А этому филину никто не указ, потому как он и сам кому хошь указать может. И указать, и наказать, и прочее-разное. Бог он, короче. Бог, Демиург, Высшая Сила и прочее, прочее, прочее. Он когда-то создал этот мир. Создал, потом растил, холил-лелеял. Ошибки делал – а куда ж без ошибок-то. Какие-то впоследствии исправлял, какие наоборот, усугублял. Потому как без ошибок мир не живет.
Всякое случалось в этом мире, который филин-Феллен назвал Светлым. И войны бывали, и трагедии, и радость невыносимая тоже случалась. Потому что Разумные, мир населившие, без ошибок и разрушений не умеют ни расти, ни развиваться, ни на новую ступень подниматься. Вот когда шишек на свои головы набьют, ноги-руки пообломают – да не разок-другой, а великое множество – тогда-то и начинают задумываться. Феллен и сам по молодости много синяков да шишек собрал. Потому и за детьми своими приглядывал пристально. Не стеснялся и совета у других Создателей спросить, и на поучения не обижался.
В конце концов, в его мире наступил покой и порядок. Конфликты случались, конечно, не без того. Но во всемирную битву не переходили – и то хлеб.
Тут надо сказать, что Разумные мира Светлого не сами по себе такие миролюбивые. Где ж это видано, чтобы Разумные – да дураками задиристыми не оказались? Не встречал Феллен во Вселенной таких, а повидал он за свою жизнь ой, как много и миров, и рас, и прочей разной живности.
Феллену помогали драконы.
Надо сказать, совсем неподалеку от Светлого мира есть мир, в котором Повелителем дракон Аленсиль подрабатывает. И Повелителем, и Прародителем, и Главой клана.
У Аленсиля есть братья.
Как и положено братьям, они то вместе пьют-гуляют, по дамам бегают, а то ни с того, ни с сего между собой раздерутся. Их еще и Вернислав, самый старший из всей драконьей семейки, подзуживал. Тоже тот еще драконище. Ничего святого в душе. На Аленсиля с его уговорами из-под облаков поплевывал, мол, не тебе, салаге, старшему брату указывать.
Много чего успел Вернислав наворотить, да такого, что и после изгнания братца Аленсиль не меньше пары тысячелетий разгребал. Только-только разгреб, устаканил более-менее, как младшие братцы в разнос пошли.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, да на ту пору в гости Феллен залетел.
Когда-то и Аленсиль, и Феллен в одной академии демиургов учились, дружили даже. Да и после время от времени сотрудничали. Вот и тут – встретились, посидели душевно, за жизнь перетерли, друг другу пожалились на беды-проблемы.
Итогом их междусобойчика стало выдворение самых драчливых братцев в Светлый.
Уж что и как происходило – за давностью лет уже и не вспомнить, одно ясно: и Светлому миру на пользу пошло. И драконы за ум взялись. Четыре драконьих клана образовались. Клан Весеннего Ливня, которым вот уже пару тысяч лет управляет Арст Шелест. Могучий синий дракон. Правит мудро и временами даже справедливо. Особенно теперь, когда его родной племянник Шерридар на леди Елене женился. А она, на минуточку, Хозяйка мира. О ней желающие могут в первом томе нашей истории прочитать. «Моя бабушка курит трубку» называется.
Следом идет клан Золотого огня. Глава клана лорд Гориан, огромный красный дракон. Его супруга – леди Наталья. Она подруга Хозяйки мира.
Их история во втором томе описана, «Дорогой богов» называется.
Еще есть клан Осеннего листопада, которым управляет лорд Аургертум. Названный брат леди Натальи. Цвет его дракона ржаво-коричневый.
У Аургертума есть заместитель, единственный в мире черный с золотом дракон лорд Да Сенти.
И четвертый клан – клан Зимней Метели, которым мудро и строго управляет лорд Сильменгард. Ничем не уступающий своим соплеменникам белоснежный драконище.
Кланы располагаются в четырех сторонах света: Весенний ливень на востоке, Золотой огонь на юге, Осенний листопад на западе, а Снежная метель – на севере.
Всё, пожалуй? Ничего не забыли?
Ах, да! Не так давно в Светлый вернулся Разноцветный дракон. Да-да, тот самый старший брат, лорд Вернислав.
Сколько тысяч лет он зарабатывал себе прощение от Высших Сил, из раза в раз перерождаясь на Земле –он и сам не сосчитает. И вспоминать свои перерождения не любит. Потому как много там всего было. И отвратительного, и просто плохого. Он и в пропасть падал, и из пропасти карабкался. Поднимался почти на самую вершину, и вновь срывался. Но всё же заслужил прощение, вернулся в себя и к себе. Да не один, а вместе со своей семьёй.
Всё это и перебирал в своей памяти Феллен, неторопливо плывя в воздухе.
Он уже добрался до места, и теперь бесшумным призраком скользил над дорогой, прихотливо вьющейся среди синих гор. Дорога была красивой. Ровная, гладкая, даже какая-то стремительная, что ли. По ней хотелось мчаться вперёд и вперёд, туда, где за горизонтом таилось неизведанное. Туда, где прятались тайны и тайники.
Тут Феллен мысленно похмыкал. Эти ретивые строители, которые дорогу строят, уже и так не одну тайну открыли, не один тайник раздербанили. Даже успели в соседнем мирке, только-только начавшем развиваться, новые расы создать. Дочка Вернислава, Василика, поспособствовала. Она, да младший принц эльфийский, Эмительтель… тьфу ты! Имечко у принца – язык сломаешь. Ну, да его все по-простому, Эмилем кличут. К ним и молодой, но уже довольно могучий, придворный маг кронпринца Эридара лорд Ветров присоединился, вместе с леди Арикой, супругой Эридара.
Тут Феллен снова хмыкнул. Это она сейчас леди Арика, а тогда была смешной пушистой еноткой. То есть, драконицей, которую в наказание Хозяйка мира еноткой обернула.
О, а вот и городок под крылом мелькнул, который эта дружная команда еще в первое лето заложила. Откопали колодец с минеральной водой, курорт построили.
Так, а вот и дорога из чистого горного хрусталя. Если пролететь над ней метров пятьсот, или чуть поболее – увидишь скромный такой домик под разноцветной крышей. Тут как раз и проживает то самое буйное семейство со своим главой, разноцветным драконом Верниславом. Тоже своего рода клан, хотя драконов там – сам Вернислав, да дочурка его, Василика.
Ну, а это – летний лагерь ССО. Шатры, палатки, домик на колесах – штаб-квартира отряда. Неподалеку, под тентом, походная-полевая кухня. Смотри-ка ты, труба уже дымится. Тетушка Кая кашеварить готовится.
Феллен тяжело опустился на могучую сосновую ветвь чуть в стороне от лагеря. Огляделся, подмечая каждую мелочь. Поухал тихонько.
А всё ж молодцы ребятишки. Молодцы. Вон, сколько молодых голов да рук делом заняты. В последнее время студенты Магической Академии между собой соревнуются, из всех силенок учатся, чтобы в ССО попасть. И потом на совесть работают.
Они, конечно, маги. Магия многое может. Но ведь и другое надо учитывать. Как там, вот забавном мультике было? Про Вовку в тридевятом царстве? Смотрел Феллен тот мультик, когда за Натальей на Землю ходил. Сначала смеялся над сказочными Василисами Премудрыми, а потом задумался. Ведь в самом деле –сколько нужно шлакоблоков, чтоб дворец построить в срок? И не только дворец, и не одних шлакоблоков.
Короче: сумел руками сотворить – сумеешь и магией построить.
Феллен прикрыл глаза. И еще раз, мысленно, перелистал странички памяти от самого начала строительства Дороги Богов до нынешнего времени. Эх, не хватает чего-то! Штриха, что ли, какого? Чтобы вот так –р-раз! И всё. Точка. Полное совершенство. Чтобы ни прибавить, ни убавить, и каждая вещь на своем месте.
Так! А это кто тут бродить по засеке изволит? Хм… Аургертум? Ему-то какого бурелома не спится – не сидится в своем клане? Ну-ка, ну-ка… Даже та-ак! Ну, почему бы и нет? Помнится, подслушал он как-то беседу девочек своих, Елены да Натальи. Про подругу девчонки переживали. Как бишь, её? Лана… Лина… А-а, Люба!
Любушка-голубушка! Что ж, надо бы посмотреть, что за человек.
-Будет тебе, лорд Аургертум, леди по сердцу, или я не Создатель Светлого мира!
Феллен, который обожал мелкие шалости, снялся с ветки и понесся на восток, радостно ухая на всю округу.
0:10 28.08.2024
Люба
Каким местом, спрашивается, думали мои родители, когда давали мне имя? Люба Евгеньевна ТанкОва, прошу любить и жаловать. В детстве меня это не напрягало. Ну, Люба, ну, Танкова. Зато во взрослой жизни вопросами одолели. «Вы Любовь»? «Нет, я Люба. Да, просто Люба Евгеньевна». «А почему? Ведь полное имя Любовь?» «Нет, Люба. Вот, и в свидетельстве о рождении так записано. И в паспорте черным по белому. И даже в записи актов гражданского состояния написано. И нет, это не регистраторша ошиблась, это матушке моей так захотелось».
И до самой пенсии такая дребедень. Ладно, хоть сейчас унялись, потому как превратилась я в бабу Любу. Своих внучат нет, зато двоюродных, троюродных, и еще многоюродных чуть ли не полсела бегает. Как-то всегда мы родственные связи поддерживали, хотя сейчас без бутылки и не разберешь, кто кому брат, сват, кум, тесть или вовсе седьмая вода на киселе. Зато в помощи не откажут, кого ни попроси. Конечно, чаще за денюжку малую – или не очень малую, ну, так всё одно если нанимать, то и платить приходится. А так хоть денюжка кому из родни на пользу пойдет.
У меня еще и сластей разных по буфетам распихано немало. Внучатки нет-нет, да и забегут. Кто-то в магазин сбегает, кому-то горем детским поделиться надобно, кому-то успехами похвастать охота. Детям удовольствие, и мне радость – всё не одна. И взрослые племяннички не брезгуют к старой тётке на обед заскочить, если поблизости окажутся. Новостями поделятся, сплетни перескажут – получается, что и я вроде как в центре событий.
Обычная у меня жизнь. Самая обычная для бабки пенсионерки.
Э, да кому я вру! Скучная у меня жизнь пошла. Ладно, летом хоть заделье имеется в люди выйти. В саду покопаться –толку от того копания, конечно, мало. Потому как пока я в одном месте траву прополю –в другом уже бурьян выше крыши поднялся. Особенно в это лето. Странное оно нынче удалось, будто в джунглях каких. Ливни, грозы, жара удушливая, почитай с самого начала июня, и до сих пор. Будто над нашим краем хляби небесные разверзлись.
Еще ведь и гнус добивал. Комары, да мошки, да злючие! Сейчас, правда, и жар схлынул, и мошки не стало. Зато стрекоз – видимо-невидимо.
Эх, хорошо! Я теперь по саду своему свободно гуляю. С серпом и секатором. Надо же к холодам лишнюю траву срезать, чтобы по весне меньше хлопот было. И закупиться всякими противосорняковыми снадобьями.
Это я так, сама с собой беседы веду. Надо же хоть с кем-то разговаривать, а то иной раз за день и двух слов не скажу. Молчу всё, молчу…
Сегодня я занялась самым прозаическим делом. Остатки урожая собрала. Последние огурцы, да помидоры из теплицы. А что – пора. Три дня до конца лета осталось, а в первую среду сентября у нас собрание клуба ветеранов. Опять будем выставку достижений проводить. Я бы и не пошла, да уж больно настойчиво девки наши зазывали. Ладно – посидим часок-другой, сплетни переберем, новыми рецептами обменяемся. Всё новые впечатления, да пища для ума.
С такими мыслями я и поплелась в дом. Шестую часть сада выкосила сегодня, да на компостную кучу сгрузила. Трава-то длинная, тяжелая от влаги, так что я умаялась порядком. Добрела до крылечка, да и присела на пенек, что мне вместо лавочки служит. С крыльца мне далеко видать. Вот я и сижу, любуюсь – Обь уже просветлела, вода будто стекло прозрачное, за Обью лес темной зеленью светится. Лодочка моторная откуда-то из-за острова вынырнула. Красота.
И так я на красоту эту засмотрелась, что в глазах опять раздвоение началось. Вроде день еще –а у меня перед носом луна повисла. Огромная, желто-оранжевая, в ночном небе светится.
И ладно бы только луна! Если время от времени глаза к небу поднимать, то и звёзды ясным днем разглядеть можно, не только луну. Но ведь там еще и птица. Вот прямо как в каком-нибудь ужастике – в зловещих тучах луна мертвенным светом сияет, а поперек той луны огромадный филин крылья растопырил. И ведь не падает, собака! Либо я чего-то про этих милых птичек не знаю, либо одно из двух. Но вроде не умеют совиные парить.
Сижу, на филина этого таращусь. И тут он голову ко мне повернул, глазищами своими чуть ли не в самые потаенные уголки существа моего заглянул –будто наизнанку вывернул. Встряхнул, и обратно завернул.
-«Подходяще, - проухал в моей голове странный голос. –Годишься. Беру».
И испарился.
И ни луны перед глазами, ни ночного неба, ни филина. Только Обь вдали –как зеркало, да остров, редким сосняком заросший.
Посидела я еще минут пятнадцать, головенку свою закружившуюся кое-как остановила. Вот ведь! Чуть переработаешь внаклон –и ага. Какие-то шарики из-за роликов в ухе выпадают, по лабиринту катаются. От того и головокружение иной раз до тошноты нападает. Тут, главное, успеть эти шарики назад загнать, а то до кровати только ползком. Сразу детство вспоминается, качели-карусели, когда сползаешь с них, укатавшись до безумия. Потом еще долго тебя наизнанку выворачивает.
Ну, да не беда, справилась. В дом зашла, отдышалась. В душ сходила, от пыли-грязи отмылась, перекусила, да и спать повалилась. Бывает у меня такое –то уснуть по полночи не могу, а то прямо с ног падаю и сплю по двенадцать часов. Потом просыпаюсь, по хозяйству хлопочу, а в голове хор имени Пятницкого на все голоса распевает. А бывает, что и водопроводные трубы гудят.
Иной раз сама над собой смеюсь – будь я чуток бестолковее, точно бы в инопланетян поверила бы, и в шапочке из фольги ходить принялась.
Про филина этого я и думать забыла. Примерещилось с устатку, да от головы кружения. В первый раз, что ли!
19:23 29.08.2024
Спала я в эту ночь крепко и беззаботно, как в детстве. Разве что под утро приснилась река. Тихая, медленнотекущая, с легкой рябью под игривым ветерком. Еще и такой приятный аромат повеял, цветочно-пряный, с легкими нотками корицы и ванили. И свежих спелых яблок.
-Шарлотку испечь, или пирог яблочный, - пробормотала я, пытаясь открыть глаза. –Или сварить повидло из тех, что переспели…
Тут глазоньки мои открылись, наконец, и я резко подпрыгнула на постели. И так же резко опустилась. Под седалищем что-то зашуршало.
-Б-р-р… и куда тебя, Люба Евгеньевна, заметелило-то?
Вопрос остался без ответа. Потому как в пределах видимости ни одной живой души не маячило. А маячило бескрайнее водное пространство. Пространство и камыши-тростники, и громадные листья чего-то похожего на кувшинки. Ну, или нимфеи. Правда, похоже, что нимфеи эти были явно из досказочных времен. Потому что каждый цветок, распустившийся в это утро, размером с мужскую ладонь, если не крупнее. Правда, до амазонской виктории листва не дотягивает, не погуляешь по ней, как по паркету.
Так, это всё побоку. Как я тут оказалась? И… ГДЕ это тут? И… живой кто есть?
Живые были. Рыбы. Здоровые рыбы. Зубастые рыбы. Эй! Не съедобная я! Отравитесь же, дуры хищные…
Так, а истерика где? Если по идее – я сейчас должна в истерике биться. Я, старая бабка, внезапно оказалась в… неизвестно, где. И явно не на своей реке. У нас на Оби такие лопухи не растут – уж тут я уверена на все сто. Да у нас в последние лет сорок и лилии-то не так часто найти можно. Не то вымерли, не то выдрали. Впрочем, одно другое не исключает. Правда, камыши и у нас всё море Обское заполонили.
Всякое случалось в этом мире, который филин-Феллен назвал Светлым. И войны бывали, и трагедии, и радость невыносимая тоже случалась. Потому что Разумные, мир населившие, без ошибок и разрушений не умеют ни расти, ни развиваться, ни на новую ступень подниматься. Вот когда шишек на свои головы набьют, ноги-руки пообломают – да не разок-другой, а великое множество – тогда-то и начинают задумываться. Феллен и сам по молодости много синяков да шишек собрал. Потому и за детьми своими приглядывал пристально. Не стеснялся и совета у других Создателей спросить, и на поучения не обижался.
В конце концов, в его мире наступил покой и порядок. Конфликты случались, конечно, не без того. Но во всемирную битву не переходили – и то хлеб.
Тут надо сказать, что Разумные мира Светлого не сами по себе такие миролюбивые. Где ж это видано, чтобы Разумные – да дураками задиристыми не оказались? Не встречал Феллен во Вселенной таких, а повидал он за свою жизнь ой, как много и миров, и рас, и прочей разной живности.
Феллену помогали драконы.
Надо сказать, совсем неподалеку от Светлого мира есть мир, в котором Повелителем дракон Аленсиль подрабатывает. И Повелителем, и Прародителем, и Главой клана.
У Аленсиля есть братья.
Как и положено братьям, они то вместе пьют-гуляют, по дамам бегают, а то ни с того, ни с сего между собой раздерутся. Их еще и Вернислав, самый старший из всей драконьей семейки, подзуживал. Тоже тот еще драконище. Ничего святого в душе. На Аленсиля с его уговорами из-под облаков поплевывал, мол, не тебе, салаге, старшему брату указывать.
Много чего успел Вернислав наворотить, да такого, что и после изгнания братца Аленсиль не меньше пары тысячелетий разгребал. Только-только разгреб, устаканил более-менее, как младшие братцы в разнос пошли.
Неизвестно, чем бы всё закончилось, да на ту пору в гости Феллен залетел.
Когда-то и Аленсиль, и Феллен в одной академии демиургов учились, дружили даже. Да и после время от времени сотрудничали. Вот и тут – встретились, посидели душевно, за жизнь перетерли, друг другу пожалились на беды-проблемы.
Итогом их междусобойчика стало выдворение самых драчливых братцев в Светлый.
Уж что и как происходило – за давностью лет уже и не вспомнить, одно ясно: и Светлому миру на пользу пошло. И драконы за ум взялись. Четыре драконьих клана образовались. Клан Весеннего Ливня, которым вот уже пару тысяч лет управляет Арст Шелест. Могучий синий дракон. Правит мудро и временами даже справедливо. Особенно теперь, когда его родной племянник Шерридар на леди Елене женился. А она, на минуточку, Хозяйка мира. О ней желающие могут в первом томе нашей истории прочитать. «Моя бабушка курит трубку» называется.
Следом идет клан Золотого огня. Глава клана лорд Гориан, огромный красный дракон. Его супруга – леди Наталья. Она подруга Хозяйки мира.
Их история во втором томе описана, «Дорогой богов» называется.
Еще есть клан Осеннего листопада, которым управляет лорд Аургертум. Названный брат леди Натальи. Цвет его дракона ржаво-коричневый.
У Аургертума есть заместитель, единственный в мире черный с золотом дракон лорд Да Сенти.
И четвертый клан – клан Зимней Метели, которым мудро и строго управляет лорд Сильменгард. Ничем не уступающий своим соплеменникам белоснежный драконище.
Кланы располагаются в четырех сторонах света: Весенний ливень на востоке, Золотой огонь на юге, Осенний листопад на западе, а Снежная метель – на севере.
Всё, пожалуй? Ничего не забыли?
Ах, да! Не так давно в Светлый вернулся Разноцветный дракон. Да-да, тот самый старший брат, лорд Вернислав.
Сколько тысяч лет он зарабатывал себе прощение от Высших Сил, из раза в раз перерождаясь на Земле –он и сам не сосчитает. И вспоминать свои перерождения не любит. Потому как много там всего было. И отвратительного, и просто плохого. Он и в пропасть падал, и из пропасти карабкался. Поднимался почти на самую вершину, и вновь срывался. Но всё же заслужил прощение, вернулся в себя и к себе. Да не один, а вместе со своей семьёй.
Всё это и перебирал в своей памяти Феллен, неторопливо плывя в воздухе.
Он уже добрался до места, и теперь бесшумным призраком скользил над дорогой, прихотливо вьющейся среди синих гор. Дорога была красивой. Ровная, гладкая, даже какая-то стремительная, что ли. По ней хотелось мчаться вперёд и вперёд, туда, где за горизонтом таилось неизведанное. Туда, где прятались тайны и тайники.
Тут Феллен мысленно похмыкал. Эти ретивые строители, которые дорогу строят, уже и так не одну тайну открыли, не один тайник раздербанили. Даже успели в соседнем мирке, только-только начавшем развиваться, новые расы создать. Дочка Вернислава, Василика, поспособствовала. Она, да младший принц эльфийский, Эмительтель… тьфу ты! Имечко у принца – язык сломаешь. Ну, да его все по-простому, Эмилем кличут. К ним и молодой, но уже довольно могучий, придворный маг кронпринца Эридара лорд Ветров присоединился, вместе с леди Арикой, супругой Эридара.
Тут Феллен снова хмыкнул. Это она сейчас леди Арика, а тогда была смешной пушистой еноткой. То есть, драконицей, которую в наказание Хозяйка мира еноткой обернула.
О, а вот и городок под крылом мелькнул, который эта дружная команда еще в первое лето заложила. Откопали колодец с минеральной водой, курорт построили.
Так, а вот и дорога из чистого горного хрусталя. Если пролететь над ней метров пятьсот, или чуть поболее – увидишь скромный такой домик под разноцветной крышей. Тут как раз и проживает то самое буйное семейство со своим главой, разноцветным драконом Верниславом. Тоже своего рода клан, хотя драконов там – сам Вернислав, да дочурка его, Василика.
Ну, а это – летний лагерь ССО. Шатры, палатки, домик на колесах – штаб-квартира отряда. Неподалеку, под тентом, походная-полевая кухня. Смотри-ка ты, труба уже дымится. Тетушка Кая кашеварить готовится.
Феллен тяжело опустился на могучую сосновую ветвь чуть в стороне от лагеря. Огляделся, подмечая каждую мелочь. Поухал тихонько.
А всё ж молодцы ребятишки. Молодцы. Вон, сколько молодых голов да рук делом заняты. В последнее время студенты Магической Академии между собой соревнуются, из всех силенок учатся, чтобы в ССО попасть. И потом на совесть работают.
Они, конечно, маги. Магия многое может. Но ведь и другое надо учитывать. Как там, вот забавном мультике было? Про Вовку в тридевятом царстве? Смотрел Феллен тот мультик, когда за Натальей на Землю ходил. Сначала смеялся над сказочными Василисами Премудрыми, а потом задумался. Ведь в самом деле –сколько нужно шлакоблоков, чтоб дворец построить в срок? И не только дворец, и не одних шлакоблоков.
Короче: сумел руками сотворить – сумеешь и магией построить.
Феллен прикрыл глаза. И еще раз, мысленно, перелистал странички памяти от самого начала строительства Дороги Богов до нынешнего времени. Эх, не хватает чего-то! Штриха, что ли, какого? Чтобы вот так –р-раз! И всё. Точка. Полное совершенство. Чтобы ни прибавить, ни убавить, и каждая вещь на своем месте.
Так! А это кто тут бродить по засеке изволит? Хм… Аургертум? Ему-то какого бурелома не спится – не сидится в своем клане? Ну-ка, ну-ка… Даже та-ак! Ну, почему бы и нет? Помнится, подслушал он как-то беседу девочек своих, Елены да Натальи. Про подругу девчонки переживали. Как бишь, её? Лана… Лина… А-а, Люба!
Любушка-голубушка! Что ж, надо бы посмотреть, что за человек.
-Будет тебе, лорд Аургертум, леди по сердцу, или я не Создатель Светлого мира!
Феллен, который обожал мелкие шалости, снялся с ветки и понесся на восток, радостно ухая на всю округу.
0:10 28.08.2024
Глава третья
Люба
Каким местом, спрашивается, думали мои родители, когда давали мне имя? Люба Евгеньевна ТанкОва, прошу любить и жаловать. В детстве меня это не напрягало. Ну, Люба, ну, Танкова. Зато во взрослой жизни вопросами одолели. «Вы Любовь»? «Нет, я Люба. Да, просто Люба Евгеньевна». «А почему? Ведь полное имя Любовь?» «Нет, Люба. Вот, и в свидетельстве о рождении так записано. И в паспорте черным по белому. И даже в записи актов гражданского состояния написано. И нет, это не регистраторша ошиблась, это матушке моей так захотелось».
И до самой пенсии такая дребедень. Ладно, хоть сейчас унялись, потому как превратилась я в бабу Любу. Своих внучат нет, зато двоюродных, троюродных, и еще многоюродных чуть ли не полсела бегает. Как-то всегда мы родственные связи поддерживали, хотя сейчас без бутылки и не разберешь, кто кому брат, сват, кум, тесть или вовсе седьмая вода на киселе. Зато в помощи не откажут, кого ни попроси. Конечно, чаще за денюжку малую – или не очень малую, ну, так всё одно если нанимать, то и платить приходится. А так хоть денюжка кому из родни на пользу пойдет.
У меня еще и сластей разных по буфетам распихано немало. Внучатки нет-нет, да и забегут. Кто-то в магазин сбегает, кому-то горем детским поделиться надобно, кому-то успехами похвастать охота. Детям удовольствие, и мне радость – всё не одна. И взрослые племяннички не брезгуют к старой тётке на обед заскочить, если поблизости окажутся. Новостями поделятся, сплетни перескажут – получается, что и я вроде как в центре событий.
Обычная у меня жизнь. Самая обычная для бабки пенсионерки.
Э, да кому я вру! Скучная у меня жизнь пошла. Ладно, летом хоть заделье имеется в люди выйти. В саду покопаться –толку от того копания, конечно, мало. Потому как пока я в одном месте траву прополю –в другом уже бурьян выше крыши поднялся. Особенно в это лето. Странное оно нынче удалось, будто в джунглях каких. Ливни, грозы, жара удушливая, почитай с самого начала июня, и до сих пор. Будто над нашим краем хляби небесные разверзлись.
Еще ведь и гнус добивал. Комары, да мошки, да злючие! Сейчас, правда, и жар схлынул, и мошки не стало. Зато стрекоз – видимо-невидимо.
Эх, хорошо! Я теперь по саду своему свободно гуляю. С серпом и секатором. Надо же к холодам лишнюю траву срезать, чтобы по весне меньше хлопот было. И закупиться всякими противосорняковыми снадобьями.
Это я так, сама с собой беседы веду. Надо же хоть с кем-то разговаривать, а то иной раз за день и двух слов не скажу. Молчу всё, молчу…
Сегодня я занялась самым прозаическим делом. Остатки урожая собрала. Последние огурцы, да помидоры из теплицы. А что – пора. Три дня до конца лета осталось, а в первую среду сентября у нас собрание клуба ветеранов. Опять будем выставку достижений проводить. Я бы и не пошла, да уж больно настойчиво девки наши зазывали. Ладно – посидим часок-другой, сплетни переберем, новыми рецептами обменяемся. Всё новые впечатления, да пища для ума.
С такими мыслями я и поплелась в дом. Шестую часть сада выкосила сегодня, да на компостную кучу сгрузила. Трава-то длинная, тяжелая от влаги, так что я умаялась порядком. Добрела до крылечка, да и присела на пенек, что мне вместо лавочки служит. С крыльца мне далеко видать. Вот я и сижу, любуюсь – Обь уже просветлела, вода будто стекло прозрачное, за Обью лес темной зеленью светится. Лодочка моторная откуда-то из-за острова вынырнула. Красота.
И так я на красоту эту засмотрелась, что в глазах опять раздвоение началось. Вроде день еще –а у меня перед носом луна повисла. Огромная, желто-оранжевая, в ночном небе светится.
И ладно бы только луна! Если время от времени глаза к небу поднимать, то и звёзды ясным днем разглядеть можно, не только луну. Но ведь там еще и птица. Вот прямо как в каком-нибудь ужастике – в зловещих тучах луна мертвенным светом сияет, а поперек той луны огромадный филин крылья растопырил. И ведь не падает, собака! Либо я чего-то про этих милых птичек не знаю, либо одно из двух. Но вроде не умеют совиные парить.
Сижу, на филина этого таращусь. И тут он голову ко мне повернул, глазищами своими чуть ли не в самые потаенные уголки существа моего заглянул –будто наизнанку вывернул. Встряхнул, и обратно завернул.
-«Подходяще, - проухал в моей голове странный голос. –Годишься. Беру».
И испарился.
И ни луны перед глазами, ни ночного неба, ни филина. Только Обь вдали –как зеркало, да остров, редким сосняком заросший.
Посидела я еще минут пятнадцать, головенку свою закружившуюся кое-как остановила. Вот ведь! Чуть переработаешь внаклон –и ага. Какие-то шарики из-за роликов в ухе выпадают, по лабиринту катаются. От того и головокружение иной раз до тошноты нападает. Тут, главное, успеть эти шарики назад загнать, а то до кровати только ползком. Сразу детство вспоминается, качели-карусели, когда сползаешь с них, укатавшись до безумия. Потом еще долго тебя наизнанку выворачивает.
Ну, да не беда, справилась. В дом зашла, отдышалась. В душ сходила, от пыли-грязи отмылась, перекусила, да и спать повалилась. Бывает у меня такое –то уснуть по полночи не могу, а то прямо с ног падаю и сплю по двенадцать часов. Потом просыпаюсь, по хозяйству хлопочу, а в голове хор имени Пятницкого на все голоса распевает. А бывает, что и водопроводные трубы гудят.
Иной раз сама над собой смеюсь – будь я чуток бестолковее, точно бы в инопланетян поверила бы, и в шапочке из фольги ходить принялась.
Про филина этого я и думать забыла. Примерещилось с устатку, да от головы кружения. В первый раз, что ли!
19:23 29.08.2024
Спала я в эту ночь крепко и беззаботно, как в детстве. Разве что под утро приснилась река. Тихая, медленнотекущая, с легкой рябью под игривым ветерком. Еще и такой приятный аромат повеял, цветочно-пряный, с легкими нотками корицы и ванили. И свежих спелых яблок.
-Шарлотку испечь, или пирог яблочный, - пробормотала я, пытаясь открыть глаза. –Или сварить повидло из тех, что переспели…
Тут глазоньки мои открылись, наконец, и я резко подпрыгнула на постели. И так же резко опустилась. Под седалищем что-то зашуршало.
-Б-р-р… и куда тебя, Люба Евгеньевна, заметелило-то?
Вопрос остался без ответа. Потому как в пределах видимости ни одной живой души не маячило. А маячило бескрайнее водное пространство. Пространство и камыши-тростники, и громадные листья чего-то похожего на кувшинки. Ну, или нимфеи. Правда, похоже, что нимфеи эти были явно из досказочных времен. Потому что каждый цветок, распустившийся в это утро, размером с мужскую ладонь, если не крупнее. Правда, до амазонской виктории листва не дотягивает, не погуляешь по ней, как по паркету.
Так, это всё побоку. Как я тут оказалась? И… ГДЕ это тут? И… живой кто есть?
Живые были. Рыбы. Здоровые рыбы. Зубастые рыбы. Эй! Не съедобная я! Отравитесь же, дуры хищные…
Так, а истерика где? Если по идее – я сейчас должна в истерике биться. Я, старая бабка, внезапно оказалась в… неизвестно, где. И явно не на своей реке. У нас на Оби такие лопухи не растут – уж тут я уверена на все сто. Да у нас в последние лет сорок и лилии-то не так часто найти можно. Не то вымерли, не то выдрали. Впрочем, одно другое не исключает. Правда, камыши и у нас всё море Обское заполонили.
