СКАЗКА, РАССКАЗАННАЯ ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ.
Глава первая.
-Хочешь, я расскажу тебе сказку?
Рука женщины коснулась золотых волос пятого принца. Таля и Фэль сидели у камина в общей гостиной. Огонь жадно облизывал смолистые поленья, магические светильники не горели. За окнами уже сгустилась ночь. Зимняя ночь. В свете бледной луны голубели бескрайние снега. Они вспыхивали тусклыми искрами, мерцали, светились отраженным светом - будто мириады ограненных бриллиантов.
Слуги, повинуясь молчаливому приказу четвертого принца, уже опустили на окнах тяжелые портьеры, отсекая холод зимней ночи. Лишь одно окно - над самым камином - было еще открыто. Будто живая декорация к вечерним посиделкам.
Таля сидела в кресле, Фэль устроился на ковре, положив голову ей на колени. Сергиниэль еще не вернулся из королевского дворца.
-Сказку? - ореховые глаза просияли проказливой улыбкой. - О чем?
Слуги, закрывавшие окна, услышав заветное слово "сказка", поспешно притихли, спрятавшись в темноте. Сказки они любили. Особенно, когда их рассказывала Таля....
-Это очень старая сказка, малыш...
Таля погладила шелковистые волосы, улыбнулась ласково и чуть печально.
- А о чем... наверное, о том, о чем и все прочие сказки... о любви....
Она помолчала немного. Снова легонько погладила мальчишку по голове.
-Знаешь, малыш, в моем мире есть такая страна... её называют Шотландией. Я никогда не была в ней, только читала легенды и сказки шотландцев... Возможно, мои знания о ней - это моя выдумка, и на самом деле она совершенно другая... Там живут гордые и бесстрашные люди. Климат ее суров. Гранитные утесы дремлют над холодным серым морем, а в долинах среди холмов цветет по весне вереск... Вот там-то, в этих холмах, и проживает "странный народец". Еще там есть непроходимые леса, полные оленей и диких кабанов. На них-то испокон веков охотились мужественные шотландцы. Но горе тому, кто в угаре погони пересечет невидимую границу Картерхоу! Навсегда исчезнет смельчак в непролазной глубине мрачного леса. Никогда не вернется он назад, став пленником королевы эльфов....
-Эльфов?! - встрепенулся Фэль. - Ты сказала - эльфов?
-Да, малыш... в нашем мире их теперь нет. Остались только легенды и сказки... Да и то не у всех народов... но слушай дальше...
Огонь в камине вдруг вспыхнул ярче, раздался в стороны, и перед изумленными слушателями появилась картина: широкий ров окружал неприступный замок, сложенный из мощных гранитных плит. каменная ограда шириной в добрых два метра, казалось, вырастала прямо из земли. замковые ворота были перекрыты мощной кованой решеткой. её прутья было не взять и самому мощному тарану, а еще их перекрывал подъемный мост, сейчас опущенный. Замок был неприступен, мрачен и величественен...
-Это замок сэра Генри, - журчал негромко голос рассказчицы. - А вот и он сам...
Картинка изменилась, открыв замковый двор. Там ржали кони, сновали люди в странных клетчатых одеждах. Гудели заунывно странные музыкальные инструменты. Или это ветер вдруг завыл за стенами дворца?
На верхней ступени замковой лестницы еще не старый мужчина бережно обнимал совсем юную девушку. Она была одета в дорожную одежду. Из-под скромной шляпки выбивались легкие русые кудряшки. Картинка приблизилась, и Фэль разглядел веселые серые глаза, россыпь веснушек на светлом личике, озорную улыбку розовых губ....
-Дженет, дочка! наконец-то ты приехала! - слышался голос сэра Генри. - Я уж и не чаял тебя дождаться.
-Здравствуй, батюшка! - весело отвечала девушка, звучно расцеловывая обветренные щеки отца. - Я и сама не могла дождаться, когда вырвусь из монастырских стен. Все ли у тебя ладно, батюшка?
-Да что у нас может быть не ладно, дитя! зима, слава богу, закончилась без потерь. В табунах прибавилось молодняка. Коровы дают достаточно молока, чтобы мы могли запасти вдоволь сыров к следующей зиме... но пойдем в дом, Дженет. Тебя заждались твои тетушки. Им не терпится расспросить тебя о жизни в монастыре...
Картинка сменилась, и стали видны замковые покои. Дженет, в светлом утреннем платье, сидела на пуфике перед огромным зеркалом, а старая служанка - видимо, нянюшка, сноровисто укладывала своевольные кудряшки в сложную прическу, скрепляя волосы длинными костяными шпильками.
-Нянюшка, какие новости у нас? - спросила девушка, кокетливо взмахивая ресницами и любуясь на себя в зеркало. - Что слышно об эльфах?
нянюшка только строго поджала губы и покачала головой.
- Не след бы тебе, госпожа, о таких вещах спрашивать! Не поминай беды, не приманивай....
- Нянюшка! Я же у тебя спрашиваю! А не у горничной Катрин! Расскажи же мне.... я слышала вчера - девчонки в людской шептались, будто у нас объявился некий рыцарь эльфов. Правда ли?
Нянюшка охнула, оглянулась на двери. Грузно просеменила, выглянула в коридор. Закрыла двери на засов, вернулась к своей госпоже и тихо прошептала:
-Говорят, и верно - объявился в Картерхоу рыцарь эльф. Каждое утро обходит он дозором границу волшебного леса. И там, где он проходит - расцветает дикий шиповник. Белый, как молоко, и красный, как кровь. И горе тому, кто сорвет хотя бы один цветок. Уведет его вглубь леса зачарованная тропинка.
Нянюшка замолчала. Снова прокралась к двери, прислушалась. А потом подобралась к окну и так же внимательно оглядела двор, стены и подоконник.
-А еще объявилась неподалеку сумасшедшая леди... Когда-то давно, лет двадцать, а то и двадцать пять назад, в поместье Мак-Кингов, что аккурат на вересковых пустошах, поселилась молодая чета. И был у них ребенок. Мальчик трех лет от роду. И было предсказано молодому сэру Грегори, чтобы не переступал он границы леса Картерхоу. Чтобы не охотился в том лесу, не вступал в зачарованный круг, где лунной ночью пляшет странный народец... Не послушался старых людей молодой господин. однажды осенью отправился он вместе со своими друзьями охотиться на оленей...
...Вновь взметнулось в камине рыжее пламя, и слушатели увидели солнечный день середины осени. рыжим пламенем сверкала листва, рыжей молнией несся по вересковой пустоши могучий олень. и разноцветной лентой летела за оленем кавалькада охотников. ах, как прекрасен и горд был вожак оленей! мощные рога посверкивали золотистыми искорками на солнце, мощные ноги легко уносили его от погони... все ближе была заветная черта, что отделяет пустошь от заколдованного леса. Всадники, поняв, куда стремится завести их король - олень, постепенно замедляли бег своих коней, осаживали их, отзывали собак, разгоряченных погоней. И только сэр Грегори все так же стремительно летел навстречу своей погибели... Вот уж олень преодолел невидимую черту, скрылся среди порыжевших осенних деревьев, но сэр Грегори все никак не хотел поверить, что ушла добыча.
-Врешь! Догоню! Достану! - кричал он, распаленный азартом охоты. И все дальше и дальше углублялся в лес. Вот уже и скакать во весь опор стало невозможно. Вот и в седле невозможно пробираться под низкими ветками... Спешился сэр Генри. Ведет в поводу своего коня. Утирает со лба холодный пот. Все темнее и темнее становится в заколдованном лесу - видно, солнце уже село. Остановился сэр Генри, впервые за весь день огляделся. Увидел впереди неяркий рассеянный свет - будто горит на поляне костер. Шагнул он в том направлении. Раздались деревья. И впрямь - поляна. Огромная, вся поросшая изумрудно-зеленой травой. Освещена огромной осенней луной.
На поляне, в самом ее центре, стоит каменный стол. Там, за столом, мрачно склонив голову, восседает могучий рыцарь, затянутый в черные доспехи. А вокруг костра, на котором кипит огромный котел, пляшут, смеются и поют странные существа.
Остановился сэр Генри. Выпустил повод из безвольно опустившейся руки: понял, куда завел его охотничий азарт и прекрасный король-олень.
-Смертный! Смертный забрел в заповедный лес! - вскричали вдруг эльфы (а это были они) - потанцуй с нами, смертный! Мы угостим тебя нашим медом. Ты никогда не пил верескового меда, смертный?! Попробуй! Потанцуй с нами до зари! Выпей меду.
- Ему бы повернуть коня назад, заткнуть уши, чтобы не слышать чарующих голосов, - продолжила Таля, помешав в камине горячие угли. Подкинула туда пару поленьев. Фэль, как зачарованный, следил за огнем, принявшимся облизывать смолистые бока. Пламя рисовало на поленьях странно узнаваемый знак - трилистник. Черный узор на желтом полене. Лист клевера...
-Мамочка, что значит трилистник? - поднял голову Фэль. - смотри....
-Лист клевера - оберег. Считалось, что человек, носящий при себе зеленый листочек клевера, может не бояться чар "странного народца". Но вот у сэра Грегори такого талисмана не оказалось.... Он был не совсем шотландцем. На родине его матери в "странный народец " никто не верил, а молодой граф прожил там почти всю жизнь. И когда ему пришлось поселиться в старинном замке умершего отца, он перенес туда правила своей далекой родины. Так что не было с ним трилистника. Никто не мог защитить его от чар. Никто не мог помочь. И граф принял предложение эльфов. Он отбросил в сторону поводья, и смело шагнул в круг. Тут же встрепенулся рыцарь за столом. Поднял голову, улыбнулся мрачно:
-Выпьешь со мной верескового меда, сэр Грегори?
И протянул ему огромную чашу.
С вызовом глянул на черного рыцаря молодой граф. Недрогнувшей рукой принял тяжелую золотую чашу, поднес к губам. А когда показалось у чаши дно - не устоял на ногах. Упал, как подкошенный - крепок оказался вересковый мед. Захохотал черный рыцарь, стукнул кулаком по каменной столешнице.
-Измельчал народец! Измельчал! - хохотал он, и лес вторил ему гулким эхом. Подбежали подданные черного рыцаря, напоили упавшего графа чистой родниковой водой. Подхватили под руки и поволокли в круг. До рассвета плясал он, ничего не видя. Только волшебная музыка звучала в его ушах. А когда первый луч солнца коснулся поляны - исчезли разом и каменный стол, и кипящий котел, и эльфы. Только черный рыцарь стоял над упавшим к его ногам сэром Грегори.
-Ты - мой раб! - прозвучал мрачный голос. - А твой сын отныне будет служить моей жене, королеве эльфов. Он станет её верным рыцарем. И освободиться сможет лишь тогда, когда чистая душой и сердцем девушка сумеет удержать его в руках в ночь всех святых. Тогда ты станешь свободным. Тогда к твоей жене вернется разум, тогда твой сын вернет себе графскую корону....
Вновь расхохотался черный рыцарь. Диким хохотом ответило ему эхо. Сверкнула молния и разом исчезло все. Остался только лес, да зеленая поляна, что и не поляна вовсе, а самая глубокая топь....
Некоторое время в гостиной было тихо. Слушатели молча смотрели, как в пламени камина вьется юркая саламандра. Огненная ящерка пылала среди пригасших угольков.
- А что было дальше, леди Таля? - решился нарушить затянувшееся молчание старый дворецкий. Таля слегка вздрогнула и обернулась. Почти все слуги собрались в гостиной, устроившись - кто где. Фэль тоже обернулся, оглядел прислугу и обрадовано воскликнул:
-Теперь тебе не отвертеться, мамочка! Теперь ты просто обязана закончить сказку!
Таля весело рассмеялась и взъерошила мальчишке волосы.
-Раз у меня нет выбора - давайте сядем поближе к камину, друзья мои! - воскликнула она. - Нальем по чашечке вкусного чаю, и продолжим нашу историю....
В камин подбросили дров, чай разлили по бокалам. Зажгли несколько магических светильников. Приглушенный свет озарил комнату.
-Эту историю и поведала старая нянюшка своей воспитаннице, юной графине Дженет. надо сказать, Джен была девушкой неглупой, и, хотя возраст ее был довольно юным, она все же не была изнеженной барышней. Её мать умерла, когда девочке не было и двух недель от роду. А отец так сильно любил свою покойную жену, что решил никогда больше не связывать себя узами брака, чтобы не заставлять страдать дочь от капризов мачехи. Кроме того, в его замке было достаточно женщин из числа незамужних теток и сестер. Так что девочке было, у кого поучиться вести хозяйство, научиться всем тонкостям рукоделия и прочим премудростям. Кроме того, как послушный христианин, сэр Генри на два года отправил дочь в монастырь, чтобы научить девочку смирению и послушанию. И вот она, наконец-то, вернулась домой. Теперь осталось дождаться, когда ей исполнится семнадцать лет, и можно будет подыскивать доброго мужа ... Так бы все и случилось, наверное, если б однажды юной графине не надоело сидеть за пяльцами, и вышивать бесконечное приданое... Её старые тетушки замучили племянницу сплетнями и разговорами. А еще - отец намекнул, что неплохо бы подумать о замужестве. Нет - нет, он ни в коей мере не торопил дочь, но все же ей почти семнадцать. Самое время присмотреть доброго парня.
-Мамочка, а почему в вашем мире девушек так рано выдают замуж? - задумчиво спросил Фэль, старательно вороша прогорающие угли в камине. - Семнадцать лет - это же почти детство...
-Жизнь в нашем мире никогда не была легкой, малыш, - так же задумчиво ответила Таля. - Подкинь в огонь еще пару поленьев. Вот этих, можжевеловых. Так приятно пахнет нагретой смолой и хвоей... Так вот - жизнь на земле никогда не была легкой. Да и длинной она была, похоже, лишь в библейские времена. А так: в тринадцать - четырнадцать лет девушки считались созревшими для замужества. В пятнадцать - шестнадцать - становились матерями. К тридцати годам имели первых внуков. А к сорока превращались в старух. И мало кому доводилось прожить дольше пятидесяти. Так было во времена сэра Генри, так было позже. Да и сейчас редко кто у нас дотягивает до восьмидесяти. Чаще умирают гораздо раньше. А еще чаще сами губят себя. Неумеренным обжорством, алкоголем, курением. Я думаю, что еще больше мы убиваем себя банальным нежеланием жить.
Огонь в камине радостно принял очередное подношение. Облизал поленья, взметнулся к дымоходу. В пламени проступила новая картинка: раннее - раннее утро. Солнце еще только всходило, лениво выползая из туманной дымки над еловыми макушками. В сердцевинках цветков и на листьях серебрились капельки утренней росы. Такие же жемчужинки искрились на тончайших паутинках, на кончиках травинок, покрывали влажными узорами гладкую поверхность каменных перил... А с широкого крыльца в сад сбегала юная красавица с золотистыми косами до талии. Светлое утреннее платье облегало стройную фигурку, не столько скрывая, сколько подчеркивая её. Вот девушка вступила на узенькую тропинку, легко пробежала по ней до конца парка, остановилась под стеной. Мрачный серый камень почти полностью скрывался под узорными листьями плюща. А внизу буйно цвел шиповник. Белый, желтый, розовый и ярко-ярко - красный.
-Дженет долго бродила среди кустов, любуясь цветами. Нет, она не рвала их. Слишком уж колючие ветки у дикой розы.
