Мороз хлестко ударил по лицу, вместе с ветром, разметавшим мои волосы.
Внутри, все как будто окаменело. Шок, ступор, охватил меня.
Я не знаю, откуда взялось это состояние, но я благодарила его за то, что оно не давало расплавиться мне в своей боли, растечься слезами и паникой.
Машина такси подъехала быстро и я села в нее, уставившись в одну точку.
Окаменение внутри меня продолжалось, только все тело била крупная дрожь.
Я сжала кулаки, впиваясь в ладони ногтями.
Мне не хотелось верить, что случилось что-то страшное. Я гнала от себя эти мысли, прибывая в каком-то неадекватном состоянии и постоянно повторяла про себя слова, как мантру, что все будет хорошо, что Кирилл не оставит меня.
Семью Кирилла, я нашла в небольшом холле, с мягкими креслами, за раздвигающейся дверью.
Отец показался постаревшим лет на десять, не меньше. В волосах добавилась седина, а морщины у глаз, стали более глубокими. Он отсутствующим взглядом, смотрел в одну точку, слегка постукивая пальцами, по подлокотнику темного кресла.
Ирина Андреевна, с завязанными в хвост волосами, без косметики и в спортивном костюме, была не похожа сама на себя.
Рядом с ней стоял стакан с водой. Ее руки нервно подрагивали. В глазах блестели слезы, застывшие маленькими прозрачными кристаллами.
Анабэль обнимал ее парень. Ее лицо было красным и опухшим, глаза зареванными.
Первой меня заметила Анабэль и поднявшись с кресла, подошла, чтобы обнять.
От холода ее рук, я вздрогнула.
Ирина Андреевна, будто вышла из оцепенения и посмотрела на меня стеклянным, ничего не выражающим взглядом.
- Зачем ты здесь? - глухой вопрос был обращен ко мне.
- Мне далеко не безразлична судьба Кирилла, - сказала я, подходя к женщине, - Кирилл очень сильный, держитесь Ирина Андреевна!
Я слегка коснулась ее плеча, но она быстро отдернула мою руку, тяжело вздохнув. Две одинокие слезы побежали по ее лицу, стираемые скомканной салфеткой.
Я отошла от нее, дабы не раздражать еще больше и села рядом с Анабэль.
- Что с ним? - тихо спросила я.
- Авария. По камерам видео наблюдения было видно, что Кирилл ехал на очень высокой скорости, пока другая машина не подрезала его, а потом скрылась. Сейчас ее ищут. - Анабэль тяжело вздохнула и резким движением вытерла нос салфеткой, а по мне пробежала дрожь. Неужели Кирилл снова участвовал в забегах? - Сломана нога, ключица, рука, но это все мелочи, потому что пока неизвестно, что с головой. Удар был такой силы, что машина не поддается восстановлению. Врачи сказали, что можно считать чудом, что он вообще остался жив и продолжает за нее бороться. Его оперируют уже несколько часов и пока ничего не ясно.
Сестра моего парня, спрятала лицо в руках и зарыдала. Я обняла ее, настолько крепко, насколько могла.
- Перестань, ты должна быть сильной ради него! И не смей не верить в хорошее! Он обязательно поправится, это же Кирилл! Он справится! Слышишь?
Анабэль взглянула на меня большими глазами и протянула свои руки к моим.
- Нам всем нужно быть сильными! - я сжала ее руку.
Тяжесть внутри меня разливалась свинцом. Я не могла себе позволить думать, что Кирилла больше не будет. Каждую паническую мысль, которая начинала свербить в мозгу, я насильно отгоняла, потому что не могла расклеиться.
Через какое-то время ожидания, в дверях комнаты ожидания появился оперирующий врач.
- Доктор, как наш мальчик? - Ирина Андреевна, с мольбой в голосе, замерла, в ожидании слов врача.
- Операция была сложная, но ваш мальчик родился в рубашке. Обычно, люди в таких авариях умирают на месте. Но ваш борется за жизнь.
- Он будет жить? - по лицу матери Кирилла бежали ручейки слез. Сергей Игоревич, крепко сжал ее руку.
- Сейчас очень сложно сказать. Несколько дней, он точно будет в реанимации.
Нами сделаны анализы и мероприятия, по диагностике травм головы и работы мозга. К нашему большому счастью, никаких сильных травм в голове не обнаружилось, незначительное сотрясение, - доктор оглядел всех присутствующих в зале, - единственное, что смущает, это его легкие. Несколько ребер были сломаны из-за удара и осколки попали в легкие. Мы будем тщательно наблюдать за работой органов и не допускать развития легочных заболеваний. Ваш сын введен в медикаментозную кому на искусственной вентиляции легких и пробудет так, пока мы не увидим улучшения.
- Может от нас что-то нужно? Какие-то препараты, лекарства? - спросил Сергей Игоревич.
Врач помотал головой.
- От вас нужна вера, что ваш сын выкарабкается, - он устало коснулся лба тыльной стороной руки, - если нет больше вопросов, мне нужно идти и вам тоже нет смысла тут оставаться. Всю информацию можно узнать в справочной по состоянию вашего ребенка, в ближайшие дни, пока он находится в реанимации.
Кирилл жив.
Эти два слова разлились внутри меня благодатью.
Он обязательно поправится, разве может быть по-другому?
Как я могла не верить в это?
Я буду верить!
Анабэль бросилась к родителям, обнимая их. С лица Ирины Андреевны слетела маска высокомерия. Ее взгляд был окрашен болью, страхом и надеждой. Сергей Игоревич, старался держаться, но в его глазах искрами горело нескрываемое чувство вины. Видный бизнесмен, с кучей гонора, стоял сейчас, как обычный, ничем не примечательный человек, склонившейся перед горем.
Я видела обычную семью, сплоченную болью и страданием.
Их соединил Кирилл, содрал с них маски, заставил взглянуть на все по-другому.
Меня довезли до дома Серж и Анабэль, пообещав, что будут держать меня в курсе состояния парня.
Я устало вползла домой. Состояние камня и оцепенения, слетело еще в лифте и слезы, как нескончаемый поток полились из глаз.
Мама увидела меня, когда я медленно разувалась в коридоре, ощущая, как кружится голова, а усталость заполняет все тело.
- Ты что так поздно? - родительница вытерла мокрые руки о цветастый фартук и увидев мое лицо, замерла. - Что случилось?
Я покачала головой, закусывая губу.
- Да что случилось, Карина, ты пугаешь меня?
Я обняла маму, ощущая ее тепло и поддержку, так необходимую мне.
Чуть позже, когда поток слез иссяк, я все рассказала ей. Мама ничего не стала говорить про Кирилла, ругать его или советовать мне с ним расстаться. Она была испугана произошедшим, поддержала меня и долго разговаривала, пока я снова не почувствовала спокойствие и веру, что все будет хорошо.
Кирилл пробыл в реанимации почти две недели.
Каждый день, я гнала от себя страх и дурные мысли, что мне могут позвонить и сказать ужасную новость, которая выбьет из меня все силы и уверенность.
Но новый день сменялся другим, третьим, дурных вестей не было и моя надежда росла, похожая на бабочку.
Я вспоминала каждый миг, проведенный вместе, подолгу рассматривала фотографии, где мы улыбались или корчили рожицы. Я скучала, пробиралась по воспоминаниям, верила и не позволяла себе, даже малейшей мысли, что Кирилл не поправится.
Я окуналась с головой в учебу, пропускала через себя охи и вздохи одноклассников, а также колкости от Лилит.
Я ждала возвращения Кирилла в свою жизнь, как скорую весну и однажды этот день настал, когда парня перевели в палату.
Желание увидеть его, било по мозгам, выкручивало ноги. Хотелось бежать к нему, касаться, увидеть его улыбку.
В одном из магазинов, я купила ромашки. Не знаю почему, но эти цветы говорили о лете, о весне, о солнце и радости. Мне так хотелось поделиться с Кириллом радостью и своей любовью.
Я нарядилась в платье и с улыбкой вошла в палату, в которой толпились его родственники.
Я видела только его. Худое тело, торчащие ребра, конечности в гипсе и осунувшееся, изможденное лицо.
Боль тугой проволокой стянула ребра и я задохнулась, увидев любимого человека, в таком виде. Что я хотела увидеть, что?
Большие голубые глаза, были слегка прикрыты и казались еще больше на худом лице, заросшем двухнедельной светлой бородой.
Он увидел меня, стоящую в голубом платье и с дурацкими ромашками. Взгляд замер, прилип к моему лицу. Кирилл тяжело сглотнул и поморщился.
Родители, увидев меня, замерли. Я тихо поздоровалась с ними и как ни странно, они ответили мне чуть уловимыми кивками.
- Оставьте меня с Кариной ненадолго.
Голос Кирилла был слаб и тих.
Ирина Андреевна, ничего не сказав, кивнула и вышла из палаты вместе с отцом.
Я сунула ромашки, в стоящую рядом вазу с цветами и на тяжелых ногах подошла к парню.
Его рука оказалось теплой и я вложила свою кисть в его.
- Я не сдержал обещание, - прошептал Кирилл, всматриваясь в мое лицо.
Из моих глаз ровными дорожками побежали слезы.
- Ты жив, сейчас для меня это самое главное, - я криво улыбнулась. - Я верила что ты выкарабкаешься. Я ждала тебя каждый день. Потому что, я не могла представить себе жизнь без тебя. Мне все равно какой ты, бешеный, безумный дурак, но ты мне нужен, потому что я люблю тебя любым.
- Прости меня, - в глазах Кирилла блеснула влага.
Я помотала головой.
- Твой гнев Кирилл и злость, чуть не стоили тебе жизни. Твои родители, которые любят тебя, чуть не остались без сына, сестра без брата, а я без любимого. Как бы мы жили без тебя?
Кирилл слабо мотнул головой, тяжело кашлянул и слабо опустил руку на кровать.
- Обрывками я помню гнев и желание победы… Первый забег прошел хорошо, но потом появился лысый черт Вова. Отец сказал, что его взяли под следствие. Если бы не камеры, то доказательств бы не было, что он подрезал меня.
- Так, все-таки, ты из-за него пострадал? - руки задрожали. Я нервно провела ими по платью, мысленно возвращаясь в тот день, когда увидела Вову. Мерзкий тип. По нему было сразу видно, что он не в себе.
- Меня вело желание надрать ему зад. Сначала я не хотел участвовать, но мысль, что меня будут считать трусом, подстегнула меня.
Кирилл устало прикрыл глаза. Разговор давался ему сложно.
- Не надо сейчас об этом, - я потянулась к его лицу, осторожно касаясь его губ своими. Кирилл ответил мне на поцелуй, слабо коснувшись моих губ.
- Как тебе моя борода? - криво усмехнулся он, морщась.
- Мне больше нравится щетина, но и так, не плохо, новый стиль! - я улыбнулась, - а теперь отдыхай, тебе нужно больше покоя.
- Когда ты снова придешь?
- Скоро. Главное выздоравливай!
Кирилл кивнул и устало закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Родителей Кирилла в больничном коридоре не оказалось. Возможно, они спустились в буфет, чтоб перекусить.
Почти всю последующую неделю, я навещала Кирилла в больнице. С каждым днем, его осунувшееся лицо, приобретало более здоровый оттенок.
Ирина Андреевна не отходила от него ни на шаг, а так же и отец, стал частым гостем. Оставалось надеяться, что их отношения станут лучше.
В один из дней, я зашла в палату Кирилла и застала там Сергея Игоревича. Кирилл спал, а его отец сидел рядом, рассматривая парня.
- Простите, я помешала. Пришла навестить. - я замялась на пороге, но Сергей Игоревич кивнул, приглашая войти в палату.
Я села рядом с ним, всматриваясь в безмятежно лицо парня, пребывающего во сне.
- Ты часто навещаешь его, - проговорил отец.
Я кивнула.
- Он дорог мне, поэтому.
- Ты очень сильная, Карина.
- Такой я себя не считаю, к сожалению, - я помотала головой и усмехнулась.
- Неправда, я вижу. А я, оказался слабаком.
- Не говорите так про себя.
- Неужели, я смог понять, что у моего сына могут быть другие желания, мысли, чувства, только после того, как я чуть не потерял его?
Мужчина устало прикрыл глаза, а потом снова открыл. Его деловой костюм, казался помятым, а галстук, наполовину развязанный, болтался на шее.
- Значит так было нужно, чтобы вы поняли это сейчас, - я посмотрела на Сергея Игоревича. - Он любит вас, уверена в этом. Что-то между вам сломалось, когда-то, но вы в силах это починить, если услышите своего сына. Он будет этому только рад, если увидит в вас поддержку, плечо, тогда у него не будет желания участвовать в незаконных игрушках.
- Как давно ты знала, что он участвует в забегах?
- Совсем недавно, почти перед самой аварией. Я тогда просила, умоляла его, больше не делать этого, но обстоятельства сложились по-другому.
- А я не знал. Я абсолютно не знал, чем живет мой сын.
- Не стоит винить себя в этом. Вы можете все исправить. Ему, как и каждому из нас, нужно тепло.
- Я перестал давать тепло своей семьей несколько лет назад, - проговорил мужчина, - мне казалось, что я даю им все. Забочусь о них, покупаю что хочу, построил бизнес, переселил в дорогой дом. Я дико возмущался, что они не ценят этого, особенно Кирилл. Я не слушал, я считал, что только мои слова, мысли правильны, а он еще глупый сопляк, чтобы что-то понимать в этой жизни. Но он понимал, а я настолько закрыл себя от всех эмоций, чувств, что ничего не видел, кроме своего бизнеса.
- Как хорошо, что вы сейчас это поняли.
- Понял, хотя он тысячу раз кидал мне в лицо, что я его не слышу.
- Теперь у вас есть возможность быть вместе, вспомнить себя. Не упустите этот момент.
Сергей Игоревич посмотрел на меня проницательным взглядом.
- Я рад, что у моего сына есть такая девушка, как ты. Он сделал правильный выбор.
- Вы смущаете меня.
Я слегка покраснела и исподлобья взглянула на Сергея Игоревича.
- Это правда. - мужчина вздохнул, - ты наверно хотела побыть наедине?
- Нет, вообще-то заехала ненадолго перед занятием с репетиторами. Но раз, Кирилл спит, приеду завтра. Ничего страшного.
Я поднялась с кресла.
- Передайте, что я приезжала, хорошо?
- Обязательно. И да, Карина, - мужчина многозначительно посмотрел на меня, - спасибо тебе за мудрость.
- Все будет хорошо!
Я вышла из палаты, ощущая, как тепло разливаются во мне сладкой, теплой волной.
Я всегда чувствовала, что отношения Кирилла с отцом, были очень важны для парня. Хотелось верить, что все скоро наладится.
Выйдя на улицу, я вдохнула аромат приближающейся календарной зимы. Солнце, своими более теплыми лучами, ласкало лицо. Я улыбнулась, радуясь, что страшный сон, почти закончился и возможно, уже через пару месяцев, Кирилл будет дома.
Навстречу мне шла Ирина Андреевна.
Она снова выглядела великолепно.
Кашемировое пальто винного цвета, идеально сочеталось с длинными сапогами на тонких, стучащих по плитке шпильках.
Она сняла темные очки, когда мы столкнулись.
- Здравствуйте, - я тихо кивнула, готовая уже пройти мимо, но она остановила меня.
- Как мой сын?
Ее твердый, без эмоциональный голос строгого учителя, немного напряг, но я сдержала удар.
- Он спал, когда я пришла. Кирилл с Сергеем Игоревичем сейчас.
Ирина Андреевна кивнула.
- На что ты продолжаешь надеяться Карина?
- Простите? - я непонимающе посмотрела на нее.
- Ты здесь постоянно крутишься. Неужели не понимаешь, что ничего тебе не светит от нашей семьи?
- Мне ничего и не нужно от вашей семьи.
- Кому ты это рассказываешь? В таких как ты, я вижу только охотниц за богатством, не более.
- Как странно видеть перед собой такую умную женщину, но такую слепую.
- Прости, что? - она усмехнулась, - как ты разговариваешь со мной?
- Я люблю вашего сына, вот она правда, которую вы отрицаете, прячась за своими предрассудками. У вас чуть сын не погиб, а вы все туда же. Проснитесь уже, Ирина Андреевна!
- Хамка!
Я развернулась и пошла мимо нее, ощущая, как ее злой взгляд сверлит мне затылок.
Хамкой я себя, ну никак не ощущала. Наоборот, я чувствовала силу. Сила, которая переливалась во мне с любовью Кирилла. Я четко понимала, что моя любовь преодолеет все, даже разговоры с Ириной Андреевной, не могли выбить меня из колеи.
Внутри, все как будто окаменело. Шок, ступор, охватил меня.
Я не знаю, откуда взялось это состояние, но я благодарила его за то, что оно не давало расплавиться мне в своей боли, растечься слезами и паникой.
Машина такси подъехала быстро и я села в нее, уставившись в одну точку.
Окаменение внутри меня продолжалось, только все тело била крупная дрожь.
Я сжала кулаки, впиваясь в ладони ногтями.
Мне не хотелось верить, что случилось что-то страшное. Я гнала от себя эти мысли, прибывая в каком-то неадекватном состоянии и постоянно повторяла про себя слова, как мантру, что все будет хорошо, что Кирилл не оставит меня.
Семью Кирилла, я нашла в небольшом холле, с мягкими креслами, за раздвигающейся дверью.
Отец показался постаревшим лет на десять, не меньше. В волосах добавилась седина, а морщины у глаз, стали более глубокими. Он отсутствующим взглядом, смотрел в одну точку, слегка постукивая пальцами, по подлокотнику темного кресла.
Ирина Андреевна, с завязанными в хвост волосами, без косметики и в спортивном костюме, была не похожа сама на себя.
Рядом с ней стоял стакан с водой. Ее руки нервно подрагивали. В глазах блестели слезы, застывшие маленькими прозрачными кристаллами.
Анабэль обнимал ее парень. Ее лицо было красным и опухшим, глаза зареванными.
Первой меня заметила Анабэль и поднявшись с кресла, подошла, чтобы обнять.
От холода ее рук, я вздрогнула.
Ирина Андреевна, будто вышла из оцепенения и посмотрела на меня стеклянным, ничего не выражающим взглядом.
- Зачем ты здесь? - глухой вопрос был обращен ко мне.
- Мне далеко не безразлична судьба Кирилла, - сказала я, подходя к женщине, - Кирилл очень сильный, держитесь Ирина Андреевна!
Я слегка коснулась ее плеча, но она быстро отдернула мою руку, тяжело вздохнув. Две одинокие слезы побежали по ее лицу, стираемые скомканной салфеткой.
Я отошла от нее, дабы не раздражать еще больше и села рядом с Анабэль.
- Что с ним? - тихо спросила я.
- Авария. По камерам видео наблюдения было видно, что Кирилл ехал на очень высокой скорости, пока другая машина не подрезала его, а потом скрылась. Сейчас ее ищут. - Анабэль тяжело вздохнула и резким движением вытерла нос салфеткой, а по мне пробежала дрожь. Неужели Кирилл снова участвовал в забегах? - Сломана нога, ключица, рука, но это все мелочи, потому что пока неизвестно, что с головой. Удар был такой силы, что машина не поддается восстановлению. Врачи сказали, что можно считать чудом, что он вообще остался жив и продолжает за нее бороться. Его оперируют уже несколько часов и пока ничего не ясно.
Сестра моего парня, спрятала лицо в руках и зарыдала. Я обняла ее, настолько крепко, насколько могла.
- Перестань, ты должна быть сильной ради него! И не смей не верить в хорошее! Он обязательно поправится, это же Кирилл! Он справится! Слышишь?
Анабэль взглянула на меня большими глазами и протянула свои руки к моим.
- Нам всем нужно быть сильными! - я сжала ее руку.
Тяжесть внутри меня разливалась свинцом. Я не могла себе позволить думать, что Кирилла больше не будет. Каждую паническую мысль, которая начинала свербить в мозгу, я насильно отгоняла, потому что не могла расклеиться.
Через какое-то время ожидания, в дверях комнаты ожидания появился оперирующий врач.
- Доктор, как наш мальчик? - Ирина Андреевна, с мольбой в голосе, замерла, в ожидании слов врача.
- Операция была сложная, но ваш мальчик родился в рубашке. Обычно, люди в таких авариях умирают на месте. Но ваш борется за жизнь.
- Он будет жить? - по лицу матери Кирилла бежали ручейки слез. Сергей Игоревич, крепко сжал ее руку.
- Сейчас очень сложно сказать. Несколько дней, он точно будет в реанимации.
Нами сделаны анализы и мероприятия, по диагностике травм головы и работы мозга. К нашему большому счастью, никаких сильных травм в голове не обнаружилось, незначительное сотрясение, - доктор оглядел всех присутствующих в зале, - единственное, что смущает, это его легкие. Несколько ребер были сломаны из-за удара и осколки попали в легкие. Мы будем тщательно наблюдать за работой органов и не допускать развития легочных заболеваний. Ваш сын введен в медикаментозную кому на искусственной вентиляции легких и пробудет так, пока мы не увидим улучшения.
- Может от нас что-то нужно? Какие-то препараты, лекарства? - спросил Сергей Игоревич.
Врач помотал головой.
- От вас нужна вера, что ваш сын выкарабкается, - он устало коснулся лба тыльной стороной руки, - если нет больше вопросов, мне нужно идти и вам тоже нет смысла тут оставаться. Всю информацию можно узнать в справочной по состоянию вашего ребенка, в ближайшие дни, пока он находится в реанимации.
Кирилл жив.
Эти два слова разлились внутри меня благодатью.
Он обязательно поправится, разве может быть по-другому?
Как я могла не верить в это?
Я буду верить!
Анабэль бросилась к родителям, обнимая их. С лица Ирины Андреевны слетела маска высокомерия. Ее взгляд был окрашен болью, страхом и надеждой. Сергей Игоревич, старался держаться, но в его глазах искрами горело нескрываемое чувство вины. Видный бизнесмен, с кучей гонора, стоял сейчас, как обычный, ничем не примечательный человек, склонившейся перед горем.
Я видела обычную семью, сплоченную болью и страданием.
Их соединил Кирилл, содрал с них маски, заставил взглянуть на все по-другому.
Меня довезли до дома Серж и Анабэль, пообещав, что будут держать меня в курсе состояния парня.
Я устало вползла домой. Состояние камня и оцепенения, слетело еще в лифте и слезы, как нескончаемый поток полились из глаз.
Мама увидела меня, когда я медленно разувалась в коридоре, ощущая, как кружится голова, а усталость заполняет все тело.
- Ты что так поздно? - родительница вытерла мокрые руки о цветастый фартук и увидев мое лицо, замерла. - Что случилось?
Я покачала головой, закусывая губу.
- Да что случилось, Карина, ты пугаешь меня?
Я обняла маму, ощущая ее тепло и поддержку, так необходимую мне.
Чуть позже, когда поток слез иссяк, я все рассказала ей. Мама ничего не стала говорить про Кирилла, ругать его или советовать мне с ним расстаться. Она была испугана произошедшим, поддержала меня и долго разговаривала, пока я снова не почувствовала спокойствие и веру, что все будет хорошо.
Кирилл пробыл в реанимации почти две недели.
Каждый день, я гнала от себя страх и дурные мысли, что мне могут позвонить и сказать ужасную новость, которая выбьет из меня все силы и уверенность.
Но новый день сменялся другим, третьим, дурных вестей не было и моя надежда росла, похожая на бабочку.
Я вспоминала каждый миг, проведенный вместе, подолгу рассматривала фотографии, где мы улыбались или корчили рожицы. Я скучала, пробиралась по воспоминаниям, верила и не позволяла себе, даже малейшей мысли, что Кирилл не поправится.
Я окуналась с головой в учебу, пропускала через себя охи и вздохи одноклассников, а также колкости от Лилит.
Я ждала возвращения Кирилла в свою жизнь, как скорую весну и однажды этот день настал, когда парня перевели в палату.
Желание увидеть его, било по мозгам, выкручивало ноги. Хотелось бежать к нему, касаться, увидеть его улыбку.
В одном из магазинов, я купила ромашки. Не знаю почему, но эти цветы говорили о лете, о весне, о солнце и радости. Мне так хотелось поделиться с Кириллом радостью и своей любовью.
Я нарядилась в платье и с улыбкой вошла в палату, в которой толпились его родственники.
Я видела только его. Худое тело, торчащие ребра, конечности в гипсе и осунувшееся, изможденное лицо.
Боль тугой проволокой стянула ребра и я задохнулась, увидев любимого человека, в таком виде. Что я хотела увидеть, что?
Большие голубые глаза, были слегка прикрыты и казались еще больше на худом лице, заросшем двухнедельной светлой бородой.
Он увидел меня, стоящую в голубом платье и с дурацкими ромашками. Взгляд замер, прилип к моему лицу. Кирилл тяжело сглотнул и поморщился.
Родители, увидев меня, замерли. Я тихо поздоровалась с ними и как ни странно, они ответили мне чуть уловимыми кивками.
- Оставьте меня с Кариной ненадолго.
Голос Кирилла был слаб и тих.
Ирина Андреевна, ничего не сказав, кивнула и вышла из палаты вместе с отцом.
Я сунула ромашки, в стоящую рядом вазу с цветами и на тяжелых ногах подошла к парню.
Его рука оказалось теплой и я вложила свою кисть в его.
- Я не сдержал обещание, - прошептал Кирилл, всматриваясь в мое лицо.
Из моих глаз ровными дорожками побежали слезы.
- Ты жив, сейчас для меня это самое главное, - я криво улыбнулась. - Я верила что ты выкарабкаешься. Я ждала тебя каждый день. Потому что, я не могла представить себе жизнь без тебя. Мне все равно какой ты, бешеный, безумный дурак, но ты мне нужен, потому что я люблю тебя любым.
- Прости меня, - в глазах Кирилла блеснула влага.
Я помотала головой.
- Твой гнев Кирилл и злость, чуть не стоили тебе жизни. Твои родители, которые любят тебя, чуть не остались без сына, сестра без брата, а я без любимого. Как бы мы жили без тебя?
Кирилл слабо мотнул головой, тяжело кашлянул и слабо опустил руку на кровать.
- Обрывками я помню гнев и желание победы… Первый забег прошел хорошо, но потом появился лысый черт Вова. Отец сказал, что его взяли под следствие. Если бы не камеры, то доказательств бы не было, что он подрезал меня.
- Так, все-таки, ты из-за него пострадал? - руки задрожали. Я нервно провела ими по платью, мысленно возвращаясь в тот день, когда увидела Вову. Мерзкий тип. По нему было сразу видно, что он не в себе.
- Меня вело желание надрать ему зад. Сначала я не хотел участвовать, но мысль, что меня будут считать трусом, подстегнула меня.
Кирилл устало прикрыл глаза. Разговор давался ему сложно.
- Не надо сейчас об этом, - я потянулась к его лицу, осторожно касаясь его губ своими. Кирилл ответил мне на поцелуй, слабо коснувшись моих губ.
- Как тебе моя борода? - криво усмехнулся он, морщась.
- Мне больше нравится щетина, но и так, не плохо, новый стиль! - я улыбнулась, - а теперь отдыхай, тебе нужно больше покоя.
- Когда ты снова придешь?
- Скоро. Главное выздоравливай!
Кирилл кивнул и устало закрыл глаза, проваливаясь в сон.
Родителей Кирилла в больничном коридоре не оказалось. Возможно, они спустились в буфет, чтоб перекусить.
Почти всю последующую неделю, я навещала Кирилла в больнице. С каждым днем, его осунувшееся лицо, приобретало более здоровый оттенок.
Ирина Андреевна не отходила от него ни на шаг, а так же и отец, стал частым гостем. Оставалось надеяться, что их отношения станут лучше.
В один из дней, я зашла в палату Кирилла и застала там Сергея Игоревича. Кирилл спал, а его отец сидел рядом, рассматривая парня.
- Простите, я помешала. Пришла навестить. - я замялась на пороге, но Сергей Игоревич кивнул, приглашая войти в палату.
Я села рядом с ним, всматриваясь в безмятежно лицо парня, пребывающего во сне.
- Ты часто навещаешь его, - проговорил отец.
Я кивнула.
- Он дорог мне, поэтому.
- Ты очень сильная, Карина.
- Такой я себя не считаю, к сожалению, - я помотала головой и усмехнулась.
- Неправда, я вижу. А я, оказался слабаком.
- Не говорите так про себя.
- Неужели, я смог понять, что у моего сына могут быть другие желания, мысли, чувства, только после того, как я чуть не потерял его?
Мужчина устало прикрыл глаза, а потом снова открыл. Его деловой костюм, казался помятым, а галстук, наполовину развязанный, болтался на шее.
- Значит так было нужно, чтобы вы поняли это сейчас, - я посмотрела на Сергея Игоревича. - Он любит вас, уверена в этом. Что-то между вам сломалось, когда-то, но вы в силах это починить, если услышите своего сына. Он будет этому только рад, если увидит в вас поддержку, плечо, тогда у него не будет желания участвовать в незаконных игрушках.
- Как давно ты знала, что он участвует в забегах?
- Совсем недавно, почти перед самой аварией. Я тогда просила, умоляла его, больше не делать этого, но обстоятельства сложились по-другому.
- А я не знал. Я абсолютно не знал, чем живет мой сын.
- Не стоит винить себя в этом. Вы можете все исправить. Ему, как и каждому из нас, нужно тепло.
- Я перестал давать тепло своей семьей несколько лет назад, - проговорил мужчина, - мне казалось, что я даю им все. Забочусь о них, покупаю что хочу, построил бизнес, переселил в дорогой дом. Я дико возмущался, что они не ценят этого, особенно Кирилл. Я не слушал, я считал, что только мои слова, мысли правильны, а он еще глупый сопляк, чтобы что-то понимать в этой жизни. Но он понимал, а я настолько закрыл себя от всех эмоций, чувств, что ничего не видел, кроме своего бизнеса.
- Как хорошо, что вы сейчас это поняли.
- Понял, хотя он тысячу раз кидал мне в лицо, что я его не слышу.
- Теперь у вас есть возможность быть вместе, вспомнить себя. Не упустите этот момент.
Сергей Игоревич посмотрел на меня проницательным взглядом.
- Я рад, что у моего сына есть такая девушка, как ты. Он сделал правильный выбор.
- Вы смущаете меня.
Я слегка покраснела и исподлобья взглянула на Сергея Игоревича.
- Это правда. - мужчина вздохнул, - ты наверно хотела побыть наедине?
- Нет, вообще-то заехала ненадолго перед занятием с репетиторами. Но раз, Кирилл спит, приеду завтра. Ничего страшного.
Я поднялась с кресла.
- Передайте, что я приезжала, хорошо?
- Обязательно. И да, Карина, - мужчина многозначительно посмотрел на меня, - спасибо тебе за мудрость.
- Все будет хорошо!
Я вышла из палаты, ощущая, как тепло разливаются во мне сладкой, теплой волной.
Я всегда чувствовала, что отношения Кирилла с отцом, были очень важны для парня. Хотелось верить, что все скоро наладится.
Выйдя на улицу, я вдохнула аромат приближающейся календарной зимы. Солнце, своими более теплыми лучами, ласкало лицо. Я улыбнулась, радуясь, что страшный сон, почти закончился и возможно, уже через пару месяцев, Кирилл будет дома.
Навстречу мне шла Ирина Андреевна.
Она снова выглядела великолепно.
Кашемировое пальто винного цвета, идеально сочеталось с длинными сапогами на тонких, стучащих по плитке шпильках.
Она сняла темные очки, когда мы столкнулись.
- Здравствуйте, - я тихо кивнула, готовая уже пройти мимо, но она остановила меня.
- Как мой сын?
Ее твердый, без эмоциональный голос строгого учителя, немного напряг, но я сдержала удар.
- Он спал, когда я пришла. Кирилл с Сергеем Игоревичем сейчас.
Ирина Андреевна кивнула.
- На что ты продолжаешь надеяться Карина?
- Простите? - я непонимающе посмотрела на нее.
- Ты здесь постоянно крутишься. Неужели не понимаешь, что ничего тебе не светит от нашей семьи?
- Мне ничего и не нужно от вашей семьи.
- Кому ты это рассказываешь? В таких как ты, я вижу только охотниц за богатством, не более.
- Как странно видеть перед собой такую умную женщину, но такую слепую.
- Прости, что? - она усмехнулась, - как ты разговариваешь со мной?
- Я люблю вашего сына, вот она правда, которую вы отрицаете, прячась за своими предрассудками. У вас чуть сын не погиб, а вы все туда же. Проснитесь уже, Ирина Андреевна!
- Хамка!
Я развернулась и пошла мимо нее, ощущая, как ее злой взгляд сверлит мне затылок.
Хамкой я себя, ну никак не ощущала. Наоборот, я чувствовала силу. Сила, которая переливалась во мне с любовью Кирилла. Я четко понимала, что моя любовь преодолеет все, даже разговоры с Ириной Андреевной, не могли выбить меня из колеи.
