ГЛАВА 1 Марыся
Жила-была одна волшебница. Не очень добрая, и не слишком злая, а так - всего понемногу, по настроению.
Улыбнется ей соседский мальчонка застенчиво, протягивая торбу с яблочками (мамка отнести велела), она и шепнет вслед заговор от хворей, да погладит по вихрастой макушке, чтоб ум был востёр. А облает собака соседская, да и сам сосед с пьяных глаз ведьмой помянет, так и станет в том дворе неладно - то икота на соседа нападет, так что за день слова вымолвить не сможет, то штаны посреди улицы свалятся, и сам мужик в лужу упадет - срам да и только, всему городку потеха!
И собой была обычная женщина, ни дурна, ни хороша, средних лет, как говорится. Хотя годов ее никто не знал, и спрашивать, понятное дело, стеснялись.
Привечала она одну девчонку, внучку старой Петры. Любила поговорить с ней, конфетами одаривала, лентами в косы. Косы у Марыси (так девчонку звали) были рыжие, глаза темные, любопытные, сама худенькая и улыбчивая.
Жила волшебница на краю улицы. Дверь не запирала, собак не держала, только большого полосатого кота.
В тот вечер кот вдруг слез со старой овчинной жилетки, на которой привык греться, и прыгнул к порогу. Спину выгнул, хвост распушил, стал царапать дверь.
- Да что ты, Юлек? - удивилась волшебница. - Чего тебе не спится? Ночь глухая, темная, сидел бы уж в тепле, кости грел. Куда собрался?
Но кот не унимался, пришлось волшебнице встать и открыть ему дверь. Некоторые думают, волшебники это с помощью магии делают. Это конечно можно, только если все волшебство на такую ерунду тратить, на настоящие чудеса сил не останется. Лень, она и волшебникам, и людям во вред.
Вышло, что вставать волшебнице пришлось не зря.
Перед дверью, на каменной ступеньке, лежало что-то меховое, вроде небольшой собачки, и едва слышно скулило.
Волшебница склонилась, и всплеснула руками:
- Ах ты, бедняжка! Неужели так рано? Вот беда!
В комнате, при свете большой стеклянной лампы (свечу в ней отродясь никто не менял, она и так почему-то горела), стал виден пушистый хвост, вытянутая мордочка, острые ушки и лапки в черных "носочках".
- Какая ты красивая , - ласково сказала волшебница, укладывая лисичку на овчину, чему Юлек совершенно не обрадовался.
Кот демонстративно уселся напротив и таращил на лису оранжевые глазищи, нервно подергивая хвостом. Лиса дрожала, дышала тяжело, смотрела с испугом. Волшебница гладила ее рыжую спинку, успокаивала.
- Не бойся. Ах как жаль, что я раньше не поговорила с тобой, все тянула. Да ведь рано было тебе! Всего двенадцатый годок пошел, а ты уж вот, погляди! С хвостом! Ну ничего, ничего. Это мы сейчас поправим. Хорошо, что сообразила ко мне прибежать.
Лисичка жалобно заскулила и ткнулась носом волшебнице в руку. Та совсем растрогалась:
- Ну что ты, девочка? Боишься? Не надо. Я тебе сейчас помогу назад обернуться, а ты запоминай, как оно происходит, в другой раз уж сама сможешь.
Кот предусмотрительно подался назад, когда вокруг волшебницы задрожал воздух. Женщина раскинула руки, как крылья, резко свела, ладони ее двигались, будто лепили невидимый снежок. Между пальцев возник слабый свет - это кружился, медленно вращаясь, радужный шарик. Она снова развела руки и шарик стал расти, надуваться, как мыльный пузырь, пока не сделался совсем большим. Тогда, повинуясь волшебнице, он опустился на испуганно прижавшую уши лисичку, заключил в радужный кокон. По рыжей шерсти заметались искры.
Зверек вскочил и вдруг взмыл в воздух. Неведомая сила подхватила лису, бросая из стороны в сторону. Кот полез под стол. Лисичка громко визжала и скулила.
- Да что ж это творится? - изумилась волшебница. - Не так все должно быть, не так!
Она снова взялась за дело. Лиса упала на пол, судорожно вытянулась, во все стороны полетели клочья рыжей шерсти.
А потом вдруг оказалось, что на полу лежит девчонка. Худенькие плечи вздрагивают, косы растрепались, в темных глазах - ужас.
Волшебница присела рядом, укутала девочку в большой цветастый платок, обняла, стала гладить по волосам:
- Вот и все, Марыся, смотри - и руки, и ноги на месте, и хвоста нет. А хвост-то роскошный, загляденье, а не хвост!
- Чтто... - голос не слушался Марысю, зубы мелко стучали. - Что со мной было? Это колдовство? Меня кто-то проклял?
-Ну что ты! Это никакое не проклятие, это дар, редкий и драгоценный! Давай с пола встанем, садись вот на лавку...Я тебе рубаху дам и юбку. А чтобы в другой раз без одёжи не остаться, надо будет тебе знак, и лучше прямо на теле. А то амулеты всякие теряются, ненадежно это.
Девочка послушно села на застеленную домотканым ковриком лавку, не сводя испуганных глаз с волшебницы. А та все говорила, ласково, негромко, успокаивающе, топила растерянность и непонимание Марыси в мерно журчащем потоке слов.
Из резного комода достала чистую, по вороту вышитую рубашку, коричневую юбку тонкой шерсти, полосатые чулки, не прекращая приговаривать, помогла девочке одеться. Одежда была Марысе велика, но волшебница расправила складки, огладила ладонями плечи, спину Марыси и всё вдруг оказалось впору. Вещи приятно пахли лавандой. От этого запаха Марысе стало почему-то лучше, противная дрожь почти ушла из тела, мысли прояснились.
-Так я обёртыш? - спросила она робко.
Волшебница улыбнулась в ответ:
- Он самый, редкого вида - лиса. Люди и не догадываются, что есть такие.
- И я не знала...Про волков слышала, про медведей, еще про соколов, - Марыся немного осмелела. - Но ведь говорят, чтоб обёртышем стать, надо чтоб другой обёртыш искусал, или заколдовал кто...
Тут она осеклась, испугалась, заморгала длинными ресницами.
Волшебница присела рядом, заглянула Марысе в лицо:
- Но ведь тебя и не кусали, и колдовства никто не творил. С тобой другое случилось.
Женщина вглядывалась девочке в лицо, и Марысе казалось, что волшебница видит ее насквозь. Теплые пальцы касались лица, волос, и волшебница говорила, будто смотрела в волшебный шар, а не в глаза девочки:
-В лесу тебя оставили годовалой малышкой, ягоды собирали, а ты уснула под кустом. У Лесной Девы в гостях побывала. Приглянулась ты ей, она тебя на руках носила, к груди прижимала, баюкала, колыбельную пела. Не хотела назад отдавать, но больно мать твоя горько рыдала, убивалась. Сжалилась Дева, вернула дитя. И дар тебе оставила - лисичкой становиться и по лесу бегать.
-Лесная Дева? Она и правда есть, это не сказки?
Волшебница улыбнулась:
- Конечно, есть. А я давно за тобой присматривала, видела уж, кто ты. Да не ждала, что так рано обернёшься, пару годков, думала, есть в запасе, а ты вон что, уже и перекинулась. Испугалась... Ну что ж, теперь не бойся. Надо только знаки сделать.
Марыся не знала, что и сказать, а волшебница взяла с полки пузырек и тонкую кисточку.
-Будет щекотно, но ты уж потерпи, не вертись, а то вся работа насмарку, - предупредила она Марысю. - Знаки надо на таком месте, чтоб кто попало не увидел. Давай ногу, левую.
Пришлось Марысе задрать юбку и сорочку повыше. Волшебница быстро рисовала обмакнутой в зеленые чернила кистью тонкие линии на марысином бедре. Марыся пыталась рассмотреть рисунки, но волшебница вновь велела ей не вертеться и стоять ровно.
-Так ведь увидят все едино, купаться если пойду с девчонками, или бабушка... - несмело сказала девочка.
Волшебница покачала головой:
- Они скоро исчезнут, сотрутся. Это ведь только рисунок, намётка для силы, - и приложила к нарисованным знакам горячую ладонь. Марысе стало совсем щекотно, просто невыносимо, но она терпела, кусала губы и не двигалась. - Ну вот, готово. А краска сойдет скоро сама, да и ладно. Знаки-то с тобой останутся. Один чтоб людям глаза отводить, когда перекидываешься, другой, чтоб голышом не бегать, как и обещала. Теперь какая одёжа на тебе была, такая и потом появится, как из лисы в человека обернешься.
Марыся одернула юбку, смущаясь.
Волшебница смотрела на нее внимательно, испытующе.
-Теперь обернись сама, по своему хотению. Не бойся, вспомни как ты была зверем и вновь этого пожелай. Пожелай сильно, всем сердцем. Так, чтобы желание это по телу растеклось, в кончиках пальцев от него закололо.
Марыся отчаянно затрясла головой:
- Я не хочу...можно, я не буду?
-Нельзя, - строго ответила волшебница. - Это твоя природа, твоя суть, от таких даров не отказываются. Если ты не обуздаешь эту силу, не сделаешь послушной, она тебя изнутри разорвет. Чем ты старше будешь, тем она будет сильнее. Да и разве плохо быть лисичкой?
- Никому ведь сказать нельзя...люди не любят обёртышей.
- Это верно. Но люди много кого не любят. Горбунов, например. Сборщика податей. Горькое тоже не любят, а разве хрен от этого хуже растет? Вон листья какие!
Марыся невольно засмеялась. А потом попробовала сделать так, как велела волшебница. Она вспомнила, как была лисичкой, как ее обступили запахи и звуки, о каких она до этого и не подозревала. Как ее тянуло прочь из городка, к такому близкому лесу. Как быстро она бежала, как ловко прыгала, какой у нее прекрасный пушистый хвост! И желание снова насладиться ночным бегом забурлило в ее крови, потекло по венам, взорвалось вспышкой света в глазах.
Следующие полчаса из домика волшебницы доносились стук, звон и смех. Это Марыся-лиса пыталась подружиться с котом. Юлек сначала фыркал и шипел, но дело кончилось тем, что его таки выманили из-под стола, и кот с лисой принялись носиться по дому друг за другом. Хозяйка смеялась, глядя на их прыжки и уловки. Наконец, оба устали и улеглись на лавке нос к носу.
- Славно порезвились, - хозяйка взялась собирать на стол. - Теперь, Марыся, снова обернись, я тебя чаем напою, и домой отведу.
Марыся попыталась сделать, как говорила ей волшебница, но желание стать снова человеком затмил страх. Страшно было, что люди узнают ее тайну. Страшно быть не такой, как все. Страшно идти домой - спросят где была ночью, что она ответит? И накажут еще!
Этот страх поднялся в ней, смешался с рвущейся изнутри силой. Чашка в руках волшебницы жалобно взвизгнула и разлетелась осколками. Юлек серой молнией метнулся в форточку. Сорвались с полки и посыпались книги, взлетели в воздух ложки и тарелочки.
А сама лисичка росла, росла, будто на дрожжах, но не становилась девочкой!
Волшебница нахмурилась:
- Снова не выходит как надо! Силы много, а умения нет, да и тело какое маленькое еще, куда вместить-то?
А лиса уже выросла с соседского волкодава, и продолжала расти.
- Нет, нет, хватит! Ах, разорвет же!
В руках Волшебницы снова загорелся радужный шарик. Она метнула его в обёртыша, и когда столкнулись две силы, дом тряхнуло, стены пошли трещинами, пол заходил ходуном.
Оборотень окутался светлым коконом, а потом на полу снова оказалась Марыся. Она лежала бледная, с закрытыми глазами, будто неживая. Волшебница бросилась к ней, и вдруг остановилась в изумлении. Из груди девочки потянулись вверх ленты полупрозрачной дымки. Они свивались, сплетались в фигурку лисы. Призрачная лисичка парила над безжизненной Марысей.
- Нужно тебе вернуться к ней, - сказала волшебница. - Девочка уже не сможет выжить без тебя.
Лисичка дернула хвостом. А из груди Марыси вдруг вынырнула еще одна лиса.
Теперь их было две, и обе не слушали волшебницу. Они принялись играть и носиться в воздухе, как раньше Марыся играла с котом.
А девочка оставалась неподвижной, тонкие пальчики стали холодными, ноготки посинели. Волшебница нахмурилась, воздух вокруг нее сгустился и задрожал.
- Нет уж, так не пойдет. Я вам не дам сгубить девчонку!
Из ее ладоней быстро поползли светящиеся змеи, поймали резвящихся призрачных лис, потащили к телу девочки. Вот первая коснулась лапками груди девочки, стала погружаться в нее. Вторая судорожно забилась, и вдруг вырвалась, полетела в сторону, столкнулась с большим медным чайником и исчезла.
Марыся судорожно вздохнула, открыла глаза. Волшебница радостно охнула, прижала девочку к груди:
- Напугала же ты меня! Ах, лисичка! Ложись вот, полежи на моей кровати, надо тут убраться, весь дом вверх дном! Ну и силища же в тебе была! Разве маленькой девочке с ней совладать?
Марыся лежала на кровати с красивой резной спинкой и смотрела, как волшебница управляется с домом. Настоящие чудеса! Трещины в стенах закрывались, штукатурка взлетала с пола и прилипала ровно на то место, с которого отвалилась, книги выстраивались на полках, тарелки и ложки окунались в лохань с чистой водой, обтирались полотенцем, и все это - без всякого участия хозяйки. Это впечатлило Марысю даже больше, чем ее собственные превращения.
- А я смогу так когда-нибудь научиться? - спросила она.
- Не надо тебе этого, - отвечала волшебница. - У тебя другие способности.
Не могла же волшебница сказать, что хоть и дана Марысе большая сила, но для такого волшебства она не подходит, и кроме превращения в лису, никакой магии в ней больше нет.
Но Марыся и так догадалась. Ей стало очень грустно, и даже захотелось заплакать от обиды. Она засопела, быстро стирая со щеки слезинку.
Большой медный чайник подпрыгнул. Марыся не видела этого, глаза ей застилали слезы. Чайник подпрыгнул еще раз, повыше, и обиженно свистнул.
Марыся заревела. Чайник сорвался с места и поскакал к ней, смешно подпрыгивая по деревянному полу.
Волшебница смотрела на это во все глаза и смеялась. Она всплескивала руками и приговаривала сквозь смех:
- Нет, ну бывает же такое? Вот сказал бы кто - не поверила! Чайник! Подумать только - чайник!
Марыся ничего не понимала, хлопала мокрыми ресницами, сидя на кровати и смотрела, как чайник пытается запрыгнуть к ней, рассерженно дребезжит крышкой и стучит об пол донышком.
- Пани Люция, что же это? – растеряно спросила девочка.
Волшебница присела рядом с ней, подхватила чайник, поставила Марысе на коленки. Тот сразу притих, успокоился. Марыся осторожно погладила его блестящий выпуклый бок, чайник отозвался чем-то похожим на кошачье мурчание.
- Это фамильяр, девочка, - ответила волшебница. – У редкого волшебника такое чудо есть, чтоб их заполучить, много усилий тратят, и толк не всегда выходит. А у тебя – вот, пожалуйста!
Марыся смотрела непонимающе, и пани Люция стала объяснять:
- Фамильяр - это часть отделенной от волшебника силы, она обычно принимает облик чего-то живого. Потому волшебники, когда фамильяра создают, берут кота, или сову, или мышь, отделяют часть своей силы, и помещают в это животное.
- Но я же ничего такого не делала!
- У тебя это вышло случайно, само. Сила, что в тебе, непростая, дареная Лесной Девой, а значит куда больше и природнее, чем у простых волшебников, или даже обёртышей. И пробудилась слишком рано! Вот она и разделилась, часть к тебе я вернула, а другая себе вот это вместилище нашла, - и волшебница с улыбкой коснулась чайника. – Такая вышла волшебная несуразица. По-ученому – аномалия. Неживой предмет – вместилище живой силы. Чайник-фамильяр!
-Что же теперь будет?
-Все будет очень хорошо. У тебя будет верный друг, которого никто кроме тебя не увидит. Позови его.
- Кого позвать?
- Своего фамильяра.
- Я не знаю, как…
- А просто, скажи – давай поиграем!
---—
Старая Петра сидела у ворот с соседкой, благостно щурилась на вечернее солнышко. Марыся поздоровалась, скорее нырнула во двор, пока не пристали с расспросами.
-Так и ходит к той пани... к Люции? - спросила соседка.
