Девушка с интересом оглядывалась - тут на столах и на полу стояло множество приборов, назначение которых было ей совершенно непонятно. С этими приборами и механизмами работали люди, которые вежливо кивали мсье Сондеру и что-то коротко поясняли на его вопросы. Он, в свою очередь, представлял всем Тину как свою старшую дочь от первого брака, которая живёт в России. А она сама смотрела на Филиппа и видела влюблённого человека - влюблённого в своё дело, в свою науку.
- Вот наша главная гордость, - сказал он, показав Тине на огромный агрегат размером со шкаф, занимавший целый угол в большом зале, - это измеритель количества биологической, или жизненной энергии в человеке. Единица измерения называется пифо. Желаешь пройти измерение?
Тина уселась рядом с прибором, и сотрудник выдвинул из агрегата нечто вроде огромной металлической шляпы, которую, подкручивая шарниры и колёсики, надел на голову девушке. Примерно через тридцать секунд он сообщил результат: шестьдесят два пифо.
- Маловато, - нахмурился Филипп и пояснил, - нормальным состоянием считается цифра, близкая к ста. Видимо, за эту половину дня ты успела хорошо понервничать, или кто-то забрал у тебя энергию.
- Никто не забирал специально, - ответила Тина, - Первая причина. Я почитала письма, а потом побеседовала с твоими женой и дочерью... А где ещё применяют этот прибор, кроме как в вашей лаборатории?
- О, его купили и установили у себя многие богатые дома. В частности, монархи всех крупных стран.
- Но этот прибор, насколько я знаю, разработан давно, - заметила Тина, - А над чем ещё трудится ваша лаборатория?
- Здесь ты видишь только часть научного центра. Мы проводим исследования биополя, феномена чувствительности энерговампиров, и огромная часть этой работы производится в умах и записывается на бумаге. Вот, к примеру, в этой брошюре изложены его научные объяснения.
Тина взяла предложенную брошюру и, открыв наугад, прочитала, как читала бы китайскую грамоту:
"В покое клетка деполяризована. При прохождении нервного импульса выделяется медиатор, который повышает проницаемость мембраны для ионов (Na+). Ионы Na+ вызывают деполяризацию. К+, выходя из клетки, вызывает реполяризацию. Возникает потенциал действия, импульс передается".
- Я поняла одно - мне никогда не понять всей этой высокоучёной премудрости, - сообщила она, чем вызвала улыбки у всех, кто её услышал.
Ещё через некоторое время она спросила отца:
- Скажи, а какое направление научного центра тебя самого занимает больше всего?
Филипп ответил не сразу.
- Мы много лет разрабатываем спасательные аппараты для энергетически ослабленного человека. Прибор, который будет облегчать донору генерирование энергии, даже когда он находится в бессознательном состоянии, а вампиру - будет подавать пси-энергию на короткое время из специальных накопителей.
- Потрясающе! - восхитилась Тина. Она мельком отметила, что за эту экскурсию незаметно для себя каким-то чудом полностью восстановила энергетический баланс.
За обедом девушка поделилась с семейством Сондер восторгами от посещения научного центра. Филипп сидел и довольно улыбался, словно был именинником за праздничным столом.
- Мне рассказали, что в будущем биоизмеритель станут носить на руке, как браслет. Это же чудесно! Такой приборчик очень пригодился бы любому донору, - сказала Тина.
- О, да, - засмеялся Мартин, - станет можно бить беседующего с тобой энерговампира просто и без объяснений. Посмотрел на браслет - эгей, я только что потерял из-за тебя два пифо. Нна!
Биби захихикала, Ивонн укоризненно посмотрела на Мартина.
- Как бы то ни было, те дома, которые закупили наш биоизмеритель, не очень-то предоставляют его в широкое пользование, - кивнул Филипп.
- Мартин, ты после обеда опять будешь писать картины? - спросила Тина.
- Сегодня солнца нет, день пасмурный, к сожалению. Хочу прогуляться. Составишь мне компанию?
Фёкла, принаряженная к ужину, смотрела на возвратившегося после служебного дня Петра. Как он заходит, снимает головной убор и, бормоча ругательства, пытается повесить его на крюк в прихожей, попав только с четвёртого раза. Как, тяжело упав на стул, с трудом снимает грязные сапоги и отшвыривает их поочерёдно прямо с ноги далеко в разные стороны. Потом Градов поднял глаза на Фёклу.
- Что-то ты будто и не рада мне? - ухмыльнулся он.
- Ну что ты, Петенька, я рада, - сказала Фёкла и, собрав сапоги, поставила их на нужное место, - Ждала тебя весь день, ужин приготовила...
- Я уже поел с обер-офицерами.
- Вижу, - вздохнула Фёкла.
Градов поводил указательным пальцем из стороны в сторону.
- Но-но, ты мне своим кислым видом настроение не порти! Если я выпил, то значит - я так захотел.
- Петенька, так ведь ты каждый день, с самого нашего приезда выпиваешь. Этак и заболеть можно. Что тогда твой батюшка нам с тобой скажет?
- Мне он скажет "Прости, сынок, не подумал я, когда отправлял тебя в ту дыру, что не создан ты для воинской службы". А что он скажет тебе - то знать не знаю. И ты не забывай, что сама за мной захотела поехать, а я тебе разрешил. Что ты вовсе не отцом моим нанятая какая-нибудь шлюха...
- Петенька! Как ты можешь говорить эдакое мне, кто любит тебя всем сердцем?
- Ну раз любишь, то давай, радостно улыбнись и раздевайся.
Тина, одетая в плащ по случаю прохладной и пасмурной погоды шагала рядом с щеголевато одетым Мартином по выбранному им пути.
- Когда мы учили в институте французский язык, нам объясняли, что на нём говорит все знатные люди у нас в стране, поэтому нам нужно уметь с ними разговаривать. Но я и помыслить не могла, что сама попаду во Францию, - говорила Тина.
- Зайдём, выпьем кофе? - предложил Мартин, указывая на одно из кафе.
Это кафе отличалось от тех, что встречались Тине дома. Начиная с того, что человек за стойкой радостно и громко поздоровался с Мартином.
- Это твой приятель? - спросила Тина.
- Нет, просто я захожу сюда иногда, - ответил тот.
Тина с любопытством огляделась. Посетители вокруг тоже приветственно им улыбались. Тина одарила всех ответной улыбкой.
- Там висит твоя картина, - узнала она.
- Да, продал за неделю бесплатного угощения.
- Ты нуждался в деньгах? - удивилась Тина.
- Нет, - засмеялся Мартин, - но остальные художники, как правило, нуждаются, и так принято. Народ художника и знать не будет, если его шедевры не украшают стены в дешёвых кафе Парижа.
После этого они вновь пошли по улице и разговаривали о разных пустяках.
- Мартин, я хотела тебя спросить о вашем старшем брате. Почему он живёт не с вами и о нём не говорят у вас дома?
- Это ты сможешь спросить прямо у него, - ответил тот, - Мы как раз пришли, нам вот в этот дом.
Вскоре Мартин обменивался приветствиями и поцелуями с семьёй старшего брата и представлял растерянную Тину новой родне.
- Это Дестини, я говорил вам о ней. Очень хорошая девушка. Знакомься, Дестини - мой брат Этьен, его жена Флёр, их сын Антуан, и их сын... А где Робер?
- Уехал в Версаль, - ответила Флёр, пожилая элегантная дама.
- Я же предупреждал, что приду сегодня с племянницей, - нахмурился Мартин.
- Его высочество вызвал Робера по какой-то надобности, - ответил Этьен, дородный мужчина со спокойным внимательным взглядом.
- Похоже, только я одна не была предупреждена об этом визите, - тихо заметила Тина.
- О, в этом весь наш Лео-Мартин, - улыбнулась Флёр и шутя потрепала его за ухо, - обожает сюрпризы.
- Что это? - воскликнул Антуан, и, подойдя к Тине, прикоснулся к её шарфику, - Можно посмотреть?
- Пожалуйста, - удивлённо сказала Тина, - я сама раскрасила его.
- Какая прелесть! - Антуан рассматривал шарфик и покачивал его, любуясь.
- Могу для вас сделать подобный. Это эбру.
- Что за эбру? Никогда не слышал.
Вскоре выяснилось, что глава семейства, Этьен Сондер, служит советником самого короля Людовика XVII, отсутствующий Робер служит при старшем инфанте, а Антуан держит салон высокой моды.
- Ну а я присматриваю за всеми этими мужчинами, - развела руками Флёр.
- Руководит всеми нами, на самом деле, - улыбнулся Этьен и поцеловал жене руку.
Сказать, что Тине понравилась семья Этьена - ничего не сказать. В ней царила такая душевная и любящая атмосфера, какая для самой Тины казалась идеалом в полноценной семье. И дом здесь был довольно уютным.
- У меня есть много вопросов, которые приличнее было бы задавать постепенно, или не задавать вовсе, а узнать обо всём самой... если бы у меня было много времени для общения с вами, - сказала Тина, - Но, боюсь, я приехала ненадолго, и увижу ли вас ещё когда-нибудь, неизвестно. Так что прошу прощения, если покажусь вам бесцеремонной.
- Спрашивай, Дестини, - разрешил Этьен.
- Почему не вы возглавили дом Сондер после смерти своего отца? Я уже спрашивала об этом Филиппа, он рассказал, что так получилось возглавить клан, поскольку он женился на Ивонн. Но по тому, как он ответил, я поняла, что гораздо большего он не сказал мне.
- Когда умер мсье Пифо, глава нашего клана, ещё кое-кто был жив, - медленно сказал Этьен.
- Вы говорите о Жаке Сондере?
- Да, но не только. Твоя мать была жива, Дестини, Ульяна Сондер.
Тина почувствовала мороз, прошедшийся по коже - настолько она не ожидала услышать здесь имя своей мамы.
- Наш отец был при смерти, но король настаивал, чтобы главой клана стал он, а после него, по правилам наследования, я - это отвечало интересам государства. Но оставалась Ивонн, наследница Пифо, и она могла выйти замуж за кого-то вне наших кланов, кто унаследовал бы и половину прав на изобретения, не имея к ним накакого отношения.
- Моя мама мешала этим интересам... - тихо сказала Тина.
- Не совсем так, Дестини, - сказала Флёр, - Я мешала этим интересам, прежде всего. Именно я была женой старшего сына и наследника дома Сондер. Ведь если бы не я, Этьена женили бы на Ивонн, и всё сложилось бы по правилам. Я тогда чувствовала это всем своим существом, эта мысль Ивонн и моего свёкра словно витала в воздухе. И однажды на улице в безлюдном месте я повстречала Ивонн Пифо.
Голос Флёр стал хриплым. Этьен положил руку на ладонь жены и тихо сжал её.
- Потом мне никто не поверил, кроме мужа. Что я, разговаривая с ней, стала быстро терять силы. Ведь она - донор! И я не чувствовала, что моя энергия уходит именно к ней или ещё к какому-то человеку. Меня спасло понимание, что сейчас я, скорее всего, умру, тогда я нашлась и клятвенно ей пообещала - мы с мужем не станем препятствием на её жизненном пути и желаний. Этьен после этого сразу отказался от наследования прав на научные труды и сам перестал заниматься наукой.
- А потом умерла моя мама, - расширенными глазами сказала Тина.
- Это было очень удобно кому-то, - кивнул Этьен. - Но мы не можем утверждать, что Ивонн причастна её смерти. Королю, однако, всё это не понравилось. С тех пор он назначил меня своим советником, а главу клана Сондер с супругой принимает при дворе лишь по официальным поводам.
- Но как она могла такое проделать?
- Я думаю, в научном центре её отца велись секретные разработки, о которых не знали ни я, ни, тем более, Филипп, который в те годы жил в России, - сказал Этьен, - Возможно, это как-то связано с теми накопителями, которые потом планировалось применить для спасения оставшихся без энергии людей. Ведь накопители нужно предварительно наполнять. И, возможно, способы их наполнения были открыты не только те, которые обозначены в документах.
- Вы рассказали об этом отцу и брату? - спросила Тина.
- Да, конечно, - вздохнула Флёр, - свёкор сразу назвал это чушью, и Филипп согласился с ним. Даже Лео-Мартин до сих пор сомневается. Но я-то знаю, что со мной было.
- Просто когда я слушаю тебя - я верю тебе, а когда смотрю на Ивонн - то не могу представить её убийцей, - объяснил Мартин, - Ты сидишь здесь, живая и счастливая, Ивонн - у себя в доме, занудная и правильная...
- Только моя мама больше не живая, - подавленно заметила Тина, - Кстати, я тоже в доме отца столкнулась с тем, что мешаю кому-то.
Тина рассказала о случаях с игуаной и скелетом в кровати.
- Мартин, признайся, это ты подбросил! - воскликнул Антуан.
- Увы, племянник, увы. Не я. Я бы сразу признался и посмеялся вместе со всеми. Ну, с теми, кого бы такое тоже повеселило. Но в этот раз кто-то веселится без меня.
- Знаешь что, Дестини? Уходи из их дома, - сказала вдруг Флёр, - перебирайся лучше к нам, поживи тут.
- Я бы с радостью, - искренне ответила Тина, - но у моей поездки есть цель, которая выбрана и достигается не мной. Отец пригласил меня, чтобы показать обществу, что он признаёт свою дочь.
После этого Тина попросила у дяди разрешения позвонить от них по телефону, и ей была предоставлена такая возможность и уединение.
Евдокия Агаповна очень обрадовалась звонку, её интересовало, как встретили внучку, не обижают ли, и задала ли она уже отцу главный вопрос. Не желая расстраивать бабушку, Тина не стала говорить ей о странностях в доме, её рассказ касался только самого хорошего.
- Не может быть, чтобы к нам приходили письма, - сразу заявила бабушка, - Ульяна постоянно ходила и на почту, и во Французское посольство, спрашивала.
- Конвертов больше нет, бабушка, - вздохнула Тина, - Я не могу увидеть, где именно те письма были завёрнуты назад, а отец вовсе не посмотрел тогда на марки и оттиски на них. Если он вообще видел те конверты, а не поверил помощнице на слово. Но письма я видела и читала, они вправду есть, и они старые.
Потом Тина позвонила в дом Свешниковых. Трубку взяла Юлия.
- Назара нет дома, - сказала она, - уехал с шофёром в деревню.
- Очень жаль. Но я рада, что он выздоравливает.
- Ну а ты как там, в Париже? Королю уже была представлена? - спросила Юлия, и Тина не поняла, шутит та или спрашивает всерьёз.
- Пока нет.
- Есть вариант, что царевну Софью выдадут замуж за старшего сына короля Франции. Или за младшего - французы пока выбирают. Монархи всей Европы больше дочерей нарожали, чем сыновей.
- Это слишком высокая политика для Тины Львовой, и даже для Дестини Сондер.
- Эту высокую политику сейчас обсуждают во всех русских кабаках.
- Можно подумать, ты там бываешь, - улыбнулась Тина.
- Где я только не бываю в последнее время, - неопределённо вздохнула Юлия и попрощалась.
Перед уходом Антуан на будущее пригласил Тину в свой салон и взял с неё обещание, что та поделится искусством росписи тканей.
- Тогда заедем сейчас в турецкий магазин, купим набор для эбру, - решил Мартин.
- Спасибо, - поблагодарила его Тина.
Она смотрела на Мартина новым взглядом и думала, что больше не подозревает его в причастности ко злу, с которым столкнулась в доме своего отца.
- Мм, делай так почаще, племяшка, делись со мной энергией, и, может, я подарю тебе одну из своих лучших картин. Со скелетом.
Автомобиль с блестящий бежевым капотом выехал на привычное место скошенного луга и заглушил двигатель. Впрочем, трава на этом лугу больше не росла - осень. Из окрестных полупрозрачных кустов тяжело вспорхнула птица и низко полетела, закладывая виражи. С кустов после этого посыпались рыжие листья.
- Рябчик, - сказал шофёр, проследив за птицей взглядом, - Наел жирка к зимовке.
- Вот наша главная гордость, - сказал он, показав Тине на огромный агрегат размером со шкаф, занимавший целый угол в большом зале, - это измеритель количества биологической, или жизненной энергии в человеке. Единица измерения называется пифо. Желаешь пройти измерение?
Тина уселась рядом с прибором, и сотрудник выдвинул из агрегата нечто вроде огромной металлической шляпы, которую, подкручивая шарниры и колёсики, надел на голову девушке. Примерно через тридцать секунд он сообщил результат: шестьдесят два пифо.
- Маловато, - нахмурился Филипп и пояснил, - нормальным состоянием считается цифра, близкая к ста. Видимо, за эту половину дня ты успела хорошо понервничать, или кто-то забрал у тебя энергию.
- Никто не забирал специально, - ответила Тина, - Первая причина. Я почитала письма, а потом побеседовала с твоими женой и дочерью... А где ещё применяют этот прибор, кроме как в вашей лаборатории?
- О, его купили и установили у себя многие богатые дома. В частности, монархи всех крупных стран.
- Но этот прибор, насколько я знаю, разработан давно, - заметила Тина, - А над чем ещё трудится ваша лаборатория?
- Здесь ты видишь только часть научного центра. Мы проводим исследования биополя, феномена чувствительности энерговампиров, и огромная часть этой работы производится в умах и записывается на бумаге. Вот, к примеру, в этой брошюре изложены его научные объяснения.
Тина взяла предложенную брошюру и, открыв наугад, прочитала, как читала бы китайскую грамоту:
"В покое клетка деполяризована. При прохождении нервного импульса выделяется медиатор, который повышает проницаемость мембраны для ионов (Na+). Ионы Na+ вызывают деполяризацию. К+, выходя из клетки, вызывает реполяризацию. Возникает потенциал действия, импульс передается".
- Я поняла одно - мне никогда не понять всей этой высокоучёной премудрости, - сообщила она, чем вызвала улыбки у всех, кто её услышал.
Ещё через некоторое время она спросила отца:
- Скажи, а какое направление научного центра тебя самого занимает больше всего?
Филипп ответил не сразу.
- Мы много лет разрабатываем спасательные аппараты для энергетически ослабленного человека. Прибор, который будет облегчать донору генерирование энергии, даже когда он находится в бессознательном состоянии, а вампиру - будет подавать пси-энергию на короткое время из специальных накопителей.
- Потрясающе! - восхитилась Тина. Она мельком отметила, что за эту экскурсию незаметно для себя каким-то чудом полностью восстановила энергетический баланс.
За обедом девушка поделилась с семейством Сондер восторгами от посещения научного центра. Филипп сидел и довольно улыбался, словно был именинником за праздничным столом.
- Мне рассказали, что в будущем биоизмеритель станут носить на руке, как браслет. Это же чудесно! Такой приборчик очень пригодился бы любому донору, - сказала Тина.
- О, да, - засмеялся Мартин, - станет можно бить беседующего с тобой энерговампира просто и без объяснений. Посмотрел на браслет - эгей, я только что потерял из-за тебя два пифо. Нна!
Биби захихикала, Ивонн укоризненно посмотрела на Мартина.
- Как бы то ни было, те дома, которые закупили наш биоизмеритель, не очень-то предоставляют его в широкое пользование, - кивнул Филипп.
- Мартин, ты после обеда опять будешь писать картины? - спросила Тина.
- Сегодня солнца нет, день пасмурный, к сожалению. Хочу прогуляться. Составишь мне компанию?
Фёкла, принаряженная к ужину, смотрела на возвратившегося после служебного дня Петра. Как он заходит, снимает головной убор и, бормоча ругательства, пытается повесить его на крюк в прихожей, попав только с четвёртого раза. Как, тяжело упав на стул, с трудом снимает грязные сапоги и отшвыривает их поочерёдно прямо с ноги далеко в разные стороны. Потом Градов поднял глаза на Фёклу.
- Что-то ты будто и не рада мне? - ухмыльнулся он.
- Ну что ты, Петенька, я рада, - сказала Фёкла и, собрав сапоги, поставила их на нужное место, - Ждала тебя весь день, ужин приготовила...
- Я уже поел с обер-офицерами.
- Вижу, - вздохнула Фёкла.
Градов поводил указательным пальцем из стороны в сторону.
- Но-но, ты мне своим кислым видом настроение не порти! Если я выпил, то значит - я так захотел.
- Петенька, так ведь ты каждый день, с самого нашего приезда выпиваешь. Этак и заболеть можно. Что тогда твой батюшка нам с тобой скажет?
- Мне он скажет "Прости, сынок, не подумал я, когда отправлял тебя в ту дыру, что не создан ты для воинской службы". А что он скажет тебе - то знать не знаю. И ты не забывай, что сама за мной захотела поехать, а я тебе разрешил. Что ты вовсе не отцом моим нанятая какая-нибудь шлюха...
- Петенька! Как ты можешь говорить эдакое мне, кто любит тебя всем сердцем?
- Ну раз любишь, то давай, радостно улыбнись и раздевайся.
ГЛАВА 20
Тина, одетая в плащ по случаю прохладной и пасмурной погоды шагала рядом с щеголевато одетым Мартином по выбранному им пути.
- Когда мы учили в институте французский язык, нам объясняли, что на нём говорит все знатные люди у нас в стране, поэтому нам нужно уметь с ними разговаривать. Но я и помыслить не могла, что сама попаду во Францию, - говорила Тина.
- Зайдём, выпьем кофе? - предложил Мартин, указывая на одно из кафе.
Это кафе отличалось от тех, что встречались Тине дома. Начиная с того, что человек за стойкой радостно и громко поздоровался с Мартином.
- Это твой приятель? - спросила Тина.
- Нет, просто я захожу сюда иногда, - ответил тот.
Тина с любопытством огляделась. Посетители вокруг тоже приветственно им улыбались. Тина одарила всех ответной улыбкой.
- Там висит твоя картина, - узнала она.
- Да, продал за неделю бесплатного угощения.
- Ты нуждался в деньгах? - удивилась Тина.
- Нет, - засмеялся Мартин, - но остальные художники, как правило, нуждаются, и так принято. Народ художника и знать не будет, если его шедевры не украшают стены в дешёвых кафе Парижа.
После этого они вновь пошли по улице и разговаривали о разных пустяках.
- Мартин, я хотела тебя спросить о вашем старшем брате. Почему он живёт не с вами и о нём не говорят у вас дома?
- Это ты сможешь спросить прямо у него, - ответил тот, - Мы как раз пришли, нам вот в этот дом.
Вскоре Мартин обменивался приветствиями и поцелуями с семьёй старшего брата и представлял растерянную Тину новой родне.
- Это Дестини, я говорил вам о ней. Очень хорошая девушка. Знакомься, Дестини - мой брат Этьен, его жена Флёр, их сын Антуан, и их сын... А где Робер?
- Уехал в Версаль, - ответила Флёр, пожилая элегантная дама.
- Я же предупреждал, что приду сегодня с племянницей, - нахмурился Мартин.
- Его высочество вызвал Робера по какой-то надобности, - ответил Этьен, дородный мужчина со спокойным внимательным взглядом.
- Похоже, только я одна не была предупреждена об этом визите, - тихо заметила Тина.
- О, в этом весь наш Лео-Мартин, - улыбнулась Флёр и шутя потрепала его за ухо, - обожает сюрпризы.
- Что это? - воскликнул Антуан, и, подойдя к Тине, прикоснулся к её шарфику, - Можно посмотреть?
- Пожалуйста, - удивлённо сказала Тина, - я сама раскрасила его.
- Какая прелесть! - Антуан рассматривал шарфик и покачивал его, любуясь.
- Могу для вас сделать подобный. Это эбру.
- Что за эбру? Никогда не слышал.
Вскоре выяснилось, что глава семейства, Этьен Сондер, служит советником самого короля Людовика XVII, отсутствующий Робер служит при старшем инфанте, а Антуан держит салон высокой моды.
- Ну а я присматриваю за всеми этими мужчинами, - развела руками Флёр.
- Руководит всеми нами, на самом деле, - улыбнулся Этьен и поцеловал жене руку.
Сказать, что Тине понравилась семья Этьена - ничего не сказать. В ней царила такая душевная и любящая атмосфера, какая для самой Тины казалась идеалом в полноценной семье. И дом здесь был довольно уютным.
- У меня есть много вопросов, которые приличнее было бы задавать постепенно, или не задавать вовсе, а узнать обо всём самой... если бы у меня было много времени для общения с вами, - сказала Тина, - Но, боюсь, я приехала ненадолго, и увижу ли вас ещё когда-нибудь, неизвестно. Так что прошу прощения, если покажусь вам бесцеремонной.
- Спрашивай, Дестини, - разрешил Этьен.
- Почему не вы возглавили дом Сондер после смерти своего отца? Я уже спрашивала об этом Филиппа, он рассказал, что так получилось возглавить клан, поскольку он женился на Ивонн. Но по тому, как он ответил, я поняла, что гораздо большего он не сказал мне.
- Когда умер мсье Пифо, глава нашего клана, ещё кое-кто был жив, - медленно сказал Этьен.
- Вы говорите о Жаке Сондере?
- Да, но не только. Твоя мать была жива, Дестини, Ульяна Сондер.
Тина почувствовала мороз, прошедшийся по коже - настолько она не ожидала услышать здесь имя своей мамы.
- Наш отец был при смерти, но король настаивал, чтобы главой клана стал он, а после него, по правилам наследования, я - это отвечало интересам государства. Но оставалась Ивонн, наследница Пифо, и она могла выйти замуж за кого-то вне наших кланов, кто унаследовал бы и половину прав на изобретения, не имея к ним накакого отношения.
- Моя мама мешала этим интересам... - тихо сказала Тина.
- Не совсем так, Дестини, - сказала Флёр, - Я мешала этим интересам, прежде всего. Именно я была женой старшего сына и наследника дома Сондер. Ведь если бы не я, Этьена женили бы на Ивонн, и всё сложилось бы по правилам. Я тогда чувствовала это всем своим существом, эта мысль Ивонн и моего свёкра словно витала в воздухе. И однажды на улице в безлюдном месте я повстречала Ивонн Пифо.
Голос Флёр стал хриплым. Этьен положил руку на ладонь жены и тихо сжал её.
- Потом мне никто не поверил, кроме мужа. Что я, разговаривая с ней, стала быстро терять силы. Ведь она - донор! И я не чувствовала, что моя энергия уходит именно к ней или ещё к какому-то человеку. Меня спасло понимание, что сейчас я, скорее всего, умру, тогда я нашлась и клятвенно ей пообещала - мы с мужем не станем препятствием на её жизненном пути и желаний. Этьен после этого сразу отказался от наследования прав на научные труды и сам перестал заниматься наукой.
- А потом умерла моя мама, - расширенными глазами сказала Тина.
- Это было очень удобно кому-то, - кивнул Этьен. - Но мы не можем утверждать, что Ивонн причастна её смерти. Королю, однако, всё это не понравилось. С тех пор он назначил меня своим советником, а главу клана Сондер с супругой принимает при дворе лишь по официальным поводам.
- Но как она могла такое проделать?
- Я думаю, в научном центре её отца велись секретные разработки, о которых не знали ни я, ни, тем более, Филипп, который в те годы жил в России, - сказал Этьен, - Возможно, это как-то связано с теми накопителями, которые потом планировалось применить для спасения оставшихся без энергии людей. Ведь накопители нужно предварительно наполнять. И, возможно, способы их наполнения были открыты не только те, которые обозначены в документах.
- Вы рассказали об этом отцу и брату? - спросила Тина.
- Да, конечно, - вздохнула Флёр, - свёкор сразу назвал это чушью, и Филипп согласился с ним. Даже Лео-Мартин до сих пор сомневается. Но я-то знаю, что со мной было.
- Просто когда я слушаю тебя - я верю тебе, а когда смотрю на Ивонн - то не могу представить её убийцей, - объяснил Мартин, - Ты сидишь здесь, живая и счастливая, Ивонн - у себя в доме, занудная и правильная...
- Только моя мама больше не живая, - подавленно заметила Тина, - Кстати, я тоже в доме отца столкнулась с тем, что мешаю кому-то.
Тина рассказала о случаях с игуаной и скелетом в кровати.
- Мартин, признайся, это ты подбросил! - воскликнул Антуан.
- Увы, племянник, увы. Не я. Я бы сразу признался и посмеялся вместе со всеми. Ну, с теми, кого бы такое тоже повеселило. Но в этот раз кто-то веселится без меня.
- Знаешь что, Дестини? Уходи из их дома, - сказала вдруг Флёр, - перебирайся лучше к нам, поживи тут.
- Я бы с радостью, - искренне ответила Тина, - но у моей поездки есть цель, которая выбрана и достигается не мной. Отец пригласил меня, чтобы показать обществу, что он признаёт свою дочь.
После этого Тина попросила у дяди разрешения позвонить от них по телефону, и ей была предоставлена такая возможность и уединение.
Евдокия Агаповна очень обрадовалась звонку, её интересовало, как встретили внучку, не обижают ли, и задала ли она уже отцу главный вопрос. Не желая расстраивать бабушку, Тина не стала говорить ей о странностях в доме, её рассказ касался только самого хорошего.
- Не может быть, чтобы к нам приходили письма, - сразу заявила бабушка, - Ульяна постоянно ходила и на почту, и во Французское посольство, спрашивала.
- Конвертов больше нет, бабушка, - вздохнула Тина, - Я не могу увидеть, где именно те письма были завёрнуты назад, а отец вовсе не посмотрел тогда на марки и оттиски на них. Если он вообще видел те конверты, а не поверил помощнице на слово. Но письма я видела и читала, они вправду есть, и они старые.
Потом Тина позвонила в дом Свешниковых. Трубку взяла Юлия.
- Назара нет дома, - сказала она, - уехал с шофёром в деревню.
- Очень жаль. Но я рада, что он выздоравливает.
- Ну а ты как там, в Париже? Королю уже была представлена? - спросила Юлия, и Тина не поняла, шутит та или спрашивает всерьёз.
- Пока нет.
- Есть вариант, что царевну Софью выдадут замуж за старшего сына короля Франции. Или за младшего - французы пока выбирают. Монархи всей Европы больше дочерей нарожали, чем сыновей.
- Это слишком высокая политика для Тины Львовой, и даже для Дестини Сондер.
- Эту высокую политику сейчас обсуждают во всех русских кабаках.
- Можно подумать, ты там бываешь, - улыбнулась Тина.
- Где я только не бываю в последнее время, - неопределённо вздохнула Юлия и попрощалась.
Перед уходом Антуан на будущее пригласил Тину в свой салон и взял с неё обещание, что та поделится искусством росписи тканей.
- Тогда заедем сейчас в турецкий магазин, купим набор для эбру, - решил Мартин.
- Спасибо, - поблагодарила его Тина.
Она смотрела на Мартина новым взглядом и думала, что больше не подозревает его в причастности ко злу, с которым столкнулась в доме своего отца.
- Мм, делай так почаще, племяшка, делись со мной энергией, и, может, я подарю тебе одну из своих лучших картин. Со скелетом.
Автомобиль с блестящий бежевым капотом выехал на привычное место скошенного луга и заглушил двигатель. Впрочем, трава на этом лугу больше не росла - осень. Из окрестных полупрозрачных кустов тяжело вспорхнула птица и низко полетела, закладывая виражи. С кустов после этого посыпались рыжие листья.
- Рябчик, - сказал шофёр, проследив за птицей взглядом, - Наел жирка к зимовке.
