всегда нравился сумасшедший ритм, в котором бьется сердце столицы, вечная круговерть лиц, сенсаций, сплетен и слухов. А здесь все было иначе. Звезды выглядели такими независимыми, такими неторопливыми в своей вечности и постоянстве. Это тревожило его, внушало щемящее чувство, как будто он что-то забыл, не выполнил важное обещание, данное давным-давно, но что именно он обещал – теперь никак не вспомнить…
Он плохо спал той ночью, то и дело просыпался, проводя по лицу ладонями, чтобы отогнать липкие остатки сновидений. Потом решительно поднялся, и, погрозив кулаком в узкое окошко звездам, заявил:
- Довольны? Нет уж. Так просто я вам не сдамся!
Конечно, в темноте и в таком ограниченном пространстве много не сделаешь, но Локер старался, как мог: узкий выступ над окном, едва-едва зацепиться пальцами, он использовал как перекладину и подтягивался, то и дело срываясь и с удовольствием ругая строителей Каррина.
Пальцы занемели, Лок опять сорвался и снова глянул в окно. Звездам было все равно, они спокойно наблюдали за его стараниями отогнать тревожные мысли, только насмешливо перемигивались. Локер оскалил в жесткой ухмылке крепкие белые зубы и продолжил – ноги на койку, руки на пол, и отжиматься… Двадцать пять?! Непростительно! Слабак!
Нет уж, так дело не пойдет! Пора заняться восстановлением формы. Хватит жалеть себя!
Растяжка давалась тяжело, сейчас он и половины тех финтов, которые мог исполнить когда-то, не осилил бы!
Разочарование в себе было настолько острым, что Локер долго потом не мог успокоиться. Стоял у окна, прислонясь пылающим лбом к холодному стеклу, сцепив на затылке руки, и тяжело дышал. Запотевший островок скоро скрыл звезды, которыми вечность глазела на узника самой неприступной в трех королевствах тюрьмы …
Лязг железной дверцы разбудил его утром, когда солнечный свет уже заливал камеру. Локер предусмотрительно прикрывался тощей серой подушкой, но это не спасало.
Мышцы он ночью перегрузил, и теперь они ныли, предательски понуждая его после завтрака снова упасть на кровать и дать себе отдых. Искушение было, надо признать, весьма и весьма сильным. Ну в самом деле, что за прок истязать себя, если из Каррина выйти ему если и придется, то очень нескоро?
Нет, лежать и жалеть себя он не станет.
Локер не позволил себе притронуться к завтраку, а сначала выполнил весь тот набор упражнений, который заставляли его делать когда-то в танцевальной труппе. Потом привел себя в порядок, застегнул на все пуговицы рубашку, и уселся к столу.
Завтрак он ел вдумчиво и серьезно. Тщательно пережевывал кашу, отламывал маленькими кусочками хлеб и запивал чаем.
Стопка исписанных листов манила его ровными зелеными строчками. Он заставлял себя не торопиться, и взялся за перо не раньше, чем контейнер с опустевшей посудой исчез, а за дверями прошествовал охранник, монотонно поскрипывая и пощелкивая сочленениями.
-------------------------------------------------------------------------------------
Что я понял сразу, так это, во-первых: если Кэти что-то решила, она это исполнит, а во-вторых, что родители не могут отказать ей ни в чем.
Помощник капитана «Антуанетты» встретил нас с Кэти не очень приветливо – кажется, он думал, что Чэнс его в чем-то подозревает и прислал с инспекцией. Только Кэти это не смутило, а меня и подавно.
Девушка мило улыбалась и щебетала, я таращился по сторонам с видом ошалелого провинциального юнца, впервые в жизни увидевшего настоящий корабль, помощник постепенно успокоился, и сдал с чистым сердцем пожилому боцману. Тот стал водить молодежь по клиперу, рассказывая попутно всякие морские байки.
На вопрос, а что такого необычного он видел собственными глазами, боцман принял важный вид и, попыхивая трубкой, заявил, что видал такое, от чего сухопутные душонки застынут в ужасе.
Я выразил недоверие. Кэти засомневалась. Моряки, мол известны своими суевериями, а после крепкого тростникового рома померещиться всякое может.
Боцман забожился, что выпил не больше пары бутылок. Сущий пустяк для бывалого моряка, кого угодно спросите! Помощника капитана? Нет, помощника не спрашивайте... Что Ван Клит понимает, молод еще! Конечно, он крепко стоял на ногах, разрази его гром, когда увидел ЭТО. Попытки описать увиденное боцман делал раза три, нервно вытаскивая изо рта трубку, дергая себя за усы и почесывая затылок. Наконец поведал, как облако синего дыма вплыло в его каюту, превратилось в зубастую пасть и попыталось сожрать. Боцман, не будь дурак, тут же хлебнул рома, плюнул через плечо и открыл иллюминатор, произнеся при этом магическую морскую формулу «якорь тебе в глотку». Облако развеялось, но боцмана три дня потом мучало жесткое похмелье, а ведь раньше знать не знал, что это за напасть, хоть кого перепить мог.
И пострадал не он один. Кока как будто подменили – то пересолит, то перца сыпанет так, что глаза на лоб у всей команды лезут. И еще ругается, кричит, сахар у него воруют. Сам небось и трескает его, тролль, что с него взять.
Тут как раз из камбуза выглянул тот самый кок, здоровенный детина с татуировкой на лбу. Светло-зеленый оттенок кожи и шапка черных курчавых волос выдавала в нем метиса:
- Обжоры ненасытные! – загремел кок. – Узнаю, кто этот любитель конфет, заставлю весь камбуз языком вылизать!
- Чего это ты расшумелся, Фуду? – нахмурился боцман. – Опять что стряслось?
- Стряслось! Купил карамелек лимонных, думал свою девчонку побаловать, любит она их, так нету! Чтоб этого вора неделю пучило!
Кок потряс половником и скрылся в камбузе. Боцман с мрачным видом покрутил головой:
- Она это…точно говорю, она…
И страшным шепотом поведал, что это не иначе как маркиза Антуанетта прокляла корабль.
- Гневается. Клипер переименовали. Не к добру. Половина экипажа чешется, сыпь какая-то. В трюме жуткие шорохи слыхать, точно скребется кто. И все время кажется, будто шепчет тебе чего-то, а слов не разобрать! А карамельки? Маркиза сластена была, это хоть кто подтвердит!
Мы с Кэти недоуменно переглядывались – звучало это все довольно дико. Но старый боцман, кажется, свято верил в то, что говорил. Кэти выразила желание заглянуть в трюм. В ответ было сказано, что это не очень хорошая идея – именно там и появляются чаще всего следы таинственного духа.
- Вы уж простите, барышня… да только корабль теперь в честь вас назван. Как бы маркиза вам мстить не стала. Дамочка ведь была – не дай, не приведи, как говорится. Сколько народу от ее руки полегло…
Отговаривал боцман очень старательно, при этом прятал глаза и усиленно пыхтел трубкой. Кэти продолжала настаивать - она не привыкла отступать, и я вмешался.
- Кэти, да брось! Мы и так видели достаточно. Давай поедем домой. Ты наверняка проголодалась.
Надо отдать ей должное – Кэти быстро поняла намек и мило улыбнулась.
-Да, Лок, ты прав. Мы и так уже достаточно видели. Пора домой, мама будет тревожиться.
На лице боцмана читалось явное облегчение, и он быстренько выпроводил нас с корабля.
- Что ты про все это думаешь? - спросила, хмурясь, Кэти.- Ты же не веришь, что в самом деле…
- ...дух маркизы Араутской таскает карамельки и наводит на моряков сыпь? Нет, конечно!
Мы дружно расхохотались.
- Значит, это все полная чушь?
- Как тебе сказать… я думаю, там и в самом деле что-то происходит. Ты говоришь, клипер давно без капитана?
- Почти месяц. И капитан нужен просто немедленно – у папы срываются все планы, он несет страшные убытки, - Кэти стала очень серьезной. - Я нечаянно услышала, как он разговаривал с мамой. Если в ближайшее время ситуация не изменится – корабль придется продать за бесценок, а папа потеряет репутацию. Видишь ли, он уже заключил контракты на перевозку чая и пряностей с островов, а теперь ему придется отказаться от своих обязательств.
Все это мне не понравилось. Чэнсы отнеслись ко мне хорошо. Так хорошо – а главное, бескорыстно, к Локеру Вейнарду до сих пор мало кто относился. А еще Кэти…
Поэтому ночью пришлось отправиться в портовый район и немного освежить в памяти навыки, полученные в камере карточного шулера – надо же было чем-то расплачиваться за информацию и возможность начать новую жизнь.
-------------------------------------------------------------------------------------
Ночная Сангра…
Удивительный мир, совершенно незаметный при свете дня.
Ярко освещенные улицы богатых кварталов, огни театров и ресторанов, молитвенная тишина собора Святой Сангвис, грохот порта, свист паровых экспрессов. И совсем другой город прятался внутри этой, видимой каждому, Сангры.
Мир, где можно выиграть миллион, и потерять его вместе с жизнью за одну ночь. Где фальшивая роскошь с успехом выдает себя за настоящую, чтобы облапошивать доверчивых простаков. В котором можно найти все, что захочешь, значение имеет лишь цена, которую ты готов платить.
В ночном мире не прощают невыполненных обязательств, нерешительности и болтливости.
Он узнал этот мир еще до того, как попал в руки Вильфора, но был тогда мал, слаб и не слишком хорошо понимал, какие возможности таит в себе темная сторона города. Обучение в Каррине дало ему отмычки к дверям, в которые непосвященным лучше не стучаться.
И вот настал момент этим знанием воспользоваться.
Припортовые кварталы Сангры никогда не бывают безлюдны. Целые улицы предлагают морякам и любителям острых ощущений развлечения на любой вкус.
Ярко сияют огнями казино, круглосуточно идет игра, букмекерские конторы принимают ставки на все – от гонок клиперов и лошадиных скачек до паучиных боев и тараканьих бегов. Ломбарды, кафе, рестораны, музыка.
Чуть дальше улицы темнее и заведения сомнительнее. Здесь уже прогуливаются веселые девицы, лавка старьевщика пестрит вываленным прямо на тротуар товаром, из питейных заведений доносятся пьяный хохот, разудалая музыка, ругань и крики.
Начинать лучше где-нибудь посредине. На стыке света и тьмы, так сказать.
------------------------------------------------------------------------------------
«Словечко здесь, намек там… понемногу картина вырисовывалась все яснее. Про себя я благодарил Вильфора. Его циничный взгляд на жизнь помогал мне как никогда. Многое становилось на свои места, но белых пятен пока тоже хватало.
Неделя пролетела незаметно. Я проводил дни с Кэти, и это было необыкновенно приятное общество. Мы болтали, гуляли с болонками, ели всякие вкусности – Кэти пользовалась безграничной любовью поварихи, привезенной Чэнсами из провинции, и мы всегда что-нибудь жевали, не дожидаясь обеда. Мадам Чэнс была ко мне чрезвычайно добра, а папа Чэнс всегда занят. Лучшего и желать было нельзя!
Сколько раз я оставался с Кэти наедине, сколько раз думал, что сейчас плюну на все планы и расчеты, и наконец поцелую ее! Искушение было просто нестерпимым. Кэти было приятно мое общество, я же видел. Я ликовал от мысли, что она ответит мне взаимностью. И затем душил этот безумный порыв, говоря себе, что не имею права на ее любовь...
Я стал частым посетителем домашней библиотеки Чэнсов (она досталась им вместе с домом от прежних владельцев), и пока Кэти читала дамские журналы, приобщаясь к свежим столичным сплетням и новинкам моды, я отыскал новое издание «Флоры и фауны Южных морей». Отличные иллюстрации, и описания очень красочные. Сколько забавных зверей там было! И осидры, мед которых может быть целительным или ядовитым, в зависимости от того, что они едят; и ушнорики, умеющие наводить морок почище островного шамана, и их близкие родственники, атрионские крысы.Я прямо зачитался, попутно удивляясь, как часто животные могут запросто сделать такое, что и опытному магу не под силу. А все потому, что вынуждены защищаться. Тот же ушнорик размером с кота, а мех у него необычайно ценный, не будь у него таких способностей, люди бы давно их истребили. Маленьким всегда приходится нелегко, приходится полагаться на хитрость и смекалку».
Мы еще раз побывали в порту. Там было на что посмотреть! Вечная суета, множество кораблей, прибывающих из разных концов света, экзотические наряды, странные запахи и звуки незнакомой речи…
В распахнутом железном нутре огромного парохода суетилась целая армия механоидов. Они действовали удивительно слаженно. Это увлекательное зрелище собрало немало зевак, Кэти тоже остановилась:
- Лок, давай посмотрим! Я никогда еще не видела столько механов сразу! Они такие большие и сильные…
- О да, барышня, эти специально сделаны для тяжелой работы, - вступил в разговор парень в замасленной спецовке. – Видите, какие у них мощные руки и широкий корпус? Эти самые сильные, если боевых механов не считать… Для более тонкой работы, например на пневмопочте, такие богатыри не нужны. Там механоиды совсем другие.
- А на почте работают механы? – изумилась Кэти. – Я думала, почта просто летит по трубам, куда надо…
